Текст книги "Одиссея Атани Дюбарри. Начало"

* * * *

Светловолосый мужчина средних лет отодвинул от себя карты и встал из-за стола. Его фигура на мгновение бросила тень на играющих.

– Прошу прощения, господа. Пока играйте без меня…

– Граф, вы нас покидаете? – спросил кто-то.

– Я даю вам право перенять у меня сегодняшнее везение, месье. – улыбнулся тот, следя глазами за соседней комнатой. Затем раскланялся и вышел.

Дав возможность прибывшей молодой особе поразительной красоты обменяться приветствиями с хозяйкой вечера, он подождал, пока девушка выйдет на балкон, и направился следом.

Едва портьера колыхнулась, стоявшая спиной к нему особа, подняла руку, и голос её прозвучал иронически.

– Я даже знаю, кто это. Стойте, где стоите, граф. Избавьте меня от речей, прошу вас!

– Мадемуазель, я вас умоляю…

– Граф! – Атани чуть повысила голос и обернулась. – Кажется, в какую-то из наших встреч я вам уже говорила: я не люблю слушать наивные любовные речи. Они меня утомляют и раздражают…

– Я так понимаю, – тот медленно подошел к перилам и встал рядом. – Мое письмо вы не прочитали?

Атани думала несколько секунд, потом взглянула на него.

– Признаться честно, я его выбросила, даже не открывая…

Граф де Лакойе печально улыбнулся.

– Вы жестоки столь же, сколько прекрасны!

– Спасибо, но давайте поговорим не обо мне, – она шевельнула изящными бровями. – Когда я вошла, вы играли. Вам везло?

– На удивление, да! Я как раз надеялся, что сегодня вы придете.

– Я могу и уйти, – сухо сказала девушка. – Чтобы вас не видеть и не слышать. Скажите, почему я?

– Потому что… – тот попытался взять её руку. – Потому что уже долгие годы мое сердце не билось при виде женщины и…

– Ужасно! – простонала Атани, вырвала свою ладонь, и, схватив юбки, пошла в дом, услышав за спиной.

– Я не смогу без вас жить, Атани! Вы слышите?!

Она остановилась на границе света и ночной темноты.

– Очень жаль. Потому что я без вас чувствую себя прекрасно!

И скрылась за портьерой…

* * * *

Атани быстрым шагом вошла в кают-компанию и обвела её решительным взглядом.

– Исчезните! Здесь не место для ваших игр! – беззлобно скомандовала она играющим на полу в карты трем матросам, и те, не сказав ни звука, потянулись к выходу, столкнувшись с Бобом и Джорджем, которые вошли следом за своим капитаном. Не прибавив ни слова более, Атани обошла помещение, заглянув за диван и в угловую нишу, потом кивнула и развела руками, повернувшись к Джорджу.

– Да, допустим, мне больше нечего сказать!

– Не кипятись, – миролюбиво буркнул старый боцман, задергивая входную портьеру. – Я лишь констатировал факт… Дался тебе тогда этот английский политик!

– Я хотела, как лучше! – воскликнула с некоторым отчаянием Атани, усаживаясь в большое кресло возле стола. – Я же чувствовала, что он богат на информацию! Я не могла его отпустить с нею!

– А в итоге, – Джордж пододвинул себе стул и сел. – Он тебя обыграл! И это было сразу ясно! Лучше бы ты ещё пару дней там пожила, поняла бы, что он за тип, и обошлась бы выстрелом в его интеллигентные мозги!

– Он – муж леди Карлы…. – пискнула девушка, ухватившись пальцами за край блестящей столешницы, словно ища у неё поддержки.

– Я бы на её месте тебе выдал ещё и награду! – крякнул боцман, почесав пальцем седую бакенбарду. – Что теперь это обсуждать! Ты никогда не слушаешь заранее! А я был против! Эту утопическую затею нельзя было одобрить! – и он укоризненно взглянул на Боба.

– Я не скрываю, что всегда одобряю, – прогудел тот, ни на кого не глядя, и сел за стол. – И ты это знаешь…

– Хоть раз бы подумал и сказал свое мнение личное, а не то, что она только что озвучила! – выпалил Джордж резко.

– Если ты заранее знаешь, что я скажу, – сказал Боб, слегка повысив голос. – То зачем вы все вообще учитываете меня в обсуждении?

– Перестаньте! – Атани поморщилась и вскочила с места, лицо её порозовело. – Да, хорошо! Я отвесила глупость! Огромную! Я натравила на команду потенциальные неприятности! Да! – она отвернулась к стене, потом вдруг обернулась, выпалив. – Я снимаю с себя капитанские полномочия!

– Атани! – поморщился Джордж.

– Я снимаю с себя командование! – воскликнула она еще громче. – Сделайте новые порядки и решите все без меня! Да, я поддаюсь эмоциям и творю таких дел! Давайте решим этот вопрос сейчас, и всё! Я не буду капитаном!

Щеки её горели, губы были сжаты, ногти впились в ладони. Проникавший в иллюминатор дневной свет делил пополам кают-компанию, словно отодвигая девушку от её собеседников.

– Я отказываюсь принимать твою отставку, – спокойно сказал Боб Кельвин, даже не оборачиваясь. – И Эдгар тоже, я более, чем уверен. Ты нужна на своем посту. Сядь.

Джордж взял графин с водой, понюхал его и потянулся за стаканом.

– Он прав, успокойся, – буркнул он, не глядя на девушку. – Если ты думаешь, что я сам мечу в капитаны, то мне пора на берег, впадаю в старческие припадки. Сядь, и начни с того, для чего ты нас собрала…

Атани прошлась туда-сюда, убрав по обыкновению, руки за спину. Её грудь высоко вздымалась. Наконец, она заговорила.

– Джордж, если бы я могла сейчас как-то изменить ситуацию, я бы это сделала! – ее голос звучал неровно. – Мне неприятно, что я ворвалась в спокойную жизнь чужих людей, которые не имели никакого отношения ни к нам, ни даже к лорду Хьюстону. Но уже ничего не могу сделать! Отправим всех на остров и все, пусть там сидят! Одной дерзкой выходкой на моей шее больше… Когда-нибудь, я заплачу и за неё!

– Вот именно, – заключил Боб. – Команда верит в тебя, ты никак не можешь выйти и сказать, что ты натворила дел и уходишь в матросы, и пусть, кто хочет, тот и принимает решение. В конце концов, вот ты говоришь, что ворвалась в чужую жизнь, а разве в случае со всеми остальными не врывалась? В итоге, они сидят на острове и там уже, как повезет, – он сделал паузу. – Нашего следования недолго осталось. После островов Мореплавателей около недели пути по хорошей погоде.

– Да… – Атани убрала за ухо прядь волос и села. – Я об этом. Вы оба знаете, что просто так миновать остров Савайи не получится. Мне нужно будет задержаться там на пару дней. Как и в прошлый раз, Эдгар идет со мной, так как его там знают. Корабль оставляю на вас двоих.

– Мы встанем на якорь в бухте Матаату? – спросил Боб, прекрасно зная ответ.

Девушка кивнула.

– Завтра к вечеру мы должны быть совсем неподалеку. Корабль никому не покидать. Пленников не выпускать наверх в дневное время и по вечерам с того борта, который можно просматривать с берега. Проблем мне не нужно. Леди Карлы это, конечно, тоже касается. Оставляю её с вами… Не хотелось бы её убирать в трюм.

– Кстати, о трюме, – поднял палец Джордж. – Ты отдала приказ отправить туда Жака Камрадена?

– Конечно. Ещё утром, – пожала плечами девушка. – Хватит. Пусть будет, как все.

– Лонго жаловался, нотариус завалил его вопросами о тебе и о происходящем….Так что он был даже рад запихать болтливого червя законов в общую компанию.

– Странно, – снова пожала плечами Атани. – Я не припоминаю у него болтливости. Вполне скромный поклонник на фоне многих. Скромнее некуда, я бы сказала… Но это неважно, – она слегка оперлась локтями о стол. – Раз уж он на моем корабле и в команду его я принимать не буду, пусть идет туда, где все… Больше я для месье Жака ничего сделать не могу.

* * * *

– Ещё раз, – хрюкнул лорд Хьюстон из своего угла.

– Я уже сказал, сэр! – воскликнул Жак. – Меня посадили потом в шлюпку, и я какое-то время плыл, затем…

– Это мы слышали, – перебил его тот. – Что вы там говорили про нашу коварную капитаншу?

– Я сам не понимаю, как так вышло. Мы встречались несколько раз в Париже, и тут я вижу это очаровательное создание в Полинезии, на корабле, да ещё и капитаном. Тут что-то странное.

В душном неприятном воздухе потайного трюма послышалось чье-то вдумчивое сопение.

– Под каким именем вы знали её в Париже, – вдруг поинтересовалась молчавшая до этого графиня Монгори, оживляясь. – И что она там делала?

– Именем, – задумался Жак. – О, имя я хорошо помню. Атани. Вот фамилию не помню… или не знаю… – он обхватил голову руками.

– Значит, ей не страшно было показываться в Париже, – лорд Хьюстон ущипнул себя за бороду и обернулся в сторону графини. – Мадам, напомните, ваш второй муж когда-нибудь о Франции заикался?

– Нет. Никогда, – пискнула та. – Но я знаю, что Аврелия была с Сен-Жермена…

– Какая разница уже, о чем говорил или не говорил давно покойный господин Дюбарри? – донесся нервный голос Кассандры. – Можно подумать, Ваша Светлость, вы готовите доклад на эту тему! – и прибавила. – Месье Жак, вам что-нибудь рассказали о вашей грядущей судьбе?

– О, мадемуазель, совсем ничего! Я смутно все это пониманию, меня подобрали, выходили, потом капитан… То есть, мадемуазель Атани, сказала, что у неё нет другого выхода… и вот я здесь. И никто не в состоянии ничего объяснить… Я не понимаю, как возлюбленная герцога Альтенского оказалась в море, да ещё капитаном…

– Возлюбленная кого?! – спросили сразу несколько голосов. Жак вздрогнул от неожиданности.

– О… Да… Я слышал это, не утверждаю. – пролепетал он. – Герцог добивался её, хотя был женат. И ещё шевалье де Лоран. Они, по слухам, повздорили с месье Люпеном из-за неё, а ещё…

– Да! – крякнул лорд Хьюстон, перебивая. – А красотка-то ещё та задурительница мужских мозгов!

– Милорд! – воскликнул Жак. – Имейте уважение к даме!

– Даме? Любезный господин, эта ваша дама – чистой воды авантюристка! Морочит головы всем, кто побогаче, и, вдобавок, грабит всех мирных мореплавателей! Её отец был беглым каторжником! Вам это что-то говорит?

– Сестру моего наставника, месье Филиппа, похитили беглые каторжники двадцать лет назад… Он не любил об этом говорить, – негромко сказал француз, ни к кому не обращаясь, и прибавил более громко. – Но Атани… Она совсем не такая!

– Не такая – это какая? – иронично спросил лорд Хьюстон и осклабился. – Признайтесь, любезный месье, вы и сами были в неё влюблены и были ли…

– Я… – судя по голосу, тот сильно занервничал. – Я бы не осмелился докучать ей! Кто я такой? Разве обратит она внимание на такого, как я? Нет. Поэтому это… это неважно!

– Тогда пусть вам будет важно, – проворчала Марта Суронте. – Что она – разбойница. Капитан пиратов. Она похитила нас всех и что теперь с нами будет – никому неизвестно! Всё! Вот и вы теперь с нами. Можете забыть про свой Париж и устраивайтесь поудобнее… Мы никогда не будем жить, как раньше! У нас тут свой… Париж… трюм «Аврелии» или как там зовется эта посудина, пусть бы она потонула!

– Мама! – воскликнула Кассандра и уже тише прибавила. – Пусть тонет, но только не ранее, чем нас на берег всех высадят…

– «Аврелия»? – заинтересовался Жак, повернувшись на голос. – Так называется этот корабль?

– Да, – мрачно сказала графиня Монгори. – По имени матери Атани. Так именовалось судно, на котором ходил мой второй муж… И, видимо, дочь не меняет этого названия.

– Как интересно, – прошептал Жак через несколько мгновений. – Скажите, а что было ранее сказано про то, что её отец беглый каторжник?

– О, боже, – простонала графиня. – Давайте теперь каждый, попадающий в этот трюм, будет мне об этом напоминать! Я не знала, кем он был! Пьер меня не посвящал! – она сделала паузу и процедила. – Да, месье, по уверениям лорда Хьюстона, мой второй муж, отец Атани, был беглым каторжником! Больше я ничего не знаю и знать не хочу! И у меня болит голова.

Повисла тишина, которую нарушил голос Кассандры.

– Месье Жак, позвольте узнать, а что же вас заинтересовало в этом вопросе? Вы что-то знаете…?

– Понимаете, мадемуазель…

– Зовите меня Кассандрой, мы тут давно уже не церемонимся, если честно…

– Как скажете… Я подумал вдруг о некоторых совпадениях. Когда я общался с мадемуазель Атани в Париже, она иногда справлялась о состоянии моего наставника, доктора Филиппа Пунша. Он в тот момент был в больнице и очень плох. Но более ничего мне не запомнилось в этом. Она просто интересовалась, будто случайно. Но также я хорошо знаю, что сестру доктора Филиппа, ту самую, похищенную каторжниками, звали Аврелия…

– Кажется, я знаю, – гоготнул лорд Хьюстон, хлопнув ладонью по стенке трюма. – Зачем она удостаивала вас своим общением! Надо было узнать, не помер ли дядька, а то вдруг он отпишет ей свою контору!

– От вашей дерзости всем уже давно дурно! – подал голос Филипп. – Вы всех оцениваете по себе, как я смотрю!

– Юноша, – с сарказмом проскрипел тот, вытягиваясь на досках. – А я вам, любезный, в который раз говорю, что красивая женщина и благородная женщина – это разные женщины. А честных пиратов и вовсе не существует! Эти люди убивают и грабят ради наживы, а вы думаете, что её, в самом деле, интересовали вздохи герцога или кем там он был… В твоем возрасте, Филипп, я был немного умнее. Все-таки Новые Гебриды – это не Лондон, – прибавил он насмешливо.

– Милорд, прекратите ваши оскорбления! – процедил Леандр зло. – Вот уж точно вы сказали – человек благородного происхождения и благородного поведения это не всегда один и тот же человек!

– В задницу благородство, Леандр! – зарычал тот и скрипнул зубами. – При первом же удобном случае я поквитаюсь с этой падалью! До кровавой пены изо рта!

Воцарилась тишина. Кого именно он имел в виду, никому уточнять не хотелось.

* * * *

Небо снова затянуло серой пеленой, и на эти широты обрушился дождь. Тихий, нудный и наводящий тоску. Море волновалось лишь слегка, никто из команды «Аврелии» даже не обращал на это внимание, выполняя свою работу. Ветер то налетал, то пропадал, мокрые паруса натягивались до противного звука и хлюпали. Сидящий в вороньем гнезде матрос пытался что-то напевать, но периодически забывал об этом и кутался в куртку.

Оглядев палубу, Атани бросила взгляд на мостик, где у штурвала стояла высокая фигура Боба Кельвина, и пошла вниз, на ходу снимая с себя громоздкий плотный плащ.

– Холодно? – сочувственно спросила леди Карла, когда она вошла в каюту.

– Нет. Сыро и воняет тухлой рыбой, – с легкой усмешкой сказала Атани и принялась расчесывать волосы. – Я привыкла, я не ощущаю ветра, а то, что за бортом, даже и близко штормом не называется…

– В самом начале нашего пути из Англии корабль попал в бурю, – сказала леди Карла, что-то вспоминая. – Была ужасная качка почти сутки, нам запретили выходить на палубу… Я сидела в каюте и наблюдала, как заливало иллюминатор. Было страшно…

– Когда мне было восемь, – мрачно извлекла Атани, задумавшись. – Наш корабль попал в жуткий шторм, сломалась одна мачта… Одного человека ею раздавило, а троих смыло за борт, – она сделала паузу и глянула в сторону иллюминатора. – Наверное, наблюдать, как заливает стекла в этот момент, даже интересно…

Леди Карла мгновенно покраснела.

– Извини.

– За что? – девушка обернулась. – Не извиняйтесь, в этом нет смысла. Вы со своей стороны судите, я – со своей. Не считайте меня лучше себя, это не так, леди Карла. Что может быть общего у разбойницы и английской леди?

– Бродяга и леди… – прошептала та, видимо, кого-то цитируя. – Нам никогда не понять друг друга, – и подняла голову. – А как же человечность? Все, что не касается посещения торжественных ужинов или расстановки парусов? Ты говоришь иногда о себе в негативном ключе… – леди Карла отложила книгу. – Ответь мне тогда на вопрос. Если изначально тебя сильно смущала персона Джона Хьюстона, не проще ли было его застрелить? И меня заодно? Или выкрасть его, засунув в мешок с кляпом во рту…

Атани поскребла ногтем у себя под носом и хрюкнула, не глядя на неё.

– Обсуждая свою безумную идею, как есть, я парням своим сказала, что не могу это сделать. Из-за вас…

– Из-за меня? – та внимательно посмотрела на неё.

Атани начала ходить туда-сюда по каюте, стук каблуков её сапог то заглушался ковром на полу, то звучал в углу.

– А вы не понимаете, да? Леди Карла, вы в моем плену, что ли, называйте, как хотите, я понимаю… уже больше двух недель… Вот почему вы здесь, рядом со мной, а не в трюме? Нет, не отвечайте. По той причине, по которой я не могла разлучить вас с мужем. – она остановилась. – Называйте это, как хотите, но я к вам привязана, вы мне… дороги, что ли!

– Атани…

– Вот скажите, – сбивчиво продолжила та, жестикулируя. – Что это может быть, на что похоже? Честно? Вы – замечательная женщина, вы способны вызывать почтенное уважение даже у моих матросов, треть из которых которые умеют только писать несколько простых предложений! Что говорить обо мне? Вся моя жизнь прошла в окружении мужчин, от молодых до старых. Те редкие женщины, с которыми приходилось пересекаться, вызывали либо тоску, либо раздражение. Вы – совсем иная… Вот и всё, – Атани остановилась. – Я не очень умею выражать чувства. Точнее, совсем не умею, это не входило в мою жизненную практику, миледи. Вам придется принять привязанность к себе со стороны капитанши пиратов, – она сделала паузу и вздохнула. – Если бы сейчас я могла сделать для вас что-то лучшее, чем одинокий остров и маленькое поселение!

– Я не жалуюсь, – сказала та, глядя на неё. – Абсолютно. И ничего не прошу. Раз уж мы заговорили достаточно откровенно, Атани… Ты первый человек, кому я что-то рассказала. Здесь на этом корабле, я сообщила и другим посторонним людям вещи, которые бы никогда не осмелилась озвучить в Англии. Потому что сейчас мне не страшно и даже уже не стыдно за это. Мне все равно. Это плохо, как думаешь? – она встала. – Вчера я поинтересовалась у твоего старшего матроса, что значит татуировка на его предплечье. И он рассказал мне историю из его детства. Как думаешь, коробит ли леди в лице меня беседа с сыном плантатора, ставшего морским разбойником? Нет, и знаешь почему? Потому что, взять Энтони… Они может быть груб, прост и даже скучен, но он искренен, это многого стоит, вот и всё, – она подошла к иллюминатору и несколько секунд смотрела в него.

– Я не боюсь попасть на остров, – сказала она через полминуты. – Уже не боюсь. Помнишь, тогда в «Серебряном льве» ты спросила, доверяю ли я тебе? Да. Вот по этой причине я и не боюсь. Пусть будет то, что будет. Моя жизнь уже не станет прежней, я это приняла… И меня это даже не тревожит. Иногда меня пугаю только я сама, – она чуть смутилась. – Но это не имеет к тебе отношения.

Повисло молчание, Атани облизывала губы, разглядывая каюту, потом вдруг набрала воздуха в легкие:

– Тогда примите тот факт, что через сутки или чуть более я покину корабль минимум на два дня! Вас я оставляю на попечении Боба и Джорджа. Надеюсь, это вас не пугает… Раз уж вы только что сказали, что доверяете мне. Ваша свобода будет немного ограничена, ввиду того, что «Аврелия» станет на якорь вблизи острова Савайи, но помещать вас в трюм мне бы очень не хотелось!

– Если это нужно, – мужественно сказал молодая женщина. – То я пойду и туда…

– Верю, но не хочу этого. Также я не сомневаюсь в вашей покорности судьбе, но сомневаюсь в том, что вы хотите вниз – вот и все…

– А где ты будешь два дня? На берегу?

– Да. – Атани села в кресло и уставилась на карту под стеклом на столе. – Когда мой замечательный соотечественник Луи Антуан де Бугенвиль побывал на этих островах, он и подумать не мог, какими они станут символичными для моей семьи, – она откинулась назад и подняла ноги на стол. – Около трех лет назад «Аврелия» под командованием моего отца сделала высадку на остров Савайи для пополнения запасов пресной воды и провизии, но так вышло, что он спас от пьяных приставаний местную жительницу, а та оказалась дочерью губернатора. С тех пор, примерно раз в год, когда проходим мимо, мы посещаем дом губернатора с дружественным визитом. Сейчас нет отца, это делаю я. Я не могу вот так проплыть мимо этих земель, потому что об этом донесут господину Рожеру… – она сделала паузу. – Это будет кровная обида, которая выльется тем, что нам тут не дадут встать на якорь, даже, если мы будем тонуть. Таковы нравы местных островитян.

– А там думают, что вы – торговый корабль? – осторожно спросила леди Карла.

– Честно? Не знаю, но думаю, что да, – Атани взяла из вазы яблоко и осмотрела его со всех сторон. – С девушками, возглавляющими командование кораблей, вряд ли могут возникнуть хорошие ассоциации в местных водах, но согласно нашей легенде, Эдгар принял опекунство надо мной и дела моего отца, ну, а я вроде, как любопытная особа, стараюсь во все вникать и люблю путешествовать. Пока все было нормально. В прошлом году Розалинда вышла замуж, поэтому в программе нашего визита посещение двух семей, и вообще… – она сделала паузу. – На берег сходим только я и Эдгар. Перед отплытием ещё несколько человек пополнят запасы воды, им можно будет наведаться в портовую таверну. Вас я оставлю на попечении Боба и Эдгара, моя каюта в вашем распоряжении, я не боюсь, что вы что-нибудь тут устроите… Вот, только ваша свобода передвижения по судну будет немного ограничена.

– Хорошо, – пискнула та, кивая. – Я поняла. Спасибо.