Текст книги "Оперативный резерв"

Дверь закрылась, щелкнул замок. В подъезде по случаю воскресного утра замерли оба лифта – ими никто не спешил воспользоваться. В гостиной, едва ворочая залипшими стрелками, медленно тикали часы. В квартире стало пусто и тихо, даже кота не было, чтобы нарушить вязкую, почти сумеречную тишину.

Никита прошел в комнату, остановился перед телевизором и взял пульт.

В Подмосковье порывистый ветер с дождем и градом, нетипичным для этого времени года, на Камчатке извержения вулканов, в средней полосе оползни, тайга горит, несмотря на проливные дожди, в Крыму шторм…

Никита скривился, выключил канал, бросил пульт на подставку и сел на диван. В ближайшие дни телик можно вообще не включать, и так все ясно – СМИ будут мусолить тему изменения климата и подсчитывать убытки, а Сумрак – взахлеб глотать человеческие эмоции. О, Сумрак свое получит! И страх, и надежду, и горе, и сочувствие, и глухое отчаяние, и радость спасения, и чье-то злорадство, которое Силам Тьмы придется очень кстати. Сколько тысяч лет этой борьбе… Или они существовали всегда: Свет, Тьма, планета Земля и Сумрак, замкнувший ее измерения в великое семиуровневое кольцо.

Никита взглянул на замершие стрелки часов, тряхнул головой – секундная стрелка рванула по циферблату, часы застрекотали и снова затикали в привычном ритме. Он покачал головой, открыл стеклянные створки шкафа, налил себе вискаря и подошел к окну, глядя на окна соседних домов, в которых отражались облака и тусклые солнечные блики. Стакан с тяжелым донышком, наполненный на треть, неожиданно выскользнул из ослабевших пальцев, когда Никита потянулся правой рукой к раме, чтобы приоткрыть окно.

Удар, хруст, Дианина шелковая лента…

Он ахнул и инстинктивно схватился за левое плечо. Нет, ничего, ключица на месте. Какое-то странное и абсолютно безболезненное воспоминание тела о том, как его калечили с помощью магии и лечили волшебством…

Изумленный до крайности Никита сжал пальцы в кулак, разжал, шагнул в Сумрак, поймал у самого пола медленно падающий стакан, вышел в реальный мир и вылил остатки содержимого в ванну. А заодно плеснул в лицо холодной воды.

– Это еще что? – спросил он у собственного отражения в зеркале. Оригинал и отражение синхронно пожали плечами. Никита вернулся в комнату, улегся на диван и почти демонстративно закрыл глаза.

Бояться обычных человеческих травм он отучился давным-давно.

С тем, что касалось магии, дело обстояло чуточку сложнее.

Когда его в первый раз ранили в Сумраке – Никита честно думал, что умирает, и ободрительное похлопывание по плечу со стороны старших товарищей расценивал как последнее утешение. Но оперативник, который тогда возглавлял группу, отругал его за глупость, заставил самостоятельно наложить «Авиценну» и отправил домой – отдыхать.

В следующий раз Никита, уверовав в полную неуязвимость дозорных, поплатился за беспечность. Темная волшебница сунула ему под ребра узкий изогнутый кинжал. Никита одним движением залечил рану, скрутил Темную злодейку и неделю ходил в героях, напрочь забыв о ранении, пока однажды на фоне полного здоровья не свалился в обморок и чуть не умер от молниеносной формы пневмонии. К счастью, дело было в конце смены, в дежурке оказалось полно народу постарше и поопытнее… С тех пор Никита не понаслышке знал, как работает Темное заклятие «песочные часы», при задержаниях был осторожен и внимателен и заново проштудировал любимую главу из книги «Основы медицинской магии».

Воспоминания лезли одно другого прекраснее. Никита выругался вслух и закинул руки за голову, сцепив пальцы в замок, чтобы избежать соблазна схватиться за ребра. В конце концов он забылся тревожным сном, а когда открыл глаза – часы показывали без четверти два.

Он вскочил как ошпаренный, понял, что опоздал, безнадежно вздохнул, оделся и вышел из дома.

В офисе было полно народу. Никита, привыкший видеть его опустевшим в ночные часы, даже немного растерялся. Он прошел на третий этаж, но со знакомой двери сняли листок с надписью «Ответственный дежурный», и о бумажном объявлении напоминали только едва заметные полоски, оставшиеся от скотча.

Сурнин спустился вниз и столкнулся с Дианой.

– Привет, Никита, – сказала она, – как ты вчера добрался?

– Нормально.

– А мы с заявкой замучились, – вздохнула Диана. – Как-то все им не нравится.

Никита проследил за ее взглядом. В том холле, где он вчера разговаривал с Сашей Спешиловым, сидела раскрасневшаяся Маруся. На журнальном столике перед ней лежала стопка чистых листов. Несколько яростно скомканных бумажек валялось вокруг.

– Диана, а что на собрании сказали? – спросил Никита, чувствуя себя двоечником, прогулявшим не только урок, но и вызов к директору.

– Никита, – терпеливо сказала Диана, – собирали второй-третий уровень и выше, и все равно все отменилось.

– Как отменилось? – спросил он и невольно пошел за Дианой следом.

– Ты где был? – Она удивленно подняла светлые брови, так что они почти коснулись ленточки на лбу. – Марусь, представляешь, он ничего не знает!

Мария с наслаждением бросила ручку на стол.

– Привет, Никита. В Домодедово таможню перебили. Я же говорила – доедет, – добавила она, повернувшись к Диане.

– Как это… Как это перебили?!

– Мань, не сгущай краски, – сказала Диана. – Оба дозорных живы – и Темный, и наш.

– Их «обнулили» полностью, – пояснила Маруся. – Хороша жизнь!

– И они даже не помнят кто! – воскликнула Диана. – Ну, то есть… так говорят.

– Без сил оба, прикинь! Наши сейчас человеческие службы трясут, камеры, ментов…

– Говорят, они все туда помчались прямо из офиса.

– Кроме Антона Городецкого…

– Ага, я тоже слышала, что он не поехал.

– Почему? – спросил слегка оглушенный Никита.

– Говорят, у него дочь заболела.

– Да, говорят, что-то серьезное.

– Надя, – тихо уточнил Сурнин.

– Ну да.

Надежда Городецкая – нулевая волшебница, Абсолютная, связанная с Сумраком напрямую, как никто из ныне живущих магов, светлое будущее Ночного Дозора – сидит дома в пижаме и шерстяных носках, с больным горлом, обмотанным шарфом. и пьет шипучую аскорбинку из чашки.

Да это бред! Если нездорова Надя Городецкая – лихорадит сам Сумрак!

– Марусь… Дай сигарету.

– А ты разве куришь?

– Нет.

– Тогда не начинай! – назидательно сказала Маруся.

– Никита, ты куда?

– Никуда, пойду на крылечке постою…

– Я же говорила, он странный, – громким шепотом сказала Диана и поправила замшелый сучок, висящий на шее вместо кулона.

Никита вышел за дверь и остановился, вглядываясь в серую хмарь. Сумрак, затуманивший улицу, плыл перед глазами.

Он подвижен и изменчив точно так же, как изменчивы люди и Иные – давние симбионты сложной энергетической системы. Там, где они живут издревле, ее состояние веками сохраняется в равновесии. Но в брошенной недавно деревне, оставленном в запустении лагере ГУЛАГа (пусть он и под патронатом Сил Тьмы) или в занесенном песком городе картина будет совсем другой. Слои ссыхаются, склеиваются от отсутствия пищи, и эти аномалии – не природного происхождения. Мир без людей теряет энергию, и угасающий, тяжело заболевший Сумрак начинает восполнять ее любой ценой.

Прежде чем начать питаться «деликатесами» из человеческих эмоций, он как-то выжил, дождавшись процветания людского племени и расселения его по всей Земле.

Никита отогнал тень в сторону. «Если не мы и не люди, то кто кормил тебя от начала времен?» – беззвучно спросил он. Разумеется, ответа он не дождался. Ответ лежал на поверхности все это время, но Никита был слишком занят, чтобы обратить на него внимание. А ведь все могло проясниться с того момента, как он вывалился в разрыв Прямого портала. Опыт оперативной работы в Дозоре сыграл с ним злую шутку – Никита подогнал задачку под ответ, списав все, что происходит, на вечное противостояние Темных и Светлых. А когда выяснилось, что это здесь ни при чем, убедил себя в том, что локальная аномалия, склеившая слои Сумрака, – следствие разрыва портала, а не его причина.

Так, значит, Эдуард Карлович не соврал ему вчера, когда сказал: «Третьей силы не существует». Связанный обетом молчания, он всего лишь опустил вторую часть фразы, которая наверняка прозвучала бы «но существовала раньше, до того как человеческая цивилизация набрала обороты и вывела Сумрак на качественно новый этап».

Никита сжал виски руками. Андрей Старков, будь он вчера на его месте, наверняка услышал бы скрытый смысл. Вот у кого поучиться великой игре намеков и недомолвок, которую так любят Дозоры…

Третьей силы действительно нет сейчас. Она проиграла эволюцию! Сумрак выбрал других симбионтов, которые не заставляли его десятилетиями ждать, пока очередной природный катаклизм потрясет планету, дав ему необходимую энергию для существования.

Иные разделились на Светлых и Темных, обеспечили тем самым «разность потенциалов», растащили людей по разным лагерям, едва не уничтожили друг друга…

Если бы уничтожили – Сумрак переключился бы на другой источник питания, он не враг и не помощник, он нейтрален ко всему, что его кормит и живет за счет него.

Но с взаимным уничтожением не согласились сами Иные, что и понятно. И пришла эпоха Великого Договора. Страсти не то чтобы улеглись, но поутихли – это у Иных. А что у людей? Не слишком спокойно, конечно, но со Средневековьем не сравнить, кровавые реки все-таки не текут, Вторая мировая война давно закончилась. Не зря в Ночном Дозоре уверены, что Свет шаг за шагом, миллиметр за миллиметром отыгрывает позиции. Что будет делать, когда отыграет и где столько радости возьмет, чтобы Сумрак получил желаемое, – над этой проблемой будут ломать голову те, кому жить через тысячи лет. Как говорится, у каждого поколения своя война…

И Сумрак не Светлый Иной, чтобы считаться с потерями. Сейчас там, где людей слишком мало или нет совсем, ему позарез нужна игра природных сил. И это значит, что где-то проснулся древний маг – пресловутый Джокер, пятый сумеречный элемент, дополняющий землю, огонь, воздух и воду и сводящий их воедино. Этот маг – природный, он вне игр Света и Тьмы. Он чувствует Сумрак и направит Силу туда, где она действительно нужна. И у него есть помощник или раб, а может, пророк, который представляет собой идеального убийцу, приносящего жертвы стихиям.

И Виталий Подгорный, и Тимофей Рожков, и итальянец-парашютист, имени которого Никита так и не спросил, были какими-то невидимыми нитями связаны каждый со своей стихией и погибли от земли, огня и воздуха. Восставшей сущности осталось утопить в воде последнюю жертву и встряхнуть покрывало. Сумрак вздохнет и выровняется. Исчезнут все аномалии, как природные, так и порожденные людьми и Иными. И «дивный новый мир» начнет отсчет столетий. Сколько их пройдет, прежде чем он станет таким, каким Никита его сейчас видит… И даже не так! Уцелеет ли он вообще?!

Третья сила проиграла эволюцию, уснула до времени, а теперь у нее появился шанс развернуть историю вспять! И умолять Сумрак: «Давай ты будешь за нас» – бесполезно.

Мысль еще не оформилась в слова, слишком она была дикой, но у Никиты стало как-то очень холодно в груди. Телефон тренькнул, он машинально открыл сообщение. Офисная рассылка с ориентировкой. «Совместная операция Ночного и Дневного Дозоров города Москвы» – и так понятно. Никто не уцелеет, если мегаполис, разрушенный землетрясениями и ураганами, провалится в огненную преисподнюю, и его зальет тропическими ливнями.

Никита мельком взглянул на фото, нажал вызов и судорожно прижал мобильник к уху.

– Алло! Настя! Ты где?

– Я? В бассейн иду, у меня абонемент пропадает, а ты…

– Настя, нет! Не ходи! Не выходи из дома!!!

В трубке запикали короткие гудки. Он беспомощно оглянулся.

Маруся стояла на крыльце в двух шагах от него. У Никиты был такой взгляд, что она даже спрашивать не стала – бросила тонкую недокуренную сигарету прямо на асфальт и сняла чары с мотоцикла.

– Поехали.

* * *

За Настей Саша ходил в Сумраке целый день. С утра Басоргин был еще категоричнее, чем обычно, и так рявкнул: «Глаз с нее не спускать», что ни возражать, ни отшучиваться, ни ссылаться на то, что его неправильно поймут, у Спешилова желания не возникло. Настя ушла из офиса Дозора около полудня, заглянула в торговый центр, занесла домой пакеты с продуктами и вышла, переодевшись в джинсы, кроссовки и короткую куртку, в которой Саша видел ее в день знакомства. Через плечо у нее была перекинута спортивная сумка.

Настя давно отказалась от мысли об «Олимпийском» – слишком много с ним было связано воспоминаний. И ходила она в обычный маленький бассейн, который несколько лет назад построили в парке в получасе ходьбы от дома. Двадцать пять метров, народу немного, зато полно детских групп на соседних дорожках, и когда малышне дают традиционные пять минут на «поплескаться в конце тренировки», бассейн словно заполняется прозрачными разноцветными леденцами. Когда Настя пришла туда в первый раз, она думала, что будет рыдать все честно выкупленные тридцать минут или метаться от бортика к бортику до полного изнеможения, а оказалось – чудесно провела время. С тех пор она этот бассейн очень любила.

Они почти миновали последний перед парком ряд домов. Настя – в реальном мире, накинув капюшон и запоздало пожалев, что не взяла зонт. Саша – в Сумраке.

Настя вдруг оглянулась, словно почуяв слежку, Спешилов настороженно замер, но в следующий момент девушка достала зазвонивший мобильник.

Он понял, что что-то не так, когда Настя, не закончив разговор, выбросила телефон в урну. Саша выскочил в реал в двух шагах от девушки.

– Не стой на пути, – сказала молодая женщина, которой еще секунду назад не было ни в человеческом мире, ни в сумеречном. По крайней мере на верхнем слое не было точно – в этом Александр Спешилов мог поклясться.

– Привет, Лариса…

Настя перевела слегка затуманенный взгляд с Александра Спешилова на подругу.

Саша рванул на себя двойную тень.

Настя в реальном мире вздохнула, тряхнула головой, стянула капюшон, словно он ей мешал, и продолжила неторопливо шагать по дорожке под усилившимся дождем. А перед Сашей на втором слое Сумрака стояла все та же Лариса. Она не меняла ни обличья, ни позы, только взгляд прозрачно-карих глаз подернулся кварцем, как у Карининых кошечек.

«Серый молебен», «щит мага», «белый меч» в руке – именно в такой последовательности, чтобы вложить в первое заклинание максимум. Он ударил, и в тот же миг Сумрак раскрылся цветной полыньей и беззвучно сомкнулся над головой.

На этом уровне, о существовании которого Александр и не подозревал, ожили звуки, заволновались травы… Уши сдавило, кровь вскипела, перед глазами повис красный туман, в кармане взорвались оба амулета – последняя самодельная «фомка» и досказатель, не успевший развернуться. Самоделка только сдавленно зашипела, второй амулет чуть подсветил марсианский пейзаж, Саша рванулся прочь в едва заметную тень и вывалился на бескрайнюю равнину, поглотившую звуки, краски и сам воздух. Наверху переливалась раскаленная бело-розовая патока, не дающая тени. От жаркого ветра мгновенно пересохло в горле, разлетелась в мерцающую пыль дополнительная защита, которую поставил ему утром Басоргин, тень недовольно заворочалась под ногами, неохотно выпуская незваного гостя. Дальше – сам, с третьего слоя, без сил, из ваты под ногами, наверх, туда, где мир Иных становится привычным…

Саша выбрался – в холодном поту, с рассеченным запястьем, с которого срывались редкие тяжелые капли – давление стремительно падало, резаная рана почти не кровила. В глазах рассеивался серый туман и медленно тускнел дневной свет. В правом кармане телефон. В левом – шоколадка. Простой выбор.

– Это Настя… – сказал он в трубку и свалился в кусты возле забора детского садика, в нескольких метрах от дорожки, по которой Настя ушла в парк.

«Они здесь», – пронесла через Сумрак чернильная Тьма.

«Снимаем наблюдение с остальных?» – где-то на другом конце города спросили Пресветлого Гесера…

Мимо прошел дядька с собакой, брезгливо отдернул пса и выматерился сквозь зубы. Навстречу ему прошествовала дородная пожилая женщина, ведущая за руку девочку лет десяти, укутанную в оранжевый дождевик с ног до головы.

– Ой, бабушка, а там кто-то лежит!

– Это пьяный или наркоман, – со знанием дела сказала бабушка, сердито качнув зонтом. – Никогда к ним не подходи, понятно?

Больше на дорожке никого не было, кроме высокого красивого парня, словно соткавшегося из синих сумерек и почему-то оставшегося сухим под непрерывно моросящим дождем. Лишь в кудрявых русых волосах блестели редкие капли.

– Отличная рекомендация, – одобрил он и улыбнулся.

Тетка испуганно шарахнулась в сторону и припустила на полусогнутых, потащив оранжевую девочку за собой.

– И с посторонними не разговаривай!

Андрей Старков подошел ближе и посмотрел на бесчувственного Санька. Дыхание у парня, бледного до синевы, стало редким и поверхностным, рот приоткрылся.

– И за что вы только боретесь, Светлые, – негромко сказал Андрей, сплел в воздухе черный клубок, незаметно толкнул его в Сумрак и развернулся к подбежавшему молоденькому ведьмаку. – Где тебя носит?

– Извини, Андрей, все так быстро… – пролепетал парнишка, присев под взглядом Темного мага.

За их спинами машина «скорой помощи» врубила сирену и неожиданно рванула с улицы во дворы, сделав левый поворот из крайнего правого ряда и перерезав транспортный поток. Со стороны дороги раздался визг тормозов, глухой удар, резкий гудок и второй удар. Сигналили уже несколько машин. Бригада «скорой помощи» переругалась между собой, пока выясняла, был еще один вызов в конце смены или нет, на гипогликемическую кому у диабетика или на что-то другое, но через несколько минут Санька уже грузили в реанимобиль.

– Поехали отсюда, – сказал Андрей. – Апокалипсис по пути домой – это зрелище, ради которого и без приказа стоило пожертвовать больничным. Ты поведешь.

Он поймал ошалелый взгляд помощника, усмехнулся и отдал ему ключи.

* * *

Ветер усилился, срывая остатки листвы с деревьев. В воздухе, смешиваясь с дождем, закружила разноцветная метель. По дорожкам парка, который, несмотря на воскресный день, люди с самого утра обходили стороной, змеилась грязно-желтая поземка.

Как это все не похоже на солнечную Турцию, в которой только-только заканчивался курортный сезон. Турфирма выполнила обещание. Лариса, заскучавшая без подруги, съездила на бесплатную экскурсию к древним Ликийским гробницам. Опустевший город мертвых высился над древним римским амфитеатром – империи создавались и рушились, сменяя друг друга. Каменные маски подмигивали Ларисе, искушая и подсказывая путь. Нет, ей не пришлось, как горной козочке, которые паслись на склонах гор, лезть по скалам на самый верх, рискуя сломать себе шею. Она зашла за ограждение у самого подножия и заглянула в пустой каменный склеп, высеченный в податливой породе. Канувшие в Лету ликийцы, хоронившие своих соплеменников как можно выше, ближе к солнцу и божественной благодати, не приложили рук к его возникновению. Многие поколения расхитителей гробниц разочарованно обходили полуобвалившуюся нишу стороной. Туристы фотографировались здесь сотнями, выстраиваясь в нетерпеливую очередь.

Но сумеречный пророк-убийца разбудил стихии, Темный парашютист в этот час умирал в воздухе, а последняя жертва ждала своего часа, выложив в прихожей картонный прямоугольник абонемента и затеяв уборку в квартире, чтобы хоть как-то убить время ожидания.

Лариса изумленно заглянула в бездонный провал, выплеснувший из неведомых глубин призрачное нечто. Она не успела ни вскрикнуть, ни испугаться, рассыпалась в прах и собралась вновь, переполненная Силой и древними знаниями. Она увидела мир во всех диапазонах, услышала звуки, недоступные человеческому уху, и сквозь все слои Сумрака зашагала обратно к автобусу, до срока оставаясь двуединой сущностью, соединившей мир, существовавший до людей, с человеческой реальностью.

– Мама, эта тетя другая, – прошептал шестилетний мальчик, в ужасе дернул мать за руку, спрятался у нее за спиной и расплакался.

– Я тебе говорил – не надо было тащить его на экскурсию, он ревет с самого утра, – раздраженно сказал муж.

– А я предлагала мою маму с собой взять, это ты не захотел!

То, что было Ларисой, задумчиво перевело взгляд с автобуса на проезжавшие мимо машины…

* * *

В бассейне творилось что-то странное. Во-первых, несмотря на воскресный день, с самого утра людей было на удивление мало, словно все любители спортивного отдыха разом подхватили ангину, слегли с температурой или уехали за город. А к полудню поток посетителей и вовсе прекратился.

Встревоженные сотрудники не знали, что и думать, ближе к обеду списали все на плохую погоду и, не обращая больше внимания на пустые дорожки, неотрывно смотрели на часы в ожидании конца смены, пока около трех часов дня в небольшом одноэтажном здании не сработала пожарная сигнализация. Притихший персонал, словно ждавший команды, бросился к выходу. Вместо того чтобы бурно обсуждать скомканный рабочий день, дожидаясь приезда пожарных, люди спокойно разошлись по домам в полной уверенности, что на работе сегодня не произошло ничего необычного.

И никто из них не обратил внимания на светловолосую девушку, завороженно шагавшую к бассейну сквозь дождь и ветер. И на огромный черный мотоцикл, беззвучно мчавшийся поперек дорожек, по газонам, через спортивную площадку, точно призрак из американского фильма о машинах-убийцах.

В ушах стихал ветер, шуршали листья под колесами, привычный скрип тормозов и шин казался противоестественным. При въезде в парк Сумрак проглотил звук мотора и едва не поглотил сам мотоцикл, заставив Марусю балансировать на грани двух реальностей.

– Разворачивайся! – крикнул Никита вместо «спасибо», соскочил на землю и побежал за Настей.

Мария, конечно, могла наделать кучу волшебных глупостей. Но не в этот раз. Оцепление Иных не ниже третьего уровня Силы – это серьезное препятствие, которое остудит самую горячую голову и заставит задуматься кого угодно. Пока их было немного – те, кого перебросили сюда порталом или провезли сквозь Сумрак или каким-то иным способом доставили к месту событий руководители Дозоров. Но в парк в нарушение всех правил уже въезжали с разных сторон еще несколько машин.

Никиту беспрепятственно пропустили. То ли на его счет поступили особые распоряжения, то ли дозорные решили, что он знает, что делает, раз примчался сюда через пол-Москвы. Никита набрал в легкие воздух, чтобы окликнуть Настю.

Она шагала по узкой дорожке вдоль сетчатого заборчика и вела по нему рукой, как слепая, нащупывая вход, до которого осталось несколько метров.

Видеть это было невыносимо.

Он схватился рукой за горло, сипло выдохнул, утопил в Сумраке подвешенные заклинания и молча пошел за ней в здание бассейна. Вода в Сумраке – это не совсем вода. Постройки, техника, тела Иных – в нем все меняется и трансформируется. Стихии в привычном понимании существуют лишь на том слое, где реален человеческий мир. Если Лариса хочет заполучить над ними власть и использовать их энергию – она выйдет навстречу. И пока Настя не прыгнула в воду – ей ничто не угрожает.

Они миновали вход.

Настя на ходу стянула куртку, вместе с сумкой уронила ее на пол, прошла сквозь темную пустую душевую, в которой звонко капала вода, и вышла к самой середине низкого бортика. Свет не горел. Вода казалась холодной и мутной, она рябила, качая разноцветные поплавки дорожек. Девушке осталось встать на край бортика и шагнуть вниз.

И тогда Никита, все время державшийся чуть позади, остановил ее, крепко взяв за руку.

– Стой, Настя, – тихо сказал он и почувствовал, как она вздрогнула, услышав его голос.

В пустом помещении разом стало светло, как днем, и темно, как ночью, словно сошел с ума гигантский стробоскоп. Реальность разорвало в клочья. Сумрак утопил в мглистом тумане потолок и стены. Кафель, выстилавший пол, обернулся пористой губкой, и холодный пар, подсвеченный сполохами, заклубился над прямоугольником бассейна. Само здание не смыло, а буквально смело этим напором, каким-то чудом обошедшим зыбкую рябь на воде и качающиеся поплавки. Со стороны тумбочек проявилась женская фигура. Справа снова ударили Светлые, рванувшиеся за ней из нижних слоев Сумрака, слева – Темные, раскрылся молочно-белый портал, и залитый ослепительно-белым сиянием шеф Ночного Дозора рубанул чем-то таким, что глазам стало больно, сердцу – жарко, а в реальном мире брызнули со стен осколки кафеля. Вскрикнула и ухватилась за Никиту очнувшаяся Настя, и он, прикрывая собой, оттащил ее от края бассейна.

Лариса отступила, вздыбив Сумрак в непреодолимую преграду, и скользнула к ним по гибкой стеклянной воде, оставив невероятно грозных противников за спиной. За древней сущностью, овладевшей человеческим телом, протаял слоистый тоннель, переливающийся приглушенными сумеречными красками, подмигивающий чернильными звездами и стальной стружкой пепельного неба. За этим барьером Темные замерли от неожиданности, Гесер что-то крикнул своим…

– Отдай ее, – сказала Лариса, выдыхая изо рта серый туман, как пар в морозную погоду. Она ободряюще улыбнулась и протянула руку.

Подернутые кварцем карие глаза смотрели прямо на Никиту. Звездчатые надтреснутые зрачки вдруг обрели невиданную глубину. Древняя сущность не угрожала и не давила, а просила его, трогательно заглядывая в глаза, словно заранее знала, что он согласится.

Это длилось мгновение, а в следующее раскрылся еще один портал – черный до жути и дрожи в ногах. Лариса развернулась, отреагировав на новую угрозу. Сумрак вздохнул и отхлынул, заклубившись по углам. Настю с Никитой отбросило в сторону. Это кто-то из своих постарался. Их не ударило, а мягко утащило вдоль стены белым вихрем. Из портала вышел коротко стриженный худощавый человек лет сорока на вид с каким-то сосудом в руках, дымящимся Тьмой так, словно там сидел самый настоящий джинн. Со стороны Темных долетел восторженный вздох: «Завулон!..»

Лариса взмыла вверх и ринулась к нему. Сосуд в руках шефа Дневного Дозора распался на две половинки. Это было эффектно. Молодая женщина словно зависла в невесомости, окутанная электрическим синеватым свечением, обрамленным темным ореолом. И под внимательным взглядом печальных глаз древняя сущность, засыпавшая на века, медленно опустилась к ногам Завулона. Через несколько секунд обмякшая девушка неподвижно лежала на бортике бассейна, свесив руку в воду. В том месте, где кисть руки соприкасалась с поверхностью, вода подернулась пленкой и искрила.

– «Фриз»! – тихо ахнул Никита.

Он подхватил пошатнувшуюся Настю, обессиленно положившую ему голову на плечо, и усадил ее на низкую скамеечку.

– Нет… я ничего… – прошептала она и обняла себя руками за коленки. Никита торопливо сбросил куртку, накинул ей на плечи, выпрямился и развернулся, не зная, чего ждать дальше.

Завулон что-то вежливо напомнил Инквизитору, передав ему в руки пустой сосуд, восстановивший целостность. Темные при этом таращились на шефа как на божество; чего больше было в их взглядах – страха или почтения, – Никита определить затруднялся. Два других Инквизитора в длинных серых балахонах забирали тело Ларисы.

Сам Завулон тем временем о чем-то переговорил с Пресветлым Гесером, рядом с которым стояли Ольга и Антон Городецкий. Его жена Светлана, видимо, осталась дома с больной дочерью. Ничего. Как раз сейчас девочка должна стремительно выздоравливать. За последнее время Сумрак получил столько, что грех не восстановиться.

Чуть поодаль, у самых дверей, стояли Илья, маг-перевертыш и несколько элитных оперативников Ночного Дозора. Они проследили взглядом за Темными Иными, покидавшими место событий, и тоже двинулись к выходу.

Басоргин подошел к Никите с Настей, поднявшейся ему навстречу.

– Как вы себя чувствуете, Анастасия? – спросил он, кивнув Сурнину.

– Все хорошо, только я ничего не понимаю, – растерянно сказала Настя.

– Ну, это не страшно. Никита вам дома все объяснит еще лучше меня, – сказал он и перевел взгляд на Сурнина.

– Теперь – да… – подтвердил Никита. – С «фризом» они все-таки поработали. Заметили, Эдуард Карлович? Никакого фона.

– Все заметили, – заверил его Басоргин.

– А как Инквизиция так легко… – начал Никита.

– Тут как раз все ясно, – сказал Эдуард Карлович. – В поисках и изучении артефактов нет состава преступления. «Фриз» отработал на всеобщее благо и добровольно сдан на хранение вместе с вместилищем и объектом, заключавшим в себе непосредственную угрозу. Еще и при каких свидетелях!

Он кивнул в сторону Светлых, покидавших место событий.

– Все-таки свели вничью, – заметил Никита, не скрывая досады.

– М-да… Это они умеют, – вздохнул Басоргин.

– Эдуард Карлович! В Москве и ближнем Подмосковье тысячи Иных, – сказал Никита, спохватился и понизил голос. – Если считать Светлых и Темных. С Подгорным понятно – он единственный в своем роде. Огненные жонглеры тоже не на каждом шагу встречаются. С парашютистом сложнее, но выборка меньше, их не так много – тех, кто фанатично увлечен этим делом много лет, а не просто разок попробовал или прыгал в армии… Но в бассейн по воскресеньям ходит куча народу! И тот же Слава Мельниченко, который дайвингом увлекается… Почему Настя?

Никита остановился на полуслове и посмотрел на жену так, словно впервые ее видел.

– Их критерии остаются загадкой, Никита, – задумчиво ответил Басоргин, кивнув на то место, где несколько минут назад лежало тело Ларисы. – Как и ответ на вопрос, что именно мы от них унаследовали и каким образом. Тут научному отделу еще работать и работать. Во всех случаях, кроме вас, Анастасия.

У Насти, которая и так мало что понимала, округлились глаза.

– А при чем тут я? – спросила она.

– Твоя жена, – негромко сказал Басоргин, глядя Насте в глаза, – потенциальный маг-перевертыш крайне редкой и древней спецификации, наследующей связь со стихией воды. В некоторых источниках она упоминается как дельфин, но это условное название, оно возникло много позже. Изображений, к сожалению, не сохранилось. И на сегодня, насколько я знаю, эта способность считается утерянной. Сотрудникам Ночного Дозора с большим трудом удалось найти жалкие крохи информации. Вы единственная в своем роде, Анастасия. Успехов вам в Дозоре.

– Спасибо… – пролепетала Настя, окончательно сбитая с толку.

Басоргин уже собрался уходить, но вдруг обернулся, словно вспомнив что-то важное.

– Ах да! Никита, второй уровень хочешь? – спросил он.

– Что? Какой еще… Нет! – поспешно сказал Сурнин, вспомнив Настю, застывшую у самого бортика как над краем бездны, и вспыхивающие лепестки огня в ауре однажды оступившегося Светлого Иного. Лучше и не думать о том, какие искушения и испытания самоконтроля поджидают на «верхних этажах». – Хочу в отпуск, – вздохнул он.