Текст книги "Седьмой этаж"

– Попробую, – не слишком уверенно протянула Эм. – Вот блин, никогда не думала, что могу быть такой размазнёй. Никак у меня не получается вести себя с ним, как с другими парнями. Какой-то барьер у меня в сознании всё время присутствует, и я его никак не могу преодолеть. Я и ужасно хочу его видеть, и боюсь с ним встречаться.

– Эм, тебе не нужно делать ничего особенного. Попасть в глупое положение, просто общаясь с парнем, практически невозможно, так что бояться абсолютно нечего. Ты ничем не рискуешь, а выиграть можешь многое.

Эм пожала плечами.

– Ну да, что мне ещё остаётся.

– Эм, побольше оптимизма. И постарайся уяснить для себя, что он обычный парень, которому ничто человеческое не может быть чуждо. Больше уверенности в себе. Я ни за что не поверю, что ему неприятно с тобой общаться, и что ты ему совсем не нравишься. Ты очень красивая, умная и обаятельная девушка, нормальный парень не может этого не замечать.

– Нормальный не может. Это точно, – ответила Эм и рассмеялась.

Женька тоже расхохоталась.

– Ну, если это не так, то и из-за той девушки ты тогда тоже зря переживаешь. В общем, договорились, что ты завтра пойдёшь утром завтракать с ним?

– Договорились.

* * *

Разговор с Женькой вывел Эм из ступора. Перспектива действий её воодушевляла. Она почти не видела Глеба в течение этой тоскливой недели и чувствовала, что страшно по нему соскучилась. Она встала на следующий день очень рано и отправилась на кухню с замиранием сердца.

Он доставал чашку из шкафа в тот момент, когда она вошла.

– Привет, – сказала она.

У неё потеплело на душе от его присутствия. Она так боялась, что его тут не окажется.

Он неловко обернулся и чуть не выронил чашку.

– Ух-ты, – Глеб поймал непослушную посудину в полёте и приветливо улыбнулся Эм. – Привет.

Сразу достал ещё одну чашку.

– Будешь яичницу? – поинтересовался он.

– Буду, – согласно кивнула Эм.

Она обычно так плотно не завтракала, но ей ужасно хотелось, чтоб он что-нибудь сделал для неё.

Сковородка уже стояла на плите, он мигом разбил на неё пару яиц.

Эм нарезала хлеб и поставила тарелки на стол. Оба молчали, но тишина показалась ей какой-то уютной и содержательной.

– Готово, – Глеб разложил яичницу по тарелкам. – Приятного аппетита.

– Спасибо, тебе тоже приятного аппетита.

– Угу.

Они пару минут молча звенели вилками. Эм прикидывала, о чём с ним поговорить.

– Глеб, как у тебя дела с тем зельем, которое в прошлый раз не получилось?

– А, не выходит пока ничего. Надо ещё подумать над ним.

– А что это за зелье?

– Это лекарство от одной жутковатой болезни, которую можно заполучить в результате укуса гигантской сколопендры. Довольно эффективное, но у него куча неприятных побочных эффектов. Само зелье сварить не проблема, но я хочу его усовершенствовать.

– Это сложно, наверное?

– Да, непросто. Можно годами ставить эксперименты и не получить нужного результата.

– А тебе больше нравится экспериментировать, или больных лечить?

– Я экспериментирую для того, чтоб лечить более эффективно. Одно с другим связано.

– Нет, я имела в виду, тебе с людьми больше нравится работать, или опыты ставить?

– Ну, оба эти процесса приносят удовлетворение. Хотя… я, кажется, понимаю, о чём ты.

Он помолчал минутку.

– Я как-то не задумывался над этим, но, пожалуй, я не хотел бы запереться в лаборатории и заниматься исключительно наукой. Понимаешь, я ставлю эксперименты не ради самих экспериментов, а чтоб это помогло конкретным больным. Я хочу сам применять их в клинике. И ещё, мне совсем не скучно лечить людей от самых банальных неприятностей, хотя обычно я имею дело с особыми ситуациями. По крайней мере, пока работа с людьми мне не надоела и меня не тянет заниматься исключительно научными разработками… Эм, мне пора бежать.

Он поднялся с места и стал собирать посуду.

– Ты иди, я сама уберу.

Эм непроизвольно остановила его руку, которой он потянулся за тарелкой. Для неё самой это прикосновение стало неожиданностью, и она еле удержалась от того, чтоб резко не дёрнуться. У него на лице не дрогнул ни один мускул, но во взгляде мелькнуло что-то похожее на беспокойство. Он убрал свою руку только после того, как она её отпустила.

– …Ладно, тогда я пошёл.

В дверях он обернулся.

– Удачного дня.

Ох, как же ей не хватало этой фразы! У неё сегодня всё-всё будет хорошо.

Глава 7. Пётр плюс Каролина.

День пролетал за днём, неделя за неделей. Как-то вечером, когда на дворе уже стоял декабрь, девчонки втроём заседали вечером в холле. Лизе захотелось пить, и она убежала на кухню.

Прошло некоторое время, и из коридора послышался её хохот. Она с кем-то болтала и заливалась смехом. Девчонки примолкли, прислушиваясь к шуму.

– Интересно, что это Лизу так рассмешило? Кажется, она с Дэнькой болтает, – сказала Женька, заинтересованно глядя на стеклянную дверь, ведущую в коридор.

– Ну, если с Дэнькой, то неудивительно, что она так заливается. Он и мёртвого рассмешит, когда у него настроение есть, – ответила ей Эм, усмехнувшись.

В следующую минуту Лиза впорхнула в холл, всё ещё хихикая.

– Девчонки, мне тут Дэн рассказывал про новенького, который вчера к нам на этаж заселился. Там такая история вышла, обхохочешься, – Лиза весело рассмеялась. – Нет, пусть он лучше сам вам расскажет.

Женька и Эм ещё не успели и слова сказать, как она высунулась в коридор и крикнула:

– Дэн! Иди сюда, девчонки тоже хотят про нового соседа послушать!

Дэн незамедлительно откликнулся на её зов и заявился в холл, самодовольно ухмыляясь.

– Что за история? – спросила Женька, уже достаточно заинтригованная.

– Ой, девчонки, там такой кадр, умереть не встать, – опять расхохоталась Лиза. – Дэн, ну давай, рассказывай!

Дэн демонстративно прокашлялся и начал свой рассказ:

– Короче, вчера этот чудик заявился на этаж практически среди ночи и умудрился перепутать свою комнату с комнатой Глеба. Впёрся туда в темноте со своими манатками и свалил их прямо на кровать, в которой в это время Глеб уже дрых без задних ног. Глебыч спросонья не стал долго разбираться кто, зачем и почему, а сходу заехал этому красавцу так, что тот в коридор с грохотом выкатился. Мы с Илюхой на шум из комнаты выскочили, смотрим, сидит это чудо под стеночкой с ошарашенным видом, бланш у него под глазом наливается, а из комнаты один за другим его чемоданчики вылетают. Потом наш Глебушка на пороге нарисовался и с некоторым опозданием полюбопытствовал, что собственно, его ночному гостю было от него надо. Новенький с пола соскрёбся и стал в извинениях рассыпаться. Ну, Глеб у нас мужик культурный, до него, когда дошло, что просто ошибочка вышла, тоже извиняться стал, поволок этого подбитого к себе в комнату, какие-то примочки на глаз сделал – благо, он что сломает, то и починить может. Короче, бланш он ему ликвидировал за пару минут, но они ещё минут пятнадцать друг перед другом расшаркивались. За это время чудик умудрился смахнуть со стола пару пузырьков с какими-то зельями, споткнулся об табуретку и чуть не оборвал штору, за которую успел уцепиться. Глебыч, видно, оценил, наконец, масштабы бедствия, понял, что если этот визит продлится ещё какое-то время, то он рискует лишиться части своего имущества, сгрёб этого чудика в охапку вместе с его пожитками и аккуратно спровадил к нему в комнату.

Дэн сопровождал свой рассказ такими ужимками и гримасами, в красках описывая события, что девчонки просто покатывались от смеха.

– Глеб сам виноват. Что он дверь в комнату не запирает на ночь? – утирая слёзы, заявила Лиза.

– Считаешь, он в этом нуждается? – хмыкнул Дэн. – Хорошо ещё, что он заклятьем в этого дурика спросонья не пульнул.

– Однако не слишком тёплый приём вы новичку устроили. Нехорошо это как-то, – укорила Дениса Женька, с трудом подавляя улыбку.

– А я чего? Я ничего. Мы с Илюхой и пальцем его не тронули, все претензии к Глебычу. Да он, в принципе, уже сто раз извинился, – отмахнулся от неё Дэн. – И вообще, этому чудику, с его феноменальной способностью попадать в переделки, наверняка не привыкать получать тумаки. У него, наверное, уже иммунитет на них выработался. Он даже не особо расстроенным выглядел, когда в глаз получил.

– Как этого бедолагу зовут-то? – поинтересовалась Женька.

– Пётр. Я такого чудилу ещё ни разу в жизни не видел. Прикиньте, он этот… энтомолог, – прихрюкнул Дэн.

– Это из какой области? – озадаченно спросила Лиза.

– Это специалист по насекомым, – тут же пояснила Женька.

– Ну, не совсем специалист ещё, он же студент, на втором курсе учится, как мы. Но точно на этом повёрнутый, – Дэн покрутил пальцем у виска.

– У него куча каких-то сушёных мерзких тварей по коробочкам распихана. Когда Глебыч его чемоданчик в полёт отправил, тот раскрылся и из него эти коробочки с прозрачными крышками посыпались. Там и тараканы какие-то, и бабочки, и личинки. Бэ-э-э. Гадость страшная. Он над этими коробочками кудахтал, как наседка.

– А сейчас-то он где? – полюбопытствовала Лиза.

– Надеюсь, что в своей комнате сидит. Пусть уж лучше там всё громит. Он утром уже кокнул на кухне сахарницу и чуть не сжёг микроволновку. Чувствую, придётся теперь постоянно упражняться с восстанавливающим заклинанием.

– Да ладно, Дэн, ну с кем не бывает. Может он просто не освоился ещё, – Женька, как всегда, старалась проявлять лояльность.

– Ага, не освоился. Боюсь, пока он освоится, от нашей общаги одни руины останутся, – фыркнул Дэн.

Дэн своим рассказом страшно раздразнил любопытство девчонок. Всем троим теперь ужасно не терпелось взглянуть на нового соседа. Впрочем, такой случай представился им скорее, чем даже можно было ожидать. Компания ещё не успела закончить обсуждать последние события, как раздался звук разъезжающихся створок стеклянной двери, и в холл боком протиснулся долговязый паренёк. Руки его были заняты большим прозрачным ящиком. Дэн явно ошибался, предположив, что новичок сидит у себя в комнате. Девчонки уставились на парня во все глаза. Тот, неожиданно оказавшись в центре всеобщего внимания, ужасно смутился.

– З-здрасьте, – промямлил он, краснея.

– Привет, – дружно ответили девчонки, а Дэн криво ухмыльнулся.

На минуту зависла пауза, в течение которой парень краснел всё гуще, продолжая обнимать свой ящик, а девчонки молча смотрели на него, вежливо улыбаясь и не находя, что сказать. Сообразительный Дэн припомнил, что правила светского этикета требуют представить новичка обществу.

– Девчонки, знакомьтесь, это Пётр, – сказал он, с трудом удержавшись от того, чтоб не прибавить – тот самый чудила. – А это Лиза, Женя и Эмма, – представил Дэн девушек.

Пётр, который имел настолько несолидный вид, что его куда уместнее было бы называть Петенькой, чем Петром, часто заморгал глазами и как-то судорожно кивнул головой. У него были светло-русые волосы, немного вздёрнутый нос, ясные, широко распахнутые голубые глаза, не оставляющие никаких сомнений в том, что они, безусловно, являются зеркалом его души, в котором можно без особого труда разглядеть всю его сущность до самого донца. Прибавим к описанию ямочку на одной щеке, неизменно появляющуюся, когда он улыбается своей немного неуверенной, но совершенно искренней улыбкой, и можно будет получить вполне отчётливое и безошибочное представление не только о его внешнем, но и о внутреннем облике. Словом, в этом парне и на первый, и на второй взгляд было что-то очень трогательное, возможно, немного комичное, но, безусловно, вызывающее симпатию и расположение.

Последовали взаимные заверения в том, что всем очень приятно познакомиться.

Пётр помялся ещё пару секунд, потом сделал несколько шагов, намереваясь пересечь холл и пройти в свою комнату, но умудрился зацепиться ногой за складку ковра. Теряя равновесие, он попытался удержать свой ящик, но тот, очевидно, был довольно тяжёлым, и Пётр, в конце концов, рухнул прямо на него. Ящик остался целым, но крышка с него слетела. Девушки заохали и бросились было парню на выручку, но тот вдруг завопил:

– Нет, пожалуйста, стойте на месте, не двигайтесь! Вы её раздавите!

Все замерли от неожиданности. Пётр стал ползать вокруг ящика, издавая какие-то специфические звуки и что-то высматривая на полу.

– Ты чего потерял-то? – подозрительно спросил Дэн.

– Каролину. Она выпала, когда я упал. Только не наступите на неё, пожалуйста.

У Дэна появилось очень нехорошее предчувствие.

– Какая ещё Каролина? Ты можешь толком объяснить? – опасливо оглядываясь по сторонам, поинтересовался он.

– Мой паук. Моя, в смысле. Это самка.

Дэн судорожно вздохнул и позеленел, Лиза с Эм взвизгнули. В одну секунду все трое запрыгнули на диван. Одна Женька мгновенно сориентировалась в ситуации. Она плавным движением свела руки вместе и произнесла:

– Каролина сфера клаудеро.

Потом она вытянула руки вперёд и сделала такое движение, словно что-то притягивает к себе. Повинуясь заклинанию, по направлению к ней откуда-то из угла полетел прозрачный пузырь, в который был заключён здоровенный чёрный волосатый паук. С дивана снова раздался визг девчонок и очередной судорожный вздох Дэна. Женька ловко направила пузырь с пауком в ящик, а потом сняла заклинание.

Пётр облегчённо вздохнул. Он запустил в ящик руку, достал паука и стал любовно гладить его по волосатой спинке.

– Ах, ты моя хорошая. Как же я испугался, что с тобой что-нибудь случится. Спасибо большое! – он с благодарностью посмотрел на Женьку.

– Не за что, – ответила Женька.

– Отнесу её в комнату, она, наверное, переволновалась.

И Пётр потащил свой ящик к себе в комнату.

Троица на диване ошалело переглядывалась.

– Не, ну нормально?! – Дэн первым обрёл дар речи и активно им воспользовался. Он орал на всю глотку, багровея от возмущения. – Паучок, видите ли, переволновался!! А ничего, что мы тут чуть в штаны не наделали?! Надеюсь, он дотащит это чудовище до своей комнаты, не вытряхнув его где-нибудь по дороге! Блин, это что же, теперь в общаге будет такая опасная тварь жить?! Куда только комендант смотрит!? Этот болван запросто её опять погулять выпустит!! – разорялся он на всю общагу, не слезая с дивана.

– Дэн, да тише ты, не психуй так, паук, видимо, не ядовитый. Ты же видел, Пётр его в руки спокойно берёт, – попыталась унять митингующего Дэна Женька.

– Да ты что, не видишь, он же чокнутый! Ты же знаешь, я любых насекомых хронически не перевариваю! Я даже маленьких пауков до смерти боюсь, а тут такое чудовище! Я теперь вообще спать не смогу спокойно!

– Ну… надо будет сказать Пете, чтоб он не выносил паука из комнаты и тщательно следил за тем, чтоб ящик был закрыт, и паук не убежал, – не слишком уверенно продолжала Женька.

– Да ты что, не видишь, с кем мы дело имеем?! Он же башку свою потеряет и не заметит, а ты говоришь, что он за пауком сможет уследить! Вот послал Бог соседа! – истерично причитал Дэн.

– Дэн, давай попросим Глеба, чтоб он тебе помог избавиться от твоей фобии, он хороший врач, – подкинула ему идею Женька.

– Нет уж, не позволю я Глебу эксперименты над собой ставить, я вам не подопытный крысюк! Лучше я добьюсь, чтоб этот Петруша от своего монстра избавился! В конце концов, по правилам общежития, животных тут можно держать, только, если соседи не возражают. А я возражаю! – продолжал возмущаться Дэн. – Правила одни для всех!

– Ну, погоди, Дэн. Надо дать новенькому шанс. Может, ты его паука и не увидишь больше, ты же не в одной комнате с его хозяином живёшь. Если паук не будет выходить за пределы его комнаты, то почему он не может позволить себе оставить его в общаге?

– Знаешь, Жень, – сказала Лиза, слезая с дивана, – меня тоже не радует перспектива такого соседства. Я не хотела бы проснуться от того, что по моей голове здоровенный паук ползает, или под ногами его обнаружить. Гадость какая! Как можно любить пауков, я не понимаю?!

– Да ладно вам, ребята, – вступила в разговор Эм, – Пётр сам заинтересован, чтоб его питомец не пострадал. Он вон как испугался, что мы на него наступим. Думаю, он будет очень тщательно следить, чтоб паук из ящика не уполз. Он свою Каролину, видимо, очень любит. По-моему, он славный парень. Нельзя заставлять его избавляться от своей любимицы, это жестоко.

– Блин, добрые вы какие! А мне что делать? Меня-то кто пожалеет? – не унимался Дэн.

– Ну, давай я буду каждый день на Петину дверь накладывать заклинание, которое не позволит пауку выйти за пределы комнаты. Я это заклинание специально освоила, чтоб нервы себе не трепать, когда мой двоюродный братец приехал как-то к нам домой погостить и приволок с собой своего хамелеона, который имел привычку регулярно удирать из его комнаты, шастать по всему дому и внезапно выскакивать из самых неожиданных мест. Отличное заклинание, меня оно тогда очень выручило. Думаю, проблему с пауком мы тоже сможем уладить с его помощью. Не хочется, чтоб вы с Петей конфликтовали. Надо будет только самого Петю об этом предупредить, – предложила Женька, сочувствуя Дэну, но упорно не желая отступать от позиции миротворца. Денис ещё немного подулся, потом нехотя согласился.

– Ты и меня научи этому заклинанию, а то вдруг ты забудешь его наложить. Я лучше сам буду это делать, уж я-то точно не смогу об этом забыть при всём желании.

– Конечно, я тебя научу. Всё будет хорошо, вот увидишь, – оптимистично заявила Женька.

На том и порешили.

Глава 8. Шаг в сторону.

Глеб не без труда нашёл нужный подъезд. Ну, кто так строит?! Он битый час безрезультатно кружил вокруг дома, который имел какую-то специфическую конфигурацию и запутанную систему входов и выходов. Наконец всё же отыскал нужный подъезд, плюнув на ограничения и применив заклинание поиска. Поднявшись на лифте на двенадцатый этаж, он оказался у двери квартиры, которую искал. Отряхнул снег с волос и с куртки и нажал кнопку звонка.

Послышались быстрые лёгкие шаги, и дверь незамедлительно распахнулась.

– Привет. Ты почему не смотришь в глазок, прежде чем открыть? – назидательным тоном поинтересовался он.

– Ну, я же знаю, что это ты, – беспечно ответила Ира.

– Иришка, нужно быть осторожнее. В жизни всякое бывает. Большая девочка, а не понимаешь элементарных вещей, – пожурил её Глеб и протянул ей коробку с пирожными. – Вот, это к чаю.

– Ладно-ладно, впредь буду умницей, папуля, – рассмеялась Ира. – Ну, ты сам-то входи уже, не стой на пороге.

Он протиснулся за ней в маленькую прихожую.

– Ну вот, смотри, как я тут устроилась. Квартирка, конечно, небольшая, но я ведь одна, так что мне тут вполне комфортно, – сказала Ира, показывая ему своё жилище.

Они прошлись по квартире, потом расположились на кухне.

Иришка накануне позвонила Глебу и позвала его в гости. Её радовало, что в этом городе есть человек, которого она давно знает и может считать своим другом. С тех пор, как она тут поселилась, они с Глебом периодически созванивались, и она неоднократно приглашала его к себе, но он только сейчас смог к ней выбраться. К его приходу она сообразила вполне приличный ужин. Нельзя сказать, что кулинария её конёк, но иногда, под настроение, она может приготовить что-нибудь вкусненькое. Сегодня у неё настроение для этого было.

Они с аппетитом поужинали, болтая обо всём подряд. Время за разговорами летело незаметно. Покончив с ужином, переместились в комнату. Ира достала из шкафа толстый альбом с фотографиями, который она привезла с собой из дома.

– Знаешь, я его повсюду таскаю за собой. Люблю вспоминать школу и наших ребят, – сказала она, любовно проводя ладонью по обложке.

Они с Глебом устроились рядышком на диване и принялись его листать. Там были фото их общих знакомых. Себя Глеб тоже обнаружил на старых школьных снимках. Он очень оживился и с азартом стал вспоминать школьные проделки.

Поглядывая на него искоса, Ира отмечала, какие перемены произошли в нём с тех пор, и в очередной раз сделала вывод, что они пошли ему на пользу. Она помнила мальчишку, угловатого, немного замкнутого, неглупого, очень положительного и в целом симпатичного, но не вызывавшего у неё особого интереса тогда. Ей нравились весёлые шумные парни, а Глеб всегда был по её мнению немного скучным. Она сама, правда, в то время была совсем девчонкой. Внешне он сильно изменился и, определённо, в лучшую сторону, хотя какая-то угрюмость, которая и раньше была ему присуща, стала ещё заметнее, и он кажется старше своих двадцати четырёх лет. Правда, когда он вот так увлечённо ударился в воспоминания и улыбается своей странной полуулыбкой, от него веет какой-то абсолютной надёжностью, и возникает отчётливое ощущение, что эта его угрюмость никогда не имела ничего общего со злостью, завистью, или ещё чем-то негативным. Черты его лица стали мужественнее и интереснее. Она скорее назвала бы его мужчиной, чем парнем. И тембр его голоса что-то будоражит в душе, заставляет прислушиваться не к словам, которые она уже какое-то время совсем не воспринимает, а к биению собственного сердца. Кажется, её шутка про то, что она рискует попасть под его мрачное обаяние, не лишена смысла. От него пахнет как-то слишком волнующе и то, что он сидит так близко, определённо её беспокоит. Она никогда не считала, что он может вызвать у неё какие-то иные чувства, кроме дружеских. До сих пор она не относила его к категории парней, способных задеть её за живое, по ряду причин, которые и сейчас оставались актуальными. И всё же, сейчас она почему-то чувствовала, что вряд ли может быть абсолютно уверенной в своём хладнокровии, отчего у неё появилось настойчивое желание отодвинуться от него подальше.

Он продолжал увлечённо рассматривать фотографии, комментируя их и не замечая её пристального внимания. Перелистывая страницу, случайно слегка задел её коленку. Её захлестнуло горячей волной так неожиданно, что она с трудом сдержала шумный вдох. Он взглянул на неё в этот момент, и их глаза встретились. Волнение в её взгляде заставило его замереть. Улыбка сползла с лица. Жар разлился по телу, перед глазами поплыл туман. Спонтанно возникшее непреодолимое притяжение внезапно потянуло их друг к другу, как магнитом. Губы слились в поцелуе. Почти забытые ощущения вынудили его совсем потерять голову на миг. Он безотчётно притянул её ближе, пьянея от ощущения её податливости и ответного желания. Мысли уступили место чувствам, которым он уже давно не позволял себе давать волю…

Из каких-то тщательно охраняемых тайников души в уплывающее сознание вдруг прорвался укор в глазах цвета лаванды. На него словно опрокинули ведро холодной воды, отрезвляя.

Он осторожно отстранился от неё и какое-то время не знал, что сказать. Она тоже отодвинулась от него немного и сидела, закусив губу и сосредоточенно изучая свои колени.

– И-извини, пожалуйста… Не знаю, что на меня нашло… Я не должен был себе позволять… Прости.

Он чувствовал себя препаршиво.

Ира всегда была очень понятливой. Она отлично поняла, что он извиняется не только за свою несдержанность.

– Да ладно тебе… на нас обоих нашло, – она ещё не совсем справилась со смущением, но тон был довольно бодрым. – Слушай… давай просто забудем и всё, ладно?

– Ладно… Ты правда не обижаешься?

– Правда. Пошли чаю попьём. У нас же ещё пирожные есть.

Он согласно кивнул головой.

Они пили чай на кухне, усиленно стараясь поддерживать разговор на отвлечённые темы, чтоб сгладить неловкость. Впрочем, Ира не видела смысла в том, чтоб переживать из-за произошедшего, в отличие от Глеба, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. Она не считала, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Однако её очень занимал вопрос, что же его остановило. Уж точно не юношеская застенчивость и неопытность. Она не была на него в обиде за то, что он не захотел переводить свои отношения с ней в разряд романтических, для неё самой это было бы слишком поспешно. И всё же, что-то слегка саднило в душе, не давая ей покоя. У неё имелись определённые предположения насчёт Глеба, и она решила найти им подтверждение.

Когда он, уже прощаясь, стоял в дверях, она с самым невинным видом заявила:

– Передавай от меня привет Эмме. Надеюсь, она меня помнит.

У него от неожиданности в первую секунду стал такой вид, будто его поймали с поличным. Он тут же справился с замешательством и напустил на себя свою обычную невозмутимость.

– Хорошо, передам, – кивнул он, потом добавил, немного помявшись, – Ириш, послушай… я ещё могу рассчитывать на твою дружбу? Мне страшно жаль, если я всё испортил.

– Господи, Глеб, да не заморачивайся ты! Я же тебе сказала, забудем! Разбрасываться такими друзьями, как ты, из-за пустяков было бы весьма недальновидно с моей стороны. Не рассчитывай, что ты так легко от меня отделаешься, – отшутилась она.

Он улыбнулся, явно испытывая облегчение и благодарность.

– Спасибо. Ну что, тогда до встречи?

– Конечно. Я тебе позвоню. Пока.

Закрыв за ним дверь, Ира самодовольно хмыкнула, гордясь своей сообразительностью.

– Так значит, девушки в твои планы не входят? Ну-ну… Блин, ну что ж меня так жаба-то давит от того, что он уже занят?! М-да… и кто бы мог подумать, что наш тихоня Глеб может вот так, вдруг, меня зацепить… Да ладно, это просто случайный бзик, у меня с ним всё равно ничего не вышло бы. Обойдусь… Нет, это точно не моё… Ну и фиг с ним со всем!

И она, посмеиваясь над собой и отгоняя досаду, пошла убирать посуду со стола.

* * *

Покинув квартиру Иры, Глеб прямо от лифта телепортировался к себе в комнату. Не было никакого желания тащиться через весь город своим ходом.

Он швырнул куртку в угол, плюхнулся на кровать, даже не потрудившись снять обувь, и уставился в потолок. Унявшееся было беспокойство, опять зашевелилось в нём, раздражая своей неуместной назойливостью. Он злился на себя и не мог понять, что такое с ним творится. Будучи человеком рассудочным, привыкшим мыслить трезво и практично, он не выносил неопределённости и неясности ни в чём, а уж в собственных чувствах и подавно. Он обязательно должен в этом разобраться. У него слишком много важных дел, требующих покоя и равновесия, без которых он не сможет выполнять поставленные задачи, и смута в душе ему сейчас абсолютно ни к чему. Ему не впервой справляться со своими эмоциями, справится и сейчас. Сейчас он разложит всё по полочкам, найдёт причину и справится с проблемой.

– Действуй, док. Помоги себе сам.

Эта ироничная мысль заставила его усмехнуться.

– Итак, что с нашим больным? Прежде всего, ему всё же досадно, что он оказался таким слабаком. Да-да, ты слабак, брат. Даже не пытайся спорить, нет тебе оправдания. Хочешь сказать, ты, всё-таки, мужчина, а физиологию пробкой не заткнёшь? Плохая отмазка, приятель. Отмазка для сопляков. Ты умеешь контролировать свои желания, ты прекрасно это знаешь. И всё же облажался… Не смог справиться? Или не захотел…? Скорее, просто не ожидал от неё, или от себя. Расслабился, вот и влип…

Да что ты прикапываешься к себе? Ничего же не было! Она не обиделась, она сама так сказала. Она поняла… Иришка очень догадлива, даже слишком. Она всё поняла. Всё…

Ага! Так тебя беспокоит, что она, вероятно, догадалась… Ерунда! Пусть строит свои догадки. Это даже хорошо. Пусть считает, что ты не свободен. Зато, теперь ничего твоей с ней дружбе не угрожает. Тебе ведь жаль было бы потерять её расположение. С ней рядом тебе тепло и спокойно, а этого иногда ужасно не хватает. Главное, чтоб она относилась к тебе только, как к другу, иначе придётся прекратить общение. Ты не можешь себе позволить с ней ничего большего. Ирка из тех, кто относится ко всему серьёзно, хоть и с определённой долей юмора. Ты порвёшь любого, кто посмеет её обидеть, и уж точно не обидишь её сам. Нельзя просто так морочить ей голову. Она очень хорошая, славная. С ней легко… А у тебя так давно не было никаких отношений, что свобода поперёк горла стоит… Она, ведь, тебе по душе. Так может…? Её ты давно знаешь. Она всё такая же, разве что очень похорошела за эти годы. Она наполняла окружающее пространство позитивом, которого хватало на всех, даже, когда была смешной девчонкой-сорванцом, а сейчас к этому оптимизму прибавилось настоящее женское обаяние. С ней ты не боишься быть таким, какой ты есть. Она наверняка не испугается сложностей, если захочет быть с тобой. Наверное, если ты постараешься, она может захотеть… Тебе ведь приятно представлять её рядом с собой. Так может всё же…?

Всё так, да не так. Ты рассчитываешь получить больше, чем сможешь отдать, а это нечестно. Нечестно, потому что ты прекрасно понимаешь, что, если уж речь идёт о серьёзных отношениях, то на самом деле рядом с собой ты хотел бы видеть ту, другую, с которой тебе неспокойно, непросто, которую ты совсем плохо знаешь. Ту, которая заставляет тебя бояться своих желаний и глубины собственных чувств…

Да о чём ты вообще думаешь?! Какие девушки?! Какие отношения?! Ты сегодня уже убил кучу времени на глупости, теперь будешь сидеть до утра за писаниной. Потом понесёшься в универ, будешь почти до самого вечера мотаться по кафедрам и получишь ещё прорву новых заданий. У тебя вечная нехватка времени. Выходные ты проведёшь в больнице со своими пациентами. Хорошо ещё, если в будни в больнице всё будет спокойно и тебе не придётся срочно кидаться к кому-нибудь из них, бросив все дела. У тебя не хватает времени на свои разработки, которые для тебя так важны. Ты спишь иногда по пару часов в сутки, частенько не успеваешь пообедать и поужинать. Как ты собираешься втиснуть в свой сумасшедший график ещё и свидания? Это абсурд! Не можешь ты себе сейчас позволить разброд в чувствах. Тебе необходима холодная голова, значит и сердцу придётся поостыть. Всё потом. А пока, давай, вкалывай, карабкайся, вставай на ноги, добивайся чего-то в этой жизни и не ной. И вообще, хватит валяться, пора заняться делом! Ночь тоже не бесконечна, надо до утра успеть управиться…

Но утром у тебя будет минут пятнадцать… Может, лучше было бы, если б она не приходила. Так было бы проще… Нет, пусть она завтра придёт, а то жизнь начинает казаться какой-то беспросветной. Так хоть минут на пятнадцать создаётся иллюзия, что когда-нибудь у тебя появится возможность хотя бы сделать попытку… Ну хватит уже ныть! Подъём!

* * *

Эм пришла утром на кухню пораньше. Она быстренько заколотила тесто и принялась печь оладушки. Фиг с ней, с фигурой. Ну не предлагать же ему магазинный йогурт. Сегодня она угостит его вкусным и сытным завтраком – пусть оценит её кулинарные способности.

У неё было приподнятое настроение. Под хорошее настроение дело спорилось, на блюде быстро вырастала аппетитная золотистая горка.

Эм бросила взгляд на часы. Что-то он сегодня задерживается. Обычно он приходит завтракать в одно и то же время. Может у него сегодня позже занятия начинаются? Ещё есть немного времени, может ещё придёт?

Минута потянулась за минутой. Если его ещё минут пять не будет, придётся завтракать одной. Ребята скоро начнут подтягиваться, тогда всё равно не удастся посидеть вдвоём.