Текст книги "Заклятая невеста"

История у них с Эльгером и правда была долгая. Началась она с того, что он чуть не убил ее и Анри, а продолжилась тем, что Тереза спасла ему жизнь, вытащив из-за Грани.

– Я сама относительно недавно начала ему полностью доверять, поэтому… – Взгляд сестры стал задумчивым. Серебряная прядь волос, которой ее отметила смерть за спасение Эльгера, сейчас казалась вплетенной в прическу лентой. – Что ты чувствуешь, когда слышишь про Аурихэйм?

Я пожала плечами:

– Ничего.

Я действительно ничего не чувствовала – сказка и сказка. Легенда. Мир созданий, наделенных бессмертием и могущественной магией, изредка похищающих смертных. Зачем – в легендах ходили сотни версий, но легенды на то и легенды, верно? Чтобы их подтвердить или опровергнуть, никто не вернулся. Тем более странным казалось то, что я побывала в Аурихэйме, чтобы потом снова оказаться в нашем мире. Зачем кому-то меня похищать, чтобы потом вернуть обратно?

– Элленари? Кто-то особенный? – продолжала допытываться сестра.

Я прислушалась к себе: пусто. Нет, в памяти не было ничего про элленари или кого-то особенного.

– Сдаюсь, – сказала Тереза, когда я покачала головой. – По-хорошему тебе сейчас лучше просто отдыхать и ни о чем не думать. Возможно, когда придет время, все само собой решится, а пока мы с Винсентом будем рядом с тобой. Или, может быть, ты хочешь поехать в Вэлею?

– В Вэлею? – удивилась я.

– А почему бы и нет. Погостишь у нас, – сестра приобняла меня за плечи, – пока Винсент немного придет в себя и перестанет воспринимать это… так остро.

Да, все, что касается семьи, Винсент воспринимал чересчур остро. Я прекрасно понимала, что случившееся не шутки, но в глазах брата уже читала свой приговор: сидеть мне под семью замками в Мортенхэйме, обвешанной сигнальными артефактами, запечатанной охранными заклинаниями и, скорее всего, при всем том еще и неотлучно находиться рядом с ним.

Вспомнила слова Эльгера, и мне вдруг стало смешно.

Я представила, как сопровождаю Винсента в парламент и какие лица становятся у наших энгерийских джентльменов, когда брат входит в здание с женщиной.

– Улыбаешься? Согласна? – Тереза тоже улыбнулась мне.

Черты ее лица в такие моменты смягчались, становясь удивительно женственными.

– Согласна. Не хочу ходить с Винсентом в уборную.

Тереза прыснула.

– Да, с него станется. Хотя, скорее всего, он приставит к тебе с десяток подручных Фрая, и не скажу, что это будет лучше.

– Точно не лучше, – вздохнула я, вспомнив похожих на вытащенных из воды рыбин агентов Королевской службы безопасности – безликих как тени, и вздохнула. – Осталось только уговорить Винсента…

– Это я беру на себя, – отмахнулась Тереза. – А тебе сейчас и правда лучше отдохнуть. Ты отлично держишься, Лави, но иногда стоит позволить себе расслабиться. Поверь мне.

И я поверила.

Рядом с сестрой было спокойно и легко, совсем как в детстве. Если забыть о том, сколько нам лет и через что мы прошли, можно представить, что я просто поеду в гости к старшей сестренке.

В Вэлее весна уже наверняка в самом разгаре, буду много гулять и отдыхать. Повидаюсь с племянниками, постараюсь отрешиться от развода с Майклом, от случившегося с Аддингтоном, от всего, что осталось в прошлом. Возможно, что-то и вспомню.

А нет – значит, так тому и быть.

13

– Нет! Поверить не могу! – Софи залилась смехом.

– А ты поверь. – Кристоф подмигнул ей. – И тогда наш директор говорит: «Кто взял зелье из лаборатории месье Радо?» Этим своим тоненьким голосом, который он все время пытается сделать грозным. Кристиан ему сурово так отвечает: «Кто взял, того уже с нами нет», – и директор становится еще зеленее…

– Кристоф. – Тереза не повысила голос, но ее сын замолчал.

Правда, с таким видом посмотрел на близнеца и на старшую сестру, что становилось понятно: история с директором на этом не закончилась.

В семье Терезы я чувствовала себя хорошо… и на этом все. Наверное, «хорошо» – идеальная характеристика, ничего другого я сейчас о себе сказать не могла. Винсент отпустил меня в Вэлею со скрипом, но все-таки отпустил. Не знаю, как Тереза его убедила, но я выдержала неделю неусыпного надзора за мной, постоянных магических проверок и прочих мер безопасности, которые брат счел необходимыми, после чего Амалия отправилась к родным на север, а мы с сестрой все-таки отбыли в Ольвиж на дирижабле.

Столица Вэлеи отличалась от консервативного и строгого Лигенбурга яркими красками и сотнями голосов. Здесь женщины чувствовали себя свободнее, а одежда, которую они носили, не имела ничего общего с энгерийской модой, которая должна была блюсти нравственность.

Правда, непонятно чью.

Такие странные мысли меня иногда посещали, но я уже к ним привыкла. Равно как привыкла к тому, что мне сейчас почему-то гораздо ближе вэлейская мода, нежели та, к которой я привыкла с детства.

В Ольвиже и правда было теплее, поэтому шляпку приходилось надевать не для того, чтобы защититься от ветра и холодов, а чтобы лицо не обгорело под пригревающим весенним солнцем. Разумеется, местное тепло не шло ни в какое сравнение с маэлонским, но мне и его хватало. Я бы сказала, оно было мне жизненно необходимо, потому что я постоянно мерзла.

Магия жизни не помогала, а если быть точной, она не имела никакого отношения к тому, что я чувствую. Мне казалось, что моя жизнь спокойная, уютная и… пустая. Словно из меня однажды вынули сердце, а назад поместить забыли. Днем я гуляла по набережной реки Лане, ночами вглядывалась в звездное небо, пытаясь вспомнить то, что забыла.

Тщетно.

На моей памяти лежала густая непроглядная пелена.

Я не говорила об этом Терезе, потому что не хотела ее беспокоить. Я вообще никому об этом не говорила, поскольку со мной все и так носились как с малым ребенком. Забота Терезы была далека от неусыпного контроля Винсента, но она постоянно была рядом и готова была бросить все, если мне что-то понадобится.

– Лавиния, о чем ты задумалась? – Голос Софи выдернул меня из размышлений.

– Ни о чем, – отозвалась я. – Просто задумалась.

– Об этом «ни о чем» ты уже минут десять думаешь с самым сосредоточенным видом. – Темные глаза племянницы лукаво блеснули.

– Софи. – Анри пристально на нее посмотрел.

Временами мне казалось, что этот мужчина с каждым годом становится все более привлекательным и мужественным. Золото волос по-прежнему не трогала седина, а возраст отмечался разве что морщинками в уголках ореховых глаз. Цвет волос сыновья унаследовали от него, равно как и черты лица, а вот цвет глаз и характерный взгляд Биго взяли от матери. Дочь Терезы и Анри была приемной. Нонаэрянка по происхождению, далекая от условностей нашего мира, и, хотя этикет Софи знала отлично, бесцеремонностью с ней могла поспорить только воспитавшая Анри семейная пара.

– Что, пап? – поинтересовалась она. – Я бы очень хотела пообщаться с Лавинией, мне послезавтра опять уезжать.

Софи много путешествовала и, если верить ее словам, собиралась объездить весь мир. Возможно, сказывался кочевой образ жизни ее народа, а может быть, она просто не могла усидеть на месте, но, как бы то ни было, ни Тереза, ни Анри против ее планов не возражали. Они вообще были очень прогрессивными родителями.

Справедливости ради, Софи была права, и больше за ужином я в собственные мысли не отлучалась. Равно как и за завтраком.

Утро выдалось неожиданно холодным и пасмурным, поэтому мне пришлось остаться дома. Анри уехал, Тереза была занята в кабинете (она патронировала несколько детских домов Ольвижа), а близнецы до следующих выходных отбыли в школу. Предоставленная сама себе, я спустилась в библиотеку. Вэлейский мы в Энгерии учили в обязательном порядке, поэтому мой взгляд свободно скользил по названиям на корешках книг, пока не запнулся о название «Легенды об элленари».

Книга была старинная, но выделяло ее не только это. Она была на энгерийском, а значит, в библиотеку мужа ее привезла Тереза.

Не совсем понимая зачем, я вытащила тяжелый фолиант, повернулась к окну и раскрыла. В этой книге были иллюстрации, на которых оживали знакомые сюжеты. Например, на одном рисунке был изображен бал, если так можно выразиться. Элленари предавались удовольствиям прямо на столах с кушаньями в то время, как другие кружились в сумасшедших танцах.

«В Аурихэйме не принято сдерживать свои желания», – гласил комментарий.

На другой странице была изображена охота, где псы с огромными клыками в двойной пасти рвали на части странное дикое существо, отдаленно похожее на большую кошку.

Нет, Эльгер определенно ошибся. Я бы в таком мире на второй день сошла с ума.

– Любишь легенды? – Голос Софи раздался так неожиданно, что я чуть не выронила книгу.

– Любишь подкрадываться? – Я захлопнула «Легенды» и резко обернулась.

Пожалуй, слишком резко, потому что у меня закружилась голова.

– Умею. – Софи ничуть не смутилась. – Наш народ издревле славился умением охотиться.

– Замечательно, – улыбнулась я. – Теперь я еще и дичь.

Софи рассмеялась. Делала она это неприлично громко, но настолько заразительно, что мне захотелось смеяться так же.

– Элленари – вовсе не легенды, – сказала она. – Нонаэряне это знали. Но мой народ все считают чудаками и ворами, поэтому вряд ли кто-то воспринимает наши верования всерьез.

– Я не верю в элленари исключительно потому, что, если бы они существовали, наверняка с ними кто-то да встретился бы. И уж наверняка не стал бы об этом молчать.

– Плохо же ты читала легенды. – Софи отняла у меня книгу, полистала и, открыв на какой-то странице, вернула мне. – Элленари умеют забирать память. Их чары – самые сильные, противиться им невозможно. Ни одно сильнейшее заклятие нашего мира не сравнится по силе с тем, что было наложено в Аурихэйме.

Она сказала это настолько серьезно, что я перестала улыбаться, а потом и вовсе опустила взгляд в раскрытую книгу. С одной стороны, мне хотелось отругать девчонку за то, что шутит такими вещами, а с другой…

«Печать забвения способна отнять память или ее часть по желанию того, кто ее использует. В нашем мире аналогов этому заклинанию нет, преодолеть чары элленари невозможно…»

Нет, я всерьез это читаю?!

– Спасибо, что просветила, Софи, – сухо сказала я. Гораздо более сухо, чем когда-либо. – Но для меня это по-прежнему сказки.

Она пожала плечами, снова совершенно не смутившись.

Я же вернула «Легенды» на место и вышла из библиотеки. По-хорошему, нужно было подняться к себе, но я почему-то направилась к Терезе. Постучала и вошла в кабинет, где сестра за столом изучала расходные книги. Увидев меня, подняла голову:

– Совсем заскучала? Я уже почти закончила.

– Я сейчас говорила с Софи…

Тереза нахмурилась:

– Она тебе надерзила? Лави, она не со зла. У нее просто немного другой взгляд на мир и…

– Нет, – покачала головой я. – Нет, она мне не дерзила, Тереза. Я просто хотела спросить.

Сестра внимательно посмотрела на меня.

– Ты сможешь устроить мне встречу с Эльгером?

Дом Эльгера располагался в двух кварталах от дома Терезы и Анри. Красивый особняк с узорами балконных решеток, которые были почти полностью скрыты под цветами. Ничего удивительного: жена Эльгера, Шарлотта, тоже обладала магией жизни. Эта улица была куда более оживленной, чем та, где жили сестра с мужем. Украшенная витринами кафе, пекарен и магазинов, красочными афишами, сувенирными лавочками, цветущая – и я отметила, что оказалась здесь впервые, хотя обошла уже практически весь центр Ольвижа.

В холле меня встречал дворецкий, судя по смуглой коже, разрезу глаз и свободной одежде – иньфаец. Он поприветствовал меня, забрал накидку, а после предложил пройти в кабинет к Эльгеру. Этот дом был отмечен теплом и светом, я чувствовала его всем своим существом. Здесь повсюду была любовь (магия жизни особенно отзывается на нее), и сейчас меня еще ярче накрыло ощущением чего-то безвозвратно утраченного. Увы, в моей жизни с любовью не задалось.

Обо всем этом я думала, пока шла вслед за беззвучно ступающим иньфайцем по коридору, но стоило мне оказаться за дверями кабинета, как все мысли вылетели из головы. Обстановка здесь была совершенно иная, не тяжелая, нет… но на несколько тонов холоднее.

– Итак, вы решили со мной поговорить, – произнес Эльгер, указывая на кресло. – С чего вдруг?

– Мне нужно закрыть тему Аурихэйма, – сказала я, делая вид, что не заметила откровенной бесцеремонности. – Потому что я не верю во все эти сказки.

– Не верите в то, что вы там были, или не верите в то, что вы там не были?

Я уже почти села, но тут же стремительно поднялась:

– По какому праву вы говорите со мной в таком тоне?

– У меня нет желания тратить время на то, во что вы даже не верите, – сообщил он. – Поэтому определяйтесь, леди Лавиния. Хотите вы знать, что с вами произошло, или же не хотите?

– Вы не можете знать, что со мной произошло!

– Нет, но я могу рассказать о том, что мне показали вы. Если вы готовы меня слушать. Если у вас просто праздное любопытство, как у вашего брата, – увольте.

Несколько минут мы смотрели друг на друга, и пауза грозила затянуться до бесконечности, потом я все-таки вздохнула и села.

– Разумеется, я хочу все знать. Но я не уверена, что сон – это то, чему можно верить…

Эльгер опустился в кресло напротив меня и сцепил пальцы на столе.

– Сон – удивительно искреннее состояние, леди Лавиния. Вы даже не поверите, сколько всего интересного он обнажает. Того, что вы никогда никому не расскажете наяву.

Я почему-то слегка покраснела, хотя ничего такого в моих снах замечено не было.

– Вы показали мне двух мужчин, – произнес он. – И даже назвали одно имя. Золтер.

По спине потянуло холодом. Я оглянулась, чтобы убедиться, что иньфаец плотно прикрыл дверь, но никакого сквозняка не было. Шторы застыли неподвижно, из чего я сделала вывод, что окно закрыто, а холод – исключительно внутренний.

– Что-то почувствовали? – спросил Эльгер.

– Ничего, – отмахнулась я. – Продолжайте.

– Продолжать имеет смысл исключительно во сне. Если на вас чары элленари, вы ничего не вспомните, даже если я нарисую вам два портрета.

– Во… сне?

– Во сне, – подтвердил Эльгер и откинулся на спинку кресла.

Открылась дверь, и вошел иньфаец с подносом. Неслышно ступая, приблизился к столу. Два дымящихся чайника и две чашки перекочевали на необычные древесные подстилки, после чего мужчина так же бесшумно удалился.

– То есть вы предлагаете мне сегодня ночью заснуть и…

– Нет, я предлагаю вам заснуть сейчас. Один из этих настоев в сочетании с зельем, – Эльгер открыл верхний ящик стола и достал склянку, в которой переливалась прозрачная жидкость с изумрудными искрами, – мягко погрузит вас в сон, после чего мы с вами продолжим. Во сне ваше сознание освободится, и я постараюсь вскрыть чары, чтобы вытянуть ваши воспоминания на поверхность. Утверждать, что у меня получится, я не могу, но попробовать все-таки стоит.

– Вы предлагаете мне спать в вашем кабинете?!

– Это не самое страшное место, где можно спать.

– Я леди!

– А я женат. И мне нет совершенно никакого дела до того, что вы леди. Хотите вы, чтобы я вам помог, или нет?

Эльгер поставил склянку с зельем на стол и снова откинулся на спинку кресла, предоставив мне выбирать. Разум говорил мне, что надо подняться и уйти, оставить этого безумца с его идеями, но… но я знала Шарлотту, я познакомилась с ней незадолго до того, как случился весь этот кошмар с Аддингтоном, и она показалась мне чудесной девушкой. Не просто показалась, судя по облику этого дома, она самая светлая из тех светлых людей, которых мне довелось знать. Не может она быть супругой того, кто… Кто – что? К моему стыду, у меня по поводу Эльгера было не меньше предрассудков, чем у моего брата. Если не сказать больше. Я даже отказалась от сопровождения Терезы, чтобы с ними справиться, но и сама Тереза сказала, что ему доверяет.

Больше того, даже если бы она этого не сказала, то, что она отпустила меня одну, говорило в многом.

– Хорошо, – ответила я и взяла склянку. – Мне просто добавить зелье в чай?

– Сначала пьете зелье. – Эльгер налил мне в чашку, как выяснилось, не чай, а густой травяной настой, от которого тут же повалил пар. – А после – настой. Только потихоньку. Не обожгитесь.

Я все еще до конца не верила в то, что из этой затеи что-то получится, но отступать не хотелось. Во-первых, я шла сюда, чтобы раз и навсегда оставить прошлое в прошлом, а во-вторых, ничего не делать можно было бы и в Мортенхэйме под присмотром Винсента.

Вытащив пробочку, я подавила желание зажмуриться и поднесла склянку к губам.

По вкусу зелье оказалось похожим на сладкий сливочный соус, а вот настой был настолько горьким, что у меня на глазах навернулись слезы.

«Это надо выпить до дна?» – хотела спросить я, но поняла, что Эльгера уже передо мной нет.

Кабинет исчез, чашки в моей руке тоже не было.

Каким-то образом я… очутилась в лесу.

Первое, что бросилось в глаза, – увитая цветами арка, сияние солнца делало вплетенные в корни деревьев вьюны еще более изумрудными. Странное чувство: мне казалось, что я уже здесь была, но когда?

Нахмурившись, подошла ближе.

Нет, это место определенно знакомое, вот только я не могла припомнить, разве в лесах при Мортенхэйме есть такое удивительное создание природы? Могучие корни взметнулись ввысь и сплелись вместе, по ним взобралась виноградная лоза и вьюнки. Цветы росли сами по себе, самые разные, всех цветов и размеров. Такого не бывает ни в горах, ни даже в лесах – есть определенные места, которые цветы выбирают, но чтобы вот так, все вместе… здесь определенно не обошлось без магии!

Вот только какой? Несмотря на яркий солнечный свет, я почему-то мерзла.

Окружающая меня зелень была по-летнему яркой и сочной, но источала ледяной холод. Понять, с чем это связано, я не могла, поэтому приблизилась и коснулась корня. И тут же отпрянула, словно обожглась: в ладонь ударил стылый безжизненный мрак.

– Помоги, – раздался едва различимый голос.

Я не заорала исключительно потому, что на это не нашлось сил, а в следующий миг прямо сквозь арку ко мне скользнула белесая тень. Золото волос казалось тусклым, призрачное лицо было искажено мукой.

– Вы… вы кто?! – сдавленно прошептала я.

– Эртея. – Тихий голос отозвался внутри ощущением чего-то безвозвратно утраченного. – Мы с тобой знакомы, Лавиния. Просто ты не помнишь…

Не помнишь.

Осознание этого отбросило меня назад, в кабинет Эльгера, а следом – к чашке в моей руке. Вероятно, снотворное подействовало мгновенно, но тогда… тогда все происходящее – это то, что нужно мне для воспоминаний?

– Эртея, – повторила я, шагнув к призраку. – Кто вы такая?

– Я – это она. – Она легко скользнула назад, под арку. – После того как Льер отправил тебя домой, в Аурихэйме многое произошло. Я пыталась до тебя достучаться через сон, но печать забвения была слишком сильна, и только сила твоего проводника сделала это возможным.

– Вы… из Аурихэйма?

Ну вот и как, спрашивается, верить тому, что я вижу во сне? Откуда я знаю, что Эльгер таким образом не развлекается и не подсовывает мне картинки с помощью магии гааркирт?

– Слушай свои чувства. – Эртея вновь скользнула ко мне. – Слушай свои чувства, а я покажу…

Она метнулась ко мне так быстро, что я не успела отпрянуть.

Миг – и легкое скольжение пальцев по щеке заставило меня вздрогнуть. Я смотрела в глаза, темно-синие, как ночное небо, и сердце заходилось от нежности. Имя – забытое и в то же время родное – сорвалось с губ:

– Льер…

И картины воспоминаний обрушились на меня одна за другой. Танец на балу и переход в Аурихэйм. Знакомство с Золтером, наказание, несостоявшийся ритуал у Арки. Все, что произошло после, и первый миг пробуждения – ужасного осознания, что я по-прежнему под его властью. Правда о том, что в облике Золтера Льер, радость и боль, отчаяние и нежность. Чувства вспыхивали во мне, раскрашивая каждое воспоминание, как кисть художника оживляет набросок.

Касающиеся моих волос губы и возвышающаяся над нами Арка, ощущение безграничной любви и счастья, рука в руке. Возвращение Золтера, пробуждение силы элленари, помощь Лизеи и Ронгхэйрда, предательство Амалии, поединок на балу, бегство Ирэи, путешествие по Аурихэйму, боль Двора Жизни, изуродованного Пустотой, последние слова Льера: «Я так тебя люблю, что не смогу себе простить, если с тобой что-то случится», и… темнота.

Я всхлипнула, отшатнулась, но вместо солнечного леса увидела выжженную землю. Цветы посерели, вьюнок на Арке засох, единственное, что по-прежнему источало жизнь, – корни, но и они держались с трудом.

– Я не сумела сразу разгадать его замысел, – прошептала Эртея. – Не сумела, а теперь уже поздно.

Задохнувшись от ужаса, я смотрела на представшую мне картину. Золтер исполнил свою угрозу: он ее уничтожил. Но если это сделал Золтер, тогда Льер…

– Льер пока жив. – Сейчас, в окружающей ее тьме, Эртея казалась еще более бесплотной. – И я тоже. На мне держится жизнь Аурихэйма, Золтеру не удалось вытравить ее до конца. Но когда он придет за тобой… когда он завершит ритуал, равных ему по силе в этом мире уже не останется. Он сможет воссоздать свое тело, и Льер станет ему не нужен. Он держит его сознание только ради того, чтобы суметь управлять тобой, когда ты ему понадобишься. Опереди его, Лавиния. Спаси нас… спаси Аурихэйм.

Эртея шагнула назад, а я судорожно вздохнула и… открыла глаза. Стоявший рядом со мной Эльгер держал у моего лица склянку.

– Пробуждающее зелье, – произнес он. – На мой взгляд, вы увидели достаточно.

Я резко вскочила.

– Вы… это все вы сделали?!

– Захватил Аурихэйм и разнес место силы? – уточнил он. – Заманчиво, но у меня другие приоритеты.

– Это… – Я задыхалась, пытаясь справиться с охватившими меня чувствами. – Это все правда? Я думала, это был способ извлечь мои воспоминания…

– Мои способы сомнительны, но я к вашим воспоминаниям даже не приблизился. Она выдавила меня из управления сном раньше, чем я успел что-то понять. И, как ни позорно это признавать, я был всего лишь наблюдателем. Наблюдал вместе с вами.

Всевидящий! Она… Изначальная!

Значит, это все правда. Золтер вернулся. Льер снова в его власти.

Арка почти мертва…

То, что я увидела, было ужасно, но еще ужаснее было осознавать, что я ничего не помнила, что все воспоминания, скрытые под печатью, таковыми и остались бы, если бы я не доверилась Эльгеру.

– Я должна вернуться! – выдохнула я.

Должна, но как мне создать портал?! Как найти путь в Аурихэйм?

– Сядьте, – жестко произнес Эльгер. – Вернись в кресло, Лавиния.

Он не повысил голос, но приказной тон заставил меня подчиниться. Он и еще, возможно, осознание прозвучавшей в нем силы… и знания. Эльгер и впрямь выглядел задумчивым, словно случившееся навело его на какие-то мысли и он решал, стоит ли ими со мной поделиться.

– Из того, что я успел увидеть, вы – сильная элленари жизни, и вы нужны Золтеру, чтобы окончательно прижать всех к ногтю и стать единоличным властителем всех миров. Возвращаться – не самое лучшее решение…

– Я все равно вернусь! – Я снова взвилась с кресла. – Я не оставлю Льера…

– Женщины, – процедил Эльгер. – Позволите вы мне договорить или нет? Возвращаться – не самое лучшее решение, пока вы не знаете, как вытравить этого Золтера окончательно.

– Я не могу просто сидеть сложа руки!

– Не сидите, – сказал Эльгер. – Лавиния, я вам помогу, подниму все знания, которые в моем распоряжении…

– Помогите мне вернуться в Аурихэйм, – прошептала я.

– Что?

– Помогите вернуться в Аурихэйм. Помогите построить портал… я не знаю, как это делается. В нашем мире сила элленари слабеет, я слабею с каждым днем. Помните, когда я вернулась, я сразу же создала портал? В Аурихэйме такое происходило постоянно, здесь больше ни разу не повторялось! Мне нельзя оставаться здесь надолго, если я хочу помочь Льеру и другим элленари…

– А себе вы помочь не хотите?! – резко спросил он. – Вы хотите идти против практически всесильного элленари, даже не представляя, как с ним можно справиться.

– Он все равно придет за мной так или иначе. – Я прижала руки к груди. – И, когда он придет, он убьет всех, кто мне дорог. Винсента, Луизу, Терезу…

Лицо Эльгера исказилось, словно по нему прошла судорога.

– Вы не представляете, на что он способен. Я должна вернуться к нему сама, и я должна запечатать Аурихэйм. Вы лишитесь магии, станете обычными людьми, но вы будете жить…

Пощечина оказалась неожиданной.

И отрезвляющей.

Я задохнулась, собираясь высказать Эльгеру все, что о нем думаю, но он вскинул руку:

– У вас истерика, Лавиния, и это был единственный способ привести вас в чувство. Далее. Я не собираюсь помогать вам совершить самоубийство…

– Вы не пони…

– Но я собираюсь помочь вам во всем разобраться и сделаю все от меня зависящее, чтобы ваша семья не пострадала. У меня в детстве был один очень занятный опыт. Мой отец решил, что моя магия недостаточно сильна, и вытравил ее, чтобы заместить магией искажений. Долгие годы я думал, что моя внутренняя тьма – порождение этого эксперимента, но сейчас понимаю, что с наибольшей вероятностью у нее природа Пустоты.

– Что? – тихо спросила я, не веря своим ушам.

– Природа Пустоты. – Эльгер посмотрел мне в глаза. – Когда отец выжигал магию, чтобы заполнить меня магией искажений, из подпространства пришла Пустота. Отрезанная от источника, она с каждым годом становилась все слабее. Понемногу, при должных усилиях с моей стороны, и этот процесс ускорился, когда рядом оказалась Шарлотта. Ее магия жизни сделала возможным то, на что я уже не надеялся. Она помогла мне справиться с проявлением множества темных сторон, но прежде, чем мы проделаем это с вашим Льером, мне нужно восстановить записи эксперимента отца. Теперь вы понимаете, о чем я говорю? Дайте мне время.

– У них этого времени нет.

– Я не сказал, что мне потребуется месяц, – жестко произнес он. – Мне потребуется доступ к архивам отца, которые сейчас находятся в ведении Комитета. Им управляет мой брат, поэтому я поеду туда сейчас же.

– И я…

– А вы поедете домой. Успокоитесь. И все расскажете Терезе, – подвел черту Эльгер. – Обещайте, что не станете делать глупости, Лавиния. Сейчас они могут слишком дорого нам обойтись. Не только нам, но и двум мирам. Если повезет – двум.

Он помолчал и продолжил:

– Лучше сделаем так. Я вас отвезу, а вечером мы с Анри…

– Позвольте мне остаться здесь.

– Здесь?

– Да, я посижу здесь до вашего возвращения. Домашняя обстановка мне сейчас не пойдет на пользу. – С губ сорвался смешок. – Если вы понимаете, о чем я. Боюсь, что моя истерика превратится в затяжную, после чего мне уже будет прямой путь не в Аурихэйм, а в лечебницу. В вашем доме я буду держать себя в руках, и…

Эльгер покачал головой.

Подхватив юбки, резко развернулась к двери, но он остановил меня, взяв за локоть.

– Мой кабинет – не лучшее место для вас, когда вы в таком состоянии. В моем доме гораздо больше светлых комнат. – Неожиданно для меня его лицо преобразилось, теряя хищность, даже глаза потеплели. – Что скажете о возобновлении знакомства с Шарлоттой?