Текст книги "Чужими руками"

ГЛАВА 17
ПРАЗДНИЧНЫЙ САЛЮТ

Совершенно секретно Лично в руки

Командующему Карантинными войсками

Департамента здравоохранения

Лиги Миров лейб-адмиралу Хорьх-Цатому

«Неповоротливость наших чиновников поразительна и граничит с предательством. Я взбешен. Пришло время большой чистки. Жаль, что это не понимают наверху. Положение Бочасты катастрофическое. Терапевтическое вмешательство безнадежно запоздало и стало бессмысленным. Нужно немедленное вскрытие под общим наркозом. Уверен: ты направишь туда самых решительных хирургов. Скальпелей и шприцов не жалей. Чем быстрей все закончится, тем легче будет отбиться от прессы. Я тебя прикрою. Вперед!»

Начальник отдела расследований Департамента здравоохранения лейб-адмирал Киндергласс

Документ 17(тахиограмма)

Первый Жрец облетал на глайдере выстроившиеся в степи манипулы. Бойцы дружно кричали: «Слава Мам-буту! Да здравствует свобода! Ура!» А он стоял, высунувшись из открытого люка кабины. Левой рукой вцепился в спинку сиденья, чтобы не дай бог не покачнуться. В правой Дерибас сжимал увенчанный млденческим черепом золотой жезл – символ служения Истинному Богу. На сей раз Первый Жрец молчал. Имена отличившихся бойцов выкрикивал Доверенный Секретарь и Хранитель Ключа, он же вручал кроваво-красные четки послушников. Дерибас был не в духе. Уже в десять часов утра он почувствовал: что-то неладно. Что-то произойдет, обязательно случится, хотя с какой стати? Войска победоносно наступают, порой без выстрела берут большие города. До столицы остался один дневной переход. Первый Жрец изо всех сил старался подавить в себе гадкое предчувствие, но тщетно.

Праздничный обед для офицеров состоялся в штабе головной когорты. Ее командир, могучий негр, двадцать лет назад начал партизанить в джунглях и однажды привел к Дерибасу тысячу закаленных бойцов. Сейчас он, не пьянея, поднимал тост за тостом. При этом внимательно следил, чтобы все присутствующие пили до дна. Только Дерибасу и его Секретарю не навязывал он свою волю. Впрочем, Яксер Турау и сам не дурак выпить. Первый Жрец сидел, откинувшись на спинку кресла, мрачно смотрел на празднество и лишь изредка подносил к губам стакан с бренди. Великий Дух не запрещает ублажать плоть, но только круглый идиот будет делать все, что дозволено.

Несмотря на полевые условия, стол ломился от угощений, фирменным блюдом были молочные поросята с маисом, однако у Дерибаса пропал аппетит. Он ничего не ел, но и уйти из-за стола не решался – военные могут обидеться. Ему казалось, что командир когорты и без того недобро на него поглядывает, продолжая на словах восторгаться стратегической мудростью Первого Жреца.

Дерибас раздумывал о судьбе этого негра. Именно головная когорта была на острие наступления и достигла наибольших успехов. Это она прорвала фронт, разбила императорскую гвардию под командованием Аль-Мардуса, а его самого взяла в плен. Распиленный пополам череп этого смелого, хоть и бездарного генерала теперь служит кубком для благовоний на алтаре Мамбуту наряду с черепами генерального консула Лиги Миров, лейб-перанга Карантина и архиепископа Бо-часты-Роки-Шиа.

«Пусть поживет, – наконец решил Первый Жрец. – Первая же промашка – и ч-чик!» Он ясно видел, как курчавая голова негра слетает с плеч.

Первый ракетный удар по городу был нанесен еще при свете дня. Склад боеприпасов взлетел на воздух прямо на глазах у Дерибаса. Рвущиеся снаряды сыпались градом, моментально запалив близлежащие дома. Вскоре город затянуло едким дымом. Вонь собачьих шкур и кизяка была невыносимой.

По единственному видеоканалу каждые десять минут передавали обращение Регента к народу Бочасты. —Регент призывал мятежников сложить оружие, обещал статус военнопленных и гарантировал гуманное отношение в соответствии с Женевской конвенцией. Вслед за обращением звучало грозное предупреждение командира эскадры карантинных войск: «Воздушное пространство Бочасты-Роки-Шиа закрыто – военные спутники будут сбивать любую летящую цель. Во избежание бессмысленных жертв предлагаю всем оставаться на поверхности планеты».

Над головой опять рвануло. С небес посыпались оранжевые искры. Казалось, каждая из них была по меньшей мере или ракетой, или бомбой. Первый Жрец прижался к полу между сидениями глайдера. Наплевать, что подумает водитель. Все равно он уже НЕ СУЩЕСТВУЕТ.

«Грохот, грохот, всюду грохот!.. – сжимая виски ладонями, мысленно простонал Дерибас. – Мамбуту, зачем ты не вразумил меня?!» Взлететь было нельзя – их тотчас сшибут. Первый Жрец уже проверил это на второй машине, пожертвовав своим адъютантом. А тут, ва земле, глайдер – отличная мишень для теплового прицела.

Стоя на крыше сарая, почти голый – в одной мотне – послушник лупил из тяжелого бластера куда-то во вспыхивающую темноту небес. Из горла его вырывался торжествующий рев. Этот идиот вызывал огонь на себя, а значит, и на глайдер Дерибаса.

Доверенный Секретарь наконец-то появился из воющего и взрывающегося ада. Битых десять минут этот мерзавец не мог разыскать в руинах штаба драгоценные частицы Мамбуту. Дерибас все проклял и уже перестал надеяться.

– Ларец со мной, Святейший! – перекрикивал канонаду Яксер.

– Хо-ро-шо, – по слогам произнес Первый Жрец – у него получалось только так. – Но сна-ча-ла у-бе-ри э-то-го пси-ха. – И замолчал – выдохся.

Турау Яксер поозирался, не сразу поняв, чего от него – хотят, потом судорожно полез в кобуру и не обнаружил там «магнума» – карманный бластер был заткнут за пояс. Но вот, наконец, отыскал его, вскинул и выпалил орущему стрелку в грудь. Тот упал не сразу – сначала подломились ноги, он еще лупил в небеса, стоя на коленях, потом хлопнулся грудью вперед, упершись дулом в крышу. Новый разрыв осветил лицо послушника: зубы оскалены, белки выпученных глаз сверкают.

– Е-дем! – прошелестел Дерибас, и Секретарь запрыгнул в открытую дверцу машины.

Водитель перешел на ручное управление и врубил движок. Глайдер помчался над землей, едва не касаясь брюхом грунтовой дороги. Справа на обочине вырос огненный столб. Взрывная волна швырнула глайдер. Первый Жрец ударился виском о стеклолит кабины.

Машина в последнюю секунду вильнула, чудом избежав столкновения с пальмой, и они помчались дальше. Позади ярко вспыхнуло, с треском рушились бамбуковые стены домов. Вдруг кто-то возник перед глайдером, широко раскинув руки. Водитель начал тормозить.

– Впе-ред! – скомандовал Дерибас – голосовые связки по-прежнему не слушались его.

Человек тяжело ударил в колпак кабины и исчез.

– Кажется, это был ком… командир когорты, – в полуобмороке пробормотал Секретарь.

«Неужели он мог разглядеть лицо в этом сером пятне? – Первый Жрец с ненавистью посмотрел на Яксе-ра. – Пусть бы было безымянное тело! Вот кретин!..» «И зачем я отправился на передовую?» – ругал себя Дерибас. Впрочем, эта поездка не сулила ничего плохого. Первый Жрец хотел поздравить войска с почти бескровным взятием города и наградить отличившихся. Такая процедура непременно поднимает боевой ДУХ.

Противник неожиданно атаковал боевые порядки Великой Армии Истинного Бога. Огневая мощь первых ударов была так велика, что ошеломила войска. Солдаты бросали позиции и в ужасе разбегались кто куда. Попытавшиеся остановить их офицеры были сметены. Вскоре на линии фронта остались только самые преданные послушники. Остались, чтобы умереть… Значит, Карантин все-таки сбросил десант на Бочасту. И Плащ Мамбуту не помог.

Глайдер ударился днищем о камень, его подбросило вверх. Первый Жрец снова ударился – макушкой о фонарь кабины. Зубы клацнули. Позади грохотало все сильнее, хотя машина быстро удалялась от передовой. «Неужели огненный вал идет следом?!» – пронеслась паническая мысль в голове Дерибаса.

Вал не дошел… Глайдер вырвался-таки на простор из тесноты горящих улиц и помчался в тыл. Следуя твердой руке и интуиции водителя, он виртуозно огибал сгоревшие остовы самоходок и вырванные с корнем деревья.

«Прекрасный малый, этот Пекар, – с сожалением подумал Первый Жрец о своем водителе. – Жаль расставаться». – Но делобыло решенное.

…Навстречу глайдеру попалась колонна из пяти счетверенных лазерных пушек на воздушной подушке. Сквозь густое облако пыли Дерибас разглядел грубо намалеванные на броне лики Великого Мамбуту и по рации приказал колонне остановиться. Турау Яксеру пришлось стрелять в воздух, чтобы командир колонны понял, чего от него хотят.

Чистенький, отутюженный офицерик – видно, недавно из училища – строевым шагом подошел к вылезшему из машины Первому Жрецу, отдал честь и представился. Дерибас увлек его на обочину. Из открытых люков самоходок стали высовываться головы солдат.

– Послушай, мальчик…– тихо проговорил Первый Жрец. – Там, на передовой, от тебя пользы не будет. Сопроводи меня до Святилища Четырех Клыков.

– Но как же приказ? Там ведь идет бой…

– Им уже не поможешь, – ответил Дерибас. – Будем создавать новую линию обороны по Желтой реке.

– Так далеко?!

Это означало потерять почти все завоевания священной войны.

– Тебе никогда не приходилось отступать? – Первый Жрец притянул офицерика к себе и пристально посмотрел ему в глаза.

– Нет, Святейший!

– Этому тоже следует научиться…

Пыльная колонна развернулась, пропустив глайдер в центр. Командир огневой центурии сидел рядом с Дерибасом. Первый Жрец не отпустил офицерика в командирскую самоходку и стал учить его уму-разуму.

– Пойми: победным маршем нам не удастся пройти по галактике. Враг слишком силен – предстоит трудная борьба. Сладость побед на время может смениться горечью поражений. Надо быть готовыми к этому – не паниковать, не думать о капитуляции, а твердо верить в святость нашей цели и идти до конца. Если не мы, то наши дети разгромят Лигу Миров, исполнив волю Истинного Бога.

В колонне слишком поздно засекли орбитальный истребитель Лиги Миров. Впрочем, все равно укрыться было негде – кругом незасеянные, окаменевшие от зноя поля. Истребитель летел из столицы. Счетверенные лазеры открыли огонь, но без толку. Гроздь умных ракет оторвалась от брюха орбиталки и стремительно понеслась к земле.

…Дерибас вылез из подбитого глайдера и едва не упал, наткнувшись на оторванную взрывом башню самоходки. Сзади копошился командир центурии, помогая Доверенному Секретарю выбраться из кабины. В борту ближайшей самоходки зияла здоровенная дыра.

Из нее раздавалось странное шипение. Первый Жрец не сразу понял, что такие звуки может издавать человек. От двух головных самоходок не осталось ничего. В хвостовой взорвались боеприпасы, оттуда при порывах ветра долетал запах жареного мяса. Желудок Дерибаса не сдюжил, и его вывернуло. Четвертая машина получила десятки пробоин и потеряла ход. И только одна осталась цела, хоть и перевернулась. С ней предстояло повозиться.

Орбитальный истребитель был уже над океаном. Трудно поверить, что еще минуту назад колонна стремительно неслась над стратегическим шоссе номер два.

– Командуй, центурион! – прокричал Дерибас в ухо офицеру. – Чтоб через пять минут машина была в порядке!

Офицерик отшатнулся – так ведь недолго и перепонкам лопнуть. Он кинулся выполнять приказ, а Первый Жрец уселся в придорожную пыль. Поглядел на свой глайдер: развороченные плоскости, изрешеченный нос, смятый колпак кабины, на переднем сидении неподвижное тело водителя. Хоть одна проблема решилась сама собой.

«Надо будет причислить его к лику мучеников за веру, – вдруг решил Дерибас, – ведь он погиб вместо меня…» А потом глайдер взорвался.

ГЛАВА 18
НЕМНОГО ЩЕКОТКИ

Строго секретно

Командующему Пятой Ойроцатской бригады карантинных войск Департамента здравоохранения Лиги Миров лейб-перангу Ушох-Цатому

ДИРЕКТИВА

Приказываю:

1. Безоговорочно выполнять распоряжения Командующего карантинной группировкой лейб-коммодора

Токанаги.

2. Координировать свои действия с командирами других карантинных соединений.

3. Безжалостно пресекать любые карательные акции против аборигенов.

4. Свести потери личного состава к минимуму.

5. Как зеницу ока беречь носителей невосполнимых генов.

6. Вернуться на Ойроцат с победой.

Командующий карантинными войсками

Департамента здравоохранения

Лиги Миров лейб-адмирал Хоръх-Цатый

Документ без номера

* * *

«У каждой галактической расы непременно есть ахиллесова пята. Строжайше засекреченная, вымаранная из всех письменных и аудиовизуальных источников. Но один из законов мироздания гласит: если имеется тайна, непременно будет и утечка. Бороться с утечками информации – первейшая задача спецслужб. Бороться с засекречиванием – первейшая задача прессы. А также черных архивистов и – в меньшей степени – черных археологов. Тайны минувших дней, как правило, безобиднее секретов настоящего момента.

Всякая разумная-раса хочет уцелеть и размножиться, причем – любой ценой. А потому она мечтает свести под корень всех своих потенциальных противников. Это не так-то легко сделать, играя по правилам, навязанным Лигой Миров. Гораздо легче и дешевле сделать упор на оборону. Нарыть подземных убежищ, ощетиниться стволами аннигиляционных батарей, сделать прививки от всех болезней, подстраховаться от любых случайностей – и споткнуться на каком-нибудь пустяке, вроде аллергии на арбузные корки или синдрома черной кошки… Чертовски обидно.

А потому кое-гто принял на вооружение испытанную временем тактику ложных целей. По галактике носится чертова уйма слухов о слабостях разных цивилизаций. Известны имена конкретных журналистов, оторые с невероятным трудом добыли эти бесценные сведения. Или гнусных предателей, что за тридцать сребреников продали главный секрет своей расы.

И многие верят в эти байки. Например, на Непале всерьез считают, что земляне пуще смерти боятся увидеть обнаженного хилицефала. Так что не удивляйтесь, если загнанный в угол чепалец вдруг начнет стаскивать с себя штаны. Подобного рода «утечку», конечно, организуют те же самые спецслужбы…»

Документ 18 (из колонки комментатора на новостном сайте «Си-Эн-Эн»)

Раскопки продолжались, несмотря на войну. Платон не любил отвлекаться по пустякам. Пять из шести заказанных артефактов уже найдены и помещены в стазис. Сейчас обиднее всего отступить. Нелепо надеяться, что боевые действия вскоре утихнут. Ожидание может затянуться – партизанские войны идут десятилетиями, то едва тлея, то ярко вспыхивая. А с контролируемых Карантином небес в След Моргенахта в любую минуту могут посыпаться аннигиляционные бомбы или ударить лазерный залп – наверняка Карантин захочет отнять у врага Оружие Возмездия. Тогда и от артефактов, и от лагеря даже запаха не останется.

«Еще денек-другой – и золотой ключик наш», – уговаривал себя археолог, с тревогой вслушиваясь в гул канонады. Поначалу линия фронта быстро удалялась на восток. За день она могла скакнуть на сто километров, и, казалось, не сегодня-завтра Сияющий-В-Кущах будет взят штурмом. Теперь все переменилось: партизаны бегут, и каратели у них на плечах вот-вот докатятся к Следу.

Нанятые в столице шоферы пересилили свой страх перед охранниками-андроидами и потребовали добавки к жалованию. Они с первого дня войны вынашивали эту идею, но долго не решались пойти к Платону. И вот их час настал.

Четверо запыленных и пропавших потом мужиков, ломая в руках шапки, стояли перед Рассол ьниковым. Они боялись всего на свете: войны, Пяты Мамбуту, охранников, собственного начальства, Платона Рас-сольникова. Но больше всего они боялись продешевить.

– Мы хотим получить по сто тысяч кредитов каждый, – произнес самый старший, стараясь говорить твердо. – Это плата за опасность. Когда мы тронулись в путь, на Бочасте был мир… Иначе мы немедленно отправляемся домой, – подавившись воздухом, выдавил из себя он.

Остальные согласно закивали.

Поняв, что к чему, Йохан Чекмырь быстро допил свой кофе и испарился, сославшись на больной живот. Археолог отодвинул недоеденный омлет из яичного порошка и половинку бутерброда с плавленным сыром.

* * *

Потратив десятки миллионов на подготовку экспедиции, он зачем-то экономил на еде.

Сто тысяч кредитов… По здешним меркам это огромная сумма. В одночасье четыре бедняка могут разбогатеть, обеспечив жизнь свою и своих детей. По идее, Платон вообще ничего не должен был платить бочайцам – он уже сполна расплатился с их хозяином.

«Охрана не даст им уехать – сейчас грузовики принадлежат мне, – думал он, глядя на шоферов. – Они могут уйти пешком. Тогда за руль сядут железяки. Беглецов убьют или, в лучшем случае, мобилизуют в одну из армий. И этот грех будет на моей совести».

– Хорошо. Но у меня нет с собой столько наличных. Я напишу вам расписки. Чекмырь и Шестерня будут свидетелями. Деньги получите, как только вернемся в город, – произнес Платон. – Вы довольны?

На лицах шоферов читалось сомнение. Похоже, они рассчитывали сразу набить себе карманы пачками денег, и эти пухлые пачки согревали бы им душу в трудную минуту.

– У вас есть другое предложение? Вы не верите мне?

– Мы согласны, хозяин, – понурившись, сказал парламентер. – Ты еще ни разу нас не обманывал. И все четверо побрели к своей палатке.

«Сколько у меня. времени? – думал Платон, продолжая шарить вокруг лагеря. Здесь, в Следе, традиционные методы разведки срабатывали все реже. Показания приборов скакали как очумелые, картинка менялась ежесекундно. Тут был НЕПОРЯДОК с самим пространством. Оставалось рассчитывать на интуицию, а эта барышня капризная. – У меня есть только один выстрел. Господи, помоги мне попасть в „десятку“. – Археолог готов был молиться – если б знал, кому. – Не Мамбуту же мне просить. Я и так без спросу ковыряюсь в его Пяте».

Рассольников «выстрелил» – и попал. На следующий день он обнаружил последний артефакт из списка пузанчиков – «причудливо изогнутую линзу, на которую не стоит глядеть». Бочайцы называют ее «Оком Мамбуту». Линза словно в издевку лежала в трех шагах от палатки Платона, покоясь на дне ямы под слоем потрескавшейся от жары глины. В сезон дождей грязевой поток притащил сюда Око Мамбуту.

У интроскопа случилось короткое просветление, и археолог, не веря своему счастью, стал для проверки зондировать грунт под ногами. И поди ж ты – наткнулся…

Пока андроиды энергично сворачивали лагерь и паковали вещи, Рассольников по случаю успеха устроил себе маленький праздник. Чтобы получить от пития текилы надлежащее удовольствие, перед употреблением ее следует разогреть. Самогреющихся банок, у которых нужно выдернуть чеку, у Платона не осталось. И он решил греть текилу в банальной кастрюльке на древнем керогазе – массивном устройстве весьма опасного вида.

Археолог зажег горелку и стал осторожно помешивать благородный напиток. Тут в палатку ворвались солдаты, с ног до головы увешанные оружием. Они окружили Рассольникова, тыкали в него пальцами и что-то кричали на диалекте космолингва, которого не знал ни археолог, ни его микрочип. А киберперевод-чик валялся на дне одного из баулов.

Солдат было пятеро. Рожи их казались археологу самыми что ни на есть бандитскими. И были они на одно лицо.

В лучшем случае солдаты повяжут его, надеясь получить огромный выкуп. В худшем – Платона будут долго пытать, а потом он умрет мучительной смертью. В середке была скорая кончина. Словом, одно другого лучше.

* * *

Охрана на вызов не ответила. Делать нечего – надо драться. Археолог наклонил голову и куснул воротник, рубашки. Вшитая ампула треснула на зубах, и в рот попала едкая горечь. Глаза Рассольникова закатились, изо рта за неимением пены потекла слюна, и, схватившись за горло, он повалился на пол.

Солдаты растерялись. Один из них нагнулся над корчащимся в агонии Платоном и тотчас получил лбом по носу. В ампуле был не яд, а смесь хорошего стимулятора с отличным анестетиком. Она незаменима для бойца, которому предстоит тяжелая схватка. Минут на десять перестаешь чувствовать боль и усталость, а силы утраиваются. Затем, понятное дело, наступит отходняк – но это будет после.

Вскочив на ноги, археолог толкнул схватившегося за лицо солдата на керогаз. Солдат опрокинул миску – с закипевшей текилой, повалил керогаз и очутился на полу. Рассольников кинулся в угол, где лежал его инвентарь, и схватил первое попавшееся – остро наточенную саперную лопатку. И пошло фехтование…

Разящие удары, которые наносил Платон, враги умело отбивали прикладами и при первой возможности давали сдачи – кулаками или сапогами. Если археолог не успевал увернуться, то летел кувырком. Тотчас вскакивал на ноги и в ярости бросался на врага, а потом опять летел…

Похоже, для нападавших эта драка была забавой. Они то ли не хотели убивать и даже калечить землянина, то ли растягивали удовольствие. Скоро человеческая личина начала сползать с незваных гостей: под масками обнаружились вылезшие из орбит шарики фарфоровых глаз на длинных стебельках и гнусные рачьи морды. Кисти рук превратились в клешни, ноги скривились и умножились, а сзади оформился короткий, широкий хвост – как и остальное тело, покрытый хитиновой броней. Да это же ойроцаты!

Уроненный керогаз вдруг злобно зашумел, загудел и заухал. Враги не обратили на него внимания. Они выпятили свои шипастые грудины и растопырили колючки на плечах. «Мы – великие воины и встретим грудью любую опасность, – пели они по-ойроцатски. – Мы никогда не кажем хвост врагу!» Зато Рассольников ничком бросился на пол. В следующее мгновение керогаз взорвался, разлетевшись на десятки зазубренных осколков. Стены палатки вспыхнули.

Осколки поразили всех врагов Платона. Трое лежали без движения, двое тут же начали шевелиться. Рассольников мог бы убежать, но тогда придется бро-сить артефакты. Он схватил валявшуюся под ногами метелку (саперная лопатка куда-то пропала) и в отчаянии начал молотить оироцатов.

Археологу сегодня везло: ракообразные стали легко уязвимы. Пробив бронированную грудину, осколки обнажили нежную слизистую оболочку легочных отростков. И при этом ойроцаты на дух не переносят элементарной щекотки. Метелка для них сейчас была страшнее пистолета.

Карантинщики умирали в жутких судорогах. Платону не было их жаль.

Покончив с врагами, Рассольников принялся тушить огонь, поливая пылающие брезентовые стены из огнетушителя. Слава богу, это было вполне современное устройство.

Откуда здесь, в самом центре единственного обжитого материка Бочасты, взялись жители далекого Ой-роцата? Обладатели хитиновых панцирей, причудливо загнутых усов и остро наточенных клешней, которыми можно резать колючую проволоку. . Во избежание кривотолков и прямых обвинений, что земляне установили контроль над вооруженными силами Лиги, в карантинных войсках наряду с хомо сапиенс служили представители еще девяти разумных рас. Большинство из них действовали на второстепенных направлениях и редко участвовали в активных действиях.

В Карантине служили и сородичи лейб-адмирала Хорьх-Цатого. Именно он настоял, чтобы ойроцаты вместе с людьми отправились на Бочасту. Там ракообразные и показали все, на что способны – дали волю сохранившимся в генетической' памяти животным инстинктам. Они были окружены чужим, враждебным видом и действовали соответственно: нападали не только на партизан, но И на мирных жителей, убивая всех подряд.

…Погасив огонь, археолог отдышался и выпил холодной текилы из единственной уцелевшей бутылки. Тут-то и появился Чекмырь.

– Что случилось, хозяин? – спросил он, подойдя к пепелищу.

* * *

Проводник как будто не видел лежащих на земле трупов. Взгляд его был прикован к обгорелым обрывкам брезента, которые шевелились на ветру.

Чем ближе был конец раскопок, тем мрачнее становился Чекмырь, хотя и пытался не подавать виду. Из рук у него все валилось, он то и дело сглатывал застрявший в горле комок и говорил невпопад. Не очень достойное поведение для матерого раскопщика, но вполне объяснимое. Собирать артефакты – все равно что день за днем ковыряться в минах-ловушках. Да и бежать с Бочасты – смертельный риск…

– А ты где был? – вопросом на вопрос ответил Рассольников, продолжая сноровисто натягивать на мертвых оироцатов оранжевые пластиковые мешки. Обычно в них насыпают грунт из раскопа, если потом его нужно высыпать обратно.

– Смотрел, что делается на дороге.

Только споткнувшись о мертвое тело, Йохан Чекмырь заметил карантинщиков, и его передернуло, словно от ушата ледяной воды.

– Кто это их?

– Ну и как дорога? – снова вопросом на вопрос ответил археолог.

– Полно партизан. Удивительно, что до сих пор не пожаловали к нам. – Проводник неотрывно смотрел на . трупы.

– Что-то еще? – осведомился Платон. Он закончил паковать оироцатов, достал из кармана клетчатый носовой платок и начал неторопливо вытирать пот со лба.

– С твоими охранниками непорядок.

– Окаменели, бедняжки? Йохан молча кивнул.

– У карантинщиков есть специальный «ключ». Он на расстоянии вырубает электронные охранные системы. Иначе была бы перестрелка… Надо включить наших мальчиков – и все дела.

Они пошагали к обездвиженным андроидам. Тех двоих, что караулили палатку с артефактами, КОМАНДНЫЙ СИГНАЛ застиг в аккуратно отрытых, удобных окопчиках. Трое, которые паковали экспедиционный скарб, замерли в нелепых позах. Помогавшие им водител и куда-то попрятались. Четверых охранников, разместившихся по периметру лагеря, парализовало на огневых позициях. Андроиды еще в первый день вырыли окопы и из камней соорудили высокие брустверы с бойницами.

Шестерня, пилот и снайпер, патрулировавшие окрестности на глайдере, погибли. Черный ящик рассказал Платону: когда они вырубились, отключился и автопилот. Машина вошла в штопор и врезалась в землю. Кабина глайдера смялась в гармошку, затем раздался взрыв, расколовший машину пополам.

Археолог подходил к каждому из замерших охранников и нажимал на кнопку аварийного включения, которая размещена у них на загривке. Андроиды просыпались и вздрагивали. Внезапно обнаружив рядом Рассольникова, они пучили глаза и отдавали честь.

– Что случилось, хозяин? – одинаковыми голосами спрашивали они и, проведя автотестирование, сами себе отвечали: – Временное насильственное отключение согласно пункту тринадцатого закона Лиги Миров о системах электронной защиты…

– Скорей заканчивайте погрузку! – приказал им Платон. – Надо сваливать!

Андроиды дружно взялись за работу, принялись грузить тюки и баулы в грузовики. А сбежавшие шоферы так и не вернулись.

Но спастись археологу не удалось. Вслед за ойроца-тами в лагерь явились новые гости. На сей раз это были бочайские партизаны – центурия или даже больше. Если десант не смог взять артефакты, их возьмут местные.

Партизаны колонной вышли из леса, рассредоточились и перебежками двинулись к Следу Моргенахта. В биноктар Рассольникову было хорошо видно: в руках они держат автоматы с подствольниками и бластеры. Это вам не мобилизованные крестьяне, вооруженные охотничьими ружьями и мачете. Экипированы бочай-цы тоже неплохо – в армейский камуфляж и бронежилеты. «Отборный отряд послали, – рассудил археолог и поежился. – Знают, что без боя артефакты не отдам». Схватка предстояла жаркая.

Вооруженные до зубов, верные охранники приготовились к бою. Платон прыгнул в заранее вырытый для него окопчик, подхватил с бруствера свой любимый «магнум» и взял на прицел вырвавшегося вперед дюжего негра в крановом берете.

– Без команды не стрелять! – распорядился по рации археолог. Он хотел подпустить врага поближе.

Партизаны двигались грамотно – брали лагерь в клещи. Оставшийся в тылу центурион в пятнисто-полосатой шкуре поверх маскировочного комбинезона вытянул вперед руки. Рассольникову было видно: он держит в ладонях что-то темное и ребристое.

«Пора!» Археолог скомандовал «пли» и пальнул в негра. Лазерный луч вонзился тому в грудь. Партизан упал ничком. Остальные бочайцы залегли, но по-прежнему не стреляли. Платоновы андроиды тоже не сделали ни одного выстрела. Побросали оружие и стали вылезать из укрытий.

– Стой! Назад! – кричал по рации Рассольников, йо его никто не слушал.

Охранники встали в полный рост, ничуть не боясь, что превратились в отличные мишени. Затем они собрались около грузовиков и, воздев к небу руки и неуклюже приседая, начали выкрикивать хором:

– Миром правит Дух Мамбуту! Мы – твои ничтожные рабы! Мы – прах у твоих ног! Мы любим тебя! Жизнь отдать готовы!

Партизаны в маскировочных комбинезонах один за другим поднимались с земли и вот уже стояли цепью, держа Платона на прицеле. Археолог горестно вздохнул и вылез из окопчика, оставив на бруствере «магнум». Везение кончилось, пошла черная полоса.

Чекмырь, опытный археолог и надежный помощник Рассольникова, с поднятыми руками вышел навстречу бочайцам.

– Не придуривайся! – заорал на него мулат-центурион в шкуре тигропарда. – Показывай, где лежат реликвии!

И проводник покорно опустил руки. Он избегал смотреть на Платона. «Выходит, это ты меня сдал. Эх, паря, паря!.. – укоризненно покачал головой Рассольников. – На чем же тебя подловили? Запугали? Или у них есть заложник?»

С первого дня раскопок Чекмырь регулярно оставлял в тайнике сообщения для Первого Жреца. Именно от проводника Дерибас узнал, что найдено Око Мам-буту, и археолог свернул поиски. Пришло время забрать священные частицы Истинного Бога.

Карантинщики, свалившиеся с небес, были для партизан неприятным сюрпризом. Командир личной охраны предлагал Первому Жрецу атаковать и растереть их в пыль. Дерибас решил подождать и оказался прав: каким-то чудом Платон сумел справиться с грозными .воинами. Пути Мамбуту неисповедимы…

Йохан Чекмырь двинулся к сейфу, который уже стоял в кузове грузовика, и с помощью подножки забрался под тент.

– Не лезь туда! – предупредил Рассольников. Он не желал проводнику смерти.

Чекмырь его не послушался. Проводник не знал кода и спустя полминуты воскликнул:

– Не могу открыть! Тут кодовый замок с защитой. И само ликвидатор.

– Скажи ему! – центурион надвинулся на археолога, наставил посеребренный ствол бластера.

– Погибнешь! – крикнул Платон.

– Не пугай! – рявкнул мулат. Он не осмеливался бить пленника, хотя руки чесались. – Говори код! – И приставил дуло ему ко лбу. Убедительный аргумент…

– Диана 33, – тихо ответил археолог. Это было имя и возраст его погибшей возлюбленной. Он вдруг ощутил, что сил больше нет. Эти головорезы наверняка его прикончат, и помощи ждать не от кого.

Чекмырь с лязгом открыл дверцу сейфа. А потом из грузовика раздалось сочное чмоканье. Сработала ловушка – одна из диковин, прихваченных Платоном с Геи-Квадрус. Того, кто без спроса полезет в сейф и дотронется до артефактов, ждет поцелуй чепальской «промокашки». Она способна в считанные секунды забрать всю жидкость из организма. Теперь хоронить придется мумию.