Текст книги "Зоя"

3 сентября, среда

Четвертый день шел дождь.

Часы внизу пробили восемь раз. Нехотя приоткрыв глаза, Зоя в полудреме наблюдала, как мелкие капли, словно наперегонки, густо-густо покрывают стеклянную крышу оранжереи.

Сегодня только третье сентября, а погода уже испортилась окончательно и бесповоротно, будто наступила глубокая осень. Темно-серые дождевые тучи прочно приклеились к небу и висели так низко, что Зое казалось: выйди она из оранжереи на крышу – непременно зацепится за них головой.

Кстати, у кого там была рвущая душу песня о третьем сентября? Кажется, у Шуфутинского.

Зоя собралась с силами и рывком села в кровати. После вчерашней ночной прогулки она чувствовала себя совершенно разбитой. Полумрак на улице, стоявший из-за сгустившихся туч, бодрости ей не прибавлял.

Вчера, когда она вернулась, часы показывали половину первого ночи. Проигнорировав сообщение на экране мобильного телефона о двух с лишним десятках пропущенных вызовов от Артёма, Зоя предприняла несколько попыток дозвониться до Румянцева, но бесстрастный женский голос автоответчика повторял, что «абонент находится вне зоны действия сети». В конце концов она бросила эту затею.

Когда Зоя ложилась спать, духовка в кухне Румянцева продолжала работать. Спустив ноги с дивана на пол, Зоя нашарила босыми ступнями тапки. Кое-как выбравшись из своей постели, она подошла к стеклянной стене оранжереи, выходившей на улицу Гастелло, и посмотрела на многоэтажку. Несмотря на утро, из-за пасмурной погоды в окнах немногочисленных заселенных квартир горел свет. Зоя вооружилась биноклем и всмотрелась в кухонное окно Румянцева. Духовка была выключена. Неудивительно.

Зоя отложила бинокль и взялась за телефон. Немного помедлив (не рановато ли для звонка?), она все-таки набрала номер Румянцева. Но ситуация с ночи не изменилась.

Умывшись, Зоя занялась завтраком. И, едва открыв холодильник, обнаружила, что ее запас продуктов благополучно подошел к концу. Даже хлеб – она бы сделала к чаю бутерброды с Тамариным вареньем – и тот весь вышел. Придется идти в магазин.

Воспоминания о вчерашней промозглой сырости заставили Зою одеться теплее. Она отыскала в чулане шерстяные носки и специальные войлочные чулки для резиновых сапог. Оказавшись на улице и вдохнув сырой воздух, Зоя поежилась. Накануне она так сильно продрогла, что все ее тело тотчас откликнулось на печально знакомый дискомфорт.

Зоя решила по пути в магазин заглянуть к Румянцеву. Вопрос с человеком на видеозаписи оставался для нее открытым, а теперь к нему добавилась еще проблема недосягаемости Румянцева. Зоя не переживала о том, что она может показаться ему чересчур назойливой: если бы не важное дело, сто лет ей бы этот Румянцев не был нужен. Ей всего-то и надо – узнать, видел он человека с записи или нет.

Погруженная в размышления Зоя, слишком сильно толкнувшая калитку, чуть не снесла передний бампер и горделиво возвышавшуюся над капотом эмблему автомобиля, стоявшего практически вплотную к забору. Подняв вверх капюшон, Зоя с удивлением поняла, что машина Артёма, а сам он уже вышел из нее на улицу.

– Привет, – раскрыв строгий черный зонт, первым поздоровался тот.

Голос его показался Зое абсолютно чужим, и она недовольно спросила:

– Чем обязана?

– Я звонил тебе вчера. Много раз.

Зоино сердце екнуло. Она внимательно посмотрела на Артёма. Никогда еще он не был с ней таким отстраненным, чуть ли не равнодушным. Но вместо того, чтобы попытаться как-то исправить ситуацию, Зоя, к своему удивлению, разозлилась.

«Я ничего ему не должна, – почти физически ощущая горячую волну злости, поднимавшуюся откуда-то снизу к горлу, думала Зоя, молча сверля Артёма глазами, – ничем не обидела его, ни в чем не виновата и тем более не должна оправдываться!»

Артём тоже молчал. Вид у него был не несчастный, а скорее почти безразличный. И Зою очень беспокоило, что это безразличие окажется ненапускным.

– Я была занята.

В последний момент постаравшись, чтобы это прозвучало не как попытка оправдаться, к собственному неудовольствию все-таки проговорила Зоя.

– Я понимаю, – спокойно ответил Артём.

Привыкшая к его постоянному обожанию, Зоя чувствовала себя все менее уверенно с каждым произнесенным им словом.

– Давно ждешь? – спросила она уже не таким недовольным тоном.

– С полчетвертого.

– С полчетвертого утра?! – позабыв обо всем, всплеснула руками Зоя. Только сейчас она заметила явные следы усталости на его лице. – Зачем?!

– Случайно вышло.

– Случайно? – удивленно повторила она. – Поясни.

– Ты забыла цветы, и я хотел отдать их тебе.

Артём помолчал немного, словно набираясь смелости, и спросил:

– Он приезжал к тебе?

Зоя вытаращила глаза и опять ощутила знакомую горячую волну ярости, поднимавшуюся внутри.

– Что за навязчивая идея?! – срываясь на крик, спросила она. – Ты одержим! Ко мне никто не приезжал! Я была занята своими делами!

– Может быть, – не обращая внимания на ее эмоции, проговорил Артём. – Но я видел здесь его машину.

– Где – здесь?!

– Вон там. – Он показал в сторону улицы Гастелло. – А выезжал он отсюда.

– Ко мне никто не приезжал! – упорно твердила Зоя. – Никто!

– Ну хорошо, – спокойно кивнул Артём.

– Когда это было? – тщетно пытаясь взять себя в руки, запальчиво спросила она.

– В начале четвертого.

– Утра?! Ты спятил! В это время я спала! Ты же видел, что в доме было темно!

– Когда я подъехал, на втором этаже и в оранжерее – да.

Зоя в бешенстве топнула ногой. Взметнувшиеся брызги попали на джинсы Артёма, но он не обратил на это внимания.

– Почему ты считаешь, что я должна доказывать тебе, что его здесь не было?! – закричала она. – Я свободный человек! Я имею право делать, что хочу, и встречаться с тем, с кем захочу! И пусть это хоть тысячу раз окажутся твои родственники! Моя личная жизнь – это мое дело! И нечего шпионить за мной! Ты мне никто, и я тебе никто!

Артём замер. Зоины слова, как удары хлыста, сыпались на него.

Прекратив истерику, Зоя с испугом посмотрела на него. Она сгорала от стыда и уже горько жалела о каждом слове, вырвавшемся несколько секунд назад из ее гадкого рта.

– Ты сама не веришь в то, что говоришь, – мягко, словно она была капризным ребенком, проговорил Артём. Он всегда вот так снисходительно относился ко всем высказываемым Зоей претензиям в свой адрес – как к капризам маленькой девочки.

Может быть, Зоя действительно не верила, но не во всё. Она не могла допустить, чтобы Артём подозревал ее в том, чего не было. Если бы Кренделёв – а камнем преткновения по-прежнему оставался именно он – на самом деле приезжал к ней прошлой ночью, Зоя ни за что не стала бы отпираться. Наоборот! И в контексте сказанного она непременно привела бы Артёму неоспоримые аргументы, что имеет на это право. Но сейчас, когда Кренделёв почти канул в бездну забытых воспоминаний, утверждать, что он виделся с ней…

– Ты куда-то собиралась идти? Тебя подвезти?

– Нет, спасибо, – стыдливо пряча глаза, отказалась Зоя.

– Ну тогда пока, – не пытаясь уговаривать ее, чуть улыбнулся Артём.

Неторопливо закрыв зонт, он убрал его в специальный отсек в водительской двери, сел в машину и недрогнувшей рукой вывел ее на дорогу.

Из-под шуршащего капюшона желтого дождевика Зоя провожала взглядом, полным отчаяния, его большой черный автомобиль, с достоинством удалявшийся от нее.

Что означало это «пока»? Прощай? Или все-таки еще нет? Или безграничное терпение Артёма наконец иссякло? Зоя даже почувствовала некоторое раздражение от того, с каким невозмутимым видом он укатил прочь.

Она прислонилась спиной к мокрой калитке. Холод металла мгновенно проник ей под куртку, слегка взбодрив. Зоя вздрогнула, заперла калитку и направилась к многоэтажке.

На самом деле ей было наплевать на человека с видеозаписи, на отсутствие или присутствие Румянцева, на завтрак в целом (и хлеб в частности) – вообще на всё. Парадоксально, но факт – Зое был важен один лишь Артём.

Чтобы отвлечься от безрадостных мыслей, она решила сделать то, что планировала.

По-видимому, госпожа Удача попыталась компенсировать Зое потери, понесенные в результате скандала. Едва Зоя приблизилась к подъезду, железная дверь гостеприимно распахнулась, и из нее стремглав выскочил школьник (как предположила Зоя, опаздывавший на первый урок). Беспрепятственно попав внутрь, Зоя проделала по лестнице знакомый путь до третьего этажа и остановилась перед семьдесят третьей квартирой. Понадеявшись, что агрессивная соседка уже ушла на работу, Зоя нажала на кнопку дверного звонка.

Тишина.

Трезвонить дальше было бессмысленно. Собравшись уходить, Зоя машинально взялась за дверную ручку и нажала на нее.

Каково же было ее удивление, когда язычок замка щелкнул, и дверь с легкостью открылась! Округлив глаза, Зоя потянула на себя дверь и в нерешительности просунула голову внутрь.

– Есть тут кто-нибудь? – негромко произнесла она, прислушиваясь.

Ответа не последовало.

Не зная, как поступить, Зоя помедлила, но потом все-таки вошла и бесшумно притворила за собой дверь. Тишина чужой квартиры показалась Зое зловещей.

– Эй?..

Боясь пошевелиться, Зоя стояла в прихожей. Ситуация была нестандартной, и она напряженно думала, что делать дальше.

– Кис-кис-кис! – вспомнив о пане Котеке, позвала Зоя.

Кот тоже не отозвался.

Из детективных фильмов и сериалов Зоя знала, что ничего хорошего в таких незапертых квартирах не было. Киногерои всегда обнаруживали внутри чье-нибудь тело (как правило, хозяина) без признаков жизни.

Когда Зоя входила в квартиру Румянцева, она подумала, что кино – это кино, а жизнь в их небольшом городе – это совершенно другое дело, и ничего ужасного она не увидит. Но сейчас, понимая, что ей придется проверить все комнаты, Зоя испугалась. Она приступила к осмотру, и ей в голову пришла новая жуткая мысль: в квартире может находиться посторонний человек! Но для Зои пути назад не было. Во что бы то ни стало, даже рискуя собственной жизнью, ей нужно было осмотреть квартиру.

С Румянцевым наверняка все в порядке, подбадривала себя Зоя, входя в кухню. Максимум ему могло стать плохо, но это не беда. Она найдет его и поможет.

Через пять минут Зоя убедилась – ни Румянцева, ни пана Котека в квартире нет. Она бегло осмотрела ванную комнату, кухню, гостиную, спальню и гардеробную, проверяя все шкафы (вдруг у Румянцева была причина спрятаться внутри) и заглядывая под мебель в поисках кота.

Зоя обратила внимание на выключенную духовку. В маленьком окошке, расположенном на корпусе справа над ручкой дверцы, была чернота – электронные часы, по-видимому, были отключены. Несмотря на то, что духовка работала допоздна, в квартире Румянцева не пахло ничем съестным, да и вообще никаких запахов Зоин нос не уловил.

Хозяйничая в чужой квартире, Зоя чувствовала себя неловко, поэтому старалась не разглядывать вещи, сосредоточившись только на Румянцеве и коте. Тем не менее Зоя с интересом заглянула в ванную комнату, спальню и гардеробную, которые были закрыты в тот раз, когда они с Румянцевым чаевничали.

Из мебели в спальне имелся лишь спальный гарнитур, состоявший из большой кровати с черной кожаной спинкой и двух прикроватных тумбочек, также обтянутых кожей, и невероятно белый прямоугольный ковер средних размеров с длинным ворсом, лежавший перед кроватью со стороны двери. На тумбочках ничего не было, а в ящики Зоя заглядывать не стала. С потолка на коротком подвесе спускалась красивая люстра округлой формы из сверкающей нержавейки. Привычных портьер или тюля не было. Только сверху над окном была прикреплена свернутая рулонная штора черного цвета.

Гардеробная оказалась довольно просторным помещением, все стены которого от пола до потолка были заняты стеллажами, полками, выдвижными корзинами и вешалками с мужской одеждой и обувью.

Зое понравилась и сиявшая чистотой ванная комната, облицованная крупной прямоугольной красно-белой плиткой, с большой джакузи, изящной сантехникой и врезной раковиной из прозрачного стекла. Даже лоток пана Котека оказался не из дешевого пластика, а из красивой глазурованной керамики белого цвета с небесно-голубыми гранулами кошачьего наполнителя.

Во всей квартире был порядок. Не похоже, чтобы Румянцев уходил в спешке, или, не дай Бог, кто-то силой заставил его покинуть дом. Но открытая дверь и отсутствие пана Котека вызвали у Зои замешательство.

В прихожей Зоя тщательно всё осмотрела в поисках запасного комплекта ключей, но так и не нашла его. Квартира была обставлена дорого, и Зоя понимала, что оставлять ее незапертой рискованно, но другого выбора у нее не было. Дозвониться до Румянцева она не могла, поэтому ей оставалось только поехать к нему на работу. Тихо выскользнув из квартиры и аккуратно прикрыв за собой дверь, Зоя, надеясь, что никто в отсутствие хозяина не вломится к нему домой, и все имущество Румянцева останется в целости и сохранности, поспешила на остановку.

Автобус №381, на удивление пустой, подъехал тогда же, когда Зоя подбежала к остановке. Зоя заплатила за проезд и притулилась у заднего окошка, обдумывая странную ситуацию с Румянцевым, его квартирой и котом.

Проехав две остановки, Зоя опять запоздало сообразила, что ей достаточно было просто позвонить в антикварный магазин и справиться, на месте ли Румянцев. Лучше поздно, чем никогда, и Зоя на Садовой выскочила на тротуар и быстрым шагом двинулась обратно. Можно было вернуться на 13-м или 325-м автобусе, но Зое не хотелось терять время, поджидая нужный транспорт. Она на ходу позвонила в справочную службу. На Куйбышева находился единственный магазин, специализировавшийся на антиквариате, поэтому сомнений не возникло, и Зоя сразу набрала продиктованный оператором справочной номер.

После третьего гудка ей ответил мужчина. Голос его не был похож на голос Румянцева, поэтому Зоя уверенно попросила позвать того к телефону. На это мужчина сообщил, что у Румянцева сегодня и завтра выходные дни по графику, и он появится на работе только в пятницу.

Возможно, Румянцев куда-то уехал на два дня и взял с собой пана Котека, рассуждала Зоя. Заторопился или опаздывал на автобус или на поезд и забыл закрыть дверь. Или никуда не уехал, а просто, например, повез пана Котека к ветеринару или еще куда-нибудь. Если бы не открытая квартира, Зоя давно бы выкинула из головы все это. Но теперь ей непременно нужно было дождаться Румянцева.

На часах было начало двенадцатого. В классах двухэтажной школы, мимо которой лежал Зоин путь, сидели в тепле и сухости ученики, и Зоя невольно позавидовала им. Она устала бегать под дождем и мечтала о горячем обеде, сухой и теплой домашней одежде и уютном кресле-качалке с пледом, в котором можно было сладко подремать.

Но все-таки Зоины жертвы были оценены по достоинству. Когда она наконец свернула во двор десятиэтажки, дверь второго подъезда оказалась приоткрыта и подперта пластиковым ведром из-под краски. Зоя прибавила шагу. Входя в подъезд, она мельком взглянула на ведро, на две трети наполненное грязной водой, на поверхности которой плавали сигаретные фильтры, шелуха от семечек и прочий мусор – уборщица мыла пол в подъезде. Привычно взбежав – в который раз за двенадцать часов? – по лестнице, Зоя подошла к двери и прислушалась. Никаких признаков жизни ни у Румянцева, ни у соседки в бигудях. Немного поколебавшись, ждать ей Румянцева внутри квартиры или на площадке, Зоя все-таки склонилась к первому варианту и, опустив ручку, потянула на себя дверь.

Квартира оказалась заперта!

Совершенно сбитая с толку, Зоя, приложив невероятные усилия, до отказа надавила ручку вниз. Раздался скрип, но дверь не поддалась. Тогда Зоя без колебаний позвонила в звонок. Убрав палец с кнопки, она внимательно следила за маленьким кружочком света, просачивавшимся в подъезд через дверной глазок, – не мелькнет ли там чья-нибудь тень? Однако никакого движения внутри квартиры не наблюдалось.

Получалось, что пока Зоя металась между квартирой Румянцева и антикварным магазином, Румянцев вернулся, возможно, даже оставил пана Котека дома, запер квартиру и снова куда-то ушел. Неудивительно, что они разминулись: дорога туда-обратно отняла у Зои почти час.

Зоя вновь набрала номер Румянцева, но его телефон по-прежнему был выключен.

Обида и злость захлестнули ее с головой. Она как порядочный и ответственный человек серьезно подошла к вопросу сохранности имущества, по сути, постороннего ей человека. А он, по-видимому, просто сменил номер телефона. Вероятно, его интерес к Зое угас, и, решив не обременять себя ненужным знакомством, Румянцев самоустранился. Ушел, может быть, и по-английски, но точно не как джентльмен.

Зоя в сердцах пнула дверь ногой и пулей вылетела из подъезда. Чувствуя себя последней дурой, она помчалась в продуктовый магазин. День не задался с утра, а все началось с хлеба, который кончился в самый неподходящий момент!

Она никогда в жизни не заедала стресс. Ей вообще была чужда проблема переедания. Но в тот раз, очутившись среди переполненных сладостями полок, Зоя потеряла над собой контроль. В ее тележке оказались и несколько видов шоколадных конфет, и упаковка зефира, и ассорти из пирожных в красивой картонной коробке, и несколько сдобных булочек с начинкой, и жестяная банка печенья, и литровое ведерко мороженого крем-брюле. Дополняли этот невероятный набор две бутылки красного вина, увесистый кусок сыра «Маасдам», полбатона «Брауншвейгской» и триста граммов сервелата. Зоя чувствовала себя обманутой и намеревалась как следует заесть и запить это неприятное ощущение. Приближаясь к кассе, она вспомнила, что вообще-то утром выходила за хлебом, но, набив тележку всем, что только под руку попалось, о хлебе позабыла. Пришлось возвращаться к стеллажам с соответствующим ассортиментом.

Внезапный гастрономический порыв обошелся недешево, но Зоя закрыла на это глаза. Она ведь твердо решила побаловать себя!

Наконец, нагрузившись пакетами, Зоя вышла из магазина и двинулась в сторону «особняка». Под накрапывавшим мелким дождем она неторопливо брела по лужам. Событий, тем более не слишком приятных, оказалось многовато для одного утра, и ей хотелось выкинуть все случившееся из головы хотя бы на время. Чтобы растянуть удовольствие, Зоя, несмотря на пакеты с покупками в обеих руках, обошла квартал по кругу, заглянула в пельменную и только после этого отправилась в «особняк».

Отгоняя невеселые мысли, Зоя разбирала покупки. Она не стремилась освоиться на Тамариной кухне, поэтому распределяла продукты просто: портящиеся складывала в холодильник, все остальное – на длинную столешницу, чтобы было на виду. На шкафчики Зоя не посягала.

Закончив на кухне, она навела порядок в гостиной – убрала недопитую бутылку вина, грязный бокал и посуду, стоявшие возле компьютера со вчерашнего вечера.

Программа-максимум была выполнена, и Зоя занялась долгожданным обедом. Она придирчиво изучила этикетки на обеих винных бутылках и остановилась на пино-нуар. Подковырнув острым ножом и сняв гильзу, закрывавшую горлышко, Зоя вонзила штопор в корковую пробку и, приложив небольшое усилие, сноровисто закрутила спираль и откупорила вино. Наполнив бокал до половины, Зоя присела на стул и сделала глоток. Вино пришлось ей по вкусу, и она отпила еще.

Первые полбокала кончились очень быстро, Зоя налила еще и, прихватив его с собой, нехотя поднялась на ноги, чтобы все-таки достать купленные съестные припасы.

Она медленно пила вино, чувствуя, как расслабляются напряженные мышцы тела, и не спеша выкладывала сладости в вазочки, нарезала сыр и сырокопченую колбасу. Расставив все закуски на журнальном столике в гостиной, слегка опьяневшая Зоя окинула взглядом результат своих нехитрых трудов и подумала, что для такого угощения нужен гость.

Зоя презирала женщин, для которых единственным способом добиться чего-либо от мужчины была истерика. Теперь она вынуждена была признать, что каким-то необъяснимым образом примкнула к ним. На самом деле ей вовсе не хотелось обижать Артёма, просто так вышло, что самые гадкие черты ее характера дали о себе знать именно в тот момент.

– Артём? Здравствуй, – стараясь, чтобы голос звучал нормально, начала она. – Как дела? – И не дав ему ответить, выпалила: – Знаешь, я тут подумала… У меня есть лишняя порция пельменей, которыми я могу угостить тебя, и бутылка пино-нуар, и еще мерло и маасдам… Может быть, ты приедешь?

Зоя чувствовала себя настолько виноватой перед Артёмом, что предложение прозвучало, как мольба.

Вообще, приглашая Артёма, она была почти на сто процентов уверена, что он откажется. Но не потому, что захочет продемонстрировать ей свою обиду, а потому, что самодостаточный взрослый мужчина ни за что не станет уподобляться подростку, для которого поиск свободной квартиры – чуть ли не единственная проблема в жизни.

– Извини, я не смогу приехать, – как и предполагала Зоя, ответил Артём.

Он был прямолинейным человеком и, если бы загвоздка была лишь в правилах хорошего тона и уважении к хозяевам «особняка», сразу сказал бы об этом. Зое показалось, что Артём чем-то занят.

– Сегодня заселилась международная делегация, – подтвердил он ее догадки. – Много народу. Всех разместили достойно, но ты же знаешь, мне нужно быть здесь.

Зоя знала.

Отель и его постояльцы были для Артёма важнее всего. В «Кристалле» не существовало деления клиентов на менее и более важных. Сервис для всех был на одинаковом – высшем – уровне. Но когда приезжали почетные (для города или области) гости или иностранцы, тем более целой делегацией, никакие причины не могли служить оправданием его отсутствия в «Кристалле». Разумеется, вышколенный персонал отеля выполнял свою работу на «отлично» и даже без Артёма виртуозно вышел бы из любой ситуации, так что гости остались бы довольны. Но Артём был верен себе и придуманным им же правилам. Он доверял своим сотрудникам и не путался у них под ногами, но до отъезда таких гостей неизменно находился в своих апартаментах, готовый в любую секунду – неважно, днем или ночью, – прийти на помощь.

– Хочешь, я пришлю за тобой машину чуть позже? – предложил Артём.

– Нет, спасибо, – без колебаний отказалась Зоя и, добавив: – Извини, что отвлекла, – закончила разговор.

Едва услышав отказ, она пожалела, что позвонила ему. Делегации, почетные гости и вообще отель в целом – это его жизнь. А присылать машину, чтобы Зоя везла свои вазочки и тарелочки с нарезанным сыром, колбасой и соленьями, испускавшими стойкий чесночный аромат, в апартаменты четырехзвездочного отеля, предлагавшего своим гостям блюда высокой кухни от итальянца или француза шеф-повара, было бы глупо и слишком по-русски.

Выкинув Артёма из головы, Зоя принялась за еду. Как позднее оказалось, с обедом, пусть даже таким шикарным, Зоя и в одиночку справилась на ура.

Сытая, в меру опьяневшая, она удобно устроилась на диване и размышляла. Четыре с половиной дня ее драгоценного отпуска прошли абсолютно бесцельно: по-прежнему не было написано ни строчки, да и сюжет на основе душевных откровений перестал казаться Зое таким уж привлекательным. Хоть сколько-нибудь отдохнувшей Зоя себя не чувствовала. С неприятным инцидентом на улице и шифровкой не разобралась. Новое знакомство с Румянцевым удовольствия не принесло. А уж про Артёма и говорить нечего: если Зоя и была не прочь возобновить с ним отношения, то уж точно не так, как вышло. Лучше бы не брала никакого отпуска, и проблем было бы меньше!

Внезапно воздух в гостиной показался Зое спертым, а комната – тесной и душной. Повинуясь порыву, она вскочила с дивана и, не забыв надеть дождевик, вышла из «особняка» во двор.

Дождь стих, но не закончился, а превратился в мельчайшую, едва заметную глазу морось. Глубоко вдыхая прохладный сырой воздух, Зоя маленькими шагами перемещалась по мокрым каменным дорожкам.

Ей не давало покоя то, что хамоватый незнакомец, встретившийся ей на улице, и найденная в почтовом ящике шифровка могли быть взаимосвязаны. Только подтвердить свою догадку Зое было нечем. Разрозненные факты: встреча с незнакомцем, продемонстрировавшим ей свою осведомленность в чем-то, и записка, неизвестно, когда и кем оставленная в почтовом ящике, ясности в дело не вносили. Зоя ощущала себя, как загнанная в тупик.

Она понуро брела по дорожке, ведущей к гаражу и отгороженной от забора высокими мальвами, как вдруг со стороны соседей над кирпичной стеной показалась нелепая вязаная шапка ярко-зеленого цвета с мягкими, завернувшимися вверх полями, по фасону чем-то напоминавшая шляпу. От неожиданности Зоя громко ойкнула и попятилась.

Экстравагантная шапка принадлежала пожилой женщине. Из-под зеленых вязаных полей торчали короткие, едва прикрывавшие уши красно-рыжие, крашенные хной волосы. На круглом лице с носом-кнопкой, словно две пуговки, блестели любопытные черные глазки. Небольшой рот с пухлыми губами приветливо улыбался.

– Здравствуйте! – бодро приветствовала ее женщина приятным, слегка дребезжащим голосом.

– Здравствуйте, – машинально ответила Зоя, не сводя с нее изумленных глаз.

– Меня зовут Аида, – представилась та, поудобнее опершись локтями на забор. – Родители назвали меня в честь оперы Верди, – пояснила она.

Зоя назвала свое имя. Услышав его, женщина пришла в восторг.

– Как здорово! Замечательное имя! Я думала, оно сейчас совсем непопулярно. Ан нет, глядите-ка!

Чуть меньше двадцати лет назад Зоя не могла разделить такого восторга по поводу своего имени. Она не видела в нем ничего замечательного или привлекательного, а в голове прочно засела ассоциация с козами, которых отчего-то принято называть «Зойками». Не то чтобы Зоя ненавидела свое имя – у нее не было столько свободного времени, чтобы углубляться в эту проблему, оно просто ей не нравилось. Сколько мама ни твердила, что «Зоя» в переводе с древнегреческого означает «жизнь» и даже как-то перекликается с библейской Евой, отношения к своему имени Зоя не меняла. Свыкнуться с ним она смогла только на старших курсах университета, кстати, благодаря Артёму.

«Опять этот Артём!» – рассердилась Зоя. От воспоминаний никак не удавалось отделаться.

Вежливо улыбнувшись, Зоя осторожно, чтобы не намекать на возраст, спросила:

– Простите, а как ваше отчество?

– О, нет-нет! Никакого отчества! – замахала руками соседка. – Зовите меня просто Аида.

Зоя слегка смутилась, но кивнула.

– Вы уж извините меня, – продолжала Аида, хотя в ее бодром голосе не было слышно ни капли вины, – я случайно увидела, как вы тут бродите по участку в одиночестве, и подумала, не пригласить ли вас в гости по-соседски.

Аида сделала паузу, и Зоя посмотрела на нее, не понимая, как реагировать: то ли это были рассуждения вслух, то ли все-таки приглашение.

– Так что́, выкроите чуток свободного времени для чашки какао? – догадалась внести ясности в сказанное соседка.

– Если только это не доставит вам неудобств… – не пытаясь продемонстрировать хорошие манеры, искренне ответила Зоя. – Я и не предполагала, что выгляжу так… подавленно…

– Какие неудобства, о чем речь! – воскликнула Аида. – Заходите, пожалуйста, я вас жду.

– Спасибо, я скоро приду.

Зеленая шапка скрылась за забором.

Идти в гости с пустыми руками было некрасиво, бежать в магазин не было времени, и Зоя быстрым шагом направилась в «особняк», решив прихватить что-нибудь из своих запасов.

Спустя пять минут, держа в руках коробку с пирожными, Зоя осторожно толкнула невысокую деревянную калитку из штакетника и шагнула из тупика в ухоженный, тщательно распланированный садик. Посреди него в окружении цветочных клумб и овощных грядок стояла маленькая прямоугольная беседка с аккуратным очагом у дальней глухой стены, в котором, несмотря на ненастную погоду, весело потрескивали березовые поленья. Небольшой двухэтажный с мансардной крышей домик, обшитый популярным среди жителей этого района сайдингом, только белого цвета, стоял в конце садика, однако слишком близко к участку Николая и Тамары, из-за чего их громада-«особняк» угрожающе нависал над соседским домиком, отбрасывая на него гигантскую тень.

Окинув взглядом участок, Зоя прикрыла калитку и, чуть поколебавшись, по-хозяйски задвинула шпингалет.

– Что же вы там стоите! – уже спешила к ней Аида, держа в руках голубой эмалированный чайник, из носика которого вилась тонкая струйка пара. – Проходите, проходите! – остановившись посередине между беседкой и калиткой, подбодрила хозяйка Зою. – Чайник уже вскипел!

Зоя поспешила в беседку.

Деревянные скамейки без спинок были покрыты пестрыми ватными одеялами, и Зоя удобно расположилась на одной из них. На столе, на разноцветной скатерти в стиле пэчворк, стоял глазурованный глиняный сервиз приятного бежевого цвета: большой кофейник, сахарница, вазочка с конфетами, пара десертных тарелок и две большие чашки с блюдцами. Зоя пристроила рядом с конфетницей свою коробку с пирожными и откинула картонную крышку.

– Объеденье! – заглянув внутрь, восторженно ахнула хозяйка.

Зоя тоже с интересом посмотрела на ассорти из пирожных и осталась довольна их внешним видом.

– Какое вам положить? – вежливо спросила она.

– Эклер, если можно, – разливая в чашки дымящееся какао, ответила Аида.

Зажав с разных сторон двумя чайными ложками облитый шоколадом эклер, Зоя аккуратно переложила его из коробки на десертную тарелку и поставила перед хозяйкой. Для себя Зоя выбрала песочную корзиночку с повидлом и белковым кремом.

– За знакомство! – шутливо подняла свою чашку Аида.

Зоя улыбнулась в ответ и сделала глоток горячего напитка. И вмиг перенеслась на четверть века назад в старшую группу детского сада «Незабудка» и словно со стороны увидела себя, неуверенную девочку с тоненькой косичкой, молча сидящую на маленьком детском стульчике за столом среди двух десятков галдящих детей и с грустью всматривающуюся в темноту раннего зимнего утра за окном. И тут из кухни появляется няня с большим подносом в руках. Воспитательница помогает накрыть на столы, и перед Зоей ставят стакан в потеках, к которому прилипают ладошки, когда берешься за него. Внутри розовато-бежевая жидкость, пахнущая шоколадом, а на дне – с сантиметр успевшего осесть какао-порошка. И Зоя медленно, по глоточку, выпивает свой напиток, сосредоточившись на том, чтобы в рот не попали крупинки со дна. Неповторимый – у мамы почему-то так не получалось – вкус детсадовского какао Зоя запомнила навсегда.

– Ну, как вам? – спросила Аида, мотнув головой в сторону чашки.

– Очень вкусно, – призналась Зоя, – как в детстве.

– Простейший рецепт, – оживилась женщина. – Молоко, сахар и какао-порошок. Только нужно постоянно помешивать, иначе пригорит.

Аида замолчала, переключившись на эклер. Зоя тоже была занята своей корзиночкой.

Покончив с пирожными и налив по второй чашке какао, женщины сидели за столом, а снаружи неиссякаемым потоком лил дождь.