Текст книги "Генерал Пиночет и его оловянные солдаты"

Значение этих событий состояло в том, что они были началом разногласий между президентом Альенде и наиболее радикальными элементами в его собственном правительстве, разделявшими его идеи. Этот раскол в среде революционных сил был опасным. Поэтому президент своим личным вмешательством и энергичными мерами попытался сразу же его ликвидировать.

Позднее стало известно, что главный организатор этих событий, Освальдо Ромо, теперь является одним из главных палачей в ДИНА (Национальное разведывательное управление) Пиночета. Таким образом, события в Ло-Эрмиде были политической провокацией, сознательно организованной наиболее зловещими кругами правых.

Как только единый фронт оппозиции был восстановлен, в нем с каждым разом все более начинают преобладать фашистские элементы, которые склоняются к свержению правительства Народного единства, понимая, что углубление прогрессивных преобразований сделает этот процесс необратимым. Среди правых все чаще раздаются голоса о том, что, «пока не слишком поздно, надо действовать». Сторонников демократической оппозиции, считавших, что победы над Альенде надо добиваться на выборах, остается все меньше. Победа Народного единства на выборах в Кокимбо еще больше укрепляет фашистов в решении, что выход надо искать не на выборах.

Первого августа 1972 года публикуется заявление, подписанное Христианско-демократической партией, Национальной партией, Леворадикальной и Радикально-демократической партиями, в котором утверждается, что «в Чили при нынешнем правительстве уже не существует подлинной демократии, потому что в нарушение конституции и закона страну во все ускоряющемся темпе ведут к тоталитарной диктатуре».

Тот, кто внимательно просмотрит чилийские газеты тех дней, увидит клевету, обрушивавшуюся на правительство, и, проанализировав политические события того времени, увидит полную свободу действий всех политических сил, включая «Патриа и Либертад», открыто зявлявших, что их цель – силой свергнуть правительство; любой может убедиться в свободном функционировании в то время всех институтов буржуазного государства. Оппозиция лгала с целью заполучить аргумент для развязывания готовившегося прямого наступления на законность. Буржуазия всегда стояла на страже режима, который обеспечивал бы ей продолжение эксплуатации трудящихся. Но как только она обнаружила, что этот режим оказался на грани перехода в другие руки, она решила ликвидировать его.

Начиная с 1 августа 1972 года чилийская олигархия в тесном сотрудничестве с американским империализмом объявила настоящую войну правительству Народного единства.

На протяжении всего месяца олигархия организует манифестации протеста и беспорядки на улицах, призванные подготовить силы реакции к насильственным действиям. 18 августа во время столкновений, вызванных забастовкой торговцев, в Пунта-Аренасе погибает лавочник. В Виньядель-Мар манифестация правых проходит по улицам города. 21 августа объявляется забастовка торговцев и происходят беспорядки в Сантьяго с участием групп боевиков и погромщиков из правых организаций. Провинция Сантьяго объявляется районом чрезвычайного положения. В ночь на 21 августа совершаются покушения на министров Бальтера и Матуса. 22 августа проходят манифестации с применением силы на проспекте Провиденсия, откуда начинаются буржуазные кварталы. Поджигается общественный транспорт. Аналогичные события происходят 22 августа в городе Лос-Анхелесе и 25 августа в Вальпараисо и Консепсьоне. Латифундисты с оружием в руках набрасываются на национализированные поместья; среди крестьян много убитых.

Одновременно с этими подрывными действиями партии оппозиции создали общий фронт, который они назвали Демократической конфедерацией, и приняли решение об официальной ее регистрации, чтобы объединенными силами выступить на парламентских выборах в марте 1973 года.

Четвертого сентября 1972 года народ в Сантьяго отметил вторую годовщину победы на выборах. Манифестации сторонников Народного единства прошли и в других городах страны. Было подсчитано, что в столице число участников этой манифестации достигло 700 тыс. человек, а в остальных городах – около 1 млн.

Этому празднованию предшествовали трехдневные кровавые столкновения на улицах Сантьяго, организованные реакционными силами.

Результатом этих беспорядков были десятки раненых и полтысячи арестованных.

Министра внутренних дел Хайме Суареса фашиствующие молодчики забросали камнями. Седьмого сентября в Сантьяго новые столкновения, во время которых гибнет студент. В оставшиеся дни сентября на улицах Сантьяго происходят студенческие волнения. Американская меднорудная компания «Кенникут», собственность которой национализирована, объявляет, что она предпринимает меры против Чили и накладывает эмбарго на поставку чилийской меди в европейские порты. В реакционных политических кругах все чаще раздаются призывы к гражданской войне.

Такова была обстановка, созданная правыми перед национальной забастовкой предпринимателей, которая преследовала цель полностью парализовать страну и заставить Альенде подать в отставку или пойти на существенные уступки. Наступило 11 октября 1972 года, когда буржуазия осуществила самую серьезную попытку свергнуть Народное правительство.

Глава VIII
Насилие и выборы

После поражения, которое потерпело Народное единство на выборах в Кольчагуа, О› Хиггинсе и Линаресе, сенатор-коммунист Володя Тейтельбойм опубликовал 9 февраля 1972 года в газете «Эль Сигло» очерк, в котором возложил часть вины за это политическое отступление на левые силы, которые недооценили средства массовой информации. Он писал, что левые силы лет на пятьдесят отстали от современного понимания значения средств массовой информации.

«Мы живем в окружении людей, – утверждал Тейтельбойм, – которых изо дня в день надо отвоевывать у противника. Вся это многомиллионнная масса является субъектом, в той или иной форме воспринимающим через информацию или комментарии политические события, равно как и их фальсификацию».

Далее он писал о том, что руководство правых из средств массовой информации создало целую промышленность, направленную на завоевание общественного мнения и на установление контроля над поведением личности. При этом правые опираются на современную технику, стараясь оказывать влияние на так называемое состояние подсознания и экзальтации с применением психоанализа так называемых мотивов поведения.

Поэтому, отмечал Тейтельбойм, левым силам необходимо выработать политику по отношению к средствам информации, разработать стратегию и тактику, правильно оценить баланс средств массовой информации, находящихся в распоряжении как народа, так и противника. Он настаивал на координации усилий по выработке стратегических целей и краткосрочных задач, на проведении хорошо продуманных кампаний, на развертывании такой пропаганды идей Народного единства, которая была бы способна убеждать эти массы.

«Кто выиграет этот бой, – заключал Тейтельбойм, – тот в конечном счете завоюет политическую победу в Чили».

Это блестящее выступление писателя-коммуниста касалось одной из не решенных чилийскими левыми силами проблем: несовершенства форм пропаганды, то есть неумения четко формулировать лозунги и призывы, которые бы в простой форме могли передать сложность политических и экономических задач, слабой аргументации в полемике при идеологической борьбе. Правые во всех этих вопросах были намного выше.

В Чили насчитывалось четыре телевизионные станции: Национальное телевидение, действовавшее в столице; девятый канал Чилийского университета и тринадцатый канал Католического университета, оба передавали только на район Большого Сантьяго; и четвертый канал Католического университета в Вальпараисо, тоже местного значения.

Масштабы влияния этой системы были достаточно велики. По некоторым данным, в стране имелось полмиллиона телевизоров: половина из них – в Сантьяго, а остальная часть – в провинциях.

Журнал «Аора» утверждал, что в городе в среднем около двух зрителей приходилось на каждый телевизор, а в сельской местности эта цифра достигала восьми.

По данным статистического отдела Центра экономических исследований Католического университета, в районе Большого Сантьяго было около 400 тыс. телевизоров и 200 тыс. в провинциях. Семьям с высокими доходами принадлежало 80 % этих телевизоров. Иными словами, в любой момент телепередач у телевизоров в Чили находилось от 600 до 700 тыс. зрителей, а наиболее интересные передачи (выдающиеся футбольные матчи, передача по национальной сети собраний и актов большого политического звучания и т. д.) смотрели 3 млн. человек.

Телевизионные передачи начались в Чили с 1961 года по девятому каналу Чилийского университета. С 1958 года в экспериментальном порядке действовала телестудия в Католическом университете. В 1961 году в связи с мировым первенством по футболу существовавшие тогда каналы уплотнили время своих передач и открылся еще один, новый четвертый канал в Вальпараисо.

В 1965 году в поисках современных средств для своей политической пропаганды Фрей создал Национальное телевидение. Но только в 1969 году был принят закон № 17377, который подвел легальную базу под это решение.

Национальное телевидение создано было как филиал корпорации КОРФО со снаряжением и оборудованием, оценивавшимся в 8 млн. чилийских песо. Фрей создал Национальный совет по телевидению и ввел в его состав членов Демохристианской партии.

Вступив на пост президента, Альенде назначил директором Национального телевидения журналиста Аугусто Оливареса, который пригласил туда на работу некоторых талантливых журналистов из левых сил. Но законы о труде, запрещавшие увольнять работников телевидения, не позволили сменить всю массу техников, специалистов и служащих из числа активистов христианской демократии; они-то и стали саботировать ведение передач.

Тринадцатым каналом Католического университета до января 1972 года руководил Клаудио де Хироламо, либеральный католик, который если и не задавал программам определенно левый тон, то и не позволял правым использовать их по своему усмотрению.

Руководящий совет канала на одну треть состоял из активистов левых организаций. Правое большинство помогло Христианскодемократической партии назначить нового директора, Рауля Асбуна, закончившего факультет права и философии того же Католического университета, а также духовную семинарию и ставшего священником в 1962 году. Два года спустя он стал комментатором канала, где проработал восемь лет, совмещая эту работу с обязанностями директора отдела по связи с общественностью архиепископа г. Сантьяго и доверенного человека кардинала Сильвы Энрикеса.

Асбун был наделен даром слова и сумел создать образ современного священника, который занимается спортом и может поговорить об электронно-вычислительных машинах и кинематографе. На деле это был явный фашист. Одной из первых его мер была замена директора программы новостей Леонардо Касереса. Касерес был революционным католиком, пользовавшимся огромным авторитетом в журналистских кругах. Увольнение Касереса натолкнулось на сопротивление сотрудников и журналистов канала. Даже в руководящем совете по этому поводу возникли споры.

Тогда 23 января 1972 года группа фашистов-боевиков захватила канал, заблокировала телевизионные устройства и пропустила электрический ток через входные двери. Левые силы ответили демонстрацией перед зданием канала. Так и тянулся конфликт с переменным успехом. В конце концов Касерес подал в отставку.

В течение нескольких месяцев после этих событий Асбун опасался открыто демонстрировать свои истинные убеждения. Но после беспорядков, организованных фашистами в августе 1972 года, и особенно во время национальной забастовки в октябре, Асбун открыто ринулся в реакционную и оголтелую атаку на Народное правительство.

Позднее он начал кампанию за расширение сети передач тринадцатого канала на всю страну. Чилийский университет претендовал на то же самое, а Технический университет хотел создать местный канал телевидения. Поскольку линии телекоммуникаций были ограничены в своих возможностях, то начался спор о приоритете. Асбун стал самовольно, без соответствующего на то разрешения устанавливать оборудование ретрансляционной станции и сумел охватить передачами тринадцатого канала значительную промышленную зону, расположенную вокруг Консепсьона.

В ответ на это Управление по обслуживанию электросетей установило аппаратуру перехвата передач с ретрансляционной станции Асбуна в Консепсьоне. С характерной для него наглостью священник организовал при содействии движения «Патриа и Либертад» группу боевиков для вывода из строя, как это показали дальнейшие события, аппаратуры перехвата. Во время вооруженной операции, имевшей место 18 марта 1973 года, погиб ночной охранник, который задохнулся, когда его связали для того, чтобы он не мешал операции. Асбун добился того, что перехватчик перестал работать на его частотах, но разразившийся за этим скандал обнажил его подлинное политическое лицо.

После своего возвращения из поездки в Испанию и Соединенные Штаты, где он получил средства на осуществление своих планов по расширению телевизионной сети, Асбун предстал перед судом. В ходе следствия выяснилось, что нападение на Управление по обслуживанию электросетей в Консепсьоне было спровоцировано агентом ЦРУ по имени Мишель В. Таули, который лично принял участие в операции. Он пользовался псевдонимом Хуан Мануэль Торрес, чтобы сойти за чилийца. Таули скрылся из Чили, как только стало известно об убийстве. На следствии подтвердилось также, что Таули с Асбуном свел казначей организации «Патриа и Либертад», тоже агент ЦРУ, Мануэль Фуэнтес. Во всей этой темной и уголовной истории замешан был также гражданин Федеративной Республики Германии по имени Катц Фрид.

Девятый канал телевидения, принадлежавший Чилийскому университету, вел передачи в ограниченной зоне Большого Сантьяго, у него была и меньшая по сравнению с тринадцатым каналом аудитория телезрителей. После того как Боэннингер в апреле 1972 года был снова избран ректором, одной из основных его целей стал захват девятого телевизионного канала, который в это время контролировался поддерживающими Народное единство силами.

Большая часть персонала информационной службы девятого канала примыкала к левым силам. Боэннингер прежде всего предпринял атаку на эту службу. Для того чтобы обновить состав отдела информации, он объявил конкурс на замещение вакантных должностей. Конкурсная комиссия в большинстве своем состояла из правых. В результате было отобрано 27 журналистов, телеоператоров и архивариусов, принадлежавших к христианской демократии.

Для достижения своих целей Боэннингер получил согласие Высшего нормативного совета университета, большинство которого было на стороне правых, на создание так называемой Телевизионной корпорации, которая стала бы высшим руководящим органом девятого телевизионного канала. Естественно, что и в корпорации большинство тоже составляли правые. После этого Боэннингер обратился в Контрольное управление, которое, конечно же, благословило сделанное.

Боэннингер сумел осуществить и ряд мер по ограничению деятельности канала: просмотр поступающей корреспонденции, цензура документальных фильмов иностранного происхождения, на которые канал был подписан, отказ от телетайпного обслуживания информационных агентств, обращение в суд под предлогом незаконного захвата канала правительственными силами.

В ответ на это наступление, опиравшееся якобы на законность, журналисты и работники канала захватили студию до того, как она полностью перешла в руки противника, но Боэннингер вскоре овладел положением с помощью другой уловки: начал создавать новую передающую станцию, которая стала бы «законным» органом университета – шестой канал.

Стадион Сантьяго, превращённый в концлагерь

С этой целью он снял дом на проспекте Педро де альдивия и ввез туда оборудование. Значительную помощь в этом оказала американская станция слежения за спутниками, расположенная в окрестностях Сантьяго, предоставив Боэннингеру в большом количестве электронное оборудование.

Шестой канал не ставил своей целью немедленное завоевание массовой телеаудитории. Передачи канала ограничивались буржуазными кварталами, они не достигали даже центра Сантьяго. Суть заключалась в том, чтобы усилить свои позиции. В отличие от махинации Асбуна таким маневром можно было рассчитывать на защиту закона. До получения разрешения на создание канала и определения его статуса помещение его было опечатано Управлением расследований, и исполнение планов Боэннингера несколько задержалось. Со своим обычным высокомерием и наглостью Боэннингер заявил, что в дальнейшем перед зданием канала будут воздвигнуты проволочные заграждения и выставлена вооруженная охрана со служебными собаками.

В конце концов в середине 1973 года Народное единство согласилось передать Чилийскому университету право на пользование частотой девятого телевизионного канала, но сохранила за левыми силами оборудование и персонал, на основе которых предполагалось организовать новую телевизионную студию, которая вышла бы в эфир как одиннадцатый канал. Шестой канал должен был исчезнуть.

В Чили действовало около 150 радиопередающих станций. Две трети из них принадлежали оппозиции. Двадцать пять располагались в столице, а остальные в провинциях. По данным опроса, проведенного в 1969 году Чилийской ассоциацией информационных агентств, 88 % крестьян и 96 % рабочих слушали радио ежедневно. Это было самое мощное средство идеологического воздействия на народные массы.

Радиопередающие станции входили в крупные корпорации, которые располагали целой сетью различных более мелких радиостанций и были тесно связаны с крупным финансовым и промышленным капиталом. Группа «Радио минерия» имела отделения в Антофагасте, Ла-Серене, в Виньядель-Мар, в Сантьяго, Тальке и Пунта-Аренас. Крупные американские меднорудные монополии «Анаконда» и «Брайден», Ассоциация промышленного развития, Французский и Итальянский банки были ее главными акционерами.

Существовала также радиостанция им. президента Бальмаседы, выражавшая взгляды христианской демократии и бывшая собственность финансовой группы Брауна Менендеса, давнишнего владельца необозримых скотоводческих поместий в Магальянесе, которые были экспроприированы правительством Альенде, так же как и текстильная монополия «Йарур» и Лондонский банк.

Радиостанция «Радио агрикультура» принадлежала Национальной ассоциации сельского хозяйства, представлявшей интересы латифундистов.

Другая радиостанция – «Радио кооператива» – имела свои филиалы в Антофагасте, Вальпараисо, Консепсьоне, Темуко, Вальдивии, Льянкиуэ, Кокимбе, Пуэрто-Мотте, Пуэрто-Наталесе и Пунта-Аренасе. Это была наиболее распространенная сеть, связанная с Южноамериканским банком и фирмой «Зиг-Заг», издававшей популярный журнал «Эрсилья». Эта монополия была тесно связана через группу акционеров с другими 14 компаниями, контролировавшими многие отрасли: от гостиничного дела и металлургии до производства жевательной резинки «Адаме».

Радиостанции входили в объединенную организацию владельцев, созданную в 1963 году и названную Ассоциацией радиопередающих станций Чили.

Как радио, так и телевидение находилось под сильным влиянием Соединенных Штатов. Радиостанции использовали в своих выпусках новостей информационную службу американских агентств и заблаговременно записанные программы. В этом плане очень активно действовала бразильская диктатура, распространявшая заранее подготовленные программы. 80 % телевизионных передач составляли американские телесерии, дублированные на испанский язык в Мексике или Пуэрто-Рико. Детские передачи были заполнены мультфильмами голливудского производства. В последний год пребывания у власти Народного правительства международная монополия «Ксерокс» ввела через тринадцатый канал ежедневную детскую передачу, которая формировала в детском сознании идеи чуждые национальной культуре.

По данным исследования, проведенного в июне 1972 года отделом информации и радиовещания при президенте, 3 млн. чилийцев читали ежедневно 11 газет общим тиражом 852 тыс. экземпляров, то есть от 3 до 4 читателей на каждую газету.

Тираж в тысячах экземпляров выглядел следующим образом. Правительственные газеты: «Кларин» –220, «Эль Сигло» –29, «Пуро Чили» –25, «Ла Насьон» –21 и «Ультима Ора» –17. Газеты оппозиции: «Ла Терсера» – 220, «Эль Меркурио» –126 (по воскресеньям тираж достигал 270 тыс. экземпляров), «Лас Ультимас нотисиас» – 81, «Ла Сегунда» –55, «Трибуна» –40, «Ла Пренса» –29. В целом газеты Народного единства имели тираж 312 тыс. экземпляров в день, в то время как газеты оппозиции выходили тиражом 541 тыс. экземпляров. И в этой области соотношение было не в пользу левых сил.

Большинство газет делили поровну свой тираж с провинциями (около 50 % для столицы). Издавалась также 61 газета местного значения с тиражом от нескольких сотен экземпляров до 20 тыс. Большинство этих газет было организовано в две сети. Одна контролировалась издательством «Эль Меркурио», которое стояло во главе монополии; другая – Газетная ассоциация Юга – контролировалась христианской демократией и Национальной партией.

Издавался также 21 журнал, из которых 10 принадлежали оппозиции, 7–левым организациям, а 4 были нейтральными. Главным органом оппозиции был журнал «Эрсилья», издававшийся тиражом 56 тыс. экземпляров. Левые силы издавали среди других журнал «Чили сегодня» (25 тыс.) и «Пунто финаль» (12 тыс. экземпляров). После создания издательства «Киманту» путем приобретения акций издательства «Зиг-Заг», что дало Народному правительству возможность контролировать гигантские издательские комплексы, были предприняты попытки по изданию специализированных журналов: молодежных, юмористических, женских и т. д. Некоторые из журналов, например «Аора», по прошествии одного года были закрыты. Но создание издательства «Киманту», которое стало выпускать 4 млн. книг в год, означало важный шаг в области идеологии. Назначая на свои издания цены исключительно скромные и используя для их распространения необычные каналы, издательство добилось того, что чилийский народ на деле получил доступ к чтению, а на его политическое сознание воздействовали при помощи подбора соответствующей литературы. Чилийская печать и журналисты в значительной степени были подкуплены крупными иностранными компаниями. В январе 1972 года Региональный совет города Сантьяго Коллегии журналистов Чили начал расследование дела журналиста Карлоса Арасены Агуайо, который на протяжении одиннадцати лет, вплоть до 1970 года, был начальником отдела по связи с общественностью компании «Брайден Куппер компани» («Пунто финаль», № 248).

В ходе расследования выяснилось, что директор «Эль Меркурио» Рене Сильва Эспехо был замешан в публикации ряда важных моментов из речи американского сенатора, выступавшего против повышения в Чили налогов на американские горнорудные компании. Другой журналист, Франсиско Кинтана, обещал написать и опубликовать одну телеграмму с материалами, переданными из соответствующего отдела компании «Брайден», подделав ее таким образом, чтобы она походила на телеграмму, полученную из-за границы. Эрнесто Меливоски получил взятку от меднорудной компании и передал ее затем сенатору Раулю Моралесу Адриасоле, который в то время издавал газету. Карлос Сепульведа передал компании «Брайден» для дальнейшего использования секретный анализ политической обстановки в стране. Напомним, что это был тот Сепульведа, которого военнофашистская хунта назначила после переворота директором правительственной газеты «Ла Насьон». Кроме того, Сепульведа являлся информатором компании «Брайден». Далее, журналист Эмилио Бенавидес, узнав мнение одного чилийского сенатора, выступавшего против снижения налогов на горнорудные компании, проинформировал об этом компанию. Координатор этой сети коррупции Карлос Арасена, как выяснилось на следствии, получил в день вступления Альенде на пост президента, 3 ноября 1970 года, чек на сумму 17 тыс. долларов.

В идеологическом наступлении против президента правые использовали средства массовой информации в хорошо спланированной и приспособленной к соответствующим условиям форме. Располагая контролем над двумя третями радиовещания, над третью телевизионной сети и двумя третями тиража газет, они имели количественное и качественное превосходство, поскольку опирались на высокообразованных и хорошо подготовленных сотрудников.

Главные идеи, которые они неустанно пропагандировали состояли в следующем.

1. Нарушение законности. Правительство не уважает конституцию и законы. Презирает авторитет парламента и судов. Злоупотребляет властью. Правительство выходит за рамки своих полномочий.

2. Отсутствие свободы. Демократию душат. Свобода печати в опасности. Контроль над производством бумаги означает контроль над свободой слова. Скатывание к тоталитарному режиму. Личность безоружна перед всесильным государством. Отправления религии будут запрещены. Семья исчезнет. Нежность и любовь завянут под холодом и жестокостью, распространяемыми марксизмом.

3. Развал экономики. Частная собственность находится под угрозой. Свободное предпринимательство, которое является главной движущей силой прогресса, исчезнет. Управление со стороны государства всегда неэффективно и неповоротливо. Частное предпринимательство всегда эффективно. На взятых под контроль предприятиях рабочие и служащие ведут себя аморально.

4. Иностранная угроза. Попытка имитировать Кубу. Налицо советские и кубинские подрывные действия. Всей деятельностью секретно заправляют эксперты и специалисты из социалистических стран. Техника и социалистические методы управления неэффективны. Машины из социалистических стран плохого качества. Социализм – это чуждая идеология, которая несовместима с чилийскими традициями. Иностранцы, как правило, не нужны и чужды чилийским интересам, они наносят им вред и противостоят нашим институтам.

Состояние общенациональной напряженности, спровоцированное этой кампанией через средства массовой информации, завершилось общенациональной забастовкой, начавшейся 12 октября 1972 года.

Еще 14 сентября президент Альенде объявил о подготавливаемом оппозицией «сентябрьском плане», по которому должен был быть остановлен транспорт и тем самым парализована национальная экономика. Психологическое давление, оказываемое печатью и радио, провоцирование нестабильности, которая еще больше усиливалась уличными беспорядками, недовольство, вызванное ростом цен, кажущаяся беззащитность перед лицом экономической агрессии Соединенных Штатов – все это составляло единый план, направленный на содействие успеху предстоящей операции. Разоблаченная Альенде реакция перенесла дату начала операции.

В октябре была предпринята попытка полностью парализовать страну, свергнуть Народное правительство или хотя бы заставить его существенно изменить свою политику. Причиной этому послужили претензии, предъявленные правительству Конфедерацией владельцев грузовиков. Не прошло и месяца, как им было разрешено повысить цены на перевозки на 12 %. Шесть из семи пунктов требований носили политический характер, например требование предоставить гарантии для радиостанции «Радио агрикультура», органа латифундистов, или разрешить бумажному комбинату «Мануфактура де папелес и картонес», принадлежавшему Хорхе Алессандри, повысить цены, на чем он давно настаивал.

Характерной особенностью таких конфликтов во времена Народного единства было то, что компании наряду с попыткой создать политическую неразбериху (а это было их главной целью), представляли требования экономического характера. Таким образом, если они не добивались успеха в своих попытках навязать обструкцию в плане политическом, то по крайней мере получали в утешение большие прибыли.

Опасность положения крылась в том, что автомобильные грузовые перевозки составляли две трети всех перевозок в стране: 6 тыс. против 3 тыс. тонно-километров, перевозимых по железной дороге. Из 47 200 грузовиков, имевшихся в Чили, 17 тыс. принадлежали владельцам, входившим в Конфедерацию владельцев грузовиков, которая и спровоцировала конфликт. В их число входило и большинство из 3500 тяжелых грузовиков, что было немаловажным. 29 тыс. грузовых машин были частными, и 18 тыс. принадлежали государству. (Эти данные приблизительные. Все источники приводят разные цифры.)

В ответ на забастовку правительство ввело чрезвычайное положение в 21 из 25 провинций страны. Было отдано распоряжение конфисковывать неработающие грузовики.

В связи с этим распоряжением сенатор от Национальной партии Франсиско Бульнес сделал заявление, которое в своем роде является характерным: «То, о чем объявил президент, представляет собой акт о конфискации имущества, правом которого в темные времена далекого прошлого пользовались тираны, сатрапы и самодержцы… А такой мерой не только затрагивается право частной собственности, но и нечто более важное, а именно: обвиняемых лишают права на защиту перед судом… Это означает, что мы живем под властью незаконного правительства» (журнал «Эрсилья», № 1944).

К забастовке владельцев грузовиков вскоре присоединились и другие. Первыми, как и следовало ожидать, сделали этот шаг две организации: Ассоциация промышленного развития, руководимая Орландо Саэсом, и Национальная ассоциация сельского хозяйства, направляемая Мануэлем Вальдесом; промышленная буржуазия и лати-фундистская олигархия объединились против Народного правительства, Саэс оказывал давление на владельцев промышленных предприятий, с тем чтобы они немедленно приостановили всякую производственную деятельность.

За ними последовали Конфедерация торговли, предводительствуемая Рафаэлем Кумсилье, и Конфедерация производства и торговли, руководимая Хорхе Фонтайне, братом высокопоставленного чиновника из «Эль Меркурио». Позднее к забастовке присоединились союзы медиков и адвокатов. 17 октября генеральный совет коллегии адвокатов обнародовал заявление, в котором говорилось о завершении «процесса, ставящего правительство вне рамок конституции и закона».

Правительство ввело нормирование на горючее. Был создан Национальный координационный комитет по транспорту, руководителем его назначили контр-адмирала Исмаэля Уэрту (которого позднее военно-фашистская хунта назначила министром иностранных дел).

Виктор Хара

19 октября Национальный фронт ремесленников и лиц свободных профессий обратился с воззванием к стране, в котором подтверждалась ранее принятая резолюция, требовавшая отставки президента. Если он, говорилось в документе, не может найти выхода из создавшегося кризиса, то должен «повести себя в соответствии с желаниями большинства нации, нашими демократическими традициями и следовать историческим образцам незаинтересованности и патриотизма, свойственным руководителям страны».