Текст книги "Зоя"

– Нет, конечно, – сразу же откладывая винную карту в сторону, сказала Зоя. – Я без тебя никогда не пью.

Артём слегка улыбнулся уголками губ. Они заказали два салата Цезарь и бутылку минеральной воды без газа.

Зоя ждала. Она слишком хорошо знала Артёма и чувствовала, что тот хочет что-то ей сказать.

– Он был с другой женщиной, – наконец решился тот.

– Что, извини? – удивленно переспросила Зоя.

– Вчера он был с другой женщиной, – сделав ударение на слове «он», повторил Артём, опустив глаза на накрахмаленную салфетку, лежавшую перед ним на столе.

– С женой, – равнодушно пожала плечами Зоя.

– Нет, Зоенька, – покачал головой Артём. – В том-то и дело, что жена – это жена, а другая женщина – это другая женщина.

В очередной раз за последние несколько дней Зою кинуло в жар. Ей даже показалось, что она перестала чувствовать пальцы на руках и ногах.

– Я тебе не верю, – выдохнула она, откидываясь на спинку стула.

Артём вскинул на нее свои голубые глаза.

– Мы разговаривали с ним сегодня. Думаю, он был честен со мной.

Зоя сидела, не шелохнувшись, напротив. По выражению ее лица было совершенно непонятно, в каком состоянии она находилась.

– Как ее зовут? – бесстрастно спросила она.

– Не расслышал, – признался Артём. – Может быть, Клара или Вера, но я не уверен.

– То есть она что-то значит для него, раз у вас зашел разговор о ее имени, – констатировала Зоя и, помолчав, спросила: – Красивая?

– Не знаю. Вряд ли красивее тебя.

Зоя неопределенно фыркнула.

– А ты не разглядела ее?

– Я вообще не заметила в машине никого постороннего, – все с тем же напускным равнодушием процедила Зоя.

– По-моему, она блондинка. Крашеная, – добавил Артём. – Сидела рядом с ним впереди.

Повисла неловкая пауза. Официант принес заказ, но к еде они так и не притронулись.

– Зачем он тебе, Зоенька?! – не выдержал Артём. – Ты же всё о нем знаешь! Ты же знаешь, какой он на самом деле!

– Во-первых, я по-прежнему не верю ни одному твоему слову, – вмиг ощетинившись, ответила Зоя. – Во-вторых, у меня есть несколько вопросов к тебе!

– Готов ответить на любой.

– Почему вчера он гнался за нами черт знает сколько, если он – я в этом не сомневаюсь – узнал твою машину? Ты купил ее сто лет назад, и наверняка твой сводный брат знает и марку, и модель, и номер.

– Может быть, инстинктивно, – без капли раздражения ответил Артём и пояснил: – Увидел тебя, решил догнать…

– Зачем?! – крикнула Зоя. – Зачем, если он был с другой женщиной! Для чего ему было «светиться»?! Он что, знал о нас с тобой?!

– Нет, конечно! Мы с ним никогда не обсуждали эту тему.

– Тогда в чем дело? Сначала он, как сумасшедший, мчался за нами полгорода, а потом неожиданно исчез! Куда и почему?

Артём развел руками.

– Знаешь, что я тебе скажу? – прищурилась Зоя, и он внимательно посмотрел на нее. – Меня тошнит от вас обоих! – Она резким движением сдернула белоснежную салфетку с колен и швырнула ее на стол. – Я сыта по горло вашими тайнами! Мне плевать, обсуждали вы что-то или нет! Так же, как плевать на то, что ты думаешь по поводу Кренделёва! С тех пор прошло черт знает сколько лет, а ты все не можешь забыть!

Артём недоуменно смотрел на нее, но молчал.

Зоя вскочила на ноги, чуть не опрокинув стул.

– Я не хочу видеть ни тебя, ни твоего брата! Не звони мне больше! Никогда!

Выкрикнув эти слова в лицо Артёму, Зоя сорвалась с места и выбежала из ресторана.

Дождь снова припустил. Но она, не замечая холодных капель, падавших ей на голову и за шиворот, стремительно уходила. Зоя пребывала в бешенстве от того, в какое щекотливое положение поставил ее сначала Кренделёв, а потом и Артём. Нет, не зря они братья! Ей наконец-то надоели эти сентиментальные воспоминания, которые она годами лелеяла в памяти, только зря изматывая себя. Что было, то прошло. Пытаться вернуть то, что утекло, как песок сквозь пальцы, бесполезно. Кому это нужно? Конечно, она могла бы догадаться, что бабника Кренделёва могила исправит. Думать, что он вдруг воспылает любовью к Курносой Коротышке и будет хранить ей верность, было верхом наивности. Со временем Зое была найдена замена, а возможно, и не одна.

«Хватит возвращаться к прошлому, – сердито думала Зоя, чеканя шаг под проливным дождем. – Когда тебе тридцать, в этом нет смысла. Это касается и Кренделёва, и Артёма. Они оба – пройденный этап. Нужно быть готовой к новым знакомствам».

Сентябрьский дождь во всех смыслах охладил ей голову. Денег у Зои с собой не оказалось. Отправляясь с Артёмом ужинать, она легкомысленно оставила кошелек в рюкзаке в прихожей. Путь до «особняка» был не близкий – на автобусе остановок десять, а то и больше, а уж пешком – километров пять с лишним. Идти и идти.

Чувствуя, как намокшие волосы прилипают к вискам, Зоя, чтобы не думать о том, как она выглядит, переключилась на шифровку. Это было куда интереснее всяких Кренделёвых и Артёмов.

Итак…

Сколько времени пролежала в почтовом ящике эта записка? День, два, неделю, месяц, год? Кто ее туда положил, и для кого она предназначалась?

Мыслить следовало логически. Николая по-прежнему можно было исключить, и совсем не потому, что он был ее братом: за ним никогда не было замечено тяги к приключениям. И пощекотать нервы он тоже любителем не был. Ему, скорее, хотелось размеренности и покоя. Зоя даже предположить не могла, какие непредвиденные обстоятельства могли бы вынудить Николая пойти на риск. Нет, тот, для кого предназначалась эта записка, должен был быть авантюристом. Или авантюристкой.

Зоя чуть сбавила шаг и, оглядевшись, свернула во дворы. Погода к пешим прогулкам совершенно не располагала, поэтому Зоя, как могла, срезала путь, всякий раз сворачивая в неизвестные ей закоулки с надеждой: хоть бы не тупик. Дворы между улицами Володарского, Томина и Кирова, к счастью, тоже оказались проходными, и Зоя, успокоившись, вернулась к своим размышлениям.

Она едва ли могла назвать и Тамару авантюристкой. Сказать, что невестка себе на уме, – да. Что она высокомерная, а может быть, даже злыдня? Ну да. Что тяжела на подъем? Да. Они с Николаем оба тяжелы. И какие тут могут быть шифровки?

А что, если этим запасным ящиком воспользовались чужие? Например, соседи? Взять хотя бы того подростка! «Я всё знаю». Что он хотел этим сказать?

Зоя просияла, но тут же сникла. Не обязательно юноша причастен к этому. Вокруг полно других домов, и ящиком действительно мог воспользоваться кто угодно.

– Камеры! – вдруг громко воскликнула Зоя и прибавила шагу.

Ну конечно, как она могла забыть! Если записку подбросили не очень давно, у нее есть шанс увидеть все на записях.

– Будем надеяться, файлы еще не стерлись, – пробормотала Зоя и тут же пожалела о сказанном: теперь эта мысль не даст ей покоя. Ну не бежать же по лужам!

«Интересно, сколько сейчас времени? – подумала она, выходя из-под намокших раскидистых ветвей деревьев на улицу Зорге. – Движение свободное, пробок нет. Наверное, восьмой час, не меньше».

Зоя прибавила шагу. Часть пути от улицы Родионова до Чехова проходила через промзону и гаражные кооперативы, и ей очень хотелось выбраться оттуда до темноты. Черт ее дернул связаться с Артёмом!

Дождь и не думал прекращаться. Зоя промокла насквозь и замерзла. Ей стало уже почти наплевать на шифровку, почтовый ящик и камеры. Шансы слечь в отпуске с простудой крепли с каждым пройденным метром.

«Ни варенья в этом „особняке“ не найдешь, ни чеснока, ни таблеток, – ворчала Зоя. – Один пафос кругом, а им не вылечишься».

Промзону и гаражи она преодолела бегом. Спринтер из нее, как и следовало ожидать, вышел никудышный: Зоя больше запыхалась, чем сэкономила время. Когда впереди в сумерках замаячил нескладный «особняк», Зоиному счастью не было предела.

Ворвавшись в прихожую, она наскоро стянула с себя мокрую одежду и в одном белье ринулась в подвал, чтобы включить отопление. Повернув переключатель котла в сторону значка, изображающего радиатор, и проследив за тем, чтобы в маленьком круглом окошечке вспыхнуло голубое пламя, Зоя побежала обратно, но вдруг заметила какую-то невыразительную дверь. Притормозив, Зоя с интересом потянула за ручку. Свет зажегся автоматически.

Такого количества стеклянных банок с консервами ей видеть еще не доводилось! За дверью оказалась просторная кладовая, заставленная деревянными стеллажами. Полки ломились от солений, варенья, компотов и даже домашней тушенки. Вот они, оказывается, какие – Тамарины скрытые таланты! У Зои аж слюнки потекли. А она-то, бедолага, сидит в «гостеприимном особняке» на голодном пайке!

«Картошки бы сварить, – подумала Зоя, голодными глазами разглядывая банки. – Так с этой чертовой плитой не сладишь!»

Прижав к голому животу холодные банки с солеными помидорами, тушенкой и малиновым вареньем, она направилась вверх по лестнице из подвала. Осторожно, чтобы не разбить стеклянную тару, Зоя поставила припасы на кухонную столешницу и побежала одеваться – щеголять в одних трусах было некомфортно.

Спускаясь из оранжереи, Зоя услышала жужжание виброзвонка своего телефона, оставленного на тумбочке в прихожей. Нехотя бросив взгляд на экран, – Артём! – Зоя равнодушно прошла мимо. Наглец! Хватило смелости!

«Да не наглец, и не в смелости дело, – по совести размышляла она, лихо орудуя консервным ножом. – Видимо, серьезные у него намерения. Иначе бы обиделся и не стал трезвонить. Изображал бы из себя черт знает что».

Закаточная крышка наконец поддалась, и по кухне поплыл аромат тушенки с чесноком и специями. Не удержавшись, Зоя отковырнула вилкой кусок прямо из банки и, попробовав, зажмурилась от удовольствия. Помнится, в детстве макароны с тушенкой были любимой Зоиной едой. Летом, когда вся семья самозабвенно трудилась на огороде, мама частенько готовила это нехитрое блюдо.

Зоя выложила мясо на тарелку, сунула в микроволновку разогреваться и принялась вскрывать банку с помидорами.

В предвкушении королевского ужина Зоя хозяйничала на Тамариной кухне. Она накрыла стол на одну персону – тарелка, вилка, нож, помедлив, поставила бокал под вино. Она была рассержена: на Артёма, на дождь, на то, что из-за Артёма вымокла до нитки под этим дождем, на холодный «особняк», на газовую плиту – да вообще на все на свете!

Зоя вытащила разогревшуюся тушенку, порезала хлеб и выложила аппетитные соленые помидоры в неглубокую хрустальную вазочку. Усевшись наконец за стол, Зоя наполнила бокал красным вином, позаимствованным из мстительных соображений из хозяйского бара, и, пригубив, взялась за еду.

Спустя полчаса, отведав, наверное, впервые в жизни Тамариной стряпни, Зоя с приятной тяжестью в желудке и бокалом вина в руке выбралась из-за стола.

Переместившись из кухни в гостиную, она уселась перед компьютером. Записка нашлась позавчера. Значит, нужны все записи до этого момента. Интересно, сколько их? И улыбнется ли ей удача?

Зоя пощелкала мышкой. Файлов оказалось превеликое множество. С интересовавшей ее камеры, в объектив которой попадал второй почтовый ящик, сохранились записи за две недели. Каждая запись длилась ровно шестьдесят минут. Четырнадцать суток по часу. Больше трехсот записей! И каждую из них предстояло просмотреть. Пусть даже в ускоренном режиме, но тем не менее. Зоя попыталась логическим путем установить предполагаемые временны́е рамки, но вскоре осознала всю безнадежность ситуации.

Бокала вина на весь «киносеанс» наверняка оказалось бы недостаточно. Зоя с несчастным видом совершила пеший поход по маршруту «гостиная – кухня – гостиная» и с початой бутылкой вернулась за письменный стол.

Запустив первый файл, самый давний по времени, Зоя сразу включила перемотку. Потягивая красное вино, она с усмешкой наблюдала за изображением на экране. Цветопередача немного хромала – полутона камерам были неизвестны: желтый был просто желтым, красный – красным, и так все цвета.

Теплый, насколько можно судить по залитой солнечным светом улице, августовский вечер. С преувеличенным шиком подъезжают соседские автомобили. Соседи, быстро-быстро (благодаря перемотке) перебирая ногами, возвращаются домой. Почтовый ящик никого не заинтересовал.

Полоща рот маленьким глотком ставшего теплым вина, Зоя включила следующее видео. За час не произошло ничего – на пустой улице не появилось ни одного прохожего, ни одной машины.

«Сопьюсь за отпуск», – глядя на экран, уныло думала Зоя, при этом подливая еще вина в бокал.

Сюжеты беззвучных видеозаписей чередовались: соседи есть, соседей нет. Тихая улица наличием случайных прохожих не баловала.

Зоя чувствовала себя в тупике. В тишине она слышала, как в прихожей не прекращает жужжать ее мобильный телефон. С каждым просмотренным бесполезным файлом соблазн ответить на звонок и хоть как-то скрасить монотонный вечер рос.

«Еще одна запись – и отвечу. Что над человеком издеваться?» – пообещала себе Зоя и щелкнула мышкой.

Несмотря ни на что, звонки Артёма – а Зоя ни секунды не сомневалась, что все это время звонил он, – оттеснили видеозаписи на второй план. Зоя рассеянно смотрела на экран, гадая, что же Артём хочет ей сказать.

Очередная видеозапись подходила к концу, когда Зоина настойчивость была вдруг вознаграждена. Уже предвкушая окончание файла, Зоя собиралась пойти в прихожую за своим телефоном, поэтому отвлеклась и чуть не проворонила то, что, собственно, так долго искала.

На экране в густых сумерках вдоль забора ловко двигался человек, одетый в светло-серые просторные спортивные штаны и куртку с капюшоном, скрывавшим лицо. Человек был довольно высокий и скорее крепко сбитый, чем стройный, насколько Зоя могла определить, учитывая мешковатую одежду и слабую освещенность. Едва он приблизился к почтовому ящику, запись закончилась.

Зоя запустила следующую видеозапись, но на ней никого не было, только пустынная улица в темноте. Позабыв про Артёма, Зоя одержимо щелкала мышкой, запуская по порядку следующие файлы, но продолжения записи с фигурой не находила.

Чертыхнувшись, Зоя перестала терзать компьютер и задумалась. Конечно, человек мог оказаться обычным прохожим или прохожей – размытые очертания не позволяли идентифицировать силуэт по половой принадлежности, – но чутье подсказывало Зое, что не в этот раз. Тогда кто мог случайно видеть этого человека в тот день и мог ли вообще? Теоретически кто-нибудь из соседей, но Зоя не питала иллюзий, что они соизволят поговорить с чужачкой и тем более ответить на ее вопросы. Оставалась одна надежда – на Румянцева. Может, Зое повезет, и он прольет свет на происходившее – Зоя потянулась к экрану, чтобы разглядеть дату записи файла, – десять дней назад.

Оставив возле компьютера бокал с недопитым вином, Зоя поспешила в прихожую. Ее мобильный телефон сделал передышку и наконец перестал звонить. Проигнорировав аппарат – перезванивать Артёму Зоя не собиралась, – она нацепила привычную амуницию из дождевика и резиновых сапог и решительно вышла на улицу.

Давно стемнело, но Зоя, храбро вышагивая под дождем, уверенно двигалась в сторону десятиэтажки. Город явно сэкономил на фонарях в этом районе. Лужи подстерегали Зою на каждом шагу, но в потемках их совсем не было видно. Если бы не резиновые сапоги, она вряд ли смогла бы пройти весь путь по узкому тротуару. Кроме того, нельзя было забывать о широкой и глубокой, к тому же ничем не огороженной водосточной канаве, вырытой вдоль дороги на уровне тротуара. Оступившись, можно было легко свалиться в нее. Из-за проливного дождя канава была почти доверху заполнена водой. Зою немного беспокоило, что будет, когда уровень воды в ней достигнет максимума (а это, судя по скорости выпадения осадков, должно было скоро произойти).

Размышляя о вероятности наводнения и шансах избежать его, Зоя подошла к многоэтажке и, свернув во двор, столкнулась с первым препятствием. Железная дверь в подъезд была закрыта. Номер квартиры Зоя, как назло, не запомнила, а вокруг не было ни души. Притулившись под козырьком, Зоя ждала, пока кто-нибудь появится во дворе и откроет ей дверь, или наоборот, выйдет из подъезда. Ожидая, она попыталась вычислить номер квартиры Румянцева. По ее расчетам, выходил либо номер 72, либо номер 73, но при наборе через домофон обоих вариантов ответа не последовало.

Время шло. Зоя начала замерзать. Выходя из «особняка», она не посмотрела на часы, а судя по безлюдному двору, уже было довольно поздно. Узнать точное время Зоя не могла – телефон остался в прихожей. Наконец ей повезло. Какая-то женщина с маленькой собачкой, одетой в непромокаемый комбинезон, вышла на прогулку, и Зоя, воспользовавшись моментом, шмыгнула в подъезд.

Взбежав по ступенькам, Зоя очутилась на третьем этаже и, отыскав дверь квартиры Румянцева – все-таки 73, – позвонила. Тишина.

Зоя недоуменно уставилась на холодную металлическую створку, а затем позвонила еще раз. Никакой реакции. Шурша дождевиком, Зоя нетерпеливо прошлась по лестничной площадке и снова подошла к квартире. Приложив ухо вплотную к двери, Зоя с силой надавила на кнопку звонка и прислушалась. Звонок работал – мелодичная трель разнеслась по квартире, – но никто не спешил открывать. Пан Котек тоже не подавал голоса, хотя Зоя сомневалась, что должен был. Будь пан Котек псом – другое дело, но, хорошо это или плохо, он все-таки был котом.

Зоя машинально похлопала руками по карманам ветровки в поисках телефона и, не обнаружив его, сердито зашагала вниз по лестнице. Зачем она явилась сюда, когда могла просто позвонить? Что за глупая импульсивность? Нетрудно было предположить, что у Румянцева могут быть дела. Он не обязан сидеть дома, пусть даже уже наступил поздний вечер.

Натянув на голову капюшон дождевика, Зоя вышла из подъезда. Деятельная, когда того требовали обстоятельства, она быстрым шагом двинулась вокруг дома, чтобы посмотреть, горит ли свет в окнах квартиры Румянцева. Тротуар проходил слишком близко к стенам многоэтажки, поэтому Зое пришлось перейти через дорогу к «банановому» дому. Отсчитав нужное количество окон, Зоя с удивлением увидела в кухонном окне тусклый свет от работавшей духовки. Значит, Румянцев дома!

Зоя побежала обратно во двор. Женщина с собачкой возвращалась обратно и, когда Зоя вошла следом за ними в подъезд, смерила ее подозрительным взглядом. Проигнорировав ее недовольство, Зоя взлетела на третий этаж и принялась настойчиво звонить в дверь.

Уверенность Зои, что Румянцев видел человека, запечатленного на видео, была настолько сильной, что она ни секунды не сомневалась – он наверняка поможет ей. Поэтому чувство такта было утрачено ею начисто. Ей даже не пришло в голову, что Румянцев в общем-то ничего ей не должен, и у него могут быть свои причины, чтобы не подходить к домофону и не открывать дверь. Она трезвонила и трезвонила, пока из соседней двери не высунулась женская голова в бигудях.

– Прекратите хулиганить! – недовольно взвизгнула голова. – Вы на часы смотрели?!

Зоя перевела на нее удивленный взгляд.

– Извините. А сколько времени?

– Я вам не кремлевские куранты! – взъярилась та.

– Ладно, а вы не знаете, ваш сосед дома? – предприняла Зоя другую попытку.

– Делать мне больше нечего – всех подряд караулить! – чуть не задохнулась от возмущения голова. – Раз не открывает, значит, нет его!

– Бесспорно, логичное замечание, но у него на кухне работает духовка…

– Вот наглость! Человек у себя дома! Имеет право не открывать кому ни попадя, всяким встречным-поперечным. Что вы мужчине проходу не даете?! Нечего за ним по пятам бегать! Совсем человека в угол загнали! То одна, то вторая! Шляются тут, проститутки!

От таких обвинений в свой адрес Зоя на какое-то мгновение даже утратила способность соображать. На вид – насколько Зоя могла разглядеть через узкую щелку – обладательнице бигудей было не больше сорока, но по источавшим яд заявлениям складывалось впечатление, что несчастной женщине, во-первых, гораздо больше, а во-вторых, всю жизнь не везло, причем во всем.

– Уходите отсюда! – воспользовавшись Зоиным замешательством, рявкнула она. – И только попробуйте еще раз дзынькнуть!

И злобная соседка с таким грохотом захлопнула дверь, что у Зои заложило уши.

Зоя была не из тех, кого легко припугнуть пустыми словами, пусть даже сказанными с грозным видом, и не из тех, кто после каких-то претензий в свой адрес назло сделает то же самое. Она была способна здраво рассуждать и поэтому просто ушла. От того, что она «дзынькнула» бы еще хоть сто раз, Румянцев дома не появился бы.

Возвращаясь, Зоя обдумывала, действительно ли она похожа на проститутку. Из американского кинофильма «Красотка», который в девяностых смотрела, наверное, каждая российская женщина, Зоя помнила, как выглядели настоящие проститутки. И надо сказать, ни Зоино бесформенное облачение, состоявшее из мятого дождевика-пончо, надетого поверх мешковатой ветровки и невзрачных джинсов, и резиновых сапог до середины икр, ни прическа и макияж даже рядом не стояли с настоящими проститутскими нарядами и образами.

Мысленно отодвинув озлобленную соседку на задний план, Зоя сосредоточилась на своем.

Духовка работает, в ней наверняка что-то готовится, значит, Румянцев должен быть дома. Конечно, он мог выскочить в ближайший магазин, например, за хлебом к позднему ужину, но вряд ли Зоя могла с ним разминуться: она пробыла в подъезде довольно долго и не пропустила бы его. А еще Румянцев мог решить никому не открывать и принципиально не подходить к двери, к примеру, потому, что устал или был не в настроении. Но истошные крики соседки наверняка должны были вызвать у него интерес к происходящему на лестничной площадке. Значит, дома его все-таки не было. Тогда почему он ушел и оставил включенной духовку? Это небезопасно!

Вывод напрашивался сам собой: раз духовка включена, Румянцев скоро вернется. А может быть, уже вернулся!

На полдороге к «особняку» Зоя круто развернулась и, ругая себя за несообразительность, опрометью бросилась обратно. Подбегая к многоэтажке, Зоя мимоходом заметила – духовка в кухне по-прежнему работала, но свет в окнах квартиры так и не загорелся. Стремительно обогнув дом, Зоя вновь уперлась в запертую дверь подъезда. На звонок в домофон Румянцев по-прежнему не отвечал. Надежды дождаться какого-нибудь припозднившегося собаковода практически не оставалось – было уже наверняка далеко за полночь. Вообще-то она могла бы и раньше догадаться – вернуться в «особняк» и позвонить Румянцеву было бы куда разумнее беготни туда-сюда.

Крайне недовольная собой, чувствуя, что джинсы сзади под коленями промокли насквозь – сапоги все-таки были ей великоваты и при быстрой ходьбе свободно болтавшиеся на ноге задники высоко взметали брызги воды, – Зоя решила завершить свои метания под проливным дождем.