Текст книги "Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…"

Глава 4
Странный подарочек

Я полез в карман за утренней находкой, едва не стоившей мне жизни.

– Хотите, покажу фокус на тему ихтиодан… Ихти…

– Дантистики, – помогла мне доцентша.

– Ну, в общем, про весьма и весьма хищную рыбу.

– Уточните семейство, род, вид.

Степана Федоровича, похоже, ничем не проймешь.

Я осторожно положил на край стола киллерскую улику.

Заместитель внимательно осмотрел акулий зуб.

– Откуда он у вас?

Заместитель обернулся к сестре, но ничего не сказал.

– Этот предмет из вашей коллекции? – спросил я.

– Разумеется.

– Могу я предположить, что данный экспонат похищен из вашего дома?

– Нет, разумеется.

– Что – нет?

– Никто у меня ничего не похищал.

– Вы уверены?

– Да.

– Пожалуйста, если вас не затруднит, объясните тогда, каким образом ваш зуб…

– Не мой, а белой акулы!

Степан Федорович ухмыльнулся.

За такие гримасы дают в пятак без размышлений.

Пусть скажет спасибо, что я не бью свидетелей, тем более при очаровательных дамах.

Фотоаппарат же просто шуранул лицемерные ужимки в Кремль.

Там и не такие видели.

Я добавил нахрапа.

– Тогда объясните, как этот миленький зубик исчез из вашей коллекции?

– Он не исчезал.

– Опять двадцать пять!

– Видите ли, в чем дело… Я преподнес этот, как вы изволили выразиться, милый зубик в подарок…

– И кому же, если не секрет?

– Мне, – сказала Зинаида, молчавшая все время. – На день рождения.

И я поверил ей сразу.

Такая бы не стала выгораживать брата, а тем более, морочить голову мне.

– Хороший подарок, – сказал я.

– По крайней мере, уникальный, – добавила умная доцентша.

– А можем мы наедине поговорить о зубике?

– С удовольствием. Только поедем ко мне.

Зинаида так просто и легко перешла на «ты».

– Вызвать такси?

– Мой шофер вас отвезет, – обрадованно предложил брат.

– Заодно и меня подбросите, – добавила тактичная доцентша.

– Извините, Степан Федорович, вас когда-нибудь интересовали зубы Вампираньи?

– А что, есть такая рыба?

– Вроде.

– Никогда не слышал, а тем более не встречал.

– Много потеряли.

Я осторожно вернул зуб в карман.

Вышли в сад.

Яблока, пробитого стрелой, на этот раз не оказалось.

Наверное, сволочь экономит боезапас.

Ожидая у калитки служебный электромобиль, я позволил себе помечтать.

Нет, не о шатенке, предложившей мне в присутствии брата и посторонней доцентши фактически свидание наедине.

А о скудаевском заместителе.

Вдруг однажды при спуске под воду его заклинит в кораллах, и разнопородистые зубы отведают этого надменного мяса…

Глава 5
Почти любовные откровения

Водила первого заместителя повторял хозяина почти во всем.

Ах, как он крутил баранку!

Ах, как он рассуждал о богатстве атолльной фауны!

Ах, как печалился о скудости российских водоемов на хищников!

Нинель Осиповна, оккупировавшая сиденье справа от ихтиодантистнутого шофера, внимала эмоциональным речам, как и подобает истинному психологу.

Мы же с Зинаидой молча смотрели друг на друга.

Она упорно не отводила глаза.

Я тоже.

На груди моей фотоаппарат исполнял служебный долг.

А в колени упирался пакет с еще не предъявленными к опознанию стрелами.

Забросив по пути Нинель Осиповну домой, мы по-прежнему соревновались в гляделки.

Но вот служебный электромобиль отбыл к своему зубастому хозяину.

И мы, пройдя через тихий, тихий, тихий сад, попали в тихие, тихие, тихие комнаты.

Она устроилась в своем любимом кресле у камина.

Я – сбоку на шатком пуфике.

Она походила на только что влюбленную.

Я – на втюрившегося по самые уши.

– Знаешь, как меня звал брат в детстве?

– Зинуля, Зинушка, Зинулечка?

Я отвел всемогущий объектив в сторону на пакет с тремя стрелами внутри.

Клуб Веселых Арбалетчиков – подождет.

– Не угадал.

– Зинка – жвачная резинка!

– Зинула – белая акула.

– Почему белая?

– Я всегда держалась в стороне и раздражала всех.

– Только не меня.

– Да ты вроде мне симпатизируешь.

– Есть немного.

– А как тебя звали в детстве?

– Лучше не вспоминать.

– Дениска-редиска?

– Хуже.

– Да, мальчишки не отличаются политесом.

– Как и киллеры.

– Это что, у тебя юмор такой специфический?

– Да нет – просто сегодня утром был произведен одиночный подлый выстрел из арбалета.

– В кого?

– В мою спину.

– А разве киллеры промахиваются?

Этим вопросом Зинаида напомнила своего брата, ихтиодантиста хренова.

– Как ни смешно, раззяву, подставившего спину под гибельную стрелу, спас толстый фолиант.

– И про что книга?

– Да я как-то внутрь и не заглядывал.

– Тоже мне любитель антиарбалетного чтения.

Обмен улыбками.

– А при чем здесь мой брат?

– Понимаешь, тот зуб, акулий зуб, который он подарил тебе…

– Был вделан в наконечник стрелы?

– Оригинальное применение.

– А серьезно?

– Я обнаружил акулий зуб на лежке.

– Это откуда стреляли?

– Вот именно.

Я, ловя равновесие, чиркнул фотоаппаратом по затейливой ручке кочерги.

Пуфик оказался чересчур неустойчивым.

В камине отсутствовал огонь.

А разговор складывался абсолютно глупо и никчемно.

Ни дать ни взять, готовилось объяснение в любви.

Только каждый ждет признания от другого.

– Ладно, – сказал я, посерьезнев. – Ты что-то хотела мне рассказать про этот проклятый зуб.

– С тобой можно быть до конца искренней?

– Еще спрашиваешь.

– Но ты не запишешь меня в сообщники?

– В чьи?

– Того, кто приходил.

Освобожденный пуфик грохнулся на пол.

Я шагнул к Зинаиде.

Сбитая кочерга произвела отрезвляющий грохот.

– Ну не смотри на меня так.

Я поднял кочергу.

– Да, он был здесь.

Я поставил кочергу на место.

– И, кажется, он поимел меня именно в этом кресле.

– Почему кажется?

– Смутно-смутно вспоминается, как он нес меня на руках сюда.

– Давай по порядку!

Я вернул пуфик в нормальное положение.

– И с самого начала.

– Я так долго ждала…

Пуфик упрямо кренился.

– Ведь обидно, когда тебя не замечают…

Пуфик скрипел.

– К соседкам ходит, а к тебе нет…

Пуфик пытался вывернуть себе ножки.

– Профессорская женушка родила…

Пуфик во что бы то ни стало хотел скинуть упорного седока.

– И внучка член-корра тоже…

Я укротил пуфик.

– Даже эта никчемная доктор наук, что напротив… Чистый компилятор, с невзрачной внешностью и уже в почти что непродуктивном возрасте… на грани климакса… – и то животом обзавелась недавно!

Зинаида помолчала.

Утихомиренный пуфик ждал продолжения.

– И вот сегодняшней ночью это случилось. Два года я безуспешно надевала фату и обнажалась – два года…

– Конечно, ничего конкретного ты про него не вспомнишь.

– Это была симфония ощущений. Боль, смешанная с восторгом, и восторг – с болью.

Зинаида прикрыла веки, снова отдаваясь, отдаваясь и отдаваясь.

– Интересно девки пляшут по четыре штуки вряд!

Я освободил своенравный пуфик.

– Кто-то лишается девственности по глупости, кто-то меняет ее, родимую, на благосостояние, кто-то теряет целкость из-за любви…

– Можешь не продолжать.

– Ну извини, извини.

– Я понимаю твою реакцию. Ведь ты вполне мог быть на его месте.

– Не в этом дело, Зина!

– Жаль.

– Не в этом. Представь, я сижу всю ночь в засаде, кормлю гадких комаров, а эта сволочь, извиняюсь, в комфортных условиях оплодотворяет девушку…

– Продолжай, продолжай.

– Милую, добрую, единственную…

– Не преувеличивай.

– И при этом еще крадет акулий зуб и мчится убивать меня!

– Но ты же, хороший мой, уцелел.

– О чем это мы? о чем?

Я шагнул к выходу.

– Надо идти по горячему следу!

– Иди, пожалуйста.

– Меня не поймут.

– Иди.

– Только не подумай, что это из-за…

– Не оправдывайся, тебе это не к лицу.

– А как твой щепетильный братец отнесется к известию о…

– Меня это меньше всего волнует.

– Я как-нибудь забегу.

– Месяцев через девять?

– Пока!

Я схватил пакет с дурацкими стрелами.

– Пока!

Недавно оплодотворенная, не ответив, уставилась в холодный камин.

Я так и не высказал Зинаиде версию, что насильников могло быть и трое: один вставлял, другой воровал, а третий стрелял.

Превратили акулий зуб в эстафетную палочку…

И тут до меня наконец дошло: сестру ихтиодантиста действительно трахнули ради этого паршивого зуба.

А потом специально бросили мне приманку.

И я клюнул, клюнул!

Значит, тот, кто подкидывал акулий зуб, наверняка знал, что Нинель Осиповна смотрела коллекцию скудаевского зама.

А так же – что брат подарил этот зуб сестре.

Может, вернуться и расспросить о дне рождения?

Успеется.

А то подумает, что я действительно втюрился.

– Нет, веселые арбалетчики! – проорал я фотоаппарату. – Пусть мурен и барракуд ловят другие!

Но рано я возомнил себя матерой ищейкой.

Возле калитки лежало яблоко, пробитое стрелой.

Среди бела дня мне давали понять, какой я полный идиот.

Даже не рассматривая эмблему, я высвободил стрелу из яблока и сунул в пакет.

Умные собирают зубы хищных рыб…

Я зашвырнул яблоко сорта «Ева» подальше в сад несостоявшейся любви.

А тупари коллекционируют арбалетные стрелы.

Глава 6
Почерк чемпиона

Скудаев Иммануил Феоктистович, доктор наук, чемпион Клуба Веселых Арбалетчиков и прочее, прочее, прочее, отмечал воскресенье сидя под яблонями в плетеном, ручной эксклюзивной работы, кресле.

На сервировочном никелированном столике – блюдце с нарезанным лимоном, бутылка коньяка и соответствующий бокал.

Я, не дожидаясь приглашения, вальяжно присел в пустующее кресло.

Иммануил Феоктистович едва заметно кивнул жене.

Беременная близнецами Лидуня без апокалиптических цитат принесла еще один бокал.

Скудаев не поскупился на коньяк.

– Угощайся.

– Спасибо, как-нибудь в другой раз.

– Зря отказываешься.

Скудаев, неспешно смакуя, опустошил свой бокал.

– Это же из Кремля прислали, целый ящик.

– Не может быть!

Я поправил фотоаппарат, чтобы осоловевший Иммануил и панибратский Феоктистович запечатлелись в домашней обстановке.

– Меня сам президент ценит и уважает.

– Заслужили научными достижениями?

– А ты не очень-то выпендривайся. Знаешь, какой эффект на руководство Научного центра произвел этот московский подарок? Теперь я без всяких грантов могу взять любую тему!

– Иммануил Феоктистович, извините, ради Апокалипсиса…

– Лидуню попрошу не трогать.

– Я зашел не по научному вопросу.

– А я думал, тебе понадобилось рассчитать траекторию болида, которого не было.

И тут меня прорвало:

– Я в Пнево слышал, что вы липовый чемпион по арбалету.

– Это в каком смысле липовый?

– А то, что вам просто судьи приписали очки.

– Уморили – не могу! Да наш Антон Антонович удавится, но результаты фальсифицировать не даст.

– Антон Антонович?

– Председатель нашего Клуба Веселых Арбалетчиков.

– Такой принципиальный?

– Еще бы.

– А как бы мне с ним увидеться?

– Хочешь вступить?

– Почему бы и нет?

– А на арбалет денег-то хватит?

– Наскребу.

– К тому же мы временных не берем.

– А я женюсь и останусь.

– Не на Зинаиде ли, сестре моего зама?

– Может, и на ней.

– Федорыч тебе женится…

– А что ему остается? Зинаида-то залетела.

– От тебя?

– Увы, нет!

– Спасибо за хорошую новость.

– А что в ней хорошего?

– Такой пистон Федоровичу! Завтра же поздравлю с будущим племяшом!

– Иммануил Феоктистович, я одного понять не могу… Вы мастер арбалетной стрельбы…

– Чемпион клуба.

– А ваш первый заместитель не интересуется ни арбалетами, ни прочим оружием.

– Федорыч интересуется лишь одним…

– Акульими зубами?

– Это мишура. Редкое хобби для блефа. Федорович спит и видит, как бы занять мое кресло.

– Никогда бы не подумал… Такого приличного вида человек.

– Молод ты еще.

Пока чемпион добавлял в бокал престижного коньяка, я вытащил из пакеты две стрелы – вынутую из черепа зайца и из последнего яблока.

– Узнаете?

– Дай-ка сюда.

Взял профессионально, несмотря на крепкую подпитость.

– Одна – знаю, чья. Вторую вижу первый раз.

Я суеверно поправил фотоаппарат.

– Вот эта, со щитом, выпущена одним столичным прохиндеем. Конечно, инструктор – поискать надо, но без характера. В лесу, что ли, нашел?

– Там.

– Правильно. Любил этот инструктор хвастануть стрельбой по зайцам.

– Почему любил? Помер, что ли?

– Чего не знаю, того не знаю. Прохиндей от нас еще в прошлом году смотался. Даже гонорар целиком не получил. До сих пор у Антона Антоновича ведомость болтается.

– Арбалет у него был хороший?

– Отличная машинка, даже лучше моей. А моя, посчитай, самая лучшая в Садограде.

– А про вторую стрелу что скажете?

– Не припомню такую… Да ты лучше у Антона Антоновича поспрашивай. Этот все про всех знает.

– А как мне его найти?

– Погоди малость.

Чемпион приосанился.

– Лидуня! Дай-ка мне связь!

Беременная близнецами жена принесла телефон.

– Антон, как здоровье?.. Хочешь кремлевского коньяка отведать?.. Ну, сейчас я к тебе пришлю малого с пузырем… Ты где?.. Понял… Жди… Только учти, малый чересчур любопытный… Да, тот самый искатель метеоритов…

Лидуня забрала телефон.

– В общем, Антон Антонович в нашем клубном тире.

– Тренируется?

– Вряд ли. У него там кабинет председательский. Вот он и сидит по выходным – начальника изображает.

– Премного благодарен.

Я спрятал меткие стрелы в пакет.

– Зря ты выпить отказался.

– Как-нибудь в другой раз.

– Лидуня, выдай-ка нам президентский бутылек для Антона Антоновича!

Глава 7
Ответственный пост

Клуб Веселых Арбалетчиков располагался на стыке Пнево и Кронино в здании почти достроенного коттеджа.

Видно, средств не хватило на завершение.

Но для спортивной конторы годилась и незавершенка, переделанная под офис.

Председатель пребывал в кабинете в гордом одиночестве среди дипломов, кубков, медалей и графиков прошедших и будущих состязаний.

– Любезный, все, что вам наговорили про меня, – чепуха.

– Антон Антонович…

– Поверьте, чепуха. Обыкновенное интриганство.

– Антон Антонович, я знаю про вас только один факт, и сугубо положительный.

– Любопытно, любопытно…

– Неоспоримый и неопровержимый факт, что вы бессменный председатель Клуба Веселых Арбалетчиков.

– Вот поэтому под меня и роют.

– А вам так дорог этот малозначительный пост?

– Да поймите вы, разлюбезный, поймите: докторов в Садограде хватает, кандидатов – как собак нерезаных, член-корры имеются, а вот председатель Клуба Веселых Арбалетчиков – один. Отсюда и заговоры, и сговоры… Но у меня все запротоколировано и подшито, как следует!

– Антон Антонович…

– Представьте себе: кто-то пустил слух, что моя секретарша беременна!

– Да, удивили… В Садограде забеременеть может каждый, извините, каждая – и в любой момент.

– Но слух-то препоганенький.

– Поподробней можно?

– Не хотелось бы.

– Все останется между нами.

Я направил всемогущий объектив прямо в лоб арбалетного чинуши.

Может, президент вышлет для клуба с десяток еще не использованных мишеней?

– Секретарша, двадцать недель беременности… Только я здесь ни при чем!

– Верю.

– У меня даже справка есть о невозможности отцовства.

– С печатью?

– Как положено.

– Я как понимаю, вам приписывают только секретаршу.

– Это вульгарное интриганство… Кому-то надоела моя подвижническая деятельность на спортивной ниве…

– Было бы гораздо хуже, если бы на вас еще навесили остальных беременных матрон.

– Вы правы, вы правы…

– Так что не берите в голову, Антон Антонович, и примите сто грамм отличного коньяка.

– Ах да, Иммануил Феоктистович предупреждал…

Я достал из пакета не стрелы, а кремлевскую бутылку.

– Получите и распишитесь.

– Где?

– Антон Антонович, ну не смешите!

– Нет, везде нужен порядок.

Председатель бережно и осторожно принял в дрожащие руки наидрагоценейшую тару с напитком, достойным самых высоких государственных должностей и министерских постов.

Председатель аккуратно поставил сакральную тару на стол рядом с портретом гаранта Конституции.

Было понятно, что эта бутылка никогда не будет откупорена.

Президентский коньяк годился лишь для превращения в фетиш.

Чтобы не мешать председателю священнодействовать, я подошел к распахнутому окну.

За противомоскитной сеткой резвились арбалетчики.

Но ученые не портили мишени, а всего лишь гоняли футбол в ничьем саду.

Яблони служили воротами.

Синие халаты сражались с белыми.

Мяч пасовался без криков и, тем более, матов.

Удар пыром – и мяч, угодив в боковую штангу, влетел в импровизированные ворота.

Яблоки посыпались на лежащего вратаря.

Синие халаты произвели вялое ликование.

Гол забить – это все же не открытие сделать.

Антону Антоновичу было не до гола.

Этот президентский коньяк реально упрочивал его председательские шансы.

Ну, а Иммануилу Феоктистовичу Скудаеву была обеспечена безоговорочная победа на ближайших соревнованиях.

После ответного мяча я наконец потревожил разомлевшего чинушу.

– Антон Антонович, а вы по научной части кто будете?

– Завсектором органических удобрений.

– Это…

– Да компост, компост и еще раз компост.

– А можно проконсультироваться как у специалиста-навозника?

– Любезный, это жуки – навозники. Мы же – органоудобы.

Антон Антонович снова вперился в заветную бутылку.

Нет, точно клуб получит новенькие мишени.

Я снова подошел к окну.

Арбалетчики, оказывается, разбежались.

По футбольной площадке, усыпанной яблоками, разгуливала привередливая ворона.

Глава 8
Список метких

Когда я наконец предъявил органическому бюрократу стрелы для опознания, из сейфа был извлечен толстенный каталог, украшенный тисненым гербом клуба.

Оказывается, каждый ученый арбалетчик имел свои маркированные стрелы.

Открывался графический перечень, разумеется, эмблемой председателя: мишень в виде канцелярской кнопки.

– Кто разрабатывал дизайн?

– Сам.

– Антон Антонович, вы могли бы такие бабки зашибать на логотипах! Это же интересней, чем ковыряться в…

Так и не найдя достойного слова, я углубился в символические фантазии.

От банального единорога до ленты Мебиуса.

Председатель же облизывал верноподданническим искренним взором президентский коньяк.

Но пролистав ровно восемьдесят семь страниц, я не обнаружил ни маркировки стрелы, извлеченной из черепа зайца, ни маркировки стрелы, испортившей фолиант.

– Непорядок, Антон Антонович: у вас тут в Садограде стреляют незарегистрированными стрелами!

– Я не стал включать в реестр столичного инструктора. Ведь он приезжал всего на месяц.

– А сколько пробыл?

– Сейчас уточним…

Дотошный чиновник глянул в очередную бумажную пухлость.

– Уточним!

– А вы что, компьютером не пользуетесь?

– Любезный, компьютерная база данных – это вчерашний день. Грядет возвращение к бумажным носителям.

– Как и неминуемый возврат к родному навозу.

– Мы, оказывается, с вами единомышленники.

Антон Антонович даже не улыбнулся.

– Пробыл инструктор у нас пятнадцать с половиной суток. Получил аванс, а за полным расчетом так и не явился.

– Почему?

– Говорят, его при охоте на зайцев какой-то зверь изрядно напугал.

– Зверь?

– Слухи – они и есть слухи. Наверное, инструктор сдуру сунулся в пещеру.

– Это за мостом которая?

– Любезный, у нас на территории, прилегающей к Садограду, имеется лишь одна карстовая полость, именуемая местным населением «гротом Смерти».

– Красивое название.

– Скорей всего, точное. Я проверял исторические источники. Пещера для жизни абсолютно непригодна.

– Зачем проверяли?

– Хотел там склад организовать.

– Какой склад.

– Продуктов лосиного пищеварения.

– Чьего пищеварения?

– Грант нам дали, на подробное изучение фрагментов, содержащихся в целлюлозно-пектиновой фракции.

– Чьих фрагментов?

– Лося обыкновенного, в просторечии сохатого.

– И давно это было?

– Года три назад.

– Ну и как, удалось освоить грант?

– Частично. Видите ли, поголовье лосей оказалось маловато, да и экономисты с инженерами подгадили.

– О чем?

– О нерентабельности круглогодичного сбора и невозможности механизации данного процесса.

Похоже, мы с председателем влипли в навозную тему, как голодные мухи.

Я постарался быстрей вернуться к стрелам.

– А есть в Садограде владельцы незарегистрированных арбалетов?

– Думаю, анархистов достаточно. По крайней мере, у меня есть сведения о двух. Это старший садовод птиц-вредителей уничтожает.

– Да, видел я его мемориальное кладбище.

– И сын городского прокурора.

– Дылда, что ли?

– Для кого дылда, а для кого просто сын прокурора.

– С таким папашей можно и гаубицу заиметь.

Но Антон Антонович уклонился от обсуждения возможностей предводителя фашиствующих яблоносцев.

– Про партизан из Пнево сведений не имею.

– Алкашам больше подходит метательное оружие.

– Бумеранг?

– Хорошо, что напомнили про аборигенов… Скажите, Антон Антонович, а первый заместитель Скудаева – что, никогда не пытался стрелять из арбалета?

– Пытался, целых два раза.

– Вы уверены?

– У нас, видите ли, не принято давать свой арбалет в чужие руки. А Степану Федоровичу очень хотелось попробовать. Ну, я предложил ему свой инструмент.

– И каков результат?

– Даже в мишень не попал.

– А судя по коллекции хищных зубов, из подводного ружья вроде бьет великолепно?

– Сравнили. У воды и у воздуха сопротивление разное.

– Но у гарпуна и стрелы принцип работы одинаков.

– Не скажите, не скажите.

– Значит, промазал Степан Федорович…

– И сестра у него, извините, – дура, – сказал вдруг председатель, на мгновение выпадая из чиновничьего кокона. – Законченная.

– Антон Антонович, вы, никак, делали Зинаиде официальное предложение?

Председатель впервые за все время допроса осмелился покинуть кресло, в котором чувствовал себя предводителем органического клана, превращающего отходы пищеварения в могучий источник повышения валового сбора кукурузы, овса, и прочих кашных и супных культур.

За окном каркнула ворона.

Наверное, выбрала самое лакомое и полезное для птичьего здоровьишка яблоко.

Председатель вернулся в кресло.

Пора было заканчивать арбалетный процесс.

– Антон Антонович, мне бы поименный состав клуба.

– Копия списка, конечно, имеется.

– Мне для надежности информации – как говорится, из первых рук.

– Только не распространяйтесь обо мне. В нашей среде до сих пор не выносят стукачей и доносчиков.

Попрощавшись сдержанным кивком, я направился вдоль длиннющего стола, предназначенного для длительных заседаний.

– Пристрелят, – сказал тихо мне в спину органический бюрократ. – Непременно пристрелят!

Но я даже не обернулся.

Зинаида правильно дала отлуп этому бумагодержателю.

Но визит оказался весьма и весьма полезным.

Теперь у меня имелся один не установленый пока нелегал-арбалетчик с эмблемой яблока, пронзенного стрелой.

И восемьдесят семь кандидатов для собеседования.

Тот, кто стрелял у моста, должен иметь постоянную тренировку, практику.

С такого расстояния дилетант не попадет.

Восемьдесят семь подозреваемых, вернее, восемьдесят шесть.

Антона Антоновича я решительно исключил из списка.

Все равно предстояло поработать и языком, и ногами, и головой.

Но это после засады у «пещеры Смерти».

И чего там испугался столичный инструктор?

Не кошку же ободранную в муравейнике?

Не кровь на поганках.

Может, с Поваром, восставшим из мертвым, стыканулся?

Или с кем похуже?

Ничего, этой ночью узнаем.

Уходя из клуба, я глянул на ворону, расклевывавшую яблоко сорта «Ева».

Первая кандидатка для маломощного арбалета Юрода.