Текст книги "Леди Чудо"

Декабрь 23
Действие третье

– Венди, обед ждёт тебя, – говорю я, влетая обратно в зал. Замираю, замечая мужскую фигуру, облачённую во всё чёрное, стоящую рядом с ёлкой.

– Дядя Артур пришёл, чтобы помочь, Энджел! И я сказала ему спасибо, как ты меня учила, – радостно восклицает ребёнок, подбегая ко мне.

– Молодец, но пообедать ты должна. Нам нужны твои силы, ведь мы только разобрали три коробки, а их ещё две. Поэтому беги, пообедай и возвращайся, – кожа покрывается мурашками, ощущая взгляд Артура. Улыбаюсь Венди, оборачивающейся к ёлке, и выбегающей из зала.

Неловкость сковывает меня, ведь наговорила столько всего ему и теперь стыдно. Опустив голову, медленно подхожу к Артуру. Поднимаю взгляд, а его прикован к ёлке.

– Спасибо вам, что позволили этому происходить, – тихо произношу, наблюдая, как он медленно поворачивает ко мне голову.

– Вы очень доступно кричали, мисс Эллингтон, – усмехается он.

– Простите за это…

– И вы снова плакали. Вы очень много смеётесь и плачете, – перебивает меня. Чувствую, как щёки начинают краснеть от его слов.

– Да, я слишком эмоциональна и сентиментальна, – выдавливаю из себя, переводя взгляд на его лицо. Спокойное. Сосредоточено только на чём-то. Как будто пытается влезть в мою голову и прочесть, насколько волнуюсь. Хочет услышать, как быстро бьётся моё сердце, а по спине бегают мурашки.

– И я должен принести вам свои извинения. Мне не следовало вас обижать, утро не задалось, – моргаю, не веря своим ушам.

– Со всеми бывает. Вы настойчиво пытаетесь меня уволить, лорд Марлоу, – улыбаюсь ему, и он, на удивление, отвечает тем же.

– А вы никак не уходите, Анжелина.

– Нет, но если вы хотите…

– Нет, – перебивает меня. Его рука тянется к моему плечу, и он дотрагивается, пронзая меня острыми покалываниями, сбивающими дыхание.

– Нет, не уходите. Мне будет скучно, – продолжает он, а я смотрю на его утончённые аристократические пальцы, немного сжимающие меня. Горячая волна ударяет по груди, а затем обращается в алый румянец.

– Могу вам предложить повесить первую игрушку, – быстро произношу я, отступая от него и тем самым лишая себя сжимающегося сердца от этого прикосновения.

– О, нет…

– Бросьте. Вы только посмотрите, какие они все красивые. Только несколько испортились, а всё остальное живо. Вот эту, – поднимаю с пола ангела, сверкающего своими серебристыми крыльями.

– Я никогда этого не делал, – по его лицу пробегает тень, а я страшусь, что исчезнет сейчас настоящий Артур, вновь вернётся холод. Боюсь настолько, что ускоряю шаг к нему и беру его прохладную руку, вкладывая игрушку.

– Попробуйте, Артур, вам понравится, – шепчу я, поднимая взгляд на него.

– Сомневаюсь, но я виноват перед вами, поэтому зачтите это за моё извинение, – кивает он. Выпускаю его руку, а он осторожно подходит к ёлке, резко вешая на ветку ангела. Делает шаг назад, пряча руки за спиной.

– И было совсем не больно, правда? – Хихикаю я от такой реакции украшения ёлки.

– Вы смеётесь надо мной, Анжелина? – Прищуривается, но нет там злости, а веселье.

– Немного. Чуть-чуть, – продолжаю проглатывать смешинки.

– Вы странная, – от его замечания смех обрывается.

– А вы нет? Каждый человек имеет такую особенность, – отвечаю, мягко улыбаясь ему.

– В вас её слишком много, – замечает он.

– Как и в вас, – и вновь легко с ним. Как может человек так сильно меняться? Из холодного в такого невероятного и глубокого? Невероятно просто. Смотрю в его глаза, наполненные светом, и не хочу дышать иначе. Только так. Шумно. Быстро. Трепещуще.

– Артур! – Хриплый крик позади. Вздрагиваю, оборачиваясь к двери. Через несколько секунд, облокачиваясь на трость, входит лорд Марлоу-старший. Его лицо перекошено от гнева, но заметив ёлку и игрушки, разложенные по полу, словно забывает, зачем пришёл сюда. Сам пришёл! Господи, он ходит сам!

Не успеваю я обрадоваться, как холодный голос срывает всё внутри меня.

– Роджер, какими судьбами? – Артур обходит меня, останавливаясь в стороне.

– Ты! – Возмущение лорда Марлоу-старшего вновь возвращается в его глаза, обращённые к сыну. – Что ты творишь?

– Этикет, Роджер. Если у тебя есть что мне сказать, то прошу в мой кабинет. Не устраивай сцен, – с отвращением отвечает Артур.

– О, нет, я скажу прямо здесь! Какое право ты имеешь продавать мой дом? Это место? Оно принадлежало моему отцу, моему деду! Оно наше будущее и наше прошлое! Почему я узнаю это от своего поверенного? – Кричать ему так хочется, но лишь хрипит, отчего укол пронзает сердце. Лицо старика белеет от эмоций, и я подскакиваю к нему, обхватывая за талию.

– Лорд Марлоу, вам…

– Он не лорд Марлоу, мисс Эллингтон! – Перебивает меня громкий голос. Сглатываю от страха, пробежавшего по телу.

– Он ваш отец, ему плохо. Неужели, вы этого не видите? – Тихо отвечаю я, опасаясь за здоровье старика. Слышу, как сложно ему дышать.

– Не ваше дело. Немедленно отойдите от него! Немедленно!

– Хватит уже кричать на девочку, Артур. Хватит тыкать всем, что ты получил титул только благодаря смерти своего брата. Радуешься, да? Рад, что он мёртв? – Шипит старик, отвергая мою помощь и отбрасывая от себя мою руку.

– Закрой рот, Роджер! Не смей мне этого говорить!

– Не сметь? Ты мой сын, в конце концов! Я буду разговаривать с тобой так, как хочу. И без моего разрешения ты не продашь это место. Никогда. Ты меня понял? Я запрещаю!

– Запрещаешь? Кто ты такой, чтобы мне что-то запрещать? Ты никто! Мне не нужен этот замок, он твоя история, не моя, – грозные шаги Артура, а мои ноги дрожат, но есть немного сил, чтобы закрыть собой старика.

– Отойдите, Анжелина, – рычит Артур, смотря за мою спину.

– Не надо, пожалуйста, не надо, – испуганно шепчу я, стараясь отгородить его от новой непоправимой ошибки.

– Ты разочаровал меня, сын. Ты никогда не понимал, насколько это место прекрасно, наполненное магией. Ты сам посмотри. Ты противник праздников, тебя лишали их, а ёлка стоит! Она стоит и всё благодаря этой девочке! Лучше бы она была моей дочерью, чем ты моим сыном…

– Пошёл вон! – Крик буквально оглушает меня. Подпрыгиваю на месте, боясь просто упасть от сильного дрожания коленей. Жмурюсь, опуская голову.

– Никуда я не уйду. Мне плохо сейчас, но из принципа станет лучше, и тогда я привлеку всех, чтобы выгнать тебя отсюда, Артур…

– Лорд Марлоу, – шепчу я, оборачиваясь к нему. – Пожалуйста… прошу вас, пойдите отдохните. Пожалуйста.

Старик переводит взгляд на меня, затем снова на сына и в его глазах скапливаются слёзы.

– Он никогда не поверит в магию, Энджел, он потерян, – тихо произносит он и уходит, опираясь на трость. А я остаюсь одна здесь рядом с разъярённым Артуром, уверена, чувствую, что меня разорвёт. Именно меня, никого другого, а меня.

– Это вы вбили ему в голову? – Артур обхватывает меня за плечи, резко разворачивая к себе. Умереть от его взгляда.

– Нет…

– Вы! Вы припёрлись в мой дом и твердите об этой магии! – Перебивает меня, толкая и отпуская.

– Я лишь…

– Да, вы лишь ревёте и говорите, как хотите помочь. Хотите правду? Никому не помочь! Никому! Вы играете людьми, превращая в послушных зверушек. Вы притягиваете их и обращаете в свою глупую веру! Но нет никакой вашей веры. Есть реальный мир, а вы живёте в сказке! Вам двадцать пять, а ума нет!

– А вы оскорбляете их своими словами. Вы не видите, как им больно. Вы думаете только о себе! Эгоист! – Вместо страха приходит желание заставить его понять, как он плохо поступает. Желание вернуть Артура.

– Это я эгоист? Ни черта, понятно? Ни черта подобного! Я плачу всем здесь зарплату. Приехал и поднимаю это проклятое место с нуля. У меня уйма обязанностей, и я их выполняю. А что сделали вы тут? Прыгаете, как рождественский олень, поёте песни и играете со снегом. Только от этого не посыпятся деньги с неба, – наступает на меня, а я отскакиваю в сторону.

– С чего вы решили, что мне нужны деньги? – Крича, отхожу от него, а он идёт на меня. – Мне хочется немного принести в ваш дом праздника. И пусть я глупа, но вы не лучше. Вы слепы! Слепец и трус! Вы убежали вчера!

– Убежал? Я лорд! Моё место не среди бедняков! – Перепрыгиваю через игрушки, а он наступает на них, раздавливая ботинками.

– Бедняков? Да хоть у нас и нет ваших миллионов, но у нас есть сердце! А вы лишены его! Но вчера у вас оно было, а вы убежали, как трус! Что вас так напугало? Что умеете веселиться? Что те самые бедняки для вас ближе, чем ваши деньги?

– Вы! Я задушить вас готов! – Выкрикивает он, а я забираюсь на софу, перепрыгивая через неё.

– Себя задушите! Вы невероятно обозлены на меня по причине того, что хотите веселиться, как я!

– Смех, да и только! Как вы? Обжиматься с простаком Джеком и позволять себя лапать? Я уважаю себя, в отличие от вас!

– Что? Джек хороший парень! И я не обжималась! Мы катались! Вы уж слишком задрали свой аристократический нос, лорд Марлоу! Не проткните потолок!

– Мой нос? Чем мой нос вам не угодил?! И да, конечно, вы выкинули из головы, что притащили меня на этот чёртов каток! Оставили там и забыли!

– Нормальный нос! Я не забывала! – Останавливаюсь, поражённая такими выводами. – Я пыталась сделать так, чтобы он не увидел вас. Подумала, вы не хотели бы этого.

– Вы работаете на меня, – быстро дышит, а я смотрю в его глаза, наполненные яростью. Голова кружится от переизбытка всего того, что творится в душе.

– Нет, больше на вас я не работаю, – мотаю головой, отступая на шаг.

– Ещё раз? – Прищуривается.

– Я не хочу работать на такого человека, как вы, лорд Марлоу. Милорд, вы недостойны моего внимания и моей доброты. Вы…

– Значит, так? – Шипит он. Страшно, но киваю.

– А кто сказал, что я отпущу вас?

– Вы не мой хозяин, милорд, вы забываетесь. Я могу уйти в любую минуту. И сделаю это прямо сейчас, – делаю шаг в сторону. Перекрывает путь.

– Нет. Поняли? Нет. За то, что вы здесь устроили, я наказываю вас.

– Что? – Задыхаюсь от такой наглости, смахивая пряди, упавшие на лицо.

– То, что слышали. За мной, – хватая меня за руку, тащит за собой.

– Отпустите меня, – пытаюсь оторвать его пальцы, упираясь ногами о пол.

– Вы будете убирать подвал. Ни черта я вам не позволяю увольняться, пока вы не уберёте всё, не отработаете каждый фунт, что я вам заплатил, – одним движением обхватывает мои ноги, взваливая меня на плечо. От страха, от неожиданности визжу.

– Вы с ума сошли? – Ударяю его по спине, двигая ногами.

– Я вам плачу зарплату, так отрабатывайте. Не хотите по-хорошему, будет по-плохому. Сами напросились, – так он несёт меня куда-то. Этот наглец несёт меня, а я поднять голову не могу. Она буквально налилась свинцом.

– Вы не имеете права так со мной обращаться! – Возмущённо дёргаю ногами.

– Имею. Вы не слушаете меня, не подчиняетесь моим приказам, защищаете тех, кто недостоин. Вы наказаны, – ещё крепче обхватывает меня.

– Вы ограниченный, чёрствый и…

– Давайте, ещё скажите мне комплиментов, они только порадуют меня! Ведь вы, мисс Эллингтон, видите хорошее в других, но не во мне. И за это я вас тоже наказываю!

– Отпустите меня немедленно, – требую я, снова ударяя его по спине.

– Пожалуйста, – резко ставит на ноги. От такой смены положения голова вновь кружится, что шатаюсь.

– Убирайте здесь. Вы понижены в своей должности, – зло произносит лорд Марлоу, а я привыкаю к плохо освещённой комнате. Коробки, какие-то сломанные вещи. Всё покрыто пылью, слабый свет и запах гниения.

– Я уволюсь! Сейчас же! – Возмущаюсь.

– Я. Не. Разрешаю. Вылижите здесь всё и можете быть свободны. Развлекались? Так теперь работайте.

– Нет…

– Да.

– Нет! Вы не имеете права!

– Имею. Вышвырну всех ваших родственников отсюда, как и прекрасного парня по имени Джек. Выполнять мой приказ, – указывает пальцем на коробки. Разворачивается, чтобы уйти.

– Кай, – шепчу я, пытаясь унять сердце, готовое раздробить грудную клетку.

– Как вы меня назвали? – Медленно оборачивается. Вскидываю подбородок, желая просто наброситься на него, или же хоть как-то ещё ответить. Меня буквально трясёт от переизбытка пережитого.

– Кай. Из сказки. Заколдованный Снежной Королевой. Так вот, он это вы. Ваше сердце кусок льда, режущий всех вокруг. Вы жестоки даже к самому себе. В вас нет храбрости, чтобы решиться жить, увидеть краски мира. Вы отвратительны, насколько гадки и циничны, что страшно. И ваша невеста сделала верно, выбрав иллюстрацию к вашей свадьбе именно эту сказку. Только вот вы никогда не знали ни весны, ни лета, ни осени. Вы живёте в зиме и будете жить так вечно. Ненавижу вас, – зло и отрывисто говорю я.

Ноздри мужчины раздуваются, словно у дракона. Убьёт. Теперь он меня точно убьёт. Глаза становятся темнее ночи, ожидаю, что вот-вот ударит, причинит физическую боль. Но он разворачивается и широким шагом подходит к лестнице, поднимаясь по ней.

Издаю громкий вдох, понимая, что забыла, как дышать. Забыла, пока говорила. Забыла, пока смотрела на него и красочно представила сцену со своей смертью и свёрнутой шеей.

– О, господи, – в ужасе шепчу я, запуская пальцы в волосы. Никогда в жизни со мной такого не было. Да я не ругалась ни с кем…

Шумные шаги, поднимаю голову, наблюдая, как Артур быстро подходит ко мне. Внутри всё от страха леденеет. Только успеваю наполнить грудь кислородом, как он обхватывает мою голову. Теряю сознание от страха. Его губы впиваются в мои. Яркая вспышка проносится перед закрытыми глазами. Сердце ухает в груди, а губы жёсткие, твёрдые не двигаются, только сильнее давят на мои. Хватаюсь в его плечи, теряя равновесие от перевернувшейся души внутри меня. Расслабляюсь. Его руки ослабевают, губы становятся мягче. Голова наполняется шумом, невесомость во мне.

– Чёрт, Анжелина, – шёпот достигает моего сознания не успеваю вздохнуть, как Артур вновь прижимается к моим губам. Медленно, осторожно целует, запуская пальцы в мои волосы, выбрасывая шпильки одну за другой. Не могу сдержать эту жажду внутри, тянусь к нему, обнимая за шею. И так приятно, до тяжести внизу живота. Незабываемо. Тепло. Близко. Губы уже настойчивее двигаются, отвечаю тем же. Волосы рассыпаются и мужские руки сжимают их, словно проверяя насколько они тяжелы. А я с ума схожу, целуя его. Целую, как умею и нет, как подсказывает мне моё женское начало. Безумно. Глубоко. Теряя рассудок в нём, и остановиться не могу. Его руки везде, то в моих волосах, то на спине. Прижимает меня ближе. Не разрывая губ, движемся куда-то путаясь в шагах. Ударяюсь обо что-то спиной, издавая вздох в его рот, но так плевать. Мягкие пряди под моими пальцами и губы, желающие выпить моё дыхание.

Его язык проскальзывает в мой рот и тепло разносится по всему телу, словно пьянею. А он искушает. Так красиво, так хорошо. Тянет внизу тугой узел, вырывая из горла тихий стон.

– Энджел!

Декабрь 23
Действие четвёртое

– Энджел! – повторяется громкий крик.

Распахивая глаза, смотрю в чёрные. Быстрое дыхание Артура на моих горящих губах. С головы до ног обдаёт ледяным холодом, когда разум по щелчку возвращается. Мужчина буквально отпрыгивает от меня, не сводя глаз с моего лица. Дрожь от ужаса проходит по всему телу.

– Я…я… – трясущимися руками закрываю рот, ощущая насколько горячи мои губы.

– Анжелина… – его шокированный шёпот.

– Энджел! Энджел! Ты тут? – Крик Венди возвращает меня в кошмар, которым становится с каждой секундой моя жизнь. Не могу оторвать взгляд от Артура, от его всклокоченных волос и пальцы мои покалывает. Это я сделала. А он… чёрт… задыхаюсь.

– Энджел! – Подбегает ко мне Венди, обнимая за талию.

– Да, милая, всё хорошо, – голос хрипит, натягиваю улыбку, но губы подрагивают, пока в голове происходит хаос.

– Дядя Артур, а что вы здесь делаете? Вы так кричали, и игрушки разбились, – спрашивает девочка, продолжая обнимать меня. Не могу поднять головы. Как же ужасно я поступила…

– Мы… хм, спорили. Я нечаянно раздавил их, и мисс Эллингтон отчитывала меня, – спокойный голос Артура напоминает о том, что было несколько минут назад. Крики. Страх. И все это слышали! Все видели! Господи, теперь меня будут считать падшей девкой, разрушающей эту семью.

– Как мальчишку?

– Точно, как мальчишку. Я вспомнил, что в подвале есть ещё коробки с украшениями и мне пришлось применить силу, чтобы привести сюда мисс Эллингтон. Но не успел показать, где они лежат.

Сконцентрироваться на разговоре не могу, буквально желая провалиться сквозь землю.

– Значит, мы будем украшать ёлку? Да? Все вместе? – Венди отпускает мою талию, хватая за руку. Перевожу на неё взгляд, и внутри так гадко. Отвращение к самой себе.

– Нет, вы идите. Украшайте, пусть уберут, чтобы вы не порезались. А я пока поищу ещё игрушки.

– Как это здорово! Ты хороший, дядя Артур. Пойдём, Энджел, – Венди тянет меня к лестнице, и я послушно иду.

Ноги наполнены свинцом, а я следую за ребёнком, поднимаясь по лестнице. Не могу. Нет. Не могу. Торможу, и Венди поворачивается ко мне.

– Мне нужно в уборную. Ты иди, а я подойду. Хорошо? – Тихо произношу я, несмотря на неё.

– Ага. Ты в туалет? Можешь пойти в мою комнату, у меня красивая ванная, – предлагает она.

– Да… да, спасибо, – на автомате отвечаю, отпуская её руку.

– Будь в зале и убедись, чтобы всё убрали до единого осколка, – бросаю напоследок, даже не видя, куда ступаю.

Взбегаю по лестнице, оказываясь в центральном крыле. Нет, мне нужно уединение. Тишина, только бы никого не встретить. Иду по коридору, чтобы перейти в северный корпус. Никого нет, это хорошо. Быстро залетаю в спальню Энтони и захлопываю за собой дверь.

И только сейчас могу закрыть лицо руками, и скатится по стене, садясь на пол.

– О, Боже, что же я натворила, – шепчу, пальцами сжимая распущенные волосы.

Артур. Он… он поцеловал меня, а я ответила ему. Ответила так, как даже сама от себя не ожидала. Должна была оттолкнуть, не смогла. Утонула и теперь же взяла на себя грех. Самое страшное то, что было приятно. До потери сознания приятно целовать его. Господи, больше, чем приятно. Горячо. Желанно и незнакомо. Целовала, словно жизни без этого не представляла, словно нуждалась в этом, как в кислороде. Целовала так жадно, как никогда. Целовала первый раз сама. Отчаянно и желая это делать. Не сравнится это с лёгкими поцелуями Джека, что помнила. Иначе. Сильнее.

– Господи… господи… господи… – издаю стон, отпуская голову и опираясь затылком о стену.

Я не смогу теперь смотреть на него. В его глаза. Сразу буду вспоминать. Да я ни на кого не смогу смотреть, они все знают. Все знают, насколько я порочна, хотя это не так. Пойдут слухи, вернётся Хелен, и свадьбе не бывать. И это моя вина, я могла прекратить это, но не сделала. Могла и отвергла эти мысли, подчиняясь его напору. Всегда в такой ситуации будет виновата женщина, признаю свою вину и теперь не знаю, как жить с этим.

Мне необходимо теперь уйти, попрощаться с Венди сегодня и уйти. Дальше так не может продолжаться, ведь я… он мне нравится. Нравится, как мужчина. А если буду видеть его чаще, узнавать о нём, о его семье, продолжая работать, то окончательно погублю свою душу. Уже гублю, ведь мысли в противовес вине, бродят иные. Остаться. Остаться и узнать, что будет дальше. Но не моё это всё. Не мой дом. Не моя семья. Не мой ребёнок. Не мой мужчина.

Видимо, моё тело катастрофически нуждается в страсти, которой никогда не знала. Теперь я уверена, что если бы у меня был кто-то, к примеру, Джек, которому я могла бы дарить себя, то не вызвал во мне бы Артур такого всплеска эмоций. Пришло время. Ясно осознаю всё, приглаживая волосы и смотря впереди себя. Надо прекратить волноваться об этой семье, а первый раз подумать о себе. О своём будущем. Вот и прояснилась ситуация. Да, мы поддались минутной слабости. У каждого были свои причины, но я поняла их и теперь станет легче. И он уверена тоже уже понял, что это всё было под властью эмоций, а их необходимо было выплеснуть. Ничего. Если что буду всё отрицать, сгорая внутри от стыда. Но не позволю никому расстроить свадьбу, даже себе. Как бы тяжело ни было на сердце, не позволю думать об Артуре. У меня есть Джек. Только он. Больше никого. Я хочу принадлежать ему и буду делать для этого всё. Влюблюсь заново в него, ведь любила, без памяти любила его, восхищалась и видела в нём своего принца. Да, именно так.

Заплетая косу, выхожу из спальни, и направляюсь в служебное помещение, чтобы найти нитки. Соорудив что-то наподобие резинки, завязываю кончик косы, чтобы никто не догадался, отчего мои волосы распущены. Я забуду этот инцидент и буду делать вид, что ничего не произошло.

С такими уверениями иду обратно, но всё же страшась увидеть Артура. Хоть разумом я и поняла всё, но как же быть с сердцем? Как же быть с тем, как моё тело отзывается, на каждый взгляд? Это тоже забудется, как было с Джеком. Забудется, обещаю.

Спускаюсь по лестнице, направляясь в зал, где полным ходом идёт уборка разломанных игрушек. Закрываю на секунду глаза, заставляя себя не видеть перед глазами той сцены, что происходила здесь.

– Энджел, пойди пообедай, я пригляжу за Венди, – на плечо мне ложится мужская рука. Вздрагиваю и оборачиваюсь.

– Спасибо, Джефферсон, – киваю я, обходя его, направляюсь на кухню. Это мой последний день, об этом я скажу лорду Марлоу-старшему. Объяснюсь с Венди и больше шага сюда не сделаю.

– Энджел! Садись, – Кэрол улыбается, указывая на лавку. Подхожу к ней и присаживаюсь, смотря на стол. Чувствую взгляды на себе, но не обращаю внимания. Они ничего не знают, это лишь моя фантазия. Всегда так бывает, думаешь, что каждый уже в курсе о твоих грехах. Каждый знает и корит тебя за них.

Передо мной Кэрол ставит чашку с супом, кладёт гренки и приборы.

– Спасибо, – тихо произношу, заставляя себя есть. Но от нервов, от переживаний не могу. Кусок не лезет в горло. Да и напряжённая обстановка влияет на это.

– Хм, Энджел, что там произошло? – Интересуется Кэрол, садясь напротив меня.

– Отец и сын повздорили, а я оказалась третьей лишней. Во всех семьях бывает, – отвечаю, не поднимая головы.

– Мы не об этом. Дальше, что было дальше? Ты так кричала, и Дьявол тоже. Джефферсон нас не пускал, закрыл двери и приказал идти на кухню, – рассказывает теперь Марта. Вздыхаю облегчённо, но один человек всё же знает. Но никто не помышляет даже о том, что я сделала.

– Из-за ёлки. Лорду Марлоу это не нравится, вот мы и спорили. Доказывала ему, что для Венди это важно, – отодвигая тарелку, кладу обратно ложку.

– И что он? Согласился?

– Да, всё хорошо. Он согласился, – кивая, встаю с лавки.

– Энджел, ты не поела…

– Не хочу, дел много. Надо проведать лорда Марлоу-старшего, как он себя чувствует, – отмахиваюсь, выходя из кухни, чтобы больше не отвечать.

Иду быстро, опустив голову. До сих пор не отпускает меня состояние критического шока. Поверить не могу, что это была я. Нет, совершенно на меня не похоже. Я бы так никогда не целовалась, никогда бы не трогала так мужчину, не сжимала бы его голову и не отвечало бы так тело. Моментально. Как вспышка в голове и перед глазами, до сих пор не отпускающая моё сознание. Но я же решила, как буду дальше вести себя, надо лишь немного времени вернуть внутреннее равновесие, и всё. Наладится и я вновь стану прежней.

Господи, да я теперь боюсь передвигаться по этому замку. Если встречу Артура, то сгорю на месте, умру от стыда. Поэтому наращиваю темп, буквально несясь к спальне лорда Марлоу-старшего. Влетаю в неё и захлопываю дверь, прижимаясь к ней руками и закрывая глаза, чтобы перевести дыхание.

– Энджел? Что случилось? – Обеспокоено спрашивает лорд Марлоу-старший. Распахиваю глаза, делая глубокий вдох, и оборачиваюсь, уже улыбаясь.

– Всё хорошо. Нашла минутку, чтобы узнать, как вы себя чувствуете, – подхожу к старику, лежащему на постели.

– А как себя чувствует человек, узнавший, что его дом продают? Историю продают из-за ненависти к нему? – Мрачно усмехается он.

– Почему бы вам спокойно всё не обсудить? Не кричать, а…

– Нет. Он не слушает меня, не хочет говорить… Да ты видела, как он со мной обращается. Но я не позволю ему распоряжаться моим домом, подам в суд, оспорю завещание Энтони…

– Подождите, – перебиваю его пылкую речь, дотрагиваясь до прохладных рук. – Не надо так спешить делать выводы и совершать, возможно, новую ошибку. Замок ведь продают не сейчас, здесь будет свадьба, а потом Новый год и вряд ли агентства будут работать до второго января. Подождите, остыньте и дайте ему остыть.

– Я только потеряю время, – качает головой, похлопывая меня по руке.

– Не понимаю, если честно, лорд Марлоу. Не понимаю, почему вы не можете сказать ему правду? Не ругаться с ним, а говорить то, что в вашей душе? – Тихо произношу я, опуская взгляд. Ловлю себя на мысли, что сама трусиха. Сама ничего не могу разобрать в себе, а ещё советую.

– Он не примет. Себе сделаю больнее. Моя жизнь разрушилась, и ничто не исправит это. Никто не исправит наши отношения, даже ты, милая моя. Он хоть и идёт на уступки, но это он делает не для Венди или других людей. Он это делает, чтобы показать, насколько он может быть добрым, хоть внутри него одна злость. Это пыль, которую он пускает в глаза всем, похожа на то, что делала со мной его мать. Она воспитала его наподобие себя, только ещё жёстче, злее, холоднее.

– Но любой холод можно растопить любовью. Я знаю, что вы будете смеяться надо мной за такую веру. Но, – отнимаю свои руки от его, – это последнее, что остаётся вам. Вы применяете кнут, но пряник намного вкуснее и приятнее. И даже если будет отрицать, кричать, то надо идти дальше. Давить, доказывать, из кожи вон вылезти, только бы он увидел, что вы хотите для него добра. Не враг вы ему, и никогда им не были. Всё получится, если вы будете хотеть этого сердцем.

Поднимаю глаза на лорда Марлоу-старшего, всматриваясь в такие же, как у Артура. Глубокие, умудрённые, но потухшие. Они ведь так похожи, а не видят этого.

– Простите, это не моё дело, – не даю ответить мужчине, поднимаясь с постели. – Это ваша семья и ваши отношения. Вы лучше знаете, что делать. Правда, жаль будет, если это место уничтожат и застроят чем-то иным. Но, значит, такова жизнь, и она выставила для этого места именно такой путь.

Он смотрит на меня настолько внимательно, словно читает моё сердце. От этого я ёжусь и натягиваю улыбку, отходя на шаг.

– И у меня есть для вас предложение, – неожиданно даже для себя произношу я, вмиг появившиеся мысли. – Каждый год в городе проводятся увеселительные программы перед Рождеством. Вчера был первый вечер, а сегодня ночь перед кануном Рождества и будет шоу, танцы, горячие булочки, песни. Почему бы вам не отправиться туда со мной? Мы возьмём Венди, и Айзек отвезёт нас, вы немного развеетесь и подышите кислородом.

– Спасибо, но…

– Решайтесь, лорд Марлоу, решайтесь, потому что так больше вы не можете жить. Вы сделали шаг, переступили через себя ради внучки, теперь же необходимо переступить ради себя и своего будущего. Вам необходимо это, как и Венди. Мне хочется подарить вам хотя бы немного тепла, а оно будет там. Я вам обещаю, – перебиваю его, заверяя в том, что это лучший выход из сложившейся ситуации для него, так и для меня. Чем раньше я уеду отсюда, тем быстрее мысли, которые бродят в голове, забудутся и смогу пережить стыд. И это шанс для меня не пасть, не поддаться тому, что ощущается в сердце.

– Хорошо, милая, хорошо. Отправимся с тобой в город и посмотрим, как веселятся нормальные люди. Я буду готов к восьми, – с улыбкой отвечает он.

– Отлично, я предупрежу брата и расскажу Венди. Она будет в восторге, да таком, что больше вырвать вас из сердца не сможет. До встречи, – радость, что наполняет меня, выплёскивается восклицаниями и вызывает смех у лорда Марлоу-старшего.

Выхожу за двери спальни, улыбаясь такому решению и безграничной помощи для спасения моей души. Непроизвольно бросаю взгляд на коридор, где находится дверь кабинета.

Его нет. А чувство тоски сжимает сердце. Больно признаваться в том, что я жажду его увидеть, хочу сгореть со стыда и смотреть в его глаза. Слушать, как кричит на меня, как обвиняет во всём. Да, я виновата. Так виновата перед собой и перед ним. Я виновата во всём, а особенно в том, что мужчина стал для меня кем-то большим, чем просто работодателем. Он вошёл в моё сердце, наравне с Венди, с его отцом, с желанием остаться навсегда. Он там, и вот она причина, почему меня так волнуют их судьбы, отчего я не могу смотреть на него и хочу это делать. Это не влюблённость и даже не любовь. Глубже. В моей крови. Это страшнее, потому что никогда этот мужчина не станет для меня тем, кто будет до последнего вздоха. И в то же время он навсегда останется внутри меня, не давая другому превратить мою жизнь в сказку, о которой я мечтала. Незаметно, словно тень преследовал меня, и я попала в его объятия, крепко сжавшие меня. Не отпустят. Никого не отпускали и меня тоже. Для этого не нужно взаимности, не нужно ответного чувства, ничего не нужно. Это просто произошло, когда я была открыта, когда моё сердце готово было впитать в себя магию. Оно это сделало.

– Господи, – шепчу, и надо мной сгущаются тучи.