Текст книги "Верные. Книга 1. Когда исчезли все люди"

Глава 20
Из тьмы к свету

Глаза Макса постепенно привыкли к сумраку, который разбавлялся слабым светом из лестничных пролётов, и пёс смог яснее разглядеть крыс.

Правда, ему тут же захотелось, чтобы стало совсем темно.

Крысы живым ковром покрывали всё пространство пустой станции метро. По пути сюда Макс заметил несколько крыс, копошившихся в тёмных углах, но эти были крупнее и толще. Море крыс колебалось волнами, красные огоньки глаз впивались в Макса – полчище надвигалось.

Подойдя ближе, грызуны открыли рты, задвигали усами и начали пищать, тихо, но угрожающе.

– Что тут нужно этим псам? – произнесли хором несколько голосов. Голоса накладывались один на другой и отдавались эхом в пустом вестибюле.

– Псы зачем явились к нам? – вторил первому ещё один хор.

– Крысу слопать на обед?

– Ну уж дудки, ну уж нет.

Крысы пискляво перекрикивали друг друга, злобно хохотали и говорили нараспев, словно читая жуткое заклинание; визгливый гомон сотен и сотен голосов слился в гул, который эхом отражался от сводчатого потолка. Вскоре Макс уже не мог разобрать, что говорят крысы. Лабрадор отчаянно боролся с желанием лечь на пол и закрыть уши лапами.

Макс попятился, Крепыш и Гизмо тоже. Но задняя лапа Макса наткнулась на что-то тёплое, влажное и шерстистое, пёс взвизгнул и развернулся.

Крысы взяли их в кольцо. Крысиный ковёр раскинулся по всему вестибюлю станции и по рельсам тоже. Глазки-бусинки и длинные изогнутые зубы поблёскивали в темноте.

Сердце у Макса стучало как бешеное – какофонию крысиных речовок словно сопровождала барабанная дробь. Кругом так темно, а вокруг так много крыс. И некуда бежать, негде спрятаться. Они оказались в ловушке.

Но Макс должен был защитить своих друзей.

– Гизмо, Крепыш, прячьтесь за мной, – шепнул он. Крысиная волна подкатывалась к ним спереди. – Я попробую пробиться сквозь них и проложить путь. А вы вдвоём бегите.

– Может… – неуверенно предложила Гизмо, – может, я попробую поговорить с ними, как с кошками?

– Налетай на дворняг, бей собак так и сяк! – с хохотом скандировали крысы.

– Не думаю, что тут это сработает, Гизмо, – тихо сказал Макс.

– Погодите. – Крепыш выступил из-за спины лабрадора. Он посмотрел на своих друзей, сделал глубокий вдох, выпятил грудь и заявил: – Теперь мой черёд проявить себя. Предоставьте это мне.

Крысы были уже так близко, что Макс чувствовал их вонючее дыхание.

– Но, Крепыш, что ты можешь сделать? – спросил Макс. – Они тебя покалечат.

Такс мотнул головой, уши его громко хлопнули.

– Тебе надо перестроиться и мыслить, как маленький зверь, верзила. То есть как я.

Макс и Гизмо не успели ничего возразить. Крепыш спокойненько вышел вперёд, откашлялся и пролаял во всё горло:

– Внимание, крысы! Крысы, минуточку внимания, прошу вас!

Бурлящая масса грызунов прекратила движение, голоса стихли. Некоторые начали пищать что-то себе под нос.

– Вы поймали нас, крысы! – продолжил Крепыш. – Вы здорово напугали трёх собак! Но нас всего трое, а вас легион. Мы дрожим и смиренно склоняемся перед вами! – Произнося речь, Крепыш поворачивался вокруг себя, словно обращаясь к каждой крысе в отдельности. – Никогда прежде мы не сталкивались с такой… мощью! С такой подавляющей силой! Мы покорнейше просим позволения отдать честь вождю, который доказал раз и навсегда, что собакам не устоять перед могуществом крыс!

Грызуны умолкли и стояли тихо-тихо. Мгновение казалось, что ничего не выйдет. Макс задержал дыхание и, напрягая зрение, вглядывался в сумрак.

Потом в крысином море прямо перед Крепышом образовалась узкая дорожка. Из тени выступила огромная крыса и стала пробираться по проходу, волоча за собой длинный хвост. Крысы смыкали ряды у неё за спиной.

Большая крыса уселась перед Крепышом на задние лапы.

Макса поразил размер этого создания. Крыса была величиной почти с такса – это определённо был самый крупный представитель крысиного рода, какого лабрадору доводилось видеть. Предводитель крыс, подёргивая усами, устремил взгляд вдоль своей узкой морды на такса.

Крепыш опустил голову, повесил уши и хвост и сказал:

– Ты, должно быть, великий вождь этих крыс.

Гигантский грызун поднял когтистую лапку, почесал гладкую шею и пропищал:

– Да, верно.

– Мне никогда не доводилось видеть крысиную стаю такой силы и великолепия. Все вы откормленные, шерсть у вас блестящая, – очевидно, вы хорошо питаетесь и к тому же превосходно организованы. Крысы, которые контролируют целую станцию метро, принадлежащую людям, наверняка способны совершить всё, что угодно. Я удивлён, что молва о ваших подвигах ещё не распространилась повсеместно.

Крысиный вождь важно и вроде бы ненамеренно кивал после каждой фразы Крепыша.

– Это верно, – сказал главарь крыс. – Я Длиннозуб, и для этой стаи я король. Я собрал своих сородичей, поднял их со дна, и теперь мы сила!

Крепыш осмелился взглянуть на Длиннозуба.

– Несомненно, это так, Ваше Величество! – тоненьким голоском протявкал Крепыш. – Неудивительно, что все подземные собаки в ужасе бегут от вас. Они знают: при встрече с вами им не выжить.

Все крысы снова запищали, заверещали. Максу показалось, что так они выражают одобрение. Длиннозуб поднял вторую лапку, и стадо крыс умолкло.

– Нечасто встретишь такую умную собаку, как ты, – проговорил крысиный вождь. – Что делать, что делать…

– Именно поэтому мы и пришли сюда, – сказал Крепыш. – Там, наверху, есть собаки, которые смеялись над вами. Вы можете в такое поверить? Но мои друзья и я осадили их: нет, никогда не сомневайтесь в величии крыс, особенно собравшихся в стаю. Но они продолжали смеяться и сказали, что передушат вас всех, даже не вспотев.

Длиннозуб рванулся вперёд и сунул свою морду прямо к носу Крепыша. Такс отпрянул, но не попятился.

– Бешеные собаки наверху? – прошипел король крыс. – Они говорили о нас такое?

Крепыш кивнул:

– Спросите у моих друзей.

Сотни крысиных глаз переметнулись от Крепыша к Максу и Гизмо. Макс энергично закивал, а Гизмо тявкнула:

– Да, они всё это говорили!

– И не только это, Длиннозуб! – скорбно подвывая, сказал Крепыш. – О, какие ужасные вещи я от них слышал! Они говорят, что ты жив лишь потому, что им лень с тобой связываться. Что с тобой и драться-то не стоит, потому что ты такой… такой… – Такс отвернул голову и прикрыл глаза. – Я не могу произнести это.

Схватив передними лапами уши Крепыша, Длиннозуб повернул к себе его голову, подвинулся ближе и прошипел:

– Что они говорили? Скажи мне! Они заплатят за это!

Такс сглотнул, потом открыл глаза:

– Они говорили, с тобой не стоит драться, потому что ты не только глупый, но ещё и мелкий.

Это взбесило крыс. Они снова завизжали по поводу идиотизма собак; посыпались угрозы собрать армию и разделаться с этими поганцами. Длиннозуб отпустил уши Крепыша и отодвинулся назад, подняв одну лапу вверх, а другую прижав к груди, словно был смертельно ранен словами такса.

– Нет! – взвизгнул он, перекрывая голосом ропот своих подданных. – Тихо!

Крысы умолкли, их король поглядел на собак, шевеля усами.

– Я принял решение, – после долгой паузы заявил он. – Дабы доказать, что я не глуп и распоряжаюсь властью как надо, я милостиво дарую вам троим возможность пройти через мои подземные владения. Скажи, – он снова нагнулся к Крепышу, – разве мелкое животное способно на такой широкий жест?

– Нет! – серьёзно ответил такс. – Только самые большие и воистину могущественные звери способны проявить жалость к трём заблудшим псам.

– То-то и оно! – согласился явно довольный Длиннозуб. – Мы большие и могущественные! Такие сильные, что позволим вам подняться наверх, где вы расскажете всем о том, что узнали здесь. Пусть эти бешеные псы поймут: мы какие угодно, но только не мелкие.

– Я сражён мудростью и великодушием Вашего Величества. – Крепыш склонил голову и, отступив назад, встал рядом с Максом и Гизмо. – Мы будем воспевать ваши добродетели и могущество каждой встречной собаке.

Длиннозуб повернулся к своему легиону грызунов, вновь воздел вверх когтистую лапку и визгливо крикнул:

– Крысы, слушай мой приказ! Поживей оставьте нас! – Моргнув и покачав головой, предводитель крыс пробормотал: – Кстати, рифма в этот раз ничего. – С оглушающим визгом и цокотом тысячи крыс кинулись врассыпную и скрылись во тьме – живой ковёр мигом исчез, остались только шершавый бетон и гладкие рельсы.

Крысиный король повернулся спиной к трём собакам и задрал вверх морду.

– Очень вовремя. А то у меня уже рифмы кончались. Куда вы, собаки, направляетесь? – спросил он, глядя на Макса как будто свысока, хотя ситуация была обратная.

Пёс откашлялся:

– Ну, нам сказали, что там наверху есть какая-то Корпорация. Туда мы и идём.

Длиннозуб цыкнул и покачал головой:

– Я бы не советовал тебе соваться туда, пёс. Лучше поднимитесь наверх где-нибудь подальше отсюда. Не в ваших интересах сталкиваться с Корпорацией.

– Но почему? – Гизмо, выступив вперёд, склонила голову набок. – Подземные собаки ничего не объяснили нам.

Опустившись на все четыре лапы, Длиннозуб снова покачал головой:

– В Корпорации много собак, только они… организованны. Я и мои крысы ничуть не боимся собак, но эти не похожи на псов, с которыми я встречался. Они какие-то другие. Странные и неприятные.

Значит, в освещённом здании не просто нет людей, понял Макс. Там какое-то собачье сообщество. Странное. Мадам была непростая собака, но странной её не назвать. Сошлась бы она с такими собаками? Это вопрос.

Однако стоит ли прислушиваться к словам крысы? То, что кажется странным Длиннозубу, может оказаться нормальным для Макса, Крепыша и Гизмо. К тому же они проделали такой длинный путь…

– Спасибо за предупреждение. – Макс выступил вперёд, чтобы снова взять на себя роль вожака. – Но мы хотим рискнуть. Это путешествие слишком важно для нас. Мы ищем наших пропавших людей, и никакие странные собаки нас не остановят.

Длиннозуб тихо присвистнул:

– Путешествуете, значит? Ищете пропавших людей? Это смелое предприятие для трёх собак. – Крысиный король огляделся, проверяя, нет ли поблизости его подданных, и добавил: – Только между нами: я не считаю, что все псы плохие. И вот что, если вы собираетесь встретиться с Корпорацией, желаю вам удачи. Я пошлю весточку своим знакомым крысам о вашей миссии. Может, в будущем мы снова пригодимся друг другу.

Макс часто задышал и улыбнулся:

– Спасибо. Я буду вам признателен.

Длиннозуб махнул лапой:

– Это пустяки. А теперь идите. И удачи вам. – С этими словами гигантский крыс засеменил прочь и исчез во мраке.

– Вот это да! – шепнула Гизмо при виде удаляющегося короля крыс. – Ну ты даёшь, Крепыш!

Такс скромно потупился, но не мог удержаться и завилял хвостом, а потом сказал:

– Да ну, это легче лёгкого. Надо только начать думать, как крысы, и тогда можно заставить их делать то, что нужно тебе. Как правило.

– Ты хорошо справился с ними, – похвалил друга Макс. – Это гораздо лучше, чем драться. Может, мы даже обзавелись новыми друзьями.

– Ой, ребята, ребята, вы меня смущаете! – Не в силах совладать с виляющим хвостом, Крепыш вразвалочку пошёл по платформе в сторону лестницы. – Что теперь? Поднимемся наверх? Не знаю, насколько плоха эта Корпорация, но туннели мне уже точно надоели.

* * *

Дневной свет обжёг собакам глаза. Макс, Крепыш и Гизмо выбрались наверх со станции метро и снова попали на городские улицы.

Лабрадор поморгал, чтобы привыкнуть к яркому освещению, и огляделся. Они находились на какой-то площади, где стояли скамейки и на островках земли, оставленных в бетоне, росли деревья. Площадь окружали дома; высокие, блестевшие чёрным стеклом и сталью, они уходили так далеко ввысь, что казалось, их вершины теряются в пелене серых облаков.

Вокруг площади вкривь и вкось, залезая на тротуары, стояли машины и автобусы. Одна машина въехала в электрический столб, который повалился и разбил окна в ближайшем здании.

Дул прохладный ветер; он нёс по улице газетные листы, пустые бумажные стаканчики и опавшие листья; они кружили у канализационных люков и сбивались в неряшливые кучи у стен домов. Всё казалось каким-то пыльным, серым. И было очень тихо.

Но теперь Макс знал: это вовсе не означает, что они одни.

– Тут большие здания, – нарушила молчание Гизмо. – Значит, мы в центре города?

Макс кивнул, шагая кругами, чтобы сориентироваться. Дома вокруг такие высокие – кирпич, стекло и камень, – что за ними ничего не разглядеть.

– Здание Корпорации должно быть где-то рядом, – тихо сказал он, чтобы ветер не разнёс по округе его лай.

Крепыш заскулил, дрожа, подошёл к Максу и встал так близко-близко – почти что спрятался у него между лап.

– У меня какое-то предчувствие, – прошептал маленький пёс. – Оно хуже, чем раньше, даже когда мы увидели бешеных псов.

Макс не мог объяснить почему, но он был согласен с Крепышом. Может, это ощущение вызывали зловещие завывания ветра, который со свистом проносился между высокими домами. Или эта мертвящая тишина после многоголосья в метро.

А потом кто-то засмеялся.

Низким, утробным, диким смехом.

Три собаки резко обернулись. Макс ожидал увидеть бешеных псов, которые раньше гонялись за ними, и приготовился, если потребуется, снова нырнуть в подземку. А может, это одна из собак Корпорации и он поговорит с ней.

Однако из-за перевёрнутого автобуса показался зверь, которого Макс предпочёл бы больше никогда не встречать, – покрытый шрамами серый волк Дольф.

Вожак волчьей стаи двинулся вперёд, оскалив зубы. Макс успел заметить следы ожогов на его боках и пылавшую в глазах злобу. По мере приближения Дольфа из-за машин, стоявших в боковых улицах, выходили другие волки. Они брали в кольцо Макса и его друзей. Белый волк Пройдоха, трясясь от ярости, встал перед входом в метро и перекрыл единственный путь к отступлению.

Макс бросил взгляд на малышей. Крепыш превратился в чёрный трясущийся комок; он был так напуган, что не мог шевельнуться. Гизмо сердито глядела на приближавшихся врагов, но Макс знал: ей не справиться с волками, как бы она ни храбрилась.

Лабрадор обещал, что не даст друзей в обиду. И пусть в результате ему так и не удастся закончить своё путешествие… Но хотя бы он будет знать, что Крепыш и Гизмо в безопасности.

– Если сможете, бегите, – шепнул Макс друзьям. Он сглотнул комок страха, оскалился, пригнул голову и пошёл прямо на Дольфа.

– Как ты нашёл нас? – прорычал пёс. Если заговорить волку зубы, можно выиграть немного времени.

Дольф задрал морду и засмеялся; раскат его зловещего хохота заметался эхом между стен домов-башен.

– Думаешь, ты очень хитрый, барбос? – пролаял Дольф. – До чего жалкие у тебя уловки! Этот твой ложный след – просто смех. Догадаться, куда ты пошёл на самом деле, не составило труда. И к тому же…

Волк повернул голову, и вперёд выскочил тощий, угольно-чёрный член его стаи. Он что-то держал в пасти – какого-то зверя с окровавленной пятнистой шерстью. У Макса сердце ухнуло вниз, лапы задрожали. Волк бесцеремонно выплюнул бедное создание на землю, и Макс разглядел, кто это.

Рауль.

Кот лежал в неестественной позе, лапы разбросаны в стороны, грудь медленно поднималась и опадала. Один зелёный глаз был закрыт. Второй, затуманенный, встретился с испуганным взглядом Макса.

– Пытался остановить их… – просипел Рауль. – Остальные убежали… Остальные… спаслись… убежали…

Макс не смог сдержаться. Он бросился к коту и стал облизывать его свалявшуюся, запачканную кровью шерсть, стараясь отыскать раны и остановить кровотечение.

– Рауль, – бормотал Макс, – не спи, Рауль. Мы найдём твою старушку Мэй. И отведём тебя к ней. Помнишь? Рауль?

Кот тихо вздохнул, и его грудь перестала опадать. Открытый глаз смотрел в пространство, мимо Макса, никого и ничего не видя.

– Кошаков мы отыскали легко, – прорычал Дольф. – И почуяли на них твой запах. Некоторые, вроде твоего глупого дружка, пытались вступить со мной в драку. Но одного мы поймали, и он в обмен на свободу с удовольствием сообщил нам, куда вы направились. – И Дольф снова захохотал. Этот звук пронзал уши Макса, впивался в его мозг. – Мы всё равно его съели.

Внутри у пса загорелся огонь. Глаза налились кровью. Он зарычал и ринулся прямо на ухмыляющуюся, исполосованную морду Дольфа.

Волк встал на задние лапы, и два зверя столкнулись грудь в грудь. Однако Макс лучше питался в последнее время и хорошо отдохнул у кошек. К тому же его распаляли скорбь о несчастном Рауле и ненависть к этому страшному зверю.

От наскока Макса Дольф опрокинулся на спину. Угольно-чёрный волк, который таскал Рауля, зарычал и приготовился к прыжку.

– Нет! – рявкнул Дольф, переворачиваясь на живот. – Этот – мой.

Макс и Дольф ходили кругами один вокруг другого с одинаковыми злобными масками на мордах: зубы оскалены, глаза прищурены, уши прижаты к голове.

– Всё было бы гораздо проще, если бы вы отдали нам шарики, – прорычал Дольф.

Макс не ответил. Он покосился на Крепыша и Гизмо. Волки пока их не трогали. Но позади них смеялся Пройдоха.

– Классное шоу, а, малыш? – прорычал он Крепышу. – Ты следующий на арене.

Мак снова перевёл взгляд на Дольфа. Волк уже раскрыл пасть, чтобы глумиться дальше, чтобы вывести противника из равновесия и получить преимущество.

Но Дольф не успел ничего сказать, потому что лабрадор снова бросился на него.

На этот раз Дольф был готов к атаке. Макс метил ему в горло, но едва задел зубами шерсть и тут же почувствовал на своём боку острые волчьи когти. Пёс взвыл и изогнулся, чтобы освободиться, но Дольф навалился на него, клацнул зубами, и голову Макса пронзила жгучая боль.

Волк отшвырнул пса в сторону, грянув об асфальт с такой силой, что у лабрадора хрустнули кости. Голова ударилась о землю.

Макс лежал, оглушённый ударом, в ушах у него звенело, зрение помутилось, мир вокруг медленно вращался. Из раны на лбу текла кровь; она заливала шерсть и глаза, мешала видеть ясно.

Дольф насмешливо завыл.

– Умный пёс давно бы уже сдался, – издевался волк. – Ты, может, и лучше откормлен, чем я, барбос, но тебя растили домашним. Не дрался ты за еду с братишками и сестрёнками. Никогда тебе меня не одолеть.

Макс со стоном заставил себя подняться на четыре нетвёрдые лапы. Голова шла кругом, но он не обращал на это внимания. Он не сдастся. Нет!

– Тогда я лучше погибну, – выдавил из себя Макс. Слова прозвучали нечётко, но тон ясно выражал решимость. – Я не смогу жить в мире с собой, если не вступлюсь за друзей.

Пёс бросился вперёд, надеясь, что смелые слова помогут ему собраться с силами, но он был слишком слаб. Мир завертелся вокруг него, и он пошатнулся.

Дольф толкнул его лапами в грудь и легко повалил на спину. Макс извивался на земле и пытался отбиваться, но волчара уже нависал над ним, торжествуя победу.

С площади доносились крики Крепыша и Гизмо. Малыши ничем не могли помочь своему другу.

– Погибнуть хочешь? – прорычал Дольф. – Это я тебе устрою.

Он обнажил клыки и пригнулся, чтобы разорвать Максу горло.

Глава 21
Корпорация

По городу эхом разнёсся лай.

На него откликнулся целый хор собачьих голосов: сотни и сотни псов гавкали на все лады.

Макс ждал. Вот сейчас волчьи клыки прорвут его шкуру. Потом засомневался: может, это уже произошло? Может, он уже мёртв, как бедный Рауль, и этот лай доносится из того места, куда уходят после смерти все собаки, – с золотого поля, где день никогда не кончается, где можно бегать до упаду и прерывать игру, только чтобы поспать?

Но нет, Макс не умер.

Дольф продолжал нависать над ним, прижимая к земле. Но, насколько пёс мог судить, волк вдруг замер, ошеломлённый.

Лай вокруг становился громче. Казалось, он доносится отовсюду и ниоткуда – отражается эхом от башен, летит с улиц, будто там перекликаются стаи собак.

Макс едва различал десятки псов, которые выскакивали из-за всех углов с таким оглушительным лаем, что у него раскалывалась голова. Вокруг мелькало столько тёмных силуэтов, что пёс удивлялся: а собаки ли это вообще или, может, крысы из подземелья, только выросшие до размеров собак? Хотя те крысы всё равно были немногим меньше иных псов.

Помутневшим взглядом залитых кровью глаз Макс видел две знакомые фигуры: Крепыша и Гизмо.

– Бегите! – взвизгнул он. – Бегите!

Но не услышал собственных слов: лай заполнил пространство, и мир завертелся так быстро, что чёрная масс крыс – или это были собаки? – превратилась в расползающуюся тьму из его ночных кошмаров, поглощавшую всё, к чему ни прикоснётся.

Всё вокруг погрузилось во мрак.

* * *

Тихая мелодичная музыка. Уши Макса вздрогнули.

Это была та же мелодия, что и в кофейне, где за стеклянными дверями томился обезумевший пёс.

Это с ним наяву или во сне? Вероятно, всё-таки во сне. Он совершенно точно не на улице. Нет – лежанка слишком удобная и мягкая.

Макс перевернулся на бок и издал тихое «арру-у». От звука собственного голоса пёс приоткрыл один глаз, за ним другой.

Помещение залито флуоресцентным светом. Макс с ужасом вспомнил заточение у ветеринара, но потом моргнул раз, другой и, когда зрение прояснилось, увидел, что лежит на широком плюшевом собачьем матрасе, который, в свою очередь, лежит на покрытом ковром полу.

Макс попытался приподнять голову и сразу скривился: всё тело ломило. Голова раскалывалась, в боках кололо. Тогда пёс стал осторожно оглядываться, вращая одними глазами.

Он был не дома. Тем не менее он лежал в каком-то человечьем помещении – вроде книжного магазина с рядами высоких стеллажей, заполненных разноцветными томиками.

Пёс потянулся, задние лапы соскочили с матраса и толкнули что-то пластмассовое. Тут он заметил миску с шариками. Рядом стояла такая же – с водой. Шланг, протянутый между стеллажами, оканчивался здесь; из него капала вода и впитывалась в ковёр.

Макс сделал над собой усилие и со стоном приподнялся. Захватил зубами шариков, сколько поместилось, прожевал, запил водой, пытаясь вспомнить, как оказался здесь.

Бешеные псы в городе, поедатели крыс в метро, полчище грызунов под предводительством Длиннозуба, волки и… Рауль. Бедный Рауль – никогда ему не увидеть свою старушку Мэй!

Макс заскулил; есть ему больше не хотелось. Снова повалившись на лежанку, он вспомнил последнюю вещь: наползающую тьму и отдающийся эхом лай.

И посреди всего этого – Крепыш и Гизмо.

Кровь быстрее побежала по жилам, и лабрадор вскочил на лапы, забыв о боли.

– Крепыш! – позвал он лаем. – Гизмо!

Макса охватила паника. Нет, не мог он потерять друзей, не мог отдать их на растерзание волкам и оставить одних, чтобы их поглотила тьма. Люди исчезли, и Мадам неизвестно где, так что, кроме двоих друзей, у него больше никого нет. Он поклялся защищать их и…

– Ого, ты очнулся! Ну наконец-то, верзила.

Макса накрыло волной облегчения. Он уселся на собачьем матрасе, а Крепыш и Гизмо высунулись из-за стеллажа и подбежали к своему другу.

– Ух! – тявкнула Гизмо и стала тереться носом о живот Макса. – Я так волновалась, Макс! Но ты был такой храбрый!

– Как я рад, что оба вы живы-здоровы, – выдохнул лабрадор. – Что случилось?

Крепыш радостно топтался на месте, восторженно виляя хвостом.

– О, я никогда ещё ничего подобного не видел, приятель! А я много чего повидал на своём веку.

– Мы думали, волки с нами расправятся, – встряла Гизмо. – Но потом, как из ниоткуда, появились все эти собаки и прогнали их. Они нас спасли, Макс, и привели сюда.

– А куда «сюда»?

Крепыш плюхнулся на пол и махнул лапой:

– Это какой-то человечий магазин на первом этаже здания, куда мы шли. Ну, ты понимаешь, да? Того самого здания.

Уши Макса подскочили вверх:

– Дом с освещением? Корпорация?

– Ага! – подтвердила Гизмо. – Не знаю, о чём толковали собаки и крысы из подземки. Мне местные собаки очень нравятся.

С другой стороны магазина донёсся свистящий звук, потом топот лап. Через мгновение два дюжих пса с бежевой шерстью и унылыми мордами выскочили из-за книжных полок и сели с двух сторон от Макса, Гизмо и Крепыша.

– Ты очнулся, – сказала правая.

– Председатель хочет видеть тебя, – сказала левая.

С этими словами обе встали, повернулись в ту сторону, откуда пришли, и замерли в ожидании.

– Председатель? – переспросил Макс.

– Никаких вопросов, – пролаяла первая собака.

– Просто иди за нами.

Крепыш и Гизмо посмотрели на Макса ободряющими взглядами. Рассудив, что собака, которая спасла ему жизнь, уложила в постель и накормила, не может быть совсем уж плохой, Макс снова заставил себя встать. Шаг, другой – лапы у него дрожали, но всё-таки отдых подкрепил его силы, и дальше дело пошло лучше.

Две собаки из Корпорации шагали в лапу мимо стеллажей с книгами, следом за ними шли Макс, Крепыш и Гизмо. Они миновали кассы и направились прямиком к стеклянной двери.

Макс хотел было спросить, как они пройдут через неё, однако, к удивлению пса, дверь со свистящим звуком отъехала в сторону, как только собаки приблизились к ней. Ничего подобного пёс раньше не видел.

– Как это она открылась? – озадаченно спросил он.

– Никаких вопросов.

– Следуй за нами.

Двери книжного магазина вели в открытый двор, окружённый со всех сторон домом высотой в несколько этажей. Повсюду были магазины. Свет в них горел, и Макс видел устроившихся внутри собак: нескольких в спорттоварах, ещё нескольких – под столами в ресторане.

Провожатые доставили троих друзей к большой стеклянной трубе, которая шла от земли до самого потолка. Перед трубой стояла собака крупнее самого Макса. Стройной фигурой она напоминала грейхаунда из Анклава, но морда у неё была ýже, а светло-коричневая шерсть – длиннее.

– Трое к Председателю, – произнёс один из провожатых.

– Трое к Председателю, – высоким неестественным голосом повторила большая собака-лифтёр. – Немедленно.

Встав на задние лапы и опёршись одной передней о трубу, лифтёрша нажала носом на кнопку, которой Макс сперва не заметил. Через секунду послышалось свистящее «вушшш», и в трубе открылась стеклянная дверь.

– Заходите.

Макс понюхал пол в кабинке. Ковёр. Он не совсем понимал, что это за штука, но если они хотят, чтобы он туда вошёл… Другой провожатый повторил команду первого, и Макс ступил внутрь, за ним – Крепыш и Гизмо.

Большая собака тоже залезла внутрь и нажала на одну из кнопок на стене кабинки. Через мгновение дверь с присвистом закрылась.

Всё вокруг загудело, стенки завибрировали, пол начал подниматься.

– Ой! – гавкнул Макс. – Что это?

Лифтёрша зевнула, села и бесстрастно ответила:

– Просто лифт. Ты привыкнешь.

– Ух ты! – тявкнула Гизмо. – Поглядите-ка!

Макс проследил за её взглядом. Оказалось, что они находятся в маленькой клетушке внутри стеклянной трубы и поднимаются вверх по стене здания. По мере подъёма двор внизу становился всё меньше и меньше, а они уносились куда-то к небу.

Крепыш глянул вниз, взвизгнул и попятился к центру лифта – тут таксик лёг на живот и прикрыл глаза лапами. Большая собака-лифтёр засмеялась и, чтобы успокоить пассажира, сказала:

– Не волнуйся. Ты не упадёшь.

– Лучше побуду тут, в середине, так спокойнее. Ладно? – глухо протявкал такс.

Они поднялись до потолка, который накрывал внутренний двор здания – променад, – и, миновав его, поехали выше. Этаж за этажом уходил вниз. Сквозь стекло Макс видел коридоры с дверями, гордо ступавших по полу собак, которые явно чувствовали себя здесь как дома. Двигались эти собаки торжественно и сосредоточенно. Иногда Макс встречал таких натасканных собак у ветеринара. Они с гордостью рассказывали об участии в выставках и полученных наградных лентах, как будто от этих лент была какая-то польза.

Гул стих, лифт замедлил движение. Макс глянул вверх и увидел, что кнопка, на которую нажимала большая собака, загорелась. Пол перестал подниматься, и двери со свистом открылись.

– Всем выйти, – скомандовала собака-лифтёр. – Председатель ждёт вас.

Крепыш опрометью кинулся вон из лифта. Гизмо, посмеиваясь, вышла следом. Макс осторожно шагал позади своих друзей. Он вежливо кивнул большой собаке. Но та не ответила.

Лифт доставил друзей на этаж, который, в отличие от нижних, не был разделён на отдельные помещения коридорами и перегородками. Здесь с трёх сторон располагались окна; из них открывался вид на погрузившийся в ночь город, и, судя по тому, что вокруг виднелись крыши соседних зданий, Макс, Крепыш и Гизмо оказались на очень большой высоте.

У четвёртой стены было что-то вроде сцены, окружённой складными стульями: одни стояли ровными рядами, другие валялись на полу. В этой части комнаты, свернувшись калачиками на матрасиках, лежали несколько собак. На самой сцене поместилась только одна. И она выжидательно подняла голову.

Этот пёс был крупнее Макса и, казалось, весь состоял из острых углов. Лапы и часть морды у него были тёмно-коричневые, а остальная шерсть – чёрная, как ночное небо. Уши, похожие на кончики ножей, стояли торчком; тёмные, непроницаемые глаза смотрели на вновь прибывших без всякого выражения. Хвост у этого пса, как и у Гизмо, был коротко обрезан. Хвост не шевелился, так что понять, в каком настроении находится его обладатель, было невозможно.

– Ох, – прошептала Гизмо, увидев пса. – Я его знаю. Этот доберман был в Анклаве. Он друг Дэнди Когтя.

– Доберман, – шепнул Макс. – Если он здесь, тогда и Мадам тоже должна быть!

– Наконец ты пришёл в себя, – пролаял доберман. – Подойдите ближе.

Слова звучали холодно и спокойно, однако Макс почувствовал в них командную нотку, ощутил запах власти, разлитый в воздухе. Не желая злить пса, который содействовал его спасению, Макс пошёл вперёд с Гизмо и Крепышом. Те держались сзади. Они аккуратно обходили расставленные стулья и перескакивали через валявшиеся перед сценой.

Когда посетители приблизились, доберман поднял вверх морду и принюхался:

– Ну и воняет от вас.

– Я тебя знаю! – радостно протявкала Гизмо. – Ты был с Дэнди Когтем. Ты…

Доберман щёлкнул челюстями. От этого звука спавшие с обеих сторон от сцены собаки – тоже доберманы, но поменьше и другого окраса – заворочались, но не встали. Они вообще не спали, заметил Макс, а молча наблюдали за ним и его друзьями.

– Эй! – гавкнул Крепыш. – Не щёлкай на неё зубами!

Доберман прикрыл глаза, а потом резко открыл их и уставился прямо на такса.

Тот, поджав хвост, попятился:

– Ну, я имел в виду, будь так добр, не делай этого, верзила.

– Да, я был в Анклаве, – медленно проговорил доберман, – с этим жеманным пуделем Дэнди Когтем, который хотел построить дивный новый мир в грязной яме. – Пёс резко гавкнул. – Но он слишком мелко мыслит. И он целиком поглощён своей миссией спасителя собак. Вот почему я оставил Анклав, чтобы реализовать его идею правильно. Люди ушли, значит мы должны вместо них создать новое общество, управляемое собаками и для собак.

– Ты ведь Председатель, верно? – спросил Макс. – И послал своих собак, чтобы спасти меня?

Уши добермана дрогнули.

– Да, я Председатель, – ответил он. – Но твоё спасение было случайностью. Я послал собак избавиться от нескольких волков.