Текст книги "Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…"

Глава 2
Пни вне Пнева

Отправляясь в лес, я захватил набор кухонных ножей.

Сопровождать дам на пикник совершенно безоружным – это моветон.

Дамы не поймут.

Ножи покоились на дне корзины для сбора грибов.

Ножи были прикрыты вафельным полотенцем – чтобы не бросались в глаза и не брякали в самый неподходящий момент.

Сверху лежал плоский электрический фонарик с треснутым стеклом.

Я обнаружил эту необходимую для исследования пещер вещь в одном из старых чемоданов.

Доцентша так и не вспомнила, как фонарик попал в чемодан без ручки.

Я заменил батарейки, проверил отражатель и лампочку.

Все-таки теплилась надежда попасть ненароком в таинственную пещеру…

И так мы катили на велосипедах в сторону моста.

Корзина болталась на руле, никому не мешая.

Племянник с рюкзаком, наполненным съестным, то вырывался вперед, то возвращался.

Молодая супруга утомленная бессонной ночью, вяло следовала за доцентшей, которая массой заменяла если не моторизованный взвод, то пол-отделения – точно.

Я – замыкающим.

Хищник любой породы, а тем более двуногий, всегда нападет с тылу.

До моста мы домчались без происшествий.

На мосту тоже ничего не случилось.

И вот по боковой заросшей дороге наша экспедиция углубилась в лес.

Внезапно дорога закончилась, упершись в скальный обвал.

Дальше виднелась только узкая нахоженная тропа.

Спрятав в чаще велосипеды, мы, разбившись на пары, двинулись по тропке.

Теперь я возглавлял движение.

Корзина – на сгибе левой руки.

А правой поддерживаю за локоток не приспособленную к лесным прогулкам доцентшу.

Корзина и ножи – это комбинация посильней одинокого фотоаппарата.

Вовремя подброшенная корзина, а также синхронное предъявление остро отточенного кухонного набора – отличное средство для психонейтрализации любого противника, даже вооруженного до зубов и выше.

Не успели мы углубиться в осинник, как Нинель Осиповна извлекла из кармана широченной юбки молоток для отбивания лангетов и шницелей.

Отбивной молоток – оружие доцентов.

Урок ночной провалившейся засады пошел на пользу не только мне.

Племянник Сева нежданно извлек из рюкзака прихваченный в поход самый толстый и тяжелый фолиант из библиотеки.

А супруга явила миру ножницы.

Так что теперь наша кавалькада по режущему, колющему и ударно-дробительному арсеналу была вне конкуренции.

Но через полчаса разведки в ход пошли не ножи – ни грибов, ни противника не наблюдалось – и тем более не отбивной молоток, фолиант или ножницы, а кое-что другое.

Средней высоты пень – довольно крепкий, с трутовиками по бокам, с почти незаметными годовыми кольцами – обыкновенный пень неожиданно привлек внимание молодоженов.

– Пень! – вскрикнул похотливо Сева и скинул рюкзак. – Пень!

Отбросив ножницы, послушная супруга взгромоздилась на необычный постамент и застыла в ожидательной позе.

Чтобы не мешать естественному действу, мы с доцентшей стыдливо ускорили шаги.

Ни редкие назойливые комары, ни пикирующие кусучие пауты, ни прочие насекомые не могли помешать семейному торжеству на лоне природы.

Доцентша, не оборачиваясь, начала собирать букет из невзрачных фиолетовых цветочков.

Я помогал ей в этом неспешном занятии.

Увы, но Кремлю не достались эротические акробатические этюды на пне.

Фотоаппарат ограничился цветущими проплешинами.

Удовлетворенная парочка, не забыв ни ножницы, ни рюкзак, ни фолиант, вскоре догнала нас.

Но у следующего пня взгромоздительное действо повторилось.

Видно, медовый месяц вошел в пиковую фазу.

Опять сбор цветочков – на этот раз беленьких.

После третьего пня затея с лесной разведкой показалась мне отвратительной и непродуктивной.

Ни грибов, ни следов монстра, и вообще ничего интересного.

Сплошная фрикционная каторга для племянника Севы.

Нет, по грибы, а тем более, в разведку надо ходить сугубо в одиночку и ни в коем случае не с молодоженами, одержимыми идеей, что жизнь состоит исключительно из половых актов.

Неизвестно, сколько еще пней было бы использовано не по назначению, если бы не вмешались муравьи.

Перейдя мелкий ручей, в котором отразилась громоздкая ученая целлюлитность, позорная гематома и ненасытные влюбленные, мы очутились возле муравейника.

Рыжее население конусообразного мегаполиса почти все высыпало наружу.

Одни отряды уходили.

Другие концентрировались на солнечной стороне своего трупно воняющего дома.

Нинель Осиповна вскрикнула.

Второй закричала переудовлетворенная дриада в черных очках.

Нет, муравьи не впились безжалостными мандибулами дамам в клиторы.

Кто-то лишь подарил муравьиному народу дохлого кота – сначала удавленного медной проволокой, а потом лишенного шкуры и половых органов.

А в разорванной пасти у замученной кошки торчало яблоко сорта «Ева».

Нинель Осиповна, отойдя подальше, блеванула.

К ней присоединилась супружеская пара.

Глава 3
Поганки на крови

Дальше следовали по тропе, следовали молча, без секса и желания развернуть трапезу.

И правильно сделали.

А то бы племянник и женщины зря перевели продукты.

На шляпке поганки я разглядел свернувшуюся кровь.

Неужели егерь, док и шлюха правы насчет этого лесного массива?

Капли темной крови привели нас к скальному обнажению.

Среди багровеющего кустарника чернел вход в пещеру.

Я приказал доцентше и молодухе остаться снаружи.

Нинель Осиповна согласилась, что у нее совсем даже не спелеологические формы.

Молодуху снова потянуло на рвоту.

Племяннику Севе я шепнул, чтобы он весьма бдительно посторожил девочек.

Ну, а сам, вооруженный корзиной с ножами, фонариком и фотоаппаратом, сунулся внутрь.

Спускаться под землю живым, да по собственному желанию – занятие малоприятное.

Вдруг ночная тварь отсыпалась там после садоградского трахания?

Мне снова – в который раз – не повезло.

Воняло, как в прозекторской криминального морга.

Уклона почти не было, и коридор оказался достаточно коротким, хоть и с одним поворотом.

Только мое дыхание.

Только мои шаги.

Только мой световой конус.

Пещера оказалась всего лишь гротом.

Но я понял, что придется теперь проводить семейство с доцентшей до велосипедов и вернуться сюда для засады.

Стены и камень посередине зала, уделанные кровищей, источали отвратные запахи смерти.

Пещера явно посещалась – и совсем недавно – какими-то вампирами или вурдалаками.

А может, Олег Иннокентьевич поставляет младенцев для ритуального заклания?

Поэтому и отговаривал…

Нет, без одиночной засады в этой жуткой точке не обойтись.

Засады, нарушающей все инструкции, правила и соображения.

Впрочем, если гарант Конституции сочтет нужным, он сам подкинет мне подкрепление.

Я, не жалея фотоаппарата, зафиксировал грот пыток и побыстрее выбрался на свежий воздух и белый свет.

Каждый имеет право на персональный ад – если, конечно, знает достоверные координаты.

Глава 4
Гроссмейстерский выстрел

Нинель Осиповна, утомленная пешей разведкой, теперь помышляла лишь о скором выходе из леса.

Вместо пикника ее угостили пневым сексом, ободранной кошкой, окровавленными поганками.

Молодожены тоже не стремились продлить зловещую лесную прогулку.

Мы шустро вернулись к своим велосипедам, не отвлекаясь больше на пни, сбор цветочков и прочие шалости.

Я отдал племяннику Севе корзину с ножами в обмен на рюкзак.

Продукты и фолиант сейчас меня устраивали больше.

Когда неудачливые отдыхающие укатили, я основательно подкрепился.

Не у мерзопакостной же пещеры ублажать желудок.

Оставив рюкзак рядом с велосипедом, я прихватил с собой лишь увесистый том.

Такой книжищей стукнешь по голове – мало не покажется.

Ни Повару.

Ни Летуну.

Ни Красавцу.

Ни снежному человеку.

Ни кровопийце и живодеру.

Возвращаясь обратно к пещере, я, внимательно обследовал прилегаюшую к тропе местность.

Квадратных следов, похожих на костыльные, я не нашел ни одного.

Хотя обыкновенных следов хватало.

Что свидетельствовало о частом посещении кем-то из людей этого нехорошего места.

И еще в сухом травостое, прореженном упрямой зеленью и коричневатостью побегов, мелькнуло характерное серое пятно.

Я не ошибся: это была кость, выбеленная осадками.

Но не человеческий фрагмент.

Наткнуться в естественном ландшафте на целый скелет практически невозможно.

Остеологические элементы пользуются спросом у лесных обитателей.

Кто поточит зубки…

Кто полакомится мозгом…

Кто поклюет…

Кто погрызет…

Кто полижет…

Над этим передне-зубастым черепом тоже потрудились копрофагические массы.

Но даже они не покусились на стрелу, которая торчала из пробитого затылка.

Осмотрев череп прыткого грызуна – скорей всего, зайца – я выдернул арбалетную стрелу.

Такое великолепное попадание!

Угодить движущемуся на предельной скорости русаку в затылок дано не каждому.

Косого прикнокали не позже, чем прошлым летом.

Расследование браконьерского убийства зайца обыкновенного не входило ни в мои планы, ни тем более в планы кремлевской сотни.

Но стрелу, на древке которой виднелась личная эмблема – каплевидный щит с затененной половиной, – я прихватил с собой.

Похоже, здесь стреляли из арбалета экстракласса, индивидуальной сборки.

Конечно, я припомнил и мишень, кучно пробитую в саду экзальтированной Оленьки, и диплом чемпиона в золоченом багете, украшавший стену в доме истеричной Лидуни.

Может, кто из ученых мужей укокошил ни в чем неповинного зайчика?

Вытащил из рюкзаку толстенную книгу, которую, в отличие от ножей, можно было использовать для обороны, как щит.

Ну, и в нападении увесистый том не будет лишним.

Потренировавшись в нанесении ударов тяжелым и тупым фолиантом, я выбрал удобное место за кустами.

Отсюда великолепно просматривалась и тропа, и пещерный зев.

Глава 5
Генеральские беседы

Чтобы скоротать ожидание неизвестно чего, я вызвал на беседу призрачного генерала.

Сформированный ровно на верхнюю половину шеф сразу обрушил на меня убийственную критику:

– Знаешь, Денис, почему я уверен в неправильности твоих предыдущих действий?

– По отсутствию хоть какого-то приемлемого результата?

– И не только.

– Я стараюсь.

– Плохо стараешься, плохо.

Генеральский торс пролетел сквозь ближнюю паутину.

– Думаю, если бы ты, Денис, хотя бы чуть-чуть приблизился к истине…

Генерал взял паузу.

– То тебя сразу бы попробовали нейтрализовать.

– А яблоносцы? Вдруг их науськали на меня?

– Не проходит.

– Да, мировое соглашение путает все карты.

– Поэтому как только на тебя начнут покушаться…

– Спасибо.

– Как только тебя попытаются убрать…

– Еще раз спасибо.

– Как только на тебя начнется охота…

– Алексей Николаевич, давайте о другом.

– О чем, например?

– Об импотенции.

– Не надоело мусолить одно и то же?

– Я никак в толк не возьму…

– Нет, Денис, по-моему, кремлевские психологи ошиблись, рекомендовав тебя.

– А Нинель Осиповна другого мнения.

– Нашел чем хвастаться…

– Алексей Николаевич, я никак не могу понять, в чем заковыка. До сих пор ни у меня, ни у племянника Севы нет проявления импотенции, даже частичного.

– Мда…

И генерал суетливо растворился в направлении пещеры.

От разговоров с прозрачным начальством у меня разыгрался аппетит.

Пришлось снова пройтись до велосипеда и рюкзака.

Я угощался и за доцентшу, и за племянника Севу, и за его жену.

Только вот пол-рюкзака яблок пришлось высыпать в ближайший кювет.

Какой-то закон подлости.

Не можешь даже смотреть на яблоки – хоть сорта «Ева», хоть «Адам», хоть «Змей-искуситель»…

А тебя угощают, угощают, угощают!

Оставив арбалетную стрелу, на месте ужина, я вернулся к пещере.

На всякий случай повторил внутренний осмотр.

Никого.

Заняв наблюдательную позицию, снова побеседовал с товарищем генералом.

– Ты зачем носишься с дурацкой стрелой туда-сюда?

– Думаете, она не имеет никакой связи с кровавой пещерой?

– Наоборот. Может, в гроте просто разделывают добычу.

– Да, но ободранная кошка в муравейнике была без стрелы?

– Сравнил кошку с зайцем…

– Возможно, по четным числа убивают домашних животных, по нечетным – диких.

– А по каким убивают дураков?

Генерал не спеша растворился в паутине, тонированной отблеском заката.

Вечер тянулся и тянулся.

Никто не появлялся ни на тропе, ни у пещеры.

Никто – ни чужой, ни свой.

Я направил фотоаппарат на гаснущую закатную красотень.

Пусть в Кремле полюбуются.

Судя по всему, президент решил не отягощать меня подкреплением.

И правильно.

Пока излишний шум в Садограде не нужен.

Вдруг пещера действительно не имеет никакого отношения к происходящему в Пнево и Кронино?

А засада, пусть и одиночная, все же необходима – и как минимум до рассвета…

Глава 6
Засада не по правилам

Ночная засада в лесу, да еще с пещерным дополнением, конечно, требовала не менее полусотни человек: двое в пещере, трое у пещеры и остальные вдоль тропы.

Но зато я не подчинялся никому, да и жрачкой ни с кем делиться не надо.

Тьма и звездная россыпь усугубляли мое служебное одиночество.

Чиркнул в зените метеорит.

И я вспомнил о своей красивой и недостоверной легенде – охотника за небесными камнями – пока что не обманувшей ни одного садоградского жителя.

Получается, шеф, как всегда, прав.

Законтачь я с подозреваемым объектом – события приняли бы куда более динамичный характер.

А с другой стороны, учитывая возможную инфернальность и оккультность демографического феномена…

Вот взять, к примеру, африканские шахматы главврача.

Неужели не опасно играть этими языческими идолами, особенно жертвуя легкие фигуры?

Ввиду сложности поставленного вопроса я вызвал шефа на ночной диалог.

Генерал скромно предстал всего лишь двумя погонными звездами.

– Опять консультировать, – заныл невидимый Алексей Николаевич. – Посреди ночи… У меня, как-никак, супруга…

– И любовница, – добавил я дерзко.

– Вас это не касается, уважаемый!

Генеральские звезды тускло мерцанули.

– Занимайтесь своими прямыми обязанностями.

Погонные звезды соперничали с небесными.

– Перейдем к повестке дня, то есть ночи, – сказал официальным тоном шеф.

– Не нравятся мне эти шахматные фигуры у дока.

– Как ты, Денис Денисович Веркутин, умудрился сдать экзамен по идоловедению?

– Я такого предмета не проходил в школе.

– А зря, а то бы знал, что Гры-Нду-Мо…

– Кто, извините?

– Гры-Нду-Мо! Демон паники.

– Это который вздыбленный носорог?

– Он самый.

– Нду-Гры-Мо! Повелитель дураков!

– А если точнее?

– Повелитель олухов.

– Еще точнее?

– Недоумков.

– Вроде меня?

– Дошло, как до жирафа.

Нет, сегодня с Алексеем Николаевичем творилось что-то неладное.

Наверное, жена застукала на студенточке.

Генерал продолжил мое идольное образование.

– Мо-Нду-Гры! – властитель гнева – он у дока за короля.

– А остальные?

– Остальные тоже шалунишки – грудастый ведает плодородием, носастенький отвечает за песнопения, губастенький – ветровик… Нет —громовик. А курчавенький… Курчавенький…

– Достаточно.

– Тогда зачем вызывал?

Генеральские звезды теперь соперничали с проклюнувшимися в траве светлячками.

– Не вздумай, Денис, больше играть белыми фигурами. Если док еще пару разиков заматует черными – хана! Никогда мы это дело не раскрутим. А самое ужасное будет, когда попадете в обоюдный цугцванг!

– А как насчет пата?

– Спертый мат гораздо серьезнее, чем ты думаешь.

– Алексей Николаевич, зачем нагнетать идолофобию с тотемизмом и фетишизмом?

Генеральские звезды, обидевшись на голословное обвинение, погасли.

– А опасность идолов, культивируемых тысячи лет безнадзорно и произвольно, я бы не преуменьшал, – сказал я сам себе.

– Мне однажды деревенская ведьма так карму подпортила…

Генерал соблюдал полное затемнение, погасив звезды на погонах.

Но я все равно продлил воспоминания.

– В черной бане отрубила голову живому петуху и омыла кровушкой промежность.

– А ты, конечно, подглядывал? – спросил из темноты шеф.

– Она же не могла знать, что я ее засек, а все равно ауру на трое суток мне продырявила.

Но я не завершил рассказа о борьбе ведьмы с климаксом.

Мою барабанную перепонку напряг тонкий писк.

Все, кончилось нормальное ожидание, начались муки.

Отломив ближайшую ветку, я прохлестал окружающее пространство.

Попытка налета прекратилась.

Но минут через пятнадцать комар снова обозначил присутствие и явную угрозу испить свежей кровушки.

Я снова поработал веткой.

Но тут возникла целая комариная эскадрилья.

Нудная.

Упорная.

Целеустремленная.

Я попытался подсчитать, хотя бы примерно, сколько надо комаров, чтобы лишить мою кровеносную систему эритроцитных литров.

Еще комар.

Получилось офигенное число в энной степени, которое невозможно представить.

Еще.

Вдруг я вспомнил, что кровь пьют исключительно самки.

Еще комар.

Вдруг я вспомнил, что комариные зародыши не развиваются без человеческой крови.

Еще.

Я срочно вызвал на подмогу шефа.

На этот раз между генеральских погон красовалась умная голова с извилинами маршала.

Но ее бубнение оказалось слабым инсектицидным средством.

Зато мы обсудили сатанинский вариант.

– Алексей Николаевич, я тут в борьбе с комарьем прикинул: а не виноваты ли жители Садограда в своих напастях сами?

– Валяй, но поподробней.

– Не мстит ли дьявольская гвардия ученым за то, что последние начали претендовать на их законное место?

– Здравая мысль.

– Вмешательство в эволюционный процесс на уровне генов – это же вызов?

– Еще какой.

– А бесконтрольное клонирование и выращивание запасных органов?

– Тоже нехило.

– А замена естественной смерти принудительной или отложенной эвтаназией?

– Медицинский беспредел.

– А вдруг с минуты на минуту у пацанов, рожденных в Садограде, начнут прорезаться рога, формироваться копыта и расти хвосты?

– Или клыки вампиров…

– Может, инферналисты готовят дивизию…

– Армию, Денис, армию!

– Готовят армию, которая в назначенный час приступит к зачистке ученой братии?

– Это будет страшная месть.

– За открытия, противопоказанные даже миру тьмы…

Я надолго умолк.

Генерал тоже.

А комары возобновили групповые налеты.

Так вся ночь прошла в изнурительном уничтожении комариного матриахата.

Фолиант в этой борьбе доказал свою неудобность.

И я поплелся сквозь рассветный туман сдавать книгу в библиотеку доцентши.

Глава 7
Стрела указующая

От пещеры до велосипеда пробежалось легко.

Дорогу через лес, несмотря на плотный туман, я преодолел хоть и медленно, зато надежно.

За спиной в опустошенном рюкзаке побренькивала грязная посуда.

Там же лежала стрела, убившая зайца.

Острый наконечник я предварительно замотал в носовой платок.

Тяжелый фолиант прижимался к моей хребтине солидно и без единого звука.

Над мостом стоял плотный туман, и вереницы фонарей едва тлели вдоль парапетов.

Я пронесся по рифленому настилу в бешеном спурте.

Ни машин, ни прохожих.

Я вырвался к сонному Кронино и затормозил, оглядывая ближайшие сады.

Может, пока я маялся от комаров у пещеры, здесь опять хулиганил Снежный человек, резвился Членорук, вкалывал Красавец и нежно ворковал Летун…

Цетральная трасса почти очистилась от белых клочьев.

А вот яблони сливались в туманные стены по обеим сторонам.

И тут я узрел едва различимый силуэт Повара – он двигался среди деревьев параллельным дороге курсом.

Я спрыгнул с велосипеда, готовый рвануть по-спринтерски в чужой сад и поймать того, кто маскируется под невинное чучело…

Но не успел стартовать.

С противоположной стороны кто-то – массивный и тяжелый, благоухающий косметикой – пер через ближний куст прямо на меня.

Я резко повернулся.

Но внезапная атака не получила достойного отражения.

Не мог же я вломить доцентше, которая почти бросилась мне на грудь.

– Ой, наверное, Динь, я тебя напугала!..

– Нисколько.

– Я хотела сделать сюрприз…

– Ты давно здесь дежуришь?

– Нет, с полчаса, не больше.

Доцентша одернула юбку.

– Как успехи в поимке сексуального злоумышленника?

– Ну, если считать массу прибитых комариков да одиночную арбалетную стрелу из черепа зайца, то ночь прошла не зря.

– Не богато.

– Ничего, в следующую ночь обязательно скараулю.

– А днем?

– Отосплюсь как следует.

– Думаешь, засветло никто туда не ходит?

– Скорей всего, нет. Во-первых, чтобы не засекли на мосту. Во-вторых, кровавые дела, как правило, вершатся ночью.

– И кто это безобразие творит?

– Поймаю – узнаем.

Я трижды сплюнул через левое плечо…

И тут где-то позади меня – там, где недавно мелькнул силуэт Повара, – завибрировала тетива пластикового лука, которые обычно ставят на арбалеты дальнего боя, на боевые арбалеты с инфракрасным прицелом, на тяжелые арбалеты супер-элитного класса, оснащенные прикладом с компенсатором и автоматическим взводом.

Этот – пусть и далекий, почти не внятный – звук я не спутаю ни с каким другим.

Арбалет – он и есть арбалет.

Такая идеальная машина с полутора сотни метров бьет наповал хоть изюбря, хоть кабана, хоть искателя метеоритов, хоть остепененную толстуху, не представляющую никакой ценности как охотничий трофей…

Но я-то не глупый заяц, чтобы подставлять затылок.

Обхватив доцентшу, я сделал резкую подсечку и повалился на опешившую Нинель Осиповну.

Но стрела все-таки попала мне в спину – точно промеж лопаток.

Спас меня фолиант, прикрывающий спину.

Так в рюкзаке нежданно образовалось две стрелы.

Старая, на зайца, и новенькая, только что из арбалета, – для меня, любимого.

Я возблагодарил себя за вчерашнюю мудрость.

А если бы не поменял корзину с ножами на рюкзак с увесистым томом?

Пришлось бы доцентше оплакивать потерю одного из любимых племянников.

Я на мгновение представил, как стрела с хрустом входит в межпозвоночное соединение.

Впрочем, болела не спина, а гематома переносицы, соприкоснувшаяся со лбом доцентши.

Фолиант спас меня от перебитого позвоночника и вечной инвалидной коляски.

Теперь я должен хотя бы раз в год проставляться французским коньяком и доцентше – за отличную библиотеку, и племяннику Севе – за хороший вкус к толстым книгам.