Текст книги "Моя любимая – Кикимора. Сказки для взрослых"

Воин, ведьма и повелительница огня

Жара пронзила души и тела,

И душит нас коварными лучами.

И я б давно, наверно, умерла,

Но жду тебя и радостно встречаю.

В заповедном лесу стояла дивная прохлада.

Любава появилась там на рассвете. Черный ворон и рыжий кот во сне указали ей, где искать любимого воина, который внезапно пропал.

– Баба Яга, -радостно воскликнула она, – а я —то думала, что придется к какому-то чудовищу идти.

Ее сестрица Марфа очень удивилась.

– Если Яга не чудовище, то кого ты боишься?

Но девица уже не слышала ее, она весело шла по знакомой с детства лесной тропинке

Лисенок вильнул хвостом и пошел рядом, серый волк высунулся из кустов, но решил не пугать красную деву.

Ей предстояли такие трудные испытания.

Яга собралась из царевича Балду делать. Никто не знал, что это за действие такое, но волка ежился от ужаса, смутно представляя себе, что же это может быть.

Любава оказалась в избушке со знаменитой печкой как раз вовремя. Кот сидел на старинном сундуке и лапой позвал ее, позволил присесть рядом.

– Тебе бы лучше этого не видеть, но помни одно, что бы ни было, ты не должна пискнуть, визгнуть, мяукнуть, только улыбайся, иначе все испортишь.

Печка странно увеличилась в размерах, так что там теперь в полный рост мог поместиться высокий парень, но Любава не обратила на это внимания.

Она видела Балду, своего любимого таинственного возлюбленного, хотя для всех он был пока третьим непутевым, ни к чему не пригодным сыном царя Гороха Иваном. Настоящую сущность парня знала только та, которая влюбилась в него с первого взгляда раз и навсегда. Недаром Яга ей говорила о том, что хорошо видно сердцем, ведь главное скрыто от глаз. Влюбленная видела сердцем, потому ей главная тайна героя и открылась раньше, чем всем остальным. В ее объятиях и царевич преображался так, что наткнувшись на него его главный помощник Серый волк его не узнал.

Расстроился волк, чтобы немного успокоить безутешного зверя, кот и раскрыл ему главную тайну:

Не печалься, Серый, только глаза влюбленной девицы позволяли видеть совсем другого, того, каким Ивану еще только простояло стать, если он вынесет испытание.

В огромной печи между тем что-то творилось.

Герой улыбнулся, взглянув на кота и Любаву, какой же замечательной у него была улыбка, потом немного испугался, девица взглянула на то, что его испугало и поняла, что это был волк у ее ног. Ничего особенного, серая собака, сколько таких было у нее во дворе, почему это встревожило Балду? Он не о ней, а о пламени, его обнимавшем, должен думать. За нее переживает? Но разве волк способен тронуть ее, или он и в волке видит прекрасного и грозного соперника -чародея.

Тут они все и увидели прекрасную, высокую, стройную бабу в красных сапожках.

– А Яга —то красавица какая, – говорил кот, обращаясь ко всем сразу.

Любава протерла глаза, если бы кот не сказал, что это она, то не признала бы ее Любава.

Теперь, не отрываясь, смотрел на нее и Балда. Это был поединок глухой и упорный – состязание двух воль. Слабака Яга бы в огонь не отправила, но и сильные порой робеют и ломаются. В таком жаре устоять любому трудно, вон как Змей Тугарин вопил, а закалиться так и не смог, внешне огромный, а священным огнем не тронутый дух его слаб оказался.

Яга протянула к парню руки, и тут же вспыхнуло вокруг него синеватое пламя.

Он стоял, не замечая вьющихся странных языков, улыбаясь, смотрел на нее, словно пожарище его не касалось.

Любава перестала улыбаться, ей казалось, что и ее коснулось то странное пламя.

Яга еще раз махнула в его сторону, и пламя стало желтым.

Покачнулся Балда, но распрямился и снова улыбнулся.

С мольбой повернулась Любава к коту, зная, что только он может остановить все это. Но кот показал ей рыжую лапу с распущенными когтями, это значило, что она не должна была пикнуть.

Но вся боль от невидимых ожогов была теперь в душе ее. Любава молила только о том, чтобы все это быстрее кончилось, чтобы он остался жив и невредим, хотя в последнее поверить было трудно даже ей самой.

Но пламя стало алым, и на глазах ее Балда стал исчезать, он сам превращался в пламя, от человека больше ничего не оставалось. Сварог и Лада не услышали ее мольбы, они остались слепы и глухи. Она решила больше никогда и ни о чем их не просить. Сами все дадут, но сердце разрывалась от боли и грусти

– Улыбайся, пока Яга не видит тебя, – провыл тихо волк, он слегка куснул Любаву, чтобы она пришла в себя.

Укусил бы сильнее, но она распрямилась и улыбнулась. Хотя готова была пронзительно закричать и разрываться.

Яга повернулась в ней в то время, когда от Балды не осталось и следа.

– Не думала, что ты так любишь его, – почему —то произнесла она.

Кот слегка задел ее стальными когтями, решил привести в чувства.

Пустота заполнила избушку, девица поняла, что ее возлюбленный сгорел, но молчала, заплакать сейчас рядом с котом, волком, Ягой, зная, как они не переносят слез, она не могла.

Но как ей теперь жить без него. И в тот момент какой-то странный лик появился в печи, он стал воплощаться, он стал превращаться в ослепительно прекрасного юношу.

Красота его была неземной, и такой огненной и пылкой, что Любава, еще не понимая, кто перед ней, бросилась к нему.

Кот, волк и ворон, непонятно когда появившийся, пронзительно закричали – они понимали, что она испепелится, если к нему приблизится, это было видно и понятно им всем. У кота даже шерсть опалилась, а у ворона крыло от такого жара, исходившего от новоиспеченного воина.

Молчала только Яга. Она и сама ни разу прежде не видела, чтобы какая-то из девиц или жен бросалась прямо в пламя. Может быть, потому чары ее не были так сильны, и ей не так много удавалось. Ведь только сила страсти и любви способна сделать юношу мужчиной и воином.

Животные замолчали в один миг, Любава и Балда стояли перед ними юные и прекрасные.

– Никто не сгорел? – то ли удивленно, то ли разочарованно спросил у Яги кот, кажется, ему хотелось сочинить какую-то грустную сказку.

– Сгорают те, кто боятся огня, а твоя ведьма, кажется, ничего не боится.

– Ведьма? – удивленно каркнул ворон.

– А как же, нашему герою нужна настоящая ведьма, чтобы никакая сила не смогла с ним расправится, на этот раз вы не ошиблись, эти двое стоят друг друга– воин грозного бога и его любимая ведьма смогут защитить мир от кошмара, в который пытаются погрузить его черные монахи, но им ничего не удастся, те кто закалены в огне Сварога, непобедимы.

– В огне Сварога? – недоверчиво спросил Властелин Тьмы, – и он тоже был здесь, хотя до сих пор никто его не видел.

– Конечно, Сварога. Этот мир будет стоять, пока шагнет в огонь и испепелится, чтобы возродиться воин и его возлюбленная. Влюбленные и бесстрашные – только эти двое будут спасать его и беречь.

Если же воин или ведьма останутся только по одному, если они не пройдут испытание огнем, только черная тьма, жара и смрад, в котором нечем дышать и погибает все живое, они погубят этот мир раз и навсегда.

– Ты нас пугаешь или так может быть? – не выдержал волк.

Ний усмехнулся, ему тоже хотелось услышать, что ответит старуха.

– Я не знаю, я не дочитала Книгу Судеб до конца, а посему нам нужны воин и ведьма, которые не боятся никакого жара и любят друг друга так, что готовы сгореть дотла, но не отступить. Только страсть в любви и любовь в страсти огня и спасет наш хрупкий и прекрасный мир.

Вот с тех пор испытание жаром снова и снова проходят человеческие души и тела, и находится воин и ведьма, которые все еще спасают этот мир.

 
Жара пронзила души и тела,
И душит нас коварными лучами.
И я б давно, наверно, умерла,
Но жду тебя и радостно встречаю.
Огнепоклонник пламенный в тиши,
Когда уже не справиться с чужими,
Ко мне по пеклу в тишину спешит.
Жара отступит, повторяя имя
 
 
Я зачарую в этот ранний час,
Тебя от чада, и в ночной прохладе,
Она в тумане не коснется нас,
Жара отступит, просто снова надо
К Стрибогу обратить усталый взор
И оставаться, высоты не зная,
И вот тогда Перунов приговор
С улыбкою покорной принимая
 
 
Мы будем жить, нам эта жизнь дана
Во благо, вопреки такому пеклу,
И пусть приснится дивная весна,
Поэт поет огню и богу песню.
Безмолвны и покорны ей рабы,
А мы дерзки, мы солнечны, любимый,
Что милости простить нам у судьбы?
Перун отступит в этот час незримо.
 
 
Он нас отпустит, только глянув вслед.
Какая это радость быть собою.
И вот теперь, среди твоих побед
Богиня Лада, как легко с любовью
В гармонии, поняв и страсть и суть,
Почувствовать, жара от нас отстала,
Но только бы костер тот не задуть
Что страсть в душе веселой разжигала.
 
 
Что нам осталось? Молнии мираж,
И всадник огненный вдали мелькает
И этот мир, веселый, вечный, наш
Пожар любви последней освещает
 

Цветок Купалы

(И Белый волк стал человеком)

 
И юный бог, пришедший в мир однажды
Узнал всю горечь страсти роковой,
И на костер шагнул. Но снова жаждет
Он миру доказать, что он живой.
И в эту ночь заветную с другими
Незримый он идет искать цветок
И там, где лишь чудовища бродили
Прекрасный, он приходит точно в срок
Жар страсти и любви его пылает
И дарит юным сны, мечты, стихи
Он в ночь Купалы снова расцветает
И помогает главный клад найти.
В глаза любимой посмотреть устало
И позабыть иные времена.
И там где в полумраке засияла
Цветка невинность, снова песнь слышна
И девушки взирают вдаль и верят
Что их отыщут и спасут во мгле.
И де-то там, он будет – светлый Берег,
На позабытой и родной земле
 

Духи и звери еще вспоминали про веселые праздники Коляды, как быстро летит время, а тут уже и Купала подоспел.

Но почему-то загрустил кот, как и волк, а вернее чародей, которому до сих пор так и не пришлось снять волчью шкуру.

Кот Баюн никак не мог смотреть на то, как он мается, и все время пытал прях о том, что можно для волка сделать. Они только молчали или издевались над ним. Никак не могли успокоиться.

– Да что тебе дался этот волк, он сам во всем виноват.

– Хорошо, что вы никогда никаких ошибок не совершали. А коты и волки всегда и во всем виноваты, кто же спорит.

– Это не ошибки, это черт знает что, – говорили пряхи.

Они одни только не боялись поминать чертей, так были уверены в своей непогрешимости. Но кот не отставал от них. Ему очень хотелось помочь Белому волку стать человеком. Тем более, что сделать это можно было только один раз в году, в ночь на Купалу.

– Да зачем тебе это? – удивилась средняя сама добрая из трех прях, есть у тебя хороший и добрый волк, а появится чародей, от него всего ожидать можно, твои ведьмы быстро его с пути собьют.

– Но он страдает, я готов Белым волком пожертвовать, чтобы был нормальный чародей, – кот не собирался сдаваться. Он был упрям, как сто чертей, и потому у него многое в жизни получалось.

И тогда младшая из прях, которая любила его больше, чем все остальные, тогда она и произнесла тихонько:

– Найдите Жарцвет, он любое желание исполняет. Тогда и станет твой волк человеком.

Сестры только покосились на нее, но ничего не сказали, а кот уже поспешил к своему волку, чтобы сообщить ему, что не все потеряно, и как он сам раньше не мог догадаться, что все так просто.

Волк тоже обрадовался, когда узнал, что они могут постараться так сделать. Но сначала кот хотел от Яги обо всем узнать.

Яга знала, что он был у прях, и они ему о чем-то поведали, но никак не могла понять, что ему надо на этот раз. Тайна скоро разрешилась сама собой.

– А что ведомо тебе про Жарцвет? – кот решил не хитрить долго, с Ягой часто было труднее договориться, чем с любой из прях, особенно если она почувствует, что он от нее хочет что-то скрыть.

– А тебе он на что сдался? – Яга уже догадывалась на что, но хотела, чтобы кот признался сам, чтобы потом не хитрил и не отпирался.

– Волка своего хочу человеком сделать.

– Вот оно что. А тебе что уже волк надоел? – при этом она хитро улыбнулась.

– Не надоел, но он хочет быть человеком.

– А ты ему не можешь в том отказать, поражаюсь я твоей доброте.

Яга была чем-то занята, и кот решил пока ей не мешать.

И вечером, когда потрескивал огонь в печке, и он снова взглянул на него и вспомнил название того волшебного цветка: Жарцвет, и так тяжело вздохнул, что Яга не удержалась, да и начала рассказывать.

Кот и волк замерли. Даже дышать они перестали, так хотелось услышать им эту сказку, потому что на этот раз от нее больно много зависело.

– Давно это было, еще тогда Перун наш был так же молод, как нынче Коляда да Купала. И не простой это был цветок, а волшебный, потому что распустился он в ту ночь, когда Перун самого Ния победил. Трудная это была схватка, даже пряхи усомнились в том, что свершится такое. И ранен уже Перун был, и все-таки дрогнул и признал себя Ний побежденным, а там, где кровь Перуна пролилась, там аленький цветочек и вырос. Это была последняя попытка Ния похитить свет и солнце, и огненная колесница ему снова тогда не досталась. Вот и стал этот цветок напоминать нам всем, что свет победил тьму. Но это все было на небесах еще, а на земле он оказался, когда сюда Купала вернулся. Все знают, что печальной была его история. Встретил он внезапно Кострому, вспыхнула страсть невиданная. Не могла Морена не отомстить детям Живы. Вот, и наслала им такую любовь жуткую. А когда узнали они, что не чужие, а родные брат да сестра, только в разных местах жившие, то Кострома сразу бросилась в озеро лесное, а Купалу никак Водяной принять не мог. Ведь вода его родной стихией была, и шагнул он на костер, которые для праздника уже духи разжигали, огонь принял его, еще ярче разгораться стал. Так и появился на земле первый погребальный костер. А около того костра и расцвел Жарцвет, и с тех пор не может быть купальской ночи без цветка этого – он стал цветком любви яркой и пламенной, потому что и на этот раз кровь юного и прекрасного бога пролилась. Только особенность у него была одна, только раз в году, именно в Купальскую ночь и мог он распуститься, и в это время Морена позволяет ему исполнять любое желание того, кто первым до цветка добрался. Потому что только потом она поняла, что натворила, и что может быть, когда злом переполнено сердце богини. И ей, как и остальным, хотелось как-то вину свою искупить перед ними. Всегда было много желающих заполучить цветок Купалы, и чтобы не обидно было остальным, кому он не достанется, прячет его бог в самом непроходимом месте. Только самый отважный из славян сможет до него добраться, дотянуться. И пусть победит сильнейший, – так решили боги, а людям и духам приходится с этим мириться.

– Ты нам скажи, чтобы ничего не забыть, что делать-то надо? – пытал Ягу кот.

– Надо оправиться во мрак, по дороге нельзя не только останавливаться, но даже оглядываться, сразу же отбросят тебя туда, откуда ты пришел. И по дороге придется обмануть или победить чудовищ страшных, а после этого вы и получите дар прозрения и ясновидения, и исполнит бог самое заветное желания.

Кот и волк переглянулись. Они понимали, как трудно будет это сделать, но отступать не собирались. Да ни за что на свете не откажутся они от волшебного цветка, что бы по дороге ни случилось.

– А как они нас пытать будут, твои чудовища? – спрашивал кот.

– А вот этого сказать не могу, только и сон и ужас, и трясение земли и ловушки разные – все, что твоей душе угодно.

– Вот гады такие, – не удержался кот.

– Что-то я не пойму, тебя туда кто-то посылает и гонит? Вот то-то и оно, что сам спокойно шагаешь, а потому нечего на чудовищ пенять, если сам ничего не могешь, – Яга усмехнулась, видя кислую рожу кота, и хочется и колется.

И нечего было коту сказать, на этот раз он за словом в карман полез.

Потом отошел к волку и спросил:

– И что делать станем?

– Попробуем, – несмело произнес волк.

– Не пробовать, а делать надо, – отрезал кот, и волк с ним молча согласился, боевой задор Баюна и ему быстро передался.

А потом сам Купала в избушку шагнул. Конечно, это была только душа его, потому что тела он лишился, когда на костер шагнул, и все-таки он радовался тому, что шагнул в избушку Яги, где был так счастлив когда-то, когда они вместе с Колядой учение тут проходили, были молоды и еще не влюблены даже.

– Я за твоим цветком пойду, – предупредил его кот.

– А что такое случилось? Зачем ты кого-то надежды на счастье и исполнение желания лишить хочешь? – насторожился бог.

Ему всегда очень хотелось, чтобы цветок достался лучшему, и самое хорошее его желание исполнилось.

– Потому что он моему волку больше всего на свете нужен. Он должен снова стать человеком, а если я его не достану, то никто не достанет, это точно, или на какое худое дело использует, а не бывать этому, потому и пойду сам, – не унимался кот.

Купала посмотрел на волка и вспомнил историю о том, как Ний подкараулил волшебника и превратил его в Белого волка, и наказал, что таким он и останется, пока не совершит какого-то доброго дела. Только никто не ведал, что это будет за доброе дело, и чего только не делал этот волк-чародей, ничего ему тогда и никак не помогало.

– Ну что же, – ответил тот, – не помогать, не мешать я вам не стану, кот Баюн, конечно хитрый и изворотливый, дойдете до цветка – все исполню, ну, а если нет, то на меня не жалуйтесь, на кота пеняйте оба.

На том и порешили они тогда.

№№№№№№

А потом была Купальская ночь.

Забыв обо всем, они бросились во мрак. И после блеска огня он казался кромешным. Где-то рядом звучали шаги и голоса, кто-то за спиной падал и проваливался в жуткие ловушки. Накануне Соловей по указанию Купалы самые замысловатые творил, а потом на себе испытывал, показывал, как они действуют.

Из одной даже Купале его вытаскивать пришлось, а уж если он сам выбраться не мог, то другие и подавно не выберутся.

Кот бежал впереди и не оглядывался. Он знал, что если даже потеряет волка, и тот по доброте своей бросится кого -то спасать, то и тогда он должен только к цветку стремиться, нет у него другого пути, потому что если не он, то никто и не сможет. А Купала потом весь год над ним потешаться станет.

За то время, пока был в волчьей шкуре, чародей стал слишком добрым, ему всем хотелось помочь, а когда помогаешь всем, то себе уже ничего не остается, только он словно бы не помнит эту золотую истину, наверное, об этом думал Купала, когда смотрел на них и улыбался.

И вдруг кота стал морить сон, он никогда так не хотел спать, как в эту темную ночь, но рванулся вперед еще быстрее, понимая, что только от этого рывка и будет все зависеть.

Вот наглость -то какая. До сих пор он сам всех в сон погружал, а что теперь? Вернулось к нему все, что он миру дарил, сам должен такое испытание пройти?

– Не останавливаться, не оборачиваться, – твердил кот.

Тогда он понятия не имел о том, что Купала вместе с Ягой за ним следили внимательно.

– Нравится мне твой кот, – говорил молодой бог, – он кажется ершистым и несговорчивым, как еж, но на самом деле вон как за волка своего сражается, голову совсем потерял, и страх тоже ему неведом.

– А ты хочешь сказать, что ему цветок не достанется? – удивилась Яга.

– Достанется, только Ярилу жалко.

– А что с ним еще случилось? – насторожилась Яга. Ей ли не знать, сколько всего происходило с этим молодым богом. Он только и жил, как ходячее несчастье, все они к нему так и притягивались.

– У него последняя попытка, достать цветок и Снегурочку вернуть. Она из-за него погибла, да если бы она одна, но тут он извелся весь, места себе не находит, ему цветок нужнее, а волк еще год в шкуре побудит, ничего с ним не станет.

Яга тяжело вздохнула, она вспомнила историю о том, как женился ее любимец на снежной деве, хотя кто только его не предупреждала, что растает она в его объятиях, но кого и когда слушал Ярила.

Женился. А страсть еще сильнее оказалась, чем он полагал, тут уж Морена постаралась, и когда очнулся и опомнился он, то и осталась от нее только легкая тень. Никак не может он с тех пор спокойно жить и вот уже третью Купальскую ночь рвется за тем цветком, чтобы вернулась она в мир. Да все у него как-то не выходило это.

– И на этот раз ничего не выйдет у него, больно горяч, когда девы на пути стоят, – заметила Яга

– Конечно, а когда кот стоит, да еще твой Баюн, там и девам делать нечего.

– Но здесь уж кому повезет., кот вон как бьется за волка, и цветок для него.

– Или кто проворнее окажется, а что бы волку еще годик не подождать, у него хоть шкура есть да тело волчье, она вообще тень невинная, смотреть без слез нельзя.

– Она страсть пережила, да такую, какая другим и не снилась, а за это расплачиваться надо.

– Конечно, только твой Ярила за ту страсть никак не платит.

– Еще как платит, сам видишь, покоя никак найти не может. Дня не прошло, чтобы не вспомнил о ней. Вот теперь за цветком кинулся.

Пока они так говорили, кот куда-то бесследно исчез.

Купала бросился туда, он мог прозевать самое главное, а коту доверять никак нельзя было, ведь он еще тот плут, это всем известно, любое чудовище обморочит и обманит.

Но поспел он как раз в срок, кот лапой сбил цветок на самой дальней кочке в болоте, куда Ярила бы не добрался, а если б дотянулся, то вместе с цветком бы его оттуда всем лесом вытаскивать пришлось. Это было только коту по силам – сразу видно. Он легче, не увяз в болоте, не потонул.

Интересно, если Купала так хотел богу страсти помочь, то зачем в это место цветок свой спрятал? Кто их богов вообще поймет. А может он потопить Ярилу собирался, тогда получается, что кот и его заодно спас? Надо будет у Яги спросить спас он ее любимца или не спас?

№№№№№№

Кот осторожно взял цветок в зубы и отправился туда, где ждали его остальные, менее удачливые охотники за цветком и исполнением желаний.

На бога страсти не было его прекрасного лица, одна страшная маска.

Все, кто туда подоспели, точно видели, что такое разбитые мечты. И только волк взвыл то ли от радости, то ли от печали?

Кот был уверен, что от радости, и бросил заветный цветок к его лапам.

– Он твой, делай с ним, что хочешь. Я свое обещание исполнил.

Но волк выл не от радости, он первым учуял тень таявшей Снегурочки, теперь она исчезала навсегда, ее сил хватило только на то, чтобы добраться сюда и убедиться, что она не будет спасен, все напрасно, это и были разбитые мечты глупой снежной девицы, которая сильная любила, потому и погибла..

– Нет, – услышали они все голос Волка, – нет, останови ее и забери цветок, она должна вернуться.

– Ты что, мухоморов объелся, пока я за цветком носился, – вопил кот, – волк, ты должен стать человеком, сколько можно страдать. А ей так и надо, плюнь ты на нее и забудь. Будет знать, в кого влюбляться, я а не Ярила цветок раздобыл только для тебя, а он еще ни одну девицу погубит, цветов не напасешься.

– Верни ее и забери цветок, – не унимался волк, он готов был укусить Купалу, потому что тот все еще смотрел то на кота, то на волка и ничего не делал, а она таяла, она исчезала у них на глазах.

– Тогда я тебя знать не хочу, – не унимался Баюн.

Он так злился и кипятился, что искры от шерсти в разные стороны летели. Но волк был еще упрямее, чем он сам. И Купала улыбнулся.

Снегурочка стремительно возвращалась. У них на глазах она воплощалась и становилась прекрасной девицей.

Ярила рванулся к ней, потом остановился и бросился обнимать волка.

– Если бы ты знал, что ты сделал, – шептал он.

– В шкуре своей остался, вот что он сделал, а ты снова погубишь ее, надолго Яриле Снегурочка, как собаке блин, она исчезнет еще быстрее, чем блин в моем животе, не надо к Яге ходить, чтобы узнать, что дальше будет.

Только теперь Баюн понял, как он устал и голоден, и зачем только лапы бил, да ужасы такие переживал, чтобы вернулась Снегурочка и еще раз растаяла в объятьях этого несносного бога, который и Яге, не то что этой красивой дурочке, голову заморочил. Это единственное, что он умеет.

Нет, он лишний раз убедился, что добрыми делами дорога в Пекло стелется, и с горя даже к Нию решил отправиться, не хотел он на них на всех смотреть больше.

Волк, видя, как расстроился кот, пошел за ним.

– Ну не переживай ты так, будет еще год, что-нибудь придумаем, пусть они хоть немного будут счастливы. А я подождать могу, не столько ждал.

– Ничего я не стану придумывать, иди ты к Лешему со своей добротой, он тебя похвалит даже. Он таких слабаков любит, недаром ты у всех духов посмешищем стал, и я с тобой полным дураком делаюсь, хватит, надоело. Не подходи ко мне близко, кот волку не товарищ.

И тут кот почувствовал нюхом, что волк не идет за ним.

– Что это он на самом деле к Лешему пошел? – мелькнуло у кота, когда он был подхвачен в воздух и запарил, словно птица, а ведь крылья у него вроде еще не выросли или выросли? Но кто решился взять на руки кота Баюна? Безумец какой-то не иначе.

Сначала он подумал о том, что это Соловей, который Разбойник до такой степени обнаглел, что схватил его, потому что Горыныча он что-то не заметил, а тот все-таки парнем был приметным, мимо глаз кота не проскочит.

Но он был в руках не Соловья. Высокий красавец, но не Ярила, держал его на руках, и прижимал к груди.

Может, Локи явился не запылился, – мелькнуло в голове у кота, и он стал думать, как вырваться от непрошенного гостя, который хуже Тугарина, недаром богом коварства считается.

Но это был не Локи – светловолос, голубоглаз и так красив. Только что-то совсем незнакомый. И кто может быть в этом мире, кого бы наш кот не опознал, если не с первого, то со второго взгляда.

– Ты чего это? – спросил кот, еще не очень понимая с кем говорит, и только когда увидел волчью шкуру на земле, понял, что перед ним чародей.

– Ты все-таки спер у них цветок, вернул то, что нам принадлежало? – не понимал кот, – молодец, я тебя не оценил.

– Нет, – чародей кивнул на Снегурочку и Ярилу, которые друг от друга глаз оторвать не могли.– Я не знаю, что произошло. Но шкура с меня спала сама.

Но Купала уже рядом с ними нарисовался.

– Яга мне говорила, что твоим будет то, что ты отдал, а то, что спрятал, пропадет, вот мне и вспомнилось учение ее.

– Хорошо, что вовремя вспомнил, вон какого мы чародея получили, – кот не испытывал к нему особенной благодарности. А Голубоглазому сказал:

– Неси меня домой, есть очень хочется, Яга уже и блинов испекла пади.

– А меня ты не приглашаешь? – спросил Купала, переглянувшись с Чародеем, – Мне тоже очень блина хочется.

– Да пошли уж, куда от тебя деваться, – махнул лапой кот.

И по знакомой тропинке они отправились к избушке на курьей ноге, откуда так дурманящее пахло медами и блинами.

Как все-таки прекрасна жизнь, особенно в Купальскую ночь.