Текст книги "Рыба, кровь, кости"

7

На следующий день они подошли к подвесному мосту.

Клер читала о таких мостах в дневниках Магды и надеялась, что все это были лишь изобретения далекого прошлого, давно уже уступившие место бетону и стати.

«Когда все лепча единодушно решают построить мост, – писала Магда, – их шаманы определяют благоприятное для строительства время, и в этот день все здоровые лучники привязывают нити тростника к своим стрелам и пускают их через реку. Потом из этих основ они возводят мост, подобный тому, что лежит перед нами. Я знаю, что мой друг сидел здесь и рисовал это ажурное переплетение тростника и бамбука, висячей дугой изогнувшееся над пропастью, так как на его рисунке отчетливо видна та же самая пропасть с баньяновыми деревьями на обоих скалистых краях. Шагая по раскачивающемуся мосту над стремительно несущейся белой водой, я чувствую его совсем рядом».

Пока группа не подошла к мосту, Клер удавалось скрывать свой страх высоты, в основном благодаря тому, что боялась она, в сущности, не самих гор. С ними она еще могла справиться, а вот с обрывами возникали сложности. А этот мост был сплошным обрывом: длиной четыреста футов, он являл собой не просто ненадежную, но прогнившую опору, а ручей, лившийся на несколько сотен футов ниже, вздулся в стремительный поток из-за обильных дождей. В свете предзакатного солнца казалось, что хрупкие веревки и стебли тростника, переброшенные с одного берега на другой, не прочнее нитей разорванной паутины.

– Таких мостов хватает только на полгода, – сказал Д. Р. Дамсанг Клер и Бену. – На более старых, запущенных мостах бамбук часто прогибается, и люди повисают на тонких тростниковых веревках, словно фонарики.

– По-вашему, сколько вот этому мосту?

– Больше трех лет вот этому мосту.

– Вот сукин сын! – пробормотал Бен.

Клер ничего не могла ответить, потому что крепко стиснула зубы, чтобы те не стучали.

Послав одного из лепча на другую сторону, чтобы проверить мост, Джек сообщил остальным, что переправа, возможно, не так плоха, как кажется. Такие мосты в целом довольно безопасны, заявил он, хотя и невероятно просты.

– Мне не нравятся слова «в целом» и «довольно» в таком контексте, – шепотом сказал Бен Клер.

– Две тонкие параллельные лианы, которые протянуты через реку и привязаны на каждой стороне к деревьям, относятся к семейству пальм рода Calamus, – объяснил Джек, однако его ботаническая точность служила весьма ничтожной поддержкой для ветхого сооружения. К этим параллельным стеблям тростника в палец толщиной крепились другие стебли той же пальмы, связанные с первыми в виде треугольников, на них, в свою очередь, держался настил из палок бамбука. И бамбуковые стебли совсем не обязательно были привязаны к тростнику. – Это не проблема, – добавил Джек. – Надо просто держаться за верхние параллельные тростниковые веревки, подвесные канаты, взяв по одному в каждую руку, и идти вперед по бамбуковому настилу.

Бен поморщился:

– А что если бамбук выскользнет из-под ног?

– Тогда ты повиснешь поперек ущелья, как и сказал тебе твой приятель-лепча. – Джек усмехнулся ему. – Это увлекательно, но руки в этом случае лучше не разжимать.

– О господи.

Лепча вернулся и с улыбкой уверил их, что мост вполне надежный и выдержит, если по нему пойдут не больше чем двое человек зараз.

– И эти двое не должны идти в ногу, чтобы мост не опрокинулся.

– Чтобы мост не опрокинулся, – повторил Бен. – Ёперный театр!

Клер смотрела, как ее родственник прошел часть пути по мосту, а затем нагнулся, чтобы посильнее натянуть одну из тростниковых треугольных перевязей.

Она думала, ее сейчас вырвет.

Все носилыцики-лепча сняли свою обувь и привязали ее к рюкзакам.

– Пожалуйста, сделайте так же, мисс, – сказал Д. Р. – Легче будет цепляться за бамбук, он иногда бывает очень скользким.

Она повиновалась, словно во сне.

– Если делать шаг за шагом, со мной все будет в порядке, – говорила она себе, крепко зажмуривая глаза. ^:

– Очень скользким? – переспросил Бен. – Он что, серьезно? Очень скользкий? Не считая того, что он и так выглядит, будто сделан из кружевных стрингов?

Джек послал вперед половину лепча, чтобы придать всем уверенности. Клер наблюдала, как они беспечно ставят ноги, словно идут по Бруклинскому мосту. Она встретилась взглядом с Айронстоуном и попыталась не выдать дрожание нижней губы. Сзади нее Бен пробормотал: «Аль-Сират», – и, решив, что это ругательство на удачу, она повторила, но уже громче:

– Аль-Сират.

Бен взглянул на нее.

– Не знал, что ты знакома с арабской мифологией, Клер.

– А это она? Я думала, так желают удачи.

Он поставил одну ногу на мост.

– Аль-Сират – мост над серединой ада, тоньше сабли, по которому должен пройти всякий, кто желает попасть в рай.

– Это всего лишь мост, Бен, – вставил Джек. – Не миф.

– Я предпочитаю мифы, – парировал тератолог, делая второй шаг. – У них меньше вероятности разрушиться на полпути.

– Ну, не знаю, не знаю, – ответил Джек.

«Трусиха, трусиха, трусиха», – твердила себе Клер, закрыв глаза.

Когда она снова открыла их, казалось, всего секунду спустя, вся группа уже была на том берегу за исключением Джека и Д. Р. Дамсанга.

– Теперь ты, Клер. – Он махнул рукой, веля ей идти вперед.

– Нет. – Она произнесла слово тихо, но твердо, зная, что это невозможно.

– Давай! Ты всех задерживаешь.

– Я знаю, – сказала она извиняющимся тоном. – Я не могу.

– Конечно можешь! – резко возразил он.

– Я упаду.

– Не глупи. Иди за мной. Давай. – Он нетерпеливо повернулся и пошел прочь от нее по шаткому, сотрясавшемуся мосту.

Она устремила взгляд через пропасть на Ника, Бена, всех остальных, смотревших на нее, и не могла объяснить. Ей это снилось. Пальцы ног похолодели. Она не могла ни за что ухватиться. «Вот так они и расстались, она на одной стороне ущелья, он – на другой».

Пошел дождь. Джек закричал ей, предупреждая, что бамбук становится более скользким, опасным. Внизу, в бездне вызревало огромное пенистое облако, отрезавшее их друг от друга. В дымке тумана она различала тени и движения из прошлого, словно ехала в поезде с запотевшими окнами, где нужно было лишь протереть стекло рукой, стереть эту мглу, чтобы увидеть прежний мир и старых мертвецов, заглядывающих внутрь. «Он подождал, пока она не перешла на другую сторону, а потом перерубил мост – так, чтобы она не могла вернуться». Все ее тело стало липким от пота. Она задрожала, когда пелена тумана, поднимавшегося над пропастью, выросла и превратилась в высокую стену, в которой девушка видела темную фигуру, махавшую ей, звавшую идти за собой, а голову этой фигуры окружала яркая радуга.

– Смотри! – закричала она, показывая.

– Давай же, иди вперед, дура! Это просто игра света, отбрасывает твою тень на облако. – Джек протянул ей один из своих носовых платков. – Завяжи глаза, и тогда я проведу тебя. Старый фокус, надо не видеть того, чего боишься.

Она и хотела бы сделать это, но не могла. Да и не важно, открыты ли глаза. Она прекрасно представляла себе пропасть в воображении.

– Пожалуйста, сэр, давайте я посажу ее на спину, – сказал Д. Р. – Она очень маленькая, да и я не такой уж большой. Вместе мы весим не очень много. Если вы пойдете сзади, тогда ничего плохого уж точно не случится.

Клер дрожала всем телом.

– Не говори ерунды, приятель: посмотри на нее! Она не сможет удержаться на твоей спине. Соскользнет и тебя утянет за собой. – Джек потряс головой. – Если кто ее и понесет, так это я.

И тут Клер внезапно поняла, что на это он и рассчитывал с самого начала. Он был слишком умен, проницателен, чтобы не заметить, как она боится высоты. А его старательное объяснение ненадежности моста было задумано для того, чтобы усилить ее страх.

– Нет, – сказала она.

Джек подхватил ее и взял на руки, как ребенка.

– Держись, ради бога. Мне нужна одна свободная рука, чтобы хвататься за тростник.

И ступил на мост.

Клер почувствовала, как тонкая паутина закачалась под ними. Один раз она взглянула вниз и увидела их опору для ног, единый хребет из стеблей бамбука. Они не были закреплены, привязаны друг к другу или боковым треугольным перевязям. Она закрыла глаза.

– Хватайся за другой канат, черт возьми! – Джек выругался на Д. Р., шедшего позади них. – Я не могу удержать эти чертовы штуки параллельно.

Колебание началось очень медленно, не более чем дрожь от движения, словно слегка потрясли скакалку. Потом вся эта длинная висячая хрупкая паутина принялась колыхаться и раскачиваться, крутясь из стороны в сторону, пока наконец тростниковые веревки не прогнулись, подвешивая их над зиявшей внизу пропастью.

Она почувствовала, что начинает отпускать шею Джека. В это время его рука, державшая ее, ослабила свою хватку.

«Я сейчас упаду, – сказала она. Подумала, что сказала. И мысленно добавила: – Он собирается меня выпустить. Это будет несчастный случай. Никто не сможет его обвинить».

И тут прямо за спиной она услышала ровный голос Д. Р. Дамсанга: он давал мосту имя, возводя опоры, перебрасывая через ущелье канат слов:

– Эти два стебля тростника мы называем Саомгьянг, а качающиеся тростниковые петли – Ахул. Настил из бамбука, по которому идут путники, называется Саомблок, две главные параллельные полосы тростника, крепко привязанные к деревьям, чтобы сделать нашу переправу надежной, зовутся Саомнгур, а выходы по обеим сторонам моста мы именуем Саомвенг. Саомгьянг, Ахул, Саомблок, Саомнгур, Саомвенг.

Он умолк и снова повторил эти странные слова, воспевая мост, речью сплетая вместе разорванные стебли тростника. Баллада против страха.

В каком-то укромном уголке ее сознания зародилась мысль, что, упади она сейчас, все обошлось бы.

– А целиком наш мост называется Саом.

И тут они очутились на другой стороне.

8

Клер открыла глаза и увидела лицо Джека в паре сантиметров от своего; его рот окружили напряженные морщинки. Он прокашлялся, прежде чем заговорить, но голос его все-таки был хриплый.

– Ну как, все запомнила, моя маленькая родственница? Я тебя потом проэкзаменую.

Она соскользнула с его рук на землю.

– А целиком наш мост называется Саом, – сказала она.

Гул радостных возгласов раздался со стороны ожидавших мужчин.

Проявив мягкость и такт, носилыцики-лепча разбили лагерь довольно далеко от моста – так, чтобы Клер не видела его. Еще большую радость она ощутила, когда спустилась ночь и все сели у огня, разговаривая за едой о прошедшем дне так, словно она не опозорилась. Никто ни словом не упомянул об этом, пока по кругу несколько раз не прошла бутылка «Бутанской мглы», и тогда Бен беспечно заметил:

– Так, значит, ты боишься высоты?

– Ужасно.

Глупо было бы отрицать это.

– Может, Кристиан забыл упомянуть, что эта наша небольшая поездочка проходит по высочайшим горам мира? – спросил Ник.

– Я не люблю не столько горы, сколько утесы. И обрывы. – Она замолчала. – И подвесные мосты, наверно.

– Отрадно слышать, – сказал Кристиан. – Джек, сколько еще мостов нам встретится по пути в ущелье Цангпо?

Все засмеялись. Клер тут же взвилась:

– Возможно, вы удивитесь, но я не первый исследователь Гималаев, который боится высоты. Фрэнк Кингдон-Вард тоже страдал от такой фобии, но это не остановило его от походов по более опасным дорогам, чем наша. – Девушка улыбнулась окружавшим ее мужчинам. – По крайней мере, у меня нет страха перед пиявками или трупами… или пистолетами.

Едва только слово было сказано, она сама задалась вопросом, зачем произнесла его.

Айронстоун смеялся вместе с остальными, но на его лице застыло настороженное выражение.

– Я буду иметь это в виду, если мы наткнемся на какие-нибудь трупы, – сказал он. – Или пистолеты.

Бен признался, что оружие пугает его до смерти.

– Почему? – спросила Клер. – Оно ничем не отличается от любого другого снаряжения. Пока следуешь инструкциям. Моя мама научила меня и брата стрелять. – Она заметила, что Джек наблюдает за ней, ждет ее следующего шага.

– Мы сейчас не на Диком Западе, – отозвался Кристиан, – и даже если бы у нас был пистолет…

Она колебалась, сознавая, что собирается сделать очередной ход в игре.

– Мне хочется вам показать. Я могу воспользоваться пистолетом Джека. Если он не против.

Наступило молчание – одно из тех, когда каждый перестраивает свои мысли.

– Конечно, если бы у Джека был пистолет… – начал кто-то.

– Я заключу с тобой пари, Клер, – перебил Джек. – Можешь играться с моим пистолетом хоть в полицейских и грабителей, если снова пройдешь по этому мосту. Только до половины, если хочешь. – Он хлебнул виски. В упавшей тишине слышно было, как он глотал. – Но на этот раз я пойду сзади, вместо того чтобы нести тебя.

Тут же раздались протестующие возгласы. Бен и Кристиан настаивали, что идея нелепа, что Клер и так уже достаточно натерпелась за сегодня и что еще будет время перебороть ее страх высоты. Ник заметил, что уже стемнело, а Джек несколько перебрал.

– Не волнуйся, Клер, – сказал Джек. – Я знаю, что прошу слишком много. Уверен, кто-нибудь из нас будет счастлив перенести тебя через все мосты отсюда до Тибета.

– Отлично, – ответила она, зная, что он нарочно выводит ее из себя и она не должна попадаться на его удочку. – Я сделаю это.

Как только она это произнесла, все ее тело сжалось и превратилось в сплошной желудок, желавший вывернуться наизнанку, а лицо сморщилось от беспокойства, как у обезьянки. Не позволяя себе отступить, она тут же встала и направилась к мосту; огонь ее фонарика мигал перед ней, словно блуждающий огонек.

– Из этого мира в иной, – прошептала она. Клер слышала, как мужчины сзади поднялись и последовали за ней; Джек шагал рядом. Они подошли к мосту, мягко покачивавшемуся под вечерним ветерком. Девушка сбросила ботинки и почувствовала, что страх закипает в ней, как то огромное перо тумана, поднимавшееся из ущелья. Зубы стучали. Вспомнился Робин, который так любил лазать. Задержи взгляд на отдаленной точке, вот что он сказал бы. Не опускай голову, не отводи глаз от того, куда идешь, и не оглядывайся назад. Она вцепилась в тросы, словно клешнями, и поставила ногу на хребет шаткого бамбука. Ладони стали влажными от пота и скользкими, словно их намылили. – Не волнуйся, – громко сказал Джек. – Я буду прямо за тобой.

Услышал ли кто-нибудь из мужчин угрозу в словах ее родственника? А ведь они были угрозой, в этом Клер была уверена. Она встала на мост обеими ногами и двинулась вперед; руки она каждый раз передвигала не больше чем на дюйм, нервно хватаясь за канаты, словно в одном ритме с сокращениями своего желудка. Думала: все не так плохо, темнота скрывает высоту.

Джек ступил на мост, и все сооружение задрожало и запрыгало. До ее ушей долетел рев стремительно несущейся воды. Она уже далеко отошла от надежного берега, обеспечивавшего устойчивость, и луна, отражавшаяся в воде далеко внизу, ясно осветила бамбук.

Джек пошел быстрее и держался ближе к ней; от каждого движения мост колыхался и раскачивался.

Он нарочно идет со мной в ногу, думала она. Хочет лишить нас равновесия.

Смотри вверх, смотри вверх, смотри вверх.

Она подняла глаза и увидела вершины, испещренные песчаными склонами, а вдалеке гряду заснеженных пиков, выделявшихся на фоне ясного ночного неба, таких же ярких и твердых, как отшлифованные кости, позвонки земли. Еще ближе, с карниза скалы свисал монастырь, точно ласточкино гнездо. Может, это и было гнездо.

Она дошла уже почти до середины моста.

Сейчас, подумала Клер. Вот сейчас он это и сделает. Если я упаду здесь, все решат, что это несчастный случай. Это и будет несчастный случай. Он может потянуться ко мне и сделать вид, что ловит меня, а сам позволит мне выскользнуть из его рук. Ей хотелось оглянуться через плечо, дать ему понять, что она готова. Но тогда пришлось бы посмотреть на бурлящую внизу воду и вновь испытать то ощущение, будто и она, и мост стремительно уплывают прочь.

Она слышала, что Джек сделал шаг позади нее. Он был очень близко.

И Клер принялась петь один за другим шаги, которые привели ее сюда: Саомгьянг, Ахул, Саомблок, Саомнгур, Саомвенг. А целиком наш мост зовется Саом. Безмятежное слово мирного народа, привыкшего переходить мосты.

Она почувствовала, как рука Джека сжала ее плечо, скользнула вниз к запястью и отцепила ее пальцы от тростникового каната. Отдергивая руку, Клер повернулась лицом к Айронстоуну, снова крепко схватившись за тросы. Его лицо было очень суровым, как и ее. Возможно, он действительно верил, что девушка облегчит ему задачу.

– Здесь середина, Клер, – сказал он. – Теперь можно возвращаться.

Обратная дорога прошла как во сне. Одно мгновение ее жизнь висела на волоске, а в следующее она уже сидела у костра, и кто-то накинул одеяло ей на плечи. Джек курил сигарету. Остальные трое поздравляли ее; Бен, почти впавший в истерику от облегчения, прыгал вокруг нее, точно щенок Лабрадора на коротких и толстых лапах. Ник предложил глотнуть виски. Утирая рот тыльной стороной ладони, Клер бросила взгляд на своего родственника и попросила пистолет.

– Это что, русская рулетка?

– У него нет пистолета, Клер, – сказал Бен.

– Есть.

– Уже слишком темно, – отозвался Джек. – У тебя рука будет дрожать.

Кристиан внимательно посмотрел на Джека.

– Перестань дразнить ее своим мифическим пистолетом, Джек. Она за сегодня уже достаточно натерпелась.

Девушка вытянула вперед правую руку, выпрямила ее ладонью вниз. Никакого движения не последовало. Она развернула ладонь и слегка поманила пальцами, так же как Джек на мосту днем. Секунду он пристально смотрел на нее, потом засунул руку в свой жилет и вынул оружие. Его появление было встречено гробовым молчанием; потом Кристиан спросил:

– Какого он образца?

Он что, надеялся, что если даст ему имя, запишет в категорию, то тогда лучше поймет, зачем он Джеку?

– Понятия не имею, – ответила она, довольная небольшими размерами оружия. Оно легко и приятно легло в ее руку. – Пистолеты вроде автомобилей. Мне наплевать, какой они марки, главное, чтобы работали.

– Ну и цвет, конечно, – добавил Бен, пытаясь заставить ее улыбнуться.

– Во что будешь целиться? – спросил ее родственник.

Она наклонилась, скользнула рукой в карман его жилета и вытащила пачку табака, чувствуя острый, нервный запах его пота, вызванного ее действием, потом подошла к краю полянки и закрепила пачку на скрюченной ветке дерева.

– Пожалуйста, вы не могли бы посветить на это – своими фонариками то есть?

Она знала, что проводники и носильщики присоединились к группе у костра. Клер сняла пистолет с предохранителя и встала так, как учила ее мать: ноги врозь, колени чуть согнуты, обе руки свободно держат оружие. Она выстрелила три раза и вернула пистолет Джеку. Никто из них не позаботился проверить ее меткость. Они стояли друг против друга: два родственника, уже не такие дальние, измерявшие то, что осталось от расстояния между ними, признавшие взаимную кровную враждебность. Носильщики побежали к дереву. Один из них поднял пачку. Из уголка, куда попала Клер, сыпались ниточки табака.

– Неплохо, – крикнул Кристиан, исследуя дерево и пачку. – Слишком низко и слишком сильно скошено влево, но совсем неплохо. Примерно по дюйму между каждым попаданием. Довольно кучно, хотя и не в «яблочко».

– Зависит от того, куда она метила, – сказал Бен. – Если это яблочко и не распалось потом на половинки, то уж точно было бы изрешечено.

– Разумеется, она знает толк в оружии, – вставил Джек. – Она же янки, разве нет?

Все ушли спать, кроме Джека, который остался сидеть у костра в одиночестве, куря сигарету за сигаретой. Клер казалось, будто через все его тело пропустили электрический ток; он был напряжен, словно большая тощая кошка, готовящаяся к прыжку. Вернувшись к себе в палатку, она взяла один из дневников Магды и попыталась уйти в чтение. Она чувствовала огромное волнение, и ей совсем не хотелось спать. Внутри нее произошел какой-то сдвиг. Что-то еще случится, она знала. Последнее, что она прочитала, было: «Я человек, способный зайти слишком далеко». Потом ей помешали.

Клер старалась освободиться из-под его чар, не находить его привлекательным, старалась забыть, как хорошо было чувствовать его кожу рядом со своей, его запах, его жесткое длинное тело, очень белое, кроме загорелых рук и лица. Удивительно белое по сравнению с черными волосами на мошонке, как она заметила, когда он включил фонарик в ее палатке, «взглянуть на моего маленького монашка». Джек был умелым любовником, решительно исследовавшим, как ее тело отвечает на его ласки, хотя, когда все закончилось, она почувствовала смущение. Ей не хотелось связывать себя с затхлым запахом внутри палатки, горячими животными парами, которые наводили на мысли о том, как давно она не принимала ванну. Она сказала Джеку, что раскаивается, надеясь на утешение. Однако он только провел рукой по ее маленьким плоским грудям, заставив ее все еще чувствительные соски ощутить шершавую, мозолистую кожу его ладони, и уронил, что ему жаль. Беспокоясь, что задела его чувства, Клер поспешила уверить его, что он вел себя как герой, когда нес ее через мост. Она сама слышала в своем голосе детский восторг: слово «герой» было явно неуместно в свете того, что только что произошло между ними.

– Герой? – Джек, хмыкнув, повторил это слово с интонацией, которая ей не понравилась. – Источник всего героического? – Он говорил почти презрительно (но кого он презирал – себя или ее?), а потом отодвинулся от нее и положил голову на руку. – Герой, героиня… Ты знаешь, что это один немецкий химик придумал такое выигрышное торговое название для героина? Оно от немецкого слова «heroisch», означающего могущественный или героический. В тысяча восемьсот девяносто восьмом он работал на Байера, производителя аспирина. Конечно, это случилось спустя годы после того, как Райт проделал в Паддингтоне первые опыты, пытаясь найти замену морфину, не вызывающую привыкания. Байер сорвал огромный куш, выпустив в продажу новое чудо-лекарство, внушающее благоговейный трепет болеутоляющее. Оно продавалось в привлекательных коробочках, на этикетке которых были нарисованы лев и земной шар. Его рекламировали как не вызывающее привыкания средство для лечения кашля и проблем с дыханием. Не вызывающее привыкания! Нелепо, правда?

Не готовая к иронии, Клер уставилась на тонкое, красивое лицо Джека и почувствовала унижение оттого, что раскрылась ему, – что была раскрыта им, распростерта, растянута для всяческого проникновения. И это человек, который только что занимался со мной любовью, подумала она и тут же поправилась: трахнул меня, пытаясь наказать себя за проявленную слабость.

– Как ты дошел до того, что стал таким дерьмом, Джек? – Напрасное замечание, сделанное, чтобы вернуть хоть немного самоуважения.

Джек, казалось, искренне удивился ее реакции. Она наблюдала, как он ищет причину и выдумывает подходящий ответ – человек, способный надевать на себя разные личины, словно двустороннее пальто. Он придвинулся ближе и провел пальцами по ее щеке.

– Прости, милая, а ты ожидала признаний в неугасимой страсти?

Снова оставшись в одиночестве, Клер с тревогой размышляла о том, как легко могут соблазнить логика и ирония, сделать так, что твоя вера превратится в неправильное понимание фарса, а надежда – в ошибку в суждении. Грехопадение – не столько волнующий прыжок с высоты, сколько полоса незначительных заминок и мелких ошибок при чтении карты. Раньше она относилась к Джеку настороженно, теперь же она боялась его так, как в детстве боялась зеркал: можно бросить взгляд на их поверхность и увидеть свое лицо ужасно искаженным или поймать отражение чего-то, что прячется за углом, подстерегая тебя. Она чувствовала себя очень маленькой и не желала стареть в отражении Джека.

Следующие несколько дней она сторонилась своего родственника настолько, насколько это было возможно. Она испытывала смущение при мысли, что Бен их слышал, и подозревала, что Кристиан не одобрял, а Ник избегал ее (что он должен был подумать, после всех ее намеков про Джека?). Она много размышляла над искусственными горизонтами Магды, о том, как легко устремиться к одному из них. Позднее, просматривая свои собственные дневники того времени, Клер была поражена их двусмысленностью. Посторонний мог бы догадаться, прочесть между строк, но не найти доказательств.

♦ ♦ ♦

Граница, октябрь 1988 г.

Зачем я сделала это? Что это было, празднование маленькой победы в честь проявленной храбрости? Хотела Ника, а получила Джека. Дура, дура, дура. Если бы я раньше погасила свет в палатке, если бы не засиделась так поздно за чтением Магдиной жизни, вместо того чтобы позаботиться о своей собственной, если бы, если бы, если бы…

Теперь, когда я пытаюсь представить себе дьявола, у него лицо Джека, его понимание подоплеки международных финансовых каналов, его логика. Джек; потомок Айронстоунов по прямой линии от пламени и серы. До того, как я встретила его, мое восхищение перед учеными покоилось на твердых основаниях. Власть ученых над незримой Вселенной, вот что меня привлекало. То были люди, на чьей стороне стояла логика. Задай им любой вопрос, и на все у них найдется теория, гипотеза. Спроси у них, почему течет чайник, и они выдадут тебе Теорему Чайника, Второй Закон Протекаемости, Последнюю Теорему «Твайнингс».[53]53
  Известная английская марка чая.


[Закрыть]^[54]54
  Курортный городок на юго-востоке Англии, в графстве Кент.


[Закрыть] Разумеется, со временем станет ясно, что знание причины протечки не означает, что ее можно остановить, и кое-кто в таком случае мог бы отказаться от подписки на «Нью сайентист» или «Сайентифик америкэн». Или, возможно, сдать билеты на очередной сеанс «Стар трека». Но только не я. Я продолжала верить. Пока не повстречала Джека. А теперь моя вера постепенно идет на убыль.