Автор книги: Леонид Бежин
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)
Эпилог
Что же дальше? Конечно же, хотелось бы вновь сказать, как принято в таких случаях, шли годы… Но, увы, они не шли, эти бурные девяностые (какой там!), а проносились мутными грозовыми потоками, пенились, кружились, выворачивали комья грязи, вспучивались гигантскими маслянистыми пузырями и лопались, рассыпаясь сотнями жгучих, едких, соленых брызг: не спрячешься, не увернешься.
В жизни многое ломалось, рушилось, менялось, перелицовывалось. За занавесом балаганчика, в который нас зазвали, скрывался большой обман (Большой Обман!) и шел большой дележ. На сцену выскакивали опереточные плясуны, лицедействовали, выкидывали всякие фортели, ломались и кривлялись…
Но я все равно встречался с Аллой Александровной. Подарил ей номер журнала с моей повестью-эссе о Данииле Леонидовиче (там рассказывалось и о ней); мы вместе были на открытии мемориальной доски, посвященной ему, на том самом здании Литературного института, где некогда находились Высшие литературные курсы: «Даниил Андреев учился в этом здании в 20-е гг. XX в.». Чуть склоненная голова, тонкие пальцы, охватывающие высокий лоб. Увековечен! А главное, вышло собрание его сочинений. Господи, мог ли он мечтать! Он, не увидевший напечатанной ни строчки! И вот – собрание…
Помню, как я отправился за ним в Малый Златоустинский переулок, в книжную лавку, и наконец заполучил, раскрыл, перелистал и понял, какое случилось чудо: теперь можно прочесть всего Андреева. То, что пряталось, отнималось, уничтожалось при тюремных шмонах, вновь восстанавливалось, переписывалось, тайком передавалось жене на свиданиях, – вот оно здесь, в трех толстых книгах. Не истлело, не сгинуло, не исчезло. Иные-то издавались многотомьем, огромными тиражами, а где они? Нет их, а неизданный Даниил Андреев есть.
И стало ясно, какого масштаба этот поэт, какой им пройден путь, сколь разнообразен, неслыханно нов созданный им образный мир и какое место он занимает в русской литературе – рядом с Андреем Белым, Брюсовым, Гумилевым. Рядом и в то же время вне всякого ряда, не совпадающий ни с кем неслыханной, небывалой новизной своей поэтической мифологии…
Словом, девяностые многое принесли, многим одарили, но и унесли не меньше. Самое печальное, стали уходить люди – те, кто знал и помнил Даниила Леонидовича. Умерли Виктор Михайлович Василенко, Ирина Леонидовна Миндовская, Ирина Владимировна Вогау, Вадим Андреевич Сафонов (ему было почти сто лет). Умерли многие другие… Лишь с Борисом Чуковым я продолжал перезваниваться и встречаться, записывал его рассказы, расспрашивал, уточнял. От него услышал и о трагической смерти Родиона Гудзенко, оставившего замечательные воспоминания о Данииле Леонидовиче[140]140
Родион Гудзенко. Слово о Данииле Андрееве (1993).
[Закрыть].
Совсем недавно потрясла ошеломляющая новость: в своей квартире, где я столько раз бывал, сгорела заживо Алла Александровна Андреева. Сгорела ночью, старенькая (недавно исполнилось девяносто), совсем слепая, но не беспомощная и еще полная сил: приноровилась к своему положению, освоилась, хоть и на ощупь, но прекрасно управлялась по хозяйству. И это не спасло, вспыхнула вся от случайной искры. Звала на помощь, стучала в стены, пыталась вырваться – не успели. А я-то последнее время все думал позвонить, расспросить, еще раз встретиться и тоже не успел, не судьба…
Едва я обо этом узнал, мне сразу вспомнилось из ее книги, из лагерных воспоминаний: «Однажды дверь библиотеки, где я тогда работала, загорелась. Ватная обшивка сгорела, но ни дверь, ни библиотека не пострадали. Было ясно: ее подожгли, причем под утро, пожарница по распоряжению Родионова (оперуполномоченный в лагере, предлагавший давать сведения. – Л. Б.)». И вот, все-таки настиг ее этот огонь…
Аллу Александровну похоронили на Новодевичьем кладбище, в одной могиле с мужем: добились разрешения от московских властей. А мне, странствующему энтузиасту, осталось совершить последнее путешествие – нет, не к могиле: это была бы точка, а мне хотелось многоточия. Даниил Леонидович и Алла Александровна венчались в церкви Ризоположения неподалеку от Донского монастыря, и в этой же церкви, в приделе святой Екатерины, его отпевали, стоял гроб. Вот куда я должен поехать и проститься не с прахом, а с душой, витавшей, реявшей под этими сводами перед тем, как отправиться в иные миры.
Но как поехать? Не на такси же… Я вспомнил, что в детстве домашний учитель Даниила в награду за послушание возил его каждый раз новым трамвайным маршрутом по Москве. О, милые сердцу трамваи с кондуктором и вагоновожатым! От Чистых прудов к Донскому монастырю ведет один из самых изумительных трамвайных маршрутов – тридцать девятый – мимо Кремля, через Замоскворечье, Зацепу, мимо Данилова монастыря, по Серпуховскому Валу…
В один сентябрьский день я собрался и поехал. Дождался тридцать девятого на остановке, устроился у окна, и вот Чистопрудный бульвар сменился Покровским, а там и Кремль с моста открылся под низким пасмурным, с лиловым отливом, небом (солнце едва сквозило). За Кремлем потянулось Замоскворечье: Пятницкая, Новокузнецкая… У Донского монастыря я вышел и, свернув на Шаболовку, долго разыскивал, высматривал церковь Ризоположения, пока у Живоначальной Троицы мне не подсказали, что надо с Шаболовки-то свернуть на Донскую… И вот она, эта церковь – чудная, напоминающая храм Иоанна Воина на Якиманке, тоже нарышкинская, красная, с белым каменным кружевом. Во дворе – лавочки, цветники и даже фонтанчик бьет: ухаживают.
Я вошел, и снова возникло то же чувство, что и в комнате, где он провел последние месяцы, – здесь! Что-то их связывало, ту комнату и эту церковь: оттуда сюда привезли отпевать. Спросил, где придел святой Екатерины, мне показали, я поставил свечи, постоял в полумраке, глядя на трепещущие огоньки и думая о том, что здесь витала его душа, завершая земной круг. Да, круг завершен, но ведь не зря же он написал в одном из стихотворений:
Он же выковал – и, значит, не умирал.
Краткая библиография
Андреев Даниил. Собр. соч. В трех томах. М.: Урания, 1993.
Андреева Алла. Плавание к Небесному Кремлю. М.: Урания, 1998.
Андреев Вадим. Детство, М.: Советский писатель, 1963.
Бежин Леонид. Смотрение тайн, или Последний рыцарь Розы // Знамя. 1994. № 3.
Бежин Леонид. Тайна воскресная. Преподобный Серафим и Дивеево. М.: Этерна, 2012.
Бердяев Николай. Смысл Творчества // Из истории отечественной философской мысли. Н.А. Бердяев. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Правда, 1989.
Желвакова Ирина. Тогда… в Сивцевом (прогулки по Сивцеву Вражку и воображаемые путешествия в прошлое старого московского переулка). М.: Московский рабочий, 1992.
Желудков Сергий, свящ. Литургические заметки. М.: Sam&Sam, 2003.
Зайцев Борис. Далекое. М., Советский писатель, 1991. Записки Николая Александровича Мотовилова, служки Божией Матери и преподобного Серафима. М.: Отчий дом, 2005.
Лосев А. Владимир Соловьев и его время. М.: Прогресс, 1990.
Мережковский Дмитрий. Атлантида – Европа. Тайна Запада. М.: Русская книга, 1992.
Никитин А.Л. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в Советской России. Исследования и материалы. М.: Интерграф Сервис, 1998.
Романов Борис. Даниил Андреев // Жизнь замечательных людей. М.: Молодая гвардия, 2021.
Сафонов Вадим. Дом в меловых полях. Повести, рассказы, эссе, воспоминания. М.: Советский писатель, 1991.
Сведенборг Эммануил. Мудрость Ангельская о Божественной Любви и Божественной Мудрости. Мудрость Ангельская о Божественном Провидении. М.: АСТ, 1999.
Сытин Петр. Из истории московских улиц. Изд. 3-е, пересмотренное и дополненное. М.: Московский рабочий, 1958.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
