Текст книги "МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева"

С приходом Примакова внешняя политика вышла из зоны острой критики, дипломатов оставили в покое. Его авторитет в Кремле и в правительстве, административный опыт позволяли надеяться, что и личные проблемы дипломатов будут решаться.

Примаков в бытность министром был одним из немногих политиков, имевших регулярный доступ к президенту, что не только позволяло ему решать свои проблемы, но и создавало определенный статус в отношениях с другими министрами, которые всегда ревниво следят за МИД. Спорить с Примаковым они не решались. И президент с большой готовностью откликался на его просьбы.

Через два месяца после назначения Примакова Ельцин подписал указ о координирующей роли Министерства иностранных дел. Правительству и администрации президента запрещалось принимать к рассмотрению вопросы, относящиеся к внешней политике, если они не согласованы с МИД. С официальными заявлениями по вопросам внешней политики разрешено было выступать только троим – президенту, премьер-министру и самому Примакову. Он добился этого, потому что время от времени разные политики – вице-премьеры, секретарь Совета безопасности – произносили такие речи, что Министерству иностранных дел приходилось срочно давать разъяснения.

Это не значит, что жизнь Примакова была спокойной. Время от времени проносились слухи, что президент может отправить Примакова в отставку. Ходили упорные разговоры о том, что Примакова на посту министра сменит Сергей Владимирович Ястржембский, молодой, динамичный политик с хорошим дипломатическим опытом, который стал заместителем главы администрации президента и пользовался определенным влиянием на Ельцина.

В октябре 1997 года я приехал к Сергею Ястржембскому в Кремль, чтобы прямо спросить его, насколько верны эти предположения. Он слухи о своем скором назначении опроверг искренне и сказал, что «Евгения Максимовича надо успокоить». Судя по болезненной реакции самого Примакова на эти слухи, сам министр понимал, что непредсказуемый президент способен на всякое.

Министру иностранных дел Примакову удалось то, что было не под силу его предшественникам, даже таким влиятельным, как Громыко и Шеварднадзе: он отвоевал для себя все высотное здание на Смоленской площади. Никогда еще этот дом, построенный в 1952 году, не принадлежал целиком МИД. Наследников некогда могущественного Министерства внешней торговли выселили, а в здании начался долгожданный ремонт. Сначала поудобнее расселись заместители министра – мидовские кабинеты очень скромные, в других ведомствах начальство сидит куда просторнее. Теперь заместителям министра выделили комнаты отдыха – они там, естественно, не отдыхают, а принимают иностранных послов. Потом взялись ремонтировать целые этажи, и рядовым сотрудникам тоже стало немного комфортнее.

Кроме того, сотрудники министерства вновь стали получать квартиры, и, как гордо сказал Евгений Максимович, обеды в мидовской столовой подешевели. Второй приятный сюрприз Примакова – повышение пенсий. До его появления пенсия даже посла – генеральская должность! – была мизерной. Было решено, что пенсия кадрового дипломата составит около 80 процентов всего его денежного содержания на последней должности.

– Не кисло, – радостно прокомментировал это решение один из членов коллегии министерства. – Служить можно.

Примаков завоевывал сердца подчиненных тем же способом, каким ему уже удалось расположить к себе сотрудников Службы внешней разведки: улучшая условия их жизни и работы. В первый же год работы Примакова в министерство пошла молодежь.

В мае 1998 года в Министерство иностранных дел приехал сам президент Ельцин – это редкое событие в жизни МИД. Он прочитал доклад, написанный для него в самом министерстве, и особо отметил роль Примакова.

– Наша дипломатия обретает новое дыхание, становится активнее, проявляет все больше принципиальности и умения добиваться поставленных целей, – говорил президент. – Внешняя политика России сейчас имеет большой авторитет в мире, и с ней считаются. Со своей стороны могу гарантировать: сделаем все, чтобы помочь вам закрепить и усилить высокопрофессиональный коллектив МИД.

Борис Ельцин повторил, что мир должен быть многополярным, призвал оценить важность нестандартной президентской дипломатии без галстуков и обещал, что Россия не ляжет под Соединенные Штаты. Эта эротическая формула российско-американских отношений была, пожалуй, самой яркой в речи президента. Ельцин вручил орден самому Примакову и еще нескольким дипломатам. Помимо коробочек с орденами он привез в МИД нечто более весомое. Он дал поручение управляющему делами президента заняться социальными проблемами сотрудников министерства, министру обороны – не призывать в армию молодых дипломатов. Ельцин согласился с просьбой Примакова платить дипломатам надбавки за сохранение государственной тайны.

Кроме того, Ельцин подписал указ о введении почетного звания «заслуженный работник дипломатической службы Российской Федерации». Эта награда вручается ветеранам, послам, прослужившим всю жизнь в Министерстве иностранных дел.

Вершина дипломатической карьеры – должность посла. В министерстве трудится сто пятьдесят дипломатов в ранге посла. Но и это место не так привлекательно, как прежде.

– С трудом подбираем послов, – несколько лет назад жаловался мне один из руководителей Министерства иностранных дел. – А подыскать посла в такую страну, как Бирма или Непал, совсем трудно. Тот, кто по своим знаниям, опыту и способностям может стать послом, находит более привлекательное и высокооплачиваемое место в сфере бизнеса или в международных организациях.

Я просмотрел списки послов, назначенных в те годы. Основная масса послов – кадровые дипломаты. Практически не оказалось людей со стороны, политиков, пожелавших стать дипломатами. Поехал было послом в Ватикан бывший пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков, но у него дипломатическая карьера не заладилась. Закончив Высшие дипломатические курсы, бывший глава Чечни Доку Завгаев уехал послом в Танзанию. Понятно, что его просто надо было убрать подальше от его горячих соотечественников. Отправился представителем в Европейский союз бывший главный законодатель Татарии и первый заместитель председателя Совета Федерации Василий Лихачев. Представителем в ЮНЕСКО уехал бывший министр культуры Евгений Сидоров, но это не совсем дипломатическая должность, так что Сидоров, известный литературный критик, был вполне на месте. Послом в Данию ненадолго отправился Николай Бордюжа, бывший секретарь Совета безопасности и руководитель президентской администрации.

В крупных странах послы – только карьерные дипломаты. Несколько лет послом во Франции был академик Юрий Рыжов, добрый знакомый Бориса Ельцина по межрегиональной депутатской группе, но и Рыжова заменил кадровый дипломат.

Те, кто работает на Смоленской площади, убежденно говорили, что не хотят ехать в длительную загранкомандировку:

– В Москве интереснее, здесь жизнь кипит.

Но если побеседовать с послами по душам, то они честно признавались:

– Если не быть министром или его заместителем, то лучше всего стать послом.

А один посол – Виталий Иванович Чуркин – даже сказал мне, что послом быть много лучше, чем заместителем министра. Чуркин сам был заместителем министра, так что знает, о чем говорит.

Прелести посольской жизни понять со стороны нельзя. Не послужишь – не узнаешь. Это самостоятельная, заметная и приятная работа, удовлетворяющая властную натуру. Оклад посла исчисляется исходя из стоимости потребительской корзины в стране пребывания. У посла есть смета на проведение приемов, обедов и ужинов, на поездки по стране. Но это не только его деньги. Старшие дипломаты тоже устраивают коктейли и ужины, которые оплачиваются из этой сметы. Все счета отправляются в МИД, на места выезжают ревизоры из центрального аппарата, которые выясняют судьбу каждой копейки.

Раз в два года дипломату выдают так называемые экипировочные – деньги на приобретение темного вечернего костюма, незаменимого в дипломатической службе. Как выразился Примаков, это рабочая одежда. Послу готовит повар или буфетчик – в зависимости от штатного расписания. Послу нанимают горничную – кого-нибудь из жен технических работников посольства. Посла возит самый опытный водитель посольства. Самим садиться за руль послам не рекомендуют. Случись на дороге неприятное происшествие, пусть полиция занимается водителем, а не послом. Если посол, не дай бог, кого-то собьет на дороге, пострадает престиж государства, а его самого придется отзывать. Так и произошло с очень перспективным послом в одной из стран СНГ…

Кроме того, послу надо дать возможность на приемах и обедах, а они случаются чуть ли не ежедневно, что-то выпить. Если посол начнет отстранять протянутый ему бокал, карьера у него не заладится. Непьющий посол хорошие контакты не установит, так что непьющий посол плохо служит Отечеству.

В принципе послу положена резиденция – домик с садом или парком, но не в каждой стране это есть. Скажем, в Англии посол довольствуется большой, во весь этаж, квартирой в посольском здании. Отсутствие резиденции – большой минус, не с точки зрения комфорта посла, а по соображениям политическим. Премьер-министр или президент страны пребывания не может часто приезжать в иностранное посольство. Тут существует жесткий регламент. А вот неофициально посетить резиденцию посла – дело другое. Такие контакты не возбраняются. А дипломатическая служба и состоит в основном в поддержании контактов, официальных и неофициальных. И тут все зависит от личности посла.

При Примакове от послов стали требовать короткие, сжатые телеграммы, но такие, какие можно было бы посылать на самый верх – то есть показывать президенту. Все телеграммы посла адресованы просто и коротко – в центр. После расшифровки они поступают в секретариат министра, где решают, кому телеграммы показывать: самые важные доводятся до сведения министра, правительства и президента. Кроме того, посол отправляет в Москву то, что называется почтовой информацией, – то есть письма, тоже, разумеется, секретные. Тут уже посол сам решает, кому их адресовать.

Обращение через голову министра непосредственно к президенту – большая редкость. Дисциплина и чинопочитание – одно из отличительных качеств дипломата. Впрочем, однажды Анатолий Адамишин, который был послом в Англии, направил напрямую президенту Ельцину записку с предложением провести в Министерстве иностранных дел радикальные реформы. Ельцин вызвал Адамишина из Лондона и разговаривал с ним. Практических последствий беседа не имела. Но через некоторое время Анатолий Адамишин стал министром по сотрудничеству со странами СНГ, правда, по не зависящим от него причинам пробыл на этом посту не долго.

Примаков на всех совещаниях говорил: от посла ждут, что он станет не только информировать центр о происходящем в стране, но и принимать самостоятельные решения. Послу виднее – он находится на месте, встречается с людьми, на него работает аппарат посольства. Впрочем, у некоторых послов возникали проблемы со связью. В новых посольствах не было шифровальных систем. Установка такого оборудования – дорогое и сложное дело. Первый посол в Литве Николай Обертышев рассказывал мне, как он поначалу вынужден был ездить на машине из Вильнюса в Калининград, когда ему надо было отправить шифровку в Москву или получить присланные на его имя телеграммы.

У послов в небольших государствах Африки были такие же проблемы – они раз в неделю ездили в соседнюю страну, где у коллеги-посла есть шифровальная служба, читали поступившие указания и отписывались за неделю. Телеграммы пишутся от руки в специальном шифровальном блокноте с нумерованными страницами и передаются шифровальщику – самому секретному человеку в посольстве. Шифровальщик с семьей постоянно живет на территории посольства. Выходить в город в одиночку ему категорически запрещено. Завербовать шифровальщика – мечта любой разведки. Иногда это удается. Служба у шифровальщика тоскливая, денег платят мало. Дипломаты получают удовольствие от зарубежной жизни, а он нет.

Как и в армии, в дипломатической службе есть ранги и должности. Есть табель о рангах, стимулирующая стремление неудержимо двигаться вверх.

– Когда мне присвоили первое дипломатическое звание, начальник сказал торжественно: «Ты сделал первый шаг в своей карьере и помни, что последний должен быть на Новокунцевском кладбище», – вспоминает один из послов.

Плох тот дипломат, который не мечтает стать послом. Будущий посол начинает службу референтом или переводчиком. Первая зарубежная командировка – чаще всего не в посольство, а в консульство. Выдача виз и выслушивание жалоб – удручающе скучная работа. Но талантливого молодого человека со временем дипломатия вознаградит потрясающе интересной работой.

В советские времена, чтобы получить первое дипломатическое звание, надо было проработать от двух до четырех лет. Теперь в надежде поощрить молодежь присваивают первый ранг – атташе – значительно быстрее. Но лестница, ведущая вверх, короче не стала: атташе, третий секретарь, второй секретарь второго класса, второй секретарь первого класса, первый секретарь второго класса, первый секретарь первого класса, советник второго класса, советник первого класса, чрезвычайный и полномочный посланник второго класса, чрезвычайный и полномочный посланник первого класса и, наконец, вершина – чрезвычайный и полномочный посол…

Ранги от атташе до советника присваиваются приказом министра. Посланниками и послами дипломатов делает президент. Это уже генеральские звания. Очередные ранги присваиваются два раза в год – весной и осенью. Раньше это старались приурочить к 1 мая и 7 ноября, чтобы порадовать перед праздником.

Дипломатический ранг не только приятен, но и полезен. Дипломату полагается 25-процентная прибавка к окладу за ранг. А еще платят надбавки за выслугу лет, за знание иностранных языков и за работу с секретными материалами. Если дипломат работает без проколов и начальство им довольно, то каждые два года его будут повышать, пока он не станет первым секретарем. Тут совершается переход в старшие дипломаты, и процесс присвоения рангов замедляется: только каждые три года можно ожидать вожделенного повышения. Присвоение очередного ранга сулит и продвижение по службе.

Старший дипломат – это уже фигура. На младших дипломатов старшие смотрят покровительственно, общаются больше между собой. В посольстве старшему дипломату дадут отдельный кабинет, выделят машину. Младшие дипломаты делят одну машину на нескольких человек, ездят по очереди. Только разведчикам – даже самым молодым – обязательно полагается своя машина. Так их контрразведка и вычисляет.

Меньшая часть дипломатов всю жизнь занимаются одним регионом. Чаще всего это знатоки редких восточных языков. Например, покойный Виктор Посувалюк, знаток арабского языка и арабской культуры, всегда занимался Арабским Востоком. Заместитель министра Александр Авдеев, рафинированный интеллигент, ведал исключительно европейскими делами, он знает французский, итальянский, английский и болгарский языки, был послом в Люксембурге, Болгарии и Франции. Игорь Рогачев, китаист, всю жизнь провел на китайском направлении. Александр Панов, японист, занимался только Дальним Востоком – Японией, Кореей, Китаем. Георгий Мамедов, американист, ведал отношениями с Соединенными Штатами. Но это скорее редкость. Теперь дипломата все чаще перебрасывают с направления на направление.

Послы часто пытаются не отпускать в Москву умелого, опытного сотрудника, чей срок командировки истек. Это по-человечески понятно: кому же охота расставаться с ценным работником. Но, как правило, департамент кадров одерживает в этой борьбе победу: выслужившего срок заменяют. Принцип ротации должен действовать неукоснительно, считал Примаков, хотя со стороны это кажется нелепым: зачем убирать из страны специалиста, блестяще знающего язык, и заменять его человеком, у которого таких достоинств нет? Но Примаков исходил из того, что дипломат должен менять должности и страны, приобретая кругозор и знания.

Это одна из важных перемен в кадровой политике Министерства иностранных дел. Раньше упор делался на подготовку страноведов.

И специалист по Корее всю жизнь проводил в Пхеньяне, а изучивший не менее трудный венгерский язык – в Будапеште. Примаков считал, что дипломат должен обладать широким кругозором. Синолог, то есть специалист по Китаю, со временем поедет в Вашингтон, а профессиональный африканист получит назначение в какую-нибудь европейскую страну.

Примаков обосновывал свою позицию так:

– Надо вообще отказаться от практики, когда один человек проводит командировки только в одной стране. Он приезжает во Францию первый раз, потом он пребывает в центральном аппарате, потом он снова едет во Францию, и так до пенсии. Нужна ротация.

Старшие дипломаты должны меняться каждые четыре года, младшие дипломаты – каждые три. Послам срок пребывания в должности не ограничен, но им не дают засиживаться, потому что на Смоленской площади другие ждут своей очереди. План замены дипломатов готовится заранее и рассылается по всем подразделениям МИД. Там сказано, например, что в следующем году в таком-то посольстве планируется замена советника и двух первых секретарей.

Любой дипломат имеет право подать заявление в управление кадров и участвовать в конкурсе на замещение должности, которая станет вакантной. Список заявок будет переслан и в посольство. Послы всегда просят прислать им того или иного работника. Раньше просьбами посла пренебрегали – кадровая служба считала, что она лучше знает, кто и где должен работать. По новому положению о посольстве мнение посла учитывается при назначении на старшие дипломатические должности – советник и выше.

Конкурс проводит комиссия под руководством заместителя министра. Кандидатов приглашают на собеседование. Решение комиссии оглашается, и выигравший конкурс дипломат спокойно работает, зная, что через год он отправится в такое-то посольство.

Можно получить назначение послом в небольшую страну, но не иметь ранга посла, а быть всего лишь чрезвычайным и полномочным посланником второго класса. А можно иметь ранг посла, но работать на скромной должности в центральном аппарате МИД. Процедура назначения на должность посла занимает немалое время. Сначала принимает решение коллегия министерства. Она представляет кандидатов на посольские места администрации президента и комитетам по международным делам Государственной думы и Совета Федерации.

Парламентарии имеют совещательный голос. При должной подготовке, как правило, парламентарии соглашаются с представленными кандидатурами. Было два-три случая, когда парламентарии высказывались против, но через некоторое время министерство вновь предлагало эти кандидатуры, и на сей раз депутаты меняли гнев на милость. Если ни депутаты, ни администрация, то есть помощник президента по иностранным делам (несколько лет им был Дмитрий Рюриков, потом его сменил Сергей Приходько, который остался и при Путине, и при Медведеве), не возражают, то вопрос, как говорят бюрократы, докладывается президенту. Я знаю только один случай, когда Ельцин не подписал указ. Примаков предложил назначить послом во Францию своего заместителя Николая Афанасьевского. Но Ельцин попросил отложить это назначение со словами: пусть академик Юрий Рыжов еще поработает в Париже. Примаков настаивать не стал – с личными желаниями президента не спорят. Николай Афанасьевский уехал послом в Париж через год, когда Примаков уже стал премьер-министром.

Обычно если президент не против, то запрашивается агреман, то есть соответствующую страну конфиденциально спрашивают, не будет ли она против, если этого дипломата назначат послом? И лишь когда поступает агреман, подписывается указ о назначении такого-то послом. Выдача агремана – дело интимное, государство имеет право отказать, не объясняя причин. В советские времена такое случалось – по политическим соображениям. Теперь отказ принять посла – дело крайне редкое, да никто и не пытается отправить послом человека, которого заведомо не любят в стране пребывания.

Звание посла получить тоже непросто. Обычно к нему приходят после двух десятков лет дипломатической службы, став директором департамента или его заместителем. Коллегия МИД принимает решение о присвоении ранга посла и отправляет представление в администрацию президента. Документы изучаются в аппарате помощника по международным делам и поступают на подпись президенту. Можно стать послом по должности – это положено заместителям министра и самому министру.

Евгений Примаков получил ранг посла через полгода после назначения министром. Работая в разведке, он отказался от генеральских погон. Это, кстати, в разведке оценили. Профессионалы себе каждую звездочку годами добывают, а тут сразу генеральские погоны. Погоны в его положении – детская шалость, от которой, впрочем, другие не отказывались.