Текст книги "Верные. Книга 1. Когда исчезли все люди"

Глава 19
Дикий город

На втором этаже здания три собаки обнаружили незапертые апартаменты, в которых пахло не так отвратительно. Тут приятели напились воды из унитаза и свернулись калачиками на незастланной кровати. Макс спал беспокойно: ему снились то злые волки, то клубящаяся тьма, то нежные объятия, то изобилие еды. Однако пережитые волнения не дали ему погрузиться в сон надолго. Он продолжал размышлять. Что в том освещённом здании? Люди? Вдруг они только и ждут собак вроде него, Крепыша и Гизмо, чтобы сказать им: «О, как это мы вас забыли? Пойдёмте с нами. Мы найдём вожаков ваших стай!» И ему больше не придётся переживать из-за злобных волков, жаждущих его крови, или наползающей на небо тьмы, которая гонится за его людьми. Вдруг он встретится с Чарли и Эммой, а Крепыш и Гизмо тоже найдут своих, и Мадам усмехнётся и скажет, что её ноющие кости на самом деле не предвещали ничего плохого, и всё страшное останется в прошлом?

Макс поднялся первым, как только рассвело, и стал прохаживаться у кровати, пока двое его друзей не проснулись от звуков его тяжёлой поступи.

– Давно пора! – гавкнул Макс. – Пошли!

После непродолжительного визита в супермаркет через дорогу, где состоялся короткий завтрак, собаки тронулись в путь.

Этим утром было прохладнее: дул сильный ветер – он разгонял жару. Макс намеренно шёл вдоль жёлтых линий по центру дороги. Краем глаза он внимательно следил, не промелькнёт ли какой-нибудь хищник под большими машинами на гравийных площадках или за стенами из металлических контейнеров. Но вокруг было пусто, как и вчера.

Крепыш и Гизмо на ходу рассуждали, что они найдут в том доме. Гизмо была настроена на встречу с людьми. Кто ещё мог включить свет?

– Ну, там, вероятно, не все люди, – заметил Крепыш. – Все не поместились бы в одном здании, я так думаю. Но, слушай, Гиз, если мои люди там, они возьмут тебя к себе!

– Или мои. Если вожаки моей стаи там, – включился в беседу Макс, уверенно шагая вперёд.

Крепыш скривился:

– Вожаки его стаи тебе не понравятся. Один из них – мальчик, а мальчики буйные. Вожак моей стаи – девочка, и она будет нянчиться с тобой, как никто другой!

– А если я люблю буйные игры? – Гизмо подскочила и щёлкнула зубами.

– Ну, это она тоже умеет! – заверил подругу Крепыш. – Она хороша и в том и в другом!

Макс хмыкнул и сосредоточился: они приближались к первым городским улицам. Впереди маячило нечто вроде автостанции с маленькими стеклянными навесами и табличками перед ними. Здесь стояло несколько длинных белых автобусов с выцветшей рекламой на боках.

За автостанцией расходились в разные стороны улицы с домами поменьше, чем небоскрёбы в самом центре города. На стенах некоторых были нарисованы затейливые картинки, изображавшие людей, которые играли с животными. Макс нахмурился: какой-то хулиган забрызгал красной краской из баллончика некоторых животных на картинах. Это не было похоже на зловещие знаки, которые он видел накануне, – здесь кто-то явно выплёскивал на стены ярость, рисуя поверх животных кресты; красивые картины испортили, чтобы сорвать злость. Максу это совсем не понравилось.

Крепыш и Гизмо примолкли, когда, миновав автобусы, свернули на улицу с нарисованными на стенах животными. Вдоль дороги на равных расстояниях одно от другого росли деревья. Ветер шуршал листвой; кроме шелеста да тихого цоканья собачьих когтей по асфальту, больше ничего не было слышно.

Макс вспомнил последний раз, когда он был в этом городе: его взяли с собой Эмма и её мать, когда отправились навестить подружку Эммы, которая сюда переехала. У девочки тоже была собака – крошечный щенок, такой маленький, что ещё не мог толком разговаривать. Вся компания отправилась в парк; взрослые сидели на скамейках, а дети пытались на примере Макса научить щенка разным трюкам. Но тому было интереснее нюхать всё и везде – деревья, ноги людей, мусор, птичий помёт. И Макс его прекрасно понимал.

Тогда город был совсем другой. Стоял постоянный шум. Сотни и тысячи голосов наполняли воздух: они доносились из домов и из толпы прохожих на тротуарах. Машины газовали и гудели, проезжая по улицам. Тут были и птицы, и другие собаки; они гуляли в парке или сидели по домам, давая знать о своем присутствии игривым лаем.

Теперь тут было тихо.

Но это не имеет значения, напомнил сам себе Макс. В центре города стоит то здание. Там есть люди – просто должны быть. Вот что важно.

Собаки миновали перекрёсток и обогнули ещё один пустой автобус. Макс задрал голову и посмотрел на возвышавшиеся вокруг строения. Вот их цель. Центр города. Надо держать курс на восток, и скоро они будут на месте.

У следующего перекрёстка Макс вдруг услышал рычание. Он резко остановился – Крепыш и Гизмо налетели на него и хором воскликнули: «Ой!»

Две маленькие собаки встали по бокам от Макса, притихли и напряглись. Со всех сторон их окружали кирпичные жилые дома. Фасад одного из них на несколько этажей вверх был закрыт строительными лесами, разодранный клеёнчатый полог свешивался с края и трепался на ветру.

Рычание раздалось снова – теперь Крепыш и Гизмо тоже его услышали.

– О нет, – прошептал такс. – Я знал, что всё не так просто. Я так и знал.

– Может, они нас не заметят, – с надеждой шепнула Гизмо.

Но было поздно.

Макс теперь их видел – десятки. Крупные собаки вроде него, но очень тощие, грязные и с безумными глазами; какой они породы, было не определить. Псы вышли из тени впереди и, скаля зубы, обступали троих друзей.

На мгновение Максу показалось, что он видит среди них Мадам, истощённую и озлобленную, но потом с облегчением осознал: нет, это какая-то другая, несчастная и голодная собака. Лабрадор не мог представить Мадам среди этих псов. Чтобы Мадам в городе постигла судьба других собак – нет, о таком даже думать нельзя.

Повернув голову, Макс увидел у пожарного гидранта других диких псов. Те появились из тёмного дверного проёма и медленно приближались к остальным, оценивая обстановку.

Ни один из псов не выдвигался вперёд как вожак. Все они недовольно рычали – каждый себе под нос, но будто обращаясь к соседу.

– Куда это они собрались?

– Влезли на чужую территорию.

– Ишь какие модные. Похоже, собаки из центра. Модные штучки.

– …откормленные. Где они берут еду? Мне она нужна. И я её добуду!

– Они прячут еду!

– Прячут, они спрятали всю еду. Украли её для себя, эти модники.

– Они забрали моих людей. Забрали их у меня!

Рычание становилось громче. Эти одичавшие псы вроде бы не сбились в стаю, но и одиночками не были. Казалось, ими движут только голод и страх.

И ещё – ненависть к Максу, Крепышу и Гизмо.

– Может, они подскажут нам… – начала было терьерша.

– Беги! – скомандовал Макс.

Он схватил Гизмо за шкирку и мягко отшвырнул подальше от псов, на дорогу, которая вела из города на запад. Терьерша приземлилась легко и без потерь и рванула прочь, не оглядываясь. Макс и Крепыш кинулись следом. За спиной у них слышался топот несущихся по асфальту лап: злобные псы бросились в погоню.

Придётся искать другой путь к центру.

Макс оглянулся через плечо. Они втроём явно выигрывали забег у голодных бродяг: преследователи были слишком слабы и не имели никаких шансов поймать улепётывавшую троицу.

Местные собаки обладали только одним преимуществом перед лабрадором и его друзьями: они знали город.

Макс и Крепыш поравнялись с Гизмо у ближайшего перекрёстка в той стороне, откуда пришли, рядом с расписными стенами и автостанцией. Собаки нырнули в узенькую улочку между высоким забором и задним фасадом какого-то длинного здания и понеслись дальше, всё равно куда – лишь бы удрать от погони.

– Мы ещё не оторвались от них, верзила? – тяжело дыша, спросил Крепыш.

Макс собрался ответить: мол, кажется, да, как вдруг половина дикой стаи выскочила из-за угла на перекрёстке впереди. Оскалив зубы, дикие псы ринулись в атаку.

Макс повернулся, чтобы бежать в другую сторону, но было поздно. Собаки, гнавшиеся за ними, перекрыли выход в дальнем конце улицы.

Две группы диких псов медленно сходились, беспрестанно рыча и выкрикивая в адрес друзей всё новые обвинения. Макс задом подтолкнул своих приятелей к центру улицы, не зная, что предпринять, как найти выход. Они были так близко к цели – и могли потерять всё. Нельзя допустить этого. Никак нельзя!

И тут Макс заметил большую дыру в земле. Над ней был зелёный металлический навес. Пятясь задом по улице, пёс углядел ступени, которые вели вниз, в темноту. Это была последняя надежда.

– За мной! – скомандовал он друзьям и галопом кинулся к лестнице. Поскакал вниз по бетонным ступеням, спотыкаясь и едва не падая, но всё-таки устоял и сумел спуститься до самого низа. Тут, в прохладной темноте, он задрал голову вверх, увидел яркий квадратик неба в том месте, где лестница выходила на улицу. А где же его друзья?

Ух, кажется, пронесло. Вот они, Крепыш и Гизмо, рядышком, перескакивают со ступеньки на ступеньку во всю прыть своих коротких лапок.

И ещё Макс увидел, что дикие псы, хоть и добежали до верха лестницы, спускаться вниз не пытаются.

– Что с тобой? – Подбежавший Крепыш хватал пастью воздух. – Почему стоим?

– А они почему стоят? – озадаченно спросила Гизмо, заметив, куда смотрит Макс. Дикие псы глядели на них сверху свирепыми глазами, но не делали ни шагу вперёд.

Тяжело дыша и чувствуя, как колотится в груди сердце, Макс оглянулся через плечо: лестница спускалась вниз, в чернильную тьму, ещё на один марш. Далеко он видеть не мог. Что бы там ни находилось, дикие псы боялись этого. А если им страшно, то, вероятно, ему тоже есть чего опасаться.

– Не знаю, стоит ли нам идти дальше, – сказал он. – Если они не хотят спускаться, может, там какая-то опасность.

В темноте кто-то засмеялся. Смех был низкий и хриплый. Макс замер на месте. Крепыш заскулил. Гизмо прочистила горло и крикнула:

– Кто здесь?

– Ох, всего лишь большое и страшное чудище, – отозвался надтреснутый старческий голос. – Если вы не безумны, как те, наверху, может, я и не стану вас есть. – Раздался сухой смешок. – А может, и съем.

– Непохоже, что это говорит чудище, – сказала Гизмо. – Вообще-то, голос похож на собачий.

Говоривший снова засмеялся:

– Ах-хе-хем. Почему бы тебе не спуститься вниз и не проверить, малышка?

– Гизмо! – прошипел Крепыш.

Бросив взгляд вверх, на рычащих диких псов, которые топтались на улице, терьерша высоко подняла голову и гордо пошла вниз по ступенькам – в темноту. Макс задержал дыхание и ждал. Шаги маленькой собачки замерли, и долго-долго стояла тишина.

Потом Гизмо захихикала.

– Идите сюда, ребята! – протявкала она. – Если, конечно, не боитесь старой овчарки!

* * *

Голос из подземелья действительно принадлежал старой немецкой овчарке. Старый пёс повёл друзей вниз по лестнице; они углубились в полный мрак. И вдруг, к удивлению Макса, темноту рассеял мерцающий флуоресцентный свет. Собаки поднырнули под турникет и, осторожно ступая, прошли по стальным решёткам, вделанным в бетон.

Пёс из подземелья был одного размера с Максом, хотя немного ниже ростом, с коричневой шерстью на брюхе и чёрной на спине. Один глаз у него был небесно-голубой, а другой – тёмно-коричневый. На боку красовались шрамы, один свежий, – но старика вроде бы это не тревожило.

– Спасибо, что позволил нам спуститься сюда и укрыться от бешеных собак, – поблагодарил Макс по пути.

– Эх, это ничего, малыш, – ответила немецкая овчарка. – Не хотелось оставлять вас нос к носу с этим полоумными. Вы или подрались бы с ними, или присоединились к их своре. Но с такими, как они, лучше не связываться. Зачем бродить голодными? Тут, внизу, столько крыс, что нам всем хватит.

– Крыс? – переспросил Крепыш.

Старый пёс причмокнул губами:

– Крыс.

Глаза Макса постепенно привыкли к темноте, и он увидел, что они стоят на платформе. Слева она обрывалась, и там начинался туннель с рельсами на дне. В неярком свете Макс разглядел квадратные колонны, которые упирались в потолок, на них – выцветшие рекламные плакаты, а ещё застеклённые кабинки для продажи билетов и двери с ярко-красными знаками.

– Как нам тебя называть? – спросила Гизмо, представившись и назвав имена своих друзей.

– Эх, Рекс сойдёт, – ответил пёс и повёл их дальше вниз по ступенькам в туннель. Макс ступил лапами с холодного бетона на колкий камень, из-под которого выступали два тонких металлических рельса.

Рекс внезапно остановился, понюхал влажную стену рядом с рельсами, потом приподнял заднюю лапу и начал как ни в чём не бывало справлять нужду.

Гизмо переглянулась с приятелями и подавила смешок. Рекс по привычке метил территорию.

– Э-хе-хе, – прокряхтел он, закончив своё дело. – Ну да всё равно, другие наши там, впереди. Нужно отвести вас к ним.

– Зачем? – спросил Макс в спину удаляющегося по рельсам пса.

– Надо убедиться, что вы не шпионы Корпорации, – ответил Рекс таким тоном, будто это само собой разумеется. – Вот мы и пришли, детки.

Они взобрались по другой лестнице наверх и оказались на станции более просторной, чем та, с которой пришли. В центре помещения стояли жёлтые колонны, между ними – скамейки для людей. На стенах висели автоматы с запертыми в них пожелтевшими газетами и рекламные плакаты под стеклом. На противоположном конце платформы, за турникетами, виднелась лестница, которая вела вверх, на улицу.

На рельсах возле края платформы стоял какой-то транспорт – с виду поезд с вагонами, похожими на автобусы. Окна в нём были разбиты, сиденья внутри и стенки снаружи разрисованы чёрными граффити. Чёрными каракулями были запачканы и жёлтые колонны, и вообще всё.

Поначалу казалось, что тут никого нет. Потом Рекс отрывисто гавкнул. Из киоска, где когда-то продавали билеты, не спеша вышла колли, очень похожая на Зорки из Анклава, – только у этой шерсть была свалявшаяся. В пасти она держала мёртвую крысу.

Колли выплюнула свою ношу на пол и проговорила:

– Что это тут у нас? – Голос колли звучал по-мужски. Точно не Зорки.

– Нашёл трех не спятивших щенят, – проворчал Рекс. – Спросишь их про Корпорацию, Бейли?

Из поезда-автобуса послышался шум. Макс обернулся и увидел в окне дюжину собачьих голов. Псы лениво помаргивали. Многие были невелики, как Крепыш и Гизмо, хотя имелись тут и более крупные собаки. Одна, очень похожая на Макса, только с шерстью тёмно-коричневого цвета, позёвывая, вышла из открытых дверей вагона.

Грязный колли по имени Бейли подошёл к Максу, Крепышу и Гизмо и обнюхал их одного за другим.

– Вы из Корпорации? – спросил пёс, поочерёдно заглядывая в глаза всем троим.

Макс моргнул и озадаченно ответил:

– Гм, нет. То есть мне так кажется. Что такое Корпорация?

Бейли удовлетворённо кивнул:

– Не, они не из Корпорации. – Отвернувшись от троих новичков, он пошёл обратно к своей крысе. – В метро полно мест для сна и уйма крыс. Чувствуйте себя как дома.

– Крысы – хорошая еда, – крикнула одна маленькая собачка из ближайшего окна поезда. – Ну, не такая уж плохая. Пока люди не вернутся.

– Да, только пока люди не вернутся, – тявкнула другая.

Большинство собак потеряли интерес к вновь прибывшим и, опустив головы, возобновили прерванный сон. На платформе лежал и громко храпел шоколадного цвета лабрадор. Тем временем Рекс обнюхивал дохлую крысу, пойманную Бейли, пока тот, вздохнув, не отделил старику половину.

– Ох, мне что-то эти собаки не кажутся разумнее тех, наверху, – шепнул Крепыш Максу и Гизмо. – Корпорация? Питание крысами?

– Ну, они хотя бы не пытаются съесть нас. Это плюс, верно? – возразила Гизмо. – Я думаю, это в любом случае неплохо.

Макс откашлялся и сделал несколько шагов к овчарке и колли – оба пса копались в своём крысином обеде.

– Мы на самом деле не ищем приют, – пояснил Макс. – Хотя, конечно, мы благодарны вам за предложение остаться. Вообще-то, мы ищем своих людей.

– Ищете людей? – грубо пролаял кто-то из вагона.

– Ни к чему их искать, – сонно пробормотал лабрадор. – Они ушли давным-давно.

Почмокав губами, Рекс взглянул на Макса и прошамкал с набитой пастью:

– Людей надо наверху искать. А идти туда – себе дороже. Только не с Корпорацией.

Макс сделал ещё шаг вперёд.

– Мы, вообще-то, видели здание в центре города. Единственное со светом. И я думаю, люди там.

Рекс и Бейли напряглись. Собаки в вагоне снова вскинули головы, уставились на Макса и стали ворчливо переговариваться друг с другом.

– Но, малыш, – Рекс проглотил кусок крысы, – это здание и есть Корпорация. Ничего хорошего вы там не найдёте. И никаких людей там нет.

Никаких людей.

От этой новости у Макса обвисли уши, а лапы едва не подкосились; ещё чуть-чуть – и лабрадор рухнул бы на пол. Он так надеялся, что в этом доме окажутся люди, что настанет конец их путешествию. Он задрожал и сглотнул жалобный писк, готовый вырваться из горла.

Но если там нет людей, это ещё не значит, что и друга в том доме не встретишь.

– Мне… мне всё равно, есть там люди или нет, – сказал Макс. – А собаки хотя бы там могут быть? Доберман и… и лабрадорша по имени Мадам. Вы о таких не слыхали? Они тут не появлялись?

– Не слыхали, – ответил Рекс. – Все доберманы, каких я знаю, с Корпорацией. Если эта Мадам заодно с ними, там вы её и найдёте.

– Значит, нам всё же надо в то здание, – сказал Макс.

– Так вы, выходит, с Корпорацией? – пролаял Бейли.

Макс оглянулся на Крепыша и Гизмо. Друзья, как и он сам, упали духом: известие, что в здании, куда они так стремились, нет людей, сразило всех троих. Потом пёс обратил внимание на испуганные глаза маленьких собачек, глядевших на него из вагона поезда. Без сомнения, это были переселенцы из городских квартир.

– Да, – тихо проговорил Макс, – полагаю, я с Корпорацией.

Шоколадный лабрадор взвизгнул, подскочил и метнулся в вагон поезда, чтобы спрятаться там.

– Тебе известно, как мы поступаем с собаками из Корпорации?! – угрожающе прорычал Бейли.

Макс покачал головой.

Бейли дико засмеялся:

– Мы выпроваживаем их отсюда, чтобы они оставили нас в покое. Пошли.

* * *

Некоторое время Макса, Крепыша и Гизмо вели по тёмному туннелю метро в сопровождении целой собачьей процессии.

Бейли и старик Рекс шли впереди, за ними – трое друзей. Остальные собаки вылезли из поезда и присоединились к шествию, переговариваясь на ходу. Очевидно, их обрадовала эта неожиданная прогулка. Крепыш пересчитывал породы, которые узнавал: китайская хохлатка с длинными пучками грязно-белой шерсти на острых ушах и на лбу; папийон, у которого была светло-коричневая мордочка с белой полоской посредине и два пушистых уха, похожие на шерстистые крылья бабочки; широкомордый померанец и мопс с приплюснутым носом, морщинистым лбом и мрачными глазами навыкате.

Все собаки осторожно ступали по острым камням и металлическим рельсам. В туннеле было темно и холодно, сырой воздух пах плесенью, гнилью и дёгтем. Макс почти ничего не видел перед собой, а слышал только тяжёлое дыхание собак-провожатых, звук падающих со свода туннеля капель да приглушённые голоса некоторых псов, которые на ходу переговаривались.

– Однажды я увидел здоровенную крысу, – говорил один, – зажал её в углу, а она и говорит: «Ах, не ешьте меня, мистер! А не то мой парень скиснет!»

– И что ты сделал? – спросил другой.

– Ну, слопал, конечно. Ненавижу плохие рифмы.

Процессия собак постепенно укорачивалась. Одни убегали гоняться за крысами, которых замечали в тёмных закоулках. Другим просто становилось скучно, и они возвращались домой.

А некоторые, казалось, теряли самообладание. Подняв дыбом шерсть, они тявкали и подвывали, будто их преследовали волки, потом разворачивались и улепётывали в своё подземелье. Вскоре путь продолжали только трое друзей, Бейли и Рекс.

– Я бы с удовольствием проводил вас, собак из Корпорации, дальше, – сказал колли, пятясь от надвигавшейся спереди тьмы, – но у меня есть дела более приятные, чем разборки с теми, наверху. – И Бейли скрылся.

Рекс молча сопроводил собак к лестнице, которая вела на платформу следующей станции. Макс только чувствовал близость пещеристого станционного пространства, не видя его: там не было света. Тьма хоть глаз выколи.

– Ну, здесь я тоже вас покидаю, детки, – тихо пролаял Рекс. – Приятно было с вами познакомиться. Кажется, головы у вас на своих местах. Желаю вам передумать и не ходить в Корпорацию. Если у вас есть хоть крупица разума, вы будете опасаться её так же, как мы.

– А что плохого в этой Корпорации? – спросила Гизмо. – Что может быть страшнее этих диких собак?

– Жаль, я не могу объяснить, – сказал пёс; голос его постепенно удалялся и звучал тише. – Но я не хочу задерживаться здесь. – Теперь и шаги его стали почти не слышны. – Удачи, детки!

– Ну, толку от него нам маловато, – проворчал Крепыш вслед старику.

– Я уверена – он хотел помочь нам, – оправдывала старика Гизмо. – Рекс немолод, и у него, может быть, тоже не всё в порядке с головой. Особенно после жизни под землёй и питания одними крысами.

Макс вздохнул:

– По крайней мере, он привёл нас куда-то. Давайте посмотрим, далеко ли мы от того здания.

Макс взобрался вверх по лестнице и почувствовал, что стены туннеля расступились. Он стоял на платформе новой станции в почти полной темноте. На другом конце этого обширного подземного пространства была лестница, и оттуда в метро проникал с улицы едва различимый, слабый дневной свет.

Пёс собрался было вести туда своих друзей, но его остановил какой-то шум.

Уши Макса встали торчком. Когти! Тихое постукивание когтей. Сотен; может быть, тысяч. Этого он не мог определить. И не кошачьих или собачьих.

А гораздо более мелких.

И тут пёс увидел горевшие в темноте пронзительные красные глазки. Пара, ещё и ещё, – их было много, как звёзд в небе.

Да, добраться до лестницы будет непросто.

Их окружало полчище крыс.