Текст книги "Истории пестрых народов Урала и Зауралья. В поисках связующих нитей. 140-летию П. П. Бажова посвящается"

Наверное, тётя Катя, была самая шустрая из маминых сестер. Окончила семилетку в д. Кузнецове в 1954 году. Уехала из деревни в г. Свердловск, окончила медицинское училище, направили работать в Грузию, вышла замуж за грузина, приезжали несколько раз к нам в гости в п. Сарьянка.

Самая младшая мамина сестра Дуня (Евдокия) вышла замуж за фронтовика Векшина Николая Петровича, призывался Алапаевским РБК в 1943 году, воевал на Дальнем Востоке с японцами, имел награды, всю жизнь после войны болел до самой смерти язвой желудка. Жили сначала в д. Ермакове, затем на разъезде Филькино Серовской железной дороги – это Свердловск-Егоршино-Серов (отдельная ветка, минуя Нижний Тагил).

В настоящее время никого из моих родственников: дядюшек и тетушек, двоюродных брата и сестёр уже почти нет в живых, поэтому не представляется возможным более полно написать их биографии.

Выписка из книги Е.Н. Жданович «Таборы: памяти отцов и дедов».

Фронтовики д. Ермакове, Таборинского района

Николай Ермаков пишет: «Михаил, у моего отца Ермакова Георгия (Егора) Ефимовича из д. Ермакове было больше наград, но это уже были не фронтовые, а юбилейные (см. рис. 8.41). Моя сестра Людмила в настоящее время на пенсии, живет на Украине в г. Днепр (Днепропетровск)».

Рис. 8.41. Ермаков Георгий (Егор) Ефимович. Танкист. Механик-водитель. Фото сына Николая Ермакова (г. Аксу, Казахстан), 2018 г.

Владимир Ермаков пишет: «Здравствуйте, Михаил! Очень приятно, что мой однофамилец с моей малой Родины тоже откликнулся! Я родился и некоторое время жил в д. Ермакове, потом жил в п. Посолке, рядом с п. Сарьянкой. После средней Сарьянковской школы в 1970 поступил учиться в Свердловский строительный техникум по специальности техник-технолог ЖБИ, будучи уже женатым техником после окончания направили работать в г. Петропавловск-Камчатский, где и по сей день проживаю с семьей. Мой отец из д. Ермакове – Ермаков Аркадий Александрович, 1927 года рождения, в январе 1945 г. был призван в армию, воевал с японцами, освобождал остров Сахалин.

Награждён боевой медалью «За победу над Японией», отслужив в ВМФ шесть лет, демобилизовался и 1951 году устроился работать в Сарьянковский леспромхоз. Окончил курсы, работал машинистом сначала паровоза УЖД (кукушка в простонародии), затем переквалифицировался и работал уже машинистом тепловоза УЖД в 1971 году. Раньше было широко развито движение Социалистических соревнований. Папа неоднократно становился победителем. За трудовые достижения и в работе по профессии Указом Президиума Совета СССР от 17.09. 1966 г. был награжден орденом «Знак Почёта» за N 491266, за подписью секретаря Верховного Совета СССР Георгадзе. Также папа неоднократно избирался Депутатом местного и районного Таборинского Советов, решая многие проблемы земляков.

Моя мама Ермакова Евдокия Романовна также работала в Сарьянковском леспромхозе на УЖД дорожником, стрелочницей и обходчицей. Дома вела большое домашнее хозяйство, ухаживала за скотиной, при этом занималась воспитанием детей: Я живу в г. Петропавловск-Камчатский, брат Виктор живет в г. Тавда. Все семьи в Посолке были многодетными, имели от 3 и более детей. Не смотря, на такую загруженность, все люди были трудолюбивыми и отзывчивыми к чужой беде, всегда и во всём помогали друг другу. Умели отчаянно трудиться и красиво отдыхать. Очень многие мужчины воевали, были «Ветеранами войны» и «Труда», служили молодому поколению примером и доблести, без преувеличения. Научили нас, молодых доброте и трудолюбию – спасибо им за это! Поэтому, не удивительно, что все буквально мои Земляки с большим трепетом сейчас чтят и помнят свои корни, своих близких и родных – вообще своих земляков, стараются чаще встречаться, не только на кладбищах в п. Посолке и д. Кузнецове, но и просто посещать свои родные края. А, край у нас – просто наикрасивейший, с богатыми дарами леса, а, сколько в наших Таборинских краях грибов, ягод, кедрача, а в речках и озерах рыбы! Несметное множество дичи и диких животных! Несметное множество даров Природы и Божья Благодать!»

Рис. 8.42. Ермаковская начальная школа. Выпуск 4 класса. Учитель Ильченко Мария Трофимовна. 1964 г. Фото автора: Николая Ермакова, (г. Аксу, Казахстан), 2018 г.

Я сделал небольшое добавление к книге Е.Н. Жданович «Таборы: памяти отцов и дедов».

Многие дети Таборинского района, оставившие школу в военное время, стали продолжать обучение в селе, деревнях и посёлках. Зачисляли, не обращали на возрастное различие. В одном классе учились дети с разницей в возрасте до шести лет.

В д. Ермакове была начальная четырехлетняя школа (см. рис. 8.42). В эту школу я поступил в 1 класс в 1955 году, мне было 8 лет, что-то не подходил по возрасту, окончил в 1958 году. Вместе со мной учились Тася Кенько, Валя Меньщикова, Саша (Шурик) Кокшаров, Юра Дьяков, мой двоюродный брат-родственник по отцу (после окончания 7 классов в д. Кузнецове работал учителем начальной школы в д. Пальмино, мне писали земляки, всю жизнь посвятил учительской профессии, стал кандидатом педнаук, последние годы жил в Москве), Толик Вагайский и т. д. В школе было два класса 1–3 и 2–4. Было две учительницы. Первоклашки сидели на одном ряду в классе, а третьеклассники – на втором. Так сидели второклассники и четвероклассники. Учитель рассказывает, даёт задание младшему классу, а потом старшему, или наоборот.

Была маленькая комната для библиотеки, небольшая учительская. Книги читали дети все просто запоем. Я помню, что ложась спать в кровать, прятал книгу, и с фонариком (остался от отца) под одеялом читал, чтобы мама не видела.

И это удивительно: в такой глуши, в такой дыре – и школьная деревенская библиотека. Мы читали. Но правильному системному чтению нас не учили в 4 классе. С мировой классикой в школе знакомили слабо, образованности не хватало. Я успел кое-что «догнать» в образовании, но оставшейся жизни уже, наверное, не хватит для познания непознанного.

Туалет был на улице при школьном дворе. В штате была техничка-истопник, топила печи. Дрова для школы с 4 класса заготавливали сами. Мужики в лесу ближе к весне двуручными пилами валили сухостой, мы же в весенние каникулы распиливали хлысты на чурбаки. Девочки обрубали тонкие сучья. Дрова кололи мужики, а затем на санях или телегах подвозили к школе. Дрова в поленницу складывали все вместе с 1 по 4 класс. За работу по заготовке дров школьникам платили деньги. Писали ручками с пером «звездочка», носили чернильницы-непроливашки в мешочках (в те годы по всей стране), не было ещё в те годы шариковых ручек. С детства я начал писать стихи. Когда заработали мы с ребятами свои первые деньги в 4 классе по 5 рублей (в те времена были большие деньги), я купил себе авторучку, были такие с пипеткой для закачки чернил, деньги маме не все вернул. «Когда я купил авторучку! Мама дала мне хорошую взбучку!» – такой мне запомнился стих из детства. (Стихи писал и в юности, даже печатали в газетах, но потом понял, что С. Есениным или А. Пушкиным мне не быть – нужен особый дар, перешел на прозу).

В пятый класс мы уже ходили пешком в д. Кузнецово за 12 примерно километров. Осенью и весной вкруговую вдоль берега реки Тавда. Ставили самоловы. Это такой длинный шнур с грузом, обычно тяжелая гайка, а на конце крючки штук по 20 в разные стороны на лесках или из крепких ниток, на другом конце шнура колышек, насадим червей, закинем в реку, воткнули колышек и пошли в школу. На обратном пути возвращаемся домой с рыбой. Зимой в метель и мороз ходили на лыжах в школу напрямик через лес, когда река застынет, срезая расстояние, уже получалось около 5 км. Девчонки в середине ставили вешки из веток, когда лыжню переметёт, мы ориентировались по веткам, а мальчишки протаптывали лыжню. Если первый устал, становился замыкающим, так и менялись. Ставили петли на зайцев и белых куропаток, в те годы их было много. Стальные петли выварили с осиновой корой, чтобы не пахли. На обратном пути 1–2 зайца в петлю или куропатка попадались. Тоже для семьи было подспорье. И что удивительно! Не болели простудными болезнями. Эта детская спортивная закалка и многим в дальнейшей жизни пригодилась.

В д. Ермакове, можно сказать, колхоз им Чапаева, Кузнецовского с/с был относительно богатый. Имелся скотный двор с коровами и быком, выгон для животных, сепаратор, маслобойка; конюшня с лошадьми с телегами, бричками, санями и т. д., конюхи. Были плуги, бороны и др. инвентарь. Кузница, в которой работал мой отец до самой смерти в 1953 году кузнецом с молотобойцем; шорник, готовил хомуты, подпруги, вожжи, сёдла для лошадей. Своя колхозная пасека (писал выше). Гумно, жатки, веялки и т. п. для обмолота зерна.

Через систему МТС начали появляться в укрупненных колхозах гусеничные трактора. Их работа на полях обходилась слишком дорого для колхозов. Первый трактор ДТ-54 привезли в колхоз «Победа коммунизма» в д. Чернавск в 1952 году. Для трактористов каждый день топили баню, готовили обеды. Надо сказать, что трактор ДТ-54 был очень удачен по своей конструкции, прост в обслуживании и по устройству. Деревенские ребята быстро его осваивали (писал выше). «Этот трактор на полях можно было сравнить с танком Т-34 на войне», – сравнение В.Ф. Мясникова.

1950-е годы на смену прицепным комбайнам «Сталинец» приходят самоходные С-3. У них был прицепной копнитель. Два человека стояли на площадках по обе стороны накопительного бункера и разравнивали солому. Когда бункер наполнялся, открывалась защёлка, платформа переворачивалась и открывалась задняя стенка. Копна соломы падала на стерню. Выгрузного шнека не было, из бункера зерно ссыпалось по четырехугольной трубе с раздвоением на конце. Раздвоения перекрывались заслонками, с помощью крепежного устройства подвешивались мешки. В них поочередно ссыпалось зерно, заполненные мешки сбрасывались с разгрузочной площадки и собирались каким-либо транспортом по всему полю. Работали эти комбайны на бензиновых двигателях, что было не безопасно. Позже бензиновые двигатели заменили дизельными, более мощными, изобрели выгрузной шнек, усовершенствовали копнитель.

Дополнительные люди не требовались, со всем комплексом работ справлялся один комбайнер. На тракторах механизаторы в начале 1950-х годов пахали с прицепными плугами, на которых сидели прицепщики. Они с помощью рычажного устройства и винтового регулятора поднимали или опускали плуг с четырьмя корпусами. Позже все сельскохозяйственные агрегаты были переведены на подвесную систему. Были наши трактора колесные и гусеничные. Были в России ещё «Фордзоны», «Нати». Их в Таборинском районе было мало, и они не могли обеспечить потребность. И только трактор ДТ-54 вытеснил конный плуг и стал широко использоваться на побочных сельскохозяйственных работах.

С внедрением механизации в колхозах усилилась роль Таборинской (Кузнецовской) в д. Кузнецово машинно-тракторной станции (МТС), которая явно не справлялась с районной потребностью в тракторах, комбайнах, автомашинах. (МТС находилась между деревнями Мягково и Кузнецово, примеч. – Е. М.). Было решено строить Северную МТС в деревне Чоур. Строительство началось в 1953 году, строили заключённые, осужденные по политическим статьям. Это были серьёзные, работящие, умелые люди. Охрана у них была условной. Они же вели строительство первых объектов в поселке Новоселово. (Об этом мы напишем дальше).

Однако Северной МТС не суждено было выполнить благородное дело. В 1958 году МТС по всей стране ликвидируются. Вместо них создаются ремонтные тракторные станции (РТС).

Позже все функции обеспечения техникой и ремонтом передаются «Сельхозтехнике». Все машины и оборудование через это подразделение приобретаются в собственность колхозов. Внедрение механизации в сельскохозяйственное производство способствовало замене ручного труда. И позволяло с меньшим количеством людей выполнять тот же объём работ, но рваный ритм рискованного земледелия, при почти полном отсутствии дорог в Таборинском районе, не позволял интенсивно вести хозяйство.

Почти каждая семья колхозников д. Ермакове жила, наверное, в добротном доме, был амбар, хлев для скота, многие держали коров, коз, овец, был и пастух, у некоторых были даже свои собственные лошади. Выращивали свиней, держали кур. Около деревни есть озеро с протокой в реку Тавда, гуси и утки летом плавали и находили корм.

У каждой колхозной семьи были свои огороды. Садили картошку, сеяли морковь, свеклу, капусту, укроп и т. п., выращивали огурцы в парниках, помидоры вызревали на корню, без всяких теплиц. Мне помнится, что лето было всегда жаркое в те 1955-1960-е годы – плюс 30 и выше, а зима холодная, были морозы даже и минус 50, но очень редко!

Наша семья тоже продолжала жить в тяжелейшие послевоенные годы, так же трудясь на огороде, так же занимаясь натуральным хозяйством и обеспечивая себя продуктами питания. Ничего лишнего, никаких избытков.

Кормильцами семьи были мама (в свободное время работы на пасеке) и сёстры (пока не вышли замуж). В хозяйстве овцы, один, а то и два поросенка, куры. Была и корова, но после смерти отца, пришлось расстаться с коровой, завели козу «Маньку». Как содержать эту живность, чем кормить? А картошкой! Высаживали и выращивали такое количество картофеля, чтобы его хватило и скотине, и семье. Осенью собирали и другие необходимые для питания овощи. На огороде трудились все, кроме моего дедушки Василия и отца до 1953 года, он все время проводил на работе в колхозной кузнице, бывало, даже ночами. И всё же успевал сделать парник, завезти сено и дрова. Но больше всех и за всех доставалось маме старшей из сестёр.

Кроме продуктов питания, получаемых с огорода, жители нашей деревни в тайге заготавливали на зиму грибы, ягоды, кедровые орехи. Спасала и охота на дичь, и ловля рыбы. Так что – жили. Приноравливались к ведению спасительного домашнего хозяйства и работали, работали, и таким способом выживали.

Ближе к 1960 годам появились в деревне Ермаково трактора, автомобили и комбайны. На колхозном поле выращивали: картошку, морковь, турнепс (брюкву), капусту, овёс, овёс с горохом, горох, ячмень, рожь, пшеницу.

В хрущевские времена стали сеять подсолнечник и кукурузу на силос. Семечки в шляпах подсолнуха вызревали, кукурузные початки вызревали реже, но были. Убирали специальным комбайном, который измельчал стебли, початки и подсолнухи на силос. Делался глубокий и широкий котлован, в него вся эта масса свозилась, трактором ДТ-54 трамбовалась, и засыпалась сверху землей. Зимой котлован вскрывали, силос везли на корм животным.

Мужиков было мало после войны. Не все вернулись, многие остались лежать на полях сражений (не уходили воевать только больные и старые). Молодые и старые объединялись и заготавливали сено для своих нужд и для колхоза в большом количестве.

Сенокос был на правом берегу реки Тавды. Женщины, мужчины и более старшие девчонки и мальчишки жили станом. Спали в шалашах, палаток тогда не было. Мужчины с мальчишками отдельно от женщин. Девчонки с женщинами тоже отдельно от мужчин. Спали и вместе мужчины с жёнами в отдельном шалаше. Переправив на другой берег вплавь лошадей, и весь инвентарь: сенокосилки, грабли, конные грабли, косы, вилы и т. п.

Восьмилетними детьми мы увязались за косарями, и они взяли нас с собой на покос. Мы с мальчишками уже с 8 лет возили копны на волокушах, гребли сено на конных граблях, а девчонки помогали женщинам грести сено. Мужики ставили зароды или стога.

Мне было интересно поехать на такое важное дело с взрослыми. Когда мы приплыли на лодках на сенокос, меня сразу привлекли к труду. Парни умели не только ездить на лошади верхом, но и обращаться с ней. Нам поручили выполнять работу с учётом этого умения.

А делать я и остальные мальчишки должны были вот что. Лошадь впрягали в волокушу. Это такое приспособление, когда вместо двух тележных оглоблей крепят две срубленные высокие тонкие березки. Их скрепляют между собой для придания им параллельности, вот и получается такая импровизированная телега-волокуша, на которую укладывается большая копна сена. Моя задача – сидя верхом на лошади волоком доставить эту копну к будущему стогу или зароду сена. Там я сгружал копну. Делалось это легко: веревка, которой крепилось сено к волокуше, отвязывалась с одной стороны, лошадь надо было тронуть с места, оглобли волокуши вытаскивались, выезжали из-под сена, а копна оставалась на месте. Всё, цикл закончен. Мужики деревянными вилами метали сено в стог или зарод. Я садился на лошадь и ехал за следующей копной. И так целый день до наступления темноты. Мне нравилась эта такая работа! И грести сено конными граблями, они были для меня забавой. Не нравилось одно – комары и пауты. Их было много, целые тучи, они облепляли все открытые места – лицо и руки. Доставалось и лошадям. Приходилось беспрерывно отмахиваться от гнуса берёзовой веточкой себя и лошадь. Но нам деревенским это было привычно.

В озере мужики ловили сетью или бреднем рыбу, а женщины с девчонками варили уху. Впрок рыбы не ловили, хранить негде, да и зачем? Пили чай из листа смородины, иван-чая и других трав. За работу начисляли трудодни, взрослым больше, подросткам – меньше, зависело от сложности выполняемой работы. Платили в колхозе уже деньгами. Так на зиму для коров заготавливали сено.

На сей раз заготовка сена непредвиденно прервалась: я вместе с лошадью заблудился. Вообще заблудиться в тайге – беда, особенно ребёнку, можно легко погибнуть. Удивительное дело, я, мальчишка, не растерялся, а главное – не испугался, потому что со мной была лошадь, а умел с ней обращаться.

Оставшись в тайге наедине с этим умнейшим животным, я вспомнил, что лошадь заблудиться не может, она всегда найдет свой дом. Я снял с неё дугу, хомут и сиделку, естественно, отбросил теперь уже ненужную волокушу. Расстелил на её спине телогрейку, а сёдел для нас мальчишек и не было, набивали задницу до волдырей о спину лошадей, уселся верхом, опустил поводья, дав ей свободу, и она, родимая, не спеша пошла вместе со своим ездоком. Она знала куда идти. Она шла домой, но не в деревню через реку Тавду, а туда, где её совсем недавно переправили на другой берег в свой стан, и не в сторону посёлка Сарьянки, который в те годы интенсивно строился – я боялся заключённых, напрямую по тайге, пробиваясь через густой кустарник. Быстро темнело, наступила ночь, я прижался к своему коню всем телом, вцепившись в гриву, понимая, что главное теперь – не свалиться с него. Мы долго пробирались по лесу, пока не вышли на луга. Я увидел костер, а вокруг него людей и направил лошадку к ним. Люди были в ночном. Это выпас коней в ночное время. На передние ноги лошади одевают из верёвки путы, чтобы далеко не уходила с места выпаса. Отсюда и происходят эти названия. У костра были мои сверстники и подростки старше, с ними – взрослый мужчина. У ребят интересное занятие – пасти лошадей, извлекать из костра испечённую картошку, есть её, обгоревшую, вкусную.

Они рассказали мне, что меня уже ищут, показали в какую сторону ехать. Оказалось, что полевой стан совсем рядом, просто моя лошадка шла параллельно реки в сторону своей новой жизни. Все! Рассветало. Страха нет, я взбодрился, выехал на большую тропу и поскакал к нашим шалашам. Мужики получили известие, что я уже в стане, и вернулись, я же в это время спал крепким сном.

Люди работали в колхозе и занимались тяжёлым домашним хозяйством. На него, наверное, больше времени уходило, чем на колхоз. На заре провожали коров, овец, коз в стадо на выпас, утром – детей в школу. Вечером встречали и тех, и других. Накормить, помыть, на ночь проводить. А на следующий день всё сначала, и так до конца своего пребывания на этой земле.

С 1900-х годов в деревне Ермакове давним давно уже нет колхоза им. Василия Ивановича Чапаева – осталось уже всего жилых 4 дома да около 10 добротных, остальные разрушены. Уже можно считать – почти исчезает с лица земли. Улицы и проулки заросли травой, кругом в заброшенных домах запустение (см. рис. 8.43). Николай Ермаков мне писал, что нет уже и моего дома, где я родился, рос и ходил в школу до 4 класса!!!

Рис. 8.43. Николай Ермаков посетил свою малую родину д. Ермаково. Фото автора: Татьяны Ермаковой (г. Аксу, Казахстан), 2016 г.

Живёт в деревне Ермакове в настоящее время несколько жителей: пенсионеры Краснов Александр Кириллович, Кичигина Екатерина Ивановна (зимой живет в д. Кузнецово у сына). Живет и семья Галины Николаевны Епримян. Она – дочь Валентины Ивановны учительницы и таксировщика древесины на лесобирже п. Сарьянка Николая Павловича Евпак. Галина в Казахстане окончила мединститут, работала там, но в конце 1980-х годов приехала на свою малую Родину, работала в Таборинской районной больнице.

Зайцев Александр Иванович работает учителем в д. Кузнецове, живёт во время учебного года в д. Ермаково (квартира в г. Тавда). Родной его старший брат Сергей Иванович Зайцев в настоящее время живёт в г. Каменск-Уральском, военный пенсионер, служил в п. Сарьянка. Занимается пчеловодством, иногда летом приезжает навестить родственников д. Пальмино и Ермаково (родители умерли – дом остался), вместе с братом и жителями деревни рыбачат, ловят на озере карасей (см. рис. 8.44).

Рис. 8.44. Сергей Зайцев показывает улов карасей на озере, близ д. Ермаково. Фото автора: [С. Краснова], август 2018 г.

Сергей Зайцев поясняет: «Это у Краснова Сергея во дворе. Отец его Александр Кириллович наловил карасей целую ванну. Сергей сделал последний кадр, на следующий день его не стало».