Текст книги "Волшебная река"

Нет, он не мог изменить армии. Он дал присягу и должен выполнять приказы. И он не отпустит Индию ради нее самой. Она может уцелеть, лишь представ перед судом и доказав свою невиновность.

– Индия, тебе следует прибыть в Вашингтон. Иначе ты превратишься в беглую преступницу.

– Я должна воспользоваться этим шансом. Коннору ее слова показались неубедительными.

Он возразил:

– Но мы заперты. Тебе не выбраться отсюда.

– Ты меня не знаешь. Я могу отпереть этот замок.

– Забудь об этом. Ты доедешь до Вашингтона. Конституция гарантирует тебе справедливый суд.

– Кто может предсказать его исход? Если меня оправдают, пройдут месяцы, прежде чем я попаду в Плезант-Хилл. Нам необходимы продукты, одежда, другие вещи.

Он представил себе убогую жизнь на скромной хлопковой ферме. Жизнь без прислуги и наемных работников. Плантация пропадала во имя безумной цели. Там царствовали голод и лишения.

– Индия, я отправлю телеграмму моему деду. Фитц О'Брайен может…

– Господи, Коннор, как ты можешь отправить ему телеграмму на оккупированную территорию? Твое послание перехватят.

– Нет. О'Брайены – сторонники Союза. Моя телеграмма дойдет до них. Фитц пошлет во Франсисвилл деньги для твоей семьи.

– Это будет благотворительностью.

– Считай это займом.

– Ты понятия не имеешь о том, сколько денег требуется для содержания плантации.

– А ты не представляешь, сколько их у Фитца О'Брайена. – Коннор никогда не принимал от деда и десятицентовика, но ради Индии он вымолит у Фитца нужную сумму. – Доверься мне.

Больше она не вытянет из него ни одного обещания. И все же… если бы обращение к Стю Льюису помогло ему остаться возле Индии, он добился бы соблюдения принципов конституции, помог бы Индии обрести свободу в этой стране свободных людей. Ради этого он был готов отложить свое возвращение на поле боя.

Он пожертвовал бы своим шансом принять участие в битве. Это было бы его даром Индии. Он сделал бы это ради любви. Любви? Должно быть, это любовь. Что же еще? Нежность заполнила его сердце. Коннор погладил ладонью щеку Индии. Эта девушка стоила любой жертвы. Он не потеряет ее. Никогда.

Глава 19

Вот ее награда. Коннор отказался дать ей свободу ради спасения ее семьи. С каждым толчком вагона Индия все больше злилась на Коннора.

Ссуда его богатого деда. Подаяние беднякам. Какая щедрость! Она не нуждалась в деньгах. У нее были деньги Зика. Спасибо, Зик Пейз.

Может ли она внять своему внутреннему голосу и забыть Коннора? Нет. Она никогда не забудет его. Такова была плата за то, что она отдала свое сердце и душу холодному ястребу войны. Но он называл ее милой. Кнопка? Может ли Кнопка быть милой?

Она взглянула на открытое окно. Было еще темно.

– Коннор, ты прав. – Она произнесла эти слова с невозмутимым видом, чтобы скрыть свои планы. – Я должна спасти свое доброе имя. И я сделаю это.

– Слава Богу.

– Нам следует поспать. – Она зевнула.

– Да. Спи. – Он коснулся мочки ее уха. – Индия, ты – лучшая женщина из всех, каких я знал, но я тебе не доверяю. Я должен снова сковать твои руки.

– Не надевай на меня эти железки. – Персия могла бы гордиться таким жалобным стоном. – Они причиняют мне боль.

Он уступил ей – связал ее руки своим поясом. Другой конец пояса Коннор привязал к своему запястью. Несколько минут спустя он уже спал.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она посмела пошевелиться. Наконец вытащила из ботинка Перли Мэй. Разрезать пояс оказалось нелегко, но в конце концов ей это удалось. Она вздохнула с облегчением, обнаружив, что Коннор не проснулся, даже когда луч света проник в вагон.

Выскользнув из сонных объятий Коннора, Индия взяла поводья Отважного и пустила в ход Перли Мэй. Надежно стянула ноги Коннора узкими полосками кожи.

Отбросив корсет, Индия надела шинель Зика.

Ее внимание привлек плоский кошелек. Он холодил руку. Она вдохнула запах кожи и запах Коннора.

Он не пожелал оставить себе что-то на память о ней, но она украдет эту вещь. Только не деньги. Не обратив внимания на два кусочка бумаги, вытащила из кошелька купюры, сунула их под бедро Коннора.

Положив кошелек в карман шинели, Индия нашла выпавшую из волос шпильку. Вставила ее в замок и отперла дверь. Пора бежать.

Нет, она не сможет выпрыгнуть из движущегося поезда!

Нет, сможет, однако следует подождать, когда поезд сбавит скорость. Прошло несколько долгих минут; наконец машинист дал гудок, сообщая о том, что движущийся на восток состав приближается к какой-то безымянной станции. Пришло время для побега.

– Прощай, Коннор, – прошептала Индия. – Береги себя, моя любовь. Держись подальше от линии огня. Ты был героем.

Она резко открыла дверь, едва не вывихнув себе руку. Холодный воздух ворвался в вагон.

– Черт возьми – Индия! Что ты делаешь? Не прыгай!

– Вперед, легкая кавалерия! Она прыгнула вниз.

Земля приблизилась стремительно. Поезд двигался медленно, но удар все равно оказался чувствительным. Кошелек выпал из ее кармана.

Вскоре Индия разглядела город. Окраину большого города. Чикаго? Надо убираться отсюда. Быстро. Она заставила себя подняться и увидела вдали солдата в синей форме. Надо идти в другую сторону. Но драгоценный кошелек лежал между ней и солдатом.

Ей придется оставить его.

С момента возвращения Роско Лоренса на Рок-Айленд прошло четыре недели. Четыре ужасные недели.

– Антуанетта сбежала, как обезумевшая сучка. Будь она проклята. А вчера… – Он смял телеграмму в кулаке. – А теперь это.

В ответ на свои стенания он услышал фальшивое мурлыканье. У его кровати, возле увядших нарциссов, сидела Опал. Она перестала напевать, отложила в сторону штопку и встала, чтобы взять миску с куриным супом, которым весь день пыталась накормить мужа.

– Поешь, дорогой. Тебе нужно подкрепиться.

– Убирайся вон! – Он отмахнулся от нее. – Перестань кудахтать, женщина!

Опал снова принялась за штопку. Иголка с ниткой замелькала в ее пальцах.

– Роско, мне кажется, ты поправляешься. Ты снова начал сердиться.

– Ты выведешь из себя и мертвеца. Она приложила ладонь к уху.

– Что ты сказал, дорогой?

– Черт возьми, меня тошнит от тебя и твоей глухоты. Почему оспой заболел я, а не ты?

– Да, заболел. – Она приставила к уху слуховую трубку. – Мы знаем, что ты болел, но скоро мы поправимся, верно?

– Перестань говорить «мы»! – крикнул он в широкий конец трубки. – Если только у тебя в кармане не сидит мышь.

Подбородок Опал задрожал.

– Я пыталась ободрить тебя.

Он оттолкнул от себя ее трубку. Единственное достоинство Опал заключалось в том, что при ней можно было говорить все что угодно, не рискуя быть услышанным.

– Ничто мне не поможет. Анти ушла. На «Дельте стар» объявлен карантин, пароход стоит возле Мемфиса. Я слышал об этом, получил телеграмму сегодня утром. У меня еще есть друзья в этой армии.

После вчерашних неприятностей – это известие о корабле смерти. Лоренс ударил кулаком по подушке.

– Вдруг Анти больна? Вдруг она умерла?

– Что ты сказал? Ты хочешь, чтобы Дут вынес тебя на свежий воздух?

– Нет, черт возьми, не хочу! – Он объяснил жестами, что не желает на воздух. – Как мне вернуть Анти? Как найти красавчика?

Доктор Ханраан велел Лоренсу оставаться в кровати, поскольку полковник перенес тяжелую форму оспы, едва не умер. Этот хирург-пьяница попросил. Главного инспектора предоставить полковнику отпуск для восстановления сил.

– Господи, отпуск для восстановления сил! Вчера Главный инспектор подписал приказ об отпуске, однако он сделал кое-что еще. Лоренсы должны освободить половину особняка для нового начальника тюрьмы. Когда Лоренс поправится, он станет здесь вторым лицом, поскольку подчиненные нажаловались на него, обвинили в «дурном» обращении с пленными повстанцами, питающимися червями.

– Проклятие.

Поправившись, он бросится в погоню. Он знал, что пароход Берка О'Брайена по окончании карантина не сможет уйти на юг дальше устья Миссисипи. Но что случилось с красавчиком и его похожей на индианку подружкой?

А ведь все так хорошо началось. Утром, на следующий день после отъезда О'Брайена и мошенницы девицы, к Лоренсу зашел телеграфист. «Вчера майор О'Брайен отправил телеграмму, – сказал служащий «Вестерн юнион». – Но я только что узнал, что линия, идущая на восток, повреждена. Вы хотите, чтобы я снова отправил послание майора, когда провода починят?»

Конечно, он не хотел этого.

Линия оставалась поврежденной в течение двух недель. Лоренс не мог узнать, что произошло, когда поезд дошел до Вашингтона. Пока связь была прервана, он болел и не смог до конца осуществить план своего попутчика, Джонса.

Одно он знал точно: О'Брайен помиловал «пожирателя червей», некоего Маршалла. Капитана Мэтьюза Маршалла. В тюремном журнале отсутствовали сведения о его родственниках и домашний адрес, зато были указаны номер части и место пленения: Порт-Гудзон, штат Луизиана.

Возможно, выпущенный на свободу «пожиратель червей» и мнимая санитарка были родственниками. Это стоило выяснить. Лоренс посмотрел на жену и приблизил широкий конец трубки к своим губам.

– До болезни я составил текст телеграммы, в которой сообщал о бегстве красавчика. Сходи в «Вестерн юнион» и отправь ее.

– Роско, дорогой, забудь о майоре О'Брайене. У тебя и без него хватает забот. Прежде всего ты должен поправиться.

– Не болтай ерунду.

– Как хочешь. – Она уставилась на носок. – Что важнее? Отомстить майору? Или найти нашу племянницу?

– Неужели ты не понимаешь, Опал? Неужели не видишь, что все это связано? Все мои беды связаны с людьми, носящими фамилию О'Брайен.

Злоба на высокомерного подчиненного обернулась личной вендеттой против Коннора О'Брайена. Если бы после Геттисберга майор попал под трибунал, он не заманил бы сюда своего богатенького братца.

– Отправь телеграмму, Опал.

Он примет свои меры. Он сходил с ума от ярости. Прежде всего он найдет Анти и вернет ее домой.

– Надеюсь, живой.

Где он наскребет денег на путешествие? Эта девушка оставила пачку счетов. Напрасные траты. Она убежала без своего гардероба. Утром следующего дня Дут обнаружил ее чемодан в коляске, привязанной к причалу возле того места, где недавно стоял пароход.

– Опал! Прежде чем ты отправишься в «Вестерн юнион», принеси свою сумку. Давай пересчитаем наши деньги. Я еду в Мемфис.

– Роско, тебе нельзя путешествовать.

– Если мы наберем достаточно денег, я найму самое быстрое транспортное средство, способное доставить нас к Анти. Она вернется сюда.

Опал побледнела.

– А я? Мне-то что делать? Возьми меня с собой. Тебе требуется уход.

Он не стал спорить. Он действительно нуждался в Опал. Однако в такие моменты ему хотелось иметь не жену, а рабыню. Он кивнул, потом махнул рукой.

– Принеси деньги.

– Я точно знаю, сколько у нас денег. Три тысячи долларов, – заявила она с гордостью.

– Три тысячи долларов! – Он никогда не кричал ей в ухо так громко. – Откуда, черт возьми, у тебя столько денег?

Она облизала губы.

– Я откладывала много лет из тех денег, что ты давал мне на продукты.

Роско Лоренс вскипел. Похоже, за все время болезни у него еще не было такой высокой температуры. Он стремительно схватил слуховую трубку, замахнулся ею и ударил Опал по голове.

– Не смей ничего от меня утаивать! На лбу женщины выступила кровь.

– Что плохого я сделала?! – закричала она.

* * *

Проведя в бегах шесть недель, Индия осталась без денег. Прикрыв глаза ладонью, она стояла на мемфисской пристани и смотрела на грузовой пароход. На судне был карантин.

Лодка с флагом компании «Фитц и сын» подплыла к пароходу. С помощью лебедки ящики подняли на борт. Она должна попасть на «Дельту стар». Должна упросить Берка О'Брайена доставить ее в Франсисвилл. Однако в первую очередь следовало узнать, получил ли капитан известие от Коннора.

Каким бы бесчувственным холостяком он ни был, все равно она не могла забыть его. Индия не помнила, сколько раз ее посещали тревожные мысли о Конноре.

Его брат должен знать, где находится Коннор и что с ним. Конечно, капитан О'Брайен ничем ей не обязан, и она не удивится, если он выбросит ее за борт, однако она должна попытаться.

Индия задумалась: что ей предпринять? Она могла пойти в контору компании «Фитц и сын» и попросить старого О'Брайена помочь ей. Но это отняло бы много времени. Она могла украсть плот и добраться на нем до парохода. Или доплыть.

Пожалуй, лучше воспользоваться плотом.

Индия посмотрела на небо. С Мексиканского залива приближались огромные грозовые тучи, напоминавшие кипы хлопка.

Скоро на «Дельте стар» отменят карантин, но она не будет ждать этого дня – шнырявшие повсюду Синие Мундиры с любопытством на нее поглядывали. Этот причал был неважным местом старта.

Индия покинула многолюдную пристань. Спрятавшись за кустами, надела простые штаны и рубашку; подобный наряд подходил для управления плотом в холодную погоду гораздо лучше, чем платье.

В сумерках она украла плот и вооружилась длинным шестом. Ее руки двигались быстро, ритмично. Когда она проделала половину пути, налетевший шквал вырвал шпильки из ее прически. Черные пряди волос хлестали ее по лицу.

Индия выпустила шест из рук, чтобы поправить выбившуюся из штанов рубашку, трепетавшую на ветру. В следующее мгновение небо обрушило на землю потоки воды. Индия в считанные секунды промокла до последней нитки. Шест покатился по плоту и свалился в пенившуюся воду.

Индия подползла к краю плота и попыталась грести рукой. Но в такую бурю это было невозможно.

«Тебе придется плыть, Инди. Решайся, девочка, решайся. Ты должна попасть на «Дельту стар»!» – подумала она.

Стоя на палубе «Дельты стар», Мэтт Маршалл направил подзорную трубу в сторону берега.

– Смотри, Берк, там плот.

– Вечная история. Стоит разыграться буре, и тотчас какой-нибудь идиот бросается в воду.

Мужчины усмехнулись. За время длительного путешествия на юг Мэтт и Берк подружились. Не в последнюю очередь это объяснялось и тем, что они вдвоем управляли «Дельтой стар».

Оказалось, что Берк О'Брайен ждал Мэтта. Все О'Брайены проявляли расположение к гостю. Мэтт с горечью узнал о капитуляции сестры. Сам он скрывался от майора О'Брайена, не зная, что тот не только подписал приказ о его помиловании, но и долгое время искал его, чтобы доставить на борт этого судна. А Индия…

Мэтт проглотил подступивший к горлу комок. Он переживал из-за странного поступка сестры.

Путешествие было безрадостным. К тревоге за судьбу Индии и Коннора добавились проблемы, связанные с оспой. Мэтт и Берк боролись за жизнь заболевшей девушки и делили обязанности в рулевой рубке. «Дельта стар» отчалила от Рок-Айленда раньше намеченного срока, поэтому корабельный врач и первый помощник капитана не успели вернуться на судно.

Мэтт заменил этого моряка.

По указанию Берка Мэтт поднял флаг, предупреждавший о том, что подниматься на борт корабля опасно для жизни. Слава Богу, заразная болезнь свалила только двух грузчиков.

Что касается пассажиров, то ни О'Брайены, ни Джиннингс не заболели. Все воспряли духом, через несколько дней карантин заканчивался.

– Джинн, – сказала Тесса О'Брайен, – скоро мы отправимся за лампой.

Мэтт не мог взять в толк, при чем тут какая-то лампа, но нежданный пассажир, поднявшийся на борт парохода прошлой ночью, раскрыл ему несколько секретов. Мэтт узнал, что Индия была предназначена майору. Предназначена волшебной лампой.

Берк прервал его мысли.

– Этот плот развалился. Брось идиоту спасательный круг.

Мэтт собрался сделать это, но заметил у лестницы, ведущей в обеденный салон, Антуанетту. На ней было перламутровое платье – ее наряды доставили на корабле, привозившем продукты.

– Господа, – пропела она нежным голосом, – вы погибнете под этим дождем. Дорогой Берк, обед стынет, твои голодные тетушки зовут тебя.

– Подожди, Тони, – усмехнувшись, ответил капитан. По своему обыкновению он укоротил ее имя. Берк подмигнул своему помощнику. – Мои дамы приготовили сегодня славный стол, Марш. Бросай круг. Я прикажу кому-нибудь из матросов приглядеть за этим идиотом.

– Эй, эй! – закричал Мэтт. Этот безумец пытался плыть. – Господи, Берк. Похоже, это женщина.

Молодые джентльмены презирают безмозглых болванов, но проявляют галантность к прекрасному полу. Берк О'Брайен и Мэтт Маршалл взялись за дело и вытащили на палубу «Дельты стар» темноволосую девушку.

– Господи, – воскликнул Мэтт. – Это же Инди.

– Она не дышит.

Брат Индии перевернул ее на живот и надавил ладонями на спину девушки. Изо рта Индии хлынула вода. Вскоре она закашлялась и повернула голову.

– Она жива. – Берк нахмурил смуглый лоб. – Отнесите ее… в свободную каюту.

Явно взволнованный – Мэтт понятия не имел, почему – Берк прошел в обеденный салон, где находился другой нежданный пассажир. Пассажир, который интересовался некоей Индией Маршалл, скрывавшейся от правосудия Союза.

Глава 20

Индия, измученная борьбой с могучей рекой, увидела привидение. И вдруг ахнула, сообразив, что видит перед собой живого брата.

– Господи! Я думала, что ты погиб в северной части этой подлой реки.

Над ней стоял поправившийся Мэтт; по палубе и отполированным ограждениям «Дельты стар» хлестал дождь. Мэтт подбоченился.

– Ты меня до смерти напугала, Инди. И не только меня. Клянусь, тебя следует выпороть.

Индия наклонила голову, пытаясь вылить воду из уха.

– Не сердись, Мэтти. – Она почти не обратила внимания на прогремевший гром. – Поверь мне, я безумно рада видеть тебя.

Он усмехнулся.

– Я тоже.

Брат и сестра обнялись. Сила Мэтта, казалось, передалась Индии. Она забросала брата вопросами.

– Ты знаешь, что тебя помиловали? Мэтти, ты ужасно напугал меня своим побегом. Тебя могли убить. – Ей хотелось добавить: «О, Коннор, мне не следовало бросать тебя таким образом. Если бы я знала, что Мэтт не утонул…» – но она лишь посмотрела на брата и спросила: – Что ты делаешь на «Дельте стар»?

– Я мог бы спросить тебя о том же.

– Ты взял деньги?

– Еще не добрался до них. Понимаешь, тут карантин. Капитан должен находиться поблизости от товаров, которые продает его дед. Но я отправлюсь в Натчез. А ты займись тем, что у тебя получается лучше всего. Вернись домой и позаботься о семье.

Она вспомнила о своих сердечных делах.

– Были ли вести от Коннора?

– Можешь о нем не беспокоиться. С ним все в порядке. Я гарантирую.

Радуясь своему спасению, Индия с грустью думала о Конноре. Прибыл ли ее несчастный Аладдин в Вашингтон, чтобы дать объяснения начальству?

– Он отправился на войну? – спросила она неуверенно.

– Думаю, в конце концов он попадет именно туда. – С любопытством посмотрев на сестру, Мэтт отступил на шаг. – Ты вся мокрая, и я не расположен болтать. Попрошу принести тебе с камбуза еду. Тебе следует принять горячую ванну и лечь в постель.

Разумные советы. Придя в себя, она постарается найти ответ на вопрос, мучивший ее во время путешествия на Юг. Что же произошло с Коннором?

Приняв душ, поев и облачившись в выданную ей ночную рубашку, Индия стянула с койки покрывало. В каюте, находившейся на главной палубе, она увидела стул, подвешенный к потолку фонарь и один иллюминатор. Немного поспав, она будет готова предстать перед братом Коннора… и услышать новости.

Погасив фонарь и накрывшись простыней, Индия расслабилась. Эта гроза могла отнять у нее жизнь, но сейчас Индии показалось, что гроза действует на нее успокаивающе. Гром и качка убаюкали девушку. Она проснулась лишь через несколько часов. Глянув в иллюминатор, Индия поняла, что ночь еще не сменилась рассветом.

Ее глаза снова закрылись. Она дала волю фантазии. Если бы Коннор оказался здесь… если бы она верила в волшебство… если, если, если… Может, побеспокоить среди ночи брата? Да!

Конечно, ее одежда уже высохла. Она стянула через голову ночную рубашку, собираясь одеться, и вдруг из ее горла вырвался крик. Ее колено коснулось… чьей-то ноги. Молния осветила небо и каюту. Эта нога принадлежала обнаженному человеку. На стуле сидел высокий мужчина.

– Коннор? – Потрясенная Индия упала на койку, ударилась головой о переборку. Не почувствовала боли. – Коннор!

– Верно. Коннор. Нам предстоит закончить кое-какие дела.

Она не испугалась его гнева. Усмехнулась, разглядев в темноте обнаженное мужское тело. Какая картина! Однако он явно не искал любовного единения. Она села, подтянув колени к подбородку. Почему он здесь? Вероятно, его визит не сулил ничего хорошего. Но почему не насладиться драгоценными мгновениями?

– Судя по твоему виду, сынок, ты что-то замыслил, – улыбнулась Индия.

– Я пришел за моим кожаным кошельком. Индии понравился пустячный предлог, которым он воспользовался, чтобы прийти к ней в каюту, однако только волшебная лампа Тессы О'Брайен могла вернуть ему кошелек. Не потребуется ли дюжина ламп, чтобы на этом лице появилась улыбка?

– У меня нет твоего кошелька, – призналась она. – Он выпал из кармана, когда я выпрыгнула из вагона.

– Отлично. Спасибо тебе, Индия Маршалл, за то, что ты потеряла единственное свидетельство, которое могло тебя спасти.

– Я сама себя спасла.

Он вскочил со стула и принялся расхаживать по каюте, что позволило Индии при вспышках молнии получше разглядеть его обнаженное тело. Кровь заиграла в жилах девушки еще до того, как он присел перед ней на корточки. Господи! Она не могла отвести от него взгляд.

– О'кей, смотри на меня.

Опустив веки, она сказала:

– Думаю, ты хотел именно этого, иначе не находился бы здесь в костюме Адама.

– Верно. Я собираюсь закончить то, что начал в поезде.

– Мне бы не хотелось думать, что ты явился сюда, чтобы продавать безделушки или домашнюю утварь, – насмешливо проговорила она. – Я не откажу тебе. Я хочу тебя. И мое тело хочет тебя.

Он наклонился к Индии, не скрывая своей ярости.

– Сначала ты выслушаешь всю историю. Если бы ты приехала в Вашингтон, ты бы узнала, что твое положение было не столь плачевным, как мы думали. В министерстве обороны узнали о твоих выходках из телеграмм, которые отправили женщины с Рок-Айленда.

Главный инспектор тюрем встал на твою сторону. Он приказал Лоренсу продолжить твои начинания. Когда Хоффман узнал, что ты не являешься сотрудницей Санитарной службы, он решил простить тебя. Он подумал, что ты – женщина с доброй душой, пожелавшая облегчить участь несчастных заключенных. Теперь дело обстоит иначе.

– О Господи! Какое свидетельство ты имел в виду?

– Ты украла мою телеграмму. Нашу страховку.

– О Господи!

Коннор поднес указательный палец к ее носу.

– Тебе не пришло в голову, что, отказавшись публично защитить свои убеждения, ты признала себя преступницей? Можешь себя высечь. Ты снова совершила ошибку.

Да, она опять осложнила ситуацию.

– Тебе приказали снять с меня скальп и принести его на копье?

– Примерно так.

– Ты решил, что я отправлюсь во Франсисвилл, и поехал туда, чтобы арестовать меня.

– Точно.

Вытянув ноги, она отодвинулась к переборке.

– Я не могу поехать с тобой. Моя семья…

– Ты можешь положиться на Зика Пейза, не говоря уже о твоем брате. Они обойдутся без твоей помощи.

Эти слова причинили ей боль. Она всегда оказывалась ненужной, сама придумывала себе занятие. Она отправила Уинни в могилу. Была гадким утенком среди лебедей. Старой девой, за которой никто не ухаживал. А теперь… оказалась дурочкой, не сумевшей одержать победу над этим воином.

Ей оставалось только вспылить.

– Зато ты всегда прав. Почему тебе не вернуться в армию, чтобы размахивать саблей? – Она легла на спину, потянулась. – Оставь меня одну, Коннор. Меня тошнит от тебя.

Он резко развернул ее лицом к себе.

– Я проделал такой путь не для того, чтобы снова упустить тебя. В поезде я держал себя в руках, но сейчас тебе не стоит рассчитывать на мое благородство. – Он навалился на нее, вдавил своим весом в матрас. Вцепился пальцами в ее волосы. – Я не знаю, что мне делать – убить тебя или поцеловать?

Горячая волна окатила ее лоно. Ее пульс участился. Она ощущала близость Коннора всем своим телом. Он был таким мужественным, реальным, близким. Их спор начал забываться, улетать куда-то, точно лепестки на ветру.

– Коннор… поцелуй меня.

Он приблизил к ней свои губы, и она перестала ощущать его вес, забыла их прошлые и настоящие проблемы. Он был рядом с ней. Только это имело значение. Она желала его, стремилась удовлетворить страсть, которую всегда пробуждал в ней Коннор.

– Мне безумно хотелось увидеть тебя, – простонала она. Коннор поцеловал ее в плечо. Потом провел языком по груди Индии. – А теперь мое желание осуществилось.

Без волшебной лампы.

– Тебя больше не тошнит от меня? – улыбнулся он.

– Я солгала. Я скучала по тебе. Мне было плохо без тебя.

– Черт возьми, где ты пропадала?

– Потом расскажу. А сейчас… сделай меня твоей, по-настоящему твоей.

– Ты была моей с того дня рождения.

– Может быть, благодаря волшебной лампе? – спросила Индия.

– К черту лампу!

Она усмехнулась. Потом подвинула ногу, готовая соединиться с Коннором. Пароход качнулся, и они слились воедино. Индии захотелось прижать свои губы к устам Коннора, но она напомнила себе: «Тебе не нужны поцелуи. Их было множество. Заставь его дать тебе все, в чем ты нуждаешься. Пока вы оба не передумали».

– Возьми меня. – Она молила Бога, чтобы он не раздумал. – Сейчас.

– Не так скоро.

Он снова принялся ласкать ее. Но она не нуждалась в этом. Ей требовалось нечто большее. Только соединившись с ним, она утолит свою жажду.

– Возьми меня. Сейчас, – повторила она.

– Еще не время. – Его вездесущие пальцы заставляли Индию задыхаться от страсти. – Если я подожду, Инди, тебе будет не так больно.

Купаясь в сладостных ощущениях, она совсем не боялась боли. Что может быть хуже тех страданий, которые она познала в последние недели, скучая по нему, тревожась о нем, мечтая вернуться в прошлое?

– Сделай это, солдат. Не думай ни о чем. Его горячая плоть замерла возле бедер Индии.

Коннор приподнялся на локтях. И он проник в нее. Девственная плева растянулась. Коннор устремился вперед, и Индия почувствовала, как тысячи острых игл вонзились в ее тело. Она закричала, ей казалось, что она въезжает в долину смерти.

– Ты слишком хорошо вооружен, – прошептала она.

– Ничего не могу поделать. – Он припал губами к ее уху; его жаркое дыхание будоражило ее кровь. – Больно бывает только один раз.

– Это несправедливо.

– Когда жизнь была справедливой? Коннор слегка отступил. Неужели он выйдет из нее?

– Не оставляй меня, – взмолилась она. Коннор снова вонзил свою слишком большую саблю в ее слишком тесные ножны, но на этот раз он двигался медленнее, позволяя ей привыкнуть к нему. Он накрыл ладонями ее груди, приблизил их одну к другой; пламя опалило Индию изнутри, заставляя забыть о боли.

Она устремилась навстречу Коннору, и он вошел в нее глубже, с силой заполнил ее. Индия ахнула, вцепилась руками в простыню, испытывая не знакомое ей доселе чувство. В какой-то миг она пересекла черту, отделявшую боль от наслаждения, и поняла, что различие не столь уж велико.

Она жаждала продолжения, молила Бога о том, чтобы слияние с Коннором длилось бесконечно.

Внезапно Индию охватило то блаженство, которое она познала, когда Коннор ласкал ее в вагоне.

Он сжал ее в объятиях и наконец застонал, выпуская в Индию заряд своей страсти.

Через несколько мгновений он вышел из тела Индии и отвернулся от нее. Потом поднялся с койки. Она услышала шорох – он одевался.

– Коннор?

– Мне не следовало делать это.

Вечные сожаления… Но теперь, после того, что произошло между ними, она не хотела, чтобы он выбирал между ней и армией. Однажды она выразила свою готовность последовать за ним куда угодно. Она по-прежнему желала этого. Но каковы его планы?

– Коннор… – Она попыталась подняться, но истерзанное тело не подчинялось ей.

– Извини, что причинил тебе боль, – проговорил он через силу. – Мне следовало оставить тебя в покое. С самого начала.

– Вечные сожаления. Избавь меня от них на сей раз. – Чувство вины сдавило ее сердце. – Я попросила тебя… попросила взять меня. С начала нашего знакомства я хотела получить от тебя больше, чем ты был готов дать.

– Ты ошибаешься, Индия.

Он опустился на колени возле койки, взял Индию за руку. Молния осветила его лицо. Оно было таким же красивым, как всегда, только бледнее. И еще ей показалось, что Коннор стал старше, возле его рта залегли складки. Он выглядел усталым.

– Я хотел тебя, – сказал он хриплым шепотом. – Я хочу тебя. Господи, как я хочу тебя. И я хочу, чтобы ты получала удовольствие. Хочу заниматься с тобой любовью не спеша. Все должно происходить не так. Без спешки и злости.

Если все было так плохо, почему ее пульс снова участился, почему огонь желания снова зародился в ее теле, хотя оно должно было требовать, чтобы его оставили в покое? Она потянулась к Коннору и тотчас же глухо застонала.

– Не двигайся. Я позабочусь о тебе.

Что он имел в виду? Скоро она узнает это. Он достал откуда-то кусок влажной ткани и протер ее бедра. Она смутилась. Сдвинула ноги.

– Не надо. Я сама о себе позабочусь.

В этом и заключается вся проблема. Ты вечно считаешь, что можешь все сделать сама, потому что относишься к себе без должного уважения. Вперед, легкая кавалерия. Это и есть эгоизм. Ты когда-нибудь думаешь о людях, которым причиняешь боль своей боевой тактикой?

– Я постоянно сожалею о своих поступках. – Она заглянула ему в глаза. – Мне не следовало ставить тебя в затруднительное положение моим побегом.

– Сильнее всего ты навредила самой себе. – Он прижал свою влажную ладонь к ее щеке. – Черт возьми, где ты была?

– Пробиралась в Мемфис верхом, на поезде, в коляске и пешком. Вот вся моя скучная история.

– На тебя могли обрушиться тысячи бедствий. – Он судорожно сглотнул. – Эти недели были худшими в моей жизни. Я волновался за тебя. Слава Богу, что ты осталась цела и невредима.

Она невольно усмехнулась.

– Несколько минут назад я перестала быть целой и невредимой. Мне кажется, что ты разорвал меня на части. Ты – настоящий жеребец.

– Это пойдет тебе на пользу.

– Коннор О'Брайен, похоже, ты улыбаешься.

– Да, улыбаюсь. – Он снова улегся на койку. – Ты пробуждаешь во мне ярость, но я нуждаюсь в тебе, Инди. Хочу, чтобы ты присутствовала в моей жизни. Эти последние недели были сущим адом. Я не знал, где ты и что с тобой. Я не могу так жить. Мне нужны гарантии, узы, которые позволят удерживать тебя. Я хочу защищать тебя. – Он взял ее за руку. – Но я должен смотреть в глаза правде. Я давно подозревал, что ни один мужчина не станет твоим господином. Жизнь сделала тебя слишком независимой.

– Я не стальная. Если бы мне представился шанс… я последовала бы за тобой куда угодно. Я могу стать такой женщиной, какая тебе нужна.

– Голубю не дано превратиться в ястреба. Это противоречит его природе. – Он поцеловал кончики ее пальцев. – Однако природа вмешивается в наши отношения. Она хочет изменить цвет наших перьев.

К чему он клонит? Может быть… Он уничтожил ее надежды, сказав: