Текст книги "Риелтор неуловимый…"

22.

Утром Игорь подошел к двери и по привычке посмотрел в глазок. На площадке маячил чей-то силуэт, который показался ему странно знакомым. Он отпрянул, затем посмотрел еще раз. Там стоял мужчина, он явно кого-то ожидал. Игорь вернулся на кухню, приложил палец к губам, поманил за собой Татьяну и повел ее к двери.

– Посмотри, кто это? – шепотом попросил он.

Она припала к глазку.

– Я его не знаю, – сказала она, оторвавшись.

Игорь опять посмотрел в глазок. Мужчина, казалось, никуда не торопился. Курил он не дерьмовые желейные сигареты, а настоящий табак. Игорь знал это точно, потому что дым проникал через щели в дверях, а от желейных сигарет он совсем не такой. Мутноватые линзы старого глазка и недостаток света в подъезде не давали возможности рассмотреть незнакомца получше, к тому же он упорно избегал поворачиваться лицом.

– Мне пора на работу, – с нетерпением сказала Татьяна.

– Лучше бы тебе дождаться, пока он уйдет, – посоветовал Игорь.

– Почему?

– Да мало ли чего, – уклончиво ответил он.

– Мне бояться нечего, – заявила она. – Я честная женщина, мать своих детей. К тому же, сейчас день, люди вокруг.

– Ну, как знаешь, – сказал Игорь. – Только будь осторожнее.

Татьяна посмотрела на него с недоумением.

– Неужели в вашем городке такая преступность, что ты каждой тени боишься? Как, кстати, он называется?

– Шишкинск-на-Енисее, – не смигнув придумал Игорь.

– Никогда не слышала.

– Конечно, он же секретный.

– Ладно, шишкинцы, пойду я.

Игорь еще раз посмотрел в глазок. Мужика на площадке уже не было. Татьяна взяла ключи и вышла. Замок щелкнул. Все было тихо, но дурное предчувствие его не оставляло.

– Зайди на кухню! – велел он Салиму.

– Зачем?

– Зайди, потом скажу.

Пожав плечами, тот подчинился.

Игорь приложил ухо к двери и прислушался. Где-то далеко хлопнула дверь, послышались удаляющиеся легкие шаги. Вдруг очень тихо и осторожно кто-то сунул в замочную скважину ключ. Игорь глянул в глазок. Это была не Татьяна. Дверь пытался открыть тот самый мужик. За ним стоял еще один. У Игоря похолодело внутри. Он едва успел задвинуть ветхий засов, как замок щелкнул и на дверь надавили. Засов ее удержал. Дверь подергали. Потом знакомый голос сказал.

– Открывай, Волков! Поедем домой.

Такой же голос был у одного из банковских бандюков тогда в машине. Игорь молчал. Он ничего не понимал. Ясно было, что это за ним. Но как они сюда попали? И как узнали адрес?

– Ты меня слышишь, Волков? – спросил тот же голос. И сам себе ответил: – Конечно, слышишь. Открывай, не дури, а то мы разозлимся. Деваться тебе некуда, бега закончились.

Игорь кинулся к окнам. Пожарной лестницы не было, с седьмого этажа не выпрыгнешь и по веревке не спустишься. Оставался единственный путь.

Салим на кухне спокойно пил чай.

– Кто там бубнит на площадке? – спросил он.

– У нас гости, надо отсюда уходить, – сказал Игорь, стараясь казаться спокойным.

Салим переменился в лице и поставил чашку.

– Опять за тобой?

– Да.

– Черт, когда же это кончится?

Вместо ответа Игорь выдернул дверку из мусоропровода.

– Давай вниз! После поговорим. У меня к тебе тоже вопросы будут.

Салим отшатнулся.

– Что, туда?

Игорь усмехнулся.

– Ага, пожалуйте, барин, в мусоропровод.

Он не мог упустить случая отплатить Салиму его же монетой, когда тот приглашал его в дворники.

– А может...

– Нет, без вариантов.

– Мне как-то неохота туда лезть.

– А мне – охота! – сказал Игорь решительно. – Хочешь – оставайся. Только не думай, что они с тобой будут говорить о погоде.

Во входную дверь стали ломиться, она затрещала. Игорь занес ногу, примеряясь к отверстию в трубе.

– Я – за тобой, – заспешил Салим.

Игорь пролез в трубу и стал спускаться, тормозя коленями и локтями. Труба была липкой и вонючей. Скользкий налет из грязи, копившийся на ее стенках десятилетиями, не позволял затормозить как следует, и Игорь почти падал вниз.

Он упал в стоящий под мусоропроводом ящик, который был почти полон и смягчил удар. Тут же сверху свалился Салим.

Они выбрались из ящика, наскоро отряхнулись от мусора и вышли на улицу. У подъезда стоял знакомый бандюк, который тогда был за рулем. Он смотрел вверх на окна и заметил беглецов только тогда, когда они уже входили в арку ведущую на улицу.

– Они внизу! – сказал он в рацию и кинулся за приятелями.

Игорь и Салим побежали. Машина Татьяны стояла на тротуаре под ее окнами. Игорь выхватил перочинный нож, разрезал брезент и открыл дверцу. Затем замкнул провода зажигания. Салим плюхнулся на сиденье.

– Чипсы! – скомандовал Игорь.

Салим рванул дверку бардачка, достал круглую банку и стал запихивать чипсы в рот. Игорь тоже схватил горсть. Оба начали метеоритить почти одновременно. Игорь посмотрел в зеркало. Бандит, бежавший за ними, налетел на неторопливо идущего прохожего исполинского сложения и упал. Прохожий захотел, чтобы тот извинился. Пока они выясняли отношения, Игорь выехал на дорогу. Тут из арки выскочили еще двое преследователей. Падший бандит показал им рукой на отъезжающую машину Татьяны. Те кинулись к своему автомобилю и устремились в погоню. Очевидно, они уже знали про чипсы и умели ими пользоваться, потому что их машина, оказавшаяся больше и мощнее машины Татьяны, вскоре начала настигать беглецов.

Игорю не оставалось ничего другого, кроме как положиться на свое знание Москвы и свернуть в переулки на внешней стороне Садового. Но погоня не отставала. Тот, кто был у них за рулем, тоже знал Москву неплохо.

Двигатель начал чихать.

– Мало газу! – крикнул Игорь Салиму. – Добавь еще!

– Сам добавь! – ответил тот. – Меня сейчас разнесет вдребезги.

Игорь отправил в рот очередную горсть чипсов, Салим тоже. Петляя по переулкам, они неожиданно выскочили на Проспект Прямых инвестиций и покатили по нему на север.

Игорь тут же пожалел об этом. Прямой, как инвестиции, проспект пересекал Москву из конца в конец и свернуть с него было некуда. На немногочисленных узких съездах потребовалось бы сбросить скорость и их настигли бы сразу. Игорь выжимал из мотора все, что тот мог дать.

Видимо, бандиты метеоритили лучше, потому что их машина медленно настигала беглецов. Вдоль дороги стояли остатки исполинских механизмов, которые использовали для выравнивания Москвы и переноса старых домов. По размеру они напоминали корабли на гусеничном ходу со многими мачтами, стрелами кранов и чугунными колесами. Было видно, что они ржавеют не первый десяток лет. У города не было солярки, чтобы отогнать эти чудеса технической мысли в другое место. Тут и там ходили сторожа в униформе. Власти не могли смириться с тем, что эти монстры уже никогда не заработают и деньги, вложенные в них, потеряны безвозвратно.

Боковым зрением Игорь увидел, что лицо Салима стало меняться – он еще не начал кривиться от боли, но уже был близок к этому.

– Держись! – крикнул ему Игорь, перекрывая шум двигателя.

Тот вяло кивнул, отправил в рот очередную горсть чипсов и стал их вяло жевать.

Они добрались до МКАДа, Игорь выскочил на внутреннюю сторону и покатил к Капотне. Он подумал, что вот, представился хороший случай рассмотреть во всех деталях московскую стену, а ему опять не до нее. Еще ему показалось забавным, что если бы выравнивание Москвы довели до конца, то аббревиатуру МКАД даже изменять не пришлось бы. Тогда она расшифровывалась бы как «Московская квадратная автомобильная дорога». Или все же «объездная»?

Как всегда в минуты опасности, его мозг как бы разделился на две половины. Одна следила за текущей ситуацией, анализировала ее и принимала решения. Другая же размышляла над отвлеченными вопросами, как будто вокруг все было спокойно и никаких угроз не существовало. Его внимание поочередно переключалось то на одну, то на другую половину. Он словно бы проверял, как у них дела. У второй половины дела были ничего, а у первой – не очень. Погоня настигала.

Внезапно лицо Салима посерело, и он согнулся пополам.

– Я – все, – простонал он.

– Что, язва?

Тот кивнул.

«Нам конец», – подумал Игорь, но вслух говорить ничего не стал, он не любил поднимать панику. Вместо этого он запихнул в себя двойную порцию чипсов и уцепился за руль.

Двигатель почувствовал уменьшение подачи газа и стал предательски чихать. Погоня приблизилась еще. Уже можно было рассмотреть в зеркало наглые рожи бандюков. Один до половины высунулся в окно и показал Игорю неприличный жест. Они заранее праздновали победу.

Впереди на бордюре темнело что-то большое и лохматое, как будто из грузовика выпала бочка, завернутая в коричневое шерстяное одеяло. Игорь пригляделся и понял, что еще не все потеряно.

– Лезь назад! – крикнул он Салиму.

Тот послушно перевалился через спинку сиденья. Он был углублен в ощущение разрухи, которое царило у него внутри, и даже не спросил зачем.

Игорь резко затормозил у обочины и распахнул дверцу со стороны пассажира. Голосовавшая большая обезьяна не заставила себя долго ждать и проворно плюхнулась рядом. Игорь сунул чипсы и показал назад на погоню. Обезьяна оглянулась, кивнула и высыпала в пасть почти всю банку.

Игорь отъехал от бордюра своими силами, но дальше в процесс включилась обезьяна, которая от действия чипсов стала похожа на огромный меховой мяч. Игорю показалось, что двигатель буквально заржал, как норовистый жеребец, и рванулся вперед так, словно его только что форсировали.

До преследователей оставалось метров двадцать, когда машина беглецов резко ушла вперед. Пельменные рожи бандитов вытянулись и стали похожи на раскисшие в кипятке вареники. Они ничего не могли понять. Один из них выхватил пистолет, но стрелять среди бела дня не посмел. Остальные быстро его успокоили, и он спрятал пушку.

Через двадцать минут погони уже не было видно, а еще через пять Игорь повернул на улицу Адресной поддержки малого бизнеса, по ней доехал до Садового, добрался до Валовой и остановил машину Татьяны недалеко от того места, где они ее взяли, только на противоположной стороне. Выключив двигатель, он повернулся к обезьяне. Только сейчас он понял, что где-то уже ее видел. Серьга в ухе, пирсинг в носу, мелированная шерсть на макушке, твердый взгляд коричневых глаз и плотно сомкнутые черные губы. Он наморщил лоб. Ну конечно, это на нее он засмотрелся в первый день, когда она сидела в чьем-то лимузине. Она еще тогда погрозила ему пальцем. Он улыбнулся.

– Спасибо, брат! – сказал он. – Выручил. Сколько с нас?

И тут же засомневался – брат ли ему обезьяна? Или она сестра? В смысле родственник ли?

Разговаривать обезьяна не умела и показала пальцами, сколько стоит ее труд. Он оказался не дешевым. Игорь полез в кошелек. Там столько не было. Он взял кошелек у Салима, который все еще не пришел в себя, и добавил. После этого там осталось разве что на лекарства от язвы. Обезьяна кивнула и сунула деньги в карман брюк. Брюки были темно-коричневого цвета и сливались с шерстью. «Значит, это самец, – подумал Игорь. – И зачем только ему штаны?»

Он повернулся к Салиму.

– Пошли, поищем какой-нибудь подвал для ночлега, – произнес он устало.

Обезьяна коснулась его плеча и жестом показала, чтобы они следовали за ней. «Чудеса продолжаются», – подумал Игорь. Напряжение погони прошло, и ему захотелось спать. Игорь кивнул, что принимает приглашение, вышел из машины и помог выйти Салиму. Тот был почти серый, но уже смог разогнуться.

– Как ты? – спросил Игорь.

– Нормально, – кисло ответил тот, – улыбаться только больно.

23.

Они пошли за обезьяной. Никто из прохожих почему-то не удивлялся при взгляде на странную компанию. «Наверное, они считают, что мы дрессировщики и идем рекламировать вечернее представление в цирке», – подумал Игорь.

По пути они купили таблеток Салиму.

– Давно у тебя язва? – спросил Игорь.

– С института еще, – кисло ответил тот.

– Курить не надо было натощак.

– Не надо было, – согласился тот. – Но теперь-то уж чего?

Теперь было нечего. Игорь замолчал.

Обезьяна привела их к метро «Павелецкая». Они проехали по кольцевой до станции «Таганская», перешли на фиолетовую линию и вышли из парусной колымаги на станции «Лапино». Никто из остальных пассажиров здесь больше не вышел. Игорю показалось, что они посмотрели на них как-то странно.

На платформе стояли еще несколько обезьян. Они ожидали колымагу в другую сторону. Одна приветственно махнула их обезьяне рукой, и та махнула в ответ. «Совсем как люди», – подумал он.

– Как тебя зовут? – спросил он у их спасителя.

Затем для ясности ткнул себя в грудь.

– Игорь.

Повернулся к Салиму и показал на него.

– Салим.

Обезьяна очень серьезно посмотрела на него и сказала с неважной дикцией:

– Хавва.

– Как? – переспросил Игорь. – Хава?

Она отрицательно покачала головой и произнесла еще раз:

– Хаувауа.

Затем подождала и повторила:

– Хаббау.

Было видно, что звуки человеческой речи даются ей с большим трудом.

– Хаба! – догадался Игорь.

Обезьяна согласно кивнула.

Наверху в будочке у эскалаторов тоже сидела обезьяна. «Сухумский заказник переехал в Москву, – подумал Игорь. – Или же они вывели морозоустойчивую породу».

Но настоящий сюрприз ожидал его на улице. Везде были одни обезьяны. Большие и маленькие, старые и молодые, в брюках и юбках, они сновали повсюду, торговали зеленью, выглядывали из окон, почесывались на балконах.

Салим испугался.

– Нас сожрут вместо бананов, – сказал он.

– Обезьяны не едят людей, – возразил Игорь, хотя ему тоже стало не по себе.

Хаба посмотрел на Салима и покрутил пальцем у виска.

– Интересно, а есть ли в Москве район, населенный, например, слонами? – не унимался тот.

Хаба пожал плечами и развел руками, как бы говоря, что если у человека не все дома, то он здесь бессилен. Они пошли по Зеленогорбской улице, углубились в переулки и минут через пятнадцать очутились перед старой пятиэтажкой. Хаба вошел в первый подъезд, поднялся на четвертый этаж, достал из заднего кармана ключи и отпер дверь. В квартире было три комнаты. Одну занимал Хаба, две другие пустовали. Он показал им обе и жестом спросил, какую они предпочтут. «Как это у глухонемых все так понятно получается? – подумал Игорь. – Жесты отточены, и сразу ясно, что они хотят сказать. Хотя наш хозяин скорее просто немой, чем глухонемой».

Они выбрали комнату с балконом, окно которой выходило во двор.

Хаба, опять же жестами, показал, сколько им придется платить. Выходило совсем немного.

– Он явно к тебе благоволит, – сказал Салим.

– У тебя еще есть деньги? – спросил Игорь.

Тот кивнул.

– Уплати за неделю.

Хаба показал жестами, чтобы они располагались, и вышел, прикрыв за собой дверь.

– А он рисковый малый, – заметил Салим. – Видел, что за нами погоня, и не побоялся привести к себе. Молодец.

– Он-то да, – мрачно согласился Игорь. – В отличие от некоторых.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Салим.

Игорь выдержал паузу.

– Ты мне лучше скажи, язвенник хренов, как эти уроды здесь оказались?

Салим прикинулся, что не понял вопроса.

– Какие уроды?

– Которые гнались за нами.

Он отвел взгляд в сторону.

– Понятия не имею.

– В самом деле?

– Да.

Он все так же избегал смотреть в глаза.

– А не врешь?

– Нет.

Игорь помолчал.

– Тогда я тебе скажу – ты мне солгал!

Салим сделал протестующий жест.

– Молчи! – велел Игорь. – Ты думаешь, сложно догадаться? Совсем нет. В прежние времена ни одна военная хреновина, а твой аппарат именно военный, не делалась в одном экземпляре. Знаешь, сколько, например, было «Буранов»?

– Сколько?

– Пять штук, вот сколько! Значит, твоих аппаратов должно было быть больше. Ну-ка, колись быстро – сколько их было на самом деле?

Салим помялся, а потом выдавил:

– Два.

– Второй рабочий?

Он кивнул.

– Где он сейчас?

– В Москве.

– Чем занимается?

– Тем же, чем и я.

– Я так и думал, – сказал Игорь. – Мирзо о нем знал?

Салим вздохнул.

– Знал.

– Ну вот, теперь все встало на свои места. Они его прижали, он раскололся, они прилетели сюда.

– Похоже, все так и было, – согласился Салим.

– Теперь возникает вопрос – есть ли у них бензин на обратную дорогу? – продолжал Игорь.

– Если при вылете был полный бак, то есть.

– Тогда нам нужно их найти, захватить аппарат и на нем вернуться обратно.

– А здоровья-то хватит? – засомневался Салим.

– Если повезет, то хватит.

На самом деле этот план и ему казался не очень реальным.

– Ты-то знаешь, где они находятся?

– За гостиницей «Космос», – Салим назвал точный адрес.

Игорь кивнул.

– Пока хорошо одно, – сказал он, – здесь нас искать никто не будет.

– Да, добровольно сюда никто не сунется, – согласился Салим.

В комнату заглянул Хаба и позвал их на кухню пить чай. На столе стояла бутылка вина и лежало какое-то желе. Игорь повернул бутылку этикеткой к себе. «Вино „Желейное“, крепленое, спирта – 18 %, сахара – 5 %», – прочитал он. На этикетке были нарисованы несколько медалей с выставок желейных вин.

– Волшебный напиток, – заметил он с легкой иронией.

Хаба довольно осклабился.

Салим скривился, показал на желудок и отрицательно покачал головой.

– Он язвенник, – пояснил Игорь.

Хаба налил два стакана до краев. Они с Игорем чокнулись и дружно стали пить. Игорь скосил глаза и наблюдал, сколько выпьет хозяин. Тот осушил стакан до дна, и Игорю пришлось глотать дальше. Сказать, что вино было дрянью, значило бы не сказать ничего. Оно напоминало венгерскую сливовую водку палинку разбавленную ацетоном и дихлофосом одновременно. Был момент, когда Игорь пожалел, что у него нет язвы желудка и он не смог отказаться от угощения, как Салим.

Вино было выпито. Хаба блаженно зажмурился и понюхал шерсть у себя на лапе повыше запястья. У Игоря такой густой и длинной шерсти не было. Он просто закрыл глаза и почувствовал, что сейчас упадет. Хаба понял, что гость не привык к таким серьезным напиткам, и тронул его за плечо. Игорь открыл глаза. Хаба протянул ему стакан воды.

Игорь выпил. Чары желейного нектара рассеялись.

Хаба разлил чай. Гостям он положил в чашки обычную заварку, а себе – пучок шерсти из стеклянной баночки. Шерсть была красивого каштанового цвета, явно не его. Игорь не удивился странным предпочтениям хозяина. Он теперь уже мало чему удивлялся. Откусив желейной закуски, он почувствовал ломоту в челюстях и подумал, что, если бы сейчас рядом пробегала живая курица, он скрутил бы ей голову и съел сырой. Как, интересно, поживает та туземная красавица, которая подарила ему яйцо? Не мешало бы наведаться на куриный рынок и поискать ее там.

– Хороший чай, – похвалил Салим из вежливости.

Хаба кивнул и предложил ему заварить шерсти. Салим содрогнулся и помотал головой, зачем-то опять показав пальцем на язву.

– Как же мы будем здесь жить? – задал Игорь главный интересовавший его вопрос.

Хаба показал жестами, что нормально.

– А ходить здесь можно без опаски? – спросил Салим.

Хаба уверил его, опять же жестами, что их никто не тронет, иначе будет иметь дело с ним лично, а он парень очень крутой.

Игорь смотрел на Хабу и думал, что тому здесь, наверное, так же плохо, как и им с Салимом. Хотя нет, не так. Желейное вино он пил с явным удовольствием. Значит, какие-то радости в жизни у него здесь имеются в отличие от них. Но говорить-то он не может, хотя все понимает. А такое состояние приятным никак не назовешь. И шерстью он покрыт с головы до пят. Значит, чувствует себя человеком второго сорта.

Он тут же себя поправил. Каким человеком? Может, он вообще не человек? Или человек? Во всяком случае, скоро им станет? Или уже был в прошлой жизни, а в этой получил плохую карму и теперь исполняет повинность обезьяны и творит добрые дела?

Мысли путались, желейное вино ударило в голову, руки и ноги. Он поймал себя на том, что глупо улыбается, глядя попеременно то на Салима, то на Хабу, которые увлеченно, насколько это было возможно при немоте Хабы, беседовали о каких-то пустяках. Кажется, Хаба спрашивал, откуда они приехали, и Салим отвечал, что из Дятловска-на-Валдае. При этом он делал вид, что клюет что-то со стола своим большим мясистым носом. Он все же хлебнул волшебного напитка, не стакан, но пару добрых глотков сделал. Поэтому и сохранил относительную дееспособность в отличие от Игоря.

«Все перепутал, – подумал Игорь – из Шишкинска-на-Енисее мы». Но поправлять не стал, потому что ему вдруг стало все равно. Еще ему стало обидно, что в будущем не оказалось ничего хорошего. Он вспомнил песню про «прекрасное далеко».

«Надо же, – удивился про себя Игорь, – как меня развезло всего-то с одного стакана».

Он вдруг вспомнил, что начинал думать о Хабе, но мысли как-то съехали набок и покатились не туда. Надо бы вернуть их в прежнее русло.

– Слушай, – спросил он у Хабы, – а ты кто такой? В смысле откуда есть пошел, стало быть?

Хаба посмотрел на Игоря внимательно, желая убедиться, что вопрос задан осмысленно и без подвоха. Игорь не улыбался. Хаба встал, пошел в свою комнату и вскоре вернулся с подшивкой старых газет. «Лапинская катастрофа», – прочитал Игорь заголовок, набранный аршинными буквами на верхней газете, и ему захотелось спать.

– Я пойду вздремну, – сказал он, – что-то в сон клонит.

Он взял подшивку и на ватных ногах отправился к себе. Проклятое желейное пойло било еще и в глаза, потому что предметы перед ним слегка двоились. Оно поражало все возможные цели, как будто состояло из разделяющихся желейных боеголовок. Но, несмотря на это, Игорь разложил подшивку на кровати и наскоро просмотрел все заголовки. Из них ему стало ясно, что же здесь произошло тридцать лет назад.

Он уснул и, засыпая, почувствовал, что между ним и Хабой благодаря желейному вину установилась незримая связь и Хаба стал рассказывать ему историю своей жизни. Игорь увидел ее так отчетливо, словно бы все это случилось с ним самим. Это было еще убедительнее, чем в сериальном желе, где он знал, что речь идет о выдуманном герое.