Текст книги "Верхняя пуговица. Ъ-космоопера, неизбежность человеческой истории"

– Заберите уже свои ампулы назад, мне они теперь не пригодятся. И посочувствуйте хотя бы, сударь – кабы Вас самого вот так оставили без вкусного, Вы бы тоже были недовольны, верно? Так что гонорар я оставлю у себя, не обессудьте.

Дальнейшее Скайстон помнил, как сквозь бледный туман. Сам он склонен был просто приписать это усталости, подкреплённой алкоголем, хотя Лестер был совершенно другого мнения, уверяя, что плотность потока событий просто выбила его из привычного состояния, начав стирать эпизоды из памяти, да так и не справившись с этим полностью. «Ты мне ещё про контуженную голову как-нибудь поведай!» – ядовито как-то заметил ему однажды ещё граф Скайстон после очередной гулянки, и отвадил куратора сразу от разъяснения слишком многого из того, что тот по доброте душевной мог бы ему рассказать про истинные причины того или другого явления. «А когда-то была поговорка про военных, мол, чем выше звание, тем тупее голова работает! Без году неделя как капитан, а замашки те же, древние!» – огрызнулся Лестер в ответ и сменил тему. Кого третьего рядом не случилось, чтоб разрядить обстановку, равно как отметить тот факт, что нынешние вояки не теряют дежурной адекватности в любом состоянии даже при значительной дозе алкоголя, впрочем, как и при такой же доле усталости, а вычисление коэффициента корреляции – вообще профессиональная работа куратора, а не офицера вовсе… Итак, как всякий космолётчик, Скайстон знал, что реагировал на окружающий мир вполне логично и грамотно, но скверно помнил, в чём это на деле выражалось. Окружающий же мир просто ничего не знал о том, что воспринимается маркизом плоховато и скорее автоматически – именно в силу профессиональной способности того вести себя спокойно и адекватно как раз хорошо приняв и уже слишком устав нервничать накануне.

Таким образом, мимо внимания Темпла прошли такие вещи, как его собственное выступление соло на сцене два раза, несколько быстрых плясок – последняя и вовсе без плаща, после которой, правда, Лестер ненавязчивыми незаметными жестами убедил подопечного успокоиться и присесть за стол, налегая больше на закуску. Почти не помнил сумрачный капитан «Демона» также и тот факт, что подарил Хэллу сапфировую застёжку на пястье взамен уничтоженного кушака – она отчего-то очень кстати завалялась у него в кармане ещё с первого визита на Брилл. В памяти только осталось слабое воспоминание о всплеске какого-то приятного оттенка эмоций, которым повеяло от всегда как будто невозмутимого и мрачного, как дальние трассы на коротационном круге, самого грамотного старшего по борту среди лучших кораблей космофлота Рейха… Хотя внешне ничего не произошло вовсе – только мозаичные глаза Хэлла, карие с голубыми, стали ненадолго чуть глубже обычного, да и заметил это только Лестер. А уж вздумай Темпл задаться вопросом, как он добрался до дивана внутри своего гербового лимузина – он бы за полдня не смог бы найти после на него ответ. Хотя для всего окружающего мира его царственная походка и скупые жесты, полные величавого достоинства, были более чем логичны и естественны, и ни у кого не вызвали никакого желания вычислять, пьян ли маркиз Скайстон или трезв, как достигший святости схимник. В общем, по единогласному мнению всех присутствующих офицеров, настоящий командир флотилии, за которым не стыдно и к чёрту в пасть полезть с гордой улыбкой и ледяным сердцем. И оттого и те, и он, сами того не желая, дождались события, которое уже не стиралось из памяти новопожалованного маркиза и тех, кто с удовольствием двинулся следом за его плащом в прямом и переносном смысле.

Лестер уже открыл было рот, чтобы предложить закончить вечеринку и удалиться с пира, как понял, что просто вынужден его захлопнуть. Штабные офицеры на униформу курьеров Императора реагируют гораздо острее остальных его ревностных слуг и даже самого Космофлота Рейха – те в первую очередь всё же командиры своего борта и экипажа, а лишь затем верноподданные, для того институт кураторов и появился как бы невзначай аж пять веков назад. В то же время у тех, кто тренирован не водить спейсеры всю жизнь, а в случае какого непредвиденного аврала водить как раз капитана этих космических городов, бороздящих космический холод и жёсткое излучение звёзд, реакция на эмблему метеора под геральдическим львом императорской династии была полностью противоположной – попросту говоря, мгновенной… К счастью, полностью выдать своё реальное назначение слишком своевременным щелчком каблуками форменных сапог Лестеру не удалось – он достаточно хорошо терялся в тени своего блестящего подопечного, а курьеры Императора отвлекли на себя внимание от его скромной персоны вовсе, чеканным шагом приближаясь к столу, за которым Темпл и Хэлл развалились уже достаточно непринуждённо. Хэвен заметил эту пару в мундирах цвета серого гранита с алыми лентами в петлицах быстрее своего нового друга, и неспешно поднялся на ноги, явно не ожидая ничего хорошего от таких гостей. Он действительно боролся с искушением сложить руки на груди, понимая, что гости на службе и никаким образом не причастны к скандалу, что явно разгорелся вокруг его высвобождения из плена – ничем другим их появление здесь обосновать было нельзя – но жест так и просился осуществиться, как детская попытка заслониться от опасности. Темпл сидел себе, не шевелясь и подперев уже чуть тяжёлую голову ладонями, упираясь локтями в стол, и глядел не то в никуда, не то в открытый космос, что преследует своей бездной каждого, кто хоть однажды стоял против неё, у обзорного экрана прямой видимости. Покосившись краем глаза на притихшего сюзерена, Хэлл решил действовать сам и выдвинулся навстречу гостям. Теперь его рослая даже для космолётчика фигура, будучи на голову выше кого угодно из присутствующих, почти заслоняла собой Скайстона, по-прежнему не реагировавшего на происходящее.

– Да вы никак к нам, парни? – с юношеской бесшабашностью выпалил Хэвен, тряхнув головой так, что смоляно-чёрная чёлка полностью сползла на лоб. – Может, винца тогда по бокальчику?

Но ведущий в паре курьеров сам был не младше его, и знал все подобные подначки лучше тех, кто ими пользовался. Он чуть усмехнулся с независимым прищуром, отлично понимая, какое на деле впечатление производят эти его внешне безобидные жесты, и проговорил тихим спокойным голосом:

– Если ты будешь Хэлл Хэвен, то и к тебе, но сегодня без винца – служба, всё-таки.

Космолётчик неторопливо приосанился, будто хотел вытянуться в струну, но счёл это ниже своего достоинства, встал всё же ровнее, вытянув руки вдоль тела, но заметно опустив подбородок.

– Я он самый и есть, к твоим услугам, если что, – с холодным радушием проговорил он неспешно. – А в чём дело? – спросил он как будто совершенно непринуждённо и весело, и надо было обладать навыками и знаниями опытного куратора, чтоб догадаться, что на самом деле сказавший это сам не свой от страха, хотя даже обычной тени бледности не появилось у него на лице.

– Да так, сущая мелочь, парень, – в тон ему ответил гость, позволив себе вполне ясную тень улыбки на лице, и чуть пристальней взглянул на собеседника вполне холодным взглядом – он знал, что делал. – Приглашение тебе на аудиенцию к Императору завтра – думаю, ты не занят будешь, верно? – и рыжебородый синеглазый хмырь, очень довольный собой и сказанным, протянул собеседнику фактически ослепивший того на несколько мгновений документ. – Держи и отмечайся в листе получения, мне твоё удостоверение личности вовсе без надобности нынче. Твою наглую харю тут полпланеты знает, если что.

Хэвен побелел, успешно приобретя оттенок света звезды спектрального класса В4, и совершенно безжизненным движением, скорее напоминавшим жест робота, протянул руку вперёд, дабы коснуться краем пястья мундира широкого браслета на руке гостя, чтоб сигнал об интендификации записался где надо, а затем поймать в ладонь аккуратную плитку, сияющую золотыми геральдическими львами и перламутровыми белыми лилиями… Затем, крепко зажав полученный предмет пальцами и опустив руку, он чуть вздохнул, слегка склонив голову. В этот момент его глаза вдруг резко захлопнулись, и мгновенно потерявшее равновесие тело довольно быстро стало заваливаться назад и немного набок. Оно бы так и рухнуло себе довольно стремительно на пол, кабы Лестер не среагировал быстрее и не позаботился уложить его на диван, где сидел сам. Франсуа Сахай явно предвидел этот инцидент, поскольку успел не только вовремя помочь потерявшему сознание от слишком долгой нервотрёпки офицеру, но и наградить курьера резким неодобрительным взором, молча запретив тому зубоскалить по поводу увиденного, что тот явно намеревался сделать сразу же.

– Как неаккуратно с Вашей стороны, сударь, если Вы и вправду знали, к кому откомандированы и в чём дело, – раздался вдруг негромкий, но нарочито великосветского тона рык, заставивший окружающих почувствовать себя чуть менее комфортно, чем раньше. – В любом случае, выкладывайте, с чем ещё пожаловали, да побыстрее тогда, – Скайстон церемониально уложил обе руки на стол, выпрямившись и чуть подняв голову – так смотрит начальник на подчинённого…

Курьер сперва был явно склонен воспринять колючий взгляд говорившего как настоящий укол, но затем быстро сообразил, что делать этого не стоит. Поэтому он вежливо протянул аналогичный, только ещё украшенный крохотной копией герба маркиза Скайстона, сияющий документ новопожалованному аристократу, и произнёс с дежурной вежливостью:

– Ваша Светлость, соблаговолите получить. Я действительно не предполагал, что обычные пикировки наших корпораций могут приводить к столь серьёзным последствиям.

Темпл холодно усмехнулся, молниеносно отправляя полученное во внутренний карман мундира.

– Сам хорош будешь после шести часов модели семьсот девяносто пятой стенда дзета-эль? Или слишком красочная перспектива, как я вижу?

На лице собеседника промелькнула слишком красноречивая гамма эмоций, чтоб после появилась необходимость говорить что-либо вслух, и он лишь молча застыл в подобострастном поклоне. Его молчавший спутник не пошевелился, но побледнел не хуже бесчувственного Хэвена… Скайстон снисходительно хлопнул ресницами, слегка улыбнулся и небрежным жестом разрешил попрощаться и удалиться без слов. Что и было проделано, не теряя лишних мгновений. Темпл ощутил себя уставшим, как после полуночной смены в рудниках, когда каждое движение становится невыносимой каторгой для измученного тела. Но нашёл в себе силы быстро повернуться, чтоб посмотреть и убедиться, что стараниями Лестера Хэлл уже приходит в себя. Франсуа, как оказалось, вовсе не оставил без внимания законченный Скайстоном разговор.

– Да ты настоящий командир, Темпл, – спокойным дружеским тоном сказал он ему. – Теперь за Рейх можно быть спокойным – да и у тебя всё получится.

– А что, этот хозяин тюрьмы уже дал все нужные пояснения? – безжизненным от усталости голосом осведомился Темпл, пропустив похвалу мимо ушей.

– Точнее, показания, – весело подмигнул в ответ Лестер. – Но если бы ты не устроил налёт, вскрыть инцидент не удалось бы точно, там умеют зачищать подобное, если что.

– Я помню, – едва заметно, но с колоссальной горечью в голосе проронил маркиз едва слышно. – Как бы я хотел уже забыть это, право. А налёты устраивать – в моей манере, как известно, это ты мне вовремя подсказал, – добавил он уже совсем спокойно, хоть и задумчиво. – Пожалуй, со столицей Лиги так поступить и следует, придумал. Будет чем позлить как Генриха Стремительного, так и наследника престола, стало быть, хотя чем я насолил принцу, я не понимаю, право.

– Ничего не нужно забывать – просто позволять прошлому помыкать собой не стоит, – ровным дружеским тоном ответил Лестер, усаживаясь поближе к собеседнику, дабы не мешать Хэллу потихоньку восстанавливать дыхание и зрение. – Твоя повадка действительно незнакома большинству народа как в Империи, так и в Лиге, да и республиканцев ты всё же вертел на деле, если честно. Так что будь собой и дальше – это залог твоего успеха. А насчёт принца – я тебе однажды объясню, но не здесь и не сейчас.

– Жениться парню пора, а не на ком? – ехидно осведомился Темпл. – Я на самом деле параноик, наверное, полагая, что он мне здесь завидует и положил глаз на Джину.

Лестер побледнел на несколько мгновений и прикусил губу, затем, видимо, всё же решил говорить.

– Это тоже верно, Темпл, хотя я о совсем другом вопросе упомянул. И проблемы тут могут быть, но наши позиции довольно сильны, уверяю тебя.

– Разве можно всерьёз полагать, что я могу быть соперником наследнику? – брови Скайстона заметно приподнялись на полсекунды…

– «Разве можно всерьёз полагать, что эти крошки-звёзды равны самому Солнцу, о фараон?» – ехидно процедил Франсуа, снова иллюстрируя свои выкладки цитатами из древнейшей до-истории… – Факты же плевали на их интерпретацию в чьей-то голове, верно? Так что необходимо уже так полагать, Темпл, поскольку на деле оно именно так. Но мы наконец-то живём в ту эпоху, когда соперники не только могут себе позволять быть соратниками, но и сделать это стилем. Остальное – скажу дома.

Скайстон довольно красноречиво замолчал на пару минут, затем царственно кивнул, давая понять, что тема учтена и закрыта. Лестер в ответ улыбнулся светло и тихо, явно довольный этой реакцией.

– Парни, это что, не театр, да? – слабым голосом позвал наконец их Хэвен. – На кой чёрт я понадобился Императору, кто мне объяснит?

– Да не парься, он тебе сам и объяснит, – с добродушной ухмылкой отозвался Скайстон. – Поехали отсюда, делать тут больше нечего, да и спать уже охота, чай, нервы не титановые у всех.

IV

Когда полностью заканчиваются душевные силы, не хватает эмоций даже там, где без них обойтись невозможно. При этом тело может вполне себе оставаться в нормальной форме, да-да. Вот почему, стало быть, существует чёткое правило как раз среди имперцев – нельзя жить только ради долга, иначе очень быстро умрёшь и огорчишь не только тех, кто тебя помнит со светлым чувством, но самого Императора. И верно, пусть себе мятежники набирают в обойму живых мертвецов, а для Рейха ценен каждый солдат, как известно – живой и целый человек, во всех смыслах. Но всё же, насколько проще носиться по космосу обычным солдатом удачи, думая только о сегодняшнем дне! Этим и многие офицеры космофлота Империи грешат с удовольствием, как известно – ужраться в хлам накануне и после пробуждения шпарить дежурную работу с ледяным спокойствием реликтового излучения, не заботясь вообще ни о чём, кроме того, чтоб остаться в нужном ритме, выполняя всё, что требуется, благо навык отточен до бессознательного автоматизма. Но такая методика хоть и эффективна, а тоже и опасна, и ни к чему, кроме внезапной гибели без всяких видимых причин не ведёт – для того и создали триста лет назад институт кураторов, чтоб бравые офицеры не повторяли ошибок основателя Нового Рейха, буквально сжигая себя на службе. Но всё-таки, хотя вроде бы опасаться нечего, да и Франсуа с утра выглядел столь довольным, что можно не сомневаться, что всё вообще в порядке – отчего же внутри столь же пусто, что напоминает старую бессмысленную гонку на выживание, в бытность ещё контрабандистом? Ведь нужно же, чёрт побери, взволноваться хоть разок, снова оказываясь там, где ступает августейшая особа, да ещё накануне встречи с ней! Где положенный офицеру волнующий трепет, заставляющий сердце стучать слишком неровно? Ну, или хотя бы тщеславие аристократа, приглашённого к монарху – не каждый год провинциалам даже в плаще маркиза такое счастье выпадает? Хотя минувший вчера денёк и выдался насыщенным, нервотрёпка не была сильнее той, что приходилось играючи выносить в молодости – и алкоголя было выпито не столь много, чтоб бесчувственность могла объясняться его следами в крови… Неужели я не могу долго быть один совсем, без Джины? Стоп, сейчас память навалит мне кучу эмоций, все очень сладострастного толка – эге, значит, дело и не в этом тоже. Тогда в чём?

Темпл очень хотел бы поделиться хоть частью своего непривычного монолитного спокойствия с Хэллом – настолько сильно тот был взволнован и не находил себе места, пребывая в натуральном ужасе от предстоящего. И, хотя он внешне как будто был по-прежнему каменнолицым с привычной уже всем, кто был с ним знаком, бледностью – достаточно было встать рядом, чтоб без труда ощутить колючие иголки, что так и дрожали облаком в полуметре от человека. Невозмутимо оглядывая дворцовый интерьер, Скайстон не ощущал вовсе никакой отчуждённости с этой традиционной роскошью – хотя для того, кто десятилетие ютился во флэтке крохотного грузовика, сам факт нахождения в такой обстановке должен вызывать очень неуютные ощущения на физиологическом уровне. И ничего подобного – лёгкое волнение наличествовало только на транспортнике «Изольда», да и то оттого, что Темпл понимал, что ведёт его полулегально, не будучи тем, кем он должен быть. В казённых интерьерах спейсера, став наконец офицером космофлота, Темпл подавно не ощущал никаких намёков на даже тень волнения – но что делается с тем, кто жил только в офицерских каютах, казавшихся хоромами по сравнению с обстановкой крохи «Демона», а? На это было просто больно смотреть, видя, как Хэвена натуральным образом ломает изнутри, поскольку его подсознание внушает ему звериное желание сбежать прочь куда глаза глядят. Франсуа поглядывал на него с невозмутимой миной, явно ещё не решив, что с этим делать, и предпочитая не лезть без разрешения к ещё не знакомому толком подопечному. Почувствовав эти сомнения куратора, Темпл снова решил взять инициативу в свои руки. Отметив по хронометру для себя, что последние десять протокольных минут вполне способны доконать его старшего по борту полностью, если не введя того в перманентную истерику, то уж точно сделав парня не способным к адекватному восприятию реальности, он уже привычным для себя чопорным движением очутился рядом и влепил Хэвену пару хороших пощёчин без всякого намёка на то, что станет это делать, ещё за пару секунд то того.

Что и требовалось доказать – Хэлл не только не попытался автоматически блокировать удары, но воспринял их как должное и даже молча потупился, как будто и впрямь ощущал себя виноватым и достойным такого обращения. Темпл многозначительно подмигнул Франсуа – тот отлично помнил, что со Скайстоном такой фокус не проходил никогда, даже в Лигаполисе после стенда…

– С каких это пор мой старший по борту тряпку празднует, а? – без всякой паузы тихо прошипел Темпл, как можно ближе располагаясь к лицу своего вассала, чтоб пылающие как будто гневом глаза было видно как можно лучше. – Уж не с того ли раза, как из него тряпку сделали в застенке?

– Темпл, не надо, это неправда! – срывающимся голосом вскрикнул Хэлл, почти умоляя о пощаде.

– Вижу, что неправда, – сурово прорычал его сюзерен. – Тогда какого чёрта жмёшься, если чист? Или не твои слова были – попав под замес, хуже не становишься?

Хэвен застыл не месте, затем глубоко вздохнул и чуть прикрыл глаза. Темпл усмехнулся про себя с немалым облегчением – он видел, как былое хладнокровие возвращается к его другу, буквально вливаясь в того из ниоткуда и струясь по жилам.

– Так-то лучше, – проворчал он покровительственным тоном. – Нашёл, чего бояться – справедливости Императора… ещё и под моим плащом…

– Мне… неудобно, что скандал из-за меня, – очень тихо произнёс Хэлл, снова потупившись.

– Неудобно спать на потолке на планетах с единичным жи – одеяло падает, – по-прежнему сурово прошипел Скайстон, подбоченясь, чтоб не рассмеяться. – И ещё неудобно, когда соседские дети на тебя похожи. Весь список, кажется, верно?

– Да, командор, – чуть приободрившись, с явным изумлением произнёс Хэлл, еще не понимая, куда клонит маркиз Скайстон.

– Учись огрызаться, негодяй! – взревев, как будто и впрямь прогневался, Скайстон слишком широко размахнулся, как будто для того, чтоб поразмашистей влепить ещё одну пощёчину с оттяжкой. – Особо, когда бьют не по делу, – добавил он уже вполне спокойно и даже с оттенком радости, увидев, что рука перехвачена не у самого лица Хэвена, а на половине расстояния между друзьями.

– Спасибо, Темпл, – с тихим сильным чувством едва слышно проговорил Хэлл, но сейчас большего было и не нужно. – Прости, я сам не знаю, отчего так расклеился.

– Отдохнуть не успели толком, а ты ещё и не выспался, как я погляжу, – вполне добродушно пожал плечами Скайстон, отворачиваясь, чтоб Хэлл не видел, как он лихо хлопает ресницами в сторону Лестера, что обозначил на лице улыбку довольного происходящим наставника. – Не дрейфь, не тот случай.

Хэвен ещё потягивался и тряс головой, но Темпл уже не смотрел на него всерьёз. Ему внезапно передались сомнения друга – а стоит ли действительно ждать хорошего от встречи с Императором? Во всяком случае, впереди явно что-то хоть и не очень волнительное, но серьёзное; похожее чувство появлялось и перед ранешним визитом ещё в бытность графом, когда после официальной церемонии к нему тихо подошли двое герольдов в парадках – а веяло от них как от хороших киллеров – и вежливо сообщили, что его желает видеть Его Величество прямо сейчас… Но всё же отсутствие эмоций как таковых уже сказывалось. После стенда пришлось взволноваться лишь дважды – найдя Джину в своей же камере в тюрьме да ещё в кабинете Курио, когда с него сорвали куртку, чтоб надеть капитанский мундир, – и Темпл ждал положенные минуты столь же невозмутимо, сколь спокойно неслись сквозь пространство космические лучи, не обращая внимания ни на чьи эмоции в этом мире…

Это оказался не то малый рабочий кабинет, на пятёрку советников от силы, не то какая-то официальная мелкая гостиная – не так мы давно титулованы, чтоб уже правильно разбираться во всех тонкостях, да и скучаем иногда по старой форме без опознавательных знаков. Темпл уже давно перестал сознательно отвлекаться на осознание нужных ритуальных мелочей – он с привычной интеллектуалу ленцой заметил, что ориентируется в пространстве достаточно, чтоб опытные царедворцы не придирались к его действиям в нём, и перестал изучать теоретическую базу правил поведения. Это вызывало тайные глубокие вздохи у Франсуа – ибо тот слишком хорошо понимал, что означает такое отношение, но говорить об этом вслух не имел права, да и не хотел вовсе. С его точки зрения, как раз сумасшедшее волнение Хэлла от осознания важности события более уместно, но талантливый особист был благодарен Темплу за вмешательство – сделать что-либо в подобной ситуации даже опытному куратору сложно, а Скайстон в очередной раз обошёл трудности играючи… На кой чёрт, в самом деле, нужен венценосцу верноподданный, полумёртвый от помеси волнения и страха? Хотя что может быть естественнее, конечно – если у человека всё в порядке с головой. И ни один автор блестящих инструкций ещё не решил эту проблему – какого чёрта всё опять приходится делать самому, ворчал про себя Лестер, отчего мне было не родиться как все, в нормальной семье?! Хотя, что считать нормальным – наше происхождение, как у всей троицы, один другого краше, или формально благочестивый брак, не давший Империи ни одной светлой головы – прекрасные исполнители, но никакие командоры?.. А умные и светлые головы сейчас нужны, как воздух – накануне войны.

Император непринуждённо сидел себе в кресле начальника, чуть склонив голову влево – классическая поза, выдающая лишь лёгкий интерес к происходящему перед глазами… Глаза его напоминали не то глубокий тихий омут, не зимнее небо перед бураном – сразу отметил про себя взволнованный донельзя Хэлл, чувствуя, что почему-то резко успокаивается, окончательно и насовсем. Может быть, злые языки и правы, болтая, что династия, которую основал красавец, за глаза получивший прозвище Золотоволосый, давно уже утратила эту деталь и пользуется богатствами косметики, чтоб сохранять это впечатление – но стоит признать, что эстетически это вполне себе оправданно – а грива, отпущенная аж до талии, действительно идёт солидному мужчине, которому уже давно за полтинник. В остальном – да, без новых впечатлений, то же чуть суровое крепкое лицо, которое тысячи раз приходилось видеть на всевозможных изображениях, только в этот раз через лоб шёл очень тонкий золотой пласт с фигурками львов и стилизованными звёздами всех видов четырёхлучёвок. Без церемониального плаща – явно затем, чтоб знаки различия на мундире полковника космофлота Рейха ничем не перебивались – к счастью, зачем это, Хэвену было неведомо, но Лестер про себя тихо усмехнулся – значит, всё пойдёт так, как он и предвидел, проще говоря, не завидуйте тем, кто нынче попадёт под раздачу… Понял ли это Скайстон – сказать трудно, скорее, да, иначе бы ограничился поклоном, а не грохнулся бы на правое колено с резвостью уличного мальчишки.

– Вставай, герой эпохи, ни дня без твоих подвигов, право, – с надменной усмешкой приказал монарх, с непонятным для всех вовсе выражением поглядев на заметно смущённого маркиза. – Как же до тебя спокойно было в Рейхе, всё же.

Охранники остались непроницаемы, каждый глядя в никуда, а Лестер сжал губы в одну линию – опытный глаз мог бы заметить, что он скорее недоволен, чем всерьёз волнуется, но Хэвену было не до того. Он с изумлением смотрел, как изящно, будто заботясь лишь о красоте жеста, выпрямляется Скайстон, застывая в ровной стойке с прямыми руками – так, чтобы плащ остался за спиной, не накрывая локти, и отвечает на реплику правителя Галактики лишь мелким церемонным кивком, будто не ощутив никакой иронии в свой адрес. Повисла тишина – пусть краткая, но более чем красноречивая, коль скоро маркиз Скайстон не счёл возможным её нарушать, и сам факт этого явно не понравился ещё одному внимательному зрителю, что сидел себе за столом, облокотившись на него лишь левым боком, занимая позицию по правую сторону от венценосца. Был ли этот амбициозный человек в золотой парче придворного на деле моложе Темпла – Хэлл бы не решился оценить окончательно, но то, что настроен был к нему явно не очень хорошо – заметил легко. Это сероглазый чуть худощавый для своих лет мужчина отчего-то носил ровную стрижку, что скорее шло его шевелюре светло-каштанового цвета с оливковым блеском, и непринуждённо делал вид, будто он здесь всего лишь зритель. Однако именно с его горла сорвалась невидимая и почти неощутимая молния, когда взгляды Скайстона и Императора встретились – встретились на редкость спокойно, сразу отметил про себя Хэвен, но молния-то была, в этом смело можно клясться спасением своей души…

– Ну что, так и не оставил своих разбойничьих повадок, стало быть? – в том же тоне холодно проронил Император, и, получив в ответ лишь длинный хлопок ресницами, продолжил с лучезарным спокойствием. – Что ж, раз молчит, значит, возможно, прав. Давайте-ка сюда его оппонентов, поглядим, кто кого переговорит тогда уж.

Офицер у дальней двери молча открыл её – и в помещение ввалились трое расфуфыренных по рамкам протокола посещения придворных мужчин, все весьма важные и недовольные происходящим, это было первое, что удавалось понять, увидев их. «Ни разу не военные», – с ледяным спокойствием отметил про себя Франсуа, бесцеремонно разглядывая парадные камзолы и сапоги, да ещё праведные твёрдые лица, явно пришедшие за подтверждением своей правоты – ибо такие солидные люди неправыми быть не могут. Они с такой ненавистью молча уставились на застывшего на месте Хэлла, что тот сразу отвел взгляд в потолок, и можно было уже не сомневаться, кто это были такие.

– Здравствуйте, господа, – ознаменовал их прибытие спокойный голос императора. – Скажите, Вам знаком кто-либо из этих достойных офицеров?

– Ещё бы нет, Ваше Величество, – церемонно клянясь, но явно стараясь поскорее успеть с этим, ответил один из солидных аристократов. – Вот этот молодчик опозорил нашу семью и отчего-то шастает на свободе по сию пору! – он полным негодованием жестом указал на побледневшего Хэвена, нимало не смущаясь выросшими тенями в форме лейб-гвардии за спиной у себя и спутников.

– Это тот, кто указан в отчёте как главный организатор некоторых действий? – с невинным интересом осведомился монарх у молчащего Лестера, что лишь с царственным достоинством молча поклонился в ответ. – Хотя, кажется, офицер Хэвен также узнаёт данного господина, верно?

– Да, узнаю, – едва слышно уронил Хэлл, поникнув головой на грудь. – Узнаю всех, если что.

– Достаточно, Хэвен, можете сказать этим господам, что желаете, – ничего не выражающим тоном статиста разрешил Император.

Вместо ответа Хэлл медленно поднял голову и посмотрел на лицо монарха, как будто желая в последний раз увидеть солнечный луч. Однако тот сам заглянул в мозаичные глаза Хэлла настолько спокойным взором, что тот против собственного ожидания перестал бояться и лишь отрицательно мотнул головой, затем застыл, пытаясь осмыслить, что с ним только что произошло.

– Достаточно, – лучезарно улыбнулся Император для всех и снова посмотрел в лицо Хэлла. – Правильно, Хэвен, тебе не о чем в таком случае говорить, – и без всякой заметной паузы обернулся к лидеру аристократов. – А Вы всё сказали, или ещё у Вас есть что нам поведать?

– Мы требуем справедливости, Ваше Величество! – с апломбом ярого борца за эту самую справедливость провозгласил тот. – Опозоривший честную семью должен быть наказан!

– Совершенно верно, граф, так и следует поступить, – нарочито великосветским тоном проговорил монарх и почти скучающим тоном проронил. – Сейчас мы выясним, кто у нас опозорен, и будем действовать сообразно полученным данным, коль скоро от Вас я услышал только это, – он сделал некоторый жест ладонью, будто приглашая к себе кого-то из челяди.

Дальняя дверь снова была приоткрыта охранником – но теперь в сопровождении гвардейца она пропустила достаточно молодую для полного замужества, но вполне уже перезревшую для раннего – вычурно одетую аристократку. В её чертах лица было слишком много общего с тройкой тех, кто всерьёз полагал себя оскорблёнными, что ли – так что сомневаться, что это была одна семья, не приходилось, только нумерацию братьев и сестры было сложно сразу угадать. Дама явно желала подчеркнуть своё женское очарование – хоть и не нарушив при этом приличий… Но от миловидного лица веяло чем угодно, кроме кротости, сразу отметил про себя Франсуа, и уж очень заметно было, что её амбиции могут поспорить по величине с кем угодно из присутствующих – во всяком случае, самой красивой дамой Галактики она себя точно считала. Когда она лихо выполнила слишком глубокий реверанс даже для текущего протокола, Хэвен уставился в потолок с видом приговорённого к казни, и это Император даже счёл нужным молча отметить быстрым взглядом. Впрочем, сам Хэлл этого не увидел – зато аристократ вспылил…