Автор книги: Лев Толстой
Жанр: Русская классика, Классика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 42 (всего у книги 71 страниц)
«И что им за дело», думал Ростов, падая от сна, «все равно».
– Что ж это может быть? – сказал князь Багратион, – да вот мы сейчас узнаем. – И князь Багратион распорядился послать казачью сотню в объезд гораздо правее горевших огней.
– Ежели шум и огни только в оставленном арьергарде, то это место направо, куда я посылаю казаков, должно быть уже не занято.
Чрез десять минут ожидания, во время которых всё продолжались крики и огни на [не]приятельской стороне, в тишине ночи, из того места направо, куда спустились казаки, послышалось несколько ружейных выстрелов, и казачья сотня, которой велено сейчас же отступить, если она встретит неприятеля, на рысях вышла из под горы.
– Ого, вот как, – сказал князь Багратион, услыша выстрел, – нет, видно еще не все ушли, князь. До завтрашнего утра, завтра всё узнаем,[2502]2502
Зачеркнуто: Поедем, послушаем диспозицию. Вернувшись домой, он заставил Ростова читать диспозицию и, не стесняясь, слушая ее, грубо бранил немцев, предсказывая, что мы завтра будем разбиты. Диспозиция эта, образец точности в немецком и образец бестолковости в русском смысле, содержала следующее: первой колонне Дохтурова итти от Гостиерадека через Аугест, на Тельниц, овладеть сим селением и обратиться вправо, равняясь с головою второй колонны графа Ланжерона, имевшей назначение пробиться между Тельницом и Сокольницом; третьей колонне Пржибышевского спуститься с Праценских высот, итти к Сокольницу и овладеть им, выравняться с первыми двумя колоннами. Все войска сии поручены графу Буксгевдену.
Четвертой колонне Колловрата пробиваться у Кобельница, потом примкнуть левым флангом к третьей колонне и с нею вместе опрокидывать правое крыло неприятеля к Латейну. Князю Багратиону в начале сражения оставаться впереди Позоржица и во что бы ни стало удерживать свою позицию, а когда увидит он успех четырех колонн, действовать наступательно, во всяком случае не допуская обойти себя слева. Для усиления левого крыла его, послали ему ввечеру из колонны князя Лихтенштейна порученные генерал-адъютанту Уварову полки: Елисаветградский гусарский, Черниговский и Харьковский драгунские. Пятой колонне князя Лихтенштейна, состоявшей из уланского цесаревича полка и тридцати двух австрийских эскадронов, содержать сообщение между князем Багратионом и четырьмя первыми колоннами, пользуясь каждым удобным случаем для атаки.
Гвардия должна была служить подкреплением ему и левому крылу князя Багратиона. В неудачном случае назначено отступать к селению Подыжицу, находившемуся на дороге в Венгрию.
[Закрыть] – сказал князь Багратион и поехал к дому, который он занимал.
«Да, завтра, завтра», думал Ростов, следуя за генералами, «завтра увидим, убьют или нет, а нынче спать», и, едва слезши с лошади, он тут же на крыльце князя Багратиона заснул, облокотившись головой на перилы.
Ежели бы взгляду Н. Ростова возможно было сквозь мрак осенней ночи проникнуть на ту сторону, где светились огни неприятелей, в то время, как он ехал по передовой линии, то в одном месте французских аванпостов не более, как на тысячу шагов отделенного от него, он бы увидал следующее: без бивачных огней, в темноте стояли козлы ружей пехоты, около них ходили часовые и позади козел на голой земле и на соломе, закутанные в плащи, лежали французские солдаты;[2503]2503
Зач.: большею частию спавшие, лежа на соломе и голой земле, некоторые, как часовые, ходившие взад и вперед.
[Закрыть] за кучкою солдат стояла палатка.[2504]2504
Зач.: и из-за полотна палатки огонек свечи. В палатке зашевелилось и
[Закрыть] У палатки стояла верховая лошадь, и кавалерист, молодой французский офицер,[2505]2505
Зач.: вышел из нее. Он только что получил приказ по войскам императора Наполеона и сбирался прочесть его солдатам, он вышел
[Закрыть] вышел из палатки и кликнул сержанта. За ним вышел другой француз в адъютантской форме. Капралы крикнули сбор и спавшие солдаты, потягиваясь, встали и через пять минут[2506]2506
Зачеркнуто: вокруг него столпилась сотня солдат его роты, ожидая, что он будет читать им. Знаменитый приказ Наполеона накануне Аустерлицкого сражения был прочтен большей части французских войск еще в продолжение дня 19 числа, но сюда, на отдаленные аванпосты, он дошел только поздно ночью.
[Закрыть] столпились около двух офицеров.
– Солдаты, приказ императора, – провозгласил офицер, входя в круг толпящейся роты. Пехотный солдат держал, прикрывая рукою, сальную свечу, чтобы осветить бумагу. Огонь заметался, <за>дрожал и потух. Офицер прокашлялся, ожидая свечи.[2507]2507
Зач.: Догадливый солдат
[Закрыть] Солдат связал пук соломы и, укрепив его на палке, зажег у костра и поднял над головою офицера, освещая его. Едва только догорал один пук, как зажигался другой и офицер мог читать, не прерываясь, весь знаменитый приказ императора.[2508]2508
Зач.: Во время чтения к ним подошел другой офицер
[Закрыть] В то время, как солдат увязывал пук соломы, адъютант сказал офицеру, державшему приказ.[2509]2509
Зач.: Eh bien ça chauffera à ce qu’il parait [Похоже, что дело будет горячее], – сказал он.
[Закрыть]
– Les voilà pourtant et pas moyen de savoir ce qu’il s’y fait,[2510]2510
[Ведь вот они, а нет возможности узнать, что там происходит,]
[Закрыть] – сказал он, указывая на русских.
– L’empereur le trouvera tout de même,[2511]2511
[Император таки разберет,]
[Закрыть] – отвечал пехотный офицер. – Attention![2512]2512
[Внимание!]
[Закрыть] и он стал читать[2513]2513
Зач.: с некоторою напыщенностью, как на театре.
[Закрыть] приказ.
[Далее идет текст приказа. T. I, ч. 3, гл. XIII.]
Во время чтения[2514]2514
Зач.: некоторые из слушавших солдат оглядывались назад на подъехавших всадников.
[Закрыть] три верховые подъехали и остановились позади рядов солдат, слушавших приказ.[2515]2515
Зач.: Один из этих всадников впереди на серой лошади, в треугольной шляпе и серой шинели напоминал собою фигуру императора, но ближайшие солдаты вглядывались не решительно и не беспокойно. И похож он был на императора, и странно было видеть его среди ночи на аванпостах. Но когда
[Закрыть] По окончании чтения офицер взмахнул бумагой над головой и крикнул: «да здравствует император!»[2516]2516
Зач.: и французские, сангвинические голоса пронзительно
[Закрыть] и солдаты дружно подхватили торжественный крик.[2517]2517
Зач.: Небольшая фигура
[Закрыть] В это время всадник в треугольной шляпе и серой шинели выдвинулся вперед в круг освещения горевшего пука соломы.[2518]2518
Зач.: мгновенно пронесся шопот: «это он, он, маленький капрал, император…» и все узнали этот строгий, неподвижный профиль, с резко падающей на него тенью треугольной шляпы, римским носом, твердо сложенными губами и ровным, упорным блеском блестящими глазами.
[Закрыть] Это был император. Большинство солдат видали его лицо. И, несмотря на черную тень, падавшую на верхнюю часть его лица от треугольной шляпы, тотчас узнали и, расстроивая ряды, окружили его.
Крики усилились так, что непонятно было, как так мало солдат могли кричать так громко. Один из солдат вздумал зажечь еще два пука соломы, чтобы более осветить лицо императора, другие последовали примеру первого солдата, по всей линии загорелись пуки соломы. Солдаты соседних рот и полков бежали к тому месту, где стоял император, и все более и более распространялся по линии свет зажженных пуков соломы, дружнее сливались и распространялись крики.[2519]2519
Зачеркнуто: Кто то подсказал солдатам, что нынче был день его коронования и они, поздравляя его, кричали, что отпразднуют этот день победой. Он неподвижно стоял среди их, и строгое лицо его, освещенное красным светом, ни одним содроганием мускула не выражало нового впечатления или участия к восторженным лицам и крикам, окружавшим его. Глаза, всё с тем же упорным блеском, смотрели куда то вперед или в себя, но ни на кого из окружающих. И чем безучастнее был он сам, тем сильнее восторг, возбуждаемый им. Молча и шагом проехал во всю дорогу, освещаемый светом огней зажженных пуков соломы и окруженный бегущими за ним солдатами, которые, казалось, не помнили себя от волнения, запыхавшиеся, раскрасневшиеся продолжали кричать, он объехал все аванпосты.
[Закрыть]
[2520]2520
На полях: Здесь он смотрел туда на ли[нию]
[Закрыть] И это то были те крики, огни, которые поразили в эту ночь не одного Ростова, Багратиона и Долгорукова, но все передовые полки русской армии, стоявшие уже на Аустерлицком поле.
–
Мы искали Наполеона и полагали застать его в полном отступлении, мы боялись даже, что не успеем догнать его. Армия наша двигалась поспешно и беспорядочно (то, что было так подробно обдумано по планам и карте, далеко не могло быть так исполнено в действительности); и потому, в начале дня встретив французов и не успев занять ту позицию, которую предполагалось, мы не имели никакой позиции, исключая той, в которой застал нас рассвет. Наполеон же, получив ли изменническое сведение о нашем намерении или угадав его, выбрал перед Брюнном лучшую позицию и, вместо того, чтобы отступить, как мы предполагали, выдвинулся вперед всеми массами своих войск к самой линии своих аванпостов. Те огни и крики, которые[2521]2521
Зач.: виднелись
[Закрыть] поразили наших накануне, были крики приветствия императору и пуки зажженной соломы, с которыми бежали за ним солдаты, когда он объезжал аванпосты, приготавливая свои полки к сражению. Накануне сражения, которым мы думали врасплох застать его, по французским войскам был прочтен следующий приказ Наполеона (Приказ на 102 и 103 л.)
И так выгода в неожиданности вдвойне была на его стороне. Мы ждали выгоды своей позиции и своего неожиданного нападения и встретили его неожиданное нападение без всякой позиции. Всё это не мешало тому, чтобы план атаки, составленный австрийцами, не был очень хорош и чтобы мы не могли, в точности исполнив его, разбить правое крыло Наполеона, удержав центр, отбросить его в Богемские горы, отрезав от Венской дороги. Всё это могло быть,[2522]2522
Зачеркнуто: но вышло иначе.
[Закрыть] ежели бы на нашей стороне было не количество войск, не новейшее, смертельнейшее боевое орудие, не больший порядок в продовольствии войска, даже не искусство военноначальников, но ежели бы на нашей стороне то, что нельзя свесить, счесть и определить, но то, что всегда и везде, при всех возможных условиях неравенства, решало, решает и будет решать участь сражений, ежели бы на нашей стороне [была] высшая степень настроенности духа войска. Сущность диспозиции была следующая: стр. 100 и 101. Ночь была темная, облачная, изредка проглядывал месяц; костры пылали всю ночь в обоих лагерях на расстоянии пяти верст друг от друга.[2523]2523
Зач.: У нас ждали сражения, но четырехдневное наступление без боя и ожидания сражения сделали приготовления менее заметными <ослабили это ожидание.> Четыре дня все ждали сражения и не было; «может и нынче тоже не будет», думал каждый.
[Закрыть]
<Маршалы Ланн, Мюрат, Сульт с своими адъютантами[2524]2524
Зач.: окружали
[Закрыть] стояли позади императора[2525]2525
Зач.: и выражали нетерпение начать дело
[Закрыть] и смотрели по тому же направлению. Мюрат в своем странном, блестящем золотом и каменьями одеянии, белой, шитой золотом мантии, шляпе с страусовыми перьями и красных сапогах с золотыми кистями, сказав что то Ланну, выдвинулся вперед и[2526]2526
Зач.: заметил, что неприятельские колонны уже должны были перейти реку
[Закрыть] обратился к императору. Но, взглянув ближе на лицо Наполеона, он не посмел сказать того, что был намерен, того, что он и другие маршалы боялись, чтобы не было упущено время атаки.[2527]2527
Зач.: Наполеон ни малейшим содроганием личного мускула не показал, чтобы в эту минуту слова Мюрата или чьи бы то ни было слова в мире могли иметь не только влияние, но какое бы то ни было значение в отношении его решения, чтобы он <удостоил> мог их слышать. Наполеон продолжал смотреть то на седло Праценских высот, то на всё выше и выше поднимавшееся, уменьшавшееся в объеме и усиливающееся в свете аустерлицкое солнце. Лицо его было в эту минуту прекрасно, уверенно <казалось мраморным своей неподвижностью>, полно мысли и, главное, самодовольно спокойно. Он был здоров, свеж, молод, позади его было уже десятилетнее предание успехов и торжеств, нынче был день его коронования.
[Закрыть]
Увидав ближе лицо Наполеона, он понял, что не должен был сметь нарушать ход мыслей Наполеона, что всё, что бы он ни думал, он и все маршалы – всё и еще многое и многое из того, чего никто не мог думать, было обдумываемо в это время императором. И что же можно было говорить этому человеку, десять лет тому назад артиллерийскому поручику, подавившему страшную революцию, разбившему уже две коалиции, коронованному императором и королем Италии, в руке своей державшему пятисоттысячную армию, два месяца тому назад чудесно перебросившему огромную армию с одного конца Европы на другой, уничтожившему ульмскую армию, теперь пославшему вызов двум могущественнейшим державам и теперь стоящему, казалось, над ними, как над готовой жертвой?
<И как можно было давать советы и высказывать свои мнения этому человеку, ежели это только был человек. Десятилетнее предание неслыханных успехов и торжеств уже освещало его. И нынче, в день своего коронования, что то спокойно величественное и праздничное отражалось на его лице.>
Два месяца тому назад он волшебным мановением перевел громаднейшую армию мира с берегов океана в средину Германии, месяц тому назад под Ульмом огромная самонадеянная армия, положив оружие, салютуя проходила мимо его, две недели тому назад он во дворце кесарей предписывал законы Вене, третьего дни русский император, который теперь там, на этих виднеющихся в тумане высотах, хотел оскорбить его, прислав дерзкого посланника и отказав в свидании, вчера еще он угадал мысль атаки союзников – так очевидно решила судьба ему быть бичем, карою и орудием унижения этих устарелых и гордых династических владык.[2528]2528
Зачеркнуто: Зачем ему было торопиться; он знал, что нынешний день, день его коронования, предназначен судьбой для нового торжества его.
[Закрыть]
Но последнее дело с русскими было под Шенграбеном, Голлабруном, о котором в приказе он упомянул, как о победе, но он знал, что это не была победа, что там горсть русских удержалась против всей его армии. Он вспомнил тех пленных русских, которые с дикими криками, обезоруженные, бросались на свой конвой, кусая его. Это были не австрийцы, но что это были за люди? Он не понимал их и боялся. «Надо сделать всё, что возможно, а судьба моя» и на строгом и прекрасном, двадцативосьмилетнем <лице его> отразился тот особый оттенок выражения самоуверенного заслуженного счастия, которое бывает на лице известной красавицы, когда она среди шопотов восторгов вступает на бал, или у прославленного художника, когда он кладет последние черты на свое оконченное произведение. Несмотря на то, что в глубине души он не смел сомневаться в успехе нынешнего дня, он, дерзко испытывая судьбу, сказал себе, выезжая: «Ежели туман разойдется и день будет ясный,[2529]2529
Зач.: в знак торжества моего коронования
[Закрыть] меня ожидает победа».[2530]2530
Зач.: думал он, глядя на выплывающее солнце
[Закрыть] И солнце, повинуясь ему, вышло на прозрачный горизонт и только редкие, как струи молока в воде, остатки тумана еще затемняли светлый шар. «Ежели солнце совершенно очистится в то же самое время, как пройдет этот лес та русская колонна, то меня ожидает решительная победа», сказал он сам себе, еще раз смелее испытывая свою судьбу.
Солнце совершенно очистилось[2531]2531
Зач.: противуположные возвышения стали ясно видны с двигавшимися по ним русскими войсками.
[Закрыть] в то же время, как прошла колонна. Наполеон, сняв перчатку, красивой белой рукой[2532]2532
Зач.: провел по лицу и сияющий, гордый, счастливый, но всё безучастный и независимый, в точных, определенных и коротких выражениях отдал приказание маршалам и тронул лошадь.
[Закрыть] сделал знак маршалам. Они подвинулись к нему. И он отдал приказание начинать дело.
Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину, где сильнее и сильнее разгоралась бесполезная перестрелка.>
<Князь Андрей долго не мог заснуть в эту памятную ночь накануне сражения, как и многие, не от того, что у него было дело, но от внутреннего, непреодолимого волнения.>
Военный совет, на котором он присутствовал и на котором <он видел очевидное нежелание содействовать, и даже враждебность, плану предполагаемого сражения всех русских военноначальников и преимущественно самого Кутузова,> оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав, Долгоруков с Вейротером или Кутузов, он не знал теперь, но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли, неужели это не может иначе делаться, неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч жизней и моей, моей <жизнью и главное, славой и успехом?
«Нет, это не может быть. Верно, Кутузов спал неумышленно, только от усталости, готовясь к завтрашнему сражению», утешал он сам себя. «Но нет, не верится мне. А вместе с тем говорит мне какой то внутренний голос, что не при тех условиях, при которых мы готовились к сражению, готовятся и одерживают великие победы. Не при такой мозаичной работе приготовления возможно единство мысли и действия, энергия и воодушевление, единство силы, которые одни решают сражения.[2533]2533
На полях: <Отчего я один не могу сделать многого великого, когда я этого желаю и могу? Тушин – ничтожество.
Я нежно добро честолюбив. Ведь я могу. Так дайте же мне.>
[Закрыть] Верю я, что опять мы, единично и многие из нас, будут честно исполнять свое дело, как под Шенграбеном». Ему вспомнился Тушин и его жалкая фигура, когда за его храбрость Багратион и другие начальники делали ему замечания. «Милая, жалкая и симпатическая фигура», подумал он; ему живо вспомнился этот человек, со всеми малейшими подробностями, он никак не мог понять, – почему он так помнил и любил его. «Убьют где нибудь, как и каждого из нас, как и меня убьют», и он вздрогнул, сам не зная отчего, от тумана ли, который прохватывал его или от пришедшей мысли о смерти; (он без цели, размышляя, ходил, заложив руки назад, по улице деревни перед домом главнокомандующего.) «Нет,[2534]2534
Зачеркнуто: «Да, в этот раз я боюсь смерти», признался он сам себе.
[Закрыть] я не боюсь смерти», сказал он сам себе. «Но слишком глупо бы было быть убитым теперь и чтобы всё кончилось тогда, как я еще ничего не сделал, и тогда, как так много я чувствую[2535]2535
Зачеркнуто: в себе силы и мыслей
[Закрыть] себя в силах сделать». Он поспешил отвернуться от этих мыслей: ему было это слишком страшно. «Да, не так, как в нашей главной квартире, мозаично приготовлялось наступление завтрашнего дня, – обдумывает и приготавливает там свои великие сражения этот великий гений», думал он. И князь Андрей, остановившись, устремил свои глаза в темноту тумана, тоже в ту сторону, в которой он знал, что был неприятель. «Завтра он не ожидает нашего нападения; посмотрим, как он вывернется из этого положения! Да, прав Долгоруков. Всё говорит в нашу пользу, первый успех одушевит Кутузова и всех наших интригующих генералов. Но смерть», вдруг опять пришла ему страшная мысль. «Он счастлив, уже раз достигнув той высоты, чтобы решать судьбы народов, ему не может притти то низкое чувство страха, которое, что я ни делаю, овладевает мною; у него есть другие заботы и мысли общего дела, которые не дают места этому низкому чувству, но мне, ничтожному адъютанту, как не бояться смерти? Не смерти я боюсь, а ничтожества и неизвестности: погибнуть теперь, не оставив ничего после себя. Но это не может быть. Но нет, это невозможно, я не могу быть так низок, чтобы бояться», он усмехнулся и стал думать о другом. Он думал, что преодолел свое чувство, но то, о чем он думал, доказывало, что он боялся еще больше, чем прежде. Он думал о своей семье, отце, жене, сестре и будущем сыне. Последнее пребывание его в Лысых Горах со всеми малейшими подробностями вдруг представлялось его воображению: он с нежностью, размягченный сердцем, думал о всех этих лицах и детскою любовью любил их. Он вспоминал последнее прощание с отцом и женою и с раскаянием думал о этом последнем презрительном «ну», с которым он простился с своею хорошенькой, кроткой, глупой, но нежно любящей и привлекательной женою. Он вспомнил первые времена своей любви к ней, ее растерянность, испуг и радостное волнение, когда он объявил ей о своей любви. Он вспомнил, как она раз, краснея, сказала ему: «я боюсь, что ты меня разлюбишь, Андрей».
– Отчего, мой друг?
– Ты такой умный, а я такая ничтожная, – и она спрятала свое лицо у него на груди. И она скоро родит теперь. «Не был ли я несправедлив к ней?» спросил он себя, с нежностию думая о том, как он вернется в Лысые Горы, застанет ее уже с сыном, о том как старик будет под оригинальными выходками скрывать свою нежность к внуку, как княжна Марья будет стараться вызвать нежность князя Андрея. Он думал, что он отогнал страшную мысль о смерти, но вся та нежность, вся та четырнадцатилетняя размягченность чувства, с которой он теперь думал о семье, была ничто иное, как всё тот же страх смерти. «Ежели я был несправедлив к своей бедной Лизе, я всё заглажу теперь», подумал он. «Но придется ли мне еще увидать ее, придется ли мне увидать свет божий после нынешнего дня?» И он с досадой убедился, что он всё еще боится и еще больше, чем прежде, боится смерти в предстоящем сражении.[2536]2536
Зачеркнуто: Вспомнил о ее беременности и ему стало жалко и ее и себя, и он в непривычно размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
[Закрыть]
Он с досадой слушал вокруг себя в темноте ночи озабоченные толки денщиков, поваров Кутузова, спокойно озабоченных тем, куда и как положить посуду, провизию. Он вернулся в свою квартиру. Огромная гора тела Несвицкого лежала на кровати и слышался мерный и спокойный храп. Денщик его тоже укладывал самовар и осмелился спросить у князя Андрея, как он полагает, вернутся ли или нет на старое место после нынешнего похода и потому можно ли оставить здесь некоторые вещи. Князь Андрей[2537]2537
Зач.: не отвечая, велел разбудить своего Петра – подать себе несессер и чистое белье и стал тщательно делать свой женственный туалет, который он боялся, что не успеет сделать утром.
– Двадцать раз я говорил, чтобы ты не смел подавать моего мыла князю. Подай сюда новое! – крикнул он на денщика. Одевшись, обрившись и надушившись, он, закутываясь в мягкой бобер шинели, вышел опять на улицу.
На полях: <Я нежно честолюбив. Я не виноват. Я не могу быть иначе. Я не знаю, чего я хочу, себе ли славы и через себя доставить счастье людям.>
[Закрыть] с досадой вышел опять на улицу, опять обхватил его тот же сырой туман, сквозь который> таинственно пробивался лунный свет, и опять[2538]2538
Зач.: он увидал освещенные окны, в которых переписывалась диспозиция, увидал выдвинутые фургоны, лошадей и
[Закрыть] он услыхал те же равнодушные голоса укладывавшихся денщиков и в особенности раздражавший его голос вероятно кучера, дразнившего старого кутузовского повара, которого знал князь Андрей и которого звали Титом.
– Тит, а Тит, – говорил голос.
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту! – и раздавался хохот лакейских голосов.[2539]2539
Зач.: Князь Андрей отошел в поле. Как <матовый колпак лампы, стоял прозрачный молочный> туман пошел. «И отчего я думаю о них. Отчего я жалею их?» спрашивал себя князь Андрей. «Предчувствие смерти? Княжна Марья посоветовала бы обратиться к богу…… Господи помилуй, господи помилуй», повторил он бессознательно.
[Закрыть]
<Князь Андрей вышел в поле и стал ходить со своими мыслями, уже не расстроиваемый этими беспечными голосами, всё думая о смерти; он вспомнил о сестре, которая всегда и в эту минуту, вероятно, посоветовала бы ему обратиться к богу. Он вспомнил детскую молитву, которую он, поклонник Руссо и Вольтера, давно не читал. Ему приятно было молиться, он знал, чего он просил и желал.
Но вдруг пришло ему в голову: «у кого же я прошу этого? Кто он, к кому я обращаюсь? Или сила неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, которую я не только не могу выразить словом. Великое всё или ничего», сказал он сам себе, «или это тот бог, которого мне в ладонке повесила княжна Марья.[2540]2540
Зач.: Всё вздор, всё пустяки.
[Закрыть]
Нет, в нем мне не найти успокоения».
Но несмотря на то, что ни в религии, ни в философии князь Андрей не нашел ни успокоения, ни ответа на свои вопросы, к утру он вернулся домой спокойный, ясный, твердый и готовый к делу. Он перемучался, перестрадал и перебоялся. Когда в восьмом часу утра он, вместе со всеми штабными, выехал с Кутузовым в деревню Працен, где собирались наши колонны, он был совершенно спокоен, ясен, ко всему внимателен и готов ко всякому делу и тем более, чем более оно было опасно.>
[2541]2541
Во второй редакции: Нет, нету бога. А что ж есть? Я. А кто я?
[Закрыть] Нет в нем мне не найти успокоения.
«Так что же я наконец? – спрашивал он сам себя. – Чего я ищу? Об чем страдаю? Что люблю? На что надеюсь? Что такое – то томящее и нежное чувство желания, которое живет во мне? Кто я? И чего я хочу от жизни? Что бы я сказал, ежели бы всемогущая судьба спросила у меня, чего я хочу, и могла бы исполнить. Могущества? Славы? Первенства над людьми?… Да, да, я сказал бы это, но я сказал бы: не из твоих рук, слепая и всемогущая судьба хочу я могущества и славы, да, хочу сам приобресть их. Хочу и могу приобресть их. Я хочу только того, что я могу. Я хочу только освободиться от того сознания возможности великих поступков, которое живет во мне. Есть ли что нибудь, чего бы я не сделал для того, чтобы сделать великое и прекрасное? Всё. Есть ли что нибудь, что бы я любил больше славы? Ничего. Неужели же так напрасно вложено в меня это чувство, не случайное временное чувство, а страсть, которая съедает меня? И разве я меньше других людей, достигших в истории могущества и славы, достоин я этого? Нет, я не знаю никого выше, чище и добродетельнее себя. Я не Эрострат, который сжег храм, чтобы получить славу. Я не сожгу чужого храма и мне [не] нужно этой славы, мне нужно достижение ее. Я сожгу храм, но не чужой храм Эфеса, а себя, тот храм, в котором живет эта нежная, страстная любовь к высокому и прекрасному в достижении славы. Я мучаюсь оттого, что мне преграждены пути не к обладанию тех высших благ, а к достижению их. Что я? Адъютант сонного старика, безгласного и бессильного. Где мое поприще: с этой толпой лакеев, или в совете, где спят и спорят чуть не об орфографии перед сражением, решающим судьбы мира? Я – Тушин. Этот несчастный, жалкий, безгласный человек, который пока безвестно не будет[2542]2542
Зачеркнуто: убит
[Закрыть] где нибудь размозжен ядром, будет героем в глазах только своих артиллерийских лошадей и солдат, таких же лошадей, как и лошади. Мне больно за себя, мне жалко этих пропадающих во мне сил (я их знаю), мне жалко себя и других, так что мне плакать хочется. Не честолюбив я – неправда. Мне нужно власти над людьми[2543]2543
Зач.: для себя. Мне нужно <потому, что я должен> славы, как рыбе вода
[Закрыть] и для себя и для них. Разве я виноват в том, что чувствую в себе силы быть великим, что ничтожество Тушина для меня хуже смерти? Я знаю, что я могу иметь власть и славу, так дайте же мне ее. А для чего она мне, для себя или для вас,[2544]2544
Зачеркнуто: для всех вас
[Закрыть] людей, я не знаю. Для вас, для[2545]2545
Зач.: жалких
[Закрыть] людей, должно быть. Мне не нужно ничего, потому что я чувствую себя великим, но вас я люблю и жалею и плакать готов над вами».[2546]2546
Зач.: Еще было совсем темно, когда Кутузов проснулся, адъютанты заскакали по
[Закрыть]
Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.[2547]2547
Зач.: Князь Андрей стоял молча в свите Кутузова, в странном, раздраженном, сосредоточенном состоянии. Он, который всегда интересовался и следил за общим ходом дел, почти не смотрел вперед на поле сражения, не думал о том, что предстоит ему и русским войскам, а невольно до малейших подробностей наблюдал, что происходило вокруг него, и чувствовал только одно, что, хотя он и не может думать в настоящую минуту, он готов, в высочайшей степени готов на всякое, какое бы то ни было трудное дело.
[Закрыть]
–
Кутузов, с полверсты проехав в хвосте колонны, остановился впереди Працена у одинокого, заброшенного дома (вероятно бывшего трактира) у разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору. Хотя туман уже только клоками носился над лощиной[2548]2548
Зач. во второй редакции: не видно было еще тех войск, которые внизу уже вступили в сражение.
[Закрыть] и солнце ярким косым светом обливало поля, леса и горы, неприятеля еще не было видно, и войска и начальство двигались, нескоро еще ожидая столкновения. Кутузов направил часть Новгородского полка по дороге налево, меньшую же часть Апшеронского батальона направо. Он разговаривал с австрийским генералом.
Князь Андрей, стоя несколько позади, наблюдал окружающих его генералов,[2549]2549
Зач. во второй редакции: прислушивался к выстрелам и смотрел
[Закрыть] русских и австрийских, и адъютантов.[2550]2550
Зач.: которые все, очевидно, не имели ни малейшего понятия о том, что делалось перед ними и которые
[Закрыть] Ни один из них не имел естественного вида (он всех их знал) и все одинаково старались принимать, кто проницательный, кто воинственный, кто небрежный вид, но ненатуральный.
Один из адъютантов имел зрительную трубу и смотрел в нее.
– Посмотрите, посмотрите, – сказал он, – это французы. – Два или три генерала и адъютанта стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого, и все лица вдруг изменились и все стали естественны, на всех выразился испуг и недоумение. Князь Андрей[2551]2551
Зач.: по странной гордой прихоти и теперь не оглянулся вперед туда, куда смотрели все, а
[Закрыть] как по отражению в зеркале видел на их лицах то, что происходило впереди.[2552]2552
Зачеркнуто: В это время близко впереди раздались выстрелы и вся свита галопом вслед за Кутузовым тронулась вперед по направлению к выстрелам. Тут только князь Андрей увидал впереди себя близко, так же близко как и под Шенграбеном, так близко, что он видел их лица, он увидал колонну французской пехоты, которую никто не ожидал так близко, поднимавшуюся на гору.
[Закрыть]
– Это неприятель… нет, да, смотрите. Они. Наверно. Что ж это? – послышались голоса. Кутузов глядел в трубу и подозвал австрийского генерала.
Князь Андрей поглядел вперед и простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам колонну французов не дальше восьмисот шагов от себя. Впереди шедшая батарея снялась с передков, открыла огонь, частая ружейная стрельба послышалась впереди и на мгновенье всё закрылось дымом. Воспоминание шенграбенской блестящей атаки живо возникло в воображении князя Андрея. Так же тогда[2553]2553
Зач. во второй редакции: и также из-под горы
[Закрыть] шли[2554]2554
Зач.: развернутым фронтом
[Закрыть] французские войска в синих капотах и штиблетах, и так же навстречу им двинулись тогда Киевские гренадеры, как теперь сходились с французами только что прошедшие мимо государя новгородцы и молодцоватые апшеронцы. Князю Андрею не могло притти в голову, чтобы исход этой атаки мог быть другой, чем тот, при котором <он> присутствовал и при Шенграбене, и он с уверенностью ждал сначала залпа французов,[2555]2555
Зач.: Вот прогремит русское ура и всё скроется на мгновение в пороховом дыме, так что, как и в тот раз, нельзя будет видеть к сожалению самой минуты решения победы, но от того ли, что русские войска не приготовленные и не в боевых колоннах неожиданно на спуске встретили неприятеля, от того ли, что впереди их не было Багратиона, как под Шенграбеном, от того ли, что поручик Телянин, перешедший после своей истории в Новгородский полк, шел в первых рядах баталиона и, увидав французов, <испуганно> побледнел и отстал за фронтом, или от других причин, но результат этого столкновения с французами был совсем другой, чем результат шенграбенской атаки. Князь Андрей всё не смотрел вперед, ему так противны были испуганные лица господ кутузовской свиты, что, продолжая быть уверенным в несомненности победы русских, он [с] злобным презрением продолжал по ним наблюдать то, что делалось впереди его.
[Закрыть] потом «ура» и бегства французов и нашего преследования. Но всё было застлано дымом, и стрельба сливалась в один звук, и ничего нельзя было разобрать. Мимо корчмы бежали вперед пехотные русские солдаты.[2556]2556
Зач.: Испуг и волнение на лицах дошло до последней степени.
[Закрыть] Это продолжалось не больше двух минут. Но вот впереди стрельба стала приближаться вместо того, чтобы удаляться, и к крайнему удивлению своему князь Андрей почувствовал, что[2557]2557
Зач.: сам
[Закрыть] Кутузов сделал жест отчаяния. Один раненный солдат[2558]2558
Зач.: прошел назад мимо
[Закрыть] пробежал с криком боли мимо корчмы, другой, третий, и толпы солдат с офицерами пробежали за ним, сбивая с[2559]2559
Зач.: лошадей
[Закрыть] дороги Кутузова и его свиту. Смешанные русские и австрийские, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Болконский оглядывался, недоумевая, и [не] в силах понять того, что делалось перед ним. Он искал глазами лица Кутузова, чтобы получить объяснение тому, что делалось перед ним, но Кутузов что то быстро, с жестами, задом стоя к Волконскому, говорил близстоявшему генералу. Несвицкий, который был послан вперед, с озлобленным лицом, красный и на себя непохожий, кричал, что войска бегут, и умолял Кутузова ехать назад, утверждая, что ежели он его не послушает, то через пять минут будет взят в плен французами, которые находятся уже в двухстах шагах под горою. Кутузов не ответил ему, и Несвицкий с таким видом озлобленности, которого не только никогда не видал, но и не мог в нем предполагать князь Андрей, обратился к нему.
– Я не понимаю, – кричал он, – всё бежит, надо уезжать или нас всех перебьют или передерут, как баранов.[2560]2560
Зачеркнуто: и, не в силах удержаться, он тоже стал говорить, обращаясь к другим лицам
[Закрыть] Князь Андрей,[2561]2561
Зач.: начинал понимать, чувствуя, как сердце стало бол[еть] с дрожанием
[Закрыть] едва удерживая дрожание нижней челюсти,[2562]2562
Зач. во второй редакции: бил своей тупой шпагой по бегущим, уже не думая удерживать их, а стараясь отгонять от Кутузова, на которого они напирали.
[Закрыть] подъехал ближе к Кутузову.
– Остановите их! – кричал главнокомандующий, указывая на офицера Апшеронского полка, который, подобрав плащ, рысью бежал мимо него[2563]2563
Зач.: главнокомандующего
[Закрыть] вместе с всё более и более увеличивающеюся толпой.[2564]2564
Зач.: бегущих
[Закрыть]
– Что это? Что это?[2565]2565
Зач. во второй редакции: <кричал> говорил <он> Кутузов. Князь Андрей ехал подле, плетью расчищая дорогу
[Закрыть] – Князь Андрей поскакал за офицером и, нагнав его, закричал:
– Разве вы не слышите, милостивый государь, что главнокомандующий приказывает вам вернуться?
– Да, вишь ловок больно, поди ка сам сунься, – грубо проговорил офицер, видимо под влиянием панического страха потерявший всякое сознание о высшем и низшем и о всякой субординации. В это же время на князя Андрея набежал, в числе других, солдат и, прикладом ударив его лошадь в брюхо,[2566]2566
Зач. во второй редакции: хотел стать поперек дороги бегущим
[Закрыть] проложил себе дорогу и толпа, увеличиваясь, продолжала бежать[2567]2567
Зач.: Эта же толпа, набежав на императоров и их свиту и так же не слушая увещаний, стремглав, расстроивая в своем бегстве и разрознивая свиту императоров, увлекла их за собою на ту сторону высот Працена. Никто не мог не только остановить этих бегущих, но и узнать от них, какая была причина этого бегства, и в свите императоров этот переданный панический страх, еще более усиленный передачей и неизвестностию, дошел до такой степени, что в пять минут из всей этой блестящей свиты императоров при государе Александре не осталось никого, кроме его лейб-медика Вилье и царского берейтора Эне. Когда князь Андрей, выбравшись из толпы сбивавших его бегущих солдат, подъехал к Кутузову и увидал лицо главнокомандующего, он мгновенно понял, глядя на это лицо, что сражение еще не было проиграно, он понял и то, что во всех этих приготовлениях и переговорах о предстоящем сражении прав был Кутузов, а не приближенные государя, понял и то, что Кутузов, несмотря на свою придворность и уступчивость, был замечательный главнокомандующий и что он счастлив быть его адъютантом. Как это бывает в решительные минуты жизни, бесчисленное количество мыслей с необычайной быстротой пробежали в его воображении. Он вспомнил, сообразил, обдумал и предвидел многое в эти короткие минуты, одна только мысль не пришла ему в голову – мысль о смерти, которой ожидание и возможность мучали его накануне.
А между тем эта то мысль естественнее всего должна была притти ему в то время, как он взглянул в лицо Кутузову. Старый, толстый, сонный придворный и ленивый главнокомандующий, как его называли молодые приближенные государя, <на мгновение блеснул на него своими глазами> мгновенно преобразился; в эту минуту не было старого, сонного, одутловатого Кутузова, а красивый, величественный и твердый муж прямо сидел на лошади, полными мысли и великодушной решимости глазами ясно смотрел вперед и очевидно решившийся умереть или сделать все возможное для спасения славы армии.
На полях: один глаз
[Закрыть] прямо на Працен, на то место, где стояли императоры и их свита.[2568]2568
Зачеркнуто во второй редакции: отбил его в сторону от Кутузова
[Закрыть] Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: – пошел! Что замеш[к]ался? – кто, тут же оборачиваясь, стрелял в воздух, кто бил лошадь, на которой ехал князь Андрей. Болконский скоро понял, что нечего и думать остановить этих бегущих и что одно, что он мог сделать, это ему самому выбраться из этой давки, где всякую минуту он рисковал быть сбитым с лошади, задавленным, застреленным, и присоединиться к главнокомандующему, с которым он мог надеяться погибнуть достойнее.
С величайшими усилиями выбравшись из потока толпы влево, он обскакал по кустам, примыкавшим к дороге, увидал впереди и в середине батальона пехоты плюмажи свиты Кутузова и присоединился к ним.
В свите Кутузова за эти пять минут отсутствия всё переменилось.[2569]2569
Зач. во второй редакции: – Все сюда! – кричал Кутузов
[Закрыть] Кутузов, слезши с лошади, стоял, опустив голову, подле еще нерасстроенного Новгородского батальона, несколько правее дороги, и отдавал приказанье генералу, стоявшему перед ним верхом, с рукой у козырька.
– Всё, что застанете, всё сюда. Ступайте![2570]2570
Зач.: Генерал поскакал
[Закрыть] Милорадовичу скажите! – крикнул Кутузов. Адъютант поскакал догонять генерала, не слыхавшего этих последних слов.[2571]2571
Зач.: – Да оставь ты меня в покое, – обратился Кутузов сердито к генералу, убеждавшему его отъехать отсюда.
[Закрыть] Вокруг Кутузова стояли господа его свиты, которых число уменьшилось более чем вдвое.[2572]2572
Вставлено во второй редакции: Подъехали к нерасстроенному полку, стоявшему вправо от корчмы.
[Закрыть] Некоторые были пешком, некоторые верхом. Все были бледны, перешептывались, глядели вперед и обращались беспрестанно к главнокомандующему, умоляя его отъехать. Глаза всех были преимущественно устремлены на русскую батарею, которая стояла впереди влево и одна, без прикрытия, стреляла по французам, подходившим к ней уже не далее ста пятидесяти шагов. В то время, как князь Андрей подъехал, Кутузов,[2573]2573
Зачеркнуто во второй редакции: прокричав приказание ускакавшему адъютанту
[Закрыть] с трудом подсаживаемый казаком, садился на лошадь. Севши на лошадь, наружность Кутузова изменилась: он казалось проснулся, тонкие губы его сложились в решительное выражение, единственный глаз его[2574]2574
Зач.: встретился с вопросительным взглядом князя Андрея
[Закрыть] блестел сосредоточенным, ясным блеском.
– Ведите в штыки. Ребята!!.. – крикнул Кутузов полковнику, стоявшему возле него, и сам вперед тронул лошадь. Ядра беспрестанно с страшным свистом перелетали через головы Кутузова и свиты и в то время, как он тронулся вперед, как рои птичек со свистом пролетели пули по батальону и свите, задев несколько человек.[2575]2575
Зач. во второй редакции: Французы начали стрелять и ряды заколебались.
[Закрыть] Кутузов[2576]2576
Зач.: опять
[Закрыть] взглянул на князя Андрея. И этот взгляд польстил Болконскому.
В коротком взгляде, который Кутузов бросил на[2577]2577
Зач.: Волконского, сказалось очень многое: он был рад видеть
[Закрыть] своего любимого и предпочитаемого адъютанта, Болконский прочел и радость его видеть в эту решительную минуту, и совет мужаться и быть готовым на[2578]2578
Зач.: многие тяжелые нравственные усилия
[Закрыть] всё, и как будто сожаление о[2579]2579
Зач.: том, что ему, столь молодому, имеющему столько в будущем, предстоит окончить всё это теперь, сейчас, на этом страшном поле.
[Закрыть] его молодости. «Мне, старику, это легко и весело, но тебя мне жалко», будто говорил взгляд Кутузова. Всё это без сомнения представлялось только[2580]2580
Зач.: странно настроенному в этот день
[Закрыть] воображению князя Андрея, ему думалось с чрезвычайною ясностию тысячи тонких оттенков мыслей и чувства. Он только наблюдал, но не думал в эту минуту о том, о чем он так долго и мучительно думал,[2581]2581
Зач.: ни о том, самом существенном, о сражении и о этих французах, которые, гоня перед собою бежавшие русские баталионы, ближе и ближе подходили к ним. Кутузов поскакал вперед на звуки пушек, которые стреляли впереди. Это была русская батарея, стрелявшая картечью по французам. Наведенное второпях орудие брало слишком далеко, картечь переносило и из-за дыма видно было, как стройно, не теряя порядка, надвигались французы. Правее батареи стояла пехота, еще не расстроенная; к ней поскакал Кутузов и повел ее против неприятеля, но не успел он сделать десяти шагов впереди полка, как
[Закрыть] и о том, что теперь то и наступает минута сделать великое или умереть молодым и неизвестным.
Но не доехав еще до батальона, князь Андрей видел, как Кутузов рукой схватился за щеку, и из под пальцев его потекла кровь.
– Ваше сиятельство! Вы ранены? – сказал Козловский, с своим мрачным и непредставительным видом всё время ехавший подле Кутузова.
– Рана не здесь, – сказал Кутузов, останавливая лошадь и доставая платок, – а вот где, – он указал вперед на всё подвигавшиеся колонны французов и на батальон, который остановился. Тем же залпом, которым ранен был Кутузов, ранен баталионный командир, стоявший впереди, убито несколько солдат и подпрапорщик, несший знамя. Баталионный командир упал с лошади. Знамя зашаталось и, падая, задержалось на ружьях соседних солдат.[2582]2582
Зачеркнуто: никто не подхватил его. Рана Кутузова была замечена. Батальон остановился.
[Закрыть] Передние ряды стали и несколько выстрелов без команды послышалось в рядах его. Кутузов прижимал красневший от крови платок к раненой щеке.[2583]2583
Зач.: и заметив замешательство батальона, с отчаянием и страданием в голосе вскрикнул:
– Ох, ох, всё пропало, коли баталион этот смешается, – проговорил он про себя.
[Закрыть]
– Ааа! – промычал Кутузов, как бы от боли, ударил[2584]2584
Зач. во второй редакции: нагайкой
[Закрыть] шпорами лошадь и вскакал в середину баталиона. За ним оставались в это время только князь Андрей и Козловский.
– Стыдно, ребята. Стыдно! – закричал он, бросая платок на землю.[2585]2585
Зач.: с невольным выражением страдания в голосе
[Закрыть] Но солдаты с недоумением оглядывались.
– Вперед! ребята!
Солдаты, не двигаясь, стреляли и не шли на батарею, которая уже переставала стрелять и от которой в равном расстоянии, не более ста шагов, были спереди французы и сзади наши. Но французы шли, а наши стояли, стреляя. Очевидно было, что участь сражения зависела от того, кто решительнее бросится к этим пушкам.
– Оох – с выражением отчаяния промычал еще раз Кутузов и, взглянув машинально на окровавленный платок, он, как бы вспомнив свое молодое время, свой Измаильский штурм, вдруг выпрямился, блеснул единственным глазом и поскакал вперед.
– Ура! – закричал он голосом, который очевидно по слабости и старческой хриплости своей не отвечал всей энергии его настроения. Услыхав свой голос и почувствовав свое физическое бессилие, он, как бы отыскивая помощи,[2586]2586
Зач.: сознавая свою слабость
[Закрыть] с сверкающим, опущенным зрачком целого глаза и с зверским, совершенно изменившимся выражением лица оглянулся на адъютантов. Козловский первый попался ему. Он обежал его взглядом и остановился на князе Андрее.
– Болконский, – прошептал он[2587]2587
Зач.: со слезами мольбы в голосе
[Закрыть] дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный баталион и на неприятеля, – что же это? Но прежде чем он договорил это слово, князь Андрей, чувствуя также слезы стыда, злобы и восторга, подступавшие ему к горлу, уже двинулся вперед, чтобы исполнить то, чего от него желал Кутузов и к чему он так давно готовился. Он толконул лошадь, обскакал Кутузова и, подъехав к упавшему знамени, спрыгнув, сам не помня как, с лошади, он поднял знамя.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
