Текст книги "Верхняя пуговица. Ъ-космоопера, неизбежность человеческой истории"

Темпл остановился прямо перед раненым, внимательно вглядываясь в его лицо, да так, что носки его сапог почти касались подбородка лежащего. Затем пошевелил носком подбородок, заставив того резко открыть глаза – по их яростному выражению сразу было понятно, что это не гражданский… Скайстон глумливо присвистнул и с совершенно паскудным выражением рассмеялся:

– Ага, я так и знал, что это наш расстрига тут развлекается! Ишь, куда драпанул с Бладена – аж на Брилл, видать, крепко перетрусил уже. Что ж, поделом вору и мука, – и он плавным движением вскинул оружие, явно намереваясь выстрелить в лицо лежащему. – Давно в расход пора.

Лестер же видел отлично, что палец капитана космофлота даже не шевельнулся на курке, зато ствол оружия как будто дрогнул… Но кроме него, этого заметить было некому, и раненый взвыл на очень неприятной ноте, заставлявшей против воли брезгливо поёжиться:

– Не надо! Ваше благородие, умоляю, не надо!

– Вот же кусок дерьма, теперь ты меня умолять тут будешь? – с громадным удивлением произнёс Темпл, как потрясённый до глубины души человек. – Да плевать я на твои мольбы хотел, шлюха ты панельная!

– Я заплачу Вам, Ваше благородие! У меня в правой подкладке, оно представляет серьёзную ценность для Рейха, возьмите, пожалуйста, только не убивайте, – скрипучим голосом продолжал частить лежащий.

– Возможно, но ты точно не представляешь никакой ценности для Рейха, – со снисходительным ехидством процедил Темпл, – уж я-то знаю. Быстрее молись, а то мне прискучило уже стоять здесь.

– Прости меня, – севшим голосом, но внятно и без режущей слух истерики проговорил вдруг раненый. – Я был неправ. Я это слишком поздно понял.

Улыбку Скайстона можно было смело назвать дьявольской…

– Ты бы на моём месте не слушал даже этого, верно? Ты мне ещё скажешь «я больше не буду», да? Боюсь, ты лжёшь и ничего вообще не понял, ха-ха-ха! – от металла, появившегося в этом смехе, стало нехорощо даже Лестеру, и он тихо очутился рядом, незаметно очень осторожно толкнув напарника локтем.

– Хватит, Темпл, – вполголоса произнёс он. – Отойди, я сам его пристрелю, да и всё.

– Спасибо, – со слишком сильным оттенком в голосе поблагодарил Темпл, отстраняясь, чтобы можно было подумать, что он сразу потерял интерес к делу. – С меня пиво тогда.

– Пустяки, – с ясной улыбкой беззаботным тоном ответил Лестер, не глядя на лежащего и не обращая никого внимания на сдавленный вопль.

– Как – Темпл? – в неподдельном ужасе хрипел лежащий. – Он же Саймон!

– Заткнись уже, падаль, – тихо прошипел Франсуа и выстрелил ему в висок.

Снотворной иголкой. Тело ещё инстинктивно дёрнулось разок, но особист, не обращая на это никакого внимания, уже шарил в подкладке куртки Эдварда Рокка и вытаскивал оттуда какой-то хорошо запечатанный пакет. Вытащив, он вежливо и сдержанно кивнул напарнику:

– Пойдём отсюда, сейчас полиция приедет, кабацкие её уже вызвали.

Скайстон, стоявший неподвижно уже мрачнее тучи, молча кивнул. Они двинулись к выходу. За порогом их опять атаковал суетящийся и сияющий деятель:

– Господа офицеры, ну как же вы так сразу, а откушать за счёт заведения, мы же это быстренько сейчас организуем, что желаете, у нас всё отличного качества, вам очень понравится, уверяю вас! Господа офицеры, – и, увидев ледяной взгляд алмазных глаз, сдулся, как проколотый шарик, и продолжил уже совсем жалобно. – Ну хоть за кого молиться, скажите тогда!

Темпл вздрогнул и процедил с дребезжащим оттенком:

– За Императора молись, человек. И за весь его космофлот, так оно верно будет, – и, отвернувшись, прибавил шагу прочь так, что Лестер тоже заметно поторопился.

3. Это правильно

Промелькнуло перед глазами

Много жизней в короткий миг…

Кто тут смелый – рискните сами

Раздавать не свои долги.

Хельга Эль-Кенти

Упав наконец на диван в авто, Темпл ощутил тоскливое опустошение, которое раньше он принимал за усталость. Что ж, в некотором смысле оно так и было – ворочать валуны в каменоломне была реально тяжёлая работа. Но ещё до той тоскливой участи каторжника ему было известно, что после некоторых событий человек вполне может ощущать себя столь же вымотанным, как будто выдал две нормы по твёрдой скалистой породе. И сейчас был тот же случай, и сознавать, что виртуальные горы, которые приходилось разводить руками, были побеждены, было уже не радостно, а муторно. Пробежка по пожару – как раньше это было страшно и волнующе, ещё совсем недавно, превратившись из безвестного контрабандиста в капитана космофлота Империи, он помнил это как старый возвращающийся кошмар. Сейчас произошло что-то не на один порядок более масштабное и страшное, пусть внешне и выглядевшее вовсе никак. Франсуа смотрел на него с тревогой, но это лишь означало, что на его месте всякий куратор бы озаботился. Ни осуждения, ни восхищения в этот раз он не выразил, значит, новопожалованный маркиз Темпл Скайстон снова встрял по-крупному, и есть смысл ему об этом сообщить, но не сразу, а суток через трое, когда титул прирастёт к плечам и можно будет говорить с ним уже как с маркизом, а не с графом или простым аристократом, попавшим в переплёт смены титула – это ведь его логика, верно? Но у Темпла нет этого времени и возможности спокойно анализировать сложившиеся обстоятельства. Как не было у него времени на Урбанетто, анализировать, кто более достоин сейчас быть спасённым – приходилось слепо доверять чувствам и сердцу, сделав порой единственный взгляд на нового человека, их было там так много… Как жаль, что он так и не встретил там Вальтера Рейнхарда – он интриговал его намного больше, чем родная мать, которая погибла в его объятиях, оказывается. Как давно он не подсказывал мне, что делать, я уже жалею об этом, получается?

Темпл поднял уроненную голову на грудь, и его глаза заблестели опасным блеском, тем самым, которого боялись все, кому доводилось его наблюдать – просто потому, что люди чувствовали, что натворит этот молодчик прямо сейчас чего-то такого, чего никто не ждёт в принципе, а от этого паренька – подавно…

– Франсуа, где у нас сегодня гуляет имперский космофлот, уточни, пожалуйста, – вежливо и спокойно попросил он Лестера, и снова поник, дожидаясь, когда тот исполнит указание, занявшись поисками в нужных сетях и местах для сообщений.

Перед глазами обозначился скипетр маркиза, и Темпл взялся вертеть его в пальцах, как будто разглядывая вензеля и эмблемы. Имперский лев, виньетки космофлота, его собственный новый герб в виде летящего не то метеора, не то кометы, цветы сакуры и лилий в память о приключениях на Субару – геральдисты тщательно учли все намёки и пожелания владельца, и сваяли все аксессуары, начиная от отличительных знаков на личном авто аристократа и заканчивая покроем и подсветкой плаща, в столь элегантном стиле, что придраться не мог самый взыскательный вкус. Более того, это было должным образом оценено также Императором и наследником – Темпл это чувствовал и не сомневался, хотя как будто эти люди не давали ни разу намёков на эту тему, как чувствовал также и ненависть новых собратьев по касте, хотя никто бы не вздумал внешне хоть как-то проявить её. Разумеется, он мог бы догадываться, что всё это и он сам были сейчас самым насущнейшим предметом обсуждения и злословия, и ужасного раздражения как раз тем, что по сути придраться было и не к чему. Скайстон был полностью чужд плебейскому торжеству от получения высокого титула, это бы заметил и слепой, а для устоявшейся тусовки аристократов это уже было знаком, указывающим, что новенький очень непрост, учитывая также его биографию… Опыт подсказывал, что это скорее плохо, чем хорошо – если нет крючков вроде тщеславия, самодовольства или уж хотя бы комплекса неполноценности от попадания в незнакомую среду – таким индивидом очень сложно манипулировать, если и вообще возможно… Оставалась, правда, великолепнейшая и вкуснейшая возможность порезвиться и поинтриговать по другому вопросу, но, к ужасу всего почтенного собрания, человек, невозмутимо прошедший все длиннющие метры до трона, сам пресёк её, да ещё так, как никому и не снилось… А с точки зрения Темпла, его прямой ответ на вежливый протокольный вопрос монарха о пожеланиях награждённого был вполне естественным поведением – он был слишком неискушён, чтоб понимать, что надлежало произнести какие-нибудь цветистые пустозвонства о том, как он счастлив в данный момент, что даже не может помышлять о чём-либо ещё.

Франсуа ничего не сказал ему заранее и не предупредил… Это-то как раз понятно – он весь в изучении нового феномена, каковым для него является Темпл, да и всё. А сам Темпл так привык к рабочим моментам везде, что ляпнул свою фразу исходя лишь из этой привычки…

– Я бы хотел жениться уже сейчас, Ваше Величество, как насчёт высочайшего позволения на это дело?

Как плащ не вздыбился выше плеч от волны эмоций, промчавшихся за спиной от титулованных благородий? Этакий вихрь, пожалуй, и сдуть с места может легко, но для Скайстона было неожиданностью само его появление, а вовсе не сила… Конечно, он всё понял – но потом… Но, сам не имея привычки указывать другим, как жить, не воспринимал позитивно и чужие соображения на этот счёт касаемо себя. И, хотя он не очень досадовал на полученный в итоге ответ Императора, уже веселился про себя – ага, не успел стать своим, уже стал нежелательным типом, ведь его даже женить нельзя, настолько самостоятелен. Интересно, а сам венценосец действительно видел насквозь, кто перед ним, стало быть?

– Думаю, через полгодика появится возможность погулять на Вашей свадьбе, маркиз, – этот рафинированный ответ содержал в себе слишком много.

Для Темпла это означало указание «сначала реши вопрос с Генрихом Фолькенау». Но он и не думал, что публика за его спиной ничего не уловит и начнёт выстраивать воображаемые схемы степени фавора, в котором мог бы оказаться новенький… М-да, нам как будто не по пути лишь оттого, что мне не нужны ваши авансы, господа? Ну зачем же так грубо и глупо…

– Ну, Ваше превосходительство, из всего, что у нас могло засветиться, – деловитым чуть дружеским тоном вещал Лестер, продолжая глядеть в экран, – тебя может заинтересовать три места. Это «Метрополь», там в цоколе празднуют чью-то свадьбу, не то капитана спейсера, не то кого рядом, – Темпл отрицательно кивнул головой. – В «Старой лагуне» большая вечеринка лейтенантов, на трое суток, вход без мундира…

Скайстон захохотал, запрокинув голову:

– Нет, там мне точно делать нечего, я знаю, в каком виде там вход, это ж бильярд для неженатых…

– Ну, и сходка пилотов в алмазном зале третьего уровня в порту, обычный формат, четыре борта, среди которых наблюдаются офицеры с «Парсифаля», «Легенды», «Гордого Рейха» и «Прекрасной Катрин», – закончил Лестер, пропустив замечание мимо ушей, и поднял голову, чтоб продолжить разговор.

Он не мог знать, отчего новопожалованный маркиз стремительно бледнеет, но с обычным вниманием особиста отметил это про себя, никак пока не реагируя на то, что ему неизвестно. А Скайстон лишь вежливо кивнул и отдал отрывистый приказ обычной повадкой командира:

– Туда, на полной скорости, даже если сшибём по пути что попало, – и откинулся головой на подушку, тихо шепча что-то себе одному.

Лестер даже не расстроился, передавая нужные указания водителю, ведь два слова «Шуго Теньши» ещё ничего не успели ему сказать, пока он не вернулся к поисковику, да и после сообщили немного – одинокая звёздочка без планет, да и всё. Он понимал, что само нахождение упомянутых кораблей на Брилле, с западной стороны планеты, фактически в столице – уже событие неординарное, ведь даже флотилию, капитаном которой является Скайстон, согласно протоколу надлежало оставить в доке на входе в систему, но в виде исключения в честь получения титула флагман было позволено припарковать на площадке спутника Брилла, скромной луне Адаманте, у которой не было атмосферы. Поэтому счёл интерес Скайстона вполне себе корпоративным и ничего не заподозрил. Не заподозрил и тогда, когда тот вышел из лимузина без плаща и регалий, нарочито оставшись в мундире – не привык ещё к новым игрушкам неизбалованный жизнью бывший контрабандист, всё понятно. Лишь обрадовался тому, что Скайстон позволил пойти с собой, молча кивнув – это доверие он ценил вполне искренне, вне всяких служебных заморочек.

Алмазный зал, третий уровень главного порта, эх, когда-то это было из области того, о чём не доводилось даже мечтать, а теперь вот заходим, даже не оглядываясь на охрану, ха-ха… Нет, таких совпадений не бывает в природе – если я тут ещё и субарцев встречу, то решу, что мне пора в психушку, иронизировал Темпл, чтоб отключиться от слишком стучавшего в груди сердца… Хотя отчего нет – вон, кто-то из обслуги, уже меня заметил, судя по нарочитому отсутствию интереса, ага, или я уже натуральным образом схожу с ума? Да к чёрту, в конце концов, мне никто не мешает в итоге напиться в хлам и счесть всё потом фантазией, верно? Но сначала проверим, за что судьба надо мной так весело глумится, интересно, кадровый состав на спейсерах обычно значительно не меняется, поскольку подбирается годами, значит, грубо говоря, я должен увидеть те же лица. А, вот оно что – видимо, смысл в том, чтоб по их реакции оценить масштаб того, что произошло со мной за эти годы. Нет, слишком просто, видать, я что-то не знаю, и пока не могу сложить в голове всю мозаику. Эх, всё равно занервничал, ладно, начнём с белого, не повредит бокальчик…

А настроение на гулянке вовсе не было весёлым, хоть и не отдавало похоронными нотками. Это ощущалось столь хорошо, что не требовалось даже подходить близко. Скайстон узнал Витторио со спины, не столько по голосу, сколько по манере себя держать. С точки зрения же Лестера, «мы увидели слаженный митинг, на котором призывалось, правда, без особого успеха, поучаствовать в судьбе арестованного без всякой санкции на то офицера с борта „Прекрасная Катрин“, капитану которого надлежит поставить на вид невнимательность к своим подчинённым» – именно так и напишет он потом в своём отчёте.

– Что-что, куда девали Хелла Хэвена? – беззаботным тоном осведомился Скайстон, ненароком очутившись рядом с приунывшими беседующими коллегами в мундирах и с самым невозмутимым видом отхлёбывая из третьего бокала, поскольку второй он осушил залпом прежде, чем доказал им факт своего существования рядом в данный момент. – И за что, поясните поточнее?

Появлению Скайстона не особо удивились, только оратор застыл на месте с открытым ртом. Начался общий гвалт, из которого Темпл довольно быстро уяснил себе причину и суть произошедшего несчастья. Хэлл Хевен снова прикрывал команду спейсера в эпизоде с красным пиджаком, но беда была в том, что дамочка оказалась племянницей очень знатного и имеющего влияние и связи графа, водящего дружбу с самим наследником престола. Амбициозный и принципиальный аристократ принял меры, на его взгляд, адекватные, но не к девице… В результате вытащить человека из тюрьмы не представляется возможным, зато есть основания предполагать, что дело в лучшем случае закончится тихой ссылкой в рудники, поскольку среди судей хватает обязанных высокородному представителю элиты, в худшем случае – о существовании в этом мире человека вообще лучше забыть.

– Ну мы же не бандиты, Витторио, – с горечью вещал кто-то из капралов, – и у нас семьи, в отличие от Хэлла. Что нам даст тупая забастовка или бунт здесь, на Брилле? Расформируют к чертям под флот новенького маркиза, недавно подавшего Императору какой-то там Гардар, и пиши пропало, в самом лучшем случае.

Оратор наконец овладел собой и продолжил прежнюю пикировку, отвечая уже на этот пассаж:

– Просто замечательно, давайте все дружно промолчим! Сделаем вид, что ничего не произошло, ага. Только ответь мне, пожалуйста, Игнат, как ты будешь дальше жить с этим, а? Спокойно будешь спать, да?

Прежде, чем на эту шпильку кто-то вообще успел среагировать, к тихому ужасу Лестера, довольно тихо, но с эффектом раската грома, над собранием поплыл сочный тенор Скайстона:

– Он прав, вы – не бандиты, вы все в мундирах. Для такого дела мундир надо снять или прикрыть. Ты готов двинуться дальше слов, Витторио, то есть лично поучаствовать в налёте?

– Да какого же чёрта, Вальтер, я тут глотку деру, по-твоему? – сокрушённо помотал головой в ответ всё ещё бледный оратор. – Мне нужны подельники, скажем прямо. Считайте меня идиотом и идеалистом, но мне не противно рисковать своей шкурой в этом случае.

– На кону не шкура, а мундир, – холодно процедил Игнат, с неодобрением покосившись на Скайстона, а затем будто невзначай толкнув локтём соседа, что в ответ на это молча кивнул головой. – Это подороже.

– И ещё один белый плащик, – сверкнул ядовитой улыбкой Скайстон, успевший заметить это движение. – Ладно, кто не ставит, тот не в игре. Времени нет, поэтому сейчас или никогда. Кому надо – те идут со мной, остальные отдыхают. Всё понятно? – холодным великосветским тоном поинтересовался он, скользя внешне равнодушным взглядом по лицам офицеров, затем молча поставил бокал на стол и двинулся прочь.

Это вызвало заметное замешательство, такое, что даже Лестер замешкался, прежде чем стукнуть себя ладонью по лбу и двинуться следом – а шаг Скайстон взял вовсе не церемонный, почти переходящий в бег.

– Вальтер, я не отказываюсь от своих слов! – охнув, почти крикнул Витторио и кинулся следом лишь для того, чтоб увидеть ледяной кивок без оборота, как оказалось. – Погоди, я с тобой!

Его примеру последовали молча восемь человек – из без малого сорока пировавших, лично знавших Хэлла Хэвена. Всего же слушавших этот краткий разговор в портовом ресторане было больше в полтора раза. Однако Скайстон на деле вовсе не рассчитывал, что за плечами окажется вообще кто-либо, и всерьёз рассматривал по пути на парковку перспективу вести свой гербовый лимузин собственноручно. Фактически выбежав на парковку, он немало удивился новой компании и холодно произнёс, покачав головой:

– Целых полвзвода, это рота против планетных штиблетников, нехило. Франсуа, может возьмём ещё бортик для ребят у таксистов, что ли?

Лестер ответил ледяной улыбкой, указывая на пустой пассажирский кеб спортивного стиля:

– Вот, сами с усами, пусть загружаются. Арсенал под сиденьем, могут поживиться там, пока едем.

– Какого чёрта? – подняв правую бровь, недоумённо вопросил Скайстон, приближаясь и пользуясь суетой посадки в авто среди офицеров, чтоб выяснить с куратором резко возникший у него вопрос. – Это же превышение полномочий, разве нет, Франсуа?

– Темпл, – вздохнув и закусив губу, тихо ответил Лестер, – у меня есть свои принципы, понимаешь? Суть имперского мышления состоит в том, чтоб становиться над законом там, где он уже не обеспечивает защиту тем, кого ты должен защищать, раз надев корону, ясно? Иначе будет, как в республике – сначала дух закона будет убит его буквой, а потом бюрократия убьёт всё живое.

– Ого, – только и нашёлся проворчать Скайстон, ослепительно улыбаясь. – Горе книжникам и фарисеям, как я гляжу, да? То есть, верим в Бога живого, верно?

– Верно, – спокойно кивнул Лестер. – Я поведу, ты не против? Просто знаю дорогу, ничего личного.

– Не верю в ничего личного, – весело усмехнулся Темпл, покачав головой. – У тебя же есть мотивы, просто не хочешь сообщать сейчас.

– Не хочу, – охотно подтвердил собеседник, кивая уже с величавым достоинством. – Достаточно и того, что вмешаться сейчас – моя прямая обязанность, Темпл, и я намерен помочь тебе не только потому, что служу тебе. Меня очень выбесило это известие как законника, пойми.

– Репутация Империи? – с ясной улыбкой пожал плечами Скайстон, забираясь в лимузин. – Кажется, я понял.

– И это обязательно, – деловито подтвердил Лестер, отправляясь на место водителя. – Аббас, ступай за второй номер, пойдёшь следом за нами без просвета.

Когда в ворота следственного изолятора Западного материка Брила закатился кеб нужной точёной модели с затемнёнными окнами, это не вызвало никакой обеспокоенности у персонала – мало ли, кого принесло на особистском транспорте, достаточно спокойно доложить по протоколу и ждать дальнейших положенных церемоний, каковые осуществлять – уже забота самого начальника учреждения. Но то, что произошло уже в следующие мгновения, ошарашило всех так, что ни одна рука не потянулась к средствам экстренного оповещения… Сразу же, следом за этим авто, на двор прорвался белый лимузин нарочито жёстких очертаний, украшенный такими львами и лилиями, что и слепому ясно, что владелец точно носит титул не ниже маркиза, как минимум… Гадать, кто именно, было уже некогда – лихо став правым боком к направлению к главному входу, лимузин замер, слегка задрожав, но двигатель не заглушил. Дверь, через которую должен был появиться некий суровый высокородный аристократ – уж не принц крови ли? – в ужасе думал каждый, резко распахнулась. Однако человек не вышел, но не спеша и с явным апломбом поставил ногу в форменном сапоге офицера космофлота на поверхность покрытия двора. Большая часть персонала вздохнула с облегчением и перекрестилась – всего лишь визит к начальнику кого-то из экстравагантных благородий, докладывать об этом – забота адъютантов, а остальным можно без всякого ущерба и понаблюдать за странным событием, будет что после обсуждать. И очень даже хорошо, что не стали беспокоиться и поднимать тревогу – не то потом можно и пострадать за излишнюю ретивость на службе, что, как известно, идёт, даже когда спишь.

Но начальник учреждения как раз предавался трапезе в компании друзей и далеко не сразу понял, о чём ему докладывают и что вообще произошло. В результате этой заминки событие решило продолжиться самостоятельно – попросту говоря, из лимузина раздался выстрел, шмоляли явно из бластерного полифункционала, и пока только простым лучом, что проделал дымящуюся дыру в покрытии двора. Это вызвало уже серьёзное беспокойство и общий визг и стон – что за конфликты у начальника с аристократией, неизвестно, но известно, у кого трещат причёски в подобных делах… К счастью, начальник прекрасно понял сей знак внимания и что он означает, и уже не заставил себя ждать, практически бегом добравшись до гостя. Видимо, человек, тот самый, что уже убрал ногу с покрытия двора, брезгливо тряхнув ей при этом в воздухе, отдал короткое распоряжение, и начальник тюрьмы резво заскочил внутрь салона. Двери лимузина захлопнулись, и наступила тишина.

Внутри салона действительно оказался некий маркиз из тех, кого начальник за годы службы отчего-то не знал в лицо. Эти ледяные глаза ему видеть не приходилось также где-то ещё, это он помнил точно, но также точно знал по опыту, что ничего хорошего для самого ближайшего будущего они явно не сулят.

– Простите, с кем имею честь, Ваша Светлость? – робко позволил он себе реплику, ещё раз поклонившись.

Аристократ нарочито пренебрежительно скривился, будто раздумывая, стоит ли отвечать самому, и слегка поправил на плече складки плаща, казавшегося в полумраке салона не просто иссиня-белым, но ещё мерцавшим слабым изумрудным сиянием. Затем аккуратно поддел концом вычурного жезла подбородок гостя и посмотрел ему в глаза уже совсем нехорошим взглядом:

– Не следишь за модой и новостями, стало быть? Значит, прокис уже на своей должности, пора менять. Так я и знал.

Это туманное обещание вовсе не туманных перспектив вызвало у начальника изолятора сильный стресс, каковой привёл к резкому повышению умственной активности, в результате которой ему удалось припомнить, что не далее как сегодня должно быть явлено… вспомнил!!!

– Маркиз Темпл Скайстон, – в замешательстве пробормотал он, – чем же я могу быть полезен Вашей милости? Простите меня, но я действительно не знаю…

– А мою биографию и репутацию знаешь? – с усмешкой, не обещавшей вовсе ничего хорошего прямо сейчас, проговорил аристократ, откидываясь спиной на сиденье и укладывая скипетр свободным краем на ладонь в белой перчатке с вензелями из лилий. – Хорошо понимаешь, что оно значит?

– Ммм, Ваша репутация весьма неоднозначна, даже чуть экстравагантна, – вежливо склонил голову слуга закона. – Но я по-прежнему не понял намёка, Ваша Светлость, мы на службе действительно сильно закисаем и становимся доступны лишь для прямых и чётких указаний. Извините.

– Что ж, ты прав, пора говорить чётко и прямо, – с величавым достоинством кивнул головой маркиз. – Темпл Скайстон известен как профессиональный контрабандист, бандит, в одиночку совершивший налёт на столицу Лиги и полный отморозок, не стеснённый особо никакими рамками приличий, верно? На твоём месте я бы уже опасался за свою жизнь, находясь столь близко с этим опасным и неуравновешенным типом, который теперь ещё и пожалован титулом, а не только имеет под рукой флотилию кораблей.

– Вот как? Но разве я заслужил немилость столь серьёзного человека? – несмотря на всё самообладание, человек ощутил немалое беспокойство, и его брови заметно поползли вверх. – Если же оно так, то чем можно исправить создавшееся положение?

– Не знаю, можно ли, но попытаться стоит, верно? – холодно усмехнулся аристократ, но его глаза ни на гран не подобрели, и, дождавшись поспешного кивка, он спокойно продолжил. – У тебя есть некто Хэлл Хэвен, парень, можешь не запираться даже. Было бы неплохо, если б ты сейчас мне положил его вот сюда, – он царственным жестом указал скипетром на пол лимузина. – Чем скорее это произойдёт, тем быстрее можно будет разрешить все возможные недоразумения в будущем, – и тут его глаза полыхнули столь нехорошим пламенем, что игнорировать дискомфорт от этого стало полностью невозможно.

Но в целом сообщение подействовало на начальника тюрьмы скорее позитивно, хотя он и ощущал, что по спине его уже предательски заструился холодный пот.

– Всего-то? – даже не пытаясь скрыть облегчение, сказал он и приосанился, доставая блок связи. – Я буду только рад избавиться от этой обузы. Сейчас сделаем. Но, Ваша Светлость, вынужден предупредить, что я переведу ответственность, мне придётся сообщить графу, что я отдал этого офицера Вам.

– Посмотрим сперва, в каком виде ты мне его отдашь, – сверкнул недоброй улыбкой маркиз. – От этого будет зависеть, сможешь ли ты вообще что-то кому-то ещё говорить.

Это хоть и не напугало, но озадачило не очень почтенного слугу закона – ему показалось, что всё же не все каверзы ещё озвучены, но он без колебаний и даже с удовольствием отдал нужные распоряжения подчинённым. Затем снова склонился в учтивом поклоне, с молчаливым вопросом, не нужно ли ещё что-либо. Аристократ не удостоил его взглядом в ответ и молча застыл, глядя в никуда и как будто без всякого напряжения сжимая в руках символ своего могущества.

Ровно через пять минут, что на самом деле означало солидную скорость исполнения указаний, у дверей лимузина раздался топот нескольких пар ног. Дверь открылась, и пара тюремщиков резво забросила на пол авто очень рослое и крупное тело в мундире космофлота, наручниках и с плотной повязкой на глазах. Затем, увидев полыхающие страшным огнём глаза сурового титулованного аристократа, от которого за версту тянулся аромат ауры опасности, инстинктивно отпрянула прочь и попятилась спиной к главному входу, постепенно увеличивая скорость. Дверь в авто закрылась с тихим шелестом прежде, чем можно было догадаться выпрыгнуть из салона на двор, но даже если бы это и можно было сделать, не роняя лица, от выстрела из бластера нельзя быть застрахованным, с тоской подумал начальник, услышав ледяное:

– Трогай отсюда, аккуратно, – произнёс аристократ вглубь салона и жезлом указал своему гостю на руки пленника. – Браслеты с его рук убери, живо.

– Один момент, Ваша Светлость, прошу прощения, – подобострастно пробормотал тот, торопливо исполняя требование. – Вот, пожалуйста, – добавил он, на всякий случай занимая позицию как можно дальше от тела.

Хэлл Хевен был в сознании, это доказывало то, что он неторопливо и глубоко вздохнул, затем потянулся во весь свой огромный рост даже для офицера космофлота и молча остался лежать на спине, вытянув руки вдоль тела, вероятно, вовсе не желая торопить события. Он даже не препятствовал Скайстону, когда тот, склонившись над ним, расстегнул мундир по всей длине до талии, также не особо торопясь и краем глаза следя за реакцией тюремщика. Тот же пытался сохранять невозмутимость, но явно был не рад этим действиям. Темпл расстегнул также пястья мундира и сразу нашёл, что искал. Ему стоило огромных трудов сохранить свою титулованную невозмутимость и не наброситься на гостя с намерением придушить…

– Так, а это у нас тут что такое? – шорохом ледяных кристаллов на высоте в пять километров над планетой прозвенел голос высокородного благородия. – Очень так похоже на следы от электродов, да? – и он улыбнулся самой сиятельной улыбкой, на которую был способен, как будто снова стоял перед кучей камер и микрофонов. – Какой модели стенд, изволь сообщить? А также все сопутствующие цифры, потрудись уточнить подробно.

Начальник тюрьмы побледнел, как меловая порода в рудниках, и задрожал, как лист на ветру с перевалов…

– Это… было без меня, – почти прошептал он. – Я не мог дать санкцию, Вы же понимаете, маркиз.

– Ты считаешь меня идиотом? – безжизненным голосом осведомился маркиз, отвернувшись. – Смело, ага…

– Меня ввели в заблуждение! – умоляющим тоном проговорил тюремщик, заметно заикаясь. – Я не знал, что эти благородия способны на это! Я ничего не видел!

– Да, я бы на твоём месте тоже не стал лицезреть подобное, – усмехнулся тем же тоном Темпл и резко обернулся, проткнув собеседника таким взглядом, какой тот не видел доселе вообще. – Именно поэтому я ни разу не оказывался на твоём месте до нынешнего дня, но сейчас подумал, отчего бы не попробовать, а?

– Не надо! – в ужасе выкрикнул насмерть перепуганный собеседник. – Я сделаю, что скажете, я напишу любые показания и документы…

– Что скажу? – с интересом отозвался Скайстон, с ярким апломбом подняв подбородок и похлопывая ладонь скипетром. – О, у меня фантазия богатая, не то, что у тебя!

– Темпл, брось, дальше Ракша сам справится, – произнёс вдруг добродушным тоном Франсуа. – Хватит тратить внимание на этого плебея. Снято в хорошем разрешении, не сомневайся.

– И то верно, – с ледяным высокомерием отозвался маркиз, как будто мгновенно потеряв интерес к рассматриваемому вопросу. – Да будет так, – и он уселся на диван, дожидаясь, когда коренастый смуглый крепыш, возникший откуда-то из глубины салона, молча уведёт всхлипывающего от ужаса начальника тюрьмы долой с его глаз.

На это понадобилось совсем немного времени, но Темпл молчал ещё долгих четверть минуты – на самом деле, они были ему нужны, чтоб хоть как-то овладеть собой и не позволить себе сорваться. Затем проговорил совершенно севшим, убитым голосом и очень тихо: