Текст книги "Генерал Пиночет и его оловянные солдаты"

В те дни президент трижды выступал по радиотелевизионной сети, чтобы информировать народ о ходе событий и подтвердить решимость правительства не отступать перед давлением, оказываемым на Народное единство.

22 октября Национальный штаб защиты цеховых объединений, созданный тремя днями раньше и объединивший все организации, участвовавшие в забастовке, опубликовал заявление под названием «Список требований Чили».

Этот документ содержал целый ряд требований, скорее пропагандистских, нежели реальных, поскольку указанные требования Народное единство не могло бы удовлетворить. В нем содержались требования от повышения цен на бумагу, которое должно было содействовать росту прибылей монополии Алессандри, до государственного субсидирования оппозиционных радиостанций. Все это в общих чертах повторяло требования владельцев грузовиков.

24 октября по призыву Демократической конфедерации был проведен Общенациональный день молчания. 25 и 26 октября центр Сантьяго стал местом уже привычных беспорядков и насилия: манифестации, поджоги, забрасывание камнями, слезоточивые газы и т. д. В ночь на 26 октября радиостанции «Минериа» и «Сантьяго» в нарушение декрета о чрезвычайном положении выступили с нападками на правительство. Перед зданием радиостанции «Минериа» состоялась небольшая демонстрация в ее поддержку, закончившаяся тем, что ее участники стали громить автомашины, фонари и витрины на улицах.

Насилие и беспорядки разрастались вширь. Взрывы бомб в помещениях партий Народного единства, в учреждениях и на железных дорогах участились. Имели место случаи покушений на активистов левых организаций. Владельцы грузовиков объединились в банды и нападали на автомашины, перевозившие грузы по шоссейным дорогам. Одновременно была дезорганизована работа железных дорог.

В то время, когда буржуазия активизировала попытки парализовать страну, произошло еще одно важное событие: чилийские рабочие наконец поняли опасность национального кризиса.

Пролетариат принял твердое решение не допустить, чтобы страна была парализована хозяевами, и взял фабрики и заводы под свой контроль. На ряд предприятий были направлены правительственные уполномоченные. Предприятия, расположенные в одном районе, налаживали связи по координации производства, использования сырья, перевозок рабочих, распределения промышленных товаров, взаимовыручки в решении проблем снабжения, использования рабочей силы. Так было положено начало возникновению промышленных кордонов, которые после попытки государственного переворота 29 июня 1973 года сыграют решающую роль.

В бюллетене, издаваемом в те дни кордоном Серильос, говорилось: «Речь идет о том, смогут ли трудящиеся управлять страной и обеспечить всему народу покой и благосостояние. Речь идет в конечном счете о способности народа пользоваться властью…»

Рабочие проявили волю к победе и стойкость. Несмотря на трудные условия, большинству предприятий удалось добиться роста производства. Многие рабочие из-за саботажа водителей автобусов поднимались в 4 часа утра и три-четыре часа шагали пешком, чтобы оказаться у своих станков к началу работы.

Это был первый опыт образования власти на местах самими массами: создавались коммунальные штабы, в которых были представлены левые партии, они координировали и укрепляли защиту самого процесса преобразований.

Журналист Мануэль Кабьесес в журнале «Пунто финаль» (№ 169) так определил содержание момента: «…Правительство хотят заставить свернуть выполнение своей программы и подчиниться диктатуре буржуазии или спровоцировать столкновения, которые стратеги подрывных действий надеются превратить в победу, завоевать на свою сторону вооруженные силы… Классовая ненависть, выплескиваемая теми, кто очертя голову бросился в омут заговоров, ясно выражена участием в забастовке тех, чьи профессиональные функции, например медиков или инженеров, являются жизненно необходимыми, а также организаций, которые контролируют транспорт во всех его формах, внутреннюю и внешнюю торговлю и т. д. Речь идет о том, чтобы парализовать страну, удушить трудящихся голодом и создать впечатление, что государственный переворот в этой обстановке является «национальным спасением». «Чилийский путь» переворота, его своеобразие состоит в том, что его пытаются представить как движение масс под предводительством буржуазии. Если дело закончится именно так, то оно послужит империализму для пропаганды в мировом масштабе идеи о том, что свержение «марксистского» режима является плодом «народного» давления. Это был бы лакомый кусочек для ЦРУ, этот мятеж буржуазии».

Если наивысшей точкой деятельности правительства Сальвадора Альенде была национализация меди, то наивысшая точка мобилизации чилийского народа была достигнута во время национальной забастовки в октябре 1972 года. После провала переговоров, начавшихся между правительством и группами, замешанными в конфликте, первого ноября кабинет в полном составе подал в отставку, и Альенде провел длительное заседание с командованием вооруженных сил. Третьего ноября 1972 года было образовано новое правительство с участием трех военных высокого ранга: генерал Карлос Пратс, являвшийся до того времени командующим армией, принял портфель министра внутренних дел; контр-адмирал Исмаэль Уэрта занял пост министра общественных работ, а бригадный генерал авиации Клаудио Сепульведа – пост министра горнорудной промышленности.

Шестого ноября состоялась встреча генерала Пратса и Национального штаба защиты цеховых объединений. Окончание встречи означало конец забастовки. На следующий день новый министр экономики Фернандо Флорес подвел итог нанесенному экономике ущербу: он составил 200 млн. долларов.

Буржуазия потерпела провал в своих попытках свергнуть правительство, парализовать страну. Рабочие сумели сохранить трудовой ритм. В этом столкновении буржуазия проиграла, а народ поверил в свои собственные силы.

После национальной забастовки последовал целый этап конфликтов, на протяжении которого рабочие стремились использовать завоеванное преимущество для укрепления своих позиций и подрыва основ экономической власти буржуазии. Однако усилиями вооруженных сил этот процесс был приостановлен. В марте 1973 года должны были состояться парламентские выборы. Рабочие требовали изгнания с предприятий пятой колонны, которая во время забастовки служила интересам капитала и скрывалась под крылышком мнимой нейтральности вооруженных сил.

Наиболее трудным был момент возвращения взятых ранее под контроль государства предприятий и реквизированных грузовиков в рамках соглашения о взаимопонимании, предложенном новым кабинетом в целях восстановления нормального положения в стране. Некоторые наблюдатели указывали на то, что это разочарует рабочий класс и ослабит его поддержку Народного единства.

Теоретики из Народного единства отмечали, что факт того, что сам аппарат буржуазного государства подавил забастовку буржуазии, является победой «чилийского пути», использующего для продвижения к социализму установленные этой буржуазией законы. Другие, наоборот, придерживались того мнения, что забастовка явилась поражением олигархии вследствие деятельности трудящихся, которые сорвали ее попытки парализовать страну.

В декабре 1972 года президент Альенде предпринял длительную зарубежную поездку, посетив Организацию Объединенных Наций, Советский Союз, Кубу и Мексику. Согласно конституции, во главе страны остался министр внутренних дел в ранге вице-президента республики – генерал Пратс.

В 1934 году он был младшим лейтенантом артиллерии, в 1949 году закончил военную академию. На протяжении многих лет преподавал военную стратегию. Командовал полками в Такие и в Тальке. Являлся военным атташе Чили в Аргентине. После убийства генерала Рене Шнейдера принял командование сухопутными войсками. Пратс любил литературу и даже получал премии за свои рассказы. Он был автором очерков о Бенхамине Викунье Маккене, выдержавших несколько изданий.

В интервью журналу «Эрсилья» (№ 1950) по случаю своего назначения вице-президентом Пратс с уважением отозвался о человеческих достоинствах, политических способностях и патриотизме Сальвадора Альенде. Когда его спросили о возможности совместного правления Народного единства и военных, он возразил против такой постановки вопроса, поскольку она предполагала наличие двух экстраполярных, несовместимых по своим позициям видов власти, необходимых для формирования кабинета. Более подходящим, с его точки зрения, было сотрудничество между группой политических партий и вооруженными силами, подчиненными единому правительству во главе с президентом республики.

Пратс охарактеризовал роль вооруженных сил, которые, по его мнению, должны быть не только прочным гарантом национальной безопасности, охраняющим границы, но и играть определенную роль в деле идеологического воспитания, в колонизации необжитых районов, в развитии экономики важных отраслей промышленности, а также имеющих стратегическое значение: связи, транспорта, энергетики.

На вопрос о возможности государственного переворота он ответил осторожно: «Есть чилийцы, хотя их, к счастью, немного, которые думают, что проблемы должны разрешаться силой. Я уже говорил им, что каждая страна имеет свои характерные особенности. В Чили такое решение не имеет перспективы. К чему оно привело бы? К диктатуре, причем к диктатуре репрессивной. Для этого вооруженные силы должны быть превращены в своего рода специализированную и рафинированную полицию. Через неделю после восторженных аплодисментов диктатору политики из самых противоположных лагерей объединились бы и кричали: «Гориллы!» – и потребовали бы проведения выборов. Чили – это не стадо баранов. Трудящиеся здесь представляют социальную силу. Они организованы. В нашей стране массами эффективно руководят политики. Нет, мы, военные, не разделяем идею замены гражданской власти, наша миссия состоит не в этом!»

По данным Лондонского института стратегических исследований, приведенным в ежегодном военном обзоре за 1970 год, чилийские вооруженные силы располагали следующими средствами.

Сухопутные войска: 38 тыс. человек, 6 пехотных бригад, 6 кавалерийских полков (2 моторизованных), 8 артиллерийских полков, несколько противовоздушных частей.

Флот: 15 тыс. человек, 2 подводные лодки, 2 крейсера, 4 броненосца, 1 фрегат, 2 корвета, 4 торпедоносца. В стадии строительства находились 2 фрегата, оснащенных ракетами.

Авиация: 8 тыс. человек и 29 штурмовиков, 15 легких бомбардировщиков «В–26», 25 истребителей «Хюнтер», 14 истребителей «Груммон-Альбатрос» морского патрулирования, 68 учебно-тренировочных самолетов, 90 военно-транспортых самолетов, включающих в себя машины от старых «С–17» до «ДС6», 30 вертолетов.

Военизированные части: 22 500 человек. (Видимо, сюда включали корпус карабинеров и гражданскую полицию.)

Одним из мифов, который буржуазия особенно усиленно распространяла, был миф о мнимой беспристрастности вооруженных сил страны, о их уважении гражданской власти и о якобы имевших место традициях соблюдения конституционности и установленных законов.

В период между избранием Альенде президентом и его вступлением на пост командующий армией генерал Шнейдер старался этот миф сделать реальностью, ссылаясь на то, что невмешательство военных в политические дела было в интересах народа.

Если чилийская буржуазия и не препятствовала созданию этого образа незаинтересованной армии, существующей только для защиты национального единства против внешней угрозы, она делала это для того, чтобы извратить действительную роль армии как орудия принуждения и насилия в глазах трудящихся. Однако в силу исторических обстоятельств этот идеальный образ вооруженных сил был тогда на руку левым организациям, которые пытались оказывать влияние на армию и по возможности либо отдалить ее выступление на стороне буржуазии, либо добиться того, чтобы она вообще не вмешивалась в политику. В действительности же чилийская армия с момента своего возникновения всегда использовалась против гражданских властей. 18 сентября 1810 года, в день провозглашения национальной независимости, правительственная хунта заявляет о прекращении отношений с оккупированной французами Испанией и своей верности Фернандо VII.

Приведем примеры. 1 апреля 1811 года предпринимается неудачная попытка государственного переворота: драгунский корпус восстал против хунты. 4 сентября Хосе Мигель Каррера совершает первый успешный в чилийской истории государственный переворот и отстраняет от власти правительственную хунту. 15 ноября Каррера совершает другой государственный переворот, чтобы отстранить от власти хунту, сформированную в результате первого переворота и попытавшуюся вернуть колониальные оковы. 2 декабря Каррера разгоняет только что созданный конгресс.

В результате четыре государственных переворота меньше чем за один год и в самом начале становления страны. Во времена Порталеса в противовес армии создается гражданская милиция. Это был один из доводов Порталеса в пользу введения в практику авторитарного централизма как средства укрепления буржуазного государства.

В 1851 и 1859 годах вновь предпринимались попытки военных переворотов, но армия в то время была занята войной с восставшими индейцами из племени арауканов, а еще раньше войной с перуано-боливийской конфедерацией.

В 1879 году в связи с военной необходимостью, вызванной Тихоокеанской войной, начался рост армии. Благодаря этому армии удалось подавить самое продолжительное в Америке восстание: арауканы, воевавшие со времен испанского завоевания, были разгромлены.

Тихоокеанская война принесла Чили селитряные богатства на севере, а с ними и появление мелкой буржуазии. В книге Алэна Жокса «Вооруженные силы в чилийской политической системе» отмечается эта связь между рождением армии и появлением мелкой буржуазии: «Средний класс развивался благодаря завоеваниям селитры и как результат перераспределения части этих богатств через частный и общественный сектор. Рост среднего класса, таким образом, идет параллельно процессу профессионализации армии, и оба института имеют одно и то же происхождение. Собственно, нашествия среднего класса в армию не было, скорее было одновременное формирование среднего класса и профессиональной армии».

В 1885 году с момента контрактации капитана германской императорской армии Эмиля Кернера для обучения нарождающихся вооруженных сил начинается создание современной армии. Основные реформы Кернера сводились к введению закона об обязательной воинской службе, которая подняла бы профессиональный и моральный уровень войск (состоявших до того времени из отбросов общества); к созданию школ для подготовки молодых офицеров и военной академии для подготовки высших офицеров, а также курсов переподготовки чилийских офицеров в немецкой армии. Именно с того времени чилийская армия стала самой дисциплинированной в Америке, она имела также более высокий технический уровень, настоящий профессиональный статус, что делало военную карьеру привлекательной.

Кернер не только создал эффективную организацию, предназначенную для ведения военных действий, но и подал пример вмешательства армии в политические дела, поскольку во время мятежа против Бальмаседы в 1891 году он стал на сторону морских офицеров, которые вместе с олигархией оспаривали власть у президента. Основная часть армии оставалась верной Бальмаседе, но Кернер организовал вооруженную группу в 10 тыс. человек, которая разгромила силы сторонников президента. Создавшаяся ситуация была использована для чистки верных правительству офицеров и продвижения на их место офицеров, вымуштрованных Кернером.

Во время поездки в Германию в 1875 году Кернер захватил с собой, возвращаясь в Чили, 36 немецких офицеров, которые стали инструкторами в чилийской армии. Кернер возглавил тогда Генеральный штаб. Еще задолго до ухода Кернера в отставку, в 1910 году, армия стала «государством в государстве».

В это же время укрепляется и флот, получивший паровые крейсеры, поставленные Чили англичанами, которые одновременно готовили и флотских офицеров. В стране, имевшей 4 тыс. километров береговой границы, такой род войск был необходим, это показала Тихоокеанская война. В Европе офицерство набиралось из буржуазных и аристократических семей, члены которых шли на военную службу в силу общественного престижа этой професии. Аристократия перемешалась с вооруженными силами, и ей было нетрудно контролировать правительство. В Латинской Америке положение было иное. Здесь армии изначально революционны, они воюют за независимость от метрополии и монархии. Аристократия же концентрирует свое внимание на земле – основе ее власти. Помещики удерживают свою гегемонию с помощью феодальной структуры. Дети из аристократических семей армию обходят. Набор офицеров идет из среднего класса, который видит в военной карьере средство продвижения по общественной лестнице.

После Бальмаседы был установлен парламентский режим. В это время профессиональная армия эффективно выполняет свою репрессивную роль. Имел место случай подлинно варварских кровопролитий: в 1903 году – в Вальпараисо, в 1905 году – в Сантьяго и Антофагасте, в 1907 году – в Икике, одно из самых жестоких и кровавых событий в Америке, жертвами которого стали 3600 убитых. Армия являлась также и фактором давления, способствовавшим насильственному проведению в жизнь правительственных и законодательных мер.

В сентябре 1924 года был совершен государственный переворот, в 1925 году новый государственный переворот возводит на пост президента генерала Карлоса Ибаньеса. Такая политическая нестабильность обязана развитию мелкой буржуазии, а также росту ее либерализма (воплощенному в лице Артуро Алессандри), которая в союзе с армией вступила в конфликт с олигархией. Вместе с Ибаньесом средний класс приходит к власти.

Новый президент создает репрессивный аппарат, который с 1927 году будет носить название Корпуса карабинеров в Чили.

Карабинеры – это вооруженная креатура среднего класса, пришедшего к власти через завоевание государственного аппарата.

В 1907 году армия создала тайную военную ложу. В январе 1912 года она попыталась совершить переворот. В 1919 году волна заговоров вынудила уйти в отставку четырех адмиралов, была создана новая тайная организация. В 1931 году восстал флот на рейде в Кокимбо, мятеж был подавлен авиацией.

Авиация обязана своим созданием президенту Ибаньесу. Декрет от 21 марта 1930 года дал начало военно-воздушным силам Чили. ВВС Чили насчитывали 152 офицера, пришедших из армии для организации нового рода войск. Через некоторое время ВВС уже имели 164 самолета различного типа.

Четвертого июня 1932 года государственный переворот Грове открыл дорогу Социалистической республике, продержавшейся 13 дней. Олигархия ответила контрпереворотом, который возглавил Карлос Давила, его в свою очередь сверг бывший министр внутренних дел генерал Бланше. Давление армии (гарнизоны в Консепсьоне и Антофагасте) заставило его подать в отставку. Прошли выборы, которые вновь привели на пост президента Алессандри. Но он уже утратил свой первоначальный популизм и тесно был связан с буржуазией.

В 1939 году назревал новый военный заговор против Народного фронта и президента Агирре Серды. Он был раскрыт, а генерал Ариосто Эррера попал под трибунал. С 1943 года внутри вооруженных сил появилось сильное проперонистское движение, которое готовило заговор с целью установления режима, аналогично аргентинскому. В 1948 году, при правлении Гонсалеса Виделы, был раскрыт заговор, во главе которого стоял генерал Ибаньес. В 1951 году готовился заговор под названием «ПУМА» (по начальным буквам фразы испанских слов «За многообещающее завтра»). В 1955 году в армии существовало движение, именовавшееся «Правильная линия». Некоторые офицеры – участники этого движения предстали перед военным судом. В 1969 году произошел уже описанный «танкасо», инспирированный генералом Вио. В 1970 году был убит командующий сухопутными войсками генерал Шнейдер. Целью заговора было, как мы помним, не допустить вступления Альенде на пост президента.

Этих фактов более чем достаточно, чтобы доказать, что чилийские вооруженные силы всегда вмешивались во внутреннюю политику и что их нейтралитет и приверженность к конституции были не более чем фикцией для прикрытия их подлинной роли.

После возвращения Альенде из поездки за границу политические партии согласились на перемирие, на которое их склонил так называемый военно-гражданский кабинет, и сосредоточили внимание на подготовке к выборам в марте 1973 года.

После своего бесславного провала в октябре 1972 года ультраправые из Национальной партии стали склоняться к развязыванию кампании общего саботажа и развала экономики в целях свержения Альенде. Более осторожная христианская демократия после пленума, состоявшегося в Картахене, решила возложить надежды на мартовские выборы.

Чтобы навязать свою волю исполнительной власти и преодолеть вето президента, оппозиция должна была иметь в конгрессе две трети мест. Такое значительное большинство позволяло бы осуществить на законных основаниях государственный переворот: обвинить президента в нарушении конституции и сместить его. В то время в сенате 29 мест принадлежало оппозиции, а 18–правительству. В палате же депутатов оппозиция уже располагала двумя третями. Речь, таким образом, шла о завоевании четырех мест в сенате, чтобы оппозиция могла достичь своих целей.

Декабрь принес с собой рождественские праздники и ослабление политических столкновений. В Чили, в силу ее близости к Антарктиде, времена года перевернуты: январь – это самый жаркий месяц. Это также месяц отпусков. Новый, 1973 год начался вялой предвыборной кампанией, которая нарастала по мере окончания рождественских и новогодних праздников.

Правительство и оппозиция опирались на партийную структуру, они сознавали всю силу, которую дает единство. Поэтому и на выборах выступили согласованно: правительство – мощной группой партий под названием «Федерация Народного единства», а оппозиция – сгруппировавшись в не менее мощное объединение, которое называлось Демократической конфедерацией.

Именно в это время против министра финансов Орландо Мильяса было выдвинуто обвинение в нарушении конституции. Использовав уже привычный прием «рокировки» министерских постов, Альенде назначил его министром экономики. В министерство же финансов был направлен Фернандо Флорес, который до этого исполнял обязанности министра экономики.

Пытаясь урегулировать трудности со снабжением, вызванные спекуляцией и укрывательством товаров, президент Альенде в конце января создал национальный секретариат по распределению и торговле. Во главе секретариата он поставил генерала авиации Альберто Бачелета, который предпринял меры по нормализации распределения потребительских товаров.

В начале февраля с поста министра общественных работ подал в отставку адмирал Уэрта, его заменил на этом посту контр-адмирал Даниэль Арельяно. В этой отставке ясно чувствовалось неприятие Народного единства реакционными кругами военно-морского флота.

На выборах 4 марта полностью обновлялась палата депутатов и половина сената. По данным некоторых опросов, проведенных накануне выборов, предполагалось, что правительство соберет 39 % голосов в Сантьяго и 40,5 % в целом по стране. По подсчетам правых, эта цифра доходила до 36 %. Они утверждали, что в этом случае Альенде вынужден будет на следующий день после выборов подать в отставку.

Но пришел этот великий день, а с ним и крушение надежд оппозиции. Правительство Народного единства получило 43,39 % всех голосов. От него было избрано 63 депутата и 11 сенаторов, то есть правительственная коалиция увеличила свое представительство на 5 депутатов и 2 сенаторов.

Демократическая конфедерация получила 54,70 % голосов. Оппозиция потеряла 6 депутатских мест и 2 места в сенате. В новый состав национального конгресса вошло 30 сенаторов от оппозиции и 20 от правительства, 87 депутатов от оппозиции и 63 депутата от правительственной коалиции.

Из результатов голосования можно было сделать некоторые выводы. Во-первых, для того чтобы вести бой с Народным правительством, оппозиция должна быть тесно сплоченной. Вовторых, несмотря на экономические трудности, вызванные переходным периодом и американской блокадой, народ пренебрег нехваткой потребительских товаров. История подтвердила еще раз, что сознание человека выше, чем требования желудка. Поддержка Народному единству нарастала. Если считалось, что Альенде будет избран только 36 % голосовавших по всей стране, то 43,39 % были просто сенсацией, повергшей в уныние многих из правых. Демократическая конфедерация ожидала отхода масс от левых партий. В-третьих, две трети абсолютного большинства, необходимого для того, чтобы полностью овладеть парламентом или свергнуть законным путем Альенде, так и не было получено. В-четвертых, если каждые выборы, несмотря на все усилия реакции, демонстрировали рост, а в худшем случае сохранение масштабов поддержки Народного единства, то и путь его свержения проходил не через голосование, так как было ясно, что народ всегда будет поддерживать своих представителей.

Другие выводы, которые можно было сделать из результатов выборов, состояли в следующем: преимущество оппозиции в конгрессе уменьшилось; мелкие посреднические партии практически исчезли, классовая борьба привела к поляризации политических сил; Народное единство добилось роста электората на полтора миллиона по сравнению с последними президентскими выборами; напротив, поддержка Демократической конфедерации возросла только на 150 тыс. избирателей. Из всех партий, считая правительственные и оппозиционные, наибольшее число голосов получила Социалистическая партия.

Оппозиция пыталась добиться успеха на выборах, выставив в сенаторы кандидатуру Эдуарде Фрея, но он после дорогостоящей предвыборной кампании, на которую было израсходовано около 300 млн. эскудо, получил для христианской демократии меньше голосов, чем на выборах в сенат в 1965 году, и то же количество голосов, что и Радомиро Томич в 1970 году.

Через некоторое время после выборов Национальная партия собралась в Виньядель-Мар для того, чтобы проанализировать их результаты. Форум был закрытым. На нем обсуждался вопрос о необходимости союза с христианской демократией для того, чтобы оппозиция окончательно не затонула под натиском Народного единства. Разногласия между двумя самыми крупными группировками Демократической конфедерации с каждым разом становились все более очевидными. Возможно также, что Национальная партия проанализировала на своем форуме причины поражения на выборах и приняла решение о необходимости дальнейшего развертывания заговорщицкой деятельности, экономического саботажа и насилия в целях устранения Альенде.

И в среде левых сил обострились старые противоречия. Широкие круги Социалистической партии и МИР ставили вопрос о дальнейших социальных завоеваниях, которые, по их мнению, являлись единственной возможностью разгромить буржуазию и получить поддержку масс. Коммунистическая партия, напротив, считала необходимым закрепить уже достигнутое и постепенно завоевать на сторону Народного единства средние слои и уже только потом начать переход к социализму. Эта дискуссия отразилась и в МАПУ, вызвав его раскол на две фракции, одна из которых, возглавляемая Оскаром Гильермо Гарретоном, придерживалась точки зрения Социалистической партии и МИР, а другая во главе с Хайме Гасмури стояла на одной позиции с Коммунистической партией Чили.

Благоприятная для правительства обстановка еще более укрепилась в связи с повышением цен на медь на мировом рынке до 17,5 американского цента за фунт. Такой цены не наблюдалось с 1969 года. Каждый цент в цене на медь означал для Чили дополнительный доход в миллион с четвертью долларов ежемесячно.

Внутри христианской демократии наметились определенные тенденции к сближению с Народным единством на основе поддержки правительственных инициатив в парламенте, она даже подумывала о том, чтобы принять некоторые посты в самом правительстве. Оживленно обсуждалась также мысль о том, что союз с Национальной партией привел к негативным результатам на выборах и что надо распустить Демократическую конфедерацию и вернуться к старой реформистской платформе христианской демократии.

В апреле Социалистическая партия провела пленум, на котором был выдвинут новый тезис о необходимости расширения базы поддержки Народного единства, но не только за счет средних слоев. Речь шла о необходимости завоевания пролетариата, ошибочно поддерживавшего оппозицию, то есть христианскую демократию, единственную из политических организаций правых, которая имела поддержку трудящихся.

Альенде назначил новый кабинет министров. Из него ушли военные, поскольку завершился период междуцарствия, охвативший время от октябрьской забастовки до парламентских выборов. В состав нового Совета министров вошли 4 социалиста: Херардо Эспиноса на пост министра внутренних дел, Педро Идальго в качестве министра сельского хозяйства, Альмеида на пост министра иностранных дел и Тоа – министра обороны; 3 коммуниста: Мильяс в качестве министра экономики, Луис Фигероа – министра труда и Инсунса – министра юстиции; радикалы возглавили 3 министерства: Тапиа – министерство просвещения, Мартонес – министерство общественных работ и Анибал Пальма – генеральный секретариат правительства. Фернандо Флорес, представитель МАПУ от Гасмури, остался на посту министра финансов.

Помимо имевших место разногласий внутри различных групп, еще один факт был вполне очевиден: решающий бой, о котором говорил Клаудио Оррего, был проигран. В среде оппозиции пробивал себе дорогу другой тезис: ждать президентских выборов 1976 года было бы больше чем риском, это могло стать верной дорогой к похоронам буржуазии в Чили. Надо было перегруппировать силы вокруг идеи насильственного свержения правительства Народного единства.

Выступая на Национальном стадионе в связи с празднованием сорокалетия Социалистической партии, президент Альенде говорил о неизбежности прихода трудных дней в связи с «угрозой, исходящей от национальной и международной реакции».

В то время движение «Патриа и Либертад» в местечке Вьяча, в 30 километрах от Ла-Паса, готовило при участии бывшего майора чилийской армии, ренегата, связанного с ЦРУ, Артуро Маршалла 400 человек коммандос. Планом было предусмотрено их возвращение в Чили через аргентинскую провинцию Мендоса и другие пункты на границе в Андах в июне-июле.