Текст книги "Верхняя пуговица. Ъ-космоопера, неизбежность человеческой истории"

– Ты зачем сюда явилась – ещё раз на своего насильника поглядеть, что ли?! – прорычал он, свирепо поглядев на вошедшую. – Мало того скандала, что уже гремит, да?

Леди молча и очень неодобрительно цыкнула губами на него, и независимым жестом продемонстрировала зажатое в ладони приглашение на аудиенцию – золотые львы на голограммах было невозможно спутать с каким другим документом…

– Какое жёсткое заявление, – неодобрительно покачал головой Император. – А между тем Вы как будто, граф, не наблюдали означенное Вами действо лично, верно? – он поглядел на того слишком пронзительным взглядом, и это можно было бы заметить, но мужчина пребывал в пафосе оскорблённого слишком глубоко.

– Изволите шутить, предположив, что я бы наблюдал изнасилование сестры, не вмешавшись? – прорычал он с повышенной суровостью. – Да я бы…

– Как будто этого не было год назад, – раздался вдруг негромкий голос дамы. – Ещё расскажи, куда твои нукеры девали тело после.

– Дура! – вполне владея собой, провозгласил дальше аристократ. – Ваше Величество, она не в себе, у неё голова не в порядке после контакта с Хэвеном, тут врач нужен…

– Порядка в голове обычно хватает у тех, кто тянется к красному кушаку – и причина как раз в родне, верно? – прошелестел вдруг Скайстон, с ненавистью уставившись в надменные черты говорившего. – Как смеешь ты, гражданская крыса, обвинять в изнасиловании женщины офицера космофлота, надевшего красное – или твоих мозгов не хватает уяснить, что изнасилован мужчина?!

– Мозгов у него хватает вполне – просто натура такая, – холодно вставила леди, заметно радуясь, что успела сказать нужное. – Сейчас он наговорит тут про добродетели много чего…

– Я отказываюсь принимать слова маркиза на свой счёт, – холодно возвестил аристократ. – Как и бредни моей полоумной родственницы, нуждающейся в помощи психиатра.

– Ваше право, граф, но вот освидетельствование Вашей родственницы моими медиками показало, что она вполне вменяема, – неторопливо проговорил Император. – Вы, стало быть, сомневаетесь в их компетенции?

Троица гражданских сиятельств недоумённо поглядели друг на друга, как будто выясняя между собой некий вопрос…

– Но даже если Вы полагали, что Ваша сестра настолько ветрена, что не может контролировать себя, то как Вы объясните те действия, что совершили над моим офицером, находясь в следственном изоляторе Западного материка? – с вежливым интересом полюбопытствовал монарх, не давая им времени договориться.

– Меня там не было, – с ледяным спокойствием уронил граф, складывая руки на груди. – Не знаю, о чём речь.

– Похоже, в помощи психиатра нуждается сам граф, раз страдает выпадениями памяти, – вкрадчиво произнёс Франсуа. – Но мы можем помочь ему вспомнить всё и сами, Ваше Величество.

– Почему бы нет, – с деланным интересом проговорил Император, вежливо кивая ему. – Помогать своим подданным в беде – долг всякого сюзерена, а уж тем паче того, кто носит корону Рейха. Извольте, Лестер, думаю, даме будет тоже любопытно, – церемонно кивнул он особисту и вдруг резко повернул голову в другую сторону, будто только сейчас заметил, что лицо Хэлла становится слишком бледным, аж до серого оттенка. – Хэвен, присядь, пожалуйста, пока мы тут будем выяснять известный тебе вопрос.

Шансы на то, что вместо выполнения этого указания Хэлл просто грохнется на пол, не удержавшись на подкашивающихся ногах, были слишком велики, и Скайстон видел, что Франсуа не успеет в любом случае, а позволять незнакомому охраннику дотрагиваться до плеч и рук друга ему вовсе не хотелось – и оттого оставалось только молча прыгнуть с места… Да пусть хоть изсверлятся своими гляделками, я один тут знаю, что это такое – смотреть на себя самого на стенде! Темпл успел отметить, что его маневр не был неожиданностью не только для Лестера, что не раз уже невозмутимо шагнул к ещё тёмному экрану транслятора, уже сжимая в пальцах плашку с нужной записью, но и для самого монарха, однако удивиться этому не успел, занятый страховкой Хэлла… Тот, не имея особенно сил даже для того, чтоб поблагодарить за помощь, покорно подчинился ведущему командиру, и только когда вся его рослая фигура оказалась сидящей за столом, поспешно схватил пальцами ладонь Темпла, давая понять пожатием, насколько тронут его заботой о себе.

– Отключись вообще и не вздумай глядеть, – будто не заметив этого, прошелестел ему Скайстон совсем тихо, однако успел поймать на себе очень заинтересованный взгляд принца. – И молчи пока, – заметив, с какой злобой смотрят на них аристократы, он передумал и вообще закрыл от их взглядов голову друга плащом, встав рядом с непоколебимым апломбом лётчика Империи, не позволяющего себе сидеть в присутствии старших по званию.

Гражданские оценили этот жест по достоинству, с чувством скрипнув зубами. Только леди ясно улыбнулась, как будто увидела нечто очень приятное её сердцу, и вздохнула так, будто хотела умилиться вслух несколькими фразами. Скайстон бесцеремонно указал глазами врагам на это поведение, не забыв при этом цинично усмехнуться. Из-за этого он не видел, с каким благодушным выражением посмотрел на него венценосец, что был как будто уже занят только тем, чтоб с интересом смотреть на экран. Аристократы же, проследив за указанным им, громко возмутиться не успели, поскольку экран в следующий момент полыхнул появившимся на нём изображением… А дальше всем было уже не до этого.

– Мы можем избавить тебя от второй серии, – с каким-то сладострастным удовлетворением вещала личина графа, снятая столь крупным планом, что сомневаться в том, кто это, не пришлось бы уже никому. – Если ты окажешься сговорчив и догадлив, Хэвен.

Скайстон узнал ракурс без труда – стандартная запись, которую автоматически делает комп стенда, дабы после видеть хорошо не только реакцию того, кого пытают, но и поведение палача. Тот же набор последующих точек съёмки, выдающих нужное особисту – отличное качество, между прочим! – дабы тот мог сразу же беспристрастно судить о происходящем во время подобных мероприятий – и, разумеется, как страховка от беспредела, который то и дело возникает с этой аппаратурой из-за пороков человеческой природы. Всё верно, в кадре просто обязано было теперь появиться серое лицо Хэлла, обезображенное подтёками жаркого пота – стандартная нарезка автоматики, понятное дело… А вот и мелкая цифирь параметров того, что применялось к «допрашиваемому» – Скайстон поспешно включил в мозгу мгновенное запоминание, без разбора по деталям…

– Чего вы хотите от меня? – голос Хэлла было узнать нетрудно, но скрежетание, в которое он превратился при попытке ответить, красноречиво свидетельствовало само за себя…

Интересно, эти гражданские крысы и впрямь настолько идиоты, что искренне не понимают, как оказалось возможным то, что подобные файлы могут существовать в природе? Всерьёз считают, что их подставил собственный приятель – начальник тюрьмы? М-да, иной раз дурость людская доказывает, что бесконечность существует не только на задворках видимой части Вселенной… Но дамочка хороша, ещё краше – вот же тварь, кувыркалась с Хэллом, а теперь спокойно себе наблюдает, как его изуверски истязают? Убил бы такую, право!

– Немного, пару-тройку пятиминуток – и хватит, – глумливо вещал себе граф с записи. – Или тебе не знакомо понятие интимных услуг?

– Вы сдурели, что ли – я офицер космофлота Рейха?! – без всякой возможной паузы прорычал в ответ Хэлл, и его глаза натуральным образом почернели – принц, до того с интересом разглядывавший всех присутствующих, заметно закусил губу, вспыхнув нехорошей молнией в своих…

– Братец в своём репертуаре, как всегда, – пренебрежительно процедила сквозь зубы леди. – Как скучно…

Эта реплика вызвала какие-то очень смутные ассоциации в памяти Темпла – и он попытался как можно скорее решить, какие именно, что не мешало ему молча возмущаться всеми деталями происходящего, хотя он и понимал необходимость этого. Как не свирепеть, видя, что дамочка не ощущает никакой, самой завалящей неловкости от просмотра того, как человека корёжит от боли? Да и братцы её хороши – на лицах ничего, кроме жеманной досады, стало быть, настолько уверены в своей безнаказанности даже сейчас?

– Можешь спокойно забыть об этом, Хэвен, – самодовольным потоком этой самой чудовищной уверенности в своей безнаказанность веяло тем временем с экрана. – Космофлот не станет держать в своих рядах насильника, а твой обожаемый император поверит мне, можешь не сомневаться. Да и выбора у тебя сейчас нет – или подчиняешься, или мы заставим тебя это сделать, не сомневайся.

– Будьте вы прокляты, – прохрипел Хэлл. – Только с моим трупом, стало быть…

Звук был вовремя затушёван вежливой рукой Франсуа, но изображение искажённого страданием лица осталось, и лишь через три резиновых секунды оно было частично перекрыто крупной цифирью параметров, взятых из карты регистрации компа. Император небрежным жестом ладони приказал прервать трансляцию, и в этот момент Темпл, чьё сознание было занято уже поиском нужных ассоциаций, вызванных присутствием леди, решил наконец в уме этот ребус и совершенно непроизвольно уронил в наступившем мгновении тишины имя, которое уже и сам успел забыть…

– Долорес де Сангре, – услышали все очень тихое замечание. – Как странно…

– Ничего странного, – оживилась вдруг дама, с ярким интересом разглядывая маркиза, что теперь двинулся

в сторону аристократов, повинуясь ещё какой-то пришедшей ему в голову мысли. – Это же моя кузина.

Темпл молча кивнул, приближаясь, и ничем не выдал того, что это известие его фраппировало – а между тем в глубине души он был потрясён, поняв, наконец, чем был в глазах своей неудачливой поклонницы…

– И тем не менее, увиденное здесь ничего не доказывает, – с апломбом хозяина положения возвестил граф. – Моё изображение сюда явно вмонтировано теми, кто заинтересован в том, чтоб опорочить меня, вот и всё.

– Не всё, – тихим и спокойным голосом сказал ему Темпл, остановившись в шаге от врага. – Дай мне наручники из своего набора, пожалуйста, – вежливо обратился он к стоящему за спиной у того охранника, что выполнил эту просьбу, не изменив каменного выражения лица.

Аристократ взглянул на маркиза с надменным интересом, явно нисколько не смущаясь.

– Надень их мне, будь так добр, – ничего не выражающим тоном сказал ему Темпл, протягивая на ладони полученный предмет врагу.

Тот с сомнением покосился на белые перчатки на руках Скайстона, однако браво выполнил указание.

– И зачем это? – он произнёс эту фразу с прежним высокомерием, но, увидев, что Темпл ясно улыбается, понял, что выдал себя, но растерялся, не поняв, чем именно…

– Хочу тебе показать, что умеет офицер космофлота Рейха, будучи без оружия – это ведь аудиенция у Его Величества, а не посиделки у тебя в гостиной, – тихим спокойным голосом проговорил Скайстон, – а также будучи в оковах. Тебе интересно?

– Да, – с вызовом пожал плечами граф. – А только что это может…

Договорить он не успел – как и толком удивиться, оказавшись лицом вниз на полу, с выкрученными руками так, что от боли было невозможно шевелиться, и полностью неспособным хоть как-то двигаться… К тому же каблук сапога столь недвусмысленно расположился на шее, что становилось страшно, что он опасно передавит нужные кровеносные сосуды… Братья, увидев столь плачевное положение своего старшего, предпочли отбыть на некоторое расстояние прочь, похолодев от ужаса.

– Как насчёт пары-тройки пятиминуток, скажем, для уборщиков? – с вальяжным интересом осведомился Темпл прежним доброжелательным тоном. – Думаю, ты не сомневаешься, что я могу заставить тебя подчиниться?

Он не мог видеть, с какой гордостью смотрят на него Хэлл и Франсуа – столь сильно его накрыло волной эротического напряжения от кузины племянницы Арнея Ормандо… Что за гнилая семейка, право.

– Да, не сомневаюсь, – поспешно прохрипел граф. – Отпустите меня, маркиз.

– Не хочу, – невозмутимо уронил Темпл. – Твои просьбы мне неинтересны.

– Но мне больно! – граф явно потерял солидную часть своей невозмутимости, ощущая, что лётчик плавно усиливает эти ощущения для него…

– Чепуха, – скучающим тоном отозвался Скайстон, никак не реагируя. – Пожалуй, ты намеренно сочиняешь это, чтоб опорочить моё имя.

– И кроме того, увиденное нами сейчас ничего не доказывает, стало быть, – великосветским тоном подытожил Император, холодно усмехнувшись. – Логично.

– А ещё я могу сейчас сделать тебе больно по-настоящему, – вежливо сообщил графу Темпл. – Хочешь узнать, как это?

– Нет, – выдавил тот, уже начиная пугаться не на шутку.

– Отчего же? Это ведь так интересно, – нарочито деланно удивился Скайстон. – Соображения справедливости требуют, чтоб ты был в курсе, чего требуешь от других. Разве не так?

– Ваше Величество, прикажите ему отпустить меня, я признаю, что на записи – я! – взвизгнул граф так, что поморщились даже непроницаемые охранники.

– В таком случае причём тут я? – с интересом осведомился Император. – Я не приказывал маркизу ничего, Вы сами взялись с ним общаться, стало быть, Вы в состоянии себя контролировать. А Ваше сообщение мне ещё нужно обдумать – оно вызывает некоторые мысли. Например, о том, кого Вам следовало было сейчас о чём-то просить, наверное.

– Ну уж нет, если на записи – ты, то я могу и не послушать приказов, и это оправдает любой психиатр, – участливо заметил Темпл графу. – Как известно, слово аристократа взять назад нельзя, да?

– Хэвен! – взревел тот, ощущая, что его прошиб ледяной пот. – Я всё подпишу, только спаси меня от этого парня сейчас!

– Как Вы должны были заметить, граф, Хэлл Хэвен подчиняется только маркизу Скайстону, – вежливо процедил Франсуа. – И от Вас, в сущности, ничего никто и не требует сейчас, не нужно фантазировать.

– Я всё сам расскажу и напишу, только пусть он перестанет! – жалобно проскулил вдруг граф, начиная трястись крупной дрожью. – Я знал, что Хэвен ни в чём не виноват, просто мне хотелось самовыражения! Все обвинения против него – моя работа через подставных, потому что меня устраивал скандал. Хэвен, я заплачу за всё, прости меня!

– Я бы не стал, Хэлл, – холодно откомментировал эти вопли Темпл. – Есть вещи, которые деньгами не меряются, как известно.

– Лестер, разберитесь как-нибудь с этой ситуацией, – вежливо попросил Император. – Право, наручники маркизу Скайстону не идут, как и всякому настоящему офицеру космофлота.

Франсуа грациозно склонился в почтительном поклоне, а затем начал неспешно приближаться, с явным неодобрением бросив взгляд на томные черты графини, что продолжала с удовольствием глядеть на унижение брата.

– Дай сюда браслеты, Темпл, пожалуйста, – проговорил он нарочито церемонно. – Его Величество считает, что без них ты лучше выглядишь.

– Он прав, должно быть, – добродушно ответил Темпл, даже пожав плечами. – На, забери тогда, – к ужасу графа, он совершенно будничным жестом крутанул запястьями в непосредственной близи друг от друга, а затем столь же невозмутимо подал пустые наручники куратору.

Тот мгновенно убрал их куда-то в карман, а ладонью другой руки постарался поддержать выпрямляющегося во весь рост Скайстона. Темпл ответил долгим тёплым взглядом и с благодарностью молча хлопнул ресницами. Затем не торопясь вернулся к сидевшему Хэллу, который скорбно уронил голову на руки, и слегка сжал ладонью его плечо, пытаясь успокоить его этим жестом. Хэвен молча кивнул, не меняя позы. Тогда Скайстон снова закрыл друга плащом, на этот раз полностью спрятав его голову и плечи у себя на груди и застыв в этом дружеском объятии над ним.

– Держись, Хэлл, бывает и хуже, верь мне, – почти прошептал он при этом, уже не смущаясь реакцией принца, что во все глаза наблюдал за ним.

Тем временем граф наконец смог подняться и кое-как выпрямиться – но на лице его по-прежнему царило страшное смятение. Император вовсе не намерен был давать ему время опомниться и спокойно заговорил.

– Итак, благодаря всем присутствующим мы выяснили следующее. Трое негодяев позволили себе воспользоваться доверием офицера моего космофлота, чтобы лишить его свободы, честного имени и глумливо обесчестить, при этом подвергли жестоким пыткам и пытались прикрываться моим именем. Всё это было проделано с исключительным цинизмом и было прекращено благодаря вмешательству маркиза Скайстона. Вы согласны со мной, граф?

– Да, Ваше Величество, – похоронным тоном ответил аристократ.

– Стало быть, опозоренным оказался я, позволив такой ситуации произойти, а негодяям – продолжать носить титулы, пожалованные их предкам моими. Верно, сударыня? – нарочито великосветским тоном поинтересовался он у дамы.

– Да, возможно, Ваше Величество, – озадаченно отозвалась та, явно плохо понимая ещё, что к чему.

– Личности преступников, покусившихся на честь космофлота Империи, а стало быть, и на меня лично, установлены, а своей вины они не отрицают, правильно, Сахай Лестер?

– Так точно, Ваше Величество! – отчеканил Франсуа, лихо отсалютовав.

– Что ж, тогда пора приступить к исправлению этого безобразия, – холодно подытожил монарх, тем же небрежным жестом ладони скомандовав что-то.

Что именно – не поняли только гражданские. Охрана, до сей поры стоявшая себе сущей мебелью, чёткими и слаженными движениями взялась действовать. Да так грозно и красиво, что дама, которую будто все мужчины перестали замечать, в ужасе и восторге одновременно рухнула на колени, не зная, что может ожидать её лично в таком случае… Пышные протокольные юбки улеглись вокруг её застывшей фигуры, а в наступившей тишине несколько десятков секунд слышались резкие щелчки, треск и жалобное металлическое звякание – это с поставленных на колени аристократов срывались их гербовые значки и прочие украшения, что указывали всякому взгляду, что перед ним высокородный подданный Императора. Троица благоразумно помалкивала, хотя по их побелевшим лицам было хорошо видно, как происходящее действует на их привычную манеру осознавать своё место в мире. А кроме того, Темпл в самом начале действа резким жестом, но не без налёта театральности скинул плащ прочь, и приподнял голову Хэлла в нужном направлении, вежливо, но твёрдо приказав ему:

– А вот теперь смотри на это, и хорошенько смотри! Это правильно, понимаешь?

Хэвен смолчал, с протокольным любопытством выполнив сказанное, отчего враги против воли потеряли значительную часть самообладания, чего Скайстон и добивался. Да и сам он сейчас напоминал очень грозное изваяние некоего сурового ангела мести, который не тратил энергию на ненужные добродушные жесты, предпочтя остаться олицетворением страшной стихии, что неумолимо разрушала всё, что было привычно и давно считалось само собой разумеющимся и непоколебимым. Ненависти его сверкающий мрачным торжеством взгляд отнюдь не излучал – но преступники сами видели её сквозь пелену собственных представлений о реальности. Когда же настал черёд ломать родовые клинки перед глазами тех, кто полагал себя всегда и везде правыми благодаря их существованию, Темпл позволил себе сдержанно улыбнуться. Он краем глаза видел того, кто, в отличие от него, просто выполнявшего нужный церемониал без всяких эмоций, торжествовал по-настоящему, со всем пылом своей юношеской души, скрытой под маской равнодушного законника – Франсуа едва ли не кокетливо воздел очи к потолку, отчего стал похож на карикатуру на лицемера-святошу. И правда, весело, решил про себя Скайстон. Интересно, если бы он в молодости знал, что такие вещи возможны в мире, насколько было бы проще или же сложнее прожить кошмарное десятилетие, будучи никем? Жалости униженные гражданские у него не вызывали никакой – хотя их удручённый вид, кажется, смог растрогать не только их сестрицу, но и Хэлла – что-то он слишком сильно сжал кулаки… Брось, друг, ну какая жалость может быть к тем, что перестал быть человеком по собственному желанию, поговорим нынче об этом за бутылкой, накачать тебя нынче до отключки – моя святая обязанность на вечер. Так, принц, ну сколько можно уже там переживать по моему адресу? Придётся приветливо улыбнуться тебе уже. Ага, так это тебе нравится? Ну, вот и славно, у нас много общего, стало быть, волноваться было зачем? А, понял – я, должно быть, по-прежнему очень страшно выглядел, когда пугал этого графа, ну, это ты, Ваше Высочество, зря, вот ежели бы я всерьёз был рассержен, то – да. Ого, да он, кажется, понимает, о чём это я, хоть и не вслух – а ещё кем-то считается, что чудес не бывает, как же. Вон, если спросить Хэлла, он нам наплетёт о том, что происходящее – из рода чудес, право. Ещё бы нет, ты ж понимаешь, принц, что он там чувствовал – ну, запись тут хорошо тебе это подсказала. Но такие чудеса делать – наша работа, не более того, верно? Хватит уже придумывать невесть что про меня, как эти уроды – я всего лишь слуга престола, а ты – наследник, и делить нам нечего, парень, не то что без нас будет ждать таких, как Хэлл?

Темпл спокойно сам отвернулся, прервав этот зрительный контакт с принцем – пусть знает, что не за его благоволением я на него оборачивался, а просто игнорировать его внимание было невежливо, так пусть дозирует его в другой раз тщательнее. Процедура превращения аристократов в обычных ничего не значащих людей была с прежним изяществом и молчанием закончена, и их отпустили, позволив встать на ноги. Франсуа уже вежливо вещал им что-то протокольное про поражение в правах и конфискацию всего и вся. Скайстон с интересом смотрел на напуганную, но отнюдь не слишком, их сестрицу – она тоже поднялась, погрузившись в некоторую задумчивость. Так и знал!

– Но я беременна, – растерянно произнесла леди, всплеснув руками.

Однако она опоздала – ладонь Темпла уже крепко лежала на плече Хэлла, и тот прекрасно понял приказ – не реагировать!

– Это никого здесь не касается, – церемонным тоном уронил Скайстон. – Вы совершеннолетняя, сударыня.

Ага, сколько злости во взгляде! Ну, значит, я ни разу и не ошибся нигде. Кабы Хэлл тебя хоть раз интересовал, как женщину и человека, ты бы не смотрела спокойно запись, да и двадцать девять из тридцати моих знакомых юбок бы хотя бы подбежали к нему с искренним волнением, и уже не раз.

– А Вы свободны, можете идти, – раздался вдруг голос принца, поднявшегося из-за стола. – Мужчины сами выяснят оставшиеся вопросы.

– Да лжёт она всё, – прогудел тут бывший граф. – Уж я-то знаю, ничего там в помине нет, просто полагает успеть залететь, если объект внимания купится на сообщение – не в первый раз уже этот номер отыгрывает. А не получится – налжёт про выкидыш, и всё.

– Дрянь, – прошипела в его сторону его сестра. – Давно была бы замужем, кабы не твоё свинство.

– Да кому ты нужна, такая шлюха? – в тон ей холодно усмехнулся брат. – Насколько я помню, космофлотовские ни разу не женились на тех, к кому заходили в красном, можешь у них уточнить сейчас!

– Молчать! – жёстко приказал ему один из охранников. – Сударыня, Вам пора, будьте любезны покинуть помещение.

Похоже, самообладание наконец изменило той, кто была страшно разочарована своей неудавшейся ролью, и она наконец поспешила бросить провокационный взгляд на угрюмо молчавшего Хэвена, но тот молча указал ей глазами на погасший экран.

– Я не знала, Хэлл, – голос был жалостливый, но напоминал скорее интонации героини сентиментального сериала.

Забыла сказать «прости меня», безжалостно уточнил про себя Темпл, нарочито громко усмехаясь. А это очень досадное и о многом говорящее упущение, нельзя так грубо себя вести актрисе.

– Точнее, не хотела знать, – ровным тоном беседующего о погоде сказал он охраннику, стоявшему ближе всех к нему.

– Она и как зовут его вспомнила только, как на дверь указали, – осклабился тот в ответ.

Хэлл плавно поднялся на ноги.

– Мы не знакомы, сударыня, – ничего не выражающим тоном произнёс он.

Темпл успел заметить, что тот, на ком столько времени лица не было, отчего-то в этот момент стал прежним невозмутимым старшим по борту, и с облегчением вздохнул про себя. Дамочка, оторопев, ещё смотрела на невозмутимого красавца-офицера каким-то истеричным взглядом, будто срочно перестраивалась на режим «горе навзрыд», но глаза Хэлла уже излучали титановое: «Нет». Из-за того, что на эту пару фактических дуэлянтов смотрели сейчас все – военные с гордостью за коллегу, гражданские с досадой – только Лестер и увидел, что Император тихо улыбнулся, поглаживая на мундире полковничьи знаки отличия… Однако дама вовсе не была той дурочкой, каковой попыталась выглядеть – общее настроение она уловила ещё быстрее, чем Хэлл успел произнести фразу до конца. Она, бросив вокруг взгляд, полный уже чистой ненависти, просто быстро ретировалась прочь, да так, что охранник у двери едва успел вовремя открыть её. Почти сразу раздался сардонический смех – и бывший граф демонстративно сделал в сторону Хэлла резкий одобрительный жест, заставив того снова побледнеть.

– Рано встал, Хэвен, мы ещё не закончили, – раздался по-прежнему слишком ровный голос Императора. – Подожди ещё малость, пожалуйста.

Граф вздрогнул, инстинктивно почувствовав опасность, и насторожился. Хэлл, старательно пытаясь сохранить спокойный вид, снова опустился на стул, но и младенцу было бы видно, что он успел перепугаться ничуть не меньше, чем в начале аудиенции. Он остановившимся взглядом скользил по помещению, понимая, что не справился и выдал своё смятение – пока не наткнулся на весёлый взгляд принца. Его Высочество подмигнул подданному совершенно по-приятельски, быстро отвёл глаза в сторону троицы бывших аристократов – и тут же стал непроницаемым, как обшивка спейсера…

– Я не удовлетворён, потому что оскорбление, нанесённое мне, ещё не учтено, – спокойно сообщил Император. – Попытки извиниться перед моим офицером сами по себе ещё ничего не значат. А между тем унижение офицера космофлота Империи – прямое оскорбление меня лично. Лестер, подскажите мне, как тут следует поступить.

– Вам лично ничего не нужно делать, мой Император, – бархатным тоном прирождённого царедворца пророкотал Франсуа. – Закон об оскорблении Его Величества в Рейхе никем не отменялся и должен быть применён немедленно – так что позвольте мне это осуществить сейчас, вот и всё.

– Что ж, быть по сему, раз так, – невозмутимо пожал плечами монарх, снова касаясь пальцами полковничьих знаков различия на своём мундире. – Действуйте, Лестер.

О-о, только и успел подумать про себя Темпл, с восторгом глядя на своего куратора, да по Франсуа драматические подмостки рыдают горючими слезами! – и боюсь, это не единственный его звёздный час…

– Капитан Панвиц, эти трое посмели оскорбить Императора, – неспешно проговорил тот тем временем, небрежным жестом указав одному из офицеров охраны на побледневших до слабой синевы братьев по злодейству и несчастьям. – Уберите их отсюда куда следует.

На этот раз тихо не получилось – нервы у обвиняемых сдали не на шутку, и стенания, вопли и мольбы о пощаде успели некоторое время позвучать в помещении.

– И куда их? – с праздным интересом полюбопытствовал Хэлл у Темпла.

– Кажется, в силе формула воздать по мерке, ими самими определённой, – задумчиво отозвался тот. – Скорее всего, в рудники – во-первых, они сами тебя туда хотели упрятать, во-вторых, это логично, учитывая тяжесть преступления.

– И всё же, видеть их унижение мне неприятно, – с оттенком грусти заметил Хэвен. – Сам не знаю, отчего.

– Этим ты от них и отличаешься, не забывай. Это нормальная человеческая реакция, а они не люди уже давно.

Рядом с беседующими друзьями очутился приветливый принц.

– Как Вы себя чувствуете, Хэвен? Я прошу прошения у Вас за всё произошедшее, но увы, иначе было просто нельзя. Понимаете, по закону полагается и вовсе чудовищная полицейская процедура с протоколами и очными ставками, мы попытались максимально избавить Вас от неё.

– Да уж, а эти штиблетники не упустили бы случая вдоволь наглумиться над лётчиком, – вставил Темпл.

– У меня нет никаких претензий, – тихо проговорил Хэлл, уставившись с неприкрытым изумлением на наследника престола. – Я в порядке.

Принц снова ослепительно улыбнулся.

– Спасибо, но Вы немного ошибаетесь. Я ведь знаю, что у Вас не было времени восстановиться после истязаний. Поэтому мы ждём Вас через пару дней – Вам пришлют приглашение, как полагается, барон Хэвен. Позвольте ещё раз выразить Вам признательность за то, что Вы смогли отстоять честь космофлота Рейха в невозможных для этого условиях.

– ЧТО? – едва слышно прошептал Хэлл, опасно покачнувшись. – Как? – он едва понимал, что его снова обхватили и поддерживают крепкие руки Темпла, но стакан с оранжадом к его губам явно поднёс принц…

– Успокойся, Хэлл, всё нормально, право, – тихо улыбнулся Скайстон. – Ты просто не выспался.

– Ну что, с этим героем у нас порядок? – раздался над ухом бодрый тенор Императора. – Это хорошо, но мы ещё Скайстона за помощь не наградили.

– Да наградили уже, Ваше Величество, я рад, что мой друг титулован теперь, – чуть повернув голову в его сторону, вежливо ответил Темпл. – Или, если уж оно так важно, так мне бы жениться поскорей не мешало, а то грохнут меня на войне, коли бездетным останусь.

Крепкая ладонь Императора ощутимо, но совершенно по-отечески сжала его плечо…

– Ты выиграешь эту войну, Скайстон, потому я тебя и назначил уже сейчас. Как – ни ты ни я ещё не знаем, но выиграешь. А тогда и на свадьбе погуляем как следует, вот и все резоны, не обижайся. Это ведь только пожелание, а не приказ.