Текст книги "Верь И Чувствуй"

– Ты так хорошо разбираешься в женских романах. С чего бы? – с подначкой начала она. А вот теперь пришла очередь Ждана кукситься.

– Да… была у меня подруга, которая взахлеб их читала. А потом стала претензии мне кидать, что я не подхожу под образ ее героя. Приехали! Конечно! Образы ее, а расхлебываю я, нормально? – Из донышка его вафельного стаканчика стало просачиваться мороженое. Он слизал капельку и продолжил. – Молодые, красивые и богатые бывают только в книжках. В реале ты или молодой и красивый, но бедный. Или жирный, как боров, и такой же вонючий, зато усраться какой богатый. Я отношусь к первой категории, и то с большой натяжкой, – хохотнул он, – поэтому и не вызываю должного интереса у таких читательниц, как она.

Сусанна посмотрела на него. Его смело можно назвать красивым и очень притягательным, несмотря на вечную нагловатую ухмылку на лице. Он снова стал слизывать донышко. И этот детский жест вкупе с его харизматичной внешностью придавали ему особый шарм.

– Наверняка у тебя есть куча других достоинств, за которые тебя можно ценить.

Ждан запрокинул голову назад и расхохотался, обнажив плотный ряд белых зубов и загорелую шею. Из уголков его глаз разбежались мелкие морщинки. Этот глубокий бархатистый смех затронул в ее душе что-то сокровенное.

– Хорошая попытка меня утешить.

Они бродили по парку, доедая мороженое, и еще много о чем болтали. Ждан «расходил» колено, и его настроение заметно улучшилось. И, как следствие, повысилась разговорчивость. Со стороны они выглядели как старые добрые друзья. В глубине души, где-то очень глубоко, Сусанне хотелось, чтобы это действительно стало так. Но Ждан был бы не Ждан, если бы не сболтнул лишнего, когда они обратно подъехали к ее дому.

– А с тобой, оказывается, есть о чем потолковать. Это только со стороны ты кажешься избалованной глупой сучкой.

Сусанна выходила из машины и замерла. Обернулась к нему и выдавила из себя ядовитую улыбку, промурлыкав:

– Прелестно! Значит, завтра тебе не придется скучать, ибо весь вечер вплоть до глубокой ночи ты обязан будешь провести со мной на благотворительном балу.

Пока до него доходил смысл ее слов, девушка уже поднималась по лестнице к парадному входу.

– Бал? Какой еще, к черту, бал?! Ты шутишь?!? – крикнул он вслед.

– Я похожа на клоуна? – она обернулась у дверей.

– Не так чтобы сильно… – хотел пошутить он, намекая на ее аляпистую внешность, но она не оценила юмор. Отвернулась и стала открывать дверь. – Да погоди ты!

Ждан выскочил из машины и побежал за ней, забыв о колене. Сусанна уже приоткрыла дверь, когда над плечом рука парня захлопнула ее обратно. Он за локоть развернул Сусанну к себе и снова оказался очень близко. Неприлично близко. Волнующе близко.

– Сусанна, что еще за всратый бал?!? Я твой водитель, помнишь? По договору я должен тебя возить, и всё!

– Верно. А еще в договоре указано, что дважды в месяц ты должен сопровождать меня по требованию. Или ты до этого пункта недочитал?

Твою мать! Серьезно?!! Ждан чуть не застонал.

– И, типа, завтра ты хочешь воспользоваться этим пунктом?

– Соображаешь.

Ждан уперся рукой о дверь над ее плечом и перенес вес тела на одну ногу.

– Но у меня даже костюма нет, – он заглянул ей в глаза, а Сусанна ощутила трудности с дыханием.

– Спроси у Самвела или Грайра. Они что-нибудь тебе подберут.

Ждан смотрел то в один, то в другой глаз девушки, ища хотя бы намек на шутку. Не нашел.

– То есть мне завтра не отвертеться, ага?

– То есть тебе завтра не отвертеться, ага.

Глава 11

Сусанна оглядела себя в зеркало. Только что ее покинул профессиональный стилист, который сотворил чудо с ее лицом. Smoke eyes яркими выразительными пятнами выделялись на бледном лице. Прозрачный блеск на губах еще больше увеличивал их. Многочисленные зи-зи были собраны наверху в объемистый пучок, из которого в хаотичном порядке свисало несколько черных косичек. Сусанна осталась довольна.

Она встала, скинула халат и осталась в черных кружевных трусиках и черных чулках. Сняла с вешалки длинную нижнюю юбку из шифона цвета фуксии и обернула вокруг талии. Вытатуированный объемный цветок словно поддерживал лепестками ее тяжелую наливную грудь с проколотыми сосками. Интересно, какова была бы реакция Ждана на ее вызывающую наготу? Оробел бы или набросился бы на нее?

Сусанна вспомнила, как он зажимал ее в углу на лестнице. Как перехватил ее запястья за спиной, как тянул за волосы. И вспомнила, что ей это понравилось. Ее забавляло, как Ждан хозяйничал и делал выбор за нее. Никто не позволял себе такого поведения с дочкой депутата, а он позволял. Для него законы приличия будто не писаны.

Сусанна зафиксировала нижнюю юбку и стала оборачивать верхнюю из черного шифона. Сквозь него проглядывался пурпурный, и получалось довольно агрессивно. У нее напряглись соски при мыслях о парне. Она вспомнила, как вырывалась из его хватки, но он был сильнее. Она отталкивала его от себя, но он лишь нахально ухмылялся. Он прижимал ее к себе, внаглую вторгался в ее личное пространство и смотрел свысока ярко-голубыми залихватскими глазами. И вот такое поведение Ждана было одним из того, что ее в нем возбуждало. Он не спрашивал и не пресмыкался, несмотря на колоссальную социальную разницу между ними. Он дергал ее на себя, или тянул за волосы, или хватал за руки. Он был развязно-грубым, и, черт возьми, ей это нравилось! Не должно было, но нравилось!

Сусанна обернула вокруг себя корсет цвета фуксии с псевдошнуровкой на спине и потайной молнией сбоку. Ей пришлось приложить усилия, чтобы его застегнуть, но она справилась. Он плотно обхватил ее талию и приподнял грудь. Вдоль контура лифа шла окантовка из черного шелка. Такая же окантовка по низу корсета копировала своими изгибами верхнюю. На обеих частоколом крепились металлические трехсантиметровые шипы. Она надела длинные, выше локтя, пурпурные перчатки. Застегнула на запястьях браслеты из черной кожи с такими же металлическими шипами. И завершил ее образ черный кожаный ошейник с шипами по кругу. Всунула ноги в ярко-розовые лакированные туфли на высокой платформе, накинула на плечи черный шифоновый шарф и вышла из комнаты.

Ждан прислонился бедром к Maybach и курил, ожидая Сусанну у парадного входа. На нем был черный строгий костюм «от Самвела», немного узковатый в плечах. Белоснежная сорочка с непривычки сдавливала шею, а темно-синий галстук помогал ей в этом. Черные узкие лакированные туфли, дико неудобные, но стильные завершали ансамбль. Ждан ощущал себя чертовски глупо. Он отродясь не носил ничего подобного и был в некоторой степени неуклюж. Сусанна еще десять раз пожалеет, что выбрала его на роль сопровождающего.

Так он думал, пока не увидел ее, царственно спускающуюся по ступеням. В этот момент он вообще ни о чем не смог думать и с восхищением любовался ее ярким, дерзким видом. Но как только Сусанна подошла к нему, его губы вновь скривила разухабистая усмешка.

– Ты собралась на прием к Дракуле?

– А ты – со мной. Будешь плохо себя вести, оставлю ему на растерзание.

– Ха! Я ему не по зубам! – он выбросил окурок, открыл перед ней переднюю дверцу и подал руку.

– Вот и посмотрим, – она вложила свою ладонь в его и даже через ткань перчатки ощутила его жар. От него пахло кедром, сандаловым деревом и еще чем-то неуловимым, но очень интригующим.

– Расскажи хоть, вокруг чего весь сыр-бор? – по дороге спросил Ждан. Пышные юбки девушки были повсюду и приятно ласкали его руку, которая лежала на рычаге автоматической коробки переключения передач.

– Это ежегодный благотворительный бал «Бесценная Россия», посвященный вымирающим видам животных. Все средства, собранные на этом мероприятии от продажи билетов, сувенирной продукции, а также пожертвования меценатов, перечисляются во Всемирный фонд дикой природы. Вообще-то, бал посещает отец, но в этот раз ему пришлось срочно отлучиться по важным делам, – Сусанна цинично улыбнулась, глядя на проплывающие за окном виды города. – Поэтому от его лица буду действовать я.

– Ага, – Ждан повернул на проспект. – То есть мы придем, ты забашляешь бабки, и мы свалим, так?

Сусанна не смогла сдержать улыбку так явно сквозящей в его голосе надежде.

– Не совсем. Я тебе говорила, что мы пробудем там долго, до глубокой ночи.

Он так тяжело вздохнул, что девушка посмотрела на него. А потом неосознанно протянула руку и поправила выбившуюся прядь волос. Смутившись своего порыва, она отвернулась и всю дорогу смотрела в окно.

Подъездная аллея к роскошному Дворцу культуры подсвечивалась яркой иллюминацией. Дорогие эксклюзивные автомобили стройным рядком неспешно и вальяжно подкатывали к парадному входу. Статные дамы в великолепных вечерних нарядах величественно и грациозно появлялись из машин, опираясь на руку швейцара в белой перчатке. Под руку со своими представительными спутниками в дорогих смокингах они церемонно поднимались по подсвеченным ступеням и исчезали за двойными дубовыми дверями.

Настала очередь Ждана подкатить к крыльцу. Один швейцар открыл пассажирскую дверь и предложил руку Сусанне. Другой возник рядом со Жданом:

– Позвольте мне запарковать ваш автомобиль, – и тоже открыл перед ним дверцу. Сусанна взяла Ждана под руку и, незаметно подталкивая, повела внутрь.

Они оказались в просторной зале с интерьером в классическом стиле. С высоких потолков свисали и торжественно мерцали хрустальные люстры, наполняя залу необычайным сиянием. Цветовая гамма была выдержана в гармоничном сочетании кремового и белого оттенков, с первых минут церемонии погружая гостей в атмосферу аристократизма и утонченности. Мебель, выполненная в стиле классицизма с элементами сдержанной роскоши, подчеркивала статус мероприятия и его высокопоставленных гостей. По периметру залы размещались фуршетные столы, в изобилии заставленные изысканными угощениями. У дальней стены располагался небольшой оркестр, который фоновым звучанием украшал пространство залы. Свободная зона в центре по мере протекания торжества заполнится танцующими парами. Официанты в белоснежных пиджаках и черных брюках проворно разносили на позолоченных подносах напитки и предлагали их гостям. Всё вокруг сверкало и блестело.

– Расслабься. Выпей, если хочешь, – посоветовала Сусанна спутнику и жестом подозвала официанта. Взяла с подноса высокий бокал с игристым Cristal, но Ждан проигнорировал ее предложение и попросил стакан сока.

Затем они пошли в обход по зале, подражая другим гостям. Сусанна здоровалась с влиятельными партнерами своего отца, поддерживала светскую беседу с их спутницами, и они шли дальше, к следующим знакомым. Встретили Эдмонда Владленовича под руку с Элеонорой Лаврентьевной и, конечно же, их преуспевающего и подающего большие надежды отпрыска. Ждан усмехнулся иронии ситуации: надо же, теперь вот и у него есть знакомые из высшего общества.

Потом Сусанна участвовала в благотворительном аукционе работ начинающего скульптора и покупала его изваяния по баснословной цене. Затем она перечислила миллионы отца на спасение тех или иных представителей фауны. Ждан наблюдал, как девушка легкомысленно разбазаривает отцовские средства, и дивился.

Официальная часть подходила к концу, гости наслаждались обществом друг друга, деликатесными закусками и парными танцами. Сусанна пила уже четвертый или пятый бокал шампанского. Она разгорячилась, и даже искусственная бледность ее лица не смогла скрыть проступающий румянец. Время перешагнуло за полночь, и Ждан перешел на кофе.

– Ты хотя бы представляешь, на каких животных разбазариваешь отцовское добро? – спросил он. Сделал глоток кофе и посмотрел в ее сверкающие возбужденные глаза.

– Да какая разница! – беспечно пожала она плечом. Шарф соскользнул, оголив паучка. – Главное – помочь зверушкам.

– А ты не думаешь, что эта помощь идет скорее организаторам мероприятия или их прихвостням? Ты не думаешь, что эти виды животных – блеф и обман? Что их и на свете-то не существует, а вся эта тарабарщина создана для того, чтобы под маской благочестия официально ободрать всех богачей города?

– Нет. – Сусанна прямо посмотрела ему в глаза. Ждан заметил, что ее слегка повело от выпитого алкоголя. – Ты и омара пробовал впервые за ужином у нас дома. Это не значит, что его раньше не существовало. То, о чем не знаешь ты, не означает, что этого не существует на свете. Те редкие виды животных, спасение которых я так щедро спонсировала от имени своего отца, ценятся очень дорого. Кроме того, этот жест сыграет ему на руку перед выборами, что тоже имеет большую цену. И потом, – она поставила на поднос официанта пустой бокал и взяла наполненный, – если я могу сделать то, что мне хочется, почему я должна отказывать себе в этом маленьком удовольствии?

Она кокетливо изогнула бровь с сережкой и жеманно повела плечом. Шарф давно спал к ее ногам и был благополучно забыт. Ждан сощурился:

– Какая же ты избалованная. – Сусанна нахмурилась. – Всему знаешь цену, но не знаешь ценности. Не можешь отличить банальное разводилово от по-настоящему важных вещей. Всё-то у тебя измеряется в деньгах, а еще меня в этом упрекала. Всё оцениваешь согласно курсу валют и не понимаешь, что есть на свете вещи поважнее, которые не купишь ни за какие деньги мира. В них и заключается истинная ценность, а не в нулях, которые ты вписываешь в чековую книжку.

– Это я не знаю ценности вещей?! – прошипела она, выходя из себя.

– Не знаешь, – подтвердил Ждан. Его начинала забавлять ее преувеличенная реакция. – Потому что, когда человек получает больше, чем он может оценить, у него пропадает адекватная оценка ценностей. Он становится избалованным и не в меру капризным. Считает, что всё в мире происходит по его велению и по щелчку пальцев. Но это далеко не так. И только такие, как ты, всё и всегда получают с лихвой. Благодаря отцовским деньгам или его связям тебе всё достается легко и просто.

Сусанна приблизила свое разгневанное лицо к нему. Разноцветные глаза сузились и грозились опалить его огнем бушующей ярости.

– Пошел ты! – выплюнула она сквозь зубы. – Ты ни черта обо мне не знаешь! Ты понятия не имеешь, что значит для меня ценность вещей и что я ценю превыше всего! Не тебе меня судить, ясно?!

Она рывком отвернулась от его вечно ухмыляющейся физиономии и оказалась лицом к лицу с Эдуардом.

– Сусанна, дорогая! А я тебя ищу! Ты подаришь мне танец?

– С удовольствием! – наигранно радостно воскликнула она. Взяла его под локоть и позволила увести себя в самую гущу танцующих пар, оставив Ждана на произвол судьбы. Она ворковала райской пташкой, строила глазки, кокетничала и флиртовала. Делала всё, чтобы отвлечь себя от несправедливых обвинений Ждана. И почему ее задели за живое его язвительные слова? Он ей никто! Его мнение для нее не является авторитетным! Так почему же она еле сдерживает жгучие слезы обиды и негодования?

Танец закончился, и Эдуард, приняв раскованное и чрезмерно общительное поведение Сусанны за «зеленый свет», повел невозражавшую девушку на балкон. Эта укромная ниша на втором этаже была украшена буйной растительностью в цветочных горшках. С нее открывался восхитительный вид на всю залу. Таких балконов было несколько по периметру помещения. Эдуард обнял девушку за талию, но тут же одернул руки, уколовшись о шипы.

– Дорогая, твой эксцентричный наряд поражает своей экстравагантностью! В нем ты восхитительна… ай! – он укололся о шипы на запястьях, когда хотел взять ее за руки. – И я уверен, без него ты еще прекрасней… ой! – теперь он укололся о шипы на ошейнике, когда хотел приблизить ее лицо к себе, и убрал руку. А Сусанна поразилась его чувствительности. Ждан ни разу не пожаловался на ее шипы, хотя она постоянно держала его под руку. – Ты как роза в этом убранстве! Такая же манящая и желанная! Но твои колючки держат на расстоянии, которое так и хочется сократить!

Он наконец нашел место без шипов и положил свою холеную узкую ладонь на середину ее спины. Сусанна даже через корсет ощутила, насколько она холодна. Он придвинулся ближе и оказался на полголовы ниже нее.

– Сусанна, милая, мне кажется, нам пора прекратить держать в тайне наши чувства, – с придыханием прошептал он и потянулся к ней губами. Девушка в последний момент отвернула лицо и почувствовала, как его губы, обработанные гигиенической помадой, коснулись ее щеки.

– Эдуард, по-моему, я перебрала с шампанским. Мне… нехорошо. Думаю, чашка кофе меня взбодрит.

Она отступила на шаг, увеличивая расстояние между ними и выходя из облака парфюмерной воды, которое окутывало его. Яркий, стойкий аромат, безусловно, дорогой, но не в ее вкусе. Сусанна правда ощутила легкий приступ тошноты, то ли от него, то ли от возможного поцелуя.

– Я понял. Мне не стоит торопить события, верно? – Эдуард понимающе улыбнулся одними губами. Хотел перехватить ее за руки, но вспомнил о шипах и просто встал. – Хорошо. Я закажу тебе чашечку эспрессо. Поднять наверх?

– Нет. Жди меня у бара. Я припудрю носик и спущусь.

Эдуард ушел, а Сусанна развернулась лицом к зале. Положила обе ладони на мраморные перила и ощутила такой же холод, как недавно от его ладони. Глубоко вздохнула, глядя на всех этих смеющихся, беспечных богачей. И почувствовала, как где-то внутри снова зарождается неконтролируемая ярость и ненависть ко всем этим улыбающимся людишкам. Какие же они дураки! Все, все до единого! Тратят свои жизни впустую на какую-то блажь! Жгучее презрение наполнило ее глаза слезами. Все они бросаются временем так, будто его навалом! Нисколько не берегут его, нисколько не ценят!

Краем глаза она уловила движение сбоку, а затем услышала хрипловатый смеющийся голос:

– Бедный Эдвард. Опять получил от ворот поворот.

Сусанна сморгнула слезы и гордо подняла голову.

– Эдуард, – поправила она. – Кстати, твоя теория неверна. Как ты можешь убедиться сам, не только в книжках бывают молодые, красивые и богатые в одном лице. Представителей этого вида можно встретить здесь.

– Например? – с сомнением протянул Ждан и облокотился о перила лицом к девушке. В основном здесь были солидные мужчины возрастом лет так за пятьдесят.

– Эдуард. Он молод, и его родители сказочно богаты. А раз он единственный наследник в семье, то нетрудно догадаться, кому перейдут эти несметные богатства, – Сусанна высокомерно взглянула на Ждана.

– И ты считаешь его привлекательным?

Ей захотелось стереть ироничную ухмылку с его циферблата.

– У него хороший вкус, изысканные манеры, и он обладает всеми качествами завидного жениха.

– Ты не ответила.

– Да! Весь набор его благородных качеств делает его весьма привлекательным!

Ждан выпрямился. Что-то поменялось в его лице. Стерлась раздражающая ее усмешка, но проступило что-то другое. Что-то опасное. Он шагнул к Сусанне и рванул ее на себя за талию. Она впечаталась в его твердое тело. Воздух со свистом вылетел из легких.

– Осторожно! У меня шипы! – остерегла она, а ее глаза оказались на уровне его губ.

– Думаешь, меня испугают твои иголочки? – Он зарылся пятерней в ее косички и откинул ей голову. – Значит, считаешь его привлекательным. Тогда почему ты уклонялась от него, – он опустил потемневшие глаза на ее губы, – и не уклоняешься от меня?

Он не спрашивал. Он склонил к Сусанне лицо и поцеловал так жарко, так пламенно, как еще никто не целовал.

Сусанна задохнулась от такой наглости. Первое ее желание было заехать ему коленом между ног. Или проткнуть шпилькой его ступню. Но тут его горячий скользкий язык с силой ворвался в ее рот и свел все протесты на нет. Вихрь головокружительных эмоций захлестнул ее, и она сдалась. Веки сомкнулись, а губы еще больше открылись ему навстречу. Опустила ладонь на его затылок и сильнее к себе прижала голову. Другой рукой обняла за широкую спину, даже не заботясь о том, что может поранить шипами. Она всем телом прильнула к нему, прижалась губами к его губам, углубляя поцелуй и отдаваясь тем блаженным ощущениям, которые волнами прокатывались по ней.

Как давно она не испытывала ничего подобного! Как сильно она истосковалась по мужской ласке! Напористой, горячей, как рука Ждана, которой он гладил и выжигал отметины на ее теле. От него чудесно пахло. А на вкус он был еще лучше – терпкий, как кофе с сигаретой, и такой же крепкий. Жар охватил всё ее тело и разлился внизу живота. Она застонала ему в рот – низко и протяжно – и отдалась его воле, растворилась в нем.

Ждан удобнее повернул ее голову и крепче прижал к себе. И чуть мозгами не повредился от ее ответной страсти. Кольцо на губе, как он и думал, добавляло пикантности поцелую. А штанга в языке сводила с ума. Он рвался ее распробовать, а Сусанна извивалась и ласкала его в ответ. Они устроили сладостную борьбу за право главенствовать.

Шипы, что впивались в его живот, голову и спину, доводили до зверства. Это чувство смешивалось с вожделением и превращало его в одержимого маньяка. Она кусала его. За язык, за губы. Крышесносный коктейль из боли и похоти молнией ударил в пах и привел в неистовое возбуждение. Он готов был сорваться с цепи и наброситься на нее прямо здесь. Прижать к перилам, задрать юбки и взять – быстро, бешено, оголтело.

– Дикарка! – успел прорычать ей в рот прежде, чем она снова накрыла его губы своими в жадном, неутомимом поцелуе. Звук его голоса отрезвил. Шум в ушах стих, стали слышаться посторонние звуки – музыка, звон бокалов, голоса людей.

Что она делает? Как осмелилась дать себе слабину? Она не должна уступать своим плотским желаниям! Эгоистка! Чертова эгоистка! А как он посмел целовать ее?!

Она толкнула его в грудь, разрывая поцелуй. Замахнулась и со всей силы ударила по лицу. Голова отшатнулась. Ладонь соскользнула, и острый шип оставил алый след на его гладко выбритом подбородке.

– Не смей меня касаться! Никогда!

Сладострастная пелена спала с ее глаз, и теперь они горели ненавистью умалишенной цыганки. Ждан откинул голову и нагло усмехнулся:

– Тогда советую запомнить, что я – водитель, а не мальчик для исполнения твоих капризов, – сказал он жестко. Развернулся и ушел, оставив девушку в полнейшем смятении.