Текст книги "Риелтор неуловимый…"

42.

Когда Игорь добрался домой, Салим уже спал. Он не стал его будить и тоже вскоре уснул. Сон под листьями чучхе выдался беспокойным. Игорь долго не мог понять, в чем дело, а потом до него дошло – полнолуние! Лунный свет через окно лился свободной широкой струей и почти полностью накрывал его диван. Густые листья чучхе, росшего вплотную к дому, закрывали только часть окна. Игорь некоторые ветки обрезал, чтобы видеть, что творится на Кутузовском проспекте.

Издалека донеслось едва слышное цоканье лошадиных копыт. Игорь выглянул в окно и все понял – обоз! Он много слышал о нем, но еще ни разу не видел. Обоз с бензином для кремлевских звезд появлялся нерегулярно и всегда в разное время суток. Это делалось для безопасности. Хотя на обоз и так вряд ли кто-нибудь решился бы напасть.

И вот он приближается. Надо было использовать момент. Игорь спешно оделся, схватил канистру и направился к выходу.

– Ты куда? – сонно спросил Салим со своего дивана. Он спал под другой стеной, и на него лунный свет не падал.

– Я скоро, – ответил Игорь. – Спи.

Не было времени все объяснять. Он спустился по полуразрушенным ступеням со второго этажа. Дверь подъезда была наполовину открытой, консьержка спала. Собственно, это была и не консьержка вовсе, а так, древняя афромосквичка из Кении, которая здесь бомжевала, а заодно и присматривала за подъездом.

Игорь вышел на улицу и присмотрелся. Три повозки по две лошади в каждой. Спереди каждой сидел возница, а за его спиной возвышалась внушительных размеров деревянная бочка. Всего бочек было три. На боку у передней кто-то вывел неровными буквами белой краской: «Petroleum». Бензин, значит. Последний раз Игорь видел такую странную надпись на АЗС в Самаре, куда ездил в командировку. Еще тогда, в прежней жизни.

На остальных бочках не было никаких надписей, и даже знаки «Огнеопасно» отсутствовали. Зато на первой и на последней бочках висели стеклянные фонари со свечками внутри. Это чтобы на них никто не натолкнулся. Но натыкаться было некому – город спал. Время для проезда обоза было выбрано удачно. Возницы почему-то были в офицерских противогазах и в брезентовых плащах на асбестовой подкладке. Игорь понял, что это у них такая защита на случай пожара.

Игорь подождал, пока обоз проедет мимо, а затем разулся и в одних носках, чтобы не топать, устремился вдогонку. Лошади шли шагом, и он вскоре нагнал бочку и уцепился за нее. Последний раз он так делал еще в детстве, когда жил летом в деревне и цеплялся с приятелями за проезжающие телеги. Ездовые тогда сразу же замечали незваных пассажиров и делали вид, что хотят стегнуть батогом. Они со смехом спрыгивали на землю.

В этот раз возница, кажется, ничего не заметил. Оно и немудрено – бочка была довольно большая, метра полтора в диаметре, и надежно закрывала Игоря. Он сел на длинный шкворень, торчавший из-под бочки, зажал под мышкой канистру и стал на ощупь искать пробку. Он знал, что в такой бочке должно быть две пробки: одна, большая, сверху, через которую наливают бензин, и одна, поменьше, сзади, через которую сливают.

Его удивляли две вещи: почему бочки деревянные и почему обоз со столь ценным грузом следует без охраны? Поразмыслив, он нашел логические ответы на оба. Если бы бочки были железными, тащить их лошадям было бы тяжело, а тем более тормозить при спусках. На каждую повозку потребовалось бы не две лошади, а как минимум шесть. И корма они съели бы гораздо больше. Так что бочки из дерева – самое оно. Дешево и сердито. То, что охраны нет, вполне объяснимо. Кому теперь нужен бензин, если вся техника работает от метеоритного газа? А просто так бензин жечь опасно. Вот и получается, что охрана не нужна.

Вскоре Игорь понял, почему возницы ехали в противогазах. Запах бензина был одуряющим. Деревянные бочки, хоть и проконопаченные основательно и промазанные снаружи герметиком, все же пропускали пары «петролеума». Он понял, что надо действовать скорее, а то надышится бензином и свалится с глюками.

Игорь никак не мог нашарить пробку и полез в карман за спичками, чтобы посветить. Он достал длинную метеоритную спичку, согнул ногу, чтобы чиркнуть по подошве, но вовремя спохватился и понял, что уже надышался парами бензина и стал плохо соображать.

Пробка все не находилась. «Наверное, это от волнения, – подумал Игорь, – надо успокоиться». Он представил себе, что ему абсолютно все равно, добудет он сейчас бензин или нет. «Я не хочу обратно, – мысленно произнес он, – мне и здесь хорошо». Это была неправда, но сердце перестало колотиться, и он стал ощупывать бочку опять. Это была хорошая японская бочка. Самая лучшая из всех – с обручами из нержавеющей стали, на которых было написано «Japan steel», сделанная из мореной лиственницы. Небольшая металлическая табличка с выступающими буквами несла имя мастера. «Харуки Курвояма», – прочитал Игорь пальцами, потому что было темно. Династия Курвояма делала мечи и бочки. Оба товара расходились хорошо.

Пробка нашлась неожиданно и совсем не там, где он ожидал. Она была не внизу, а справа. То ли бочка была плохо закреплена на телеге и проворачивалась по ходу движения от тряски, то ли бензина в ней было мало и он плескался, заставляя бочку проворачиваться, то ли ее развернули специально.

Пробку заколотили сильно. Она едва выступала над днищем сантиметра на два. Толком ухватиться за нее было невозможно. Игорь попытался это сделать несколько раз, но пальцы соскальзывали, он только содрал кожу и загнал занозу. Высасывая ее, он чувствовал на языке вкус бензина и то и дело с отвращением сплевывал. От запаха начинала кружиться голова. Канистра выскользнула из-под руки и чуть не упала на мостовую. Он успел поймать ее в последний момент и только сейчас заметил, что она стеклянная. Вроде же брал пластмассовую? Или нет? Вечно Салим натаскает домой всякой дряни. «В любом случае надо было повесить ее на веревке на шею, – подумал он. – Надо было продумать все заранее». У него никогда не получалось тщательно подготовиться к чему-либо ответственному. Всегда неожиданно вылезало то, что, казалось, можно было предусмотреть, а он не предусмотрел. А есть, наверное, люди, у которых все продумано и неожиданностей с ними не случается. Или почти не случается. Но он не из их числа.

Обоз уже проехал Калининский и вступил на Воздвиженку. Нужно было торопиться. Игорь стал лихорадочно шарить в карманах, пытаясь найти, чем поддеть пробку. Зазвенела связка ключей еще из той жизни. Вряд ли она могла чем-то помочь сейчас. Несколько монет и мятых купюр, заработанных вчера нелегким трудом метеориста и приятно согревавших душу перед сном, теперь вызвали только раздражение. «Знал бы, купил бы на них бурав, – подумал Игорь, – или как он там теперь называется».

Он полез в другой карман, потом в третий. Повозку качнуло, он сильнее прижал канистру к груди и почувствовал, как в нее уперлось что-то маленькое и твердое. Он обрадовался – в нагрудном кармане лежал перочинный нож. В ноже был штопор. Игорь открыл его и стал вкручивать в пробку. Штопор шел с трудом, дерево было твердым.

Игорь стал раскачивать пробку, и она чуть-чуть подалась. Потом сдвинулась сильнее. Из-под нее просочилась тонкая струйка бензина. Он побоялся вытаскивать пробку целиком. Открутив зубами пробку на канистре, он подставил ее горлышко под эту струйку. Бензин тек медленно, почти капал. Иногда рука Игоря дрожала, тогда канистра отклонялась в сторону и бензин тек на мостовую. Он поправлял канистру и лихорадочно думал, что не успеет нацедить двадцать литров, черт, шанс упущен, а следующего может и не быть.

В этот момент возница что-то почувствовал и, не оборачиваясь, хлестнул кнутом назад. Длинный плетеный ремень больно обжег Игорю плечи. От неожиданности он свалился на мостовую, больно ударился коленкой и зашипел:

– Ексель-моксель, твою мать!

Канистра упала рядом, но почему-то не разбилась, а только треснула возле ручки. Бензина в ней почти не было. Игорь встал, потирая ушибленное место. Неподалеку стояли два припозднившихся афромосквича из последней волны непрошеных гастарбайтеров и смотрели на него. Игоря взяла злость.

– Ну, чего уставились... братья, вашу мать? – раздраженно спросил он.

Теперь полагалось называть братьями всех, кого встречаешь на улице. Кроме тех, которые сестры. Сестры ему нравились больше.

Негры залопотали что-то между собой, раздался смешок. Игорь оглянулся на обоз. Тот уже въезжал в Кремль. Из последней бочки текла тонкая струйка бензина и оставляла за собой влажную дорожку на асфальте. Один африканец жестами показали ему, что дорожку можно поджечь. Игорь жестами же послал его подальше.

– Саванну свою поджигай, чмо! – сказал он. – А я – патриот!

Ворота захлопнулись. Игорь плюнул, подобрал треснувшую канистру и поплелся домой.

43.

И горь понял, что больше не может здесь оставаться.

– Готовься к отлету, – сказал он Салиму.

Тот встрепенулся и посмотрел на него с надеждой.

– Нашел бензин?

Игорь кивнул.

– Но только на полдороги, – добавил он.

Салим не понял.

– Как на полдороги? Аппарат летает на сто лет плюс-минус год, и ему надо двадцать литров.

– Есть десять, и ему придется вернуться на пятьдесят лет назад. Или вперед, если хочешь. Но думаю, что туда соваться не стоит.

Салим уставился на него непонимающим взглядом. Наконец до него дошло.

– Но это опасно, – возразил он. – Про использование в таком режиме никто не думал, и неизвестно, как он себя поведет.

– Придется рискнуть. Или ты хочешь киснуть здесь и дальше?

Салим не ответил. И так было ясно, что оставаться он не хочет.

– Ладно, допустим, вернемся мы назад на пятьдесят лет – и что дальше?

– Заправимся, вот что дальше. Там бензин еще есть. Зальем в бак двадцать пять, наберем запас в канистры – и домой.

– Откуда ты знаешь, что он есть?

– Книжки надо читать.

– Ты читал?

– Да.

– Будь по-твоему. А где эти десять?

– У них, – безмятежно ответил Игорь и зевнул.

– У кого?

– У наших «друзей».

Салим скривился.

– Тьфу ты! Я думал, ты серьезно.

– Серьезнее не бывает.

– Но как мы их возьмем?

– Отобьем аппарат.

Салим покрутил пальцем у виска.

– Ты, конечно, авантюрист, Игорь. Часто тебе везет, это надо признать. Но всему же есть предел. Там пять человек, и трое из них с оружием. А нас только двое, и мы без оружия. Как мы отобьем аппарат?

– Я пока не придумал.

– Думай, дело твое. Но только я под пули не полезу – у меня семья.

– Пока ты здесь, у тебя нет семьи.

Салим ничего не ответил.

Игорь решил попрощаться со знакомыми. Еще ничего не было определено, не существовало даже плана, но он знал, что скоро они с Салимом отсюда уберутся. Он чувствовал решимость внутри. Это походило на пружину. Раньше она была или расслабленной, или наполовину сжатой. Сообразно ей он и действовал – нехотя или вполсилы. Теперь же она была сжата до предела, и он замер в боевой готовности. Этим состоянием никогда не получалось управлять – вызвать по своей воле или ускорить его наступление. Оно либо было, либо нет. Сейчас оно было, и следовало действовать, пока оно не прошло.

Он навестил Козлятыча. Тот отрабатывал с питомцами приемы фигурного катания на замерзшем пруду недалеко от дома. Нельзя сказать, что у козлов выходило очень уж хорошо, но по кругу они скользили без видимых усилий и, если бы не козлиные морды с рогами, напоминали бы обычных горожан в свитерах и шапочках. Они держали свои трубчато-лопушастые уши перпендикулярно морде и параллельно земле, так что те напоминали небольшие крылья. Некоторые от прилежания даже высунули языки.

Игорь еще издали помахал Козлятычу рукой, и тот прекратил тренировку. Козлы перегруппировались и стали играть в хоккей. Некое подобие шайбы они гоняли по льду рогами.

– Вот, попрощаться зашел, – сказал Игорь, – уезжаю скоро.

– Побыл бы еще, – сказал дедушко. – Или не нравится у нас?

– Не нравится, – не стал скрывать Игорь.

– А у вас лучше?

– Да уж получше будет.

И только тут до него дошло, что разговор получается странный.

– Где это «у нас», «у вас»? Ты что имеешь в виду?

– Сам знаешь, – ответил старик. – Чего зря болтать?

– Я-то знаю, – сказал Игорь, – а тебе откуда известно?

– Давно на свете живу, – невозмутимо ответил дедушко, – много чего видел, кое-что понимаю.

Повисла пауза.

– А чего видел? – спросил Игорь, лишь бы не молчать.

– Пустое все, – отмахнулся старик, – не об том надо говорить.

– А о чем?

– Ты вот чего – передай государю, чтобы ружья кирпичом не чистить.

– Каким еще кирпичом? – удивился Игорь. – Какие ружья?

– Тьфу ты! Все «Левша» в голове крутится. Чтобы углеводороды экономили, значит, а то вон видишь, чего получилось. Срам один!

– Так ведь во всем мире так.

– Пускай у всех так и будет, – упрямо сказал старик, – а у нас должно быть иначе! За державу обидно!

– Хорошо, передам, – неуверенно пообещал Игорь, хотя понятия не имел, где он встретит государя и станет ли тот его слушать. От него до государя было дальше, чем от Земли до Луны. Ему тоже было обидно за державу. И за себя.

– А сколько тебе лет? – спросил Игорь, чтобы сменить тему.

– Больше, чем ты думаешь.

– Намного?

– Раза в два самое малое.

– Слушай, – вдруг вспомнил Игорь, – я все спросить хотел – а с чего вдруг ты мне помог? На почте сначала, а потом в дурке? Ты что, всем помогаешь?

– Нет.

– А отчего тогда?

– Сказать честно?

– Говори.

– Козлы тебя приняли – в ящике сидели тихо, бодать не стали. Они ведь не всех принимают. Значит, ты и сам немного козел. А козлам я всегда помогу.

Игорь покраснел и закашлялся.

– Спасибо на добром слове.

– Пожалуйста. Не обижайся.

– Как я могу обижаться? Я отблагодарить тебя должен, а я не знаю чем.

– Сделай, как я сказал, вот и будем квиты.

– Постараюсь.

* * *

Затем Игорь, презрев опасность, заглянул на работу к Татьяне Кузоватовой, попрощался с ней и извинился за доставленные неприятности. Она предложила ему выйти через служебный вход, но он легкомысленно отказался и вскоре пожалел об этом.

Он уже отошел от гастронома метров на пятьдесят, радуясь, что все обошлось, как вдруг его окликнул знакомый голос.

– Игорь Батькович! Сколько лет, сколько зим!

Он оглянулся. Сзади стоял белобрысый бандюк, тот самый, что ударил его в дыхалку возле дома, и широко улыбался с деланным радушием.

– Куда же вы запропали с вашим приятелем? Мы уже с ног сбились, разыскивая вас.

«Надо было послушаться совета Татьяны, – с досадой подумал Игорь. – Вечно я прокалываюсь на элементарных вещах».

А вслух сказал:

– Так ведь и я вас искал.

И сделал шаг вперед, разведя руки как бы для объятия.

– Зачем? – опешил тот и слегка попятился от неожиданности.

– Попрощаться хотел.

Боковым зрением Игорь старательно фиксировал все возможности убежать.

– В каком это смысле? Уж не помереть ли собрались?

– Тьфу на вас! Уезжаю я.

– Далеко?

– На родину.

– А как же мы?

– Не знаю. Я вас сюда не звал.

– Поехали вместе, – глумливо сказал тот.

– Нет. Боливар двоих не выдержит.

Тот ухмыльнулся. Первый эффект от блефа Игоря уже прошел.

– Выдержит, еще как выдержит. И двоих, и троих, и десятерых. Такой уж Бонивур.

– Боливар, – поправил Игорь.

– Один хрен!

– Нет, – сказал Игорь, – хрен не один. Десятерых не возьму. Тебя одного еще мог бы.

– Да?

– Да. Если сделаешь, что я говорю.

– И что надо сделать?

– Первым делом – пушку сюда.

– Ты в своем уме?

– А ты домой хочешь? Не надоело еще желе жрать? Там ведь мясо и рыба, и крабы.

По лицу бандюка пробежала голодная гримаса.

– Вытащить тебя отсюда смогу только я, – блефовал дальше Игорь. – Ты ведь уже жалеешь, что здесь оказался? За каким хреном ты сюда приперся?

– За тобой, – мрачно ответил тот.

– Но ты не знал, что тебя здесь ждет? Стоит ли оно того?

Бандюк постепенно приходил в себя. Мечтательная пленка, которая заволокла его взгляд, рассеялась.

– Стоит, – жестко сказал он, – если я привезу тебя обратно, то стоит вполне.

Игорь понял, что не смог убедить противника. Мимо проехала синяя туша туалетного автобуса с буквой «М» и встала у бордюра. Остановки здесь у него не было. Водитель в синей униформе «Туалетавтотранса» вышел из кабины, не заглушив двигатель, и направился к киоску, торговавшему желейными сигаретами и сериальным желе.

– Знаешь, что? – спросил Игорь у бандюка.

– Что?

– Я передумал. Снимаю свое предложение.

Игорь крутнулся на каблуках и кинулся к автобусу. Дверь была приоткрыта, он мигом оказался за рулем и захлопнул дверь за собой на защелку. Бандюк безуспешно дергал ручку и стучал по стеклу. Игорь показал ему фак и тронулся с места. К ним уже бежал водитель от киоска и что-то кричал. Бандюк, поняв, что здесь ему ничего не добиться, ломанулся к задней двери для пассажиров, отжал ее и проник в салон. Игорь нажал на газ. Водитель, беспомощно размахивая руками, остался на тротуаре.

Еще раньше Игорь заметил, что на каждом туалетном автобусе стоит синяя мигалка и раструб сирены. Он включил то и другое. «Пусть думают, что где-то много людей не могут опростаться и шлют сигналы бедствия, – подумал он. – Они на оторвавшейся льдине, или под снежным завалом, или в горячих песка, а я спешу к ним на помощь, повторяя напарнику: „Мы их теряем. Нужно быстрее. Ну же, давай!“»

Бандюк был уже совсем рядом. Он брезгливо шел между трясущимися кабинками, в которых хлюпало их содержимое, и доставал из кобуры пистолет.

– Мы их теряем! – крикнул ему Игорь.

Автобус уже набрал скорость и мчался по третьей полосе.

– Что?

Игорь захлопнул водительскую дверь в салон у него перед носом. Бандюк ухватился за ручку.

– Открой! Мозги вышибу!

Игорь посмотрел на него с укором.

– Мы их потеряли! – печально сказал он. – А все из-за тебя! – И резко ударил по тормозам.

Люди на льдине и в песках подняли лица вверх и замерли в отчаянии – они поняли, что туалетный автобус к ним не приедет и придется выкручиваться самим. Автобус сделал «козла» и встал как вкопанный. А содержимое переполненных кабинок уже летело вперед мутными потоками и через секунду обрушилось на ничего не подозревавшего бандюка. Тот мгновенно стал мокрым с головы до пят и от неожиданности выронил пистолет. Он с недоумением оглянулся назад, не удержался, поскользнулся и упал. «Хорошо, что дверь герметичная», – подумал Игорь.

Он заглушил двигатель и покинул кабину. Отойдя метров двадцать, он еще с минуту понаблюдал за автобусом. Там копошилось некое мокрое существо, орало «Стой, сука!» и стреляло во все стороны. Стекла автобуса рассыпались вдребезги. «Хорошая у него пушка, – подумал Игорь. – Вся в говне, а стреляет. Надо было спросить, какой системы».

– Чего он нервничает? – спросил кто-то из прохожих.

– Не смог дождаться автобуса, – сказа Игорь. – Самую малость не дотерпел.

44.

Игорь огляделся. Он стоял на Садовом недалеко от Минсельхоза. «Тут где-то Свирид работает, – вспомнил он. – Надо бы и к нему зайти. Уж прощаться, так со всеми».

Он поискал глазами переход. В полусотне метров зияла свежеотрытая земляная щель. «Мы открылись! – радостно сообщала красная перетяжка. – Подземный переход эконом-класса „Перебирайся на другую сторону" работает для Вас».

Игорь спустился по грунтовым ступенькам вниз. Никакой облицовочной плитки здесь не было и в помине. Голая земля и кое-где опалубка из лохматых досок. Темная дыра входа напоминала подземный ход, вырытый узниками тюрьмы для побега в ненастную ночь. Над ней еще одна надпись риторически вопрошала: «А если нет разницы, зачем платить больше? Добро пожаловать!»

Игорь с сомнением уставился на дыру. Похожий на бомжа контролер с рулоном отрывных билетов на груди уставился на него.

– Заходите! – хрипло пригласил он.

– А что, разницы действительно нет? – недоверчиво спросил Игорь.

– Никакой! – заверил тот. – Только денежки сэкономите.

– Сколько стоит?

– Пять копеек.

Это было втрое дешевле, чем у конкурентов. Не то чтобы у Игоря не было денег на нормальный переход. Просто ему хотелось напоследок посмотреть еще и на такое творчество масс. Он вздохнул, отдал деньги, сунул в карман надорванный билет и нырнул в дыру.

Первое, что он понял – она была очень узкая. Когда навстречу попадались идущие с той стороны люди, приходилось становиться боком, чтобы разминуться, и все равно они терлись о него животами. Кроме того, переход был плохо освещен. Но это хрен бы с ним. Хуже было то, что из стены местами торчали корни деревьев, некогда росших на этом месте, и цеплялись за одежду. Один раз он споткнулся о корень, торчавший из пола, и едва не упал. Он пробежал пару шагов, чтобы сохранить равновесие, и врезался головой в бревно, подпиравшее потолок. На лбу тут же выскочила шишка, а сверху посыпались комья земли, и один угодил за шиворот. Игорь разозлился. «Есть, блин, разница, еще как есть! Вот же уроды!»

Но это было еще не все. Посередине перехода стоял попрошайка и заунывно гундосил с заметным акцентом, что «сами мы не местные, прибыли в Москву на лечение, поможите, чем сумеете и кто сколько сможет». От него сильно несло сырокопченой колбасой, но Игорь знал этот запах – так пахнет давно не мытое тело. Он содрогнулся от мысли, что сейчас он к нему невольно прикоснется. К счастью, попрошайка свое дело знал хорошо. Чтобы не раздражать народ, он выковырял в земляной стене перехода нишу и ушел в нее практически заподлицо. Игорь показал ему знаком, чтобы тот стоял смирно, сунул пять копеек и поспешно проскользнул мимо.

Переход был длинным, как и все переходы под Садовым. Ему пришлось еще пропустить женщину с коляской, группу школьников с учительницей, рабочих в касках, тянувших по стене какие-то провода, и толпу футбольных фанатов с разрисованными в клубные цвета лицами. Один из фанатов нарочно прикоснулся к нему лицом и испачкал краской. Выйдя на поверхность, Игорь был вне себя от ярости.

– Где тут ваше начальство? – обратился он к контролеру.

– А зачем вам? – подозрительно спросил тот.

– Хочу выразить благодарность.

Тот расплылся в улыбке.

– Вон там сидит наш директор, – махнул контролер рукой на дощатую будочку.

Игорь размашистыми шагами направился туда.

– Заходите к нам еще! – крикнул вслед контролер.

– Непременно! – ответил он, не оборачиваясь.

Игорь рванул на себя двери будочки и замер от неожиданности. За ободранным письменным столом важно восседал... Свирид.

– Ты? – только и смог сказать ошарашенный Игорь.

Все заготовленные ругательства разом куда-то пропали.

– Вот так встреча! – обрадовался тот. – Давай, заходи!

Произнося последние слова, он уже шел навстречу с широко разведенными для объятий руками.

– Так это твой переход?

– Ага, мой, – довольно подтвердил Свирид. – Но не целиком. Я совладелец. Сам я не потянул бы, ты же понимаешь.

– Но как это у тебя получилось?

Свирид пожал плечами.

– Обыкновенно. Купил лицензию на подземно-переходную деятельность, потом выиграл конкурс на постройку нового перехода. Взяток раздали – мама родная! Продали все, что было, и еще заняли. Рыли после работы и по выходным. Жены, дети и собаки помогали выносить землю. Три месяца, считай, провозились. Зато теперь – вот он, красавец! – Свирид гордо повел рукой в сторону перехода.

Игорь вспомнил эту мрачную сырую дыру и потрогал саднившую шишку на лбу.

– Хреноватый у тебя «красавец»! – сказал он.

– Ты погоди! – загорячился Свирид. – Все еще будет, сделаем как конфетку. Главное – народ пошел, поверил нам. Вон, даже связисты свои кабели решили через нас протянуть. Через полгода приходи, посмотришь, как мы его обустроим. Я тебе и Салиму пожизненные проходные билеты выпишу.

– Спасибо, но через полгода я уже буду далеко, – сказал Игорь.

– То есть?

– Уезжаю. Попрощаться зашел.

– Жалко. Куда?

– На родину.

– А где ваша родина?

– Долго рассказывать, ты все равно не знаешь.

– Что, не понравилась Москва?

– Такая – нет.

– А по мне, так лучше города и не надо. Если человек с головой и руками, он всегда здесь устроится.

– С задницей, – саркастически добавил Игорь.

Свирид рассмеялся.

– Ну да, и это тоже. Но я говорю о нормальном бизнесе. Вы ведь мужики с головой, могли бы что-нибудь придумать.

– Придумаем дома. Но в любом случае, я рад за тебя.

Дверь вдруг без стука растворилась, и вошел попрошайка из перехода. Он кивнул Игорю, как старому знакомому прошел к столу и стал горстями выкладывать из карманов мелочь.

– Молодец, Адам, – похвалил Свирид. – Это пойдет на закупку бетона.

Адам кивнул и вышел.

– Мой младший компаньон, – пояснил Свирид. – Один из них. Землю копает, как проходческий щит. И так же подаяние собирает.

– Хороший компаньон – большая удача, – сказал Игорь. – Только попахивает от него.

– А-а, так это сырокопченая колбаса, – засмеялся Свирид. – Мне с родины передали. Мы ее есть не стали, а используем как реквизит. Очень выручку повышает.

Игорь улыбнулся его находчивости.

– Ладно, пора мне. Рад был тебя увидеть.

– Взаимно, – сказал Свирид.

Игорь уже взялся за дверную ручку, когда Свирид внезапно спросил.

– Ты случайно не знаешь, кому бензин нужен? А то я никак продать не могу.

– Чего? – не поверил своим ушам Игорь.

– Бензин, – спокойно повторил Свирид, как будто говорил о чем-то вполне обычном. – Было раньше горючее такое. Все им пользовались. А потом он закончился и все перешли на газ.

Игорь был ошеломлен. Свирид решил пошутить? Но он, кажется, о бензине с ним не говорил.

– Ты хочешь сказать, – медленно произнес он, – что у тебя есть бензин?

– Ну да! – простодушно ответил тот. – Вон он стоит, – он ткнул пальцем в окошко.

На огороженном пятачке со строительным хламом, небрежно прикрытая тряпками, стояла большая металлическая двухсотлитровая бочка с завинчивающейся пробкой.

Игорь почувствовал слабость в коленях.

– Откуда он у тебя?

Свирид довольно улыбнулся.

– Откопали, когда переход рыли. Подвал засыпанный на пути попался, а в нем эта бочка. Вроде дефицит, а продать не могу – всю технику уже на газ переделали.

Игорь облизал пересохшие губы. Он все еще не верил свалившемуся на него счастью.

– Сколько ты хочешь за пятьдесят литров?

Свирид протестующе замахал руками.

– С тебя – нисколько. Бери так.

– Но тебе нужны деньги.

– Не от вас.

– Я не могу принять бензин бесплатно.

– А я не могу вечно оставаться должником. Если вы уедете, когда еще я с вами рассчитаюсь?

У Игоря созрело решение.

– Ладно. Я возьму, а на остальное пришлю покупателей. Они заплатят, сколько ты скажешь.

Свирид кивнул.

– Другой разговор.

– Только будь с ними поосторожнее – они бандиты.

Свирид усмехнулся.

– Пусть приезжают. Мы тоже не пальцем деланные.

Рабочие налили ему бензин в две металлические канистры, которые землекопы нашли в том же подвале, а Адам по распоряжению Свирида доставил Игоря домой на своей машине и помог занести канистры в квартиру.

– Спасибо! – поблагодарил его Игорь.

Тот уже дошел до дверей, но потом вернулся, сунул руку за пазуху и вынул батон сырокопченой колбасы.

– Свирид велел тебе передать, – сказал он. – На дорогу.