Текст книги "Моя любимая – Кикимора. Сказки для взрослых"

Требуется девственница

О том, как Горыныч для Василисы Индрика ловил, когда она заболела.

Осень та первая, золотая, быстро закончилась, наступила и прошла незаметно зима, да и весна не заставила себя ждать.

Все в Пекле зашевелилось, ожило, к свету потянулось, и появились духи снова на оттаявшей земле.

И так они радовались солнцу и свету, так веселились от души в те дни, что не сразу заметили, что заболела Василиса. Что это была за болезнь, не особенно было понятно, никто не ведал этого, просто она истаяла на глазах, улыбаться перестала, и ничего ее не радовало больше в мире этом.

Какая-то она чужая да отстраненная от мира все время ходила, ни на кого не смотрела.

Но своя радость, как и своя рубашка, всегда ближе к телу, вот и ждали духи сначала Ярилу, а потом Купалу. К праздникам готовились вовсю.

И трудно было за такое легкомыслие на духов обижаться. С одной стороны все человеческое им было чуждо, и они вовсе не понимали, что такое болезни, а с другой они так долго во тьме провели, так мало радовались всю морозную зиму, да что там, даже не двигались почти. И только теперь и могли и размяться, и попрыгать вволю, сколько душам их было угодно, вот и веселились, сколько влезет.

Только Горыныч не был так равнодушен к Василисе, как остальные, а если уж совсем точным быть, так влюбился он в нее без памяти еще той самой осенью, едва в пещере зиму перезимовал без нее, и со всех крыльев сюда бросился.

Потому и заметил он сразу, что какая Лихорадка, али еще какая зараза к любимой его и привязалась.

И стал он всех расспрашивать и тормошить, но все, зная о причудах его разных, только и отмахивались от Горыныча.

Тогда в отчаянии полном к Яге он и отправился, не долго думая, уж она то, хоть и кажется слепой, но и видит, и слышит все, и ему непременно помочь должна.

Яга подивилась тому, что Змей стал таким заботливым и внимательным, и призналась, что он не ошибся, Василиса и на самом деле хворает.

– Вот и я гляжу, – услышали они голос Баюна, – что не то с ней чего-то, – он решил показать, что не хуже Горыныча все видит и слышит и сам.

– И что делать будем, – Горыныч обрадовался, что он не один и кот с ним.

– Ничто ей помочь не может, – стала говорить Яга.

– Это как? – в один голос Баюн и Змей стали ее пытать.

– А вот так, – нет такого средства, чтобы от хвори ее избавить.

Змей чуть в обморок не грохнулся, едва на лапах своих устоял, а кот был крепче, хотя и не таким большим и весомым казался.

– Быть такого не может, – произнес тут же он.

– Это почему, интересно, – удивилась Яга, а она-то думала, что ничему никогда не удивится больше, а вот ведь нашлось.

– Да потому, что у тебя всегда какое-то средство в запасе есть.

Горыныч встрепенулся и насторожился тоже. Кот молодец, нельзя в таких вот случаях самообладания терять, а то и в беду попасть можно.

– Средство -то есть, только невыполнимо оно.

– И это не правда, если мы с Горынычем за дело возьмемся, то любая работать спориться будет.

И Змей закачал всеми своими тремя головами в ответ, он тоже этому очень обрадовался.

№№№№№№№

Змей и кот торопились.

Яга была права в одном. Найти единорога оказалось делом очень даже не простым.

И сколько они не пытали всех зверей и духов, ничего у них так и не получилось.

И только черт Стас, который много чего читал и слышал, и выдал, что даже если они его найдут, (а он тоже к ним присоединился, никак отказать коту не мог), то поймать его не смогут.

– Это еще почему? -удивился Горыныч, – думаю я сверху, вы снизу, втроем мы его поймаем как-нибудь. У нас все-таки лап шесть получается на всех, а у кота еще и когти есть.

– Нет, и не пытайся даже.

– Да что это за зверь такой, я и кабана и волка и ловил, а он что такой неуловимый.

Но кот уже начал догадываться, что там дело в чем-то совсем другом. И забот у них чародейских прибавится.

– Тут ни ты, никто другой не справиться, его поймать только девственница и может.

Еще больше удивился Горыныч, а уж как он огорчился, это видеть надо было.

Ведь обещал же он и Лешему и Велесу самому, что больше никаких девиц ловить не станет. После того, как дюжина из них русалками стали, по его милости, когда предпочли умереть, а ему не даться в лапы, лопнуло терпение у всех. А когда Велес обрушился на Леших своих, а те все на Горыныча, загнали его в чащу, и заставили клятву дать, так что же ему теперь делать прикажете?

– Да, дела, – только и произнес Баюн.

– Еще хуже, чем ты думаешь, – заверил Горыныч, – мало того, что мне за любую попадет, пару голов точно оторвут, так как еще узнать, что она девственница, стольких придется покидать Водяному им, он столько русалок не выдержит.

Змей уселся посреди поляны, и слезы потекли ручьями из всех еще шести глаз.

Кот опешил от такого поворота событий.

– Ну ты чего, – удивленно спросил он, – еще и делать ничего не начинали, а ты уже разрыдался, с девственницами, конечно, не так просто, тут и просто девиц не поймаешь, а таких днем с огнем не сыщешь, но мы со Стасом с тобой, а где наша не пропадала?

Горыныч не знал, где она не пропадала, но успокоиться никак не мог, кот или придурялся, или не понимал, что на самом деле им грозит. Хотя с него как с гуся вода, почему-то отвечать, за то, что они вместе творили, приходилось всегда Горынычу, о чем он и сказал своим боевым товарищам.

Они долго втроем спорили о том, как и что делать надо теперь.

Тогда они решили так, не ловить кого попало, это им Стас подсказал, который вероятно уже пожалел о том, что такое деятельное участие во всем принимал, а сначала узнать, что она та, какая нужна, а потом уж и ловить.

И узнать это надо было Стасу, потому что кот заверил их, что он в этом ничего не понимает.

– Это не по моей части, а подводить я вас не желаю. Да и вообще, если бы ты не влюбился в Василису.

Горыныч прямо насупился весь.

– Она бы умерла от вашего полного равнодушия, а вы так спокойны, как будто у нас Василисы на дороге валяются.

То, что Василисы не валялись, бесу и коту пришлось согласиться, только легче им оттого все равно не стало.

И все-таки они обошлись малыми жертвами, Стас узнал все хорошо, девственница первой оказалась в лапах Горыныча, хотя на вид и не скажешь, больно бойкая она была, но Стас их не обманул. И Водяной пока мог спать спокойно.

– Ты не бойся, – успокаивал ее, пока тащил Горыныч, – и не вырывайся, заманишь к нам единорога, а мы тебя и отпустим, и в русалку не превратишься, если сама дурой не будешь..

– Я тебя сама Царем Морским сделаю, если что не так, – угрожающе взглянула на него Анфиса.

Кот с бесом переглянулись.

– Наверное, ей девственницей и помереть придется, кто же на ней женится, – говорили они задумчиво, и так грустно им при этом стало, что теперь уже кот с чертом разрыдаться могли, но не стали пока.

Им все-таки Василису надо было вылечить, ведь она еще пригодится.

И хотя была Анфиса противная до невозможности, но Единорог пошел прямо к ней, тут все обошлось без всяких происшествий, словно бы так и было задумано.

И когда подошел к Василисе Единорог Анфиса, черт, кот и Горыныч видели своими глазами, как она улыбнулась и стала прежней.

– И надо же, как все просто, – удивилась Анфиса.

Они только вздохнули каждый на свой лад, потому что столько всего случилось.

– Если ты останешься Девственницей, то многих еще вылечить сможешь, – подступил к ней черт Стас.

– Ну уж нет, – запротестовала та, – я хочу замуж выйти, детишек родить, я не собираюсь своей жизнью ради других жертвовать.

Это было сказано так, что они поняли, не бывать этому.

И только Василиса улыбнулась.

– Ничего, всегда остаются девственницы, найдете другую, если понадобится, а девушку отпустите с миром.

Но Анфиса никуда уходить особенно не хотела, она рада была тут и оставаться сколько придется, Василиса ей понравилась очень, и недаром, ведь она премудрая была, и столько всего интересного рассказывала.

Да и Василисе с ней было веселее, а в один прекрасный день уселись девицы на Горыныча, да и отправились в путешествие.

Леший и Водяной видели их, и не сразу поняли, что их Горыныч там, в небесах творит.

Леший черта Стаса как раз и поймал за хвост.

– А это что там такое, он, что теперь уже двоих решил ловить, а ведь слово давал, что перестанет. Сколько же у нас русалок будет – пруд пруди.

– Да вовсе нет, это ведь Василиса с Анфисой, и все у них по согласию вышло, и вырываться и падать они не собираются.

– Ну если так, – Леший отпустил хвост черта и отправился по своим делам.

И на самом деле, на Горыныче кататься, он никому не запрещал. Если они сами на все согласны, то он уже ни в чем не виноват.

– И нечего на Горыныча пенять, – рассказывал кот Водяному примерно ту же историю, я вообще считаю, что украсть можно только тех девиц, которые сами того хотят.

– А чего это у меня столько русалок развелось, если они сами этого хотели? – спросил Водяной, коту нечего было ответить, в первый раз за много веков, Водяному все-таки удалось его срезать.

Бывает и такое, и на кота Баюна бывает поруха, это уж как карта или кости лягут. Но Водяной остался доволен, а кот только лапой за ухом почесал да и пошел дальше. Проиграл в споре, так проиграл. Ничего, еще не вечер.

Упрямая дочь Водяного

ПАПИНА ДОЧКА

Только человеку или духу, не ведавшему ничего, могло показаться, что в самом центре заповедного леса, в тихом лесном озере благодать и покой.

И всем всегда известно, что в тихом омуте черти самые шустрые водятся, так мало того, на этот раз и старый водяной поднялся ни свет, ни заря, как раз в тот момент, когда ему надо было на покой после ночного бдения отправляться.

Разве не беседовал он о самом важном при ясной луне то с бесом Федором, то с Лешим Тихоном. Да нет, все слышали, что была беседа долгая и обстоятельная.

Вот и настал момент, когда можно и поспать от всей души, а спать он очень даже любил, только не до сна ему в это утро было.

Интересно, что могло лишить самого главного удовольствия Водяного нашего?

Вот именно причина была одна, возвращение его дочери Ксении.

В то утро на лесном озере переполох был страшный. Потому что и черти из тихого омута узнали, что дева эта возвращается из школы своей назад на каникулы. И в первый раз за пару лет решила отца своего навестить, да и всем остальным жару дать. И какой только злыдень ее принес теперь?

И уж если черти так переполошились, то ясно и понятно, что девица не промах.

Она еще, когда маленькой была, гоняла их так, что только успевали прятаться, а кто не успевал, так получал по заслугам. И жаловаться было некому. Ведь Ксюша еще и жаловаться успевала грозному отцу своему, если что-то не по нраву было, а он особенно с чертями не церемонился.

И не то чтобы она ябедничала, но все умно делала так, что они крайними и виноватыми всегда казались. Даже не верится, что это о чертях речь шла.

Не потому ли, когда ее отправили в ту самую лесную школу, только и передохнули все черти, да закопались подальше в ил болота, чтобы не смогли их найти, да вернуть назад.

Но надолго не закопаешься, когда все бока они отлежали и заскучали очень, то и выбраться решили назад, да на белый свет с заповедным лесом посмотреть и себя показать.

Потом и вовсе вздохнули спокойно, и огляделись по сторонам– вроде все было у них нормально. Только к хорошему быстро привыкаешь, а время пролетело незаметно.

Правда, в прошлый раз тревога их оказалась напрасной, что-то произошло у нее там, видать поссорилась она, к их радости, с отцом своим любимым, вот и не пожаловала.

Сколько радовались черти, до самой верхушки сосны подпрыгивали, один мухомор растоптали, но есть не стали.

Одно дело перед лешим за растоптанный мухомор отвечать, а совсем другое – за съеденный, этого он им точно не простит. Тогда и упрямая девица ангелом покажется.

И ведь все кто в том виноват, Ксения. Потому что если бы не она, и черти были бы спокойны, и мухоморы целы.

На этот раз не обошлось. Придется переживать это стихийное бедствие, имя которому – дочь водяного.

Они только искоса поглядывали на самого отца и никак не могли понять, счастлив ли он или огорчен.

№№№№№

А Водяной Кеша просто волновался.

Дочурка была и на самом деле вся в него. А в кого же ей было еще уродиться?

Он столько времени с самого начала уделял ее воспитанию, так старался вовсю, что, наверное, в какое-то время перестарался. Перегнул палку, такое случается от усердия особенного.

И она вдруг взбрыкнула.

Когда этот момент наступил, он и не заметил, только замолчала она, так яростно смотрела теперь на него и ни слова больше не говорила.

Такого не было никогда прежде.

Точно не было. И он не собирался уступать – хотел сохранить хорошую мину при плохой игре. Но если бы это была какая-то рядовая русалка, а не его собственная дочь, единственная и люимая, то у него бы все, наверное, получилось.

Приплыла бы к нему та русалка, да еще и хвостом махнула, а девчонка эта сопливая и не подумала.

Сначала он гордо заявил самому себе, что так даже лучше, только какой там лучше.

Стало вокруг на озере его совсем пусто. И места он себе не находил, готов был запеть заунывную песня: «опустела без тебя вода».

И когда все не двигалось с мертвой точки, то в темную ночь выбрался он на кочку и завыл по-звериному.

Правда, когда летучие мыши стали с веток падать, то выть он перестал, одна из них чуть не утонула даже от неожиданности, стала на помощь звать.

Он полез ее спасать, отругал хорошенько, словно не он в такой беде виноват был, и велел быть осторожнее и осмотрительнее.

Она что-то про себя пролепетала.

После этого происшествия он уже никак не мог сороку, или сову какую отправить, чтобы посмотрели они, да все ему рассказали, как она в чужом мире живет, шибко ли без него тоскует, что там такое творится.

№№№№№№

Ксюша тосковала без тихой заботы и ласки отца своего. Только дала себе слово, что не позволит ему из жизни своей творить то, что не следует. Все она решила сама делать, и ни в чем уступать ему не хотела.

– Я не папина дочка, – говорила она русалке, которая с детства ее и воспитывала старательно. И даже мечтала матерью стать, да как -то не сложилось это у них никак. Не смотрел на нее водяной, только и был ей благодарен за то, что дочь его она не оставляла.

А на благодарности, это любому духу ясно и понятно, далеко не уехать, вот и оставалась она спокойной и уравновешенной, да и одинокой.

А когда Ксюша от них сбежала, то и вовсе несчастной она себя ощущала и всеми брошенной.

Только век их долог, не то, что у людей, всякое еще случиться могло, конечно.

Вот и теперь, в лесу и на озере все только и говорили, что дочь водяного возвращается. А потом и смолкали как-то сразу.

№№№№№№№

Как она изменилась за это время, даже удивительно.

Такой взрослой она стала и серьезной. Остановилась перед озером нерешительно, словно в первый раз только здесь и появилась.

Но куда же пропал водяной. Ведь все время тут было, а тут как сквозь воду провалился, того и гляди, что и она развернется, да и уйдет прочь.

Но смущенный и растерянный, он, наконец, появился. Долго щурился, не только от яркого солнца, но и от смущения, вероятно. Слова все позабыл, хотя прежде никогда за словом в карман не лез, и вдруг такое…

Черти затаились в кустах. Русалки не дышали, все ближе к берегу подбираясь, так хотелось им понять, что же происходит там, что творится.

Ведь в воде да на глубине не многое увидишь и услышишь, Анфиса, та самая воспитательница, ближе всех оказалась и улыбнулась. Но Ксюша и не заметила этой улыбки.

Трудно сказать, чем бы все это закончилось, если бы не появился Леший Тихон.

И не с пустыми руками появился. Он нес с собой новенькие шахматы, которые только и смастерил сам.

Правда, никто кроме него не знал, что это такое, что с этими фигурами делать следует. А ему недавно о том сам Велес рассказал, и даже целый вечер, да что там, до рассвета самого просидели они за шахматной доской. И очень Лешему понравилась замысловатая эта игра. Правда, выигрывать он у Властелина своего и не думал, но ведь дело не в другом, тот сидел, да и играл с ним вместе, разве это не чудо расчудесное?

Вот и теперь, видя, что замешательство страшное, он уселся на камне, на берегу, на второй положил ту самую шахматную доску и стал расставлять фигуры.

Удивленно взглянул на него водяной, но ничего не сказал, Ксюша невольно залюбовалась красивыми фигурками, потянулась к ним, а Лешему этого только и надо было, он стал объяснять, как и что в этой игре творится.

И уже блеск в глазах водяного появился, он спрашивал о чем-то, что еще не особенно понятно ему было.

И она приблизилась туда, чтобы лучше слышать и видеть то, что там творилось. И вроде бы все у нее теперь получалось уже.

Русалки все ближе подплывали к ним.

Леший тихонько поднялся, и отправился прочь. Он понимал, что им надо остаться наедине с шахматами и друг с другом.

Покачнулась и покатилась фигурка королевы, и они разом нагнулись за ней в траву, встретились, почти стукнулись лбами и рассмеялись.

И низкий смех водяного и задорный его дочери, раздавался далеко на берегу.

И снова заволновались черти. Они так понимали, что после примирения этой парочки, ничего хорошего их точно не ждет. Но кто в такой ответственный момент вообще о чертях думает. Да и в любой другой тоже, впрочем, конечно никто.

А шахматная партия уже закончилась. И одинокие фигуры все еще стояли на доске, когда они стали говорить уже не об игре, а о чем-то совсем другом.

Водяной не видел, но чувствовал, что в глазах его дочери были слезы, и он понимал, что и сам в том виноват.

Ведь она была просто капризным и упрямым ребенком, а он взрослым парнем, почти стариком, и как он мог упрямиться так долго.

Луна освещала то королеву, то русалок, расположившихся поблизости на воде.

В лесу стояла тихая, такая чудесная ночь. Никакая другая не смогла бы сравниться с этой.

И впервые за много дней и ночей, он был спокоен и почти счастлив. Черти не боялись, что на них будут ворчать и гонять их. А маленькая обиженная девочка тихо улыбалась, она думала о том, что не так уж и плохо быть папиной дочкой.

Да и нигде не может быть так хорошо, как в родном лесу, особенно на этом чудном озере.

И шахматы, какая это удивительная игра, и пусть она проиграла партию пока, но ведь какие ее годы, она обязательно отыграется, сначала на чертях потренируется, а потом и с отцом сразиться может.

Самое главное, что он есть, он рядом, и улыбается. Как же это здорово.

Пронзительно закричала ворона во мраке, но они не рассердились и рассмеялись. И больше не в силах сдерживаться, она бросилась ему на шею.

Он гладил ее волосы и тихо ласково улыбался.

Это потом, кот Баюн, без которого тоже не обошлось, хотя никто его тогда не заметил, распевал былину сначала Яге, а потом и Горынычу, о самом странном происшествии. И они внимательно его слушали.

 
И юная дочь Водяного готова сразиться с отцом.
Философ последнее слово все ждет в забытьи от юнцов
Желая, чтоб дети в тумане едва проходимых болот
Мудрели, никто не обманет, ни злыдень противный, ни черт
И вот уродился ребенок, смышленый, такой деловой,
Все знает, умеет с пеленок, и пешек отчаянный строй
Выводит, и смотрит упрямо. А он позабыл о защите
Проблема и вечная драма, русалки, теперь трепещите.
И черти в испуге завыли. И кочки светились во мгле
– Мы молоды тоже ведь были, уверенно шли по земле…
А нынче, в глаза ее глядя, никак он не может понять.
Какая любовь и отрада владеет душою опять.
Покинет родное болото, упрямая, прямо в отца
И молча уйдет отчего-то, а он б доиграл до конца.
– Успеется, вечность в запасе. И где-то в тумане болот
Ворчит на русалок напрасно, и дочку на праздник он ждет
И там, где туман и прохлада, лягушек немая возня,
Умаялся он и не надо, тревожить, тоски не унять.
И шахмат забытых фигуры, и смех ее звонкий вдали
И черт отрешенный и хмурый, ей вновь говорит о любви.
– Да что это? Выросла дочка, – русалка тихонько в ответ
Купальская близится ночка, и будет за нею рассвет.
– О чем ты? – он, яростно глядя, готов был ее удушить.
Чертей разбросал по оврагам, и начал в болоте топить.
– И что это он расходился? – отчаянно черти вопят.
И алый такой уродился на тихом болоте закат.
 

Ученик чародея

В лесу появлялись все новые духи и звери. И в этом мог убедиться каждый из тех, кто был внимателенЧертенок Зосим в один прекрасный день встретил волка-оборотня в лесу, хотя тот ничем от обычного волка не отличался, но черта не проведешь. Он ходил за ним повсюду, и просил, чтобы тот рассказал ему о том, что он в своих книгах вычитал. Чертенок говорил, как это важно для него. Самая большая его мечта – набраться как можно больше мудрости.

Волк пока себя никак не выдавал, но чертенок был упрям, и когда тот поранил лапу и страшно взвыл, он бросился ему помогать, спрашивал у Яги, что нужно сделать, даже мазь у нее выпросил. Он несколько раз смазывал лапу, как она ему сказала, прикладывал лист подорожника, и ласково уговаривал волка, когда тот тихо рычал от боли. Ему неудобно было перед маленьким чертом, но болело видно очень сильно.

– Какой хитрец, – говорила Яга своему коту, этот ни на какого другого черта не поход, и обязательно добьется своего и выбьется в люди, вернее в черти, – поправилась она и усмехнулась.

Кот ничего не сказал, из всех чертей ему нравился только Федор, а этот был молодым, да ранним, но против него Кот ничего не имел, потому что Зосим умел ладить со всеми, даже с такими противными котами, как этот, ведь он был ученым, а это Зосим особенно высоко ценил. Волк больше не смотрел на него так грозно, хотя особенно чертенку и не доверял, черт все-таки. Но он взял его с собой в Китиж, когда нагулялся в заповедном лесу, и Велес, увидев здесь Зосима, да еще вместе с Марком, был очень удивлен.

Никогда прежде черти не интересовались его книгами, и таинственным городом, он не был видим для большинства людей и зверей, и даже духов, и только избранные знали, что он существует, и там обитает Велес, и те из магов и волхвов, кто в это время живет в этом мире. Но все со временем меняется, и в Китеж шагнул первый чертенок, ему самому интересно посмотреть, что из этого выйдет, хотя с чертями надо быть особенно осторожным.

Велес тоже заметил чертенка, еще когда наведывался к ним в лесную школу, и выделял его среди остальных. Таких послушных, усидчивых, а главное умных чертей прежде он не встречал.

Он знал, что черт Федор всегда отличался философским складом ума, но он тогда вовсе не был таким зеленым, а этот прямо уродился каким-то странным. У них уже был ученый кот, вот теперь еще и ученый черт появился, и трудно сказать, радоваться надо или огорчаться из-за этого. Но Зосим внимательно ходил по аллеям парка Китежа, когда они туда с волком прошли. Об этом они говорили с Вилой. Она сразу полюбила чертенка, как родного.

Вокруг все было совсем иным, потому он широко открыл глаза и никак не мог рта закрыть, и все ему было интересно и ново.

.Здесь Зосим увидел волхва в его истинном обличии, и зауважаел его еще сильнее. Тот не был многословен, но все ему показывал и объяснял, а Зосим все схватывал на лету. И тот, долго и упорно читал Зосиму все, что ему непонятно в мудрых книгах было. Но часто он и сам задумывался, они обсуждали прочитанное, и искали ответы на вопросы, а их у чертенка было огромное количество. Глядя на мага и Зосима, Велес вспомнил, как ему трудно было когда-то прижиться на земле, он даже Вилу чуть не потерял из-за своей влюбчивости и легкомыслия. А потом, когда он раздумывал оставить ли мага в волчьей шкуре, или человеком сделать, она просто ушла от него, показав свой крутой норов. И Горыныч, этот подлый предатель, схватил ее и унес прочь, конечно, она его заставила это сделать, но ради своего бога мог бы отказаться. Но когда и в чем он отказывал женщине, да еще богине? Сколько всего было с этим волком связанно, а тут еще и черта с собой приволок, как будто так и надо. Ему пришлось грозить Горынычу, чтобы тот усыпил ее и принес назад, и все с этим волком связанно тогда было, она хотела, чтобы он человеком оставался.

Чертенок, когда вернулся в свой лес, обо всем рассказал Яге и Коту Баяну, и тот стал давать ему дельные советы о том, как лучше со всем справиться, что делать нужно, чтобы усвоить мудрость. Зосим не зря к нему пришел, кот -то был ученый, он все это уже прошел и усвоил когда-то, и других мог уму-разуму поучить.

– Не знаю, как ты, а мне немало маяться пришлось, – начал вспоминать он в тот момент, – пока до всего своим разумом дошел да понял, как и что в этом мире происходить должно.

И не успели они поговорить, а Яга дремала на печке своей, как в окошко влетел ворон. Он всегда появлялся тут, когда в лесу или поблизости случалось что-то серьезное.

– Они никак успокоиться не могут – эти духи воинственные, – твердил он, снова сходятся да договариваются, и что будет всем остальным потом, это их не особенно колышет.

Зосим узнал от вестника, что Лешие снова против Водяных идти собираются, и прибежал к коту советоваться, что им в этом случае делать:

– Не стоит вмешиваться, – говорил глубокомысленно тот, – так было всегда, и один ученый кот и мудрый чертенок ничего переменить не сможет, как бы не хотел того. Полупят друг друга, озера закидают, деревья поломают и успокоятся снова, куда им еще деваться?

Кот говорил о страшных вещах, но при этом казался таким спокойным и невозмутимым, словно беда не идет уже по лесу их. Но чертенок понял сразу, что мудрость ему дана не для того, чтобы он на все молча смотрел и ничего не делал.

– Ты слишком стар или ленив, – бросил он Баяну, – а нам не нужно этого, мы должны что-то изменить, – говорил он сердито.

Зосим долго ходил по лесным тропинкам и упорно думу думал. Он и так, и сяк прикидывал, что же еще можно было сделать, и наконец решился, времени на раздумья больше не оставалось. Он понял, что если не сделает это, то и никто другой не сделает тоже.

Когда у Тихона собрались все Лешие он пробрался туда и добавил в сурью, которую они принять хотели для храбрости и поддержания духа, снотворного, потому что знал, что так поступил когда-то сам Велес. Об этом было написано в мудрый книгах, да он и сам им с волком рассказывал, и это было правильно. Его он приготовил недавно сам, по рецепту, найденному в той самой мудрой книге, сам и на чертях испытывал, чтобы промашки не вышло. С чертями все получилось удачно, день напролет они спали, как убитые. И все-таки на этот раз волновался и боялся он, что на Леших это может так не подействовать, потому что они другие, и по-иному устроены, они могут проснуться раньше, или вообще не заснуть, тогда все пропало. Он так волновался, так что чесаться начал и никак не мог на одном месте усидеть, как ни старался. Федор на него поглядывал подозрительно и пытался угадать, что такое он мог придумать. Рассказал Зосим только коту о том, что он уже для усмирения Леших предпринял, потому что Марк его заверил, что Водяные первыми никогда против них не пойдут. Кот потешается над ним:

– Твои черти и с порошком, и без него спят, как убитые, а тут совсем другое дело, и еще неизвестно, но если они не заснут, то берегись, порвут тебя на лоскутки.

Конечно, он ехидничал, но его удивлял храбрый чертенок, готовый против всех леших идти

– Ты странный какой-то, черти должны заварушки устраивать, а ты что такое творишь?

Но чертенок не сдавался, он знал, что должен верить в успех.

Когда у них в доме появился Федор, он застал странную картину – все Лешие крепко спали, вместо того, чтобы к походу готовиться. Сколько он не пытался их разбудить, ничего у него не выходило. И тогда он понял, почему так суетился Зосим. И к нему прямо и направился.

– Что это их сморило, – спрашивает он у кота.

Но тот делал вид, что не видит и не слышит его, – видно Яга взялась за дело, только она могла так уложить Леших в неурочный час, – размышлял Федор, и снова та была виновата во всех грехах смертных. Федор направился к ней, понимая, что ответы может получить на свои вопросы там. Яга соображала быстро, она понимала, почему появился Зосим и чему он мог научиться у Велеса в Китеже. Раз Федор здесь, то у него все получилось, мал да удал.

Старуха молчала, она догадывалась о том, кто это сделал, но когда Водяной пришел ее благодарить, она все взяла на себя. Лешие, даже все вместе не посмеют против нее идти – это ей было известно. Черт Зосим вышел сухим из воды. Проснувшись, Лешие уже узнали, что Яга им помешала, усыпила их остановила. Они пришли к ней толпой, но она не повернула своей избушке.

_ Мне не о чем с такими псами шелудивыми говорить, – услышали они ее голос, – хватит, навоевались.

Они поняли, что время ушло, постояли немного и отправились по своим лесам..Зосим тайно торжествовал, он благодарил волка, снова появившегося в лесу, кот немного ему завидовал, он понимал, что этот чертенок далеко пойдет, он еще маленький, но удаленький. Велес узнал правду и поздравил его с первой победой:

– У нас растет достойная смена, – говорит он волхву.

В том году Лешим впервые не нужно было считать свои шишки и ушибы и наводить порядки в лесах. И это так их удивило и казалось таким странным делом.