Текст книги "Моя любимая – Кикимора. Сказки для взрослых"

Мухомор разбушевался

Над головой у нас раскинулся Ирий– прекрасный сад, где наши боги обитают. Но они не только веселятся и птичек слушают. С того момента, когда отступила тьма, и Сварог в мире пришел, соорудил он небесную кузницу, да и стал там работать.

Мы с вами знаем, что у каждого создания, которое и появилось в мире, потому что искорка огня в него попала, от той самой кузницы Сварога, есть душа.

Много работал в своей кузнице божественный кузнец, чего и кого только он не творил. И искры в разные стороны летели.

Одна из них упала в заповедный лес на то место, где должен был из земли гриб очередной пробиться.

И упала она как -то не особенно удачно, потому что покраснела его шляпка, заалела. И что-то еще такое случилось, когда в бледную поганку он влюбился, да и добился ее расположения.

Тогда и покрылся он бледными ядовитыми пятнышками.

И теперь уже и кот ученый не смог бы разобрать, сам ли мухомор с рождения был ядовитый, или поганка ему часть своего яда передала, только что было, то было.

Какой-то ежик бестолковый укусил мухомор, да и свалился замертво, сколько не пытался черт Макар его в чувства привести, так и не выжил ежик. Похоронить его пришлось.

Да еще Яга предупредила их, чтобы они ежика особенно не лапали, потому что и он ядовитым стал, с каким мухомором поведешься, от такого и наберешься.

Слава с тех пор у мухомора самая дурная была.

И сначала он вроде помалкивал, все мертвого ежика вспоминал, боялся, что черти его вырвут да растопчут за то, что загубил он его, невинного.

Но они почему-то его не тронули.

И тогда в раздутиях понял мухомор, что надо как-то уживаться в лесу этом, помирать – то хотя бы до прихода Кощея с его морозами и метелями не хочется.

И может он плохого и не хотел, кто его, мухомора знает, только подговорил он чертей попробовать немного от его юбочки мяса, собой пожертвовать был готов.

– А это еще зачем? – удивились черти.

– А затем, будете знать, и всем расскажете, что я нормальный и напрасно они на меня клевещут. Никто отравиться не может, а ежик сам по себе помер, потому что его час наступил.

Так просто черти не согласились этого делать, но мухомор был настойчив, и тогда они решили играть в кости, вот проигравший и сделает то, о чем просит мухомор.

Так и вышло, Макар и проиграл. Долг платежом красен, тут уж не отопрешься, и пришлось ему мухомор попробовать, чтобы тот оправдаться мог и доброе свое имя сохранить для потомков.

Сначала вроде ничего с чертом не сделалось, а потом как подпрыгнул он до самой высокой сосны, как взбесился, ничего не соображает, хочет только сосну перепрыгнуть и все, хоть ты его тресни.

Но треснуть и в чувства привести его никто не мог. Попробуй, поймай черта, который мухоморов наелся. Как не старались черти, поймать до прихода Лешего не могли.

А уж тот дал им хорошенько, так за хвосты дергал, что визгу было на целый лес.

А потом и до самого виновника побоища дело дошло. Он, конечно, орал, отпирался, кричал, что предупреждал чертей, только они его не послушались, вот он крайним и оказался.

Кажется, Леший не особенно мухомору поверил. Почему он его в живых оставил, сказать трудно, уже и погибшего ежика было довольно, а тут еще бешеный черт.

Черти наступали, требовали, чтобы мухомор с глаз долой убрали. Они ему отомстить решили. Но Леший рассудил по-своему. Если траванулся черт, то и Лешему ясно, что клин клином вышибается, и надо его оставить. А то черт так бешенным и останется, и нечем его лечить будет.

В этом был свой резон. Только и мухомор свою силу и правоту тут же ощутил. Безнаказанность, она любого мухомора испортит, а такого и подавно.

И стал он то ругать всех, то угрожать, то вовсе убить тихонько готов был.

Прямо террористом стал каким-то. А уж то, что именно у него черти все нехорошие слова переняли – это каждой летучей мыши и вороне было известно.

И тогда, как обычно, последняя надежда осталась на кота Баюна. Надо же было как -то шантажиста и дебошира успокоить.

Кот отправился к нему, помню, что Яга его к терпению призывала, и запрещала ему даже бледных поганок жизни лишать. Но это хорошо на словах, а на деле?

Как только услышал кот все, что Мухомор о нем думает и куда он его посылает в запале, так и взбеленился.

Он стал думать только о том, как Тугарина снова привести, да еще именно туда пустить, чтобы он мухомор растоптал. Только вот ведь беда. Месть – она такая штука, что когда ты добился своего, то всегда так выходит, что и невинные при этом страдают, да еще больше, чем виноватые, и что тогда. Спасибо ему Яга точно не скажет. Ведь каждое появление Тугарина – это стихийное бедствие.

Кот, волком на Мухомора глядя, понял, что он погорячился, но ведь что-то точно надо делать, а что?

Наверное, что-то бы наш кот придумал раньше или позднее, ученый все-таки. Только в тот момент просвистело что-то у него над ухом. И не успел он немного увернуться и зажмуриться одновременно, как все и кончилось.

Стрела, которую очередной царевич выпустил из лука, чтобы себе лягушку найти да жениться на ней, в мухомор прямо и угодила, и насквозь его и пронзила.

Не успели они еще и опомниться, как за ней и сам царевич пожаловал. Тогда и понял кот, кто план его мести Мухомору осуществил невольно.

– Накрылась твоя лягушка, – только и сообщил ворон царевичу, он летел наперегонки со стрелой, чтобы увидеть, куда она упала, да припоздал немного. Вот все и свершилось.

– И что теперь, – спросил царевич.

– Бросай стрелу, она ядовитая, не только убьет, но еще и отравит утку твою, о девице и не говорю, ту, которая поймает ее, и Соловью в жены не пожелаешь, а царица нам такая без надобности.

Царевич кота послушался, стрелу оставил. И ушел печальный, без лягушки и без стрелы домой.

Только ночью ее все-таки кто-то из чертей стащил, когда леший выбросил мухомор подальше, так, что найти его уже не могли.

Куда делась эта стрела отравленная, из какой девицы она бабу стервозную сделала, никто не знал. Но уж точно, без дела не осталась.

А после дождика на том месте новый мухомор вырос. И с тех пор они не переводились. И такими скандальными да ядовитыми были, что просто беда с ними.

И если другие духи к ним не касались, то черти все-таки любопытны и непослушны были. Многих они попортили, некоторые прямо буйными становились.

Но Яга с Лешим мухоморы все-таки оставить решили. Потому что нечего на них пенять, если сам сдержаться не можешь и готов на любые пакости.

– Надо не мухоморы убирать, а чертей воспитывать, пока они не поймут, что такое хорошо, а что плохо, а то ведь только с поганками да мухоморами и будем воевать.

Так все это и продолжалось с переменным успехом, то черти одумаются и присмиреют, то мухоморы, кто стащит чужой.

И тогда было затишье, а ведь оно перед бурей бывает всегда

Глупый Соловей и Мудрый Ворон. Сказка в 2-х частях

На рассвете в дремучем лесу вдруг появился и запел Соловей.

Встрепенулся лес, ожил, повеселел.

И хотя голос у соловья был не такой уж звонкий, но его услышали те, кто хотел услышать, обрадовались звери и духи, песня голосистая всегда приятна и красива.

Черти всполошились, побежали соловья послушать, Леший остановился, Водяной вынырнул из тихого омута – он там, у Омутника гостил, споры с ним бесконечные вел.

Такое внимание Соловью было ну очень приятно.

Только черти наши полосатые быстро устали слушать одинокого соловья, и решили они других поискать.

Говорил им Велес, что никто не должен один оставаться. У любого духа, зверя, птицы всегда должна быть компания, чтобы им не скучно, не одиноко было.

Черти, правда, в том не были уверены, они прекрасно видели, что, как только соберутся больше трех, так у них и скандалы, и потасовки начинаются, то ругаются, то пинаются, а то и кусаются. Бывало до того дойдет, что приходилось злыдней звать, чтобы они их растащили, охладили и успокоили, а потом еще и охраняли какое-то время.

Но это ведь черти, у Соловьев —то такого быть не может, вон какие они серые и пушистые, и голосистые.

– Куда это черти наши делись? – спросил кот Баюн у Яги, когда поискал их, позвал, и не один не отозвался.

– Да решили они Соловьев нам натаскать, – вместо нее отвечал Домовой, летучий мышонок ему рассказал, что задумали Полосатые.

– И все им целую ораву надо, от одного Соловья скоро не будешь знать, куда деваться, а им хор целый подавай, надоело жить спокойно, – ворчал кот, ему не нравилось, когда много птиц собиралось, только проблемы с ними лишние.

Но когда это черти слушали разумные советы. Нет, полюбить – так богиню, проиграть —так миллион, если Соловьев – так целый лес.

И всегда так с чертями, они сначала что-то сделают, а потом думать начинают – такими уродились.

Если вы думаете, что чертям не удалось найти Соловьев, то заблуждаетесь, столько было чертей в лесу, столько и соловьев появилось к полдню – на каждого черта по соловью, на каждого Соловья по черту.

Расселись они все по деревьям – черти их туда посадили, снизу стали им сигналы посылать, и запели, и засвистели соловьи. Но пели они сначала не очень стройно, черти —то договорились плохо и каждому хотелось как-то выделиться, своим соловьем перед другим похвалиться, но потом ничего, у них хорошо получилось, слаженно.

Русалки усидеть на дне озера не могли, все тут появились, Яга вышла полюбоваться на этот хор, чертей похвалить – ведь могут, когда хотят и концерт соловьиный устроить.

– Молодцы черти, – мяукнул кот Баюн.

– Это соловьи молодцы, смотри, как поют, – противился Леший.

– Да где бы они пели, если бы черти их не разыскали и не притащили сюда, вот и сейчас смотри, как они стараются, а соловьи что, им только рот и открывать остается.

Но тут произошла какая-то заминка. Что-то упало со Священного дуба, да прямо на кота Баюна, на его огненную спину.

Такой наглости кот никак не ожидал, решил, что Соловей разбойник в него шишками кидается. Тот проиграл накануне и был страшно зол на кота. Кто еще может так долго помнить зло и так мстить? Только Разбойник усвоил, что месть – это холодная закуска, как Яга коту не раз говорила.

Но это был не Разбойник. Это упал с того дуба самый первый Соловей.

Очень он расстроился оттого, что столько новых певцов появилось, да у каждого из них свой черт есть, а он стал только одним из многих, да и более того, ему даже черта полосатого не досталось.

Разве это справедливо, ведь он сам нашел лес, пел для них, они его хвалили, а тут такая беда случилась.

Сначала Соловей обрадовался, что на какой-то мягкий мох свалился.

Потом разглядел, что это был за мох огненный, и в такой ужас пришел, что сознания он лишился, понял, что смерть его рядом, стоило только лапу коту протянуть, а он уже и тут как тут. А когти у кота здоровые, страшные, в общем, конец Соловью пришел.

Другие даже петь перестали, очень им хотелось посмотреть, что сделает кот с наглым Соловьем.

Кот осторожно пошевелился, как только понял, что это один из певцов до полного изнеможения допелся, так старался, подозвал он лягушку, та осторожно соловья на лопух положила, стала его в чувства приводить.

Ничего, очнулся Соловей, только заверещал, когда зеленую лягушку рядом увидел. Пасть у нее огромная, того и гляди проглотит.

А лягушка улыбнулась. Легонько хлопнула его лапкой, да и говорит коту:

– Ничего страшного, он так старался всем понравиться, что на ветке не удержался, когда таких же певцов много, каждый выделиться хочет.

– А где твой черт? Почему он не следит за тобой? – допытывался кот.

Соловей молчал, но они поняли, что нет у него черта защитника.

Кот ухмыльнулся да и говорит.

– Нет у нас больше чертей, тебе только лягушка осталась.

– Я не хочу лягушку, я хочу черта, – верещал Соловей, – почему это у всех такие полосаты черти, а у меня зеленая лягушка

Лягушка обиделась на него, прыгнула в болото да и исчезла.

Снова Соловей один остался.

– Ты бы лягушками не разбрасывался, а то вовсе никого рядом не будет, Соловьев много, но на них особенно не надейся, они тебе не помогут, каждый из них старается петь так, чтобы затмить всех – вон какая конкуренция. Пока ты поешь хуже всех или у тебя защитника нет, они на тебя обратят внимание – приласкают, но стоит только почувствовать, что конкурировать с ними можешь, так и подставят, и сдадут сразу, а то и заклюют случайно, ненароком, да и снова распевать начнут.

– Я тебе не верю, – заявил коту Соловей, – ты просто хитрый и коварный кот и хочешь меня надурить. А я свободу люблю, глупо бояться, надо делать то, что ты сам хочешь, и все получится.

Кот понял, что ему давно надо оставить упрямого и глупого Соловья, но наивность и глупость его всегда подкупали. В душе ему хотелось спасти всех непутевых, доверчивых.

– Знаешь, в Пекле есть специальная пещера, туда отправляют всех, кто обманул доверившихся, думаешь, там мало собралось духов и душ? Вот именно яблоку некуда упасть. Но как говорит часто царевичам и даже богам Яга: «Блажен, кто верует, легко ему на свете».

Кот ушел, ему надоело беседовать с тем, кто слышит только себя, и считает себя умнее кота Баюна. Рано или поздно, он за это поплатится, и не потому что кот мстить станет. Он просто сам себя подставит, глупость еще никого до добра не доводила.

Но что с Соловья возьмешь, нет, кот на него не обижался. Зная, что все закончится плачевно, разыскал он старого доброго Ворона и говорит ему.

– Хватит прохлаждаться, там у нас Соловьи поселились. Отправляйся туда.

– Это еще, с какого перепугу, – возмутился ворон, – мне их и тут хорошо слышно, орут как сумасшедшие, все уши своими песнями прожужжали.

– А может, ты им завидуешь? —спросил насмешливо кот.

Но этот номер проходил с чертями, с мудрым вороном ничего не вышло.

– А ты не около мухоморов сидел, нанюхался яду, когда это я серым тощим и бессильным соловьям завидовал, не припомнишь.

Кот понял, что надо по-другому действовать, чтобы своего добиться.

– Ладно, ладно, одному спесивом и безголовому певцу может твоя помощь и защита потребоваться.

Вот на этом Баюн ворона поймал сразу, того хлебом не корми, только дай кого-то защитить, особенно от своих собратьев. Он даже потом благодарности не ждал.

Недавно чертенка Зосиму защищал от других, тот, правда, с тех пор очень его любил и рассказывал сказки, и гулял с ним, так это умный чертенок, а не глупый Соловей.

Но Ворон все равно бросился защищать птицу.

И успел он как раз во время. Потому что толстая Соловьиха, заметив, что на этого и кот, и лягушка и Леший внимание обращали, стала дуться и придираться к нему. А когда ей шепнули, что этот Соловей был вообще первым в лесу, так она послала другого Соловья, чтобы тот с Зеленым (так его стали называть с легко лапы лягушки) разобрался.

– Не бойся, у него ни одного черта нет рядом, ты с ним легко справишься.

Соловей полетел на ту самую ветку, где в одиночестве сидел наш Певец и грустил, жаловался на жизнь. Как маленький ураган налетел задира да с ходу и стал клевать его, зная, что Соловьиха следит за ним, и если ей что-то не понравится, то останется он в одиночестве и эту лунную ночь и не только эту. Вот и старался изо всех сил.

Но не долго старался, снизу уже черт к нему бежал, тот, который за него отвечал, но сверху разглядел он огромного ворона.

Тот только слегка крылом махнул, так незаметно, Соловей вниз, прямо под копыта своего черта кубарем полетел.

– Ты чего, – спросил у него Полосатый, – бей своих, чтобы чужие боялись?

Соловей молчал и пыжился, Соловьиха повернулось к нему задом, можно было не надеяться на страстную ночь – невезуха со всех сторон, черт ругается самими нехорошими словами, может бросить. Тогда он таким же беззащитным и совсем одиноким окажется.

А ворон уселся на ветку повыше.

– Что это с тобой случаются какие-то беды все время?

– Это соловьи мне завидуют, – напыжился спасенный.

– А ты лучше поешь, чем они? – поинтересовался ворон.

Он не слышал этого соловья, да и все они были для него на один голос.

– Не знаю, может и не лучше, но ты и так петь не умеешь, – огрызнулся соловей.

Ворон понял, почему кот Баюн сам ушел, а его туда отправил, случай безнадежный. Такое отношение к тому, кто к тебе добр, только от наивности и глупости соловьиной бывает.

– Но ты стар и мудр, – сказал он сам себе, – соловей не виноват, что он таким уродился, а сильный должен защищать слабого.

Долго уговаривал себя ворон, но уговориться никак не мог. Только когда вспомнил, что коту слово давал, тогда немного успокоился, решил, что придется исполнять обещанное, с Баюном лучше не спорить, он глупому соловью простит, а мудрому ворону никогда, сколько раз повторял, что кому больше дано, с того больше и спросится.

И зачем только он отозвался, когда Баюн его позвал, нашел бы тот какого-нибудь другого ворона, вот пусть он с этим Соловьем и возится.

Хотя, что теперь говорить о том, что и как могло быть. Что сделано, то сделано.

С тех пор, как только петь соловьи начинали, все видели Ворона рядом с нашим Зеленым – так прозвали соловья в лесу.

И никакая Соловьиха уже не посылала своего друга, чтобы с тем рассчитаться, хотя им очень этого хотелось. Подружиться с остальными соловей так и не смог – характер у него сложный оказался.

Только однажды запоздал ворон к этому концерту соловьиному, Велес его задержал у себя в замке.

Опомнился он только когда уже вместо песни шум и драка была. Бросился со всех крыльев туда, а на поляне летали Соловьи, прыгали черти, один из них нечаянно копытом и раздавил уже забитого Зеленого.

Как только заметили Соловьи, что ворона нет на месте, так и бросились все вместе на одного. Не любили они его все время, а он ничего не сделал, чтобы полюбили.

Кот и Велес вышли на поляну, когда Ворон подобрал тело Соловья и пронзительно каркнул от обиды и досады.

– Зачем ты это сделал? —спросил кот у Велеса.

– Да рано или поздно это должно было случиться, мы с тобой давали ему шанс и не один, чтобы стать своим среди своих, он им не воспользовался, думал Ворон его всегда будет охранять, словно у того больше никаких дел нет, как только со спесивым соловьем носиться.

Кот Баюн считал, что бог всего живого был не прав, и тот видел, что кот так считает, но ничего они не сказали друг другу.

С богом не стал спорить даже строптивый и упрямый кот.

Черти наказали зачинщиков драки, а потом жизнь пошла своим чередом, а потом все облегченно вздохнули – с соловьями живи – по-соловьиному пой – придумали пословицу черти. И только черный ворон, когда начинали петь соловьи, вдруг прилетал и садился на ветку дуба.

Он оставался немым укором этим сладкоголосым певцам, которые казались белыми и пушистыми только на первый взгляд.

 
Пока рыдал в пустыне соловей
И петь старался снова до упада,
Вдруг ворон к нам явился, и смелей
Взглянул на мир, и не солгал ни разу.
 
 
И с Дикою охотой Один сам
Ходил по миру, души собирая.
И ворон грозный снова по лесам
По заповедным бродит, прозревая.
 
 
Умаялись и стихли соловьи,
Прогнали их веселые сатиры,
А вороны маячили вдали
И были с теми, кто сильны и живы.
 
 
В бессилии есть радость и печаль,
Да, мы с тобою древние вороны,
Мы на вопросы богу отвечаем,
И к немощным спокойно-благосклонны.
 
 
И вот опять явились соловьи,
– Пусть попоют, куда еще деваться.
И только ворон, таявший вдали,
Стремился к солнцу, не признав оваций.
 
 
Был бог сердит, и волк пришел к нему,
И ворон нас спасал от страшной доли,
Невидимый, он рассекает тьму,
И с Аполлоном об искусстве спорит.
 
 
Пока рыдал в пустыне соловей
И петь старался снова до упада,
Вдруг ворон к нам явился, и смелей
Взглянул на мир, и не солгал ни разу.
 

Воскресший соловей

Сказка для взрослых, детям противопоказана.

Глупый преглупый соловей однажды залетел в заповедный лес.

Он был так горд, заносчив и не сносен, что не нашел себе не то что друга верного, но даже приятеля милого, все ему врагами лютыми казались.

Вот и остался Соловей один —одинешенек, решил он, что все равно и один в поле воин, если он Соловей.

Пел до хрипоты. Но сил —то в хилом теле было немного, упал он с ветки дуба и тому дубу душу отдал – в простонародье помер от избытка чувств, ненависти ко всему остальному миру и собственной гениальности.

Подхватил его душу Серый волк, да в Пекло к Нию и Стрибогу и потащил.

На суд отправил, как и всякую другую душу.

Что тут в Пекле началось, не в сказке сказать, не пером описать.

Когда, как обычно Белбог начал читать свой свиток, где добрые дела были записаны, Соловей грудь распрямил да давай слушать, только кончились они больно быстро, и напрасно напоминал Белбогу Соловей, что был он добрым, щедрым, справедливым и мудрым. Тут то ему соврать никто не дал, а наивных простачков никогда не бывало. Самореклама не помогла в Пекле.

Зато вышел к Священному Дубу Чернобог, свой бесконечный свиток он развернул и пошло-поехало.

Устал Чернобог страшно, сначала присел, а потом читал лежа, что Соловей насовершать успел. Ний покачнулся, Стрибог успел весь ад облететь на несколько раз, а черные дела Соловья белого и пушистого все не кончаются.

– Много там у тебя еще, – не выдержал Властелин Тьмы.

– Да больше, чем прочитано будет, – признался Чернобог, вскочил на ноги и снова от бессилия упал.

Что делать? Никогда прежде не было такого, чтобы на середине прерывали Чернобога, но не выдержал Ний, посмотрел на Стрибога, на души, которые суда еще ждали, и махнул рукой.

– Хватит, – заявил он.

Стрибог удивленно пожал плечами, он что-то пропустил, пока летал, чертей проверял, порядки наводил, теперь решил задать вопрос, другие не решались спросить:

– А что с этим Соловьем делать?

– В Пекле ему точно делать нечего, он тут всех чертей перебаламутит, на землю, назад тащи, – приказал Ний Серому волку.

Волк аж вздрогнул от ужаса.

– А тащить то куда, где его примут снова?

– А куда хочешь, туда и тащи.

Никогда ничего такого в мире не случалось, но все когда-нибудь начинается.

Волк понял уже по дороге, что помочь ему может только Волхв – чародей, может у него что с этой душой получится.

Прямо в замок чародея он и отправился.

Волхву история эта со скандальным соловьем была известна, потрепал он волка по шерсти жесткой, понял, что теперь ответственность вся на нем лежит – волк удружил, да и стал думать, что делать с Воскресшим Соловьем.

– Превращать в кого-то другого надо, а то снова забьют, и будем мы с ним туда-сюда носиться.

– В кого интересно, Соловей Разбойник у нас уже есть, сколько он свистом своим людей погробил, а больше еще перепугал до смерти. И за него не оправдаться, а два Соловья и нас с тобой со света сживут.

– Ну, пусть у него будет Соловьиха, ему не так скучно будет, – подсказал серый волк, – а то всех Кикимор да Русалок уже сватал, ни одна за него замуж не хочет, а эта пойдет, никуда не денется, может свистеть перестанут, да детишек нам подарят.

– А ты поганок не наелся, если у нас еще такие Соловьята появятся, то придется в Пекле потом прятаться всем остальным.

Долго уговаривал волк Волхва, и как-то ему все-таки уговорить удалось.

Превратили они Соловья в девицу такую не первой молодости (кажется это была идея Волхва, чтобы не наплодилось у них детишек много) да и отправили к Соловью в дремучий лес на постоянное место жительства.

Прислушались наши заговорщики, – сначала там шум и гам страшный стоял – это так они знакомились и притирались друг к другу, потом в небесах громыхнуло, и все стихло, наверное, умаялись да с копыт свалились..

Долго никто из чертей не решался в дремучий лес заглянуть —черти любили соловья не больше, чем он их, только все-таки чертенок Зосима, умный и проницательный, решил Соловьиху навестить.

Не верил он, что кто-то может быть злым и жестоким, особенно если ты ему ничего дурного не сделал:

– Все духи добрые, злых духов не бывает, – повторял чертенок.

Волк только тяжело вздохнул, а Волхв усмехнулся.

– И откуда только черти такие берутся. Ничего, Соловьиха его воспитает быстро.

Переглянулись волк и чародей, а чертенок отправился в дремучий лес.

По дороге его встретил маленький волчонок Бим, и тоже за ним увязался, так они до жилища Соловья – замка в стволе огромного дерева, и дошли.

Встретила их Соловьиха не особенно приветливо.

– Черти тут расходились, никакого житья нет.

– Но я к тебе в гости, – удивленно говорил чертенок, который все еще был уверен, что все духи добрые и славные, а злых и скандальных не бывает.

– А знаешь ли ты, что непрошенный черт хуже Тугарина.

– Не знаю, но буду знать, – вежливо на эту грубость отвечал Зосима.

– А это ты мне в подарок собаку привел? – поинтересовалась Соловьиха.

– Это не собака, а волк, и не дарят у нас животных, – заговорил чертенок.

– У вас не дарят, а у нас дарят, – отвечала хозяйка.

Очень ловко схватила Соловьиха волчонка, да и только видел его черт.

Визжал волчонок, рвался, укусил Соловьиху пару раз, но она его только оглушила кулаком своим.

Тут встрепенулся чертенок Зосима, понял он, что волчонка надо спасать иначе он погибнет.

Бросился он в замок Волхва, рассказал обо всем, что произошло,

– Ты уже не думаешь о том, что все духи добрые? —поинтересовался тот.

– Да некогда думать, надо Бима спасать, ведь пропадет он там, она из него собаку сделать хочет, а ты не знаешь, какая она злющая.

– Ну, это ему тоже уроком будет, чтобы не бросался в объятья ко всем кто поет и свистит, да в гости в дремучий лес не ходил.

– Да как ты можешь, он же пошел, чтобы не скучно было, а теперь он же в плену, и мы будем сидеть сложа руки и лапы?

– Только это не я, а ты в плен его отправил, вот и думай, как поправить все, чтобы и волчонок был цел, и Соловьиха снова в Пекло не попала, иначе Ний нас убьет всех и правильно сделает, не любит он, когда такие Соловьи ему досаждают.

Метался по лесу чертенок, пока на Серого волка он не наткнулся.

Волк уже знал обо всем, и советовался с Лешим, как волчонка спасти.

Они спорили– превратиться он в собаку или не превратится от того, что рядом с Соловьихой побудет, и никак они договориться о том не могли.

Чертенок умер бы от разрыва сердца, глядя на все это, если бы он был смертным, так из-за своего волчонка переживал, казалось ему, что остальные просто издевались над ним.

Леший не выдержал этих мук первым, усмехнулся:

– Ладно, Водяной отвлечет твою Соловьиху, а мы волчонка вызволим пока, не люблю я в лес дремучий ходить, но что поделать, придется волка спасать, нам только собак тут не хватало.

№№№№№№№№№№

Как отвлекал Водяной Соловьиху никто не знает, но она и на самом деле оказалась в его озере, словно кто-то ее туда взял и забросил, вроде Горыныча поблизости не было, но вот случилось такое чудо. И почувствовала певунья, что держат ее там и не выпускают.

Так злилась и кричала несчастная на весь заповедный лес, что все духи сбежались, а когда ее увидели, разошлись, никто спасать ее не захотел, ведь только себе дороже потом будет. История чертенка и волчонка для всех поучительной оказалась, а становиться верным псом Соловьихи радость невелика. Охотников таких не нашлось.

Но когда отпустил Водяной сварливую бабу, тут она и услышала голос Волхва, – он сидел на другом берегу и сочинял какую-то былину.

Что произошло с ней в тот час сказать трудно. Но вышла она на берег и словно слепая пошла на этот голос.

Волчонок, чертенок Зосима, Леший и даже Водяной теперь смотрели удивленно на нашу Соловьиху.

А она шла на зов этой песни и даже светилась от радости.

Волхв остановился, удивленно на нее взглянул, и чародейство с нее мгновенно спало:

– Я тоже так хочу, – топнула она ногой, выбравшись на берег.

– Что ты хочешь, – не понял Волхв, или слишком хорошо понял, но не подал вида, ужас его охватил в первый раз в жизни.

– Такие песни сочинять хочу.

Сколько не объяснял ей Волхв, что даже он не в силах научить ее чему-то подобному, она его не слушала и не слышала.

– Умом тронулась бедная от песни такой, – тяжело вздохнул Леший.

– Она не отступит, нам мало не покажется, и угораздило же ее волхва услышать, – отвечал ему Водяной.

Волчонок, еще не успевший отдохнуть от плена и поверить в то, что он свободен, только и рявкнул:

– Что теперь будет.

Судя по всему, он успел узнать что-то такое, о чем чертенок еще не ведал, недаром столько времени рядом с Соловьихой провел.

Волчонок не ошибся, стала она сочинять песни страшные и протяжные, такие, от которых сотрясалась земля, и березки в дремучем лесу к земле клонились.

Хотелось ей только одного, самого волхва обойти.

Никто не могло ее остановить. Только когда Перун слишком яростно громыхал, он первый взвыл от песен Соловьихи, она замолкала на миг, прислушивалась, и с новой силой вторила громам и молниям. А уж каждому одуванчику и стрекозе свою песню написала, и с радостью им раздаривала, очень обижалась, когда Берегини от ее подарков отказывались, а как она расстраивалась, когда они хвалили мало и не очень восторженно.

Она и не ведала, что был строжайший наказ Волхва не хвалить Соловьиху, не внимать ее стихам.

– Она пытается что-то творить, но как у нее это скверно получается.

– А может оставить, пусть тешится, волчат воровать перестанет, и собак из них делать не будет, – вступился за песенницу Водяной.

– А не хочешь ли ты, чтобы твое озеро в болото превратилось? Вот и я тоже такого не хочу, чтобы моя поэзия, на которую я ни одну жизнь положил, сколько всего было, стала игрушкой и забавой для каждой Соловьихи.

Нет, за высокую поэзию, самим Велесом вдохновенную, он готов был и жизнь отдать. Все знали, что тут волхв не отступит никогда

Никто больше не стал возражать Волхву.

Соловьиха, несчастная и грустная, отправилась в дремучий лес, когда тебя восторженно не хвалят, много не напоешь.

Там ни духов, ни зверей не было никаких.

Слушать ее песни, которых она сочинять не перестала, а писала еще больше на каждой сосне и березе, оставалось только бедному Соловью Разбойнику.

После этого разбойничал он еще больше, еще отчаяннее, сколько народу ограбил и прибил, не пересчитаешь даже, озверел совсем Соловей от творчества подруги своей, но и это ее не остановило.

А когда появился Илья Муромец, не знал богатырь что Соловьев два, вот с собой к князю Соловьиху и утащил.

Соловей радовался своему спасению и тому, что хоть однажды его подружка сослужила ему добрую службу.

Зато на княжеском дворе такой переполох начался, какого сроду не бывало – там поэтесса появилась. Всех воинов и князя уморила своими песнями. Теперь только и думали они с кем бы повоевать, куда бы податься, чтобы только не слышать на пиру очередное творение Соловьихи.

И ведь ни князь, никто другой ничего с ней поделать не мог.

За такой подарок оставалось только в ярости Илью в погреб посадить, хотя сам воин и не был виноват ни в чем, но тот, кто такого Соловья притащил и должен за все отвечать.

№№№№№№№

Когда чертенок Зоисма узнал, что из-за него богатырь страдает, взял он волчонка, который подрос к тому времени, да и пошли они ночью темной Илью навестить.