Автор книги: Лев Толстой
Жанр: Русская классика, Классика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 46 (всего у книги 71 страниц)
Еще не успело пройти впечатление первой войны с Наполеоном, как наступила вторая, кончившаяся Тильзитским миром.[2830]2830
Зачеркнуто: Прошло полтора года. Кончалась вторая война России с Наполеоном. После Пултуска, Голенина [?] и Прейсиш-Эйлау, так радостно подействовавших на русские сердца, настало Фридландское сражение; но в России еще не были о нем получены известия.
[Закрыть] В начале 1806 и в 1807 году чувство вражды к Буонапартию, как его называли, еще больше, чем в 1805 году, проникало уже до сердца русского народа. Полмиллиона ратников, два набора в один год, проклятия врагу рода человеческого и антихристу Буонапартию, слышавшиеся во всех церквах,[2831]2831
Зач.: слышно было, что он подходит
[Закрыть] и слух о приближении его к русской границе, не шутя заставляли ощетиниваться против него все сословия.
<Прожив зиму 1807 года в Москве, семейство Болконских, старик отец, сын, дочь и внук с кормилицей, возвратились в Лысые Горы. Как ни тяжело было князю Андрею слышать торжество Иенской победы и о первых успехах русских войск, в которых он не участвовал, он оставался верен своему слову, не служить более в русской армии. Но зато с жадностью они оба с отцом, как ни различны и ни спорны были их взгляды, следили за ходом политических и военных событий.
Долохов выздоровел от своей раны, но продолжал жить в Москве, по отпуску за болезнию. После своей дуэли он особенно сблизился с Ростовым, который ввел его в дом своего отца. У старого графа известный шалун, кутила и бретер был принят, как и принимались все: с приглашением каждый день обедать и ужинать, но обстоятельство, удивившее всех, знавших Долохова, было то, что он, враг так называемого хорошего общества и порядочных женщин, сделался домашним человеком у Ростовых.> На вопрос, который задают себе семейные люди при сближении с молодым человеком,[2832]2832
Зач.: вопрос, для кого он ездит, был решен
[Закрыть] было весьма скоро отвечено всеми домашними, что Долохов[2833]2833
Зач.: был человек, не умевший и не считавший нужным скрывать свои чувства. Он не отходил от Сони, танцовал только с нею на вечерах и прямо говорил ей и своему новому другу Николя, что он влюблен в нее. И, странное дело, молодой Ростов не только не был огорчен этим, но как бы радовался этим новым отношениям.
[Закрыть] ездил для Сони и был влюблен в нее. Nicolas с гордым чувством самодовольства и уверенности предоставлял Долохову случаи видеться с Соней и твердо был уверен, что Соня и вообще женщина, раз полюбившая его, не может изменить ему. Раз он сказал Соне:
– Что ж, это бы была хорошая партия. – Соня заплакала.
– Вы злой человек,[2834]2834
Зач.: она говорила ему «вы»
[Закрыть] – только сказала она ему.
Старый граф и графиня шутили с Соней, но и серьезно поговаривали: «что ж эта партия недурная. Женится – переменится». Соня с удивлением и упреком только смотрела на них, на Николя и самого Долохова и, как бы находясь в нерешительности, хотя и польщенная вниманием Долохова,[2835]2835
Зачеркнуто: только высматривала, стараясь остаться свободною. Два новые друга как будто намерены были променяться любовницами: Долохов, представив графине Безуховой молодого гусара, перестал ездить к ней и проводил дни и вечера у Ростовых. Николя не отговаривался, когда старик отец радостно подшучивал над ним о его связях с графинею.
– Ничего, молодость, – говорил старик, – и ничто так не формирует молодого человека, как связь с порядочною женщиною.
Так продолжалось несколько месяцев. Когда наступил 1807 год, Николя, несмотря на просьбы матери, не захотел продолжать отпуска и решил ехать к полку.
– Так ты едешь? – сказал Долохов, не желая пропустить также новой войны и время выступления гвардии, решил сделать последнюю попытку
[Закрыть] с страстным любопытством ожидала, что будет дальше.[2836]2836
Зач.: Неожиданно в конце года Соня получила письмо.
[Закрыть]
Месяц после знакомства с Долоховым горничная барышень, расчесывая огромную косу Сони, выждала время, когда Наташа вышла из комнаты, и шопотом сказала:
– Софья Александровна, вы не рассердитесь, меня один человек просил, – и, вся покрасневшая, стала доставать что-то рукой из за пазухи. Это было любовное письмо от Долохова. Испуганная и обрадованная Соня кошачьим движением взяла письмо и, еще более красная, чем горничная,[2837]2837
Зач.: побежала
[Закрыть] пошла в спальню и там задумалась, следовало ли ей или не следовало читать это письмо. Она знала, что это было объяснение. «Да, ежели бы я была дочь maman (она так звала графиню), мне бы следовало показать ей письмо, но бог знает, что ожидает меня. Я люблю Nicolas и буду его женой или ничьею, но я не дочь и мне, одинокой сироте, нельзя отвергать любви или дружбы этого Долохова». Она распечатала и прочла. «Обожаемая Софи, я вас люблю, как никогда ни один мужчина не любил женщину. Моя судьба в ваших руках. Я не смею просить руки вашей. Я знаю, что вас, чистого ангела, не отдадут мне, человеку с репутацией, которая заслужена мною. Но с тех мгновений, как я узнал тебя, я – другой, я увидал небо. Ежели ты любишь меня хоть в [2838]2838
Зач.: дать ему случай с глазу на глаз переговорить с
[Закрыть]/100 столько, как я, то ты поняла меня. Софи, отдайся мне и я буду твой раб. Ежели ты любишь, напиши «да» и я найду минуту свиданья».
Наташа застала Соню за чтением письма и узнала в чем дело.
– Ах, какая ты счастливая, —закричала она. – Что же ты ответишь ему?
– Нет. Я не знаю, что мне делать, я не могу теперь видеть его.
Через неделю после этого письма, на которое Долохов не получил ответа и во время которой Соня упорно избегала оставаться с ним наедине, Долохов приехал рано утром к Ростовым. Он попросил[2839]2839
[Закрыть] видеть графиню и сказал, что он просит руки Софьи Александровны. Графиня изъявила условное согласие и посл[ала] Соню. Соня, красная и трепещущая, обнявшись с Наташей, вошла мимо любопытных глаз дворни, уже знавшей в чем дело и радостно ожидавшей свадьбы барышни, в комнату, где ожидал ее Долохов. К затворившимся за ней дверям тотчас же прильнули любопытные головы.[2840]2840
Зачеркнуто: но они ничего не могли слышать, кроме звуков прекрасного выразительного мужского голоса, который с убедительными интонациями долго говорил один. Потом после тишины послышался женский крик и Соня, испуганная, выбежала из комнаты. « Никогда! Никогда!» прокричала она сквозь слезы.
[Закрыть] Долохов покраснел, как только вошла еще больше покрасневшая и испуганная Соня, быстро подошел к ней и взял ее за руку, которую она не могла отнять от страха, охватившего ее. «Как это может быть, чтобы он любил меня», думала она, «он сейчас увлечет, как О. О.».
– Софья Александровна, я обожаю вас, вам нечего говорить. Вы поняли уж, что вы сделали с моим сердцем. Я был порочен, я был во мраке, пока я не знал тебя, обожаемая, несравненная Софи. Ты – ангел, осветивший мою жизнь. Будь моей звездой, будь моим ангелом хранителем. – Его прекрасно звучный голос задрожал, когда он говорил это, и он обнял ее и хотел прижать к себе. Соня дрожала от страха и казалась потерянною, капли пота выступали у нее на лбу, но как скоро он дотронулся до нее, кошечка проснулась и вдруг выпустила когти. Она отскочила от него. Всё, что она приготовила сказать ему, не сказалось. Она почувствовала его привлекательность, его власть над собою и ужаснулась. Она не могла быть ничьей женою, кроме Nicolas.
– М-r Долохов, я не могу… я благодарю вас… ах, уйдите пожалуйста.
– Софи, помните, что моя жизнь, будущая жизнь в руках ваших. – Но она с ужасом отталкивала его.
– Софи, ты любишь уже,[2841]2841
Зач.: Верьте моей чести, это умрет со мной.
[Закрыть] кого?[2842]2842
Зач.: говорите, убивайте меня. Вы любите. —Да… Кузена.
[Закрыть] я убью его… Скажи.
– Да, – сказала Соня.
Долохов нахмурился и вышел, хлопнув дверью. Долохов быстрыми, твердыми шагами с тем особенным выражением злобной решительности, которое иногда принимало его лицо,[2843]2843
Зач.: в торжественные минуты, вышел за нею.
– А я вам говорю, что вы будете моей женою, – сказал он и вышел и не сказал ни слова встретившему его старому графу.
Через два дня Николя получил от Долохова записочку
[Закрыть] прошел залу. В зале старый граф встретил Долохова и протянул к нему обе руки.
– Ну что, поздравить… начал он, но не договорил: его ужаснуло злое лицо Долохова.
– Софья Александровна отказала мне, – сказал Долохов дрогнувшим голосом, – прощайте, граф.
– Не думал я, не думал, я бы за честь счел племянником назвать тебя. Ну, мы поговорим еще, mon cher, с ней. Я знаю что, знаю… всё мой Коко… с детства cousin и cousine, постойте…
– Да, – сказал Долохов, – вы Софью Александровну не считаете достойной своего сына, и он тоже. Она же считает меня недостойным себя. Да, это в порядке. Прощайте, я вас поблагодарю за это, – и он вышел. Встретившемуся Nicolas он не сказал ни слова и отвернулся от него.
Через два дня Nicolas получил от Долохова записку следующего содержания: «Я у вас в доме больше не буду, и ты знаешь почему. Я еду послезавтра и ты скоро, как я слышал. Приезжай нынче вечером, помянем Москву гусарской пирушкой. Я кучу у Яра».
Ростов из театра в одиннадцатом часу приехал к Долохову и нашел у него переднюю полну плащами и шубами, и из-за отворенных дверей услыхал гул мужских голосов и звуки перекладываемого золота. Три небольшие комнаты, занимаемые Долоховым, были красиво убраны и ярко освещены. Гости чинно сидели вокруг столов и играли. Долохов ходил между ними и радостно встретил Ростова. О предложении и вообще о семействе ни слова не было сказано. Он был ясен и спокоен больше, чем обыкновенно, но в глазах его Ростов заметил ту черту холодного блеска и наглого упорства, которая была в них в ту минуту, как он на клубном обеде вызывал Безухова. Ростов не играл во всё время пребывания своего в Москве. Отец просил его несколько раз не брать карты в руки, и Долохов несколько раз смеясь говаривал ему:
– Играть в карты на счастье можно только дураку. Коли играть, то играть на верные.
– Разве ты станешь играть на верные? – говорил ему Ростов.
Долохов странно улыбнулся на эти слова и сказал:
– Может быть.
Теперь, после ужина, Ростову вспомнился этот разговор, когда Долохов, сев на диван между двух свечей и выкинув из стола мешок с червонцами, ширококостыми, мускулистыми руками распечатал игру и вызывающими и приятными глазами оглянул присутствующих. Глаза его встретились с взглядом Ростова. Ростов боялся, чтобы он не подумал, что он вспоминает в это время о бывшем между ними разговоре об игре «наверное», и искал и не находил в уме своем шутки, которая бы доказала ему противное, но, прежде чем успел он это сделать, Долохов, уставив свой стальной взгляд прямо в лицо Ростова, медленно и с расстановкой, так что все могли слышать, сказал ему:
[Далее со слов:—А помнишь, мы говорили: дурак, кто на счастье хочет играть… кончая: Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить теперь, перебил его. – близко к печатному тексту. T. II, ч. 1, гл. XIII—XIV.]
– Когда прикажете получить деньги, граф? – Ростов вопросительно взглянул на него.
– Завтра, господин Долохов, – сказал он и, побыв несколько времени с другими гостями, вышел в переднюю, чтобы ехать домой. Долохов остановил его и отозвал в маленькую комнатку, в которую выходила другая дверь из передней.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, схватив за руку Nicolas и глядя на него страшным, нахмуренным лицом. Ростов чувствовал, что Долохов не столько озлоблен, сколько хочет казаться страшным в настоящую минуту. – Послушай, ты знаешь, что я люблю Софи, люблю так, что я весь мир отдам за нее. Она влюблена в тебя, ты ее держишь, уступи ее мне, и мы квиты в сорок две тысячи, которые ты не можешь заплатить мне.
– Ты с ума сошел! – сказал Nicolas, не успев оскорбиться, так неожиданно было это сказано.
– Помоги мне увезти ее и овладеть ею, и мы квиты.
Ростов почувствовал в эту минуту весь ужас своего положения. Он понял удар, который он должен был нанести отцу, прося у него эти деньги, весь свой стыд, и понял, какое бы было счастие избавиться от всего этого и быть квит, как говорил Долохов, но только что он понял это, как вся кровь поднялась в нем.
– Вы подлец, коли вы могли сказать это! – крикнул он с бешенством, бросаясь на Долохова. Но Долохов схватил его за обе руки.
– Идите смирно.
– Всё равно, я дам вам пощечину и вызываю вас.
– Я не буду с вами драться. Она вас любит.
– Завтра вы получите деньги и вызов.
– Я не приму последнего.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно, но приехать одному домой с страшным воспоминанием случившегося, проснуться на другой день и вспомнить, и итти к щедрому, кроткому, но запутанному в делах отцу, признаваться и просить о невозможном – было ужасно. О дуэли он не думал. Надо было прежде заплатить, а драться не трудно.
Дома еще не спали. Входя в залу, он услыхал громкий, хриплый голос Денисова, его хохот и хохот женских голосов.
– Когда этого требует моя богиня, я не могу отказаться… – кричал Денисов.
– И прекрасно, отлично, – отвечали женские голоса. Все они стояли в гостиной, около рояля. Две сальные свечи горели в комнате, но при тысяче восковых свечей нельзя было быть блестящее Наташи. Нельзя было блестящее рассыпаться серебряным смехом.
– А вот и Nicolas, – закричали голоса. Наташа подбежала к нему.
– Какой ты умник, что рано приехал. Нам так весело. M-r Денисов остался для меня и мы его забавляем.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, подмигивая Nicolas и не замечая его расстроенности, – Наталья Ильинична, теперь за вами barcarolla! Ну-с.
– Nicolas, садись аккомпанируй, а потом он сделает всё, что я велю.
Nicolas сел за рояль, никто не заметил, что он расстроен. Да и трудно было заметить что нибудь, потому что он сам еще ясно не отдавал себе отчета в том, что он сделал и что предстоит ему. Он сел и сыграл прелюдию любимой баркароллы. Баркаролла эта, привезенная недавно из Италии графиней Перовской, только что была понята и разучена в доме Ростовых. Это была одна из тех музыкальных вещей, которые напрашиваются в ухо и чувство, неотразимо привлекая к себе первое время и исключая всякие другие музыкальные воспоминания. Спать ложиться, просыпаешься – всё в ушах повторяются эти музыкальные фразы, кажется всё вяло, скучно и изысканно в сравнении с этими фразами. Запоет ли хороший голос эту мелодию, слезы навертываются на глаза, и всё кажется легким и ничтожным, и счастье так близким и возможным. Правда, такие мелодии, как эта баркаролла, скоро надоедают, делаются столь же невыносимыми, сколько они были неотразимыми первое время. Nicolas взял первые аккорды прелюдии и хотел встать.
«Боже мой, что я делаю», подумал он, «я бесчестный, я погибший человек. Пулю в лоб – одно, что остается. И что делать? как выйти из этого? Нет выхода. А я хочу петь с ними».
«Nicolas, что с вами?» спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она одна видела, что что нибудь не хорошо с ним. Он сердито отвернулся. Ему оскорбительно было за нее ее участие. Он считал себя столь низко упавшим человеком, что он срамил всех людей, которые любили его. Наташа с своей чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой было так весело в эту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. «Я слишком счастлива в эту минуту и слишком большое удовольствие предстоит мне, чтобы его портить сочувствием горю», почувствовала она и сказала себе: «нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел, так же как и я».
– Ну, Nicolas, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Она, гордо приподняв голову, грациозно опустив руки и энергическим движением переступая с каблучка на ципочки, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я», как будто говорила она. «Ну ка, кто останется равнодушным ко мне, посмотрим».
Ей все равно было, что два, три человека смотрели на нее. Она вызывала весь мир этим взглядом. Добрый восхищенный взгляд Денисова встретился с ее взглядом.
«Однако, какая вы злодейская кокетка будете», сказал ей его взгляд.
«Да еще какая!» отвечал ее взгляд и улыбка. «А что же, разве это дурно?»
– Ну, Nicolas.
Nicolas машинально ударил первый аккорд. «И что они делают глупости – поют», думал он, «когда тут человек – я, погибаю. Не об этом думать ладо, а о том, как спасти себя. А это всё глупо, детство и старый Денисов любезничает противно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Уж она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, а в тысячу первый раз[2844]2844
Зачеркнуто: выворачивают всё неземное, что есть в душе вашей.
[Закрыть] заставляют вас содрогаться и плакать. Весь мир для Nicolas мгновенно сосредоточился в ожидании следующей фразы, всё сделалось разделенным на три темпа, в котором была написана ария, которую она пела: раз, два, три, раз, два, три, раз… «Эх, жизнь наша дурацкая», подумал Nicolas. «Всё это несчастье, и Долохов, и злоба, и деньги, и долг, и честь – всё это вздор, а вот оно настоящее… Ну, Наташа, как она этот si возьмет… Отлично!» и он невольно взял полной грудью втору в терцию высокой ноты. «Раз, два, три, раз…» Давно уже не испытывал Nicolas такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но пришло время, и он опять вспомнил и ужаснулся. Старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Nicolas не имел духа сказать ему в тот же вечер.
На другой день он не выезжал из дому и не решался объявить отцу о своем проигрыше, несколько раз подходил к двери его кабинета и с ужасом отбегал назад.[2845]2845
Зач.: После обеда, вообразив наконец, что без огорчения своих родных
[Закрыть] Но не было выхода из этого положения. Изменял ли он своему слову в отношении Долохова, лишал ли он себя жизни, как он думал об этом неоднократно, или объявлял обо всем, без тяжелого удара своим старикам дело это не могло обойтись.[2846]2846
Зач.: Он выбрал последний выход, меньшее огорчение
[Закрыть] Он пришел перед обедом к отцу вместо того, чтобы сказать, что было нужно, с веселым видом начал говорить, сам не зная почему, о последнем бале. Наконец, когда отец взял его под руку и повел пить чай, он вдруг самым небрежным тоном, как будто он просил экипажа съездить в город, сказал ему:
– Папа, а я к вам за делом приходил. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся особенно в веселом духе, – я тебе говорил, что недостанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую долго потом не мог себе простить Николя, – я немного проиграл, – сказал он, – т. е. много, даже очень много, сорок две тысячи.
– Что? полно, не может быть…
Когда сын рассказал всё, как было, и главное то, что он обещал заплатить нынче же вечером, старик схватил себя за голову и, не думая упрекать сына и жаловаться, бросился из комнаты, только приговаривая: «как же ты мне не сказал прежде» и поехал к своим знатным знакомым отыскивать нужную сумму.
Когда он вернулся в двенадцатом часу с камердинером, несшим за ним деньги, он в кабинете у себя нашел сына, лежавшего на диване и плакавшего навзрыд, как ребенок.[2847]2847
Зачеркнуто: Денисов ехал на другой день в полк, Nicolas остался дома, сам не зная для чего, месяц
[Закрыть]
Д[енисов] на другой день отвез деньги и вызов Долохову, но получил отказ.[2848]2848
На полях:
[Закрыть]
Через <две недели> Н. Ростов уехал в свой полк, тихий, задумчивый и печальный, не простившись ни с кем из своих блестящих знакомых и проведший последнее время в комнате барышень, исписав их альбомы стихами и музыкой. Старый граф, набрав учителей и гувернанток, после отъезда сына вскоре переехал в деревню, где его присутствие, как он думал, становилось необходимо вследствие совершенного расстройства дел, произведенного преимущественно последним неожиданным долгом [в] сорок две тысячи.
[2849]2849
Зач.: Срок годового отпуска Nicolas Ростова <уже> еще далеко не кончался, но, несмотря на мольбы матери остаться в Москве адъютантом главнокомандующего и ехать со всеми в Отрадное, Nicolas решился ехать к полку <который уже сражался>. Война опять начиналась. Он дожидался только В. Денисова, который неделю после приезда уехал к своим в Тверь и еще не возвращался. Время, проведенное Nicolas в Москве, было
[Закрыть] Вскоре после дуэли Долохова с Ріеrr’ом, Ростовы по обыкновению весной уехали в деревню. Участие Nicolas в этой дуэли было замято хлопотами графа, и Nicolas даже был определен адъютантом к главнокомандующему в Москве, так что он не мог ехать со всеми в деревню, а оставался в Москве. Долохов выздоровел и Nicolas особенно сдружился с ним.
К осени 1806 года опять всё заговорило о войне, не только в Петербурге и Москве, но и по деревням, где по церквам проклинали по манифесту антихриста Бонапарта и собирали по десять человек рекрут с тысячи и по девять ратников. Это последнее обстоятельство было особенно чувствительно графу Илье Андреевичу при его расстроенных делах, так как это подрывало его барщину. Но, несмотря на то, в обычное время, еще раньше обыкновенного, чтобы видеть сына, граф Илья Андреевич приехал в Москву. Nicolas и слышать не хотел оставаться адъютантом в то время, как была война, и ожидал только Денисова, обещавшего приехать осенью, чтобы с ним ехать в полк.
Это первое время зимы было одно из самых счастливых и веселых для всего его семейства.
Nicolas привлек вместе с собой в дом родителей много молодых людей, полюбивших дом Ростовых. Вера была уже совсем невеста, Соня во всей прелести только распустившегося цветка. Наташа пополнела в деревне и, бывая на балах, не отставала, а как умела поспевала за ними. В доме Ростовых завелась в это время атмосфера любовности, как это бывает в доме, где бывают очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастью) улыбающиеся девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежд лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастия, которые испытывала и сама молодежь дома Ростовых. В числе молодых людей, введенных Ростовым, был Несвицкий, которому, как все заметили в доме, чрезвычайно нравилась Соня, и Долохов, скоро выздоровевший от раны, который страстно сдружился с Nicolas после дуэли. Долохов сначала обратил свое внимание на Веру, но потом вдруг переменился и написал страстное письмо любви Соне, в котором уговаривал ее бежать. Соня в слезах пришла к графине, спрашивая, что ей делать? Письмо было отослано назад и Долохов перестал ездить в дом, но не прекратил свою дружбу с Nicolas. Долохов нравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Pierre прав, а Долохов виноват.
– Нечего мне понимать, – с своим упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств, вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю.
– Ну, Денисов – другое дело, – говорил Nicolas, как будто давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце.
Борис в эту зиму был тоже в Москве, но не был у Ростовых, хотя успел побывать у всех московских тузов того времени. Анна Михайловна извинялась по отъезде сына перед Ростовыми в том, что сын не успел быть у них, отговариваясь тем, что он был по поручению и только на один два дня, а у вас бы он увлекся.[2850]2850
На полях: Б[орис] держит себя холодно у Ростовых. Наташа говорит: – вот меня б[ог] и наградил.
[Закрыть] Старый граф сконфуженно улыбался, глядя на Анну Михайловну в то время, как она говорила. Графиня одобрила поступок Бориса, но Наташа, молча сидевшая в гостиной, выскочила за Анной Михайловной и, вся красная и с злобным лицом, сказала ей:
– Скажите Борису, что между нами всё кончено, кончено, кончено, – проговорила и, не отвечая на увещания Анны Михайловны: заплакав убежала. Анна Михайловна успокоительно вздохнула, когда Наташа ушла. «Non, ce n’est pas une partie pour Boris»,[2851]2851
[Нет, это – неподходящая партия для Бориса,]
[Закрыть] подумала она. «Non, il est trop jeune, il a tout devant lui,[2852]2852
[Нет, он слишком молод, у него – все впереди,]
[Закрыть] a не пройдет трех лет si ça va de ce train,[2853]2853
[если дела пойдут тем же ходом,]
[Закрыть] что они будут беднее нас».
Несвицкой[2854]2854
Зачеркнуто: часто
[Закрыть] изредка обедывал у Ростовых, никогда не пропускал театра, где были Ростовы, и бывал на балах adolescentes[2855]2855
подростков
[Закрыть] у Ёголя, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание[2856]2856
Зач.: одной
[Закрыть] Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только Соня без краски не могла выдержать этого взгляда, но и Nicolas и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот большой, румяный, толстый мущина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, энергической девочкой, и что он, считая глупостью и невозможностью свою любовь к ней, не знал, что с собой делать.
– Ах, Соня, – говорила ей Наташа, – он облизывается, когда на тебя смотрит, и такими глазами; зачем ты ему позволяешь?
– Ах, я бы рада! – говорила Соня с испугом – не виновата ли она.
На святой приехал Денисов и остановился у Ростовых. Nicolas четыре дни почти не видал Денисова, так он был непрерывно занят всё это время.
– Нельзя же мне не ехать на качели Поднов[инского], к цыганам, мы обещались, целая компания, Долохов и др., а обедать я обещал[2857]2857
Зач.: Без[уховым]
[Закрыть] Архаровым.
– Ну, так вечер по крайней мере.
– Завтра да, а нынче театр, я играю.
Nicolas приезжал домой только переодеваться.[2858]2858
Зач.: Денисов в первое время своего приезда держал себя очень чопорно с Наташей, но
[Закрыть] Между своими редкими посещениями дома Nicolas заметил, что Денисов не на шутку ухаживал за Наташей, и Наташа особенно оживлена с ним, но он в этом калейдоскопе переменяющихся впечатлений заметил и тотчас же забыл это. «Они там все влюблены», подумал он, улыбаясь сам себе. Он заметил тоже, что Несвицкой глядел особенными глазами на Соню, но это также мало заняло его. В душе его было решено давно, что Соня любит его и никого, кроме его, любить не будет. «Когда вздумаю, тогда и возьму ее. Ну, а даже ежели бы она и разлюбила меня! Вот невелика беда! Их столько, столько таких же, да и еще в тысячу раз лучше, которых я не видал еще». Так он даже не думал, но чувствовал.
В середу на святой его однако уговорили остаться обедать. Это был официально прощальный обед, так как гусары уезжали на фоминой в полк, а Ростовы в деревню. Обедали человек двадцать, в том числе Несвицкой и Денисов.[2859]2859
На полях:
Nicolas перед обедом приезжает, замечает смущение Несвицкого и Сони. Он сделал предложение.
Объяснение с Соней. – Я вас не стою и ничего не обещаю, но теперь я не готов жениться. Приход[ят]
Волшебница – в альбом. Барышни идут одеваться.
– Мамаша, он мне сделал предложение.
– Ну, что ж, ты не люби[шь], откажи.
– Нет не люблю, я люблю одного Безухого. Мама, мне его жаль. Он так мил.
– Мне вас жалко – нет, но это не надо. Вы такой милый.
Она поцеловала его в лоб и оба заплакали.
[Закрыть]
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давала себя чувствовать с такой силой, как в эти дни святой недели. Весна была на дворе и Ростовы уезжали. «Лови минуты счастия», говорила эта атмосфера. «Всё впереди».
Nicolas, как и всегда замучив две пары и то не успев побывать во всех местах, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно смущены и взволнованы были Соня, Несвицкой, старая графиня и немного Наташа. Nicolas почувствовал, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Несвицким, и с свойственной ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен во время обеда в обращении с ними обоими. В этот же вечер святой должен был быть прощальный бал у Иоголя для всех его учеников и учениц.
– Nicolas, пожалуйста поезжай, – сказала ему Наташа. – Он тебя особенно просил, и Василий Иваныч (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию графини? – сказал Денисов.
– Хорошо, коли успею: я обещал Долохову, у него прощальная пирушка, – сказал Nicolas. – А вы? – обратился он к Несвицкому и только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть, – смущенно отвечал Несвицкой, взглянув на Соню и покраснев до слез. «Что нибудь есть», подумал Nicolas. И еще более утвердившись в этом предположении тем, что Несвицкой тотчас же после обеда уехал, он вызвал Наташу и спросил, что такое.
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Он сделал предложение, – сказала она.
Как ни мало занимался Nicolas Соней за это время, что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Несвицкой был во всех отношениях волшебно прекрасная партия для бесприданной сироты Сони. Несвицкой, очевидно, не в силах преодолеть свою страсть или каприз, делал mésalliance[2860]2860
[неравный брак]
[Закрыть] и нельзя было отказать ему. Но странно, первое чувство Nicolas, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «и прекрасно, разумеется надо забыть детские обещания и принять предложение», но не успел еще сказать этого.
– Можешь себе представить, она отказала, совсем отказала, – сказала Наташа.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня», подумал Nicolas. «Милая, дорогая, бесценная Соня».
– Сколько мы ее ни просили с maman, она, я знаю, не переменит, когда что сказала…
– И ты просила ее? – с упреком сказал Nicolas.
Наташа задумалась.
[Далее со слов: – Да, – сказала она. – Знаешь, Nicolas, не сердись, но я знаю, что ты на ней не женишься… кончая: …сказал Nicolas с слезами на глазах и еще раз поцеловал ее руку. – близко к печатному тексту. T. II, ч. 1, гл. XI.]
Когда Nicolas после объяснения своего с Соней вернулся в гостиную, он застал Наташу над альбомом, в который Денисов писал ей свои, сочиненные ей, стихи.
«Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к невидимым струнам…»
декламировал он ей написанные стихи. И, как ни плохи были стихи, он так искренно, страстно говорил их, что они всем чрезвычайно понравились, особенно Наташе, которая просила Nicolas сделать к ним музыку.
Балы у Ёголя начинались рано и барышни скоро после обеда ушли одеваться. A Nicolas с Денисовым пошли курить.
Денисов в дыму трубок всё твердил свои стихи и подпевал, приискивая им музыку.[2861]2861
На полях: Стихи на стр… вписать.
[Закрыть]
– Эх, брат, жизнь наша – всё вздор, – твердил он и Nicolas видел, что товарищ его был не на шутку влюблен.
[Далее со слов: У Иогеля были самые веселые балы в Москве… кончая: Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. – близко к печатному тексту. T. II, ч. 1, гл. XII.]
Она была влюблена не в своего запасного Pierr’а, ни в Денисова, ни в хорошеньких adolescents[2862]2862
[юношей]
[Закрыть] в курточках, которые танцовали с ней, но влюблена была во всех, в того, на кого она смотрела в ту минуту, она в того и была влюблена.
– Ах, как хорошо, – всё говорила она, подбегая к Соне.
Большие молодые люди танцовали мало, предоставляя это детям, a Nicolas с Денисовым ходили по залам, оглядывая выделывающих па в новеньких башмачках с бантиками барышень, и как они для приличия ни притворялись равнодушными, эта музыка, эти улыбки, эти смехи, это счастье, разлитое на всех лицах: и наслаждающихся девочек полудетей, и замирающих от восторга любующихся матерей, отражались и в них и им хотелось потанцовать. Nicolas прошел несколько туров вальса, который он, тоже ученик Ёголя, танцовал отлично, но Денисов отказывался, улыбаясь однако с таким видом, который говорил, что он не хочет, но мог бы.
– Что мне, старику, – говорил он.
[Далее со слов: Заиграли вновь вводившуюся мазурку… кончая: – Волшебница, всё со мной сделает, – сказал Денисов и стал отстегивать саблю. – близко к печатному тексту. T. II, ч. 1, гл. XII.]
Иогель с вниманием смотрел на Денисова. Как только вышел в круг старый гусар и крепко взял за руку свою даму, ожидая такта, он почувствовал, что это был опасный соперник.
[Далее со слов: Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова… кончая: …все гости были восхищены мастерством Денисова и беспрестанно стали просить, выбирать его. – близко к печатному тексту. T. II, ч. 1, гл. XII.]
Как ни весело было на бале, Nicolas, в середине мазурки посмотрев на часы, попросил Денисова заменить себя и поехал к Долохову, у которого он непременно обещался быть. Ростов от Иогеля в одиннадцатом часу приехал к Долохову, но не в дом матери, а у Яра. Вся веселая молодежь Москвы была у Долохова.
[Далее со слов: Долохов сидел перед столом… кончая: … а так я вас всегда буду любить… – близко к печатному тексту. T. II, ч. 1, гл. XIII—XVI.]
Денисов нагнулся над ее рукою и она услыхала странные непонятные звуки. Она заплакала и поцеловала его в черную голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитриевич, я благодарю вас за честь, – сказала она смущенным голосом, но который казался строгим Денисову. – Но моя дочь так молода и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне.
– Г’гафиня! – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом. Наташа не могла его видеть таким, она начала жалко всхлипывать.
– Г’гафиня, я виноват пе’ед вами, но знайте, что я так боготвогю вашу дочь и всё ваше семейство, что я не мог изменить моему чувству…
– П’гощайте, г’гафиня. – Он поцеловал ее руку и поспешно вышел.
Nicolas нашел его в гостинице с старым уланом, стоявшим там, за бокалами.
– Я пьян, Г’остов, пьян, как свинья. Откупогивай. После я тебе скажу, тепе’ь пей. Завтга я еду. Пей. Не мне, стагой вонючей собаке, назвать такую п’гелесть своею. Мое дело г’убиться и пить. Волшебница, скажи, какая сила…
На другой день Nicolas отослал деньги Долохову и, узнав от домашних и от Денисова, в чем было дело, проводил своего товарища. Денисов два дня пил без просыпу и, пьяный мертвецки, был уложен Лаврушкой в сани и увезен.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
