Текст книги "Фауст"

11. Придворный чародей (1519–1522)

После Маульбронна следы Фауста теряются. Немногочисленные легенды и отдельные датируемые события позволяют увидеть Фауста в компании людей благородного происхождения, деятелей церкви и даже в роли придворного чародея самого императора. Путешествуя по дорогам империи в поисках удачи и славы, Фауст появляется в Гейльбронне, а также в Боксберге, во Франкфурте, Бамберге и Инсбруке. Однако его визиты часто оказываются лишь слухами. Слухов было много, а из них быстро вырастали легенды.

Фиалковый сад

В одной такой легенде рассказывалось о том, как Фауст побывал в Гейльбронне и в окрестностях замка Боксберг. Хотя в истории нет упоминания о дате, но, поскольку Гейльбронн находится в относительной близости от Маульбронна, вполне можно предположить, что описываемые события имели место вскоре после отъезда Фауста из монастыря.

Если ехать по современной дороге, Боксберг находится примерно в 60 километрах на север от Гейльбронна и примерно на вдвое большем расстоянии от Маульбронна. Замок возвели в XII веке, а ещё через столетие окружавшее замок поселение стало городом и обрело права на торговлю. К концу XIII века замок перешёл под управление ордена госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского из района Вельхинген, получив статус комтурии. Ещё через сто лет орден продал владения в Боксберге знатному семейству фон Розенберг. В XV веке фон Розенберги, пренебрегавшие законами, доставляли немало беспокойства соседям. В 1470 году избирательный Палатинат (Kurpfalz), избирательный Майнц (Kurmainz) и епископство Вюрцбурга объединились против воинственного семейства фон Розенберг, разрушив все принадлежавшие им замки, включая замок Боксберг. Хотя со временем фон Розенберги вернули себе Боксберг и отстроили его заново, их семейству был нанесён серьёзный удар. В 1523 году Швабская лига выступила против Мельхиора фон Розенберга, разрушив Боксберг во второй раз. Город перешёл под власть Палатината. Альбрехт фон Розенберг вернул Боксберг в семейную собственность в только 1548 году, уже после смерти Фауста. Наконец, в 1561 году эти владения были проданы Палатинату, правившему Боксбергом вплоть до начала XIX века. На карте XVII века изображён внушительный замок, стоящий на горе над окружённым стеной городом^{226}. Если Фауст действительно побывал в замке Боксберг, то до 1523 года он должен был оказаться в гостях у семейства фон Розенберг, возможно, у самого Мельхиора. Приехав после этой даты, Фауст мог воспользоваться гостеприимством электора – возможно, предупреждённого Вирдунгом. В 1940 году Карл Хофман, написавший поэму Dr. Faust auf Burg Boxberg («Доктор Фауст из города Боксберг»), отнёс эти события к 1523 году. К сожалению, Хофман не объяснил причины такой датировки, и разрушение замка Швабской лигой доказывает, что визит Фауста должен был произойти до 1523 года.

Судя по истории, впервые опубликованной Францем Йозефом Моне в 1838 году, Фауст частенько наведывался в замок. Как-то раз, в холодный зимний день, прогуливаясь по поместью в компании знатных господ и дам, Фауст по-рыцарски великодушно предложил страдавшим от мороза дамам свою защиту – и «наколдовал» им летний день среди деревьев с фруктами и благоухающих цветов. Пока дамы наслаждались прогулкой среди бурно цветущих фиалок, Фауст не мог удержаться от небольшого розыгрыша. Сделав так, что на виноградной лозе появились спелые кисти, он предложил спутникам выбрать по одной и приготовить ножи, чтобы каждый срезал свою кисть по его команде. Когда участники представления достали остро заточенные ножи, Фауст убрал чары, и все обнаружили, что держат друг друга за носы – в точности как было в истории про Эрфурт. Место, на котором произошли столь удивительные события, получило название «Фиалковый сад».

На этом приключения Фауста в Боксберге не закончились. В 1838 году была записана другая история про Фауста и его «призрачную повозку». Однажды Фауст, торопившийся до полуночи успеть из Боксберга на званый обед в Гейльбронн, запряг в свою повозку четырёх чёрных коней и помчался вперёд, как ветер. Однако без вмешательства магии было бы невозможно за 15 минут преодолеть расстояние в 60 километров. Говорят, что какие-то люди, работавшие в поле, видели, как Фауст мчался вперёд, сопровождаемый рогатыми духами, с бешеной скоростью мостившими перед ним дорогу, в то время как другие духи так же быстро убирали покрытие за повозкой.

Учитывая состояние тогдашних дорог, демоны-дорожники были весьма изящным объяснением того, как Фауст мог совершить столь молниеносное перемещение. Наряду с прочими магическими фокусами чудесные путешествия на огромные расстояния, совершаемые за невозможно короткие промежутки времени, стали обычным дополнением легенд о Фаусте. По другой версии, некоторые из камней так и остались лежать у дороги, напоминая о том, что здесь поработали злые духи. История является типичным народным объяснением необычности того или иного ландшафта.

В последней истории о визите в Боксберг есть одно обстоятельство, выделяющее этот замок на фоне легенд о пребывании Фауста во Франкфурте. По преданию, которое записал Хофман в 1940 году, Фауст как-то путешествовал вместе с группой торговцев, направлявшихся на Франкфуртскую ярмарку. Хотя в повествовании никак не упоминается связь Фауста с замком, в тексте есть фраза о том, что один из торговцев приходился родственником кастеляну и по этой причине торговцев пригласили заехать в Боксберг. Усевшись за богатый стол, они начали пировать и так увлеклись, что не обратили никакого внимания на внезапно разразившийся проливной дождь. В момент отъезда, когда неожиданно выяснилось, что дорога размыта и совершенно непригодна для движения, Фауст выглянул в окно. Обратившись к спутникам, он заявил, что предложит им радугу вместо дороги. Фауст, стоявший у окна (предположительно со стеклянной призмой в руках), действительно протянул к их ногам радугу, благородно отказавшись взять плату за проход. Как ни странно, никто из торговцев не доверился иллюзорному коромыслу, якобы способному перенести их во Франкфурт, за 146 километров от Боксберга. Вернув радугу на место, Фауст сказал, что не желает путешествовать в одиночестве. После такого заявления компания направилась во Франкфурт своим ходом.

Злоключения во Франкфурте (1519)

Во времена, когда во Франции хозяйничала чума, Эразм Роттердамский с энтузиазмом писал о скором наступлении золотого века. На это мало что указывало: повсюду царили война, колдовство и болезни. В 1518 году на тропу войны стал фон Зиккинген, захвативший город Гернсхайм, осадивший Дармштадт и вынудивший неопытного ландграфа Гессенского Филиппа I (1504–1567) заплатить огромную компенсацию. В Антверпене вышла новая книга, рассказывавшая историю Марии из Неймегена, во многом напоминавшую легенду о Фаусте. Если верить книге, Мария заключила договор с дьяволом, но спаслась, покаявшись в грехах самому римскому папе. В целом это был вполне традиционный рассказ о человеке, оступившемся, а затем покаявшемся. Примерно в то же время к западу от Гейдельберга, в Вальдзее, казнили ведьм. Если общество и питало какие-то надежды, они были связаны с избранием нового императора.

Максимилиан I, умерший в 1519 году, не успел назначить преемником своего внука, испанского короля Карла I, и императорский престол был свободен. На титул императора претендовал не только Карл. Претендентами были король Англии Генрих VIII, французский король Франциск I, король Венгрии и Богемии Людвиг II и три германских курфюрста. Кроме того, все знали, что Карл не пользовался поддержкой римского папы Льва X и, несмотря на все свои титулы, не мог оказать военного давления на Германию. Симпатии курфюрстов разделились: в конце концов, трое из них были архиепископами, и их интересы совпадали с целями Святейшего престола. Ставки были велики.

Развязка наступила 28 июня 1519 года во Франкфурте. На собрание курфюрстов съехались не только придворные лизоблюды, но и богатейшие представители всех знатных родов, многие из которых прибыли издалека. Фауст получил возможность применить свои способности: гадание было в цене, и все ждали чуда.

Людвиг II и Генрих VIII не имели достаточных средств, и их претензии выглядели, по сути, случайными. Франция оставалась самым богатым королевством Европы. По этой причине Франциск I вложил в выборную кампанию половину годового национального дохода. На стороне Франциска I выступил римский папа, благословение которого не могло не влиять на позицию князей-архиепископов. Желая привлечь на свою сторону германских князей, Франциск объявил, что является потомком самого Карла Великого и в его жилах течёт немецкая кровь. Впрочем, новая генеалогия Франциска I не могла оказать влияние на результаты выборов. Точно так же почти никто не считал немцем испанского короля Карла I. Карл I, до 1519 года ни разу не бывавший в Германии, не знал немецкого языка, но, как и Франциск I, объявил себя «немецким» кандидатом.

На императорский престол претендовали и действительно немецкие кандидаты. Курфюрст Саксонский Фридрих III Мудрый (1463–1525) был сильной фигурой, но придерживался осторожного курса. Фридрих не афишировал своих планов и пользовался широкой поддержкой в империи. До последнего момента его считали одним из претендентов на престол. Ещё одним претендентом на императорскую корону был старый покровитель Тритемия, курфюрст Бранденбургский Иоахим I. При этом за голос курфюрста одновременно боролись и сторонники Франциска I, и сторонники Карла I.

Впрочем, кандидатов интересовали не только голоса курфюрстов. Не менее сильными фигурами были рыцари вроде фон Зиккингена. Желая привлечь фон Зиккингена на свою сторону, Франциск I пригласил его в Седан, отрядив в качестве посланника и сопровождающего самого Роберта III, графа де ла Марка, герцога Болонского и правителя Седана и Флеранжа. Фон Зиккинген принял приглашение. Из Седана он совершил путешествие в замок Шато д, Амбуаз на Луаре ко двору Франциска I.

Предложение короля составило 30 000 кронен-талеров наличными плюс ещё 8000 в год на расходы. Хотя драматург Лассаль изобразил, как рыцарь мужественно отказывается от взятки, на самом деле фон Зиккинген получил все наличные, которые Франциск мог предложить. Дело в том, что банки Германии отказывались платить по французским авизо, а власти немецких городов под страхом смерти запрещали торговцам такие операции. По сути, сделка не была обеспеченной.

В отличие от Франциска, Карл I заслуживал доверия. Получая гарантированный доход из Кастилии и Тироля, он полагался на поддержку банкиров Максимилиана I из дома Фуггеров. В отличие от Франциска, Карл предложил фон Зиккингену 40 000 флоринов. В характерном для него стиле фон Зиккинген немедленно собрал отряд из нескольких тысяч ландскнехтов и двинулся в направлении Франкфурта. С ним был легендарный Георг фон Фрундсберг (1473–1528), барон цу Миндельхайм, прозванный «отцом ландскнехтов».

Неуёмный Ульрих Вюртембергский решил, что выборы императора предоставляют ему удобный момент для нападения на город Ройтлинген. По слухам, он действовал в интересах Франции. Швабская лига также собрала армию и захватила Вюртемберг, а фон Зиккинген, по-видимому, действовавший заодно с ними, использовал ситуацию и подверг разграблению Маульброннский монастырь. С помощью подкупа агенты Карла I убедили Лигу выступить под знамёнами Габсбургов против курфюрста Палатината, находившегося в Гейдельберге. Ещё одна сумма в 30 000 флоринов привлекла на сторону Карла швейцарцев, больше не доверявших Ульриху. Заручившись поддержкой фон Зиккингена, Лиги и в последнюю очередь швейцарцев, Карл обеспечил себе мощное военное присутствие в Германии.

В этот момент Франциск I сыграл против себя с поистине катастрофическим результатом. Преждевременная кончина герцога Урбино Лоренцо ди Пьетро де Медичи, умершего от последствий сифилиса, подтолкнула Франциска I к решению заявить права на герцогство Урбино, находившееся под властью Ватикана. Взбешенный таким поворотом, римский папа вышел из оппозиции к Карлу. Князья-архиепископы немедленно получили сигнал, что можно не беспокоиться по поводу взяток, получаемых от Карла.

Обстановка вокруг избирательной коллегии во Франкфурте быстро накалялась. Среди горожан поползли слухи о предстоявшем решении. Во Франкфурте быстро распространилась чума, и курфюрстам не терпелось уехать из города. Поскольку Людвиг II был молод и это могло сказаться при голосовании, в последний момент его профранцузского советника заменили сторонником Карла I. Действия курфюрста Палатината связывала стоявшая на пороге армия Швабской лиги. Теперь враги Карла сплотились вокруг Фридриха Саксонского. Английский дипломат Ричард Пейс, приехавший во Франкфурт на время выборов, докладывал, что, «хотя Фридриха избрали королём Рима, он отклонил титул, не будучи уверен, что сумеет его удержать»^{227}. С учётом слуха о стоявшей на горизонте швейцарской армии и реальной угрозе в лице фон Зиккингена, разбившего лагерь всего в трёх километрах от города, именно угроза оружия повлияла на исход голосования.

Рассовав по карманам толстые пачки банковских билетов Фуггеров и заручившись письменным обещанием Карла провести в жизнь императорскую реформу, которую отверг Максимилиан I, курфюрсты проголосовали за избрание Карла I императором и спешно покинули город, пропитанный мятежом и чумным духом. Карл, находившийся в это время в Испании, мог праздновать победу. Впрочем, он нуждался в услугах алхимика больше других. Предвыборная кампания обошлась Карлу в 835 000 флоринов, из которых почти половина осела в кошелях курфюрстов. Как написал Пейс всего через несколько дней после выборов, императорский титул Карла был «самым желанным из когда-либо продававшихся товаров – и, по моему мнению, мог стать худшим из всех, приобретённых им когда-либо»^{228}.

Фон Зиккингена за его особую роль сделали камергером и членом императорского совета. Можно предположить, что за фон Зиккингеном последовал и Фауст. Что же, фон Зиккинген оказался достоин своей репутации, если он действительно не забыл о бывшем протеже из-за скандала, имевшего место в Кройцнахе и повергшего в шок местных бюргеров. Поскольку из-за смещения Энтенфуса отношения между алхимиком и монастырём резко изменились, то не исключено, что Фауст сыграл какую-то роль в нападении фон Зиккингена на Маульбронн. Однако избрание нового императора открывало уникальную возможность – особенно в ситуации, когда вокруг крутилось столько конкурентов. Предсказание будущего не могло не пользоваться спросом потому, что курфюрсты и высшая знать остро нуждались в информации о том, чья сторона одержит верх. В итоге благодаря предполагаемой дружбе с фон Зиккингеном Фауст мог оказаться в том месте и примерно в то время, о которых повествовала одна из многочисленных легенд о Фаусте.

Франкфуртская ярмарка

Война и драматические события политики заслонили от нас судьбу Фауста. Если при Энтенфусе он пользовался гостеприимством Маульбронна, то неудивительно, что после ухода настоятеля Фауст также не задержался в монастыре. Существует вероятность, что он мог направиться в Виттенберг. Лерхеймер пишет о том, что в Виттенберге Фауст нанёс визит Меланхтону. Но Меланхтона не было в городе до 1518 года, и, по имеющимся свидетельствам, Фауст посетил Виттенберг несколько позднее, в 1527 или 1530 году. Несмотря на кончину Тритемия, о возвращении в Кройцнах не могло быть и речи, да и в Вюрцбурге Фауста вряд ли впустили бы в городские ворота. Вычислять Фауста на просторах империи ничуть не легче, чем искать иголку в стоге сена.

Поскольку в легенде, связанной с Бамбергом есть указание на «добычу из Франкфурта», а текст датируется 1520 годом, это позволяет предположить, что Фауст побывал во Франкфурте до 1520 года. Хотя предание не могло служить достоверным источником и Фауст мог посетить Франкфурт после 1520 года, мы можем рискнуть, чтобы попытаться использовать франкфуртскую историю для заполнения досадного пробела в исторических записях о Фаусте.

Эта история, связанная с конкуренцией, в итоге заканчивается убийством. Удивительнее всего выглядит как раз убийство, так как прочие простофили, населяющие байки о Фаусте, кажутся скорее шутами, чем преступниками (если забыть о привычке воровать у господ, имеющей в народе своё оправдание). Наряду с этим в истории прослеживается определённый намёк на фокус, вполне доступный странствующему чародею.

Судя по тому, что написал автор, скрывавшийся под инициалами P.F., Фауст приехал на ярмарку во время Великого поста и вскоре обнаружил, что до него туда же прибыло четверо «фокусников», которые развлекали публику тем, что отрезали друг у друга головы и отдавали эти головы парикмахеру для стрижки. Раздосадованный этими слухами Фауст, который считал себя «единственным петушком в корзине дьявола», решил подловить конкурентов^{229}.

Фауст заметил, что, когда один из магов отрезал первую голову, в стакане с водой появилась лилия, которую старший из магов назвал «древом жизни» (лилия всегда считалась символом Воскресения). Отрезанную голову вымыли и постригли, после чего маг водрузил её на тело, чудесным образом оживив своего коллегу. Как только это было сделано, лилия в стакане исчезла. Фокус повторили с участием другого мага. Фауст терпеливо ждал, когда настанет черёд старшего мага. Подобно прочим, его голова также была отделена от тела и отдана парикмахеру. Тут Фауст незаметно отрезал цветок лилии от стебля, и, когда фокусники водрузили голову своего старшины на место, все увидели, что он мёртв.

Эта история была опубликована примерно в 1580-х годах. В версии, опубликованной Шписом в 1587 году, добавлен нравоучительный вывод о том, что, как только старшина магов был убит, «дьявол поступил с остальными точно так же и утащил их прочь»^{230}. В «народной книге» о Фаусте трюк с отрезанными головами подаётся таким образом, будто для его исполнения привлекались сверхъестественные силы, что подразумевало вмешательство дьявола. Было также понятно, что существовали бродячие маги или иллюзионисты, показывавшие фокусы примерно так же, как это делают современные чародеи, выступая на сцене. На картине 1565 года «Святой Иоанн и волшебник Гермоген» Питера Брейгеля Старшего изображена сцена, где среди скачущих духов видна фигура, распростёртая на столе, рядом с которой на блюде лежит отрезанная голова.

В 1584 году Реджинальд Скотт опубликовал способ исполнения подобного фокуса, названного «обезглавливанием Иоанна Крестителя». Для фокуса требовалось два помощника, один из которых изображал тело, а второй – отрубленную голову, а также стол специальной конструкции, с двумя отверстиями. Скотт писал, что эффект можно было усилить, обрызгав лицо кровью или придав коже мертвенный оттенок, для чего помощника, исполнявшего роль «головы», следовало окурить серой. Если франкфуртские «волшебники» использовали аналогичные способы, легко представить, сколь жуткое впечатление производил их спектакль. Как ни странно, абсурдность подобных историй иногда неожиданно обнаруживает то, что в их основе могли лежат реальные события.

Известно несколько свидетельств о пребывании Фауста во Франкфурте. Два случая рассказал около 1570 г. Кристоф Росхирт, но были и другие истории, в своё время популярные в тех местах. В XVIII веке путешественник Рудольф Ланг писал о том, что во Франкфурте он слышал похожие рассказы о Фаусте^{231}. Благодаря популярности и значению Франкфуртская ярмарка была подходящим местом для Фауста. Учитывая большое количество дошедших до нас легенд, можно думать, что Фауст действительно побывал во Франкфурте. Впрочем, мы никогда не узнаем, так ли это.

Одна из рассказанных Росхиртом историй вошла в Вольфенбюттельскую рукопись, после чего попала в книгу Шписа 1587 года и версию P.F. 1592 года. Позже ссылка на Франкфурт была утрачена, а история была по неизвестной причине объединёна с сюжетом о мюнхенской свадьбе (которую мы ещё обсудим). В целом это типичная байка, представляющая в дурном свете как евреев, так и Фауста. Поскольку разоблачение шарлатанов всегда считалось предметом заботы общества, такие истории вызывали живой отклик.

Как-то, будучи на постоялом дворе, куда частенько захаживали евреи, Фауст решил сыграть шутку с одним из постояльцев. Фауст занял у еврея денег и вместо залога предложил собственную ногу, которую тот унёс с собой. Когда еврей выбросил «залог» из опасений, что нога начнёт гнить и провоняет весь дом, Фауст отказался возвращать деньги. Пожалуй, юмор довольно сомнительный, но байка обрела широкую популярность и дошла до нас в трёх вариантах, не считая истории о торговце лошадьми из Пфейферинга. Кто усомнится, что такой фокус по силам магу и чародею?