Текст книги "Режим гроссадмирала Дёница. Капитуляция Германии. 1945"

Однако в тот же день после полудня первая причина для продолжения боевых действий в Северо-Западной Германии была снята ходом событий. Во время совещания у Дёница его помощнику пришлось позвонить в Любек и случайно узнать при этом, что британские танки уже на улицах города. В то раннее утро части 2-й английской армии из 21-й группы армий фельдмаршала Монтгомери прорвались через Лауэнбургский плацдарм, сломив слабое германское сопротивление, и двинулись на Любек. Южнее американцы осуществили внезапную переправу через Эльбу и достигли Балтики в районе Висмара, не встретив сопротивления, потому что никто не ожидал, что западные союзники перейдут согласованные границы зон. Приказ о наступлении был отдан Эйзенхауэром еще 7 апреля – для того, чтобы предотвратить оккупацию Шлезвиг-Гольштейна русскими.

Наступление союзников устранило все реальные причины для продолжения сражений в этом регионе. Поэтому, являясь Верховным главнокомандующим вермахтом, Дёниц немедленно проинформировал адмирала фон Фридебурга – нового командующего ВМС (кригсмарине). Днем ранее он уже сообщал фон Фридебургу о своем намерении попытаться инициировать переговоры с Монтгомери, прежде всего поскольку английский фельдмаршал представляется наименее политизированным. Дёниц перенес свой штаб в Фленсбург, так как теперь из Любека до Плёна танки союзников могли дойти в течение часа. Он организовал встречу с фон Фридебургом на мосту Левензау через Кильский канал, который ему необходимо было пересечь на пути в Фленсбург и который фон Фридебург также должен был использовать на своем пути на запад. Из-за непрерывных атак британской штурмовой авиации их разговор не мог состояться до 21:00. Предложения ОКВ не получили одобрения Дёница, и он набросал для фон Фридебурга следующие моменты для обсуждения с Монтгомери:

«Попытаться спасти максимальное число германских солдат и европейцев от большевизации и порабощения. Поэтому группе армий «Висла» необходимо отступать в англо-саксонскую зону. Спасти от уничтожения и голода людей, скопившихся в районе Шлезвиг-Гольштейна. Медицинское обеспечение этого района. Предупреждение разрушений крупных населенных пунктов бомбежками. Кроме того, попытайтесь разузнать о договоренности по спасению Центральной и Северной Европы от будущего хаоса».

Для сопровождения фон Фридебурга были выделены адмирал Вагнер, генерал Кинцель, начальник штаба при командующем «Северо-западом», а также майор Фридель. Генералу Винтеру было сообщено, что делегация ОКВ направляется в британский штаб для обсуждения далеко идущих вопросов с фельдмаршалом Монтгомери на основании британского предложения пощадить город Гамбург (от которого практически ничего не осталось после варварских бомбардировок в 1942 г. и последующих авиаударов. В Гамбурге было разрушено 61 % жилых домов города, убито 41 800 человек, еще несколько тысяч пропало без вести. – Ред.).

Оккупированные Голландия, Дания и Норвегия

В Голландии союзники и рейхскомиссар Зейсс-Ин-кварт с начала апреля вели переговоры о снабжении населения продовольствием. 30 апреля соглашение было достигнуто: союзники воздержатся от дальнейших боевых операций в этом районе, а Зейсс-Инкварт – от репрессий против голландцев; поставки продовольствия должны осуществляться с помощью Красного Креста. 2 мая пришла телеграмма от Зейсс-Инкварта и командующего германскими войсками в Нидерландах Бласковица с сообщением об успешном завершении их переговоров с генералом Беделлом Смитом, начальником штаба при Эйзенхауэре, и с запросом дальнейших указаний, а также о том, что Смит предложил начать переговоры о перемирии, которые могли бы создать основу для более широких контактов.

Такое развитие событий целиком отвечало идеям Дёница. Зейсс-Инкварту немедленно был послан следующий ответ: «Весьма желательны любые возможные попытки зондирования почвы в указанных направлениях. В то же время прошу вас прибыть сюда завтра, как договорено, если это вообще возможно. Если считаете уместным, укажите, что желаете завтра установить контакт с правительством рейха».

Эта встреча состоялась 3 мая в 15:30 в присутствии Шверина фон Крозига и Вегенера. Зейсс-Инкварт представил свой отчет, но проявил скептицизм в отношении локальной капитуляции, подчеркивая, что союзники единодушны в намерении принять только всеобщую капитуляцию. Однако было согласовано, что стоит попытаться. Дёниц заявил, что, пока не заключено перемирие, существующие оперативные указания обоснованны, но чтобы не предпринималось никаких разрушений и затоплений.

Командующие силами вермахта в Норвегии и Дании – генералы Бёме и Линдеманн – также доложили Дёницу телеграммой 1 мая о ситуации в этих регионах. Бёме сообщил о незначительной активности авиации противника и возросшей пропаганде из Швеции относительно возможных боевых действий шведских вооруженных сил против оккупирующей державы. Он считал односторонние действия Швеции маловероятными, но участие во вторжении на стороне союзников возможным, хотя в данный момент признаков такого вторжения нет. В случае крупных военных операций Бёме ожидал, что главный удар будет нанесен в Южной Норвегии при вспомогательных действиях в Тронхейме и, может быть, Нарвике. Бёме привлек особое внимание к организации норвежского Сопротивления, заявляя, что у норвежцев есть «отличный человеческий материал» и они «великолепно вооружены»; он подчеркнул, что «при наличии обширных недоступных районов, в которых проложено лишь несколько уязвимых автомобильных и железных дорог, условия для операций Сопротивления просто идеальны». По его докладу наличные германские вооруженные силы в Норвегии включали в себя: 11 дивизий и 5 бригад, 9 истребительных эскадрилий, 6 эскадрилий штурмовиков, 3 транспортные эскадрильи, 1 эскадрилью морской транспортной авиации и несколько морских соединений. Кроме соединений, выведенных из Финляндии, заявил он, большинство этих соединений не имеют боевого опыта. Запасов хватит до середины ноября, бензина – до 1 августа, угля и горючего – до конца мая. Боеприпасов достаточно на несколько недель боев. Бёме закончил свой отчет словами: «В Норвегии мы можем принять любой бой».

Хотя генерал Линдеманн в Дании был сторонником войны до конца, его доклад имел в какой-то степени менее воинственный тон. Он не предсказывал какого-либо крупного англо-американского десанта – не более чем мелкие рейды в поддержку операций в регионе Северной Германии. Не было также свидетельств русских десантов на восточных датских островах (советский десант высадился 9 мая только на датский о. Борнхольм. – Ред.), и в любом случае германских войск было недостаточно, чтобы их защищать. Он подчеркнул, что войскам в Дании не хватает подвижности; боеспособность ограничена из-за непрерывных выводов отсюда личного состава и техники. Отношение датского населения характеризовалось как антигерманское, а в ряде случаев активно враждебное; и король, и политические партии, однако, желали избежать активных боевых действий в Дании. Распространившиеся слухи о переговорах Гиммлера через Швецию и неминуемой капитуляции вызвали всякого рода запросы от местных властей. «Слухи о капитуляции были отвергнуты самым энергичным образом».

Линдеманн оценивал численность местного движения Сопротивления в 25 000—30 000 человек, причем половина из них хорошо вооружена. Он сообщил об увеличившейся диверсионной деятельности, в основном на железных дорогах и против средств и линий связи. Работавших на немцев датчан все больше и больше терроризируют. Тем не менее он не думает, что может произойти какое-либо открытое восстание, кроме варианта его сочетания с нападением извне. Такое выступление в любое время можно подавить; в случае, однако, наступления союзников с партизанской деятельностью следует считаться из-за нехватки германских войск. В соответствии с самыми последними сообщениями Швеция намеревается сохранять свой нейтралитет, но будет оказывать датскому движению Сопротивления «пассивную поддержку».

Линдеманн подчеркнул, что особую проблему представляет огромное количество беженцев и раненых; он полагал, что их около 230 000. Этот факт ограничивает использование его войск и осложняет отношения с датскими властями и населением, а также принятие мер в случае внутренних волнений.

Положение с запасами Линдеманн охарактеризовал как «в целом надежное». Но тем не менее он в большой степени зависел от датских источников, поскольку резервные склады вермахта в Дании были к этому времени лишь на стадии строительства. В случае длительных боевых действий нехватка боеприпасов и горючего станет неизбежной. Ситуация с обмундированием была плохой, так же как и с транспортом из-за отсутствия грузовиков, бензина для них и угля для паровозов.

В телеграмме Линдеманна не сообщалось о наличном количестве войск. В заметках для совещания от 8 мая 1945 г., составленных заместителем начальника штаба Верховного главнокомандования вермахта, однако, приводится величина в 231 700 человек, из которых 102 000 (включая иностранный персонал) относились к сухопутным войскам, 35 000 к кригсмарине, 30 000 – к люфтваффе, 3300 – к полиции и 1400 – к «Организации Тодта». Из того же источника следует, что число раненых составляло 60 000 человек.

Бёме и Линдеманну вместе с доктором Бестом, полномочным представителем в Дании, и рейхскомиссаром в Норвегии Тербовеном было приказано прибыть в Фленсбург для совещания с Дёницем. Оно состоялось 3 мая в 11:00 в присутствии Кейтеля, Йодля, Шверина фон Крозига и Шпеера.

Ввиду относительно большого количества наличных сил Дёниц в своем качестве Верховного главнокомандующего вермахта поставил вопрос, можно ли и следует ли продолжать войну в Дании и Норвегии. Во время дискуссии выявились две точки зрения: Бёме, Линдеманн, представители ОКВ и Тербовен выступали за продолжение, и Линдеманн даже назвал это «последним достойным сражением этой войны»; Шпеер, Шверин фон Крозиг и Бест были противоположного мнения. Последний обратил внимание на количество беженцев и раненых (по его расчетам, их было 300 000), возможность восстания в тылах войск и информацию, которая просочилась к нему от шведского премьер-министра Пера Альбина Ханссона, – о том, что Швеция не будет терпеть необоснованной, «легкомысленной» борьбы и вмешается своими вооруженными силами.

Решение Дёница учло обе точки зрения. В Голландии в чрезвычайной ситуации должны оставаться в силе нынешние оперативные указания. В противном случае законность и порядок должны поддерживаться в обоих регионах, и должно демонстрироваться твердое, но примиренческое отношение.

Некоторые особые договоренности были достигнуты по Норвегии. Командующему было разрешено отдавать такие указания, каких может потребовать обстановка, всем трем видам вермахта и другим организациям, за исключением полиции. Кроме того, бригадефюреру (генерал-майору) СС Вальтеру Шелленбергу была поручена особая миссия по работе со шведским правительством.

Фоном для этих мер была так называемая «теория заложников». Дания и, что еще более важно, Норвегия рассматривались как ценные козырные карты для получения более благоприятных условий на переговорах с западными державами. Более того, Дёниц не имел понятия, как будет реагировать фельдмаршал Монтгомери и не придется ли вскоре ОКВ и правительству подыскивать себе место за пределами Шлезвиг-Гольштейна и оттуда решать свои задачи. Учитывая эти обстоятельства, контр-адмирал Годт и капитан Гесслер были откомандированы со специальной миссией в Норвегию.

С целью гарантирования «свободы передвижения и действий» ОКВ и временное правительство издали приказы по обороне Кильского канала, Шлезвиг-Гольштейн был очищен от ненужного персонала, а войска, которые не требовались для борьбы, были переброшены в Данию. Командующий «Северо-западом» оставался ответственным за поддержание законности и порядка в Шлезвиг-Гольштейне, а рейхсфюрер СС – во всех остальных регионах.

Штаб кригсмарине повторил свой основной приказ, чтобы линейные корабли, крейсеры, эсминцы, новые торпедные катера, подводные лодки и второстепенные боевые корабли не попали в руки врага, но «если ситуация того потребует, были потоплены или уничтожены». ВМС также было приказано к полудню 4 мая сжечь все секретные документы, «которые не нужны для самых необходимых боевых действий в данное время».

Генерал-полковник Линдеманн приказал: «Всякое требование сложить или отдать оружие должно быть отвергнуто. Если будет применена сила, ее надо встретить силой оружия».

Теперь начали поступать доклады от командующего адмирала Германа Байта о падении боевого духа, «усталости» от войны войск и гражданского населения; он заявил, что «люди надеются, что примеру Гамбурга последуют повсюду» и боевые действия против англо-американцев прекратятся. Это вызвало новые опасения по поводу возможного окончательного развала германских вооруженных сил. Для того чтобы еще раз прояснить общую идею Дёница, в ситуационном отчете от 4 мая штаб ВМС подчеркнул, что его целью является «спасение максимального количества немцев от большевистских лап. Поскольку западные державы поддерживают Советы, война против англо-американцев будет продолжаться в соответствии с приказом гроссадмирала. Наша цель – выиграть время и пространство для руководителей государства, чтобы они могли принять меры в политической области». Если отдельным «крепостям» было приказано сдаваться без боя, то причиной была нехватка солдат или техники и боеприпасов. Нельзя делать вывод, что это знаменовало общую капитуляцию. Преждевременное уничтожение оружия и боеприпасов или потопление кораблей запрещалось. С признаками развала в войсках необходимо было бороться всеми возможными средствами.

Поэтому в заключительные дни войны со смутьянами все еще обходились с исключительной суровостью, особенно на флоте. Сегодня эти приговоры могут казаться бессмысленными и дикими. Но в свете ситуации того времени они представлялись военному руководству жизненно необходимыми. Только железной дисциплиной достигалась запланированная цель. А была ли данная цель реализуемой как таковая – это уже другое дело. Однако с учетом общего страха перед Советами Дёниц считал, что по-другому он действовать не мог.

Локальная капитуляция на северо-западе

Утром 3 мая делегация ОКВ (Верховного главнокомандования вермахта), возглавляемая адмиралом фон Фриде – бургом, прибыла в расположение британских войск. Ее задержало дорожно-транспортное происшествие. Первая остановка была в штабе 2-й британской армии, где генерал-майор Вольц, комендант Гамбурга, подписал капитуляцию города. Отсюда фон Фридебург направился в штаб фельдмаршала Монтгомери. Командующий 21-й группой армий союзников был полностью готов к визиту германских делегатов, поскольку еще 2 мая генерал Блюментрит, командовавший войсками между Балтикой и Везером, выразил намерение предложить капитуляцию британцам. Монтгомери обратился к указаниям Эйзенхауэра, согласно которым надо было принять это предложение как тактическую военную меру, но сделать это тем не менее следовало в форме безоговорочной капитуляции. Эйзенхауэр даже разрешил принять капитуляцию войск, расположенных в Дании, Фрисландии, на Фризских островах и в Нидерландах, в дополнение к району Шлезвиг-Гольштейна. Другими предложениями капитуляции, например от войск в Норвегии или на Восточном фронте, должен был заниматься союзный штаб. Одновременно Эйзенхауэр проинформировал об этом указании советское Верховное главнокомандование. Альянс между Востоком и Западом предусматривал возможность «тактической капитуляции на поле боя» в чрезвычайных случаях. Это не требовало предварительной консультации между штабом Верховного командования союзных экспедиционных сил (SHAEF) и советским Верховным главнокомандованием. Если случится, что германские соединения пожелают сдаться, соответствующим командирам надо было просто согласовать это между собой. Однако капитуляция целых германских армий не должна была приниматься до тех пор, пока не будет сделано одновременное предложение другому союзному фронту.

Теперь Эйзенхауэр воспользовался «тактическим условием» для значительно более крупных соединений германской армии – но направил предварительное уведомление Советам. Кроме того, 12 апреля Черчилль заявил в палате общин британского парламента, что безусловная капитуляция по частям невозможна. 25 апреля, в связи с предложением Гиммлера, он написал Сталину, что Гиммлеру следует сообщить, что «германские вооруженные силы, будь то отдельные военнослужащие или воинские соединения, должны повсеместно сдаваться союзным войскам или их представителям на местах».

Германская идея «капитуляции по частям» была схожа с некоторыми идеями западных союзников; однако они полагали, что германские воинские соединения на Западном и Восточном фронтах обязаны вести себя одинаково. Соответственно, когда фон Фридебург предложил капитуляцию германских войск в Северо-западном регионе и отвод группы армий «Висла» к западной демаркационной линии, Монтгомери жестко ответил ему, что не может принять капитуляцию войск, сражающихся на Восточном фронте. Фон Фридебург возразил, что ни один германский солдат не желает сдаваться русским, потому что понимает, что это означает депортацию в Сибирь, но Монтгомери оборвал его замечанием, что «немцам следовало бы подумать об этом до того, как они начали войну, и особенно перед тем, как они напали на русских в июне 1941 г.». Монтгомери отказался обсуждать судьбу беженцев в районе Мекленбурга, поскольку город не входил в его зону ответственности, однако дал понять, что он – «не чудовище». Он отказался продолжать разговор на эту тему и спросил адмирала, готов ли он обеспечить капитуляцию всех германских войск на западе и севере, включая те, что находятся в Голландии, Фрисландии (вместе с Фризскими островами), Гельголанде, Шлезвиг-Гольштейне и Дании. В этом случае он согласен считать это «тактической сдачей на поле боя», включая резервы, находящиеся в Дании. Британский командующий подкрепил свои требования, показав фон Фридебургу свою оперативную карту. Поскольку полномочия фон Фридебурга на это не распространялись, был составлен протокол, в котором Монтгомери обобщил свои условия:

1. Все военнослужащие германских вооруженных сил, прибывшие на фронт 21-й группы армий с Востока и желающие сдаться, станут военнопленными. Принятие 21-й группой армий капитуляции всех германских армий, воюющих с русскими, невозможно.

2. Невозможны никакие дискуссии о гражданских лицах.

3. Фельдмаршал Монтгомери выразил желание, чтобы все германские вооруженные силы в Голландии, Фрисландии (вместе с Фризскими островами и Гельголандом), Шлезвиг-Гольштейне и Дании сложили оружие и безоговорочно капитулировали перед ним. Он готов, когда будет согласована капитуляция, обсудить режим оккупации территории, обращение с гражданским населением и т. д.

4. Генерал-адмирал фон Фридебург в настоящее время не наделен полномочиями давать согласие на капитуляцию в рамках параграфа 3. По этой причине он отправит двух офицеров (контр-адмирала Вагнера и майора Фриделя) в ОКВ для того, чтобы получить и доставить его согласие…

В конце концов фон Фридебург возвратился в Фленсбург с майором Фриделем, а контр-адмирал Вагнер остался в британском штабе. Приехав поздно ночью, фон Фридебург представил первый неофициальный отчет о своих переговорах. Официальное совещание состоялось только на следующее утро, 4 мая, с Дёницем в присутствии Шверина фон Крозига, Кейтеля, Йодля, его помощника подполковника Брудермюллера и капитана Людде-Нейрата. В основном все были согласны с предложенными условиями; вероятно, они допускали продолжение войны на Востоке и беспрерывную перевозку беженцев морем – такую интерпретацию подтвердил фон Фридебург. Только Йодль возражал против отказа использовать «козырную карту» Голландии. Основные дебаты развернулись вокруг требования, переданного фон Фридебургом устно, относительно сдачи всего оружия и кораблей в неповрежденном состоянии; хотя это не было явно выражено в протоколе, но подразумевалось под понятием «безоговорочной капитуляции». Представители ОКВ, все еще держась за понятие «достоинства» вермахта, сочли это неприемлемым. Они предложили немедленно уничтожить все оружие, и в этом их поддержал Людде-Нейрат, помощник Дёница, предложивший, что поскольку соглашение еще не вступит в силу до утра 5 мая, то война еще может продолжаться до того момента, а оружие будет уничтожено. Фон Фридебург эту идею отверг, заявив, что она противоречит духу соглашения; его поддержал Шверин фон Крозиг. Поэтому Дёницу пришлось делать выбор между традиционным военным мировоззрением и требованиями его новой и высшей должности. Он решил пренебречь устаревшими понятиями чести и принять условия, предъявленные Монтгомери. Он полагал, что с военнопленными будут обращаться достойно, а сдача оружия пройдет в благородной форме. В связи с этим ОКВ были даны указания издать приказ о достойной и дисциплинированной сдаче оружия. Соответственно в тот же день целая серия приказов была разослана в сухопутные войска, кригсмарине, люфтваффе и соединения войск СС, расположенные в регионе, затрагиваемом локальной капитуляцией. Войскам было приказано оставаться на своих местах при оружии. Морские перевозки должны были продолжаться, но никаких разрушений и затоплений быть не должно. Этому приказу подчинились почти все, хотя на ВМС находили запрет на затопление кораблей особенно тяжелым. Однако в ночь с 4 на 5 мая без ведома и одобрения Дёница Людде-Нейрат издал приказ всем экипажам подводных лодок в портах на Северном море и Балтике затопить свои корабли. Для Дёница это оказалось сюрпризом, но со стороны союзников не последовало никаких репрессивных мер.

Тем временем фон Фридебург вновь прилетел в штаб Монтгомери. Там была поставлена специальная палатка для церемонии подписания, окруженная проволочным заграждением и оснащенная микрофонами; была устроена пресс-конференция. Монтгомери зачитал документ о капитуляции на английском языке, добавив, что боевые действия будут продолжаться, если германская делегация не подпишет соглашение сразу же и без споров. Имея полномочия от Дёница, фон Фридебург подписал документ.

Первые два параграфа соглашения перечисляли районы, в которых германские войска должны были безоговорочно капитулировать, и время, в которое оно вступает в силу. Затем следовал ряд обременительных условий:

3. Соответствующим германским штабам незамедлительно, без споров или замечаний выполнять все дальнейшие приказания, которые могут быть отданы союзными державами по любому вопросу.

4. Неподчинение приказам или их несоблюдение будет рассматриваться как нарушение этих условий капитуляции, и в связи с этим союзными державами будут приниматься меры в соответствии с принятыми законами и традициями ведения войны.

5. Данный документ о капитуляции является независимым и, без ущерба для него, будет замещен любым общим договором о капитуляции, введенным союзными державами или от их имени и применимым к германским вооруженным силам в целом.

Эти положения отвечали директиве, изданной Объединенным комитетом начальников штабов в августе 1944 г.

4 мая в 19:30 фон Фридебург отправил Дёницу следующее сообщение: «Условия подписаны, включая корабли в соседних зонах. Прекращение огня 5 мая в 8:00».

Спустя двадцать пять минут ушло второе сообщение: «Поскольку Дюнкерк находится в районе действий его армейской группы, фельдмаршал Монтгомери желает, чтобы он был включен в перемирие при аналогичных условиях. Требуется решение, могу ли я подписывать такое соглашение. Завтра лечу самолетом к более высоким властям».

«Более высокой властью» был генерал Эйзенхауэр. Разрешая фон Фридебургу подписать локальную капитуляцию в Северо-Западной Германии, Дёниц поручил ему лететь к Верховному главнокомандующему западных союзников и вести переговоры о дальнейшей локальной капитуляции перед Западом. В качестве доказательства доброй воли германского командования Дёниц уже приказал 4 мая освободить короля Бельгии, а также избегать инцидентов в Норвегии и прекратить боевые операции подводных лодок.

В тот же день 12-я и 9-я армии на Эльбе прекратили боевые действия; группа армий «Висла» сдалась уже 2 мая. При отходе 9-й и 12-й армий (жалкие остатки. Так, из 200 000 человек 9-й армии 60 000 было убито и 120 000 пленено. – Ред.) Буссе и Венка сопровождали длинные колонны беженцев. Происходили душераздирающие сцены, когда командующий 9-й армией США отказался принять ее капитуляцию в связи со своими обязательствами перед русскими. Только отдельным дезертирам было разрешено перебраться через Эльбу; отчаявшимся беженцам в переправе было отказано.

Поэтому по всей «Северной зоне» война сейчас затихала или прекращалась. Единственным исключением были Норвегия, остров Рюген, который был эвакуирован 5 мая, Восточная Пруссия и Курляндия, куда 5 мая был отправлен самолетом подполковник Мезьер, чтобы доложить обстановку командирам и подготовиться к эвакуации.

Во всех этих районах соблюдение условий капитуляции началось с 5 мая.

Обстановка в «Южной зоне»

Условия на юге существенно отличались от тех, что сложились на севере.

1 мая пришла пространная телеграмма от Эрнста Кальтенбруннера, начальника РСХА, адресованная Гитлеру и пересланная Дёницу, с докладом о событиях в группе армий «Италия» («Ц»). Он сообщал о систематическом разгроме немецких войск в результате американского прорыва, планомерных восстаниях во всех крупных городах и включил подробности условий перемирия, согласованного с союзниками 29 апреля. Кальтенбруннер также доложил об убийстве Муссолини партизанами и завершил свой доклад словами надежды на то, что, несмотря на крайне напряженную обстановку, положение все еще может быть восстановлено «при наличии крепких нервов и решительных, непоколебимых солдат».

Также 2 мая поступила длинная телеграмма от фельдмаршала Кессельринга, командующего войсками «Запада». Он доложил, что без его ведома и согласия в свете тактических и политических событий в Италии командующий «Юго-запада» (то есть группы армий «Ц») заключил перемирие в полдень 2 мая. Во избежание открытого восстания Кессельринг счел себя вынужденным позволить использование своего имени в этой процедуре. Он добавил, что переговоры прошли в присутствии двух советских генералов. Условия соглашения включали в себя сложение оружия, но сохранение личного оружия офицерами и войсками охраны. В ходе дальнейших переговоров, в которых советские офицеры участия не принимали, выяснилось, что передача территории займет около двух месяцев и что транспортировка пленных вряд ли возможна из-за отсутствия судоходства. Кессельринг не делал секрета из того факта, что эта капитуляция нанесла серьезный удар по всему германскому фронту. «Однако я понимаю, что есть, по крайней мере, возможность распространить это перемирие на аналогичных условиях на другие группы армий на Западе, в то же время война против большевизма ни в коем случае не должна испытывать ограничения, а должна быть только усилена». Кессельринг заявил, что готов ответить своей жизнью за этот шаг, хотя он был предпринят без его ведома; он предложил, чтобы соглашение, заключенное без участия Советов, было распространено на все войска, находящиеся в подчинении командующих войсками «Запада» и «Юго-востока», и, если возможно, и на все войска, расположенные на Западе, – он упомянул Голландию и Данию. Переброской сосредоточенных там войск можно укрепить Восточный фронт. Кессельринг запрашивал немедленное решение по вопросу, могут ли быть начаты переговоры для регионов командующих войсками «Запада» и «Юго-востока».

Дёниц поначалу не соглашался с этой процедурой. Односторонние действия группы армий «Италия» («Ц») ухудшили ситуацию для войск групп армий «Юго-восток» («Е» и «Ф»), «Юг» («Австрия») и «Центр». Кроме того, это событие произошло как раз в тот момент, когда к нему перешла власть. Если он пассивно воспримет это, ему придется признавать законными такие же односторонние действия других воинских формирований. Как уже говорилось, локальные капитуляции согласовывались с его общей стратегией; однако если Дёниц собирался осуществить свою программу отвода войск с Востока, эти локальные капитуляции должны централизованно координироваться по нужному графику. Тем не менее 2 мая были признаки того, что ситуация на севере также развивается в направлении местной сдачи, а он к тому времени получил более четкую картину обстановки в Чехословакии; поэтому 4 мая в 13:05 Дёниц послал телеграмму Кессельрингу, дав необходимое согласие и также разрешив ему «заключить перемирие с 6-й группой армии союзников (7-я (амер.) и 1-я (фр.) армии. – Ред.), охватывающее Западный фронт между Шварцвальдом и Верхним Инном» (другими словами, фронт германской группы армий «Г» (а также группы армий «Верхний Рейн». – Ред.). Кессельрингу, который теперь был командующим в «Южной зоне», было также поручено выяснить, как далеко намереваются англо-американцы продвинуться на восток, чтобы можно было начать переговоры по спасению групп армий под командованием Лёра, Рендулича и Шернера. Эти переговоры Дёниц собирался оставить на долю ОКВ; они были одной из задач, стоявших перед миссией фон Фридебурга при визите в штаб Эйзенхауэра. В телеграмме Кессельрингу также приказывалось отдать 7-ю армию под командование Шернера, чтобы передислоцироваться в район, не затронутый перемирием.

На этом этапе Дёниц не разрешал вести переговоры, касающиеся группы армий «Юго-восток» (группа армий «Е»). Капитуляция группы армий «Ц» в Италии подвергла ее угрозе флангового удара в Северо-Западной Хорватии, а провал последнего немецкого наступления у озера Балатон в Западной Венгрии и потеря 13 апреля Вены изолировали группу армий «Е».

В телеграмме, отправленной 2 мая и полученной 3 мая в 8:10, командующий этой группой армий генерал-полковник Лёр – самый старший австрийский офицер в вермахте – проинформировал Дёница об обстановке в его регионе. Он заявил, что планы группы армий остаются неизменными; иными словами, он предложил отвод своих войск наиболее быстрыми темпами с альпийских позиций вдоль старой границы рейха в Штирии и Каринтии (то есть южной границы Австрии. – Ред.), чтобы защитить южный фланг группы армий «Юг». Он ожидал от этого лишь частичного эффекта, поскольку англо-американцы уже вели боевые действия у него в тылу. Поэтому была вероятность уничтожения большей части его войск силами Тито. И Лёр соответственно запросил немедленных переговоров с западными державами, которые он считал жизненно важными прежде всего в политическом отношении. Хорватия оказалась единственным союзником, оставшимся верным Германии, и рейх определенно не мог полностью отдать ее на растерзание волкам. Заявления правительства Тито указывали на то, что население Загреба и Северной Хорватии ожидает «страшная кровавая баня». (Хорватский фашистский режим усташей принимал участие в войне с СССР, а на территории Югославии проводил политику геноцида по отношению к сербам. Усташи истребили около миллиона сербов, в основном гражданское население. Формы и масштабы хорватских зверств поражали даже эсэсовцев. Естественно, ожидалась расплата. – Ред.)