Текст книги "Смерть в послевоенном мире (Сборник)"

– Да, да. С утра я первым делом пойду навестить Куки, а ты сегодня же вечером найди Мартина и попробуйте сочинить какую-нибудь историю. Что-нибудь такое… про несчастный случай.

– Не по душе мне эти махинации.

– Какие, к черту, махинации! Это настоящий бизнес! В дело уже вмешался госпрокурор. Знаешь, кто сменил Стига?

– "Бочонок" Гилберт?

– Он самый, – ответил Джейк.

Капитан Дан Гилберт, по кличке «Бочонок», слыл самым богатым полицейским в Чикаго. Говорили о его связях со всеми криминальными группировками, с крупными дельцами, занимающимися сомнительными сделками.

– Филиал профсоюза прикроют, – заявил Джейк, – он, как пить дать, раскопает что-нибудь в бухгалтерских отчетах, а перестрелка послужит оправданием для закрытия профсоюза.

– В результате зарплата членов профсоюза останется на нынешнем уровне, – заметил я. – А это как раз то, что на руку дельцам типа Билли Скидмора.

– Верно. Но затем, спустя некоторое время, месяцев эдак, скажем, через шесть, кто-то другой вновь откроет профсоюз. Например, кто-нибудь из братии Нитти и Гузика.

– В противовес Драггану и Морану.

– Не равняй, Нат, с Нитти и Гузиком. Эти ребята действуют чересчур прямолинейно.

– Согласен. Просто слышал, будто Моран замешан в скандале с акциями железнодорожных компаний, разразившемся на прошлой неделе.

– Никто не совершенен в этом мире, Нат, вспомни, к примеру, своего старика.

– Брось, Джейк. Не думаю, что ваш союз представляет собой то, что имел в виду мой отец, когда раздавал памфлеты на Максвелл-стрит.

– Но пока это единственная организация, которая стоит между рабочими и такими, как Билли Скидмор.

– Насколько я понимаю, тебе известно, где прячется Мартин?

– Да. У своей секретарши. У ее матери есть домик в Хинсдейле. Лемме даст тебе точный адрес…

– О'кей, Джейк. Хотя, мне кажется, не следовало бы ввязываться в это дело…

Чтобы добраться до места на машине, потребовался по крайней мере час. Уже стемнело. Хинсдейл представлял собой тихий, хорошо обеспеченный небольшой пригород, а дом № 408 по Уолнат-стрит оказался двухэтажным строением, возвышавшимся посреди ухоженной лужайки.

Таких мест в пригородах встречается немало, и несмотря на это они всегда бросаются в глаза и вызывают удивление и восхищение горожан.

В окнах первого этажа горел свет. Я подошел к двери и постучал. Оружия, как обычно, у меня с собой не было. Возможно, с моей стороны это глупо.

Из-за двери послышался голос секретарши, дверь со скрипом отворилась. Сначала она меня не узнала.

– Я по поводу нашего совместного обеда сегодня вечером, – вместо того, чтобы назваться, сказал я.

Она облегченно вздохнула, улыбнулась и распахнула дверь шире.

– Вы мистер Геллер.

– Верно. А я до сих пор и не знаю, как вас зовут.

– Как же вы меня отыскали?

– У меня был адрес, но имени я вашего не знаю.

– Нэнси. Однако что вам угодно, мистер Геллер?

– Зовите меня Нат. Холодно. Можно войти?

Она чуть помедлила:

– Конечно.

Я прошел в красиво обставленную гостиную. Однако мне сразу бросилось в глаза, что дом принадлежал пожилому человеку, о чем говорили куклы и старинные фотографии в рамках на стенах.

– Это дом моей матери. И я живу здесь, – пояснила Нэнси. – Сейчас она гостит у родных.

Вот в этом-то я здорово сомневался. Вместе с матерью она не жила. Готов съесть все куклы в доме, если она не жила с Мартином в его занюханном маленьком бунгало на Южной Уолкотт.

– Знаю, что Джон Мартин здесь, – сказал я. – Это мне сообщил Джейк Рубинштейн и попросил заскочить по дороге.

Она растерялась, не зная, что ответить.

В этот момент из темного коридора в гостиную вошел Мартин, в рубахе с закатанными рукавами, без галстука. Выглядел он измученным. В руке сжимал пистолет.

– Что тебе нужно? – далеко не дружелюбно спросил он.

– Ты придаешь случившемуся слишком большое значение. Нет оснований скрываться от полиции. Подумаешь, стрельба в профсоюзе. В газетах всегда полно сообщений о таких происшествиях.

– Я же не каждый день стреляю в человека, – заметил Мартин.

– Рад это слышать. А как насчет того, чтобы спрятать эту штуку?

Мартин усмехнулся и швырнул пистолет на цветастую кушетку. Слишком мерзкий тип для такой хорошей девочки, как Нэнси. Но так уж почему-то случается, что хорошие девочки влюбляются в скверных мужчин.

Не дожидаясь приглашения, я сел. Но не на кушетку, а в мягкое кресло с резными деревянными ручками, поражавшими изяществом линий. Нэнси, облаченная в синее платье, сидела в каком-то оцепенении, готовая расплакаться в любой момент.

– Хорошо бы выпить чего-нибудь, – сказал я с явным намерением отвлечь ее и чем-нибудь занять.

– Я тоже выпил бы, – сказал Мартин. – Пива. Ему тоже.

– Пивко – дело хорошее, – великодушно согласился я.

Нэнси вышла на кухню.

– Что предлагает Джейк? – спросил Мартин.

Я пояснил, что Джейк опасается, если раздуть эту стрельбу в нечто более существенное, сначала в газетах, а затем в суде, то коррумпированные полицейские и дельцы от политики сровняют профсоюз с землей.

– Джейк предлагает вам с Куки вместе залатать брешь в заборе. Придумать какую-нибудь сказку. Затем договориться, как руководить союзом вместе, откупиться от него, словом, мало ли что еще.

– Плевал я на это дерьмо! – выругался Мартин. – Что случилось с этим жиденком, у него не все дома?

– Послушай, если ты работаешь на вестсайдской территории, – произнес я, – то там, где дело касается евреев, должен следить за своим языком.

– Ты-то что так волнуешься? Ты же ирландец.

– Неужели Геллер для тебя звучит по-ирландски? Пусть рыжие волосы не вводят в заблуждение.

– Тогда я плевал и на тебя тоже. Куки – лживый маленький жиденок, а Джейк якшается с ним. Проклятье! Считал, что можно довериться этому маленькому ублюдку…

– По-моему, можно. Думаю, он пытается спасти твой профсоюз от развала. Не знаю только, стоит ли его сохранять. Для чего ты-то в него влез, может быть, и впрямь заботишься о рядовых членах? А может, все дело в деньгах. В любом случае, я бы на твоем месте ворочал шариками побыстрее и состряпал бы более или менее сносную историю, чтобы Джейк попытался продать ее Куки. Потом, когда пыль осядет, у тебя все равно останется кое-что, чем можно будет заняться.

Мартин подошел ко мне вплотную и, направив на меня толстый палец, проговорил:

– Не верю тебе, скользкий сукин сын. Это ловушка. Хочешь свести нас вместе, чтобы я угодил в полицию и отправился под замок, а Джейк и Куки тем временем приберут союз к рукам.

Я поднялся с кресла:

– Решай сам. Меня послали передать тебе это предложение, что я и сделал. Теперь с вашего позволения…

Тыкая мне в грудь пальцем, Мартин проговорил:

– Передай от меня этому маленькому жиденку Рубинштейну, что…

Я звонко врезал ему по физиономии.

Но он не скис, а, наоборот, распалился. Уставившись на меня, выставив перед собой массивные кулаки, Мартин двинулся вперед с явным желанием как следует проучить.

Пришлось врезать этому подонку пару раз, потом добавить еще. Он упал. Я помог ему подняться на ноги. Повиснув на мне, Мартин попытался ударить меня сбоку. Тогда я крепко двинул ему по скуле, он рухнул и остался лежать на полу.

Вошла Нэнси, держа по кружке пива в каждой руке.

– Что… – начала было она, карие глаза широко раскрылись.

– Спасибо, – поблагодарил я, взяв кружку и залпом осушив ее, тыльной стороной ладони вытер пену с губ и добавил: – Вот это как раз то, чего мне не хватало. – И ушел, оставив их там.

На следующий день, рано утром, когда я еще брился в своем номере в отеле «Моррисон», зазвонил телефон.

Это был Джейк.

– Как вчерашний вечер? – поинтересовался он.

Я рассказал.

– Проклятье, – выругался Джейк. – Я все же переговорю с Куки. Посмотрим, может удастся немного их успокоить.

– Думаю, слишком поздно.

– Согласен, – сумрачно произнес Джейк.

Мартин явился в полицию в субботу; он сам пришел к «Бочонку» Гилберту. Стиг в этом деле уже не участвовал. То, как представил события Мартин, существенно расходилось с версией Куки. Мартин заявил, что Куки сидел в его кабинете и говорил по телефону («на что не имел никакого права!»). А когда Мартин потребовал, чтобы тот ушел, Куки накинулся на него с кулаками, и Мартину пришлось защищаться. Тогда Куки, достав пистолет, ударил его по голове, и Мартин потерял сознание. После этого Куки якобы нанес ему еще несколько ударов пистолетом. Придя в себя, Мартин умудрился вскочить, и тогда между ними завязалась борьба, пистолет трижды выстрелил.

Оружия так и не нашли. Если бы пистолет действительно принадлежал Куки, Мартину было бы выгодно предъявить его следствию, но он этого не сделал.

Мартина задержали по подозрению в попытке преднамеренного убийства. Капитан Дан Гилберт, выступая от имени государственного прокурора, наложил арест на профсоюз, объявив, что он управлялся «методами чистого рэкета». Профсоюз закрыли до того времени, пока «действительно работающие члены союза сами не захотят возобновить его деятельность и сами изберут своих руководителей».

В газетах подобного рода заявления смотрелись просто замечательно, однако в действительности они оказали солидную услугу Скидмору и его окружению.

Некоторое время спустя я поведал обо всем этом Стигу. Мы сидели за чашкой кофе в ресторанчике «Дил Пекль Дели», размещавшемся под моим офисом на Ван Бьюрене.

– "Бочонок" сказал правду, заявив, что профсоюз фактически являлся рэкетом, – сказал Стиг, – в него входило около тысячи членов, каждый из которых платил ежемесячные взносы по два доллара. Документально расходы подтверждены лишь на семьсот долларов в месяц. Зарплата Мартина, к примеру, составляла всего сто двадцать баксов.

– Похоже, он по уши в дерьме, – заметил я.

– У него еще осталась должность в санитарии округа, – возразил Стиг. – Разумеется, сначала ему придется отвертеться от обвинения в нападении с целью убийства.

Стиг улыбнулся.

– А мистер Куки, – заметил он, – рассказывает более убедительную историю, нежели Мартин.

Но дело в том, что Куки так никогда и не выступил со своей версией событий в суде. Внезапно его здоровье резко ухудшилось, как и у многих других пациентов, находившихся на излечении в госпиталях Чикаго, которым предстояло выступить с показаниями в суде. Куки умер в первую пятницу января сорокового года. Вскрытие не производилось. Последним посетителем Куки, как я узнал позже, был Джейк Рубинштейн.

Тем не менее, когда профсоюз вновь открыли, Джейк уже не занимал пост казначея. Но по-прежнему увлекался рэкетом, правда, теперь уже работая на Бена Цукермана и его фирму «Цуки Буки». В карьере Джейка был небольшой перерыв во время войны из-за пребывания в военно-воздушных силах. По слухам, затем он отправился в Даллас, где представлял интересы чикагской мафии, установив контроль над несколькими стриптиз-клубами. Ходили слухи, будто долгие годы он участвовал и в других махинациях.

Разумеется, к этому времени Джейк Рубинштейн чуть подправил имя и стал Джеком, вдобавок укоротив свою фамилию до Руби.

Им я обязан

При создании моих рассказов, особенно новеллы «Смерть в послевоенном мире», мне много и добросовестно помогал друг Джордж Хейгнауэр, мы с ним долго и тщательно изучали газетные материалы, а также часто бывали в местах совершения преступлений, которые легли в основу новеллы. Именно моему замечательному помощнику Джорджу принадлежит заслуга в разработке такого персонажа, как Отто Бергструм.

В основе произведения лежит реальное уголовное дело, все персонажи которого, кроме Билла Друри и нескольких незначительных полицейских, вымышлены. А события, описанные в рассказе, по времени не совпадают со временем совершения преступлений. Вся сюжетная линия Сэма Джанканы, реального персонажа, – плод моего воображения, как и предполагаемое решение этого «дела».

Подобно Нату Геллеру, я, изучая материалы следствия, пришел к заключению о малой вероятности того, что Вильям Хейренс – таково подлинное имя человека, обвиненного в преступлениях, совершенных «убийцей с губной помадой» – действительно виновен в похищении и убийстве маленькой Сьюзан Дегнан (Джордж Хейгнауэр вообще сомневался в том, что Хейренс совершил и другие убийства).

Большую помощь в создании новеллы «Смерть в послевоенном мире» мне оказали следующие книги: Вильям Брашлер «Дон» (1977), Мириам Аллен де Форд «Убийства в безумстве и в здравом рассудке» (1965), Томас Даунс «Убить человека» (1984), Люси Фриман «Прежде чем я убью еще…» (1945), Антуанетта Джинкан и Томас С. Реннер «Принцесса мафии» (1984), Гарри Ливер и Джозеф Янг «Рэкетиры военного времени» (1945), а также статья Роберта Мак-Клори «Убить сумасшедшего зверя?», опубликованная в чикагском «Читателе» 25 августа 1989 года.

Кроме того, хотелось бы назвать материалы, которые послужили источником вдохновения для моих рассказов, включенных в этот сборник. Сразу скажу, что в таких рассказах, как «Частная консультация» и «Мраморная Мильдред» я предлагаю свои варианты разгадок преступлений, которые долгое время были окутаны мраком неясности и противоречий.

Рассказ «Частная консультация» родился под впечатлением «Дела семьи Вайнкуп» Крейга Раиса (1947), перепечатанного в «Книге преступлений Чикаго» в 1967 году; рассказ «Кто убил Риту Вайнкуп?» Гарри Рида, увидевшего свет в журнале «Настоящий детектив» в апреле 1934 года и «Рассказа судьи» Джозефа Мак-Намары, опубликованного в «Нью-Йорк дейли Ньюс» в 1987 году.

Рассказ «Вызов на дом» был создан на основе статей «Дело Пиакока» Ле Роя Ф. Мак-Хуга, опубликованного в сборнике «Убийства в Чикаго», и «Джозеф Болтон, почти несокрушимый муж» Ниллизы Чайлд. Кроме того, полезным для меня оказалось описание Мильдред Болтон, которое я нашел в статье Джея Роберта Нэша «Ищите женщину» (1981).

«Слезинка клубничного цвета» родилась благодаря двум книгам: Оскар Фрэми «Четверо против мафии» (1961) и Джордж Е. Кондон «Кливленд – самый охраняемый секрет» (1967). Более детально тему сумасшедшего Мясника из Кингсбери Рана я раскрыл в романе «Чертова дюжина» («Бэнтам Букс», 1988), где напечатано продолжение этой истории, основанное на исследованиях Кливлендского общества исторических изысканий. Однако в версии, изложенной в виде романа, Нат Геллер отсутствует.

Рассказ «Грызня» основан главным образом на материалах газет, и здесь хотелось бы отметить такие из них, как статьи Иры Берковой «Максвелл-стрит» (1977) и Дж. Роберта Блейка и Ричарда Биллингса «Заговор с целью убийства Президента» (1981).

Хочу выразить свою признательность Роберту Рэндиси, издателю антологии произведений американской литературы детективного жанра, которая выходит раз в полгода. Он первым опубликовал четыре из приведенных в этом сборнике рассказа. Не могу не поблагодарить Отто Пензлера и Билли Мэллой из «Мистерии пресс», а также Эда Гормона, издателя антологии преступлений «Черная ящерица» (1987), который написал вступление к настоящей книге.

Благодарю не менее сердечно моего агента Доминика Абеля, а также Луиса Вальдери и Лу Канненстайн из «Фул плей пресс», работать с которыми было для меня истинным удовольствием. Весьма признателен я и своим друзьям Мигелю Ферреру и Эду Ньюмьеру, которые внесли значительный вклад в замысел новеллы «Смерть в послевоенном мире».

И конечно, эти рассказы никогда не были бы написаны без любви, поддержки и помощи жены Барбары Коллинз, матери моего сына Ната.