Текст книги "Вестник смерти"

Глава 12.

Вырванная мною дверь всё также лежала среди осколков битого кирпича. Мародёрам не было никакого дела до замка, они хватали то, что само шло в руки – женщин, еду и золото. Ограниченные люди! Они ещё не подозревали того, что смерть уже пришла за ними.

Мы поднялись во двор, укрылись за каким-то сараем, после чего осмотрелись. С момента моего прошлого посещения ничего особенно не изменилось. Только исчезли лежавшие тут и там трупы. Да танк, брошенный тогда погибшим вестником, развернули. Теперь он смотрел зловещим жерлом своего орудия в сторону разбитых и так и не восстановленных до сих пор ворот. Никого из людей видно не было. В такой жаркий день я бы тоже не сидел на солнце.

– Это моя работа, – прошипел я в ухо Изабелл. – Можешь злиться, сколько хочешь, но ты ещё далеко не вестник!

– Можешь злиться, сколько хочешь, – передразнила меня девушка, – но либо ты мне поможешь, либо я наведу тут порядок одна!

Мне вспомнилась моя жена и сыновья. Она всегда ругала меня, когда я отправлялся в очередную командировку. А сыновья просили взять с собой. У меня их было двое. Двое – в мире, который был уничтожен землянами! А теперь они терзали этот мир.

– Знаешь что, – примирительно произнёс я, – иди-ка ты первой, а то сегодня у меня такое настроение, что я за себя не ручаюсь.

Изабелл удивилась, и хотела что-то сказать, но не успела – во двор вышел первый из наших клиентов. Это оказался наёмник лет двадцати пяти, широкоплечий, с квадратным лицом и бритыми на армейский манер висками. О воинской дисциплине мародёры даже за столь короткий срок уже явно напрочь забыли. Форменная куртка на бравом вояке была распахнута, открывая взору могучую грудь, рукава не по уставу завёрнуты, а брюки едва держались на бёдрах, отягощённые набитыми чем-то тяжёлым карманами. Боец, по всему было видно, ничего не опасался. Уперев здоровые кулаки в свои бока, он по-хозяйски оглядывал двор в поисках кого-то или чего-то.

Моя спутница вся подалась вперёд, готовая броситься и растерзать захватчика, но я остановил её, крепко ухватив за плечо.

– Надо бы взять его живым, – тихим голосом посоветовал я ей, – тогда узнаем, где расположились остальные. Не поддавайся слепому порыву, прошу тебя.

Девушка резким движением плеча сбросила с него мою ладонь, но выскакивать из укрытия тоже не стала.

– До него метров пятнадцать, – прикинула она, – и он не вооружён. Я могу достать его прежде, чем он успеет подать голос.

– А потом тащить его обратно сюда для допроса? – Возразил я.– Ты сделай так, чтобы он сам к нам подошёл! Ты же видишь, он кого-то ищет. Охрану они перебили, а женщины попрятались, которые успели. А этому парню либо не хватило, либо свежей плоти захотелось – только посмотри на его плотоядный взгляд. Высунься немного, дай ему себя отыскать.

– Да поняла я уже, – отмахнулась Изабелл и наклонилась так, чтобы солдат мог заметить её красивое личико, испуганно выглядывающее из-за амбара. А я, для верности, ещё слегка шаркнул ногой о землю.

Слух у парня оказался отменным, а глаз острым. Не прошло и секунды, как мы услышали приближающиеся шаги ног, обутых в тяжёлые солдатские ботинки и низкий голос, слегка подрагивающий от вожделения:

– Ах, вот ты где прячешься, красотка! Ну, иди ко мне, не бойся! Я дам тебе золотую монету! У меня много золотых монет, особенно для покладистых девочек! – С этими словами парень и завернул к нам за угол сарая навстречу своей судьбе и разъярённой герцогине Монтгомери – владелице этого замка.

Он был очень сильным, даже, пожалуй, могучим для землянина, и, несомненно, искусным бойцом. Но всё же внезапность и сила женщины из рода вестников смерти не позволили ему сопротивляться и пары секунд. Вряд ли успев понять, что с ним случилось, он уже лежал бесчувственным телом у наших ног.

– Живой, – постановила Изабелл, проверив пульс на шее у поверженного противника.

– Надеюсь, что ты не перестаралась, – сказал я в ответ, одновременно раздевая пленного, и связывая его, как Боба когда-то, его же ремнём и штанами, из карманов которых обильно посыпались золотые монеты, и, заткнув ему рот его же не очень чистыми носками, – у нас нет времени слишком долго ожидать его пробуждения.

– Через минуту очнётся, – заверила меня девушка, – я не старалась его убить – только отключить. Спасибо тебе, что помог мне справиться с гневом, – добавила она.

Словно подчиняясь словам Изабелл, связанный здоровяк застонал и попытался пошевелиться. Через секунду он уже открыл глаза и уставился на нас. Мне казалось, что я почти слышал гудение, с которым напряжённо работал его мозг в эти мгновения. Не желая давать пленнику времени окончательно прийти в себя, я начал допрос.

– Ты слышишь меня? – Уточнил я для начала.

Парень перевёл взгляд с меня на леди и обратно, после чего, наконец, утвердительно кивнул, одновременно совершая попытки вытолкнуть изо рта вонючий кляп.

– Прежде, чем я дам тебе возможность отвечать, – мне пришлось слегка притормозить его устремления, вдавив носки поглубже, – желаю убедиться в том, что ты хорошо понимаешь своё положение. О вестниках смерти, надеюсь, ты слышал? – Округлившиеся от ужаса глаза пленного ответили мне за него красноречивее любых слов. – Так вот, один из них сейчас с тобой беседует. – Парень замотал головой и, упираясь в землю связанными ногами, попытался от меня отползти, как червяк пытается отползти от обжигающего пламени поднесённой близко спички. Пресекая эту инстинктивную попытку, я просто наступил ему на грудь. – Да, да, ты прав – вестники никогда не оставляют в живых свидетелей. Но сегодня тебе повезло. У нас с леди Изабелл нечто вроде свадебного путешествия, и я готов проявить милосердие при условии, что ты будешь со мной откровенен и не станешь делать никаких глупостей. Такой вариант тебя устраивает?

Как я уже много раз замечал, находясь на пороге неминуемой смерти, человек готов ухватиться даже за призрачную тень надежды на спасение, и доверяется любому, кто ему подаст эту, пусть и не существующую на самом деле, нить. Что в который раз и подтвердил наш пленник, утвердительно закивав головой. И я вытащил кляп.

– Как тебя зовут? – Вопрос был не существенным, но помогал установить доверительные отношения и немного успокоить допрашиваемого.

– Антон, – закашлявшись, ответил парень.

– Сколько ваших в замке, Антон?

– Восемь. Нет, – торопливо поправился он, – теперь уже семеро.

– А твоя Нелли умеет считать, – слегка подколол я уж очень хмурую герцогиню. – И чем они сейчас занимаются?

Пленник попытался в ответ пожать плечами, но накрепко стянутые ремнём руки, превратили это движение в смешное втягивание и вытягивание шеи.

– Пьют, девок тискают, – тут он осёкся, и со страхом посмотрел на Изабелл.

– А зачем вы вообще сюда пожаловали? – Задал я вопрос, который сильно интересовал меня самого, ибо я не находил пока логики в поведении этих «солдат удачи» с Земли. – Ну, пограбить, понасильничать, а потом что? Генри Монтгомери вряд ли поможет дезертирам с возвращением на Землю. Или вы решили остаться в этом мире навсегда?

Пленный зашевелился. Он перенервничал, и по его движениям было видно, как зудит всё его тело, а почесаться было нечем.

– Так у леди же в спальне есть терминал, – неожиданно выдал он, вновь опасливо поглядев на Изабелл. – Мы, как поняли, что с работой нас обманули (обещали лёгкую прогулку и три дня на разграбление столицы средневекового города, а получили встречный артиллерийский огонь и несколько десятков трупов), так и решили сами домой добираться. Ну, и плату прихватить, разумеется.

Мы с Изабелл удивлённо переглянулись. Время поджимало, но эти сведения становились с каждым словом всё более для нас ценными.

– Постой, – попросил я Антона, подняв руку ладонью вперёд, – но это же индивидуальный терминал, к тому же надо знать пароль, иначе ни один из вас им воспользоваться не сможет.

– Так у нас один малый хорошо в этой технике разбирается, – ничуть не удивившись, сообщил пленный, – сейчас как раз код взламывает.

Мы вновь переглянулись, теперь уже с тревогой. Час от часу не легче. Чтобы среди наёмников оказался специалист, способный взломать код личного терминала? Скорее среди обезьян в зоопарке найдётся такая, что напечатает, пусть и не с первого раза, строчку из Шекспира.

– И кто же этот гений? – Стараясь не выдать голосом своего волнения, поинтересовался я. – И откуда он взялся?

Антон снова втянул и вытянул шею, пожимая, таким образом, плечами.

– Помощник того вестника смерти, которого Генри Монтгомери нанял, – сообщил он, как нечто само собою разумеющееся.

– Он прибыл с помощником? – Моему удивлению не было придела. Вестники никогда не выходят на задание вдвоём – это не только против всех правил, но и просто не вероятно! Узнав о том, что для выполнения условий контракта уже нанят один из нас, второй ни за какие деньги на него не подпишется.

– С сыном, – подтвердил Антон.

Мне показалось, или я вздрогнул? Никогда мне не приходилось слышать о том, чтобы у кого-либо из наших на Земле были дети, ни тогда, когда мы ещё работали все вместе, ни потом, когда наши пути разошлись. Хотя, с чисто физиологической точки зрения, к этому преград не существовало. Однако ни у одного вестника не было того, что можно назвать семьёй, ибо при нашей профессии иметь любые привязанности просто опасно. Ведь ты всегда легко уязвим через того, кто тебе дорог. И уж тем более я ни разу не слышал о вестнике, работающем в компании с сыном!

– Так говоришь, – вроде бы мой голос оставался спокойным, – сын вестника сейчас находится в покоях герцогини?

– Так точно, – ответил пленный, – но остальные-то в зале, вам через них не пройти, – тут он осёкся, поняв, видимо, что сказал глупость.

– Мы-то пройдём, Антон, – мне ужасно захотелось познакомиться с тем, кто называл себя сыном вестника смерти, – только вот ты этого не увидишь, – добавил я, хотя покойник меня уже не мог услышать.

– По-моему, нам надо очень торопиться, – произнесла Изабелл с недовольством в голосе, с брезгливостью глядя на то, как я закрываю глаза убитому и вытираю кинжал. – Зачем ты всегда так делаешь? Это ритуал такой?

– Это проявление уважения к противнику и оружию, можешь считать это ритуалом, – ответил я, – а нам действительно надо очень спешить.

Леди сегодня прибывала в отвратительном настроении, и это меня очень беспокоило, так как могло повлиять на весь ход операции. А мне совершенно не хотелось идти на риск в деле, которое касалось вестников смерти гораздо сильнее, чем я изначально полагал. Этот вестник-младший путал все карты.

– Делать нечего, – решил я, – хотя это и не наш метод, но теперь придётся идти в лоб. Тут важна скорость и, в большой мере, наглость. Ни одного, ни другого тебе не занимать. – Напутствовал я Изабелл. – Войдёшь через кухню (тебе же в замке каждая щель известна).

– А ты? – Она беспокоилась обо мне, и это было приятно.

– А я пойду прямо! Последним путём несчастного Антона.

Моя будущая супруга свирепо посмотрела на меня и побежала к хозяйственным воротам. А я спокойным шагом, фиксируя уголками глаз любое движение, направился к главному входу. И тут мне сразу повезло. Прямо на мои руки из дверей почти выпал такой же громила, каким был и почивший только что наш пленник, с призывным криком:

– Антон, брат, ты где? Бросай за шлюхами гоняться! Захотят жрать – сами прибегут! Ещё и проситься станут!

– А ты кто? – Наконец заметил он мою скромную персону. – Посыльный от Генри, что ли?

– Посыльный от смерти, – уточнил я, аккуратно, без лишнего шума, опуская тело на порог. Теперь оставалось пятеро и сын.

Искать путь к их местоположению мне не надо было не только потому, что я уже однажды посещал этот замок. Новоявленные хозяева вели себя так шумно, что оставалось только идти на звук. Более всего гремел хриплый мужской гогот, сквозь который едва слышны были женские плач и мольбы. Насилие, как спутник любой войны, тут явно не нашло поводов для исключения из правил.

Сквозь все помещения до самого тронного зала я прошёл, не встретив ни одного живого существа. Как видно, дезертирство лишило наёмников не только дисциплины, но и элементарного чувства самосохранения. Хотя, учитывая, что они с минуты на минуту собирались отправиться домой на Землю, я понимал их нежелание нести караульную службу.

Если бы ребята только знали, что персональный терминал предназначен для переноса одного единственного человека с заданными кодом параметрами. Следующий может пройти, только повторив их набор. Они бы сейчас не пьянствовали в зале, а сторожили бы специалиста-взломщика, который явно собирался улизнуть, оставив их с вином и дамами.

К дверям тронного зала, ради шутки, как я понял, был пятью кинжалами приколот один из стражников. Он ещё был жив, когда я к нему подошёл. Разорванными губами, булькая кровью в лёгких, мертвец пытался мне что-то сказать, но ничего было не разобрать в его хрипах. И тогда я поступил так, как было необходимо, а не так, как мне хотелось. Я ухватил умирающего за волосы на затылке и резко потянул вверх, одновременно плотно удерживая челюсть. Кровь на несколько секунд освободила верхушку его лёгких и гортань, позволив стражнику перед смертью произнести одну фразу:

– В покоях двое, остальные тут.

– Кто второй в покоях? – Затряс я беднягу,

– Мальчик, – прошептал солдат, и глаза его навсегда потухли.

И тогда я вошёл в тронный зал, хотя теперь он скорее напоминал дешёвый бордель. Посередине стоял огромный стол, залитый вином, засыпанный закусками и чем-то ещё неприятно пахнущим. Однако этот натюрморт совершенно не смущал присутствующих захватчиков. Полуодетые и совсем раздетые женщины с заплаканными глазами сидели у них на коленях, лежали в ногах, а одну насиловали прямо тут же у стола. До полусмерти перепуганный поварёнок крутил ручку вертела, на котором в камине жарился уже дочерна обгоревший поросёнок.

Ну что сказать? Война во всех мирах выглядит одинаково. Человек, который в любой момент ждёт смерти, не озабочивается соблюдением морали и права. Он наслаждается моментом своей короткой, как правило, жизни. И мы вели себя в захваченных селениях не лучше, с той только разницей, что оружие всегда держали при себе.

Я сразу обратил внимание на то, что оружие, как мешающее процессу наслаждения жизнью, было свалено в кучу у стены, что заметно облегчало мою задачу. Я даже захотел позволить им до него добраться. Но меня опередила Изабелл, выскочившая, как разъярённая кошка из боковой двери, и набросившаяся одновременно на всех.

Поднялся такой визг и крик, что его просто не могли не услышать в покоях герцогини. И, чтобы не дать успеть сбежать сыну вестника, я бросился наверх, предоставив Белле самой убивать пьяных, глупых и беззащитных наёмников.

Дверь в покои оказалась открытой. Повинуясь инстинкту и долгому опыту, я нырнул низом, тут же убедившись в правильности столетней тактики – пули немедленно раскрошили косяк двери над моею головой. Несколько раз перекатившись в сторону центра комнаты, я вновь похвалил себя, когда меня осыпало щепками, выбитыми пулями из того места в полу, где я только что лежал. Но теперь я уже зафиксировал положение стрелка и метнул кинжал. С глухим звуком упавшего безжизненного тела прекратились и выстрелы.

В комнате остались только мы двое – я и Джон, стоявший прямо в сверкающем проёме активированного портала перехода.