Текст книги "Пой, Менестрель!"

Бранясь, спускается по ступенькам начальник стражи. Хмуро оглядывает гонцов. Его на испуг не возьмешь. Его сам господин Магистр поставил.

– В чем дело? – спрашивает он резко.

Гонец, не снизойдя до ответа, протягивает свиток.

– Ступай в караульную, обожди, – небрежно бросает капитан.

– Дело спешное.

– Я сказал – обожди, – рычит капитан.

Дело, может, и спешное, да он своему времени хозяин. И никому не позволит командовать. Пусть перед ним посланец короля. Зато сам он человек Магистра. И надо еще посмотреть, чей хозяин главнее… А за промедление все равно спросят с гонцов.

Повернувшись на каблуках, капитан направляется к дверям башни. В спину ему ударяет холодное, повелительное:

– Назад!

Таким тоном отдают команды на поле боя. Привычка к повиновению берет свое, капитан оборачивается, подходит. Гонец сдергивает перчатку с правой руки. На безымянном пальце блестит перстень. Королевская печать – маки и меч «Грифон». Капитан бледнеет при мысли, какую ошибку едва не совершил. Можно задержать обычного гонца – и подставить его под удар. Но если задержать посланца, которому доверен королевский перстень, под ударом окажешься сам. Подобных гонцов отряжают лишь в случаях великой необходимости.

Капитан разорвал ленту, скреплявшую послание, развернул свиток, пробежал глазами приказ. И уже через минуту двое стражников спешили к дверям, ведшим в подземелье.

– Навсегда забираете узника? – Капитан попробовал разговорить королевского посланца.

Тот не отозвался.

– Жаль, – продолжал капитан. – Очень уж он потешал моих людей. Жизнь-то у них не слишком веселая. А так порой слышишь – хохочут, узник забавную песню спел. Потом грустную заведет… Мои люди ко всему привычны, стоны их не разжалобят… А песни услышат – слезы в глазах стоят.

– Если они будут слушать мятежника, еще и не так заплачут, – отрезал зеленоглазый.

Капитан прикусил язык.

В это время стражники выволокли во двор Менестреля. Руки узника были связаны за спиной. Стражникам приходилось его поддерживать – сам Менестрель стоять не мог. Он крепко зажмурился и низко опустил голову: после подземелья даже тусклый осенний свет ослеплял. Он был босиком, запекшаяся корка грязи покрывала ноги, одежда висела лохмотьями.

Увидев, как гневно сжались губы королевского гонца, капитан прикрикнул на своих людей, полагая, что их необходимо поторопить.

– Где его лютня? – перебил зеленоглазый.

– Что? – опешил начальник стражи.

– Где его лютня? – Голос громыхнул гневом.

– В подземелье… – начал было один из стражников, но, не договорив, развернулся и ринулся к дверям темницы.

Менестрель же, заслышав голос гонца, поднял голову и попытался рассмотреть говорившего. Глаза слезились, вместо лиц он видел только розовые пятна. Но отчетливо слышал яростный, знакомый голос:

– Посадите его на коня.

Зацокали по каменным плитам копыта. Менестреля усадили в седло и привязали – сам удержаться на коне не сумел бы. Веревки врезались в тело, но это уже было неважно. Кроме грубого прикосновения веревок он чувствовал ласкающую влагу дождя, дыхание ветра, опьяняюще свежее после смрада темницы.

Вернулся стражник, прижимая к груди лютню. Зеленоглазый обернулся к спутникам, один из них нагнулся с коня и взял из рук стражника инструмент. Снова, взвизгнув, пошла вверх решетка. Зеленоглазый натянул перчатку, скрыв королевский перстень, и тронул коня. Они выехали из ворот крепости, миновали мост и направились вниз по улице, ведшей к городской стене. Ворота темницы захлопнулись за ними, и прежняя тишина воцарилась во дворе, вымощенном каменными плитами.

– Потерпи, – тихо сказал Стрелок Менестрелю. – Нам бы только из города выбраться.

Они беспрепятственно продвигались по улицам. Горожане почти не обращали на них внимания: стражники на каждом шагу встречаются. А оборванцев кто ж не видывал – в нынешнее-то время?

Дождь приутих, тучи стали расходиться, желтое, бледное угадывалось на небе солнце.

В воротах их никто не остановил.

* * *

В черном – стражи Магистра, в алом – люди короля. «Правда, под алым может таиться и черное. Беда, если юный паж окажется соглядатаем Магистра», – размышлял Рыжий Плут, поспешая за мальчишкой.

Холодные плиты пола жгли ноги. Каменные своды нависали над головой, стены коридоров, казалось, готовы были сомкнуться и раздавить. Обитатели замка – от латников в воротах до знатных лордов – смотрели угрюмо и неприветливо. Порой доносились взрывы смеха, но даже и смех звучал невесело – так люди смеются не оттого, что им хорошо, а оттого, что другим плохо. Плут незаметно отер пот со лба. Ему уже начало мерещиться, будто из каменного лабиринта нет выхода, когда паж отворил двери в сад. Плут перевел дыхание.

У белой стены, среди пурпура осенних цветов, под пламенеющими кленами сидела королева в окружении свиты. Ее величество совсем недавно получила позволение выходить в сад – по настоянию королевского лекаря. Артур, однако, позаботился о том, чтобы ее повсюду сопровождали придворные дамы. Издалека они казались яркими луговыми бабочками на зеленом склоне. Пестрели одеяния: желтые, голубые, розовые, лиловые. Нежные личики, любопытные взгляды… «А ведь половина из них – доносчицы», – подумал Плут.

Паж опустился на колени перед девушкой в бордовом одеянии:

– Гонец от его величества.

Дамы склонили друг к другу головы, заработали язычками. Плут встретился взглядом с королевой. Мгновение ясные серые глаза изучали его. Затем тень улыбки скользнула по лицу ее величества. Плут подал письмо. Аннабел сломала печать. Плут с тревогой наблюдал за тем, как она разворачивает свиток. Вдруг не совладает с изумлением, выдаст их обоих – жестом, взглядом, возгласом?

Недаром Аннабел родилась королевской дочерью. Недаром двадцать поколений ее предков властвовали в этой стране. Лицо ее не изменилось, лист пергамента не задрожал в руках. Лишь раз повернула она голову – к леди Амелии, пытавшейся украдкой заглянуть в письмо через плечо королевы. Бросила негромко, без гнева, словно отгоняя назойливую муху:

– Вы загораживаете мне свет.

Леди Амелия отошла и больше подступить не решилась. Дочитав, королева свернула письмо и обратилась к Рыжему Плуту:

– Поручал ли мой супруг дождаться ответа?

– Если ваше величество соблаговолит ответить.

– Я напишу.

Королева поднялась и, сделав посланцу знак следовать за ней, без излишней поспешности направилась в башню. Двенадцать придворных дам, шурша длинными подолами по осенним листьям, потянулись следом. Только леди Амелия попыталась ускользнуть.

– Разве я позволила вам удалиться? – спросила Аннабел.

Леди Амелия принужденно поклонилась и осталась при госпоже. Королева вошла в свои покои, повелела леди Амелии развлечь ее музыкой, подсела к столу и взяла в руки перо. Леди Амелия, отступив в угол к арфе, уже не могла слышать разговор королевы с гонцом.

Рыжий Плут с беспокойством поглядывал на Аннабел, опасаясь женской многоречивости. Ему не терпелось выбраться из замка. Аннабел, черкнув несколько строк, растопила воск и запечатала письмо. Подавая его Плуту, снова чуть улыбнулась:

– Вы прекрасно исполнили поручение. Благодарю.

Протянула бархатный кошель. Плут с удовольствием взвесил его на ладони. Затем Аннабел вынула из резного ларца янтарный браслет:

– Передайте пославшему вас.

Рыжий Плут с молчаливым поклоном принял украшение.

– Скажите моему супругу: я с нетерпением жду встречи.

Уходя, Плут оглянулся. Леди Амелия сидела бледная, с искривившимися от злобы губами. Королева шагнула к очагу и бросила письмо Стрелка в огонь.

Подобное благоразумие восхитило Плута.

* * *

Лесные ароматы пьянят. Если целый год вдыхать вонь гнилой соломы, ржавчины, грязных тел, а потом окунуться в запахи мокрой земли, прелых листьев, травы, сосен – как не захмелеть?

Если целый год пить тухлую, отдающую плесенью воду, а потом сделать глоток воды из лесного ручья – ароматной, сладкой и крепкой, словно вино, – как не захмелеть?

Если целый год изо дня в день слышать шаги часовых, стоны и ругань узников, шорох капель, срывающихся с влажных стен, а потом внимать шуму ветра в кронах деревьев, позвякиванию уздечек, перестуку копыт, голосам друзей – как не захмелеть?

Как не захмелеть, оказавшись дома, в тепле, у очага?

Менестрель вытянулся на кровати, провел рукой по льняной простыне. Усмехнулся:

– Даже не верится.

На щиколотках и запястьях его остались гнойные раны от кандалов. Гильда смочила полотно отваром из целебных трав, наложила повязки, затем напоила певца крепким бульоном.

Через мгновение Менестрель спал. Стрелок обратился к Оружейнику, стоявшему подле кровати:

– Не хотелось привозить его сюда, подвергать всех риску. Думал, укроемся в лесном храме.

– Какой лес? Какой храм? Ночевки в лесу его прикончат.

– Потому мы запутали следы и вернулись сюда. Ему нужен хороший уход, сытная еда, тепло, – Стрелок помолчал. – Да… Отведал королевского гостеприимства.

Плясунья, помогавшая Гильде, выпрямилась, прижала кулачок к губам. Слова Стрелка обожгли тем больнее, что и сама думала так же. Когда Менестрель, поддерживаемый музыкантами, переступил порог, Плясунья в первое мгновение его не узнала. Певец был бледен до желтизны, исхудал – больше походил на тень, чем на человека. Седины в волосах заметно прибавилось, только в улыбке еще проскальзывало что-то знакомое, прежнее. Плясунье захотелось оказаться лицом к лицу с Артуром. Высказать все, что накопилось на сердце. А еще – посмотреть в глаза. Удастся ли поймать хоть тень раскаяния? Если нет – что ж, оборотню ее сердце принадлежать не будет.

Гильда аккуратно разложила мешочки с травами, повернулась к мужчинам:

– Пора обедать.

Плясунья вызвалась посидеть подле больного, остальные поднялись наверх. Когда все устроились за столом, возвратился Рыжий Плут. Сбросил плащ, подбитый куньим мехом, занял свое место на скамье. Гильда поставила перед ним полную тарелку тушеного мяса, и Плут мгновенно набил рот, так что на нетерпеливые вопросы мог отвечать только мимикой и жестами. Это никого не устроило. Флейтист попытался отнять у Плута тарелку, тот намертво вцепился в нее правой рукой, а левой вынул из-за пояса и подал Стрелку свиток. Охотник взял, сломал печать, пробежал глазами. Друзья перестали жевать и внимательно следили за выражением его лица. Только Плут как ни в чем не бывало наворачивал мясо. Стрелок дочитал, улыбнулся – остальные облегченно вздохнули – и вновь углубился в письмо. Изучал так долго, что музыканты взялись заключать пари: Менестрель раньше встанет на ноги или Стрелок отложит свиток? Гильда удрученно поглядывала на остывающее в тарелках мясо. Один Плут ее порадовал: съел все подчистую, корочкой хлеба подобрал соус и попросил добавки.

Стрелок свернул письмо и весело посмотрел на друзей:

– Я сообщил королеве о наших планах, она просит известить, удалось ли освободить Менестреля.

Рыжий Плут поперхнулся. Флейтист принялся истово дубасить его по спине. Плут не выдержал и дал сдачи.

– Известить королеву? – откашлявшись, завопил Плут. – Опять в замок идти?

– Нет, нет, – успокоил Стрелок. – Надо привязать какую-нибудь ленту к ясеню, растущему у ворот замка. – Пояснил: – Дерево видно из окон покоев королевы.

– Стражи, конечно, будут глядеть в другую сторону, когда на дерево полезешь. Не пожелают узнать, что тебе там понадобилось?

– Можно ночью, – неуверенно начал Оружейник.

– Тогда уж точно угодишь в темницу. Ночью все кажется вдвойне подозрительней.

И тут вмешалась Гильда:

– Я это сделаю.

Мужчины разом повернулись к ней.

– Любопытно, каким образом? – рассердился отец.

Гильда только улыбнулась.

– Стражникам будет подарок, – захихикал Рыжий Плут. – Представьте, на ветке такая очаровательная птичка.

Гильда пропустила его слова мимо ушей. Оружейник подозрительно взглянул на дочь, но та держалась твердо и вынудила отца уступить.

– Ладно, – пробормотал он. – Посмотрим… О чем еще пишет королева?

– Просит встретиться с лордом Гаральдом.

– Это еще зачем? – встревожился Флейтист. – Все они в замке одна свора.

Оружейник протестующе взмахнул рукой:

– Нет. Лорд Гаральд прежде был Главой Королевского Совета; Артур поставил вместо него Магистра. Так что заодно они никак быть не могут.

– Вот лорду Гаральду и представится случай помириться с королем: принести наши головы, – упорствовал Флейтист.

– Вряд ли ее величество так мало ценит наши жизни, – улыбнулся Стрелок.

– Ее величество уже год сидит под замком, и лорд Гаральд даже не пытался ее освободить.

– Вероятно, ему не хватало нашей поддержки, – невинно предположил Стрелок.

Оружейник только головой покачал на подобную дерзость. Сказал:

– Я слышал, лорда Гаральда в городе нет, он вернулся в свой замок.

– Далеко это?

– Дней десять пути, – откликнулся Плут, обошедший почти все королевство.

– Дней десять, – задумчиво повторил Стрелок. – Если через месяц я не вернусь…

Распорядиться не успел. Перебил Оружейник:

– Не ты, а все мы вернемся или не вернемся.

– Ты не можешь оставить лавку. Гильда с Плясуньей должны ухаживать за Менестрелем, – спокойно возразил Стрелок.

– Мы… – вступил было Флейтист.

– Нет, – покачал головой охотник, – актерское ремесло – не воинское.

– Может, я пригожусь? – спросил Рыжий Плут.

Стрелок придирчиво оглядел его.

– Хорошо. Отправимся вместе.

Плут кинул на стол выразительно звякнувший кошель:

– От ее величества.

– Будь нашим казначеем, – попросил Стрелок Оружейника.

– Хозяюшка, нельзя ли еще мяса? – нежно улыбнулся Гильде Плут. – Раз остальные не едят…

– Как это «не едят»? – возмутился Флейтист. – Еще как едят!

Девушка отмахнулась:

– Стоило стараться, все равно вкуса не чувствуете.

Оружейник усмехнулся словам дочки, но смотрел невесело. Хмурились и музыканты.

После обеда Стрелок отозвал Плута в сторону и заставил поведать о встрече с королевой во всех подробностях. Лишь когда тот раз десять повторил, как выглядела ее величество, что и как говорила, Стрелок смилостивился и отпустил его, а сам отправился в комнату Менестреля; взглядом спросил Плясунью, как дела.

– Спит, – прошептала девушка. – Ни разу не пошевелился. Все слушаю – дышит ли?

– Гильда тебя скоро сменит.

– Плут вернулся?

– Да.

– И что? – невольно повысила голос Плясунья.

Стрелок прижал палец к губам. Девушка кивнула и, стараясь обуздать нетерпение, вновь взялась за работу – она расчесывала парики.

Стрелок рассказал о приключениях Плута, а заодно упомянул о намерении отправиться к лорду Гаральду. Плясунья расстроилась. Разлука ее пугала – доведется ли встретиться? Не посмела признаться Стрелку, но в глубине души радовалась, что музыканты останутся с нею.

Охотник все не уходил. Рассеянно перебирал мешочки с травами, явно думая о другом. В левой руке сжимал свиток. «Письмо королевы», – сообразила Плясунья.

– Что это за «козий корень»? – спросил Стрелок, прочитав название, вышитое на одном из мешочков.

– Такие мелкие белые цветочки, – удивленно отвечала Плясунья, – с раздвоенными листиками. Растут по берегам ручьев.

– А-а-а, – протянул Стрелок. – Еще их называют «звездчаткой». – И без всякого перехода добавил: – Она пишет, будто никогда не была его женой.

Плясунья не стала уточнять, кто эти «он» и «она». Высыпала на ладонь немного сухих цветов, размяла, понюхала.

– Да, это звездчатка.

Стрелок серьезно кивнул, еще раз поглядел на спящего Менестреля и вышел.

Плясунья встала, сделала танцевальное «па», затем как ни в чем не бывало уселась на место и принялась с прежним усердием расчесывать парики.

* * *

Королевский алебардщик широко зевнул, переложил оружие в левую руку, потер глаза, еще раз зевнул громко и протяжно, с надеждой огляделся по сторонам. Вдали показался путник. Алебардщик грозно выпрямился и с воинственным видом прошагал десять положенных шагов по подвесному мосту, но путник свернул в боковую улочку, и стражник поплелся обратно к воротам замка. Устрашать было некого. Отчаянно зевая, стражник озирался в поисках какого-нибудь развлечения. Всю ночь хлестал дождь, а теперь пригревало солнышко, и лужи на дороге мало-помалу подсыхали. Надо же, чтобы именно в такой погожий день выпало стоять на часах! Алебардщик изнывал от скуки.

На дороге, тянувшейся вдоль рва, появилась горожанка с двумя детьми. Стражник лениво следил за ними. При ближайшем рассмотрении горожанка, к удовольствию стражника, оказалась молодой и хорошенькой. Старшему из мальчишек было лет восемь, младшему – не больше пяти. Старший в упоении прыгал по лужам. Младший норовил увязаться за ним. Старший кидал комья глины в воду, младший зачерпывал полные ладошки грязи, выливая ее главным образом на себя. Горожанка кричала и топала ногами на старшего и хватала за шиворот младшего. Ветер иногда доносил до часового ее гневные возгласы. Вот старший мальчишка вихрем пронесся мимо нее, обдав веером брызг. Горожанка с сердитым криком кинулась следом. Мальчишка шарахнулся к самому краю рва, потерял равновесие и скатился к воде. Горожанка испуганно ахнула. Мальчишка встал на четвереньки и пополз вверх. Юная горожанка подбадривала его рассказами о том, что с ним сделает, едва сможет достать. Младший брат, предоставленный самому себе, уселся на корточки в центре лужи и с наслаждением погрузил руки по локоть в грязь. Старший уже добрался до края рва, девушка протянула руку, желая его схватить, и тут он выпустил пучок травы, за который держался, и съехал на пузе вниз. Стражник расхохотался – он видел, что мальчишка проделал это нарочно. Теперь сорванец стоял у самой воды и веселился. И только когда она показала, что сейчас сама спустится, резво вскарабкался на откос. Девушка поджидала его, вооружившись ивовым прутом. Голова и плечи мальчишки поднялись над краем рва, горожанка поймала его за ворот и втащила на дорогу. Занесла прут и в это время увидела, чем занят младший брат. Отшвырнула прут, кинулась к нему. Старший удрал и залез на дерево. Стражник от смеха выронил алебарду. Девушка решительно потребовала, чтобы сорванец вернулся. Он на всякий случай поднялся повыше. Девушка сначала грозила, потом принялась умолять. Озорник смягчился и вступил в переговоры. Горожанка долго уламывала его. Мальчишка, похоже, требовал выкуп. Девушка вынула из волос алую ленту. Мальчишка спустился за трофеем, а потом забрался на самый верх. Девушка предостерегающе вскрикнула – ветки уже начали гнуться. Мальчишка привязал ленту, ветер подхватил ее, натянул, словно струну, отпустил, снова рванул…

Мальчишка благополучно слез наземь, горожанка крепко схватила его за руку и уж больше не отпускала. Стражник проводил их взглядом, зевнул и снова принялся мерить шагами мост.

* * *

Хвала старым мастерам! Хвала умельцам, обтесавшим непокорный камень и подогнавшим каменные плиты вплотную друг к другу. Хвала тем, кто возвел стены и сторожевые башни, укрепил ворота, окружил замок рвом. Благословенны руки, украсившие внутренние покои росписями и резьбой, соткавшие гобелены, выложившие мозаики. Прекрасен и неприступен замок Дарль, жилище лорда Гаральда.

Подъемный мост был опущен, но ворота заперты, и двое часовых с алебардами в руках приветствовали путников не слишком любезно.

– Лорда Гаральда повидать? А кто вы такие? Ворота замка не распахиваются для проходимцев.

Стрелок вынул янтарный браслет:

– Передайте эту вещь лорду Гаральду.

Часовой взял браслет, стукнул в ворота. Приоткрылась калитка. Часовой сказал несколько слов слуге и передал ему браслет. Калитка захлопнулась, часовой вернулся на место, а Плут со Стрелком в ожидании присели на землю.

Ждать пришлось долго. Стрелок запрокинул голову, обводя взглядом башни замка. Нелегко было бы взять штурмом эту твердыню.

Стрелок когда-то слышал от Аннабел, что лорд Гаральд в своих владениях бывал наездами, обычно жил в столице. Распоряжалась в замке его жена – среброволосая леди, родом из Лильтере. Певучее имя чужеземки звучало непривычно, поэтому ее просто называли госпожой замка Дарль или Янтарной леди. Прозвищем она была обязана необычайной страсти к этому камню. Каждый гость, желавший понравиться леди Дарль, вез ей изделия из янтаря.

Калитка вновь распахнулась, слуга – уже другой, высокий, синеглазый – внимательно оглядел мнимых торговцев. У Стрелка фальшивая борода скрывала половину лица, капюшон отбрасывал тень на глаза. Слуга чуть усмехнулся – явно привык к тому, что гости прячут лица, – и повел их в тесное помещение караульной.

– Оставьте оружие.

Выговор выдавал в нем чужеземца, лильтерца из свиты леди Дарль.

Стрелок отдал лук и колчан со стрелами, вынул из-за пояса нож. Плут последовал его примеру с видимой неохотой.

– Ничего не скажешь, теплый прием, – сердито пробормотал он.

Слуга вновь усмехнулся, быстро и умело обыскал их. Проявил немалую сноровку, найдя у Плута спрятанный кинжал. Поклонился полулюбезно-полунасмешливо:

– Ступайте за мной.

…Лорд Гаральд бесстрастно оглядел вошедших. Едва кивнул в ответ на их приветствия. Леди Дарль, сидевшая у окна, улыбнулась. Комната была сплошь уставлена изделиями из янтаря. Фигурки людей и животных, диковинные цветы и плоды, отшлифованные куски, оправленные в золото, и мелкие, необработанные, какие ребятишки собирают на побережье и горстями продают заезжим купцам… Внимание охотника привлекло мозаичное панно – олень на цветущей поляне. Мозаика была напоена солнцем и озаряла всю комнату. Стрелку невольно вспомнилась первая встреча с Аннабел, выложенный речными камешками белый олень. Леди Дарль указала на мозаику:

– Работа ее величества.

Лорд Гаральд с легким нетерпением взглянул на жену. Леди Дарль послушно умолкла и перешла на другой конец комнаты. Стрелок кивнул Плуту, и тот, подобно супруге лорда Гаральда, отступил в сторону.

– Снимите это, – лорд Гаральд указал на капюшон Стрелка.

Охотник откинул капюшон и сдернул фальшивую бороду. Лорд Гаральд резко выпрямился в кресле. В комнате наступила тишина. Леди Дарль тревожно переводила взгляд с мужа на гостя. Плут с показной беспечностью катал по ладони янтарный шарик.

Лорд Гаральд медлил, разглядывая стоявшего перед ним человека. Это обветренное лицо и зеленые глаза помнил прекрасно.

– Победитель состязаний. Начальник лучников. Оборотень.

Охотник улыбнулся одними глазами:

– Обычно меня называют Стрелком, милорд.

– Стрелок? Хорошо.

Лорд Гаральд еще раз оглядел лучника. Ему нравилось, как держался гость: спокойно, с достоинством. Словно не за ним по всему королевству гонялись люди Артура и Магистра. Стрелок ничем не напоминал затравленную жертву. При одном взгляде на его добротную, чистую одежду становилось ясно: прятался не под кустами. Нашел теплый кров и сытную еду, обрел сторонников.

– Вы хотели говорить со мной. – Лорд Гаральд положил руки на подлокотники кресла. – Слушаю.

– Королева Аннабел просила меня встретиться с вами.

– Вы виделись с королевой? – В голосе вельможи недоверие мешалось с изумлением. – Она свободна?

Охотник качнул головой:

– Нет. Я обменялся с ней письмами.

Лорд Гаральд, пораженный, подался вперед:

– Обменялись письмами?!

– Да.

Лорд Гаральд откинулся на спинку кресла, не сводя со Стрелка взгляда. Понимает ли этот сдержанный зеленоглазый человек, что совершил? Судя по всему – нет, раз говорит об этом так спокойно.

– За одну попытку передать письмо королеве лорд Дан поплатился жизнью!

Ответ лучника был короток:

– Мне помогли.

Он посмотрел на Плута. Лорд Гаральд смерил взглядом рыжеволосого паренька. Тот весело смеялся, показывая леди Дарль пустую ладонь. Поймав взгляд вельможи, с достоинством поклонился.

– У вас надежные друзья, – промолвил лорд Гаральд.

– Да, милорд, – подтвердил охотник, улыбаясь.

Лорд Гаральд подумал, что подобной улыбкой завоевывают друзей.

– Как вам удалось проникнуть в замок?

– Мой друг явился туда под видом королевского гонца.

– И не был разоблачен?

– Нет. Он передал ее величеству свиток, скрепленный королевской печатью.

– Стражи не отличили подделку?

– Печать была настоящей. Ко мне в руки попал королевский перстень.

Лорд Гаральд не поверил своим ушам.

– Королевский перстень?

Он давно уже не видел на пальце Артура перстня с печатью. Со дня коронации? Нет, раньше. Артур стал носить на цепочке другую печать. Впервые надел ее – лорд Гаральд зажмурился – в день похорон короля.

– Как к вам попал этот перстень? Впрочем, – вельможа перебил сам себя, – объясните потом. Что было в письме?

– Королева просила ее освободить.

И снова лорд Гаральд посмотрел на Стрелка, медля с ответом. Нет, охотник не был безумен. Говорил о том, что намеревался сделать.

Лорд Гаральд молчал. Да и что мог сказать? Напомнить, что королевский замок – неприступная твердыня? Что у короля и Магистра сотни людей? Лучнику это известно. Известно лучше, чем кому бы то ни было. Год с лишним за ним охотились. Но он не боялся ни Артура, ни Магистра.

– Освободить королеву…

Лорд Гаральд невесело усмехнулся, размышляя о том, как легко было расправиться с Артуром в день коронации, пока войска не присягнули новому государю, а Магистр не наводнил замок и столицу всяким отребьем. Попробуй сделать это теперь, когда в замке каждый второй – соглядатай Магистра, а в руках Артура наемное войско.

Вельможа вспомнил о неудачном покушении на Магистра. Убийство предотвратил тот самый Гирсель-южанин, которого он выгнал в сердцах, а Магистр принял на службу. Не забыл лорд Гаральд и о двух слугах, пытавшихся прикончить Магистра. Один сумел бежать. Второй умер на дыбе, так ничего и не открыв палачам.

Лорду Гаральду удалось остаться в тени, и все же нетрудно было догадаться, кто направлял удар. Чем ответит Магистр?

Леди Дарль смотрела на мужа с нежностью и печалью. Браслет, привезенный Стрелком, был некогда подарен принцессе Аннабел самой леди Дарль. Было ясно: посланцы королевы явились за помощью. Леди Дарль грустно улыбнулась – прежде еще, чем супруг принял решение, она знала, какой выбор последует. Понимала и чем этот выбор грозит.

Она поднялась и пригласила Плута к столу, к шахматной доске и фигуркам, выточенным из янтаря.

Лорд Гаральд, прищурившись, спросил лучника:

– У вас, конечно, уже есть план?

– В замок можно проникнуть подземным ходом.

Лорд Гаральд решил больше ничему не удивляться.

– Вы знаете, где подземный ход? Главе Королевского Совета перестали доверять эту тайну лет двести назад.

– Королева объяснила в письме, где искать вход в подземелье.

– И вы, конечно…

Лучник кивнул:

– Да, я нашел это место.

В глазах лорда Гаральда промелькнуло нечто большее, чем простое одобрение.

– Далеко от города?

– Сразу за городской стеной, в лесу.

Лорд Гаральд сосредоточенно постукивал пальцами по подлокотникам. План начал обретать четкие очертания.

– Значит, подземный ход начинается в лесу. А где заканчивается?

– В замке, в покоях короля.

Лорд Гаральд раздельно повторил:

– В покоях короля?

– Да.

– Должен же быть какой-то предел безумию, – пробормотал вельможа.

– Простите, милорд? – переспросил Стрелок.

– Пустяки, не обращайте внимания. Итак, ход заканчивается в покоях короля. Это, конечно, лучше, чем в покоях Магистра.

Лучник сдержал улыбку:

– Короля нет в столице.

– Думаете, его комнаты пустуют? – хмуро осведомился лорд Гаральд. – Вспомните о слугах. Да и часовые у дверей…

Он умолк. Потом заговорил медленно, обдумывая каждое слово:

– Из покоев короля есть и другой выход. В узкий коридор, ведущий к комнатам королевы. У дверей покоев ее величества тоже стоит стражник. Только не королевский алебардщик – им Артур не доверяет, – а слуга Магистра. По его зову сбегутся десятки головорезов…

– Следует напасть внезапно.

Лорд Гаральд исподлобья взглянул на Стрелка:

– Все равно тревога поднимется быстро.

– Думаю, подземный ход обнаружат не сразу. Успеем добраться до леса, а там я собью погоню со следа.

– У выхода из подземелья вас встретят мои слуги.

– Не нужно, милорд. Чем меньше людей, тем проще запутать следы.

– Где оставить лошадей?

Стрелок ответил после секундной паузы:

– Это зависит от того, куда мы решим направиться.

Лорд Гаральд понимающе улыбнулся:

– Я готов принять ее величество в замке Дарль.

Стрелок посмотрел на него. Лорд Гаральд подумал, что человек этот, став королем, сумеет награждать взглядом. Лучник сказал:

– Я проведу королеву лесом, напрямик к Расселинам.

– Хорошо, мои люди будут ждать там… На дороге – подставы… – заключил он вполголоса. – Но одолеете ли вы стражника у покоев королевы?

– Да.

– Однако вы в себе уверены!

– Я воевал, милорд, – просто ответил Стрелок.

Неожиданный взрыв смеха заставил обоих обернуться. Рыжий Плут и леди Дарль склонились над шахматной доской, приглашая друг друга полюбоваться, какая изумительная ситуация сложилась на доске благодаря их обоюдной рассеянности. Лорд Гаральд благосклонно посмотрел на Плута и снова обратился к Стрелку:

– Подземным ходом лет сто не пользовались. С тех пор как хромой Иаков удрал от супруги, пытавшейся стать вдовой.

– Ушел? – заинтересовался Стрелок.

– От этой ушел, – рассеянно отвечал лорд Гаральд. – Со второй повезло меньше… Что если ход затоплен или обвалились своды?

– Это и следует выяснить.

– Хорошо… Вы пробираетесь подземным ходом к королевским покоям, оттуда – узким коридором – к комнатам королевы. Оглушаете охранника, освобождаете королеву…

– Ее величество необходимо предупредить.

– Как? Впрочем, что-нибудь придумаем… – Вельможа в досаде прищелкнул пальцами. – Риск велик, очень велик.

– Если попаду в западню, то один.

– Чтобы не попасть в западню, надо приготовить путь к отступлению. Вы должны наизусть знать все коридоры и переходы замка.

Стрелок кивнул:

– Я тоже думал об этом, милорд. Выучу по пути столицу.

– Поедете как человек из моей свиты. В городе остановитесь в моем доме.

Леди Дарль поднялась, высекла огонь и зажгла свечи, пламя отразилось в десятках янтарных фигурок, в комнате стало светло и по-особенному уютно.

Вельможа повернулся к окну. Последние лучи заходящего солнца золотили облака. Поднялся ветер. Трепетали на деревьях порыжелые листья.

Лорд Гаральд наморщил лоб. Давно ли зеленоглазый гость переступил порог этой комнаты? И успел уже склонить хозяина к мятежу. Что ж, лучник – избранник Аннабел. Возложить венец на его голову – цель, достойная усилий. Оказаться по правую руку нового государя – совсем не то, что уступить кресло Главы Совета – Магистру.

Лорд Гаральд хлопнул в ладоши. На пороге возник тот самый слуга-лильтерец, который обыскивал Стрелка с Плутом.

– Поручаю тебе моих гостей.

Слуга отметил перемену в тоне хозяина, вежливо поклонился.

– Надеюсь, ваш друг, – лорд Гаральд кивнул в сторону Плута, – не откажется погостить в замке?

– Полагаю, нет, – ответил Стрелок, видя, как забавляют леди Дарль нехитрые фокусы Плута.

…Когда гости удалились, лорд Гаральд обернулся к жене. Леди Дарль положила руки ему на плечи.