Текст книги "Генерал Пиночет и его оловянные солдаты"

В 1956 году образуется Фронт народного действия (ФРАП), в котором вновь объединяются социалисты и коммунисты. На выборах 1958 года победу одерживает консерватор Алессандри. ФРАП, поддерживавший Сальвадора Альенде, терпит поражение. В 1964 году ФРАП снова терпит поражение на президентских выборах, на этот раз от Фрея. Но в 1969 году левые силы реорганизуются и создают Народное единство, которое на выборах 1970 года одерживает победу, а Сальвадор Альенде становится первым пришедшим к власти в истории Чили президентом с марксистско-ленинской идеологией.

Немногие из латиноамериканских стран имеют такое наследие, столь богатое пропагандистами пролетарской идеологии, выдающимися по своим качествам народными вождями, столь боевым и организованным в борьбе с буржуазией рабочим движением, которое испытало жестокие преследования и рано повзрослело. Таков был путь, который привел к победе Альенде.

Как мы уже видели, после вступления на пост президента Альенде быстро осуществил ряд экономических реформ, приняв меры по национализации меди, стали и угля, банков и создав общественную сферу в экономике, что нанесло серьезный удар по олигархии.

Эти меры отразились на высоком проценте голосовавших за Народное единство на выборах в местные органы власти в апреле 1971 года, когда база его поддержки избирателями выросла до 50 % всех голосовавших.

Убийство Переса Суховича послужило отправной точкой для маневров правого крыла христианской демократии, возглавляемого Эдуардо Фреем: укрепления альянса с крайне правыми из Национальной партии. Первый результат этого пакта проявился во время выборов депутатов в Вальпараисо, на которых победа досталась доктору Марину.

Такие экономические меры Народного единства, как повышение заработной платы рабочим и снижение уровня безработицы, привели к повышению покупательной способности трудящихся над ростом производства. Это привело к инфляции, росту цен, девальвации эскудо и спекуляции. К этому добавились негативные последствия экономической блокады со стороны США. Результатом всего этого была нехватка некоторых продуктов.

Так прошел 1971 год.

Христианская демократия сталкивалась с серьезными трудностями. Если в 1964 году на выборах, принесших победу Фрею, она получила 55 % голосов, то на парламентских выборах 1965 года за христианских демократов голосовало лишь 42 % избирателей. На частичных выборах 1969 года это число составило только 29 %. На президентских выборах 1970 года демохристианский кандидат, набрав 27,84 % голосов, оказался на третьем месте. А выборы в местные органы власти в апреле 1971 года принесли христианской демократии 25,6 % голосов.

Это явное и прогрессирующее падение престижа было несомненным симптомом того, что массы, поверившие в свое время в псевдореволюционную демагогию христианской демократии, с каждым разом все более отходили от нее, по мере того как она все более скатывалась на позиции правых.

Победа Народного единства означала для христианской демократии утрату третьей возможности, на которую она надеялась: не коммунизм, не капитализм, а христианская демократия, у которой, как она заявляла, налицо преимущества обеих систем и нет никаких недостатков. Ясная альтернатива, выдвинутая партиями, руководимыми Альенде, предопределяла крах политики полумер. Надо было выбрать между интересами народа и интересами буржуазии. Еще много раньше Фрей стал на сторону буржуазии и попытался повести за собой ту часть своей партии, которая еще не сделала выбора.

Народное единство тоже сталкивалось с трудными проблемами. Для того чтобы продолжать осуществление своей программы глубоких преобразований, ему надо было ослабить противостоящие силы. Из них самым опасным был парламент. Его можно было распустить с помощью масс, но тогда это означало бы начало революции. Если же продолжать действовать в рамках буржуазной законности, а именно в этом состояло намерение Народного единства, необходимо было созвать референдум и расширить конгресс или провести реформу конституции и создать однопалатный парламент, где народные силы были бы представлены более широко. Но такой проект был уже заблокирован в 1971 году.

Другая возможность заключалась в том, чтобы подождать выборов в конгресс, намеченных на март 1973 года, которые, возможно, дали бы существенное преимущество Народному единству в законодательном органе. Но эта альтернатива была весьма сомнительной.

Оставалась возможность расширения базы поддержки Народного единства за счет союза с Христианско-демократической партией, то есть проведение тактики, противоположной тактике Фрея, с тем чтобы оторвать христианских демократов от альянса с крайне правыми и завоевать слои мелкой буржуазии на свою сторону. Эта возможность появилась после выборов в январе 1972 года.

В начале второго года пребывания у власти правительства Альенде должны были состояться частичные выборы в провинциях О› Хиггинс, Колчагуа и Линарес. В Линаресе избирался один депутат. Народное единство выставило кандидатом Марию Элиану Мери из левых христиан, а от Национальной партии баллотировался Серхио Диес. Христианская демократия фарисейски предоставила членам своей партии свободу голосования.

В провинциях О›Хиггинс, Кольчагуа и Линарес избирался один сенатор. От Народного единства выступал социалист Эктор Оливарес, а от христианской демократии – Рафаэль Морено, который был вице-председателем Корпорации по проведению аграрной реформы во времена правительства Фрея. Морено открыто поддерживала реакционная Национальная партия.

Выборы принесли победу двум кандидатам оппозиции. Народное единство по сравнению с президентскими выборами потеряло в Линаресе около 4 тыс. голосов, а в провинциях О› Хиггинс и Кольчагуа – около 9 тыс. голосов. Тем не менее в Линаресе правительство имело поддержку 40,9 % избирателей, а в провинциях О› Хиггинс и Кольчагуа – 46,4 %. Это не было катастрофой: количественные показатели говорили лишь об умеренном снижении влияния Народного единства по сравнению с выборами в апреле 1971 года.

Однако Народное единство восприняло это поражение так, как будто это был сокрушительный удар, поскольку оно было неожиданным. Существовало всеобщее убеждение, что выборы Народное единство выиграет. Одно из изданий Народного единства квалифицировало это поражение, используя терминологию при определении силы землетрясений, как «подземный толчок в 4 балла». Фраза стала крылатой.

Сразу же после выборов началась полоса самокритики. Некоторые из руководителей левых сил приписывали поражение неумелому использованию средств массовой информации. Другие сваливали вину на ультрареволюционную пропаганду, которую развернуло во время предвыборной кампании в этих провинциях Левое революционное движение (МИР). Третьи выступали за то, чтобы изменить программу Народного единства, ограничив ее далеко идущие цели.

Оппозиция это поражение объясняла негативной реакцией публики на ошибки правительства. «Дай бог, чтобы оно поняло урок и исправилось», – заявил сенатор от Демохристианской партии Ренан Фуэнтеальба. Некоторые строили предположения о возможности заключения соглашения христианских демократов с партиями Народного единства для проведения единой линии в конгрессе. Другие предсказывали, что эта победа приведет к еще большему ужесточению позиций Христианско-демократической партии.

Положение внутри Народного единства было сложным. К представителям демохристиан, которые до сих пор группировались в МАПУ, присоединились и представители Христианской левой партии, вышедшие в конце истекшего года из Христианско-демократической партии ввиду несогласия с политикой альянса с Национальной партией. Радикальная партия тоже раскололась, и меньшая часть ее членов пополнила ряды оппозиции. Леворадикальная партия, возглавляемая Луисом Боссайем, человеком с консервативными взглядами, присоединилась к Народному единству. Леворадикальная партия была принята в Народное единство с целью расширения своей базы поддержки. Но Боссай постоянно, хотя и безуспешно, пытался навязать правые взгляды внутри правительства. Позднее, в апреле, Леворадикальная партия вышла из Народного единства. Альенде в письме приветствовал этот выход левых радикалов и выразил удовлетворение по поводу того, что правительство избавилось от этого балласта.

29 января 1972 года, тринадцать дней спустя после выборов, было объявлено о формировании нового кабинета. Новым министром внутренних дел стал социалист Эрнан дель Канто. Из правительства вышли радикал Асторга и социалист Бенитес, а также социал-демократ Крус Понсе. Радикал Кантуариас перешел из министерства горнорудной промышленности в министерство жилищного хозяйства, а радикал Риос Вальдивия сменил портфель министра обороны на пост министра просвещения. В правительство вошли два представителя Леворадикальной партии: Сануэса и Хунк, занявшие соответственно посты министров юстиции и горнорудной промышленности.

Это было именно в те дни, когда конгресс предъявил конституционное обвинение министру внутренних дел Хосе Тоа, открыв тем самым длинный ряд конституционных обвинений против главных сотрудников президента Альенде – министров и губернаторов. Оппозиция конгресса по отношению к исполнительной власти стала ощутимой.

Основные руководители политических партий, входивших в Народное единство, собрались на вилле в окрестностях Сантьяго, в местечке Эль-Аррайян, и в течение нескольких дней самокритично обсуждали сложившуюся обстановку. Были проанализированы экономическая ситуация, политические альтернативы и будущие направления деятельности правительства. Центром дискуссии был вопрос о слабой связи партий и правительства с массами и о необходимости привлечения народа к более активному участию в процессе социальных изменений. Важным был также вопрос о том, надо ли останавливаться на достигнутых успехах и попытаться нормализовать экономическое положение или, напротив, надо смело идти дальше по пути социально-экономических преобразований.

В эти же дни началось публичное обсуждение вопроса о необходимости привлечения средних слоев на сторону Народного единства. В своем статистическом обзоре журналист Мануэль Кабьесес отмечал в журнале «Пунто финаль» (№ 150), что активное население Чили составляло немногим меньше 3 млн. человек. На вершине социальной пирамиды находилось 5 % населения, представлявшего собой олигархию. В низу этой пирамиды – 50 % населения, средние доходы которого не составляли и третьей части средненационального дохода на душу населения. 45 % же населения представляли собой средние слои – получатели ренты. Но эти 45 % политически не были однородными. 10 % из них были связаны общими интересами с олигархией. За ними следовали 15 %, представлявшие собой действительно средние слои, доходы которых были выше средних по стране. Наконец, имелось еще около 20 % населения, по своим доходам и образу жизни близко стоявшего к трудящимся. Вопрос, как его ставил Кабьесес, состоял в том, чтобы определить, какую часть мелкой буржуазии надо было привлечь на сторону Народного единства.

В последующий период, как отмечала журналистка Марта Харнеккер («Чили сегодня», № 21), «монополистическая буржуазия начинает проявлять недоверие к своим политическим представителям. На первый план политической жизни выходят Саэс и Фонтайне. Наступает фашизм. Это время, когда «Патриа и Либертад» начинают выпускать свой еженедельник и пропагандировать свою программу… «Эль Меркурио» и другие газеты ультраправых оставляют буржуазно-либеральную фразеологию и заменяют ее буржуазно-националистической… Это время, когда авторитет правых растет. Слои мелкой и средней буржуазии тянутся к фашизму».

В марте американский журналист Джек Андерсон предает гласности меморандум компании ИТТ, и это разоблачение вызывает настоящий международный скандал. Обнародование позорной тактики самой высокопоставленной промышленной и политической иерархии Соединенных Штатов по вмешательству в дела латиноамериканской страны вызывает взрыв возмущения. Чилийские правые подавлены фактом разоблачения своего явного соучастия в делах ЦРУ и других органов американского правительства. В чилийском народе крепнут антиимпериалистические настроения.

В этот период, как мы видели выше, принимается закон Гамильтона – Фуэнтеальбы, то есть поправка к конституции, которая ограничивала полномочия исполнительной власти в деле национализации новых предприятий. Этим фактически был поставлен заслон на пути к социализму.

Закон принимается 19 февраля 1972 года, а 6 апреля президент Альенде накладывает на него свое вето. Это был один из важнейших эпизодов в противоборстве, которое вел парламент с президентом на протяжении трех лет пребывания у власти Народного единства.

В тот день, когда Альенде накладывает свое вето на закон, из Народного единства выходит Леворадикальная партия. С уходом левых радикалов, возглавляемых Луисом Боссайем, в правительстве остаются вакантными 2 министерских поста; министром горнорудной промышленности становится генерал Паласиос и министром юстиции – радикал Хорхе Тапиа.

В середине марта в двух курортных местечках – Картахене и Альгарробо, отстоящих друг от друга на 30 километров, – собираются пленумы двух крупнейших политических партий страны: Христианско-демократической и Социалистической. В Картахене ХДП заявила, что Чили не готова и не желает установления марксистско-ленинского режима. Напротив, она выступает за социалистический, демократический и плюралистический режим. Радомиро Томич заявил тогда «Надо демократическим путем разгромить Альенде и Народное единство, но не свергать их». В Альгарробо Социалистическая партия разошлась во мнениях относительно чилийского пути. В своей речи Альенде говорил о необходимости усилить идеологическую борьбу, добиться большинства в парламенте в 1973 году, но в то же время держать открытыми двери для диалога с христианской демократией.

14 апреля 1972 года в Сантьяго открывается третья конференция Объединенных Наций по торговле и развитию, ЮНКТАД-Ш, с участием многочисленных иностранных и международных делегаций. Она проходит в новом здании, которое правительство построило за короткое время специально для конференции. Этот форум содействует укреплению международного престижа Народного единства. Во время работы конференции и для участия в ней в Чили приезжает президент Мексики Луис Эчеверриа; в результате происходит дальнейшее сближение двух стран. В конце следующего месяца мексиканское правительство предоставит Чили заем в 28 млн. долларов.

27 апреля 1972 года проходят выборы в Чилийском университете, переживавшем с 1971 года кризис, о котором говорилось в предыдущей главе. На выборах побеждает представитель правых сил Эдгардо Боэннингер.

Промышленная буржуазия становилась все более агрессивной. Центром ее политической деятельности была Ассоциация промышленного развития, созданная еще в 1883 году, первым ее президентом был ростовщик Агустин Эдварде, который нажился на спекуляциях во время Тихоокеанской войны. На пост президента буржуазия нашла человека, наиболее соответствовавшего моменту, – Орландо Саэса, фанатика в своей ненависти к социализму. Саэс был управляющим фирмы «Маэстранса Серрильос», а в июне 1971 года был назначен президентом СОФОФА. Он был одним из главных финансовых покровителей фашистской группы «Патриа и Либертад» и входил в состав ее руководящего совета.

В те дни на улицах происходили манифестации и стычки. Правые были полны желания показать силу, дать понять, что они в большинстве и побеждают. Даже если это было только отражение самой силы, то и в этом случае она помогла им в деле привлечения на свою сторону колеблющейся мелкой буржуазии. 12 апреля 1972 года правые организуют «марш демократии», собравший 180 тыс. участников. Понимая, что означает для него этот вызов, Народное единство шесть дней спустя организует «Великий марш за Родину», собрав в Сантьяго 450 тыс. трудящихся, которые продемонстрировали единодушную поддержку правительству.

В начале мая этот марш и контрмарш пытаются повторить уже в городе Консепсьоне, третьем по числу жителей городе и центре крупного промышленного и горнодобывающего района. В принципе губернатор провинции дает разрешение на то, чтобы сторонники правительства и оппозиция провели одновременно, в один и тот же день и час, свои демонстрации. Правительство, учитывая, что такое опасное совпадение может привести к беспорядкам, отменяет выступление своих сторонников. Но инструкции правительства приходят слишком поздно. Политические партии, за исключением не участвовавшей в манифестации Коммунистической партии, уже раскрутили каждая свою машину, и 12 мая в 6 часов вечера политические манифестации сторонников правительства и оппозиции сталкиваются в центре Консепсьона. Это привело к кровопролитию. Разгрому подверглись магазины, учреждения и частные дома. Один из активистов левого революционного движения (МИР) был убит, и 40 человек получили ранения.

25 мая 1972 года, то есть спустя две недели после этих событий, на улицах Консепсьона опять проходит шествие, на этот раз мирное, в нем приняло участие более 50 тыс. человек в поддержку Народного единства. Беспорядки в Консепсьоне вызвали разногласия внутри левых сил. Левое революционное движение 22 мая созывает пресс-конференцию, на которой устами своего генерального секретаря заявляет, что у правительства имеются только две альтернативы: реформистская и революционная. Днями раньше, 19 мая, руководитель Коммунистической партии Луис Корвалан в одной из своих речей говорит, что вооруженного столкновения можно избежать.

21 мая 1972 года президент Альенде направил конгрессу свое второе послание. В нем он, с беспокойством говоря об обострении идеологической борьбы по вопросу о путях дальнейшего развития, указывал на особенность чилийского пути: «Вопрос о нормальном функционировании государственных институтов остается центральным в нашей революционной борьбе. Поставить их на службу интересам трудящихся – вот главная цель политической борьбы многих поколений за завоевание исполнительной власти в целях осуществления таких структурных изменений, которые позволят трудящимся приобщиться к управлению государством».

Он в категорической форме подтвердил уже неоднократно высказанные им ранее намерения, по которым в то время в среде левых сил возникли разногласия: «Мое правительство придерживается того мнения, что есть другой путь революционного процесса, отличный от насильственного разрушения нынешнего государственного и конституционного устройства». И далее уточнил свою позицию:

«Крупнейший вопрос, который встал в ходе революционного процесса и который предопределит будущее Чили, – это вопрос в том, сможет ли нынешнее государственное устройство открыть путь перехода к социализму. Ответ зависит от того, насколько эта система имеет возможности для преобразований, и от состояния тех социальных сил, которые определяют ее содержание. Только в том случае, если государственный аппарат способен поддаваться нажиму народных сил, конституционная система будет иметь гибкость, достаточную для того, чтобы терпимо относиться к дальнейшему проведению преобразований».

Вопрос, который поднимал Альенде, заключался в том, в состоянии ли чилийская буржуазия терпеть ограничения своих привилегий в пользу трудящихся. В этом вопросе Альенде не делал окончательных выводов. «Нельзя пренебрегать тем, что постоянно возрастающий нажим на конституционный режим может создать условия для насильственного взрыва». И далее указывал на историческую значимость предпринятого социального эксперимента: «Задача, которую поставила перед нами национальная действительность, по своей значимости и по своему воздействию далеко выходит за пределы нашей страны, Латинской Америки и даже зависимых стран в целом. Во всем мире внимательно следят, сможем ли мы преуспеть в революционных преобразованиях капиталистической системы в рамках плюралистского, многопартийного режима, действительной, без кавычек, законности, чтобы соблюдение и осуществление общественных свобод не помешало делу социального освобождения трудящихся».

В начале года главные руководители из Народного единства собрались в Эль-Аррайане для обсуждения итогов деятельности Народного единства. Последующие события вновь и настоятельно поставили вопрос о необходимости обсуждения назревших проблем. Такое обсуждение состоялось 28 и 29 мая в местечке ЛоКурро под Сантьяго. На конференции присутствовали Альенде, Альтамирано, Корвалан и другие лидеры левых сил.

Вновь был поставлен вопрос о важности завоевания на свою сторону средних слоев и о преодолении трудностей на этом пути.

Предметом обсуждения стал и вопрос о своевременности проведения референдума для того, чтобы посоветоваться с народом о необходимости реформы конституции и о возможном роспуске парламента. Соглашения по этим вопросам не достигди и оставили их решение в будущем на усмотрение президента.

Среди других обсуждавшихся вопросов фигурировали такие, как взаимоотношение между политическими силами, входящими в Народное единство, случаи недисциплинированности и плохой координации действий, а также предстоящие выборы в высшем профсоюзном органе страны – Едином профцентре трудящихся.

В отношении будущей политики Народного единства возникли разногласия. Позиция Коммунистической партии, которую разделяли радикалы и Независимое народное действие (АПИ), состояла в том, что она различала в оппозиции два течения. Одно из них носило демократический характер и группировалось вокруг Христианско-демократической партии. С ней, по мнению Компартии, надо было искать взаимопонимание. Социалистическая партия считала, что есть только одна оппозиция, в отношении которой не надо церемониться. Эту точку зрения поддерживали Левая христианская партия и МАПУ. Социалистическая партия предлагала углубить аграрную реформу и ускорить экспроприацию промышленных предприятий.

Со стороны радикалов была высказана критика в адрес министра экономики Педро Вусковича. Его знали как самого смелого из министров, поскольку при нем было взято под контроль государства большое количество промышленных предприятий посредством специальных распоряжений-декретов и шло быстрое расширение сферы общественной собственности, энергично налаживалась нормальная работа государственных предприятий.

Встреча закончилась согласием ее участников провести реорганизацию кабинета.

Наибольшее внимание на встрече было уделено возможности взаимопонимания с христианской демократией на базе общей платформы действий. Начиная с совещания в Ло-Курро, был открыт путь для диалога с частью оппозиции.

Результаты выборов в Единый профцентр трудящихся тоже насторожили левые силы. Как отмечал журнал «Чили сегодня» (№ 1), на основе результатов этих выборов в организации трудящихся можно было сделать следующие выводы:

1. Неожиданный рост влияния христианской демократии.

2. Очень низкий процент голосов, поданных за Фронт революционных рабочих – организацию, связанную с левым революционным движением (МИР).

3. Высокий процент голосов, поданных за социалистов.

4. Более низкий, чем ожидалось, процент голосов, поданных за коммунистов.

Несмотря на это, окончательные результаты голосования были следующими: 118 028 голосов за Коммунистическую партию, 92 294 голоса за Социалистическую, 78 914 голосов за Христианскодемократическую и 17 000 голосов за МАПУ.

Христианская демократия продолжала оставаться влиятельной партией среди служащих средних слоев, среди рабочих мелких и средних предприятий, имевших более низкое политическое сознание вследствие своей изоляции в мелких профсоюзах, и среди рабочих меднорудной промышленности.

Эти последние, особенно в Чукикамате, составляли часть рабочей аристократии. Требования этих рабочих носили экономический характер, что особенно было заметно на примере многочисленных забастовок, проводимых уже во время пребывания у власти правительства Народного единства. Они требовали повышения заработной платы, не понимая, что это только содействовало еще большему осложнению обстановки в стране, не решая на деле проблем шахтеров.

17 июня 1972 года во исполнение решений, принятых в Ло-Курро, был реорганизован кабинет. Коммунисты Орландо Мильяс и Мирейя Бальтра заняли посты министров финансов и труда. Социалист Карлос Матус принял портфель министра экономики, радикал Анибал Пальма – министра просвещения и представитель Независимой партии Луис Мате – министра жилищного хозяйства. Давид Лебон из партии Независимое народное действие возглавил министерство горнорудной промышленности.

Педро Вускович оставил министерство экономики и перешел на пост заместителя председателя Корпорации развития (КОРФО). В то же время он сохранил за собой ранг министра, и ему было поручено руководство Исполнительным экономическим комитетом, который под председательством самого Альенде должен был осуществлять координацию действий министерства финансов и экономики бюджетного управления, Центрального банка, планового управления и секретариата по внешней торговле – новый орган, созданный при министерстве иностранных дел.

Объявив об этих изменениях на церемонии вступления в должность новых министров, Альенде информировал страну о том, что в результате переговоров с христианской демократией были созданы комиссии по выработке проекта реформы конституции по вопросу о трех сферах в экономике, взаимоприемлемого и для правительства, и для оппозиции.

На протяжении июня месяца имели место многочисленные контакты между Народным единством и христианской демократией. Группу от Народного единства на переговорах возглавлял министр юстиции радикал Хорхе Тапиа, а сенатор Ренан Фуэнтеальба возглавлял вторую группу. В ходе этого диалога обсуждались следующие вопросы:

1. Народное единство национализировало 91 предприятие, расширив тем самым общественный сектор экономики. Христианско-демократическая партия противилась включению в это число бумажной фабрики «Пуэнте-Альто», принадлежавшей Хорхе Алессандри и являвшейся самой крупной поставщицей в Чили бумаги и картона. Это требование объяснялось тем, что контроль над указанным предприятием мог представить опасность для «свободы печати», поскольку правительство могло бы ограничивать или прекращать поставки бумаги для оппозиционных периодических изданий.

2. Народное единство ставило вопрос о создании трех секторов собственности: общественной, частной и смешанной. ХДП требовала и четвертой: предприятий с участием трудящихся и распределением части их доходов среди рабочих. Народное единство приняло предложение христианских демократов. Было также достигнуто соглашение об упорядочении прав правительственных уполномоченных на предприятиях.

3. Христианские демократы поставили вопрос о том, что не все банки должны быть государственными. Группу банков они требовали передать в сферу предприятий, часть доходов которых распределяется среди рабочих и служащих данных предприятий. В эту группу должны были войти Чилийский банк, Кредитный и Инвестиционный банки, Банк Эдвардсов и Южноамериканский банк. Народное единство не согласилось с этим требованием. Национализация всей банковской системы была одним из главных пунктов программы, которая привела Альенде к власти.

4. Реформа конституции, ограничивающая власть правительства в области экспроприации предприятий. Альенде в свое время наложил вето на эту реформу. Христианские демократы пытались добиться того, чтобы в перспективе исключить некоторые предприятия из списка тех 91 основного предприятия, которые были национализированы. Народное единство не пошло здесь на уступки. Дело в том, что первоначально в список подлежащих национализации было включено 250 предприятий, в свое время из него были исключены те, что не имели значительного веса в национальной экономике. Но исключение из этого списка еще каких-либо предприятий вело на деле к потере контроля над национальной промышленностью.

В конце июня диалог вновь прервался. Сенатор Фуэнтеальба заявил в печати: «Мы по крайней мере зарезервировали за собой право вернуться к диалогу».

На протяжении всего месяца христианская демократия вела себя двулично. В то время как проходили переговоры с Народным единством, некоторые из ее руководителей делали заявление в примирительном тоне. Сенатор Ирурета даже выступил с публичными нападками на фашизм, намекая на Национальную партию, хотя в его понимании в числе фашистов оказались и так называемые ультралевые, включая МИР.

Эта позиция нашла свое подтверждение 15 июня 1972 года во время голосования в парламенте по вопросу о правительственном вето, когда сенаторы демохристиане вместе с представителями Народной партии покинули заседание для того, чтобы не было кворума и тем самым пытаясь сорвать голосование.

Между тем шла подготовка к новым выборам в провинции Кокимбо, назначенным на 16 июля. Речь шла о замещении одного депутатского места, оказавшегося вакантным в связи со смертью депутата. Само по себе это депутатское место не очень интересовало правительство и оппозицию, многого они от этого не выигрывали, но на выборах можно было выяснить расстановку политических сил.

От Народного единства кандидатом была член Коммунистической партии Аманда Альтамирано, занимавшая пост губернатора Кокимбы. Эта женщина из простой семьи, смелая и решительная, в прошлом была швеей, а ее муж зарабатывал на жизнь адским трудом в селитряных копях. Оппозиция, объединившись, выставила своим кандидатом Орландо Поблете из Леворадикальной партии, бывшего алькальда города Копьяпо. Это показало, что после непродолжительного периода закулисной вражды, когда шел диалог христианской демократии с Народным единством, Национальная партия и христианская демократия вновь объединились в своих действиях.

Выборы закончились внушительной победой Народного единства. Аманда Альтамирано получила 50 482 голоса, а Поблеете – 42 309 голосов. По сравнению с президентскими выборами 1970 года Народное единство получило на 10 тыс. голосов больше.

Шестого августа в одном из поселков бедняков в окрестностях Сантьяго, известном под названием Ло-Эрмида, произошел неприятный случай: сюда в поисках преступника нагрянуло большое число полицейских и агентов службы расследования. Они были враждебно встречены жителями поселка, произошло столкновение, в результате которого один человек был убит, 11 ранены; десятки жителей были арестованы.

Узнав об этом, президент Альенде тотчас собирает руководителей, поселка, чтобы выяснить положение дел. Неудовлетворенный этой встречей, он на следующий день приезжает в Ло-Эрмиду и участвует в похоронах погибшего жителя поселка. На заседании правительства создается комиссия по расследованию случившегося. Позднее директор Управления расследований отстраняется от своего поста.