Текст книги "Вестник смерти"

Глава 34.

Солнце уже касалось краем горизонта, когда мы, наконец, добрались до северных ворот города. Охраняли ворота обычные местные стражи, но за их спинами маячили камуфляжные комбинезоны наёмных солдат. А прямо в защищающем город земляном валу были отрыты капониры и установлены мощные орудия. Столица готовилась отразить нападение с любой стороны.

Наша группа вызвала у охраны неподдельный интерес. Ещё бы! Богатый, судя по одежде, горожанин верхом на хорошей лошади и с двумя автоматами наперевес. Леди в очень дорогом, расшитом золотом, и украшенном драгоценными камнями походном костюме. И два странных типа позади. Один, явно простой деревенский мальчишка, но в дорогом, хоть и перепачканном одеянии, верхом. И второй, опять же, хорошо, но неопрятно одетый, явно деревенский стражник, до странности трезвый, в добротном фургоне.

– Кто такие? – Как и полагается хриплым от хронической простуды голосом поинтересовался вышедший ради такого зрелища из своей каморки начальник стражи.

Слегка прижав пятками бока лошади, я выдвинулся вперёд, ибо Изабелл, снова нацепившая маску ледяного превосходства на своё милое лицо, явно не собиралась представлять себя сама.

– Перед тобой дочь короля, олух, – с пафосом произнёс я, – её высочество герцогиня Изабелл Монтгомери! Желает видеть своего отца.

Начальник стражи сделал совершенно хмурое лицо, что говорило о том, что он оказался в полном замешательстве. Да и чему тут удивляться, когда король воюет с собственным сыном, а тут ещё и дочь пожаловала! Он отступил на пару шагов в сторону и, как бы невзначай, бросил взгляд на дорогу за фургоном, будто ожидая увидеть там целую армию. А, не увидев, растерялся окончательно.

– Без свиты, значит, – пробормотал он, – герцогиня, значит, и три холопа… А может и не герцогиня вовсе, а кукла ряженная. Времена нынче лихие, а им туда же, прямо к его величеству…

Изабелл продолжала изображать полную невозмутимость, предоставляя действовать мне. А я совершенно не хотел устраивать показательную бойню прямо у ворот города, под защиту стен которого мы так стремились.

– Так ты, сапог изодранный, – гневно прорычал я, – не узнаёшь госпожу в лицо? Так пошли позвать того, кто знает её, и потом доложит королю о твоей тупости!

Служивый слегка дёрнулся, но не отступил.

– Может, и пошлю кого, но поначалу вас всех под караул сдам. – Заявил он. – Слазь с лошади давай, и оружие чужеземное снимай.

Всякому терпению приходит конец, даже терпению вестника смерти. Я нагнулся из седла, схватил начальника стражи рукой за ворот и, легко оторвав от земли, поднял так, чтобы его испуганное лицо оказалось на уровне моих глаз.

– Ты сейчас же прикажешь доложить во дворец о прибытии её высочества, – проорал я ему в самое ухо, не обращая внимания на спешивших к нам стражников и солдат в камуфляже, – или, клянусь богом, я сломаю твою шею раньше, чем твои ноги снова коснутся мостовой!

Вокруг щёлкали затворы, в моей руке хрипел полузадушенный начальник стражи, а Изабелл даже глазом не повела. Чего она ждала?

То, чего она ждала, выяснилось через несколько секунд.

– Отставить! – Раздался со стороны башни громоподобный бас. – Совсем ослепли, бездельники? Так вы принцессу встречаете?

Солдаты и стражники мгновенно отступили и разбежались по своим постам. Только главный страж продолжал хрипеть, удушаемый собственным воротником, в моей руке в полуметре над землёй.

– Капитан, – наконец подола голос герцогиня, – что это за шутки? С каких пор я не могу свободно въехать в дом моего отца?

Перед нами предстал высокий широкоплечий офицер в поражающей своей пышностью и цветастостью форме и изящной шляпе с огромным пером. Он низко, но с достоинством поклонился Изабелл, мельком взглянув при этом в мою сторону.

– Ваше высочество, – произнёс он, обращаясь к герцогине, – прикажите вашему человеку отпустить начальника стражи, иначе он вот-вот испустит дух, а у нас теперь каждый человек на счету.

Не дожидаясь приказа, я швырнул уже потерявшего сознание наглеца на землю. Подбежавшие тут же стражники, с опаской косясь на меня, подхватили своего начальника под руки и поволокли в сторону башни.

– Поймите нас, ваше высочество, – извиняющимся тоном продолжил капитан, – ваш брат и сын его величества герцог Генри изволил напасть на столицу своего отца. И мы вынуждены теперь соблюдать осторожность даже в отношении ближайших родственников короля. – И с этими словами придворный вновь поклонился.

– Но теперь, когда вы убедились в том, что за моей спиной нет не только армии, угрожающей городу, но даже личной охраны, надеюсь, вы позволите нам проехать? – Тоном, способным заморозить птицу в полёте, поинтересовалась герцогиня.

– Несомненно, – капитан опять начал кланяться, – прошу вас следовать за мной, ваше высочество. Я провожу вас. А ваших людей накормят и напоят, можете не волноваться за них.

Я слишком резко для простого слуги обернулся в сторону герцогини, желая дать ей понять, что такой ход событий меня совсем не устраивает. За себя-то я не боялся, а вот отпустить девушку одну во дворец просто не мог себе позволить. Однако, как тут же выяснилось, в моём порыве не было необходимости. Изабелл прекрасно управилась с ситуацией и без моего участия.

– Он, – девушка указала на меня рукой капитану, – пойдёт со мной, и не сметь разоружать его, если не хотите побывать в шкуре начальника стражи и навлечь на себя мой гнев. А тех двоих и лошадей покормить и дать место для отдыха. Но, не дай бог, капитан, хоть волос упадёт с их голов!

Офицер кивнул стражникам, вскочил в седло огромного боевого коня, которого подвели к нему оруженосцы, и мы с герцогиней двинулись следом за ним к королевскому дворцу. Обернувшись, я ободряюще подмигнул Джону и кивнул, когда он выразительно мотнул головой в сторону совершенно ошарашенного Боба. Мальчишка понимал меня даже без слов. Наш с ним немой диалог означал, что им велено оставаться вместе, не разлучаясь, и ждать меня столько, сколько потребуется.

Мы неспешно двигались через город. После сверкающих рекламными огнями и освещённых ночью, как днём, улиц земных мегаполисов, столица королевства Монтгомери выглядела тёмной и однообразно серой. Запах гниющих нечистот, выплёскиваемых прямо на мостовую, перебивал повсеместный аромат конского навоза. И вот этот мир был мечтой и идеалом для отца Изабелл? Неужели магия единоличной власти так велика?

Размышляя о своём, я, однако, не пропускал мимо ушей ни слова из разговора, который вели между собой, ехавшие бок обок, герцогиня и придворный.

– Что с моим отцом? – Суровым голосом задала вопрос Изабелл.

– Он очень плох, ваше высочество, – придав своему ответу, максимум соболезнующих интонаций, произнёс офицер.

– Так он жив! Как же вы могли, капитан, позволить распространиться слухам о его кончине?

Несмотря на то, что мои подозрения относительно судьбы короля полностью подтвердились, я пребывал на стороне дочери в её негодовании по поводу действий придворных.

– Но я только лишь слуга вашего венценосного отца, ваше высочество, – оправдывался придворный, – приказ о распространении такой информации исходил непосредственно от него самого! А как вы догадались?

– Это сейчас не важно, – отрезала Изабелл. – Насколько он реально плох?

– Придворные лекари бессильны, ваше высочество, а иноземные, которые пришли вмести со стальными монстрами, дают королю ещё не более полугода. Но мы все молимся за здоровье его величества, и надеемся на милость божью!

Не знаю как, но даже находясь позади леди, я вдруг почувствовал, что именно теперь она предпримет столь необходимый, сколь и рискованный шаг в этой игре, называемой «придворной интригой»! Я на всякий случай, приподнял стволы автоматов, нацелив их в спину собеседника Изабелл.

– Послушайте меня, капитан, – произнесла девушка, – мой брат Стивен погиб. Он убит по приказу герцога Генри. Меня тоже пытались убить его наймиты. Мой Замок полностью разорён, – доверительно сообщила она. – Теперь Генри, в которого вселился дьявол, пытается штурмом взять столицу!

– Неужели герцог Стивен мёртв, ваше высочество? – неподдельно изумился капитан.

– К сожалению, это так. А если и отец при смерти, то подумайте сами, кто должен стать его приемником? Стивен мёртв. Генри – враг. У короля из детей, верных престолу, остаётся только один отпрыск.

– Вы, герцогиня, – задумчиво произнёс наш провожатый.

– Да, капитан, – подтвердила Изабелл. – Устройте мне встречу с отцом, на которой кроме вас и моего телохранителя не будет присутствовать никто из придворных, и вы получите благодарность от королевы, когда она взойдёт на трон.

Учитывая наличие за спиною вестника смерти и двух стволов автоматов, это был силовой шантаж. Но, с другой стороны, Изабелл ни разу не соврала, описывая положение дел на данный момент. Надо отметить, что и капитан оказался не только не робкого десятка, но и достаточно дипломатом, чтобы уточнить одну деталь.

– А если предположить, что я устрою такую встречу, то, как скоро герцогиня планирует стать королевой?

Мне он начинал всё больше нравиться.

– Никаких грязных планов, капитан, – тут же отрезала Изабелл, – я люблю отца и сделаю всё, чтобы он прожил как можно дольше. А ограничить число присутствующих желаю лишь из-за того, что будет раскрыта секретная информация. После аудиенции вы снова пригласите в покои придворных, и король сам поведает им то, что сочтёт нужным.

– Если ваши помыслы чисты, то зачем вам при аудиенции понадобится телохранитель?

– На этот вопрос вы получите ответ своевременно.

Капитан задумался очень основательно. Он автоматически отвечал паролем на окрики встречных патрулей, но ни слова более не произнёс до самых ворот дворца. И даже когда мы спешились и последовали за ним во внутренние помещения, он не издал ни звука.

Леди шла за офицером совершенно спокойно. Я же, помня, как она сама предупреждала меня о коварстве придворных, которые убьют её, лишь она появится во дворце, напрягал все свои органы чувств, дабы вовремя обнаружить опасность. Но так ничего и не обнаружил, кроме встречных караульных, которые вытягивались по стойке смирно при нашем приближении.

Преодолев очередную узкую и низкую дверь, мы оказались в небольшом помещении без окон, освещаемом лишь дрожащим пламенем единственного факела. В комнате у стены стояла низкая деревянная лавка. В противоположной стене была ещё одна дверь, охраняемая двумя наёмниками, чьи автоматы тут же повернулись стволами в нашу с Изабелл сторону. Это означало, во-первых, что нам всё-таки не доверяют. И, во-вторых, то, что не догадываются о моём происхождении. Последнее внушало мне оптимизм на случай, если придётся выбираться отсюда с боем.

– Побудьте здесь, – предложил капитан, – я доложу его величеству. – С этими словами он исчез за столь серьёзно охраняемой дверью.

Герцогиня присела на лавку, благо её костюм для верховой езды «по-мужски» позволял ей это осуществить без особого труда. Я же остался стоять, демонстративно опустив стволы своего оружия вдоль тела. Реакция моя, в случае чего, была всё равно гораздо лучше, чем даже у самого натренированного земного солдата. Увидев это, часовые немного расслабились, в их позах исчезла напряжённость, но стволы их автоматов продолжали смотреть на меня в упор.

Капитана не было довольно долго, и нам оставалось только гадать, добрый это знак или не очень. Я изо всех сил прислушивался, однако стены оказались слишком толстыми, а дверь хорошо звукоизолированна. И за всё время ожидания мы с девушкой не перекинулись ни единым словом.

Прошло не менее получаса, когда, наконец, скрип открываемой двери возвестил нам о возвращении капитана. Войдя в помещение, он, первым делом, знаком велел часовым опустить оружие, и только затем поклонился Изабелл.

– Его величество желает видеть ваше высочество, – сообщил он.

Герцогиня вопросительно подняла брови, не торопясь подниматься со своего места.

– Всё устроено так, как вы просили, – поспешил добавить офицер. – Однако, если ваше высочество позволит мне одно личное пожелание, – Изабелл лёгким наклоном головы высокомерно дала своё позволение, – то я, простите мне мою дерзость, просил бы вас приказать вашему телохранителю оставить оружие здесь. Клянусь честью, там в нём не будет никакой необходимости.

Девушка бросила на меня взгляд, в котором присутствовал немой вопрос. Я ответил ей, одобрительно закрыв и снова открыв свои глаза. Офицер выглядел вполне искренним. Фальши в его словах я, при всей своей интуиции, не раз спасавшей мне жизнь, не почувствовал. А если нас и ждёт засада, то добыть оружие я сумею на месте. Капитан, безусловно, заметил наш немой диалог, но виду не подал.

– Вы слышали пожелание офицера? – уже вслух обратилась ко мне герцогиня. – Выполняйте.

Медленно, дабы не нервировать лишний раз часовых, я снял автоматы с плеч, удерживая их за ремни большими пальцами, и аккуратно опустил на лавку рядом с собой. Капитан, в который уже раз бросил на меня внимательный взгляд, видимо, всё пытаясь понять природу моих взаимоотношений с дочерью монарха, и едва заметно кивнул мне в знак признательности.

– Прошу вас, ваше высочество, – торжественно произнёс он, распахивая дверь перед герцогиней. – Его величество король ждёт вас.

Я не стал помогать девушке подняться, ведь я был простым телохранителем, а не кавалером, но ей этого и не требовалось. Распрямившись, как пружина, она легко встала со скамьи и быстрым шагом направилась в открывшийся за дверью, едва освещённый неверным светом от пламени факелов, коридор. Следом вошёл я, за мной капитан, за спиной которого дверь со скрипом затворилась.

Мне пришлось почти бежать недлинным коридором вслед за спешащей Изабелл. Через ещё одну, предусмотрительно распахнутую настежь дверь, рядом с которой, по всем признакам, ещё несколько минут назад тоже стояла стража, теперь отсутствующая, мы попали в большой, тусклоосвещённый зал. Справа у дальней стены располагалось неимоверных размеров кресло. В нём среди огромного количества пуховых подушек, теряясь в них, возлежал изнеможенный болезнью старик. Изабелл бросилась к нему, упала на колени, и, схватив руку короля, стала покрывать её поцелуями.

– Папа, папа, – громко шептала она, – ты жив! Ты жив!

Я огляделся. Капитан сдержал слово – в зале, кроме нас троих и старого Монтгомери, никого больше не было, даже стражи. Тогда я отошёл в тень, где, оставаясь почти незаметным, мог всё слышать и держать в поле зрения всё помещение. Офицер, почтительно склонив голову, остался стоять прямо посреди зала, ожидая распоряжений, и, несомненно, тоже обратившись в слух.

– Изабелл, доченька, – довольно сильным для умирающего голосом произнёс старик, – как я рад твоему приходу! Как ты догадалась?

– Я сердцем чувствовала, что ты жив! – не моргнув глазом, соврала девушка.

Король поднял худую руку и нежно погладил дочь по голове.

– Ты такая красавица! – ласково произнёс он. – Ты очень похожа на свою мать.

– Папа, – немного отстранившись от ласк, с грустью в голосе произнесла Изабелл, – Стивен погиб, его убили прямо во дворе моего Замка, я и сама едва спаслась!

На моё удивление, как, судя по всему, и на удивление девушки, это известие вызвало совсем не ту реакцию, которой можно было ожидать от отца, получившего известие о гибели родного сына. Король глубоко вздохнул и чертыхнулся.

– Вот же, Генри – блудная кровь! Весь в мать свою пошёл! – Проворчал старик. – Но убить родного брата! Этого даже я от него не ожидал. А Стивена жалко, хоть он и слабым всегда был.

Поражённая Изабелл, во все глаза смотрела на отца, пытаясь, вероятно, понять, в своём ли он ещё уме. А, как и прежде, стоявший посреди зала, капитан, даже поднял склонённую голову.

– И кого он к тебе направил? – Спросил король. – Не иначе, как вестника смерти.

– Откуда вы это знаете, отец? – Изумлению Изабелл не было предела. Она даже тайком бросила взгляд в мою сторону.

Грустный скрип несмазанного колеса – вот на что была похожа усмешка старого Монтгомери.

– Всё просто, дочка, – ответил он, – этот змеёныш всё узнал. Не сам, конечно, от тех, кого я всю жизнь считал близкими друзьями. Как прошёл слух о моей болезни, так и появились у Генри доброжелатели за кусок пирога.

Повисла гробовая тишина. Король откинулся на подушки. Изабелл замерла у кресла отца, а мы с капитаном невольно переглянулись. Думаю, что теперь-то он понял, почему герцогиня настаивала на тайной встрече с королём.

– Так Генри и без всяких доброжелателей знает, что я не ваша родная дочь! – Первой нарушила молчание девушка.

И вновь в ответ скрип несмазанного колеса. Усилием воли изнеможённый болезнью старый Монтгомери приподнялся в своём кресле, обхватил правой рукой плёчо девушки и произнёс громко и отчётливо:

– В том то и дело, Изабелл, что теперь он точно знает то, что именно ты моя родная дочь, а они со Стивом – дети моей гулящей сестрёнки!