Текст книги "Вестник смерти"
Автор книги: Леонид Зайцев
Жанр: Героическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Глава 24.
Никто из нас не мог предвидеть того, что произошло. Предвидеть возможно то, чего ожидаешь, что назревает на твоих глазах, к чему есть объективные предпосылки. Предвидеть удар в спину от друга, который тебе многим обязан, начиная с самой своей жизни – невозможно. Особенно учитывая то, что его жизнь по-прежнему зависит от тебя.
Наше сообщество в мире по имени Земля было невелико и достаточно замкнуто. И хотя мы имели свободный доступ ко всем благам этого мира, которые в состоянии были оплатить, связи с родиной у нас не имелось. А земляне оказались слишком эгоистичными, чтобы сообщать в выпусках новостей о чём-нибудь, кроме происходящего на самой Земле. Поэтому о судьбе своего мира мы узнали далеко не сразу. Как некую благую, по его больному мнению, весть, нам сообщил её сам наш хозяин. Он был уверен в том, что облагодетельствовал нас и не скрывал своей радости. Ведь теперь и мы, благодаря его заботам и немалым расходам, стали монополистами в своём роде! Ибо никогда уже и никто больше не сможет нанять других вестников смерти в нашем родном мире.
Глава 25.
Ещё одно из наших отличий от обычных людей состоит в том, что мы легко можем отделять функции тела от функций разума. Я задал своему телу направление, и теперь оно неслось сквозь лес с мальчишкой на плече, а глаза и уши позволяли ему избегать всяческих препятствий. Разум же в это время действовал автономно, анализируя информацию и вычисляя оптимальный порядок действий на ближайшую перспективу. Если говорить проще, то я бежал и думал одновременно.
Сейчас мне срочно нужны были наши кони и наш фургон. Для этого придётся вернуться на постоялый двор. Но чем там закончилось дело, начатое Бобом по моему приказу, и жив ли ещё сам Боб? Жаль, но у меня совсем нет времени на освобождение парня, если его схватили слуги герцога. А вот конюшню, хоть штурмом, но взять придётся.
Уже почти добежав до дороги, я принял окончательное решение. Мальчишку оставляю прятаться у самой дороги за деревьями и ждать меня с конями. Сам я посещу кабак и, если он ещё не полон стражников, заберу Боба и лошадей, или только лошадей без Боба.
Когда я добежал до дороги, оказалось, что мой разум всё это время проработал впустую, и моему плану не суждено было реализоваться. Я опустил мальчика с плеча и стал ждать. Прямо на нас из темноты двигался фургон, запряжённый двумя хорошо знакомыми мне лошадьми. Сквозь скрип деревянной конструкции пробивались ещё более знакомые стоны и чертыханья моего верного слуги Боба.
Через мгновение мы уже сидели в повозке. Боб, полулежавший на месте возницы в полуобморочном состоянии, всё же обратил внимание на наше появление. При этом он стал постанывать значительно чаще, а чертыхаться – значительно громче. Я бегло осмотрел его, но никаких серьёзных ран, помимо синяков, ссадин, нескольких неглубоких порезов, оставленных острыми осколками битой посуды, и разбитой губы не обнаружил.
– Хозяин, – голосом умирающего прошептал мой слуга, – Боб сделал всё, как вы велели. Боба так сильно избили, что он вряд ли доживёт до восхода солнца, – при этом он обречённо вздохнул, – но Боб поклялся хозяину в верности до самой смерти, и сдержит слово!
– Ты как тут очутился? – не обращая никакого внимания на причитания парня, спросил я.
– Он ранен, – послышался тихий голос мальчика из глубины фургона, – ему нужно срочно помочь. Надо ехать к лекарю.
Хорошо, что мальчишка не мог видеть в темноте так, как я. А то бы он очень удивился, заметив на моих губах саркастическую улыбку.
– Я сам – лекарь, – сообщил я, – и все необходимые этому несчастному снадобья находятся в фургоне, если только больной не успел заняться самолечением и не употребил их без назначения врача. – Последняя часть фразы предназначалась раненому. От испуга он даже на некоторое время перестал стонать.
– Я спросил, – пришлось повторить мне, – как ты здесь очутился?
Дважды перепугавшийся Боб сбивчиво рассказал нам короткую историю своих приключений, приведших его так вовремя вместе с лошадьми и фургоном на это место. Он поведал, что затеянная им потасовка быстро переросла во всеобщую драку, будто посетители только и ждали повода, чтобы размять свои кулаки. Боб, который был докой в такого рода баталиях, получив несколько тумаков, свалился мешком на усыпанный битыми горшками и кувшинами пол и стал усердно изображать беспамятство. Однако ему всё же ещё досталось, да и дерущиеся постоянно спотыкались об его тушу, а иногда и падали сверху, чуть не отбив и не раздавив парню все внутренности. Ну а потом, как он и предсказывал, оставшиеся на ногах разбежались, а хозяин заведения начал возмещать свои убытки за счёт оставшихся лежать на поле брани.
– Хозяин должен верить, – горячо убеждал меня бывший стражник, – Боб не припрятал ни одной серебряной монеты! Да и как припрятать, когда Боба обыскали так, что и пшеничное зёрнышко нашли бы!
Владелец постоялого двора был весьма доволен уловом, в особенности кошельком, найденным им у Боба, ведь с остальных поверженных пьяниц он не набрал и десятой доли его содержимого. И он не стал звать представителей закона, с которыми пришлось бы делиться, а вместе со слугами начал заметать следы побоища.
– Они искали вас, – сообщил Боб, – а когда не нашли, то решили выпроводить и меня, от греха подальше, на дорогу, чтобы потом, если что, сказать, что меня ограбили вне стен их гостиницы.
– Да, такое у нас случается, – хмыкнув, подтвердил мальчик.
Четверо здоровых парней оттащили Боба во двор, запрягли наших лошадей в фургон и, закинув всё ещё притворявшегося бесчувственным Боба на место возницы, вывели лошадей на дорогу и пустили брести в сторону Замка.
– Боб избит и очень устал. Хозяин обещал вылечить Боба, – жалостливо закончил он своё повествование.
Я не хотел позволять парню пить сейчас, когда надо было торопиться на север, но он действительно очень устал, был избит и не спал всю ночь. А счастливая звезда предоставила в моё распоряжение дополнительного помощника, который мог взять на себя роль возницы и знал короткий путь к Замку Изабелл.
– Как тебя звать? – Спросил я мальчишку.
– Джоном, – охотно сообщил малец, чему я совсем не удивился. Надеюсь, что фамилии у них с Бобом были всё-таки разными.
– Вот что, Джон, достань из-под соломы флягу с лекарством и передай раненному, – приказал я, – а сам быстро поройся в мешке с одеждой и найди себе что-нибудь на первое время, но сначала умойся.
– Чем умыться? – Удивился мальчик.
– Да тем же вином, – посоветовал я, – Боб тебе сольёт. – При этих словах мой слуга чуть в действительности не лишился чувств.
– Хозяин, но это же вино! – Осмелился возразить он.
– Молчать и выполнять, – прошипел я, и Боб испуганно затих.
– Джон, – продолжил я уже обычным голосом, – Бобу надо поспать, а ты поведёшь фургон той короткой дорогой, про которую мне говорил. Но учти, проезжать сейчас мимо Замка опасно – по тревоге они первым делом перекроют дорогу, и вряд ли поверят в торговцев, которые путешествуют ночью.
– Дорога начинается в городе, – умывая лицо и руки от крови матери и отфыркиваясь вином, сообщил мальчик. – Надо вернуться.
Я сразу подумал о трупах, оставленных в конюшне постоялого двора мною и другим вестником – их могли уже найти. Тогда, во-первых, нас будут ждать, а, во-вторых, станут преследовать, что значительно усложнит и сильно замедлит наше продвижение на север.
– Нет, Джон, возвращаться нам тоже нельзя, – сказал я. – Неужели тут больше нет дорог?
Мальчик на некоторое время замолчал. Стало очень тихо. Были слышны только звуки ночного леса, да утробное урчание, которое издавал Боб, с избытком насыщавшийся лекарством от своих синяков и порезов.
– Тогда остаётся только дорога ведьмы, – с явной неохотой сообщил Джон. – Только по ней и днём-то без лишней надобности не ездят, а уж ночью и вовсе никто туда не суётся.
– Идеальный вариант, – согласился я, – значит, погони можно не опасаться. Давай, выворачивай на эту дорогу, а про ведьму по пути расскажешь.
Мальчишка, слегка взбодрённый моей самоуверенностью, начал разворачивать фургон. За моей спиной сладко, будто младенец, посапывал Боб. Со стороны Замка раздавались выстрелы и рёв мощных моторов. Вокруг нас в лесу перекликались на разные голоса ночные птицы и звери. А мы сворачивали на ведьмину дорогу – идиллическая картина!
Лесная дорога, на которую вскоре свернул Джон, на самом деле, дорогой могла называться с очень большой натяжкой. Это была едва заметная, заросшая травой колея, которую с обеих сторон плотно обступали стволы деревьев и кустарник, чьи ветви поглаживали бока лошадей и царапали тент фургона. Сходившиеся над головой кроны наглухо преграждали доступ тому незначительному количеству света, которое посылает нам ночное звёздное небо. Вокруг царила тьма. Но лошади, которым ничего не оставалось, кроме как идти вперёд, покорно увлекали нас в глубину леса.
– Ты сам-то тут бывал? – Спросил я мальчика.
– Да вы что, – голос Джона слегка дрожал, словно ему было холодно, – из тех, кого я знаю, сюда только лекарь иногда забредает, говорит, мол, у ведьминого камня травы особенные растут, коих нигде более не сыщешь! Ещё говорят, что герцога пару раз здесь видели. Он охрану на дороге оставляет, а сам к ведьме один уходит. Видать там он с дьяволом-то и договорился!
Про походы герцога к ведьме – очень интересные сведения. Я ещё раз похвалил сам себя за то, что оставил мальчика в живых. Да и на этот ведьмин камень стоит взглянуть поближе.
– Джон, – позвал я, – если ты тут сам не бывал, то почему решил, что эта дорога проведёт нас через лес, а не просто упрётся в какую-нибудь лесную поляну с этим камнем?
Мальчик пожал плечами.
– Я знаю другой конец этой дороги, который выходит на почтовый тракт недалеко от города. Лекарь как-то говорил, что ходил к камню за травами и с той стороны, а значит дорога сквозная. Если до тракта доберёмся, то там до Замка сестры герцога рукой подать, гораздо ближе, чем по основной дороге.
– Так отчего тогда все по тракту не ездят? – Удивился я.
– Нельзя! Только почтарям можно, – наставительно произнёс Джон. – В Замке у герцога таможня, там со всех проезжающих налог берут на товар и плату за проезд по землям их высочества. Если стража кого на тракте с контрабандой поймает, то могут сразу повесить, а могут, если в настроении, и поразвлечься сначала. А всё ценное, что найдут, в казну герцога пойдёт.
Вдруг, осознав смысл только что им самим сказанного, мальчишка весь затрясся, обернулся ко мне, схватил мою руку и припал к ней влажным лицом.
– Хозяин, – зашептал он, целуя моё запястье, – простите, не подумал я сразу-то! Не надо нам на тракт! Вас повесят, а над нами с Бобом издеваться станут сутками, пока ещё кого не поймают! Говорят, они с пленниками такое делают, что человек прежде смерти несколько раз с ума успевает сойти! Лучше вы меня избейте, но не надо туда ехать!
О времена, о нравы, подумал я, вспоминая, как совсем недавно уже был повешен мирно сопящим сейчас Бобом под возбуждённое улюлюканье крестьян. Таможенные сборы, конечно, вещь необходимая и важная для нормального функционирования экономики, но казнить контрабандистов и просто желающих сократить путь, и глумиться над их слугами – это дикость. Хотя танки, готовые растереть своими стальными гусеницами в пыль средневековый город – дикость не меньшая.
– Успокойся, – рявкнул я на парня так, что на мгновение проснулся даже пьяный и побитый Боб, – за лошадьми следи, еле плетутся. Никто никого не повесит. Сколько там этих любителей потехи на тракте?
Всё-таки грозная самоуверенность хозяина всегда благотворно действует на самочувствие слуги. Слёзы тут же высохли, а лошади начали веселей переступать ногами.
– Они по пятеро дежурят, – шмыгая носом уже нормальным голосом сообщил парень, – один за главного, двое на дороге стерегут, а двое у костра греются. Можем и проскочить, если до нас какого-нибудь глупого купца поймают с женой и дочерьми. Пока девками заниматься будут, на нас и внимания не обратят!
Да, подумал я, пятеро толстозадых стражников это сила! Особенно с такой-то дисциплиной. А я уже хотел забеспокоиться. Однако как часто их меняют? Если смена придёт и увидит, что менять некого, то погони не миновать. Нет, сказал я сам себе, после ночной тревоги в Замке смена прибудет ещё не скоро, ибо у солдат его высочества сейчас других забот хватает. Я ни секунды не сомневался в том, что мой собрат, выбираясь из растревоженного моими усилиями Замка, наследил там изрядно.
– Больше не думай об этом, – посоветовал я Джону, – со стражниками я сам договорюсь, если мы их встретим. А может быть, они, и вправду, заняты будут, и на нас внимания не обратят! – Что было бы очень полезно для их здоровья, усмехнулся я про себя.
В этот момент мы выехали на поляну. Затянутое облаками небо делало тьму, окружавшую нас, особенно зловещей и непроницаемой. Поэтому даже я со своим сверхчувствительным зрением не мог охватить взглядом целиком всё свободное от крупной растительности пространство. Что уж говорить о бедном мальчишке, который совсем ничего не видел и до того, а теперь ещё и перестал слышать скрежет веток о тент фургона. Он отпрянул назад и испуганно прижался ко мне.
– Всё хорошо, Джон, – как можно спокойнее произнёс я, – тут никого нет. Ты сиди на месте, или полезай к Бобу, а я пойду осмотрюсь.
– Так ничего ж не видно!– искренне удивился мальчик.
– Это тебе не видно. А я в молодости несколько лет в тёмном тюремном подвале провёл, – соврал я, – теперь вижу в темноте, как кошка, – соврал я снова, так как видел в темноте гораздо лучше любого представителя семейства кошачьих
Опасности вокруг не ощущалось. Лес продолжал перекликаться голосами своих обитателей, а в траве пели не потревоженные цикады. Камень стоял ровно посередине поляны, насколько я мог оценить её геометрию. Он напоминал своей формой и видом слегка покосившийся алтарь. Однако я уже знал, что это такое. Теперь обрели реальность и слухи о визитах в это место одинокого герцога, и стало абсолютно ясно, зачем он сюда приходил. Прямо посреди поляны стоял персональный терминал перемещения в параллели.
Глава 26.
Этот параноик – наш хозяин – однажды вдруг испугался того, что мир вестников смерти корпорация может рассекретить за очень большие деньги для его конкурентов или просто личных врагов, в которых у него, по убеждению его больного разума, числилась большая часть населения мира. И тогда не только он будет обладателем столь смертоносной и преданной силы, что создаст прямую угрозу его бесценной жизни. И он решил принять меры предосторожности.
Государства нашего родного мира ещё не овладели секретами атомного ядра, как не могли себе представить и его разрушительной силы. Никто не строил бункеров глубокого залегания, никто не учил детей, как вести себя в случае ядерной атаки. Противогазы – и те в нашем мире были только что изобретены.
Он применил сразу весь комплект, что стоило ему колоссальных денег, чем он особенно гордился! Сначала выжег нашу планету ядерным огнём, потом окутал её ядовитыми газами. Не оставив в живых не то, что людей, но даже самых стойких насекомых. Его стараниями наш мир был превращён в радиоактивный замороженный шар с атмосферой насыщенной ипритом и фосгеном. Зато теперь уже никто не мог нанять себе на службу вестников смерти! Их более не существовало, как и их семей, друзей и родственников.
О чём наш хозяин однажды радостно нам и сообщил.
Глава 27.
Странный это был терминал, в чём я смог убедиться, подойдя к нему вплотную. Все надписи были сделаны не буквами, а значками, похожими на помесь клинописи с иероглифами. Сам материал, из которого был изготовлен терминал, начинал светиться мягким голубым светом в том месте, где я его касался. Ничего удивительного не было в том, что подобное чудо местные жители наградили целым ворохом страхов, поверий и предрассудков, и обозвали «ведьминым камнем». Вот только, куда путешествовал Стивен через этот портал?
Загадка следовала за загадкой. Этот терминал был индивидуальным – переправить через него армию с бронетехникой было нельзя. Максимум, он годился для поддержания связи с неким миром, и для перемещения одного человека в эту некую параллель и обратно. Лично меня забросили в эту параллель через широкополосный переход, позволявший высадиться в любом удобном месте довольно обширной области.
Как бы то ни было, а загадки, если их решение не входит в условия моего контракта, меня мало интересуют. Хотя, это не означает того, что я не стану раздумывать над их решением. Ибо, как говорили древние: «предупреждён – значит вооружён»!
Я вернулся к фургону, и обнаружил своего возницу закопавшимся в обширных складках одежды мирно спящего Боба. Мальчик мелко дрожал, и вылезать из-под потной подмышки бывшего стражника напрочь отказывался. Поэтому пришлось мне самому вести лошадей через поляну к тому её краю, где среди стволов деревьев и кустарника, словно нора, зиял тьмой тоннель – продолжение дороги ведьмы, ведущий к почтовому тракту.
На большую дорогу мы выбрались совершенно без приключений, когда солнце уже взошло над горизонтом. Лошади всем своим унылым видом требовали остановки, а мои слуги крепко спали в обнимку. А я развлекал себя, представляя, как умертвляю герцога Генри по собственному заказу самому себе. Его Высочество при этом перелетало с планеты на планету, как бабочка порхает с цветка на цветок… И тогда я понял, что и сам сплю.
Проснулся я сразу от двух факторов: истеричного вопля Боба, и укола острия пики, которое упиралось мне под ребро. Проклиная себя за безответственную расхлябанность, которая могла стоить жизни моим слугам, я, повинуясь приказу, слез на землю и огляделся.
Метрах в десяти от дороги дотлевал ночной костёр. Рядом с ним, накрыв дрожащие с похмелья плечи женским платьем, восседал командир, что было понятно по почтению, которое оказывали ему остальные стражники. В стороне от костра, на вкопанном в землю колу умирал человек. Кол вышел у него из под правой лопатки, пробив брюшину и лёгкое. И теперь он постепенно захлёбывался собственной кровью. Моих слуг пока просто оттеснили от фургона, и теперь вязали им руки. При этом Боб так широко и самоуверенно улыбался, что я мысленно пообещал лишить его сегодня порции вина.
– Жить хочешь? – спросил я ближайшего к себе стража, который был так увлечён наблюдением за обыском нашего фургона, что, по-моему, меня услышал не сразу.
– Жить хочешь? – повторил я.
– Шутник попался. – Почти уже покойник показал мне свои гнилые зубы, дыхнул мне в лицо чесноком и подписал себе приговор. Ну не могу же я спасать всех местных идиотов!
Последним я убил дрожащего командира, что для него явно стало облегчением от мук многодневного похмелья. Попутно отметил восхищённый взгляд Джона, для которого я разыграл целый спектакль с четырьмя стражниками, и пьяную улыбку Боба, по которой я слегка врезал кулаком – чисто для поднятия духа.
– Иди, – приказал я Бобу, утиравшему кровь с разбитой мной губы, – и облегчи участь того несчастного.
Боб попытался возразить, но, глядя на меня, не решился. Я вытащил засапожный нож, и передал ему рукоятью вперёд.
– Боб, – сказал я, – подумай о его мучениях. Он уже не меньше суток на колу. Спасти его мы не можем. Так помоги человеку уйти к богу!
Боб кивнул, взял нож, подошёл к умирающему, и одним движением перерезал ему горло. Может мне показалось, но умирающий произнёс перед смертью слова благодарности.
А нам надо было спешить на север. Поэтому я быстро загнал своё войско обратно в фургон, предварительно конфисковав у покойных таможенников арбалеты, из которых в меня, кстати, дважды стреляли, ножи и сабли, и вооружил ими своих слуг. Судя по выражению лица Джона, он теперь и вовсе считал меня богом, что мне, безусловно, льстило. И я доверил мальчику вести наш экипаж к уже близкой цели.
Вот о цели теперь стоило подумать. Я выполнил условия контракта, вернее сказать – почти выполнил. Осталось доложить заказчице результаты моего расследования и получить остатки гонорара. Но, что потом? Следуя канонам вестников смерти, я должен ликвидировать всех свидетелей, включая и заказчика, если он (она) окажется в пределах досягаемости. Нас и так осталось в живых мало, за нами охотились родственники и потомки многих сильных мира сего, которых мы упокоили. Люди, которые знали нас в лицо, должны были умереть. А это означало, что я должен убить Боба, Джона и леди Изабелл, как только получу полный расчет.
Технически, это не составляло никакого труда. Но я, последнее время, стал замечать за собою излишнюю и непривычную сентиментальность. Боб нервировал меня своей чрезмерной преданностью, которая в этом мире так легко может обратиться предательством. Но надо признаться, именно он несколько раз выручал меня из очень опасных ситуаций, а вчера и вовсе оказался в нужное время в нужном месте. Джон был совсем ребёнком. Не то, чтобы я жалел детей (вестники смерти не делят людей по возрастам). Но этот мальчишка смотрел на меня такими восторженными глазами после глупого инцидента с таможней. Я невольно начинал вспоминать то, что вспоминать сам себе запретил – свою семью и своих сыновей. А леди Изабелл мне просто очень нравилась, в этом я уже признался себе. Только такая женщина могла пленить вестника смерти.
Так что мне было делать? Лишить жизни тех, к кому я привязался душой, или нарушить выработанное годами и кровью погибших вестников основное правило самосохранения?
И тут далеко впереди что-то ухнуло, гулом раскатившись окрест.
– А небо-то чистое, – сообщил Джон, выглянув из-под тента фургона. – Гремит без дождя – странная гроза.
И в этом он был прав, ибо прогремела не гроза, это был звук выстрела из танкового орудия. За ближайшими холмами, там, где возвышался Замок герцогини Изабелл, стрелял танк. Только вот откуда он там взялся? Герцог Генри готовил свои войска к походу на столицу, Стивен поехал к сестре с мирными намерениями и без большой свиты. Может и Изабелл обзавелась собственной армией? Но в кого тогда стреляли?
– Гони, Джон, – приказал я мальчику. – Похоже, что меня пытаются лишить второй части гонорара без моего на то согласия.
Из произнесённой мною фразы парень, естественно, понял только первые слова, но большего и не требовалось. Он лихо свистнул, громко закричал и ошпарил зады наших лошадок плетью. Животным трёх таких сильных намёков явно хватило для осознания своей задачи и срочности её выполнения, и с тихого ленивого шага они сразу перешли на галоп. Не успевшего принять удобное положение и ухватиться за борта Боба кидало по всему фургону, прибавляя ко всем его травмам по ещё одному синяку каждую секунду.
– Джон, – крикнул я мальчику, – ты бывал в замке герцогини?
– Да, хозяин, – прокричал он в ответ, не отрываясь от дороги и лошадей, – наш герцог иногда навещал сестру и брал с собой ближайших слуг, а мама брала меня. Поэтому я и знаю эту дорогу.
– Скажи, можно ли попасть за стены иным путём, минуя ворота?
– Можно через хозяйственный двор, но те ворота тоже стерегут, – мальчишка прямо на лету схватывал суть вопроса, – а есть малая калитка, через которую бабы бельё на реку стирать носят, да воду для бани таскают. Но там на фургоне не проедешь.
– Гони прямо туда, – приказал я, – за стенами фургон нам не понадобится.
– Можно мне с вами? – Обернувшись, умоляющим голосом попросил парень.
– Нет, – отрезал я, – вы оба останетесь при лошадях ждать меня. Если случилось то, что я подозреваю, вы мне там только помехой станете.
– Но вы же не сможете один стрелять сразу из четырёх арбалетов, – не унимался мальчик, – мы вам спину прикроем с Бобом.
Я оглянулся. Судя по выражению лица бывшего стражника, который, наконец, смог придать своему телу устойчивое положение, лично ему перспектива прикрывать собой мою спину совсем не радовала. За последние дни он уже убил четырёх человек, включая меня, что для него и так было перебором.
– А кто станет фургон стеречь? – Решил я загрузить парня альтернативной задачей. – Я со всем гарнизоном воевать не собираюсь! Сделаю своё дело и уйду. А уходить, скорее всего, придётся быстро. А этого, – я указал пальцем на Боба, кто убережёт? Будете ждать меня оба!
Между тем впереди показался замок. И мои худшие подозрения сразу подтвердились. Ворота нижней стены были раздавлены гусеницами вместе со стражами, ворота и башню верхней стены снесло прямыми попаданиями. Там же стоял и сам танк. Вестнику он был нужен только для быстрого проникновения за стену. Он торопился завершить свою работу. Взаимной встречи мы оба не желали.
У покинутого танка суетились стражи. Объяснятся с ними, у меня не оставалось времени. Мальчик, помня мой приказ, резко свернул в поле, уводя фургон с дороги прямо к известной ему двери, через которую мне суждено было пройти, дабы не испортить репутацию вестника смерти, и до конца исполнить контракт.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
