Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты"

Nicolas продолжал служить в своем полку, стоявшем в Польше. И, получив известие о женитьбе сестры, прислал холодное поздравительное письмо и сам не приехал под предлогом дел службы.[3252]3252
  Зач.: В 8-м году он приезжал


[Закрыть] Вскоре после Тильзитского мира он приезжал в отпуск, и на своих домашних произвел впечатление большой происшедшей в нем перемены. Отец нашел его очень возмужавшим и остепенившимся. Денег он брал не много, в карты не играл и обещал еще года через два выйти в отставку, жениться и приехать в деревню хозяйничать.

– Теперь еще рано, дайте хоть до ротмистров дослужиться.

«Славный, славный малый», – говорил отец.

Графиня тоже была довольна сыном, но на ее материнские глаза ей заметно было, что Nicolas загрубел, и ей хотелось бы женить его. Но, намекнув раз о богатой невесте, именно о Жюли Корнаковой, она увидала, что сын этого не сделает. Она видела, что что то хуже стало в сыне, но не могла понять этого. Она испытывала в первый раз то материнское чувство, что радостно веришь в каждый шаг вперед своего детища, а не веришь в его такой же переход книзу, какой и сам испытываешь. Вера была вполне довольна братом, она одобряла его умеренность в расходах и степенность. Соня в этот приезд больше чем когда надеялась быть женой Nicolas, она <опять сблизилась с Nicolas>.[3253]3253
  Зачеркнуто: Оттого ли, что, видя дела совершенно расстроенными, Nicolas знал, что ему никак не позволят жениться на Соне, он говорил ей о женитьбе и успокоивал, что никогда он не женится на богатой.


[Закрыть] Он ничего не говорил ей о любви и женитьбе, но был кроток, ласков и дружен с нею.

Соня всё так же верно любила его и обещала любить его, женился ли бы он на ней или на другой. Сонина любовь была так верна и так тверда, что Наташа говорила: «я даже не понимаю, как можно так любить: точно ты себе велела и уж не можешь изменить этого». Наташа одна была недовольна братом. Она охала на его приемы совершенно большого, на его бурую шею, на его манеру держать трубку между пальц[ев], всё дергала, тормошила его, вскакивала на него верхом и заставляла возить по комнатам[3254]3254
  Зач.: она одна могла по старому оживлять его


[Закрыть] и всё чего то как будто искала и не находила в нем.

– Что с тобой? – говорила она. – Ну? Ну! Где ты! – всё приставала она к нему, как бы докапываясь в нем того самого брильянта оживления, которого другие и не замечали, и который она один и любила в нем, и который заметно потускнел в последнее время.[3255]3255
  Зач.: Nicolas был в состоянии первого разочарования, когда всё кажется пустяками и всё мечтой, потому что то, за что первое взялся, оказалось мечтой и пустяками.


[Закрыть]

Наташа, проживши в одиночестве последний год в деревне, составила себе обо всем свое очень определенное, и часто противное мнениям своих родных, понятие. В этот последний год в деревне было скучно, оттого что все, кроме ее и Сони, говорили только о том, что мало денег, что нельзя ехать в Москву, жалели о барышнях и каждый день слышали толки Веры о том, что в деревне очень трудно выйти замуж, что умрешь с тоски, что можно найти место в Петербурге и т. д.

Наташа редко вступала в эти разговоры и, ежели вступала, то озлобленно нападала на Веру и утверждала, что в деревне гораздо веселее, чем в Москве. Летом, действительно, Наташа устроила себе такую жизнь, что она, не притворяясь, говорила, что она чрезвычайно счастлива. Она вставала рано утром и с дворовыми девушками, и гувернанткой и Соней отправлялась за грибами, ягодами или орехами. Когда становилось жарко, она подходила к реке и там купалась в устроенной купальне. Наташа с радостной гордостью выучилась плавать.

Потом она пела, обедала и отправлялась одна, в сопровождении Митьки охотника, верхом в любимые места, поля и луга. С каждым днем она чувствовала, как она крепнет, полнеет, хорошеет и лучше и лучше плавает, ездит верхом и лучше поет. Она постоянно была счастлива в поле и вне дома. И когда за обедом или вечерним чаем она опять слышала те же толки о скуке в деревне и о бедности, она еще более чувствовала себя счастливой в поле, в лесу, верхом, в воде или в лунную ночь на своем окне. Она не была влюблена ни в кого и не чувствовала в этом никакой надобности. Соня участвовала в ее жизни, но в самые лучшие минуты Наташи она чувствовала, что Соня со всем ее желанием не могла поспеть за ней, как не могла поспеть в лесу, в воде, на лошади.

Один раз в жаркий июльский день, когда они с Соней, гувернанткой и семью девушками пришли к реке, к купальне, Наташа разделась, завязала голову белым платком и в одной рубашке села на передней лавочке на корточках и обхватила тонкими руками свои гибкие ноги, и глаза ее остановились на воде. Все уже давно были в воде, плескались, боялись, кричали. Девушки взывали ко всем, забывая в воде различие господ от дворовых.

– Ну, девки, ну, на ту сторону! – кричали они с тем гуртовым, девичьим ухарством, с которым купаются русские девушки. Наташа всё сидела и смотрела на воду и на противоположную березу. Она думала, серьезно думала в первый раз в своей жизни.

«Зачем же ехать в Москву? Отчего же не жить всегда здесь? Разве здесь не хорошо? Ах, как хорошо! И как я довольна и счастлива! И потом, они все говорят, что мы бедны. Как же мы бедны, когда у нас столько земли, людей, домов. Вон Настя, у ней ничего нет, кроме этого розового платья, а она как мила, и как весела, и какая коса чудесная. Как же мы бедные? Зачем же нам столько учителей, и музыкантов, и два шута? всё это не нужно. Папаша всем доволен, и мама тоже, и я тоже. Продать всё лишнее и жить с двумя девушками в одном флигеле и как будет весело! Непременно пойду и скажу это папа», решила она сама с собой. В это время вихрь, поднимая пыль на пашне, пробежал по полю, по дороге к реке и понесся по реке, рябя воду, и прямо набежал на лицо плывущей Насти. Настя испугалась, задохнулась, потом засмеялась, и Наташа смеясь убежала в купальню и бросилась в воду. Вернувшись с купанья, Наташа, повязанная платком, загорелая, веселая[3256]3256
  Зачеркнуто во второй редакции: встретила князя Андрея и он помешал ей тотчас рассказать отцу свою философию, как она называла. Вечером, когда уехал князь Андрей, на которого она не обратила никакого вниманья, она пришла к отцу и


[Закрыть] вбежала к отцу и серьезно и внушительно рассказала ему свою философию, как она назвала ее. Отец, смеясь, поцеловал ее и презрительно ласково сказал, что хорошо бы было, коли бы всё так легко делалось. Но Наташа не скоро сдалась. Она чувствовала, что несмотря на то, что она девочка, а он старик, она говорит правду.

– Да отчего же нельзя? – говорила она. – Ну, долги. Ну, так давай жить так, чтоб проживать вдвое меньше. – Наташа не поверила презрительно ласковой улыбке отца и шуткам матери, она знала, что она говорит правду, и с этих пор стала думать, верить своим мыслям и обо всем иметь свои суждения. В Петербурге она не одобряла искательства места отца и говорила, что всё это глупости, что они и так богаты. Женитьбу Берга она очень одобряла, потому что Вера нам не пара.

Она была рада однако случаю веселиться в Петербурге. Но несмотря на то, что она готова была всегда жить в деревне, она в Петербурге недовольна была тем образом жизни, который вели ее родные. Всё ей казалось не так, не достаточно comme il faut, провинциально. Почему она знала, как надо было жить в высшем обществе, но чутье ее указывало ей верно и ее чувство изящества и тщеславия оскорблялось тем, что комнаты были убраны не так, лакеи грязные, карета старинная, стол не так накрывается. Она одевалась не только сама, но и одевала старую графиню, отдавшуюся совершенно в ее власть, и одевала прекрасно. Все те мелкие приемы манер и туалета, которые составляют оттенок высшего общества, она угадала сейчас же и в несколько смешном в Петербурге, провинциально-московском доме Ростовых Наташа поражала своей безупречностью манер самого высшего и элегантного общества.

Ей было шестнадцать лет; одни говорили, что она очень хороша, другие говорили, что она только мила, говорили, что она пустая, что она кокетка, что она избалована, но все говорили, что она очень мила.

В месяц однако после приезда Ростовых в Петербург богатыми [?] женихами Наташе было сделано два предложения, из которых одно было очень выгодно, но она отказала обоим. Наташа так смеялась, так весело кокетничала, что людям наблюдательным никогда бы и в голову не пришло сделать ей самой предложение. Она казалась не от мира сего. Странно было подумать, чтобы она вдруг захотела выбрать себе одного мужа, который в халате ходил при ней, из всех этих сотен людей, которые все были ее мужьями, когда она того хотела. Все готовы были за ней ухаживать, поднимать ей платок, танцовать с одной ею и писать ей стихи в альбом. Она другого назначения не допускала в мущинах. И чем больше было таких, тем было лучше.[3257]3257
  Зачеркнуто: Одно время после обручения Берга ей вдруг стало досадно, что Берг, которого она совершенно презирала, целуется с Верой. Она обратила свое внимание на Берга и довела его до того, что он сказал ей то, что и нужно было:
  – Ежели бы я знал, Наталья Ильиничиа, это прежде, я бы вам сделал предложение, потому что я…
  – Как вы смеете это говорить. Я Вере скажу, – и ушла от него.


[Закрыть] Pierre сразу был оценен Наташей и не столько потому, что она воображала себе когда то, что она влюблена в него,[3258]3258
  Зач. в наборной рукописи: Pierre, которого затащил граф Илья Андреевич, полюбил дом Ростовых. Наташа смеялась над своим прежним чувством к нему. Он был женат, стало быть, для нее не мущина, но он ей был особенно приятен.


[Закрыть] и не столько потому, что она сразу причислила его к людям самого высшего общества, сколько потому, что он был умнее и проще всех других людей. Узнав, что он масон, она расспрашивала его о том, что это такое, и когда он сказал ей в общих чертах цель масонства, она большими глазами долго смотрела на него и сказала, что это прекрасно.

Когда он уехал, старая графиня спросила ее, о чем они так горячо говорили.

– Нельзя сказать, мама.

– Знаю, знаю, что он фармазон, – сказала графиня.

– Franc-maçon, maman, – поправила Наташа.

В отношении мущин у ней было чувство, похожее на чувство распорядителя охоты, оглядывающего ружья – заряжены ли они? Заряжено, курок действует, есть порох на полках – хорошо. Так ждите, когда я захочу сделать залп из всех ружей или выберу одно. А надо, чтобы все были заряжены.

Наташе было шестнадцать лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор[3259]3259
  Зачеркнуто: она несколько раз виделась с Борисом в Москве, но при других говорила ему «вы», но ни разу с ним не видалась наедине и ни разу не говорила о том, чему они обещались в 1809 году. Борис был особенно внимателен к ней, но из его выражения она никак не могла понять, считал ли он свое и ее обещание существующим или уничтоженным.


[Закрыть] она ни разу не видела Бориса.

Перед Соней и с матерью она, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, было ребячество, про которое не стоило и говорить и которое давно было забыто; но эта девочка имела в высшей степени женский дар хитрости придавать, какой она хотела, тон своим словам, скрывать и обманывать, и в самой тайной глубине ее души вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой, забытым ребячеством, или важным, связующим обещанием, болезненно мучал ее. С одной стороны ей бы весело было выйти теперь замуж и именно за Бориса, который был так мил, хорош и comme il faut, особенно весело потому, что она показала бы Вере, что нечего так гордиться, что она уже большая и выходит замуж, как будто она одна может это сделать, и показать ей, как надобно выходить замуж не за немчика Берга, а за князя Друбецкого, с другой стороны, мысль об обязательстве, связывающем ее и лишающем ее главного удовольствия думать о том, что каждый встречающийся мущина может быть ее мужем, тяготила ее.

В 1809 году, когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним тотчас же, был принят, как все, т. е. с приглашением обедать, ужинать каждый день.[3260]3260
  Зач.: Но в первое же посещение Наташа, молча слушавшая разговор Бориса с отцом и матерью, осталась недовольна тоном Бориса.


[Закрыть] Наташа, узнав о приезде Бориса, вспыхнула и дрожащим голосом сказала Соне: – Знаешь, он приехал.

– Кто,[3261]3261
  Зач.: Князь Болконский?


[Закрыть] Безухов? – спросила Соня.

– Нет, прежний он, – сказала Наташа, – Борис, – и, посмотревшись в зеркало и оправившись, пошла в гостиную.

Борис ждал встретить Наташу изменившеюся, но всё в его воображении был тот милый ему образ чернушки с блестящими из под локон глазами, с красными губками и детски отчаянным смехом. Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым сильным поэтическим воспоминанием Бориса. Но его светская, блестящая карьера, которой одним из главных условий была свобода, и известия, полученные от матери, о расстройстве дел Ростовых заставили его принять окончательное решение уничтожить, забыть эти детские воспоминания и обещания. Но он знал, что Ростовы в Петербурге, и потому нельзя было ему не приехать к ним. Ежели бы он не приехал, он бы этим тем хуже показал, что помнит о прежнем. Он решился ехать, как старый, добрый знакомый, относясь к своему прошедшему с Наташей с той забывчивостью, которой так много постыдных и сердечных воспоминаний покрываются в свете. Но он смутился, когда вошла Наташа, сияя больше, чем ласковой улыбкой, во всей прелести своей только что развившейся шестнадцатилетней красоты. Он никак не ждал ее такою. Он[3262]3262
  Зачеркнуто: несмотря на весь свой такт


[Закрыть] покраснел и замялся.

– Что, узнаешь свою старую приятельницу шалунью?

Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.

– Как вы похорошели!

«Еще бы!» отвечали сияющие глаза Наташи.

– А папа постарел? – спросила она.

Наташа села молча и слушала разговор Бориса с графиней, которая обращалась с ним, как с большим. Она молча рассматривала его до малейших подробностей, и он чувствовал на себе радостную тяжесть этого упорно неучтивого взгляда. Наташа наблюдала и заметила в Борисе снисходительную учтивость, говорившую как будто, что он помнит свою прежнюю дружбу с Ростовыми и потому, только потому и теперь, хотя он и не принадлежит к обществу Ростовых, он не будет гордиться. Во время этого первого визита с тактом, но не нечаянно, как это чувствовала Наташа, Борис упомянул о дворцовом бале, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS, называя высшую аристократию. Он сидел, поправляя белой, нежной рукой чистейшую, облитую перчатку на левой; мундир, шпоры, галстук, прическа, – всё это было самое модное и comme il faut’ное. Наташа сидела молча, исподлобья разгоревшимися, оскорбленными глазами глядя на него. Он не мог оставаться обедать, но приехал через несколько дней; он приехал опять и пробыл от обеда и до ужина. Он не хотел и приехать, не хотел и пробыть так долго, но он не мог поступить иначе. Несмотря на свое решение отказаться от Наташи, несмотря на то, что он говорил себе,– это было бы неблагородно, – он не мог не поехать. Ему представлялось, что необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Он приехал, а этот день Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляя писать в него,[3263]3263
  Зачеркнуто: Она ласкала его взглядом, улыбкой, слушала его, и он забывал все свои решения, был влюблен, как прежде. Про старое они, однако, не говорили оба.


[Закрыть] не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и поздно вечером он уехал в тумане, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и ничего не сказав того, что он был намерен сказать.[3264]3264
  Отброшено во второй редакции: На другой день Борис опять приехал вечером.
  – Мама говорила со мной об вас, – сказала ему Наташа, когда они остались вдвоем, смело глядя ему в глаза, но краснея.
  Борис покраснел тоже и опустил глаза.
  – Что же вам говорила мама?
  – Мама говорит, что я не хорошо себя веду с вами, что надо кончить… Ну понимаете?
  – Ах, как бы я счастлив был, ежели бы я мог кончить, ежели бы я был богат…
  – Зачем богатство? Любите вы меня?
  Борис молчал и краснел все больше и больше.
  – Так зачем же богатство? Хотите вы, чтобы я вышла за вас – так скажите…
  – Да, да, я понимаю. Я дурно поступаю, – заговорил вдруг Борис, покрасневший до слез, но оживляясь, чувствуя, что он нашел выход.
  – Я связываю вас, когда бы вы могли сделать партию, я несчастный человек, но я не дурной человек – вы свободны, Наташа.
  Он встал, поцеловал ее руку.
  – Я не буду больше стеснять вас, и скажите тетеньке, мне слишком тяжело…
  – Я ничего не понимаю, – сказала Наташа, серьезно глядя на него. Борис, не отвечая, подошел к руке графини и вышел.


[Закрыть] На другой день Борис опять приехал, на третий, на четвертый. Он получал записки от графини Безуховой и целые дни проводил у Ростовых.[3265]3265
  Зач.: На пятый день Борис приехал рано утром <и попросил позволения видеть графиню.
  – Ma bonne tante [милая тетушка], – сказал он, когда она посадила его подле себя. – Я люблю Наташу, вы это знаете. У меня ничего нет, <но я служу> но я люблю ее больше всего на свете. Я прошу ее руки.
  – Ах, mon cher, как ты меня удивляешь, я так привыкла тебя любить, как сына, но Наташа так молода, ты сам говоришь, что ты не богат, а наши дела… Ах, подумать… А Наташа что?
  – Я не знаю, ma tante, – улыбаясь отвечал Борис.
  – Ах, боже мой, боже мой! Как это всё растет, как это всё… Нет, мой дружок… это нельзя. Я тебя люблю, очень люблю, нет, mon cher. – Графиня заплакала, сказав, что Наташа еще так молода, что средства их малы, но что она очень любит Бориса и впереди еще много времени.
  Борис, довольный тем, что он исполнил свой долг, продолжал ездить в дом, но уже меньше сближался с Наташей. Наташа продолжала всё так же быть с ним ласковой и кокетливой> и сделал предложение Наташе через старую графиню. Графиня поплакала, посоветовалась с графом и отказала ему.


[Закрыть]

[Далее со слов: На четвертый день вечером… кончая …потому что было по другому. – близко к печатному тексту. T. II, ч. 3, гл. XIII.]

[3266]3266
  Зач. в третьей редакции: В одно и то же время, как мать и дочь Ростовы решили между собой, что Борису не следует так часто ездить, он с своей стороны, видно, понял это и перестал ездить.
  Но в это время граф Илья Андреевич, встретив Безухого, затащил его к себе и Пьер сделался домашним человеком у Ростовых и даже поверенным Наташи в ее горе о измене Бориса.
  Зачеркнуто в наборной рукописи: В это время в дневнике Пьера сделался трехнедельный перерыв и наконец было записано то сновидение о летающей по книге женщине в белой одежде, которое заставило его задуматься над своими посещениями к Ростовым.


[Закрыть] На другой день Борис опять приехал вечером к Ростовым, и графиня, подозвав его к себе, взяла его за руку, притянула к себе и поцеловала.

– Boris, vous savez, que je vous aime comme un fils.[3267]3267
  [Борис, вы знаете, что я люблю вас, как сына.]


[Закрыть]

Графиня покраснела, a Борис еще больше.

– Вы знаете, мой друг, что у материнской любви есть свои глаза, которые видят то, чего другие не видят. Mon bon ami, vous êtes un grand garçon, bon et raisonnable.[3268]3268
  [Мой милый друг, вы – юноша взрослый, добрый и рассудительный.]


[Закрыть] Ты знаешь, что девушка – огонь, что молодой человек не может ездить в дом… – Графиня смешалась. – Vous êtes un honnête garçon et je vous [ai] toujours [aimé] comme un fils.[3269]3269
  [Вы – честный юноша, и я вас всегда любила, как сына.]


[Закрыть]

– Ma tante,[3270]3270
  [Тетушка,]


[Закрыть] – отвечал Борис, поняв значение таинственных слов графини так же хорошо, как ежели бы они были изложены по всем законам логики, – ma tante, ежели я был виноват, то не перед вами. Я никогда не забуду, чем я вам обязан и, ежели вы мне скажете, что я не должен бывать у вас, как ни тяжело это мне будет, моя нога не будет у вас.

– Нет, зачем, но помни, моя душа…

Борис поцеловал ручку графини и с этого дня ездил к Ростовым только на балы, на обеды и не оставался наедине с Наташей.[3271]3271
  На полях: Девушка свеча.
  Наташа ушла от Сони.
  Наташа говеет.
  Жалко его было.


[Закрыть]

[Далее со слов:[3272]3272
  Зач.: В ту же ночь, как Наташа беседовала так с своей матерью, Pierre, проведший вечер у Ростовых, у которых он любил бывать, сам не зная почему, Pierre, поздно вернувшись домой, сидел один в своей низенькой комнате верхнего этажа с пером в руках над раскрытой тетрадью своего дневника. Он готовился записать нынешний день и перед этим перечитывал прежние дни.


[Закрыть] 18 ноября было написано: «Встал поздно и, проснувшись, долго лежал на постели, предаваясь лени». кончая: «Меркурий – есть жидкая и летучая духовная сущность – Христос, дух святой, он». – близко к печатному тексту. T. II, ч. 3, гл. X.]

Всё так же ленив и чревоугодлив. Вспомнил о правиле воздержания в конце обеда и было поздно. Смотрел на Мар[ию] Мих[айловну] с похотливыми мыслями. Господи, помоги мне!

22 января. Была мастерская товарищеская ложа. И описание страданий отца нашего Адонирама. Я слушал и, как и в первый раз, когда познал это, на меня нашло сомнение. Был ли Адонирам, не есть ли это аллегория, имеющая свое значение. Объяснил брату О. свои сомнения. Он сказал мне, что должно терпеливо ждать открытия дальнейших таинств, которые объяснят многое. Нынче вечер провел у графини <у жены>. Не могу преодолеть внутреннего отвращения к ней. Увлекся беседой с NN о суетном и ничтожном и злобно трунил над сенаторами. Ужинал неумеренно, так что всю ночь[3273]3273
  Зачеркнуто: не спал от похотных грез.


[Закрыть] спал с дурными грезами.

26. Мне было поручено устройство и председательство в столовой ложе. Бог помог мне устроить всё удовлетворительно. Я уговорил князя Андрея быть с нами. Я мало вижу его и не могу[3274]3274
  Зач.: руководить их


[Закрыть] следить за ним. Он увлечен мирской борьбой, и я каюсь, что часто завидую ему, хотя участь моя должна бы была казаться мне предпочтительнее. Он заехал ко мне и с гордостью говорил о своем успехе. Он горд и в своем успехе рад столько ж водворению добра, сколько и победой над теми, кого он считает своими врагами. Я старался приготовить его к торжественности нынешнего заседания, но он слушает меня с кротостью и вниманием, но я чувствую, что не проникаю в его душу, как благодетель в мою, когда он говорит со мною. Князь Андрей принадлежит к холодным, но честным масонам. Все масоны подразделяются по моим наблюдениям на четыре разряда. К первому принадлежат те редкие светила, как благодетель, которые вполне усвоили себе святые истины ордена, которых длинный пройденный путь утверждает в предприятии пройти остальной путь, для которых тайн меньше, чем знания, которые жизнь свою слили с святым учением ордена и которые служат образцами человечества. Таких мало. К второму разряду принадлежим мы, ищущие, колеблющиеся, отступающие и раскаивающиеся, но ищущие истинного света самопознания и воздвижения внутреннего храма. К третьим принадлежат люди, как и милый друг мой Болконский и О., и Б., и их много. Эти масоны равнодушно смотрят на наши работы, не ожидают от них успеха, хотя и не сомневаются. Это люди, которые отдают нашему ордену только малую часть своей души. Они поступают, как князь Андрей, потому что их приглашают и потому что они, хотя и не видят всего света Сиона, не видят ничего, кроме хорошего в масонстве. Это верные, но ленивые братья. К четвертому разряду наконец принадлежат те, которые, увы, вступают в святое братство только потому, что на это мода и что в ложе они делают нужные им для светских целей связи с богатыми и знатными людьми. Таких много, и молодой Др[убецкой] принадлежит к ним.

Ложа прошла благополучно и торжественно. Много ел и пил. После обеда в ответной речи не мог иметь всей нужной ясности, что многие и заметили.