Текст книги "Пой, Менестрель!"

– Я не выбирал сломанную скрипку, – заметил Скрипач.

– Зато ты, кажется, выбираешь сломанную жизнь, – в гневе откликнулась Плясунья, направляясь к двери.

– Спляши, хромоножка, – бросил Скрипач.

Плясунья обернулась на пороге:

– Ты здоров, сыт и на свободе. И еще смеешь жаловаться? Перестань жалеть себя и подумай о тех, кому приходится хуже. Таких достаточно.

Она вышла из комнаты и тут же вернулась.

– Стрелок устал и огорчен. Думаю, его подбодрила бы веселая музыка. А слух его не настолько изощрен, чтобы отличить звучание прекрасного инструмента от просто хорошего.

Теперь она ушла.

* * *

– А я надеялся, на завтрак будет рыба, – разочарованно протянул Оружейник, увидев тушеные овощи.

– Рыба? Какая рыба? – удивилась Гильда.

– Жареная или вареная. Ты же вчера покупала рыбу.

– Я? Рыбу?

– Ну как же, – вступил в разговор Флейтист, – когда мы утром встали, так вкусно пахло жареной рыбой.

– Не знаю, не знаю, – задумчиво возразила Гильда. – Наверное, вам померещилось.

Флейтист повернулся за подтверждением к Стрелку и Плясунье, но те с небывалым увлечением изучали шедшую по краю стола резьбу и, разумеется, не слышали ни слова из разговора.

– Я видел на столе рыбьи головы, – не унимался Оружейник.

– В самом деле? Может, кошка поработала? – предположила Гильда.

– И почистила рыбу?

– Мне кажется, кто-то заелся, – решительно заявила Гильда, раскладывая по тарелкам дымящиеся овощи.

Несколько мгновений не было слышно ничего, кроме стука ложек. Потом Флейтист спросил:

– Так что же произошло? Лорд Гаральд отказался помочь?

– Напротив, – ответил Стрелок. – Мы попытались освободить королеву.

При этих словах Менестрель отложил ложку и внимательно поглядел на охотника.

Стрелок коротко поведал о случившемся, умолчав лишь о том, как потрясенный Артур пятился от него через всю комнату. Никого это не касалось, да и Плясунье незачем было краснеть.

Слушатели сидели удрученные. Скрипач с каким-то вызовом посмотрел на Плясунью.

Стрелок отодвинул тарелку, положил руки на стол и обвел взглядом друзей. И каждый, встречаясь с ним глазами, невольно поднимал голову и распрямлял спину. Только Скрипач отвернулся в сторону.

– Да, неудача велика, – спокойно проговорил охотник. – Но…

И тут вмешался Менестрель:

– Неудача, друг мой? По-моему, великая милость судьбы.

Все сидевшие за столом изумленно и недоверчиво глядели на Менестреля. Даже Скрипач.

– Представьте, что задуманное удалось, – проговорил Менестрель. – Королева живой и невредимой прибыла в замок Дарль.

– Прекрасно! – воскликнул Оружейник.

– Да, – согласился Менестрель. – Королева отказывается признавать Артура мужем и королем, ее охотно поддерживают лорды Совета. Великим Лордом избирают Гаральда…

Стрелок наклонил голову. Остальные еще ничего не понимали.

– Король и не думает отказываться от венца. В его руках наемное войско, за спиной – головорезы Магистра. Под знамена королевы собираются недовольные лорды со своими отрядами. И что же?

Никто не ответил.

– И начинается, на радость Каралдору, дикая братоубийственная война, раздирающая на клочки королевство. Никому не удается остаться в стороне. Наш добрый хозяин поддерживает королеву, а его зятья – короля. Вот это будет настоящим несчастьем.

Возражений не последовало. Плясунья торжествующе посмотрела на Скрипача.

– Начинать придется с другого, – медленно проговорил Стрелок.

– С другого, – подтвердил Менестрель. – С каждым из нас приключилась беда. Королеву держат в заточении. Стрелка назвали оборотнем. Актеров отлучили от публики. У Скрипача сломали драгоценную скрипку…

– Тебя бросили в темницу.

– Леса вырубают! – крикнула Плясунья.

– Бьют дичь без устали и без разума.

– Ремесленники становятся торговцами, чтобы прокормить семью, – поддержал Оружейник.

– В городе нет житья от воров, – дополнил Флейтист.

– На дорогах свирепствуют разбойничьи шайки…

– Люди разучились нормально разговаривать, только сквернословят, – подхватила Плясунья.

– А нынешние представления? – вспомнил Флейтист. – На зрителей словно помои выплескивают.

– Хвастают тем, чего прежде стыдились. Стыд считают лицемерием.

– Дети играют в оборотней, подражают оборотню, – промолвила Гильда.

– И все это кому-то на руку, – проговорил Стрелок.

– Королю? – предположил Оружейник.

Плясунья вздрогнула.

– Магистру и его своре, – перебил Флейтист.

Стрелок покачал головой. Менестрель сказал:

– Боюсь, все не так просто. Одним насилием Магистр немного добился бы. Его поддерживают – и охотно.

– Кто же? – спросил Оружейник.

– Людская злоба, зависть, жадность. Если почтенный отец семейства начинает утверждать, что дай ему волю – грабил бы ближних, как Магистр, дела плохи. Магистра можно заставить уйти. А как избавиться от сотен его подобий? Беды не кончатся, пока не переменятся люди.

– Сложено много сказок о том, как человек стал оборотнем, – заметил Стрелок, – и ни одной – как оборотень превратился в человека.

– Придется написать такую сказку, – улыбнулся Менестрель. – И с Магистром придется бороться, но не это самое тяжкое. Потруднее будет выиграть битву за людские сердца.

– И все же, что нам делать? – спросил Оружейник.

Менестрель положил руку на плечо Стрелка: «Тебе решать». Охотник поднялся с места:

– Актерам – заняться привычным ремеслом. Людям надо напомнить, что прекрасно и достойно, а что нет. Пусть не думают, будто Магистр – пример для подражания, а цель жизни – нажива.

– Уверен, – вставил Флейтист, – Овайль собрал труппу и не теряет времени даром.

– А мы? – спросил Оружейник, обнимая дочь.

Стрелок низко им поклонился:

– Добрые хозяева, спасибо за кров и ласку. Придет час, и в ваши двери вновь постучат обездоленные. Примите их столь же радушно.

Повернулся к Менестрелю, взгляды их встретились. Певец сказал:

– Тебе нелегкий жребий выпал: бороться с Магистром.

– Думаю, как к нему подступиться?

Менестрель встал из-за стола, прошелся по комнате.

– Чтобы противостоять Магистру, надо знать, чего он добивается.

– Власти и денег, конечно.

– Все это у него уже есть.

– Значит, хочет большего.

– А как получить больше? Ограбить королевство подчистую.

– Разве король позволит? Артур на себя корону возлагал, не на Магистра. Или… Магистр намерен убить короля?

Раздался звон. Все посмотрели на Плясунью, а она – на разбитую тарелку.

– Я уберу. – Гильда поднялась, собрала в подол черепки.

Плясунья растерянно улыбнулась ей и вновь обратила напряженно-испуганный взгляд к Стрелку. Менестрель тоже смотрел на лучника. Вслед за ним негромко повторил:

– Кому выгодны наши беды? Междоусобицы, разорение жителей…

– Каралдору, – тихо и уверенно откликнулся Стрелок. – За Магистром стоит Каралдор.

– Только не воображайте, будто Каралдор – первопричина всему, – предостерег Менестрель. – Не вздумайте обвинять в наших бедах внешнего врага. Сначала издыхает лев, потом налетают стервятники. К здоровому зверю они не приблизятся. Сначала черствеют сердца, потом Магистр обретает власть. Сначала он сходит с ума от жадности, потом продается Каралдору. Каралдор радуется нашим несчастьям, весьма им способствует, но не он их вызвал – мы сами.

– За Магистром стоит Каралдор, – протянул потрясенный Оружейник.

– Каралдор щедро платит, – откликнулся Стрелок, – но, заплати кто щедрее, Магистр продаст и Каралдор.

Менестрель согласился:

– Напрасно каралдорский король радуется превращению людей в оборотней. Придет час – почувствует их зубы.

– Любопытно, что посулили Магистру, – пробормотал Флейтист.

Менестрель обернулся к нему:

– Представь, что-нибудь случится с королем и королевой. Страна останется без государя. Что сделают лорды Королевского Совета? Пригласят соседнего монарха. Главная сила в Совете принадлежит Магистру, и если он пожелает видеть на троне каралдорца, так и будет. Каралдорец получит наше королевство и сделает Магистра наместником. Полагаю, именно это ему и обещано. И тогда Магистр выжмет из страны все. Вот еще большая власть, большее богатство.

– Так Артур обречен? – дрожащим голосом спросила Плясунья.

Стрелок взглянул на нее. Не думал, что когда-нибудь посочувствует Артуру, и все же сейчас в сердце шевельнулась жалость.

– Попытайся уличить Магистра, – обратился к нему Менестрель. – Если король узнает о его пособничестве Каралдору…

Плясунья невольно схватила Стрелка за руку. «Нет, каково? – подумал он. – Я же еще должен спасать Артура».

– Попытаюсь, – произнес он вслух. – А ты чем займешься?

– Я? – На бледном лице Менестреля сверкнула улыбка. – Пойду с актерами. Душно мне в городе. Дорога зовет.

– Тогда спой на прощание, – попросил Стрелок.

Менестрель взял лютню, бережно коснулся струн.

– Перекресток дорог —

Это место потерь,

Это шаг за порог,

Растворенная дверь.

Мы прошли до него

Пять шагов по пути,

Пять нелегких шагов,

Нужно дальше идти.

Перекресток дорог —

Это пыль и песок,

Это знак, и урок,

И финал, и исток.

Здесь, дорог посреди,

Мы разложим костер,

У огня посидим,

Поведем разговор

О вчерашних мечтах,

О надеждах пустых,

О морях, о долах,

О полях золотых.

Обернется огнем

Наших песен тепло,

Станет завтрашним днем

Сожаленьям назло.

И костер догорит,

И займется заря,

И душа сохранит

И поля, и моря,

И оставленный дом,

И дыханье огня,

По-над пеплом пройдем

К дому нового дня.

Что разлука – строка,

Стороною беда,

Позади – города,

Впереди – города.

Знай, иди да гляди,

Различая меж строк

Позади, впереди

Перекрестки дорог,

Перекрестки дорог.

* * *

Актеры занялись сборами, в дорогу решено было отправиться следующим утром. Гильда, отыскав среди своей одежды несколько теплых вещей для Плясуньи, торопливо их перешивала. Оружейник ушел в мастерскую, в трапезной оставались только Стрелок и Менестрель. Певец, обмакивая палец в вино, нарисовал на столе карту.

– Пойдем в обход городов – там выступить все равно не позволят. Окольными дорогами – от селения к селению.

– Правильно. Не забывай, вас ищут – и тебя, и девушку. И вообще, на дорогах неспокойно, а среди вас ни одного воина.

Менестрель улыбнулся:

– Мы уж побережемся. Поберегись и ты.

– Побываете в Арче?

– Непременно. Музыканты хотят узнать о судьбе Овайля. Если повезет, присоединимся к его труппе… – и, перебив себя, воскликнул: – Ну заходи, чего прячешься?

Плясунья просунула голову в дверь:

– Я мимо шла…

– Угу, – согласился Менестрель. – Мимо – в третий раз.

Плясунья переступила порог. В руках она держала ворох разноцветных лоскутков. Пояснила:

– Гильде подарочек хочу смастерить.

– И негде тебе, бедной, устроиться с шитьем, – посочувствовал Менестрель. – Ладно уж, присаживайся к столу.

Плясунья охотно воспользовалась приглашением. В комнате на минуту воцарилась тишина. После паузы Менестрель сказал:

– Я для тебя песню сочинил.

– Правда? – обрадовалась Плясунья. – Спой.

– Непременно. – Он долго и серьезно смотрел на нее, потом коснулся струн.

– Твой олень, незнакомый странник, мне приснился сегодня ночью,

Он стоял на речном обрыве и смотрел в бегучую воду,

Я ему помешать не смела, даже если б с обрыва прыгнул,

Я его не остерегла бы, только б плакала, глядя вслед.

Твой олень, незнакомый странник, подошел ко мне без опаски.

Я подумала: «Невозможно, невозможно, непостижимо…»

Удивительно это было – светлый вестник, посланец славный,

Как знакомец ко мне подходит, хлеб берет у меня из рук.

Твой олень, незнакомый странник, на рассвете мой сон покинул —

Ты об этом и знать не знаешь, ты меня и, взглянув, не вспомнишь,

Только скажешь о добром часе, только спросишь, о чем печалюсь,

Пожелаю тебе удачи – глаз не щурь, не шути со мной.

Твой олень, незнакомый странник, пусть тебе обо мне расскажет,

Не сегодня, да и не завтра, не весенней коварной ночью,

Но когда наяву увидишь давний сон далекого детства,

Как слетает лесная птичка без оглядки в твою ладонь…

Низко пригнув голову к шитью, сидела Плясунья. Все верно. Над судьбой Артура она не властна. Вздумает король погубить себя – погубит. Остановить его, удержать – как? Артур, верно, уже и думать о ней забыл. Какая-то танцовщица! Это ей в сердце вошел навечно.

Плясунья машинально перебирала лоскутки. На что надеяться? На то, что в глубине души король хранит воспоминание о ней? И что в один прекрасный день это воспоминание окажется важнее всего – важнее венца, важнее власти? И спасет Артура?..

Скрипнула дверь – Менестрель ушел. Плясунья подняла голову. Тихо спросила Стрелка:

– Вы видели короля?

Стрелок повернулся к ней. Девушка на него не смотрела – вдевала нитку в иголку.

– Видел. Представить не можешь, как он изменился. Сам на себя не похож. Как объяснить… – Стрелок замолчал, подыскивая слова. Вспомнил, как Артур бросил ему вызов, встав под стрелы. – Раньше в нем словно огонь бушевал. Теперь огня нет – пепел. Алые маки выцвели, стали серыми.

– Он вернулся с войны. Ранен, измучен.

– Не о том речь. Я видел его на войне пострашнее этой. Когда из похода возвращались, Артур держался лучше всех. Казался всех сильнее, всех увереннее. За ним любой бы пошел. А сейчас… Словно он не хозяин сам себе… Понимаешь?

– Да. – Девушка думала о короле из пьесы Овайля: этот властитель повторял все ужимки черной тени, выросшей за спиной. – Вы говорили с ним?

Стрелок чуть улыбнулся:

– Поклон от тебя передал.

Плясунья смотрела во все глаза. Стрелок намеренно заговорил с Артуром о ней! Значит… Значит, полагал – Артуру она не безразлична!

Ей одновременно захотелось запеть и заплакать.

– Уверен, – проговорил Стрелок, – тебе он не причинит вреда. Даже узнав, что ты заодно с нами.

– Ему следует это знать, – выпалила Плясунья и, почти задыхаясь, спросила: – Что он ответил?

– Ничего. Боюсь, мои слова его слегка оглушили.

– Жаль.

– Извини, я не хотел…

– Жаль, что слегка! – взорвалась Плясунья, схватила в охапку лоскутки и вылетела за дверь.

* * *

Стрелок взял кружку с вином, поискал глазами свободное место и сел лицом к дверям таверны. Он должен был встретиться с Мелпом, слугой лорда Гаральда, и пришел загодя. Неторопливо прихлебывая терпкое вино, оглядел зал. Народу в таверне собралось изрядно. Выскочила танцовщица, – должно быть, у хозяев таверны дела шли неплохо, раз смогли оплатить разрешение.

Танцовщица была недурна лицом и стройна, но Стрелок взирал на нее с жалостью. Платье, сшитое из пестрых лент, едва прикрывало девушку, а ее движения больше всего напоминали судороги полураздавленного червяка.

Зал разгорался, глаза мутнели, пьяные голоса выкрикивали непристойности, явно принимаемые девушкой за высшую похвалу. Стрелок гадал, как люди, рукоплескавшие Плясунье, могут довольствоваться подобным зрелищем?

Ему отчетливо вспомнился танец Плясуньи. Девчонка кружилась по столу – легкая, невесомая; порхали руки, стучали каблучки. Она радовалась жизни и наполняла радостью сердца других; точно солнечный зайчик, освещала все вокруг. Каждый, кто смотрел на нее, начинал улыбаться.

…В чадящем факельном свете полуголая девица изгибалась на столе, уродливые течи разбегались по залу, обвивали зрителей. Стрелку вдруг померещилось, что лица вокруг искажаются. В одном открылся волчий оскал, в другом мелькнуло кабанье рыло, в третьем наметился бараний лоб.

Охотник знал, что звери всегда прекрасны: будь то волк, или кабан, или овца. Но люди, обретая звериные черты, становились безобразны. Это были уже не люди и не звери – оборотни.

Самоуверенная дуреха выпускала на волю оборотней, готовых ее пожрать, и не понимала этого. Так человек, не сознающий своей болезни, заражает остальных.

Плясунья пробуждала любовь. Трактирная девица воображала, будто вызывает те же чувства. Но разве могут любить оборотни?

Стрелок отвернулся.

Тянулись минуты. К беспокойству лучника, Мелп запаздывал. Стрелок не знал, что произошло в замке, и тревожился за лорда Гаральда. Артур мог задаться вопросом: как беглец сумел скрыться, когда это изучил расположение покоев? Выходит, в замке у него был союзник. Кто? Быть может, лорд Гаральд? Слишком кстати вернулся.

Если возьмутся за его слуг, а те упомянут о зеленоглазом спутнике, провожавшем лорда до самой столицы… Стрелок со стесненным сердцем подумал о среброволосой леди.

В очередной раз стукнула входная дверь. Вошедший на мгновение остановился, окинул взглядом зал. Отбросил капюшон. Стрелок поднес кружку к губам, отпил глоток, другой… Вошедший спросил вина, выпил прямо у стойки и покинул таверну. Стрелок последовал за ним чуть погодя.

Мелп дожидался за углом.

– Лорд Гаральд?.. – спросил Стрелок вместо приветствия.

– Милорд ждет вас.

Вот и дом с барельефами. На этот раз лильтерец проводил Стрелка наверх, в богато убранную комнату. Охотник присел на скамью, укрытую темно-лиловым каралдорским ковром. Дверь отворилась, и вошел лорд Гаральд. Провозгласил с порога:

– Вы живы!

Стрелок поднялся навстречу:

– Я спасся благодаря вашей предусмотрительности. Вы подготовили путь к отступлению.

– Моей предусмотрительности! Если бы! За всю жизнь, кажется, я не проявлял столько беспечности. Я должен был предвидеть, что у Артура не хватит сил высидеть весь Совет. Расскажите, что случилось. Вы встретились с королем?

– Да. Столкнулись лицом к лицу. Было не спрятаться.

Лорд Гаральд внимательно выслушал лучника, в досаде покачал головой:

– Артур заинтересуется, как проникли в его покои.

– Уже заинтересовался. Подземный ход обнаружен.

– Откуда вы знаете?

– Был в лесу. Там у камней остались следы на влажной земле. Ходили двое.

– Конечно, Артур с братцем. О подземелье придется забыть, там будет засада. Надо изобрести что-то другое… – Он выжидающе посмотрел на Стрелка.

Лучник ответил незамедлительно:

– Я уже думал об этом. Главная опасность исходит не от короля, а от Магистра. Если бы удалось справиться с ним…

– Считаете, это легко? – Лорд Гаральд вспомнил о неудачном покушении: Гирсель-южанин помешал.

Ему представилось белое от бешенства и унижения лицо мальчишки, которого прогнал прочь после состязаний. Лорду Гаральду не часто случалось поддаваться порывам гнева, но в тот день он был в ярости: мантию Великого Лорда отдали Артуру. Да еще его лучник одержал победу. Вот и сорвал зло на мальчишке. А поговорил бы с ним мягко, утешил, объяснил: не такой уж позор проиграть опытному лучнику – южанин за него в огонь и в воду пошел бы. Теперь же верно защищает Магистра.

– Надо уличить Магистра в измене. Думаю, он служит Каралдору, – сказал Стрелок.

– Магистр? Каралдору? – Лорд Гаральд задохнулся. – Постойте… – Вельможа вскинул руку, хотя Стрелок не перебивал. – Постойте… Последние решения король принимал по подсказке Магистра. Сплошные уступки Каралдору. Они получают наш лес по такой цене, что, боюсь, отец Аннабел восстанет из гроба. Расплачиваются безделушками. Большинство товаров ввозят беспошлинно. Нынче Магистр требует распустить наемное войско. Мол, слишком дорого обходится. Это-де успокоит каралдорцев, а то они, бедолаги, боятся нашего нападения.

– Магистр даже не ищет правдоподобного предлога. Любопытно, почему? Считает всех глупцами?

– Почему бы и нет, если находятся такие, кто верит ему. Нужны доказательства сговора Магистра с каралдорцами. Иначе короля не убедить.

– Если Магистр связан с Каралдором, то должен писать своим хозяевам и получать приказы оттуда. Нужно перехватить одно из писем.

– Не так это просто. В распоряжении Магистра сотни человек. Как узнать, кто из них гонец? Не следить же за каждым? Мне, правда, удалось перекупить соглядатая Магистра. Теперь он доносит на хозяина. Но связь с Каралдором – тайна тайн… – Лорд Гаральд помолчал, – Я написал леди Дарль, велел отпустить вашего друга. Скоро он будет здесь.

– Благодарю. Он незаменимый помощник…

Стрелок не договорил. В дверь стукнули. Заглянул Мелп:

– Милорд, прибежал человек из замка. Новости. Час назад прискакал гонец. В столицу направляется каралдорский посланец.

* * *

Великая честь ожидает жителей королевства, великая честь! Добрые подданные, ликуйте, небывалая слава и почет вам выпали – принимать каралдорских посланцев. Гордитесь милостью, оказанной вам могучим Каралдором. Немалой чести удостоились – склониться пред Черным вороном, даром что разбили войско его у Поющих Камней.

Радуйтесь! Каралдор щедро одарит вас тем, в чем сам не нуждается: дешевыми тканями да плохо сработанными побрякушками. А взамен скромно позволит оделить себя вековыми арчинскими соснами, дивными мехами, золотыми и серебряными украшениями, нитями крупного жемчуга, янтарными мозаиками и многим, и многим…

Добрые люди, извлекайте из сундуков самые нарядные одеяния, в которых еще недавно встречали воинов, проливших кровь в каралдорской сече. Выстраивайтесь вдоль дорог – стоит поглядеть на зрелище.

Высоко подняв головы, едут каралдорские посланцы. Словно в захваченную страну вступают. Скажешь разве, что еще недавно они убирались восвояси, когда каралдорскому королю было отказано в руке принцессы Аннабел? О, теперь они уверены – отказа ни в чем не встретят. Надменно обводят взглядом толпу: полюбуйтесь, оборванцы, на могущество Каралдора. Каралдор вашему королевству не чета: жители сыты, стада тучны, нивы обильны.

Король болен, и встретить каралдорцев поручено Магистру. Тот расстарается, явит возможное усердие.

Лучшие рыцари королевства выезжают из города приветствовать посланцев, с почетом проводить в столицу. Каралдорцы прибывают вечером, в их честь устроено факельное шествие, город освещен так, как давно уже не бывало. Огненные блики пробегают по золоченым доспехам рыцарей, по расшитым золотом стягам с гербами.

Герб каралдорцев – неслыханное дело – несут первым, и лишь за ним следуют королевские алые маки и черный лев.

– Бросьте в толпу деньги, – говорит каралдорец своему оруженосцу. – Хочу посмотреть, как они будут драться друг с другом и падать в грязь, выхватывая монеты из-под копыт. Да смотрите, много не кидайте.

В замке никто не ложится. Спешно накрывают столы – редкие яства, из подвалов выкатывают бочки лучшего вина. Придворные – хмурые и невыспавшиеся. Уже несколько ночей Магистр не дает им покоя, готовит к встрече гостей: кланяться ниже, а теперь несколько шагов вперед и снова поклон… Оглядывает дам – лучшие ли одеяния и драгоценности явлены взорам посланцев? Гроза ждет тех, кто осмелится одеться менее пышно, чем на свадьбу принцессы.

Магистр одаривает благосклонным взглядом леди Амелию. Лицо и фигура ее выражают полную готовность оказать гостям требуемый почет. На ее шее густеют пурпуром рубины – плата Артура за донос на королеву. Магистр медлит возле леди Амелии, касается ее белоснежной шеи. Леди Амелия опускает ресницы, потом взглядывает быстро и откровенно, обнажает в улыбке зубки. Магистр торопится, некогда, главное – принять каралдорцев, но придет время, вспомнит и этот взгляд, и эту улыбку.

Гремят трубы, распахиваются ворота, движется кавалькада, испуганно шепчутся горожане: шествие напоминает траурное. Большинство в процессии – люди Магистра, одетые в черное.

Не подобало бы устраивать торжества, раз король болен. Но посланцы прибыли, и пиры следуют за пирами, охоты за охотами…

Артур по настоянию лекаря проводит дни в постели, в придворных забавах участия не принимает, но каждый вечер зовет Магистра, допытывается – зачем пожаловали каралдорцы? Не может долее молчать Магистр и отвечает. Гости просят о пустяке, дружеской услуге, доказательстве доброго расположения.

Каралдору грозит война с Бархазой, и вот они ждут, что доблестный король Артур двинет против бархазцев свое войско. Каралдорский король примет это как знак дружбы и верности и тогда заключит с королем Артуром союз на все времена.

– Славное предложение, – твердит Магистр, но маленькие глазки с тревогой останавливаются на Артуре.

Король молчит.

– Война с Бархазой, зато мир с Каралдором, – настаивает Магистр, но, как ни старается, не получает ответа, и каралдорский посланец, узнав о том, смотрит неласково.

Следующим утром двери тронного зала распахиваются настежь. Король, вопреки настояниям Либурне, намерен подняться с постели и выслушать посланцев.

…Три ступени ведут к подножию трона, над ним раскинут лазоревый балдахин, расшитый серебром. Справа оруженосец держит стяг с алыми маками и знаменитым мечом, слева – поднялся на дыбы черный лев. Алый плащ наброшен на плечи Артура, золотой с изумрудами венец – на челе его.

Приближаются каралдорцы. Впервые приходится им отвешивать низкие поклоны, а король и не думает сойти с трона навстречу. Магистр теряется: рванулся было вперед, под взглядом короля замер и вместо ожидаемых посланцами десяти шагов делает только два.

Глава посланцев умудрен годами, лет за сорок, глаза – темные, влажные, подвижные – улыбаются королю, испепеляют Магистра, презирают разряженную толпу придворных.

Но главное внимание – на короля. Каралдорец видел Артура в сече – издалека. Теперь вблизи. Бледен, глаза запали, под глазами темные полукружья – не отговорка, вправду болен. Тем легче добиться уступок. Глаза тусклые – славно, а вот губы не нравятся – твердые губы и сложены язвительно, не разучился еще смеяться, и посадка головы, плечи, – нет, не хорошо, за королевский венец до смерти драться будет… Тем больше лести, на лесть и не такие покупались.

– Ваше величество, как расцвела страна при вашем благодатном правлении…

«А нищих, нищих-то сколько, – (это, конечно, не вслух), – ремесла умирают; сеют втрое меньше, чем сеяли; еще бы, дешевое каралдорское зерно ввозят без пошлины…»

– С грустью узнали о вашей болезни и болезни ее величества. Возможно, недомогание королевы вызвано естественными причинами и она готовится подарить стране наследника?

«Боится этого каралдорский король, ох как боится… Магистр-хитрец может и солгать, утаить».

Пальцы Артура цепенеют на подлокотниках.

– Королева больна, – бросает он.

Шепоток летит по залу, все знают, что Артур не входит к королеве с самого дня коронации. Подарок властелину Каралдора.

Разворачивает посланец свиток, скрепленный печатью с простершим крыла вороном.

Слышит и Артур, и придворные, и лорды Совета предложение каралдорского короля. Обводит Артур глазами притихший зал. Читает по лицам.

Лорд Гаральд: «До чего же умны каралдорцы! Сначала нашими руками отобьются от Бархазы, потом займутся нами».

Леди Амелия: «Мир с Каралдором – прекрасно. Полные лавки пряностей и благовоний, мягких ковров и пестрых вышивок».

Магистр: «Война с Бархазой, мир с Каралдором. Мир на века».

Вчера Артур готов был отказаться наотрез, сегодня колеблется. Магистр уверен: каралдорцы устали и хотят мира. Цена высока, но если каралдорский король сдержит слово…

Артур скользит взглядом по лицам придворных, пытаясь сообразить, кого не хватает, кого хочет увидеть? И вдруг понимает – Аннабел! Ему нужен совет Аннабел. Она с уверенностью может сказать, как в подобном случае поступил бы ее отец, а он был мудрым правителем.

Глаза посланца вопрошают, умоляют, обещают, требуют.

– Я дам ответ через десять дней.

Артур встает, спускается по ступеням, пересекает зал. Все, включая каралдорцев, склоняются перед ним.

* * *

После долгой теплой осени наступила внезапная холодная зима. Еще третьего дня народ разгуливал в легких плащах, с непокрытыми головами, а кое-кто и босиком; но к вечеру пошел снег и сыпал, сыпал, ровной пеленой укрывая сухую землю, зеленую еще траву, бурые палые листья. За три дня намело такие сугробы, словно на дворе стоял январь, а не ноябрь.

Стрелок придержал коня, приподнялся на стременах, оглядываясь. Мир стал белым – белый снег, белое зимнее небо, белые деревья.

– Вот они. – Стрелок вытянул руку, указывая на удаляющиеся черные точки. – Четыре, пять… Да, все семеро.

– Гонец и шесть человек охраны, – пробормотал Мелп. – Каралдорец и люди Магистра.

– Немалый отряд, – заметил Плут, стряхивая снег с плаща.

Благодаря заботам лорда Гаральда они были одеты по-зимнему: в короткие шерстяные военные плащи, теплые меховые куртки.

– Что будем делать? – спросил Плут. – Так и потащимся за ними через все королевство?

Мелп покачал головой:

– По словам лорда Гаральда, король обещал дать ответ каралдорцам через десять дней. Сегодня истекает пятый. Три дня нам понадобится на возвращение в столицу. Дольше ждать нельзя. Нужно добыть письмо и уличить Магистра. Не вышло хитростью, попытаемся силой…

– Трое на семерых? – усомнился Плут.

– Обгоним их ночью, устроим засаду. Успеем нескольких снять стрелами прежде, чем дойдет до рукопашной.

– Хитростью вернее, – настаивал Плут.

– «Хитростью!» – передразнил лильтерец. – Многого ты добился хитростью. Три дня за ними плетемся.

– Сегодня вечером… – начал Плут.

– Сегодня вечером, – перебил Мелп, – все будет как всегда. Едва стемнеет, они остановятся на постоялом дворе, в общий зал не спустятся, поедят наверху. А если и спустятся, кто-то останется присматривать за вещами. На ночь запрут двери, и ничего…

– А ты что предлагаешь?

– Напасть…

– Нет, – положил конец спору Стрелок. – Их семеро. Пока справимся с охраной, гонец успеет ускакать. И потом, надо обойтись без шума. Чем позже Магистр и каралдорцы услышат о случившемся, тем лучше.

– Важно заполучить свиток.

– Если нападем открыто – укажем Магистру, что за его гонцами охотятся. И погубим человека, сообщившего лорду Гаральду об отправке гонца. Думаю, потому лорд Гаральд и просил снять копию с письма, а не красть.

Мелп промолчал.

Они ехали весь день, не теряя из виду всадников, но и не приближаясь. Снег падал крупными хлопьями, на еловые лапы ложился пластами, на сосновые ветки – комочками. Начинало темнеть, когда впереди показалось маленькое селение.

Стрелок спешился и отправился на разведку. Вернулся с известием, что каралдорец и люди Магистра решили заночевать в этом селении.

– Вот что я придумал, – сказал Стрелок.

Некоторое время друзья совещались, склонившись голова к голове. Затем Плут восторженно присвистнул.

– Это должно получиться!

Мелп, однако, продолжал хмуриться.

– Слишком опасно.

– У тебя есть план лучше? – осведомился Плут.

Мелп неопределенно хмыкнул, и Плут погнал коня к селению. Заехав на постоялый двор, кинул подскочившему слуге поводья и направился прямиком к хозяину, стоявшему на пороге. В такую пору гости бывали редки, а тут прибыло сразу несколько. Хозяин сиял от радости. Плут, впрочем, не поторопился спросить комнату, а, нагнувшись к уху хозяина, что-то прошептал. Хозяин глазами и ртом изобразил букву «О». Тогда в руку его из руки Плута перекочевал увесистый кошель. Хозяин, оставив всякие сомнения, мелко закивал и вместе с гостем вошел в дом.

Стрелок с Мелпом выждали, пока совершенно стемнело. Наконец охотник скомандовал:

– Пора.

Селение было небольшим, постоялый двор – захудалым, и все же после долгой дороги его ярко освещенные окна манили, сулили тепло и отдых. Хозяин был сама приветливость. Верно говорят – счастье к счастью! Восемь постояльцев, а тут еще двое.