Текст книги "Зоя"

На первой же остановке у водителя и пассажиров возникли проблемы. Люди, которых буквально внесло живой волной внутрь, теперь хотели выйти, но оказались заблокированы в самых дальних углах салона. Поднялся крик, несколько человек требовали, чтобы их выпустили. Водитель зычно взывал к разуму остальных, пытаясь убедить их выйти на улицу, чтобы пропустить выходящих, а потом вернуться в автобус, но народ упрямился. Проблема никак не решалась, более того, назревал серьезный конфликт. В конце концов пассажиры подчинились требованиям водителя и гуртом побрели к дверям. Любители острых ощущений – никак иначе Зоя не могла назвать людей, которые влезли в заполненный под завязку пазик, чтобы проехать одну остановку, – вырвались из автобусного плена, а оставшиеся пассажиры, толкаясь и огрызаясь, полезли обратно. Такие манипуляции пришлось проделывать на следующих семи остановках, и только к «Садовой» в автобусе стало посвободнее.

Стараясь не обращать внимания на нездоровую обстановку, Зоя протерла рукавом окно и, почти прижавшись носом к стеклу, с тоской смотрела на улицу. Печально, но факт: качество городских пассажирских перевозок оставляло желать лучшего, и никакой надежды на изменение ситуации у жителей не было. Именно поэтому Зоя каждый год, едва из-под снега и льда начинал проглядывать асфальт, пересаживалась на велосипед и ездила на нем до самого гололеда.

Когда в автобусе стало меньше народу, Зоя отлепилась от оконного стекла и огляделась. Прямо перед ней оказалась карта маршрута с указанием всех остановок. Неожиданно для себя Зоя узнала, что 381-й автобус идет до 3-го микрорайона.

«Судьба», – решила она и сознательно проехала свою остановку.

Миновав две автозаправочные станции, автобус пополз вдоль растянувшегося километра на полтора пустыря с жухлой травой, в конце которого угадывался какой-то водоем. По левую сторону дороги в окружении буйной растительности были проложены две большие трубы теплотрассы с растрепавшейся изоляцией. Наконец пустырь закончился, и взгляду открылось одноэтажное здание супермаркета, а за ним – 3-й микрорайон, как говорится, во всей красе.

– Третий микрорайон! – рявкнул водитель, подъезжая к остановке.

Заранее подготовившаяся Зоя выскочила наружу и огляделась. Вопреки ее ожиданиям, жилой массив оказался застроен вовсе не новыми домами, а уже успевшими потерять былую привлекательность панельными девятиэтажками с застекленными чем Бог послал балконами и лоджиями.

Потоптавшись пару минут в нерешительности, Зоя двинулась в направлении улицы Дубынина, разделявшей микрорайон на две почти равные части. Повернув налево, она пошла вперед по тротуару. Справа находилась обнесенная забором из металлической сетки стройплощадка, слева – платная автостоянка. Дальше по левую сторону Зоя увидела стоявшие слишком близко к проезжей части мусорные баки, а за ними – многоэтажку, въезд во двор и пятиэтажный жилой дом. Напротив него располагалась школа, территорию которой чисто символически обозначал низкий, всего сантиметров пятьдесят в высоту, металлический заборчик, выкрашенный голубой краской. Дальше дорога круто поворачивала влево и затем вправо, огибая пришкольное футбольное поле. Слева стояла такая же пятиэтажка, а через дорогу от нее – еще один корпус школы, точная копия первого. Зоя слегка запаниковала, подумав, что попала в какую-то временную петлю, где зацикленные события повторяются вновь и вновь, но, увидев впереди пришедшие на смену типовым зданиям небольшой спорткомплекс с точно таким же бистро, что и на Куйбышева, и детский сад, успокоилась.

Зоя дошла до конца улицы и свернула направо, но дорога вскоре кончилась, и ей пришлось вернуться. Бесцельно побродив под дождем по дворам и разным закоулкам 3-го микрорайона, она выбралась на проспект и, еле переставляя ноги от усталости, забралась в 31-й автобус и поехала домой.

Почувствовав плечами и спиной неприятную сырость промокшей от долгого пребывания под дождем, несмотря на дождевик, ветровки, Зоя рассердилась. Черт ее дернул поехать сюда! Кроме того, что у Кренделёва ведомственная квартира в 3-м микрорайоне, Зоя ничего не знала. Ни номера дома или какого-нибудь ориентира – ничего! Даже если бы ей повезло, и она увидела бы жену Кренделёва, что дальше? Остаточный эффект одержимости Кренделёвым полностью затмил Зоин разум.

Когда она наконец добралась до «особняка», было почти пять часов. Сил идти за продуктами у нее уже не осталось. Из 3-го микрорайона Зоя возвращалась на другом автобусе, и по дороге от остановки до «особняка» не было ни одного продовольственного магазина, даже самого захудалого ларька. Делать крюк до Черемуховской улицы в мокрой одежде Зое не хотелось, поэтому она отправилась прямиком в «особняк».

Галопом добежав до улицы Кошевого, Зоя ворвалась в прихожую и поспешно принялась раздеваться. Дома было тепло. Сырые вещи она аккуратно развесила на батареях и, облачившись в домашнюю одежду и высушив торчавшие из-под повязки изрядно намокшие волосы феном, решила начать свой ужин – исключительно в профилактически-оздоровительных целях – с горячительных напитков.

В баре очень кстати нашлась бутылка бренди. В нарушение всех правил подачи алкоголя Зоя налила бренди в стопку, руководствуясь тем, что это единственная подходящая для нее по объему посуда. Потом бережно закупорила бутылку, закрыла дверцу бара на ключ и, выдохнув, сделала большой, в полстопки, глоток. Горло тут же обожгло. Восстановив дыхание, Зоя с остатками бренди в стопке направилась в кухню.

Бросив быстрый взгляд на мигавшие электронные часы на панели духового шкафа, – пока Зоя отсутствовала, отключали электричество, и счетчик времени обнулился, – она распахнула холодильник. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: есть нечего. Бренди сделало свое дело: Зоя согрелась и, слегка опьянев и расслабившись, почувствовала зверский голод. Она спустилась по лестнице в подвал и через мгновение вернулась на кухню с литровой банкой тушенки и банкой поменьше – кабачковой икры. Выложив полбанки мяса на тарелку и сунув ее в микроволновку, Зоя большим кухонным ножом отрезала толстый ломоть дарницкого хлеба, щедро намазала его кабачковой икрой и как следует откусила. Вкус был потрясающий, и Зоя зажмурилась от восторга. Прикончив первый бутерброд, она сделала второй и достала разогревшуюся тушенку.

От выпитых пятидесяти граммов бренди и сытного ужина Зое захотелось спать. Почти засыпая на ходу, она помыла посуду и побрела в оранжерею.

Дождь мерно стучал по стеклянной крыше. Зоя расправила постель, разделась, нырнула под одеяло, с наслаждением повернулась на левый бок… и вдруг взгляд ее упал на рассыпанную на полу возле кресла-качалки землю. Зою словно ветром сдуло с дивана. Она подошла к креслу и впилась глазами в стоявшее за ним на высокой подставке с коваными ножками кашпо с каланхоэ. На верхнем бортике горшка с одной стороны прилипла земля, как будто горшок падал, или его резко наклоняли на бок. Зоя легонько толкнула кресло за спинку. Оно качнулось назад, но горшок не задело. Тогда Зоя приложила больше усилий, толкнув посильнее, но результат остался тем же. То есть, сидя в кресле и даже качаясь, она никак не могла зацепить горшок. Откуда тогда взялась земля на полу?

На обтянутом прочной гобеленовой тканью сиденье кресла застежкой кверху лежал Зоин рюкзак. Ни сам он, ни его содержимое (кроме паспорта и ключей) не представляли никакой ценности. Зоя не помнила, в каком именно положении оставила его, но была уверена, что лямками вниз. Так он сейчас и лежал. Озадаченная, она медленно взяла его в руки.

Рюкзак по форме напоминал мешок и был слишком велик для того небольшого количества вещей, которые обычно находились в нем. Поиски нужного предмета всегда выглядели, как беспорядочное ощупывание рукой внутренностей бездонного рюкзака. Зоя несколько раз порывалась купить другой, но либо не находила подходящей замены, либо альтернативный вариант был ей не по карману.

Откинув верхний клапан с металлическим карабином и ослабив фиксатор, удерживавший тесьму, стягивавшую горловину, Зоя заглянула внутрь. Ей было достаточно одного взгляда, чтобы безошибочно определить – в рюкзаке кто-то рылся.

У Зои имелась старая записная книжка размером в четверть стандартного листа, в которой она хранила телефонные номера, адреса, дни рождения и прочие важные данные, которые не могла запомнить. За долгие годы использования блокнот изрядно поистрепался, твердый переплет местами разошелся, и обложка постоянно раскрывалась, еще больше разрывая записную книжку. Зоя нашла выход из положения, пришив к верхней части обложки яркую пуговицу, а к задней – тонкий, но прочный шнурок. Чтобы блокнот не раскрывался, Зоя наматывала шнурок вокруг пуговицы.

О том, что ее рюкзак был подвергнут осмотру, свидетельствовали два факта. Первый: что записная книжка вдруг оказалась в общей куче вещей, хотя из-за своего ветхого состояния всегда лежала в отдельном маленьком кармашке, застегнутом на молнию. Кармашек и сейчас был закрыт, но блокнот лежал вместе с другими пожитками. Второе доказательство стало очевидным после того, как Зоя принялась машинально разматывать шнурок и поняла, что он не так замотан. Зоя всегда делала витки вокруг пуговицы против часовой стрелки – так ей было удобнее. Но сейчас, начав раскручивать шнурок, Зоя заметила, что он замотан по часовой: последний оборот закончился под пуговицей, тогда как Зоя, закрывая блокнот, всегда пропускала шнурок над ней.

Открытие оказалось очень неприятным, и Зоя занервничала. Она схватила рюкзак, уселась на диван, откинув в сторону одеяло, и принялась по одной доставать вещи, раскладывая их в ряд на простыне. Вскоре перед ней лежали: потрепанная записная книжка, паспорт в дерматиновой обложке непонятного зеленовато-коричневого цвета, связка ключей от квартиры, чуть погнутый ключ от ее кабинета в редакции на отдельном брелоке, полупустая пачка влажных салфеток, карманная упаковка бумажных носовых платочков, пластмассовая расческа-гребень с частыми зубьями, тюбик помады, желудочные таблетки в блистере, несколько слипшихся карамелек, автоматическая шариковая ручка с логотипом гостиницы Артёма и резинка для волос.

Зоя сгребла все в кучу и, держа открытый рюкзак у края дивана, ссыпала в него свои пожитки. Бережно прижимая рюкзак к себе, словно защищая его от чужих грязных рук, Зоя размышляла.

В ее отсутствие в «особняке» кто-то побывал. Хозяйничая на первом этаже, Зоя не заметила никаких следов пребывания посторонних. В оранжерее тоже все было, как обычно, за исключением высыпавшейся из горшка земли и беспорядка в рюкзаке. Означало ли это, что в «особняк» проник вор? А если нет, тогда кто здесь побывал? Может быть, вернулись Николай с Тамарой? Но если так, почему они не позвонили ей и куда ушли? И вообще, зачем бы им понадобилось обыскивать ее рюкзак?

Зоя приподняла домашние штаны, валявшиеся на подлокотнике дивана, вытащила из кармана мобильный телефон и набрала номер брата. «Абонент временно недоступен…» – бесстрастно сообщил автоответчик. Та же история была с номером Тамары. Значит, они не возвращались.

Но если не они, то кто, черт возьми?! Зоя пришла в ярость. Она жила в «особняке» уже неделю и за это время не видела никого: ни домработницы, ни садовника, ни еще какого-нибудь персонажа, наличие которых было присуще домам всех респектабельных людей, к которым, несомненно, причисляла себя Тамара.

Даже если в «особняк» забрался вор, то определить, что именно украдено, Зоя не смогла бы. Погром не учинен, вещи стоят на своих – или не на своих, откуда ей знать?! – местах, ее скромные пожитки и ноутбук не тронуты. Если у Николая и Тамары пропало что-то ценное, например, украшения или деньги, Зоя все равно не сможет это установить. Поэтому, поколебавшись, она все-таки отказалась от идеи звонка в полицию. Какой смысл? После первого же вопроса «Что у вас пропало?» ее обвинят в ложном вызове. Но все же стоило осмотреть «особняк» хотя бы для самоуспокоения.

Зоя бросила рюкзак обратно в кресло-качалку и, натянув домашние штаны, пошла вниз. В оранжерее, кроме десятков горшков с цветами, фитоламп, бинокля, ротангового кресла, журнального столика и дивана, больше ничего не было, поэтому Зоя направилась к лестнице.

Спустившись на второй этаж, где располагались хозяйская и две гостевые спальни, Зоя притормозила. Ей вдруг пришла в голову мысль, что где-то в доме до сих пор может прятаться посторонний. От этого спина ее мгновенно покрылась испариной, колени задрожали, а к горлу подступила тошнота. Вцепившись в лестничные перила, Зоя, застыв, напряженно прислушивалась к тишине. «Особняк» и без того был ей чужим, а теперь и вовсе казался враждебным, но звуков в нем было мало, и Зоя знала источник каждого из них. Тем не менее она чуть не потеряла сознание, когда напольные часы в прихожей начали бить семь.

Зое понадобилось довольно много времени, чтобы достучаться до своего разума и убедить себя, что ее нигде не подстерегает враг. Совладав со страхом, она медленно двинулась к первой закрытой двери и, выдохнув, распахнула ее.

Взору открылась главная спальня, выдержанная в нейтральных бежевых тонах. Красивый лакированный спальный гарнитур из карельской березы, ковер с высоким ворсом из мягкой шерсти цвета кофе с молоком, портьеры и тюль на шести узких окнах – все идеально сочеталось между собой. Зоя встала на колени и заглянула под кровать, но не обнаружила там даже пыли, не то что постороннего человека.

Гостевые спальни были абсолютными копиями друг друга. Единственным отличием были кровати: в одной комнате стояла большая двуспальная, в другой – две односпальные, разделенные невысоким комодиком с ящиками. Комнаты были чуть меньше хозяйской, но все равно просторными. Обстановка попроще, но ничем не уступавшая по качеству. Зоя заглянула под все кровати и даже в платяные шкафы, но и там никого не оказалось.

К каждой спальне примыкала отдельная ванная комната. В хозяйской была установлена джакузи и большая сверкающая душевая кабина, а в гостевых – только душевые поддоны со стеклянными дверцами. Вся сантехника была импортной и дорогой – даже для Зои это было очевидно.

Обследование второго этажа, к Зоиному облегчению, никаких результатов не принесло, и она направилась в гостиную. Весь участок находился в поле зрения камер слежения, и пробраться на территорию незамеченным вряд ли было возможно. Поэтому Зоя, как обычно, надеялась на видеозаписи.

Глубочайшее разочарование настигло ее в тот момент, когда она открыла на компьютере папку с файлами и обнаружила, что за отрезок времени с 12:41 до 14:26 не сохранилось ни одной записи. На видеофайлах со всех камер, заканчивавшихся без двадцати час, равно как и на начинавшихся с двадцать седьмой минуты третьего, не было запечатлено ничего необычного. Зоя растерялась, недоумевая, почему нет записей, но потом вспомнила, что днем было отключение электроэнергии. Посторонний человек вполне мог воспользоваться этим, чтобы пробраться в «особняк». Но как он открыл дверь, где взял ключи? Не он ли сам отключил электричество?

Поговорить на тему электричества и, если повезет, найти ответы на эти вопросы можно было с Аидой, поэтому Зоя, не тратя времени на переодевание, быстро накинула ветровку, сверху дождевик и, запрыгнув в резиновые сапоги, выскочила из дома. Было еще только половина восьмого, а на улице уже сгустились сумерки. За первую неделю сентября день стал заметно короче. Пасмурная, с низкой облачностью погода тоже влияла на продолжительность светового дня.

Зоя вышла в тупичок и остановилась перед калиткой Аиды. В окне первого этажа ее дома горел свет. Зоя нажала кнопку звонка, одновременно торопливо проверяя, не пахнет ли от нее бренди. Спустя пару минут скрипнула дверь, и соседка выглянула на крыльцо.

– А, Зоя, это вы! – радостно воскликнула она. – Входите, там не заперто!

Нашарив рукой мокрый от дождя шпингалет, Зоя открыла калитку и вошла на участок.

– Здравствуйте! Извините, что явилась без приглашения, – направляясь к крыльцу, говорила Зоя. – Я буквально на секундочку.

– Добрый вечер, добрый вечер! Ни в коем случае не извиняйтесь! – протестующе замахала руками Аида. – Вы ничуть не побеспокоили меня. Проходите скорее, на улице ужасно промозглая погода.

Зоя не планировала надолго задерживаться у соседки, но от гостеприимного предложения выпить чаю отказаться не смогла. Мысленно ругая себя за то, что пришла с пустыми руками, Зоя, предварительно попытавшись стряхнуть воду с дождевика, шагнула в небольшую прихожую. Застеленное ковровой дорожкой прямоугольное помещение освещалось настенным светильником с плафоном из молочно-белого стекла.

Пристроив дождевик и ветровку на вешалке, Зоя, слегка смутившись своего внешнего вида, последовала за хозяйкой в уютную кухню. Г-образный деревянный кухонный гарнитур завершался высоким двухкамерным холодильником. У окна стоял обеденный стол, покрытый белой скатертью с вышитыми цветными нитками мелкими вишенками.

– На улице так похолодало, – издалека начала разговор Зоя, наблюдая, как хозяйка наливает воду в электрический чайник. – Совсем не типично для первых дней сентября. Да еще днем свет отключали часа на два. Котел не работал, и дом моментально выстыл.

– У вас свет отключали? – удивленно вскинула брови Аида, доставая из шкафчика и ставя на стол вазочки с печеньем и конфетами. – В котором часу это было?

– Примерно в полпервого. А у вас что, нет?

– В полпервого, – задумчиво протянула соседка. – К сожалению, в это время меня как раз не было дома. – Она сокрушенно покачала головой. – Я ходила на почту оплатить квитанции. Но могу с уверенностью сказать: у меня свет не выключался. Видите, на подоконнике стоит метеостанция? Она работает только от сети. В ней, кроме термометра и барометра, встроены часы, и, если, например, выдернуть прибор из розетки, цифры обнулятся. Когда я вернулась домой, часы работали. Значит, у меня свет не отключали.

– Может быть, ваш дом подключен к другой линии электропередач?

– Нет, весь наш тупичок запитан на одну линию. Скорее всего, у вас выбило автоматы.

«Какие уж там автоматы, – мысленно усмехнулась Зоя. – Если выбило, то кто ж их потом „вбил“ обратно?»

– Печенье у вас очень вкусное, – сделала она комплимент хозяйке, – нежное, в меру сладкое, с орешками, прямо во рту тает.

Отвлекающий маневр удался: вмиг позабыв об электричестве, Аида пустилась в объяснения, что такое печенье можно купить в магазине при пельменной. Зоя вежливо слушала ее вполуха. Вскоре чаепитие подошло к концу, и она, любезно попрощавшись с соседкой, отправилась в «особняк».

Пока они чаевничали, окончательно стемнело. Зоя вошла на участок, освещенный автоматически включившимися фонарями. Погруженная в размышления, Зоя шла по дорожке к «особняку», но вдруг краем глаза заметила какое-то движение в кустах мальвы возле забора, граничившего с участком Аиды. Застыв, Зоя уставилась в ту сторону, но там больше ничего не происходило.

Зоя медлила, пытаясь определить, что хуже: подойти к этим кустам и своими глазами увидеть, кто там прячется, или бежать без оглядки в «особняк» и забаррикадироваться изнутри. Первый вариант был плох тем, что, пойдя на риск, Зоя опять могла стать жертвой нападения. В связи с этим возникал вполне резонный вопрос: так ли уж оправдан этот риск? Второй вариант казался более безопасным, однако и он имел явный недостаток: запершись в «особняке», Зоя тем самым добровольно загоняла себя в ловушку, позволяя постороннему бесконтрольно хозяйничать на участке. Но зато, спрятавшись в «особняке», она могла бы вызвать помощь.

«Какую помощь? – скептически подумала Зоя, всматриваясь в кусты. – Полиция? МЧС? Пожарные? Глупости все это. У служб экстренного реагирования слишком много других серьезных вызовов, чтобы тратить время на выезд ко всяким экзальтированным особам».

Длинные стебли мальвы снова зашевелились. Зоя запаниковала и собралась уже обратиться в бегство, но неожиданно для себя собрала волю в кулак и громко и властно объявила:

– Я знаю, где ты прячешься! Выходи! Только без глупостей!

Закончив свой пламенный монолог, Зоя сразу прикусила язык. Она сделала слишком много ошибок в этих девяти словах. Во-первых, не стоило делать акцент на том, что Зоя считает, будто в кустах прячется всего один человек. Следовало придерживаться более обтекаемых формулировок, не раскрывающих всех карт. Во-вторых, предостережение не делать глупостей имело обратный эффект: любому было ясно, что Зоя не готова к какому-либо нестандартному поведению или отвлекающему маневру. Ну, и в-третьих, во всей этой речи было слишком много пафоса, что говорило либо о том, что Зоя непроходимо глупа, либо о том, что она до смерти боится.

Кусая локти, Зоя попыталась обуздать охвативший ее страх, как вдруг кусты опять зашевелились, и из них вышел большой белый кот. Увидев Зою, он гнусаво мяукнул с явным недовольством и, высоко подняв хвост, с достоинством удалился в сторону гаража.

Не веря своим глазам, Зоя кинулась за ним. Кот, завидев погоню, бросился бежать со всех лап. Добежав до двери гаража, кот вильнул влево и, оттолкнувшись от земли, взмыл по отвесному кирпичному забору и скрылся на участке Аиды.

Окинув взглядом забор, Зоя расхохоталась. Это, значит, она коту ультиматум выдвигала?! Хорошо, что, кроме него, больше не было свидетелей ее оплошности! Или были?..

Не ожидая подвоха, Зоя, как солдатик, повернулась кругом через левое плечо, в повороте обратила внимание на гараж и застыла в ужасе.

Железная дверь, которую Зоя собственноручно закрывала неделю назад, сразу по приезде сюда, была приоткрыта.

«Час от часу не легче!» – хлопнув себя ладонями по бедрам, подумала Зоя, но с места не сдвинулась.

Она ничуть не сомневалась в том, что запирала гараж. И если источником шороха и движения в мальвах оказался безобидный соседский кот, то открытый гаражный замок был делом рук человека, и Зоя не была уверена в безобидности его намерений.

Чувство страха настолько утомило Зою, что в результате придало ей отваги. Участок и «особняк» принадлежали Николаю и Тамаре, которые обратились к Зое за помощью. Просьба присмотреть за «особняком» на самом деле была пустяковой, но Зоя знала, что Николай и Тамара рассчитывают на нее. Она сама ни на секунду не забывала, что она здесь если не чужая, то однозначно гостья, а уж допустить, чтобы во владениях Николая и Тамары командовали по-настоящему чужие люди, было невозможно. И Зоя решила действовать.

«Только попадись мне, – воинственно думала она, шагая к дому. – Камня на камне не оставлю, но покажу тебе, кто здесь главный!»

Нарочно громко топая, чтобы ввести в заблуждение непрошенного гостя в гараже, Зоя невозмутимо дошла до «особняка» и, захлопнув дверь, бросилась в чулан за фонарем. За столько лет она ни разу не заходила в гараж и поэтому понятия не имела, где там расположен выключатель.

Обратно она шла крадучись, чтобы недоброжелатель не понял, что она возвращается. В чулане нашелся отличный фонарь, который удобно помещался в Зоиной ладони. Держа большой палец правой руки на кнопке включения, Зоя подошла к гаражу и остановилась. Сделав медленный выдох через рот, она покрепче сжала рукоятку фонаря и осторожно потянула дверь на себя, надеясь, что она не заскрипит. Ей повезло: Николай был хорошим хозяином и следил за состоянием дверных петель, так что гаражная дверь приоткрылась без лишних звуков. Путь был свободен. Зоя на пару секунд закрыла глаза, чтобы зрение лучше приспособилось к темноте, набрала в грудь побольше воздуха и шагнула в гараж.

В то же мгновение вспыхнул яркий свет. От неожиданности Зоя взвизгнула и, попятившись, выронила фонарь. Тот с громким стуком упал на дощатый пол.

Ослепленная, Зоя, сжавшись в комок, стояла у двери, обеими ладонями закрыв глаза. Она не могла поверить, что проиграла так быстро, по-глупому попавшись в умело расставленную ловушку. Конечно, ей нельзя было сдаваться, прячась в панцирь, словно черепаха. Нужно было бороться до конца. Впав в ступор, Зоя дала фору противнику, подвергнув себя опасности. Но, как говорится, все мы умны задним умом, а ложка дорога к обеду.

Зоя не могла заставить себя открыть глаза. Она в ужасе ждала, когда кто-нибудь дотронется до нее, может, даже схватит или хотя бы скажет что-нибудь. Но секунды шли, а ничего не происходило. Тогда Зое надоело ждать, и она, преодолев страх, все-таки приоткрыла глаза.

Гараж оказался пуст. Кроме Зои, в нем никого не было.

Свет по-прежнему горел, но Зоя быстро нагнулась, подхватила с пола фонарь и только после этого, почувствовав себя увереннее, принялась обдумывать увиденное.

Когда зажегся потолочный светильник, Зоя инстинктивно замерла у самого входа, и когда она набралась смелости открыть глаза, ее местоположение было тем же. В гараже не было окон, только дверь и ворота с электроприводом на противоположной стене. Совершенно точно никто не смог бы покинуть гараж, не будучи замеченным Зоей. Однако этого и не требовалось: в гараже с самого начала никого не было. Как и везде в хозяйстве Николая, внутри стоял датчик движения, который молниеносно сработал, включив свет, едва Зоя перешагнула порог.

Осознав это, Зоя залилась визгливым истерическим смехом, который эхом отскакивал от кирпичных стен. Она хохотала и хохотала, как умалишенная, не в силах остановиться. Чувствуя, что вскоре смех сменится слезами, Зоя попыталась успокоиться, но накопившееся напряжение наконец нашло выход, и Зоя ничего не могла поделать с хлеставшим, словно из брандспойта, потоком эмоций.

Выйти из истерического состояния ей помогла неплотно прикрытая дверца электрощитка, расположенного слева от входной двери. Икая, Зоя медленно подошла к нему и в задумчивости дотронулась пальцами до прозрачной пластиковой дверцы. За ней скрывались два ряда автоматов, так же педантично подписанных каллиграфическим почерком Николая, как и выключатели в «особняке».

Картина вырисовывалась вполне очевидная. Некто, зная, что автоматы, питающие весь «особняк», находятся в гараже, отпер дверь, обесточил «особняк», обыскал его, а потом включил электричество и ушел. Непонятно только, почему не запер гараж, тогда комар носа не подточил бы.

Зоя включила фонарь, подошла к двери и, направив луч на замок, наклонилась, рассматривая его. Никаких внешних повреждений она не увидела. Если бы замок взломали, наверняка остались бы какие-то следы. Но ни внутри замочной скважины, ни вокруг нее Зоя не заметила ничего, что свидетельствовало бы о взломе. Значит, гараж открыли ключом.

Как и большинство людей, Зоя была наслышана о таком альтернативном способе открывания замков, как отмычки, но, опять же как и большинство людей, ни разу их не видела (отмычки вора-домушника Милославского из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию» были не в счет). Поэтому Зоя не знала, возможно ли невооруженным глазом увидеть следы от отмычек, и склонялась к мнению, что у незваного гостя все-таки был настоящий, «родной» ключ от гаражного замка. В связи с этим напрашивался следующий вопрос: что это за враг, у которого имеется ключ от гаража, а также от «особняка»? И враг ли?

Внезапно Зоя почувствовала себя очень неуютно в пустом гараже. В ее подсознании всегда сидел панический страх оказаться запертой в каком-нибудь помещении. Зоя не знала природу этого страха. Может быть, в детстве ее случайно закрыли в какой-то комнате, и это породило в ней своего рода фобию. Но пугающие мысли о том, что кто-нибудь подкрадется и закроет единственную дверь, посещали ее почти каждый раз, когда она оказывалась в незнакомом замкнутом пространстве. Зоя знала, как побороть новый приступ. Она быстро обвела глазами гараж, отметив ворота, которые можно открыть изнутри, даже если не будет электричества.

Несмотря на мысленные увещевания, чувство тревоги нарастало, и Зоя поспешила покинуть гараж. Прислушавшись, она вышла на улицу, но почти сразу вернулась: следовало закрыть дверь на замок, а для этого требовалось отыскать нужный ключ в огромной связке, о чем Зоя не подумала.

Она включила свет и сосредоточенно принялась перебирать разнокалиберные ключи. На корпусе замка было написано название производителя, что слегка упрощало ей задачу.

Наконец нужный ключ был найден. Зоя протянула руку к выключателю, но тут взгляд ее упал на светлый пол из грубой нешлифованной доски. На шершавом дереве возле входной двери остались мокрые следы от чьей-то обуви. Зоя аж подпрыгнула от волнения. Но тут же, поставив свою ногу, обутую в резиновый сапог, рядом со следом, с горечью поняла, что это отпечатки ее собственных подошв. Зоя прошлась по гаражу, светя себе под ноги фонарем, но больше никаких следов чьих-либо башмаков не обнаружила. Плюнув, она погасила свет, заперла гараж на четыре оборота и, прижимая к груди фонарь, побежала в «особняк».

Однако, даже запершись на все засовы, Зоя не испытала облегчения. Ее била дрожь, голова ничего не соображала от страха, а вяло сопротивлявшийся мозг утопал в обрывках бессвязных мыслей. Зоя без сил опустилась на нижнюю ступеньку лестницы, испытывая острую потребность в ту же секунду разрыдаться, но, усевшись поудобнее для того, чтобы по-настоящему впасть в отчаяние, как назло, не смогла выдавить из себя ни слезинки. Паника сменилась непонятной отрешенностью. Зоя никак не могла разобраться в своих эмоциях. Ее организм пришел на помощь, подсказав ей самое знакомое чувство – голод. Зоя вскочила на ноги и побежала на кухню.

Спустя час с небольшим Зоя, с трудом сохраняя равновесие и с усилием переставляя ноги, совершала самое сложное в ее жизни восхождение – на крышу «особняка» в оранжерею. Пыхтя и отдуваясь, Зоя с трудом пополам преодолевала казавшиеся ей нескончаемыми ступеньки.

Конечно, она знала, что в незримом противостоянии с неизвестным (или неизвестными) ей следует сохранять хладнокровие и трезвость, но справиться с тревогами прошедшего дня без порции «допинга» ей было не под силу. Поэтому, поразмыслив, она решила прибегнуть к проверенному средству от стресса – бренди.

Наливая в стопку благородную жидкость, источавшую терпкий аромат, Зоя чувствовала некоторое смущение. Когда вернутся Николай с Тамарой и увидят, какое количество разного алкоголя она выпила за то непродолжительное время, что ей пришлось прожить здесь, не заподозрят ли они ее в дурных наклонностях? Но смущение быстро сменилось новым приступом паники: если все Зоины подозрения подтвердятся, ее родственникам не будет никакого дела до того, как она справлялась со страхом, главное, чтобы Зоя осталась цела и невредима.