Текст книги "Истории пестрых народов Урала и Зауралья. В поисках связующих нитей. 140-летию П. П. Бажова посвящается"

Это-то и интересует более всего: откуда у английского писателя довольно точные описания Соликамска?

Некоторые исследователи допускают, что сам Дефо, состоявший одно время на секретной службе британской разведки, бывал в России. И если это так, то наверняка далеко не все наблюдения Дефо о петровской России, отражены в романе писателя-авантюриста, одно время оказывавшего большое влияние на английского короля и правительство.

«Творец бессмертной книги об искателе приключений Робинзона Крузо признавался, что королева Анна использовала его «некоторых, и секретных услуг». Это было сказано слишком скромно, ибо Даниель Дефо – один из крупнейших профессионалов секретной службы. Эта сдержанность, о которой любознательное потомство может только сожалеть, и является доказательством того, что Дефо должен стоять в первых рядах тайных эмиссаров» (Ричард Уилмер Роуэн «Очерки секретной службы»).

Исследователь русской и западноевропейской литературы академик Михаил Алексеев был убеждён, что Дефо всё-таки не бывал в России. Но для написания своей «Робинзонады» он использовал впечатления путешественников, книги и дневники русских послов, следовавших в Китай по Бабиновой дороге.

Кстати, о посольствах в Китай, которые с середины XVII века шли через Соликамск. В 1674 году купец Гаврила Никитин, по некоторым источникам именуемый, как купец Соликамский, достиг с торговым обозом Пекина. Он первым из русских людей и привёл на Москву караван с товарами из Поднебесной, пройдя через монгольские степи, которые до этого считались непроходимыми. И было это за три десятилетия до Робинзона.

В этом же году для установления прямых торговых связей в Москву прибыла делегация из Пекина. До этого торговля между двумя странами велась через посредников – среднеазиатских купцов.

Водить караваны оказалось делом более чем прибыльным, и уже в 1679 году капитал Никитина превысил 20 тысяч рублей – деньги по тем временам огромные! Сам же он, царской милостью именуемый уже не иначе как, по отчеству – Гаврила Романович, числится среди самых богатых купцов России.

Уже несколько столетий в Сибирь ведет новый, более удобный железнодорожный путь, пролёгший в 1763 году южнее Соликамска, – через Екатеринбург. И сегодня Бабиновская дорога позаброшена, на некогда оживленном тракте царят разруха и забытье. Только историческая память хранит в летописях или устных преданиях былое величие Государевой Бабиновой дороги

И если вы заходите проследовать по ней, то вас может постигнуть разочарование. Никто уже не спросит с вас подорожной грамоты, да и от самой дороги почти ничего не осталось.

Раньше, чтобы осилить первые три десятка километров – от Соликамска до Верх-Усолки, путнику порой не хватало светового дня, а сегодня по дороге, закатанной в асфальт, на это уйдёт полчаса. От родины Артемия Бабинова осталась лишь полуразрушенная трёхъярусная церковь. За ней цивилизация и проезжая дорога заканчиваются. Даже вездесущий «Уазик» не способен осилить следующие тридцать вёрст до села Верх-Яйвы.

Сегодня в этом селе Верх-Яйве – никто не встретит случайного путника. Но уже четыреста лет живёт предание, что здесь, на левом берегу реки по правую сторону дороги, выходящей из села в Сибирь, под приметным камнем и похоронен Соликамский вож.

Зато перед Верх-Косьвой, если, конечно, туда доберётесь. Наткнётесь на осколок истории и остатки гати. Огромные тесаные

брёвна, уложенные около века назад, видимо, пленными на полях Первой мировой австрияками, турками или курдами, лежат плотной шеренгой, подогнанные друг к другу. С последней четверти XIX века и до революции участок Бабиновской дороги использовался как земской почтовый тракт. В годы Гражданской войны здесь проходил самый северный участок Восточного фронта, получивший название Косьвенский фронт.

В то время по Бабиновкой дороге вместе с войной следует главный герой романа Бориса Пастернака (см. рис. 5.16) «Доктор Живаго».

Рис. 5.16. Борис Леонидович Пастернак (1890–1960), русский и советский писатель. Фото, Википедия.

«Стояли города, села, станки. Город Крестовоздвиженск, станица Омельчино, Пажинск, Тысяцкое, починок Яглинское, Звонарская слобода, станок Вольное, Гуртовщики, Кежемская заимка, станица Казеево, свобода Кутейный посад, село Малый Ермолай.

Тракт пролегал через них, старый-престарый, самый старый в Сибири, старинный почтовый тракт. Он, как хлеб, разрезал города пополам ножом главной улицы, а сёла пролетал, не оборачиваясь, раскидывая далеко позади шпалерами выстроившиеся избы, или выгнув их дугой или крюком внезапного поворота.

В далеком прошлом проносились по тракту почтовые тройки. Тянулись в одну сторону обозы с чаями, хлебом и железом фабричной выделки, а в другую прогоняли под конвоем по этапу пешие партии арестантов. Шагали в ногу, все разом позвякивая железом накандальников, пропащие, отчаянные головушки, страшные, как молнии небесные. И леса шумели кругом, тёмные, непроходимые.

Тракт жил одной семьей. Знались и роднились город с городом, селенье с селеньем. Вдоль всей этой линии первоначальные Советы давно были свергнуты. Некоторое время держалась власть Сибирского временного правительства, а теперь сменена была по всему краю властью верховного правителя Колчака». (Борис Пастернак «Доктор Живаго»).

И это уже тоже в прошлом. Сегодня тракт, который совершенно зарос, или, напротив, разбит лесовозами, представляется узеньким коридором в тайге, вдоль которого высятся, упираясь в самое небо ели-великаны. Следуя по нему, то тут, то там натыкаешься на очевидные следы цивилизации: линии электропередачи, глубокие колеи, оставленные мощными авто, их же колесами искореженная бетонка, варварски выгрызенные проплешины в непролазной тайге, вывороченные драгой в поисках алмазов и золота внутренности Матери-Земли Какая уж тут романтика!

Рис. 5.17. Члены московского автоклуба «Патриот 4х4» готовы отправиться в путешествие по Государевой Бабиновской дороге. Фото, Интернет.

В июле 2009 года двенадцать членов столичного клуба «Патриот 4x4» (см. рис. 5.17) на пяти «Уазиках» связали автопробегом «поморские» города: Тотьма – Великий Устюг – Сольвычегодск – Яренск – Соликамск – Киров (Вятка). Экспедицией «Государева Бабиновская дорога» была поставлена задача, провести разведку и по возможности пройти маршрутом Соликамского вожа Артемия Бабинова. Верх-Усолка – Яйва – Верх-Яйва – Чикман – Верх-Косьва – Усть-Тапыл – Кытлым – Верхотурье.

В ходе экспедиции была разведана историко-географическая реконструкция маршрута от Москвы до Верхотурья. За две недели «патриоты» прошли около 5000 км (по дорогам без асфальтового покрытия примерно 2000 км).

Овеянная легендами, заброшенная в глубокой тайге, Бабиновка из последних сил хранит местами свидетельство «старины глубокой» в виде следов стлани и остатки промысловых изб и селений.

Правда, дорожная лихорадка не отпускает нас и сегодня. Мечты и идеи «поморства» долгим эхом откликаются и в наших стремлениях к горизонтам. К концу XX века в умах правителей России появилась мысль: проложить от Соли Камской новую дорогу на века – железную. Но уже не на восток, а на север. Эта магистраль свяжет Урал через Республику Коми с Белым морем. Отсюда и сложносокращенное название – «Белкомур», включающие в себя наименования всех трех регионов России, через которые должны пролечь железнодорожное полотно. Дорога соединит Сибирь через Соликамск с портами в Архангельске и Мурманске, сократив этот путь на восемь сотен километров, и поможет разгрузить существующие железнодорожные магистрали. Этот путь призван открыть невиданные прежде перспективы для Соликамска и Урала. Проект, стоимостью 600 миллиардов рублей, включен в «Стратегию развития железнодорожного транспорта России до 2030 года».

«Великий Северный путь» свяжет с собой три океана и два материка. Он пройдет по всей Сибири – стране грандиозного будущего», – писал художник А. Борисов в 1928 году.

Александр Борисов – не только первый живописец Арктики, но и исследователь полярных земель, общественный деятель. Ещё в начале XX столетия, чтобы привлечь внимание общества к вопросу о постройке этого пути, он стал пропагандировать свою идею на страницах газет. А в 1915 году на свои средства провёл изыскания для проектируемой железной дороги.

Казалось бы «процесс пошёл»: несмотря на тревожные сводки с фронтов Первой мировой, в ноябре 1916 года Особое межведомственное совещание по выработке пятилетнего плана железнодорожного транспорта и строительства на 1917–1922 годы высказалось за включение проекта Борисова в план и скорейшее начало его реализации. Но в разрушительных вихрях революций, в которых гибла царская Россия, стало не до строительства.

Новая власть проявила к проекту Борисова больший интерес. 4 февраля 1919 года Совнарком признал «направление дороги и общий план её приемлемым», и откликнулся двумя постановлениями за подписью В.И. Ленина: «О Великом Северном пути» и «О предоставлении концессии на Великий Северный железнодорожный путь».

Однако планам так и не суждено было сбыться. Великие потрясения XX века ещё только начинались: Гражданская война, разруха, индустриализация, коллективизация. Затем – Великая Отечественная, восстановление народного хозяйства, горбачевская «перестройка»

Теперь ещё вечное, пушкинское: куда ж нам плыть? По какой идти дороге, а главное – зачем? И снова перед глазами живой пример ничего символичней и величественней в своём значении, чем дорога Артемия Бабинова, мы ещё не построили. Пока не повторилась ситуация, в которой бы полёт человеческой мечты, осознанная и понятая нутром общая необходимость и Божий промысел соединились в одном сердце, в одном проводнике-избраннике. Бабиновский тракт – это не просто дорога политических и торговых отношений, это – линия жизни, линия судьбы, – Соликамска, Урала, и всей России в мировой системе координат.

И всё же, если «посадский человек» Артемий Бабинов с «двумя целовальниками и сорока посошными людьми» всего за два с небольшим года выстроил дорогу, связавшую две части света Европу и Азию, то неужели нам, его потомкам, вооруженным опытом, знаниями, современной научной мыслью и мощной строительной техникой «Белкомур» не осилить?!

Тем более что строки, отведенные нам прозорливым Александром Сергеевичем, поджимают:

Глава VI
Вогулы: охотники, оленеводы и рыболовы из прошлого и настоящего

Рис. 6.1. К.Д. Носилов (29.10.1858-3.12.1923). Фото, Википедия.

Энциклопедическая справка

Константин Дмитриевич Носилов. Русский писатель. Русский полярный исследователь, этнограф, писатель, журналист. Родился: 29 октября 1858 г., Пермская губерния. Умер: 3 февраля 1923 г. (64 года), Цандрыпш (см. рис. 6.1).

Многих людей интересует история родного края, земли, на которой они родились и выросли, интересует так же сильно, как история собственной семьи. Но если одни довольствуются рассказами старожилов, другие пускаются в захватывающие и часто опасные путешествия, пытаясь проникнуть в самую суть истории, понять нравы и быт народов, на ней живших и живущих.

Одним из таких путешественников был Константин Дмитриевич Носилов. Он родился в селе Маслянском Южного Зауралья, учился в духовном училище села Далматово, расположенного неподалеку. Продолжил своё образование в Пермской духовной семинарии, а затем – на естественном факультете Сорбонны в Париже. Получив необходимые навыки и знания, К.Д. Носилов вернулся в родные места, чтобы начать их всестороннее изучение и рассказать всей России о необыкновенном мире Зауралья.

К.Д. Носилов стал исследователем Северного Урала и архипелага Новая Земля, инициатором первой экспедиции на полуостров Ямал. Он занимался геологической разведкой, изучал флору и фауну, старался найти новые пути судоходства по уральским рекам, чтобы помочь коренному населению этих земель развить торговлю. Естественно, погружаясь в изучение различных племён, Носилов не мог обойти стороной и подробное знакомство с их жизнью, традициями и верованиями. Путешествуя, он делал множество заметок, писал очерки, многие из которых позднее были напечатаны, открыл читателям Центральной России такую далекую и «пугающую Сибирь». К.Д. Носилов является автором сборников «В снегах», «На охоте», «Золотое время», «На диком Севере», «За полярным кругом», «В лесах» и других. Константин Дмитриевич был хорошо известен своим современникам, вёл переписку с А.П. Чеховым, Д.Н. Маминым-Сибиряком, Ф. Нансеном. Одним из первых применил фотографию для научных исследований севера. Первым описал популяцию песца на Новой земле, изучал бобра в Северном Зауралье.

Широкая литературная известность Носилова началась в 1895 году, когда журнал «Русская мысль», по рекомендации А.П. Чехова, напечатал его очерк «История одного самоеда».

Сборник очерков К.Д. Носилова «У вогулов» вышел в издательстве А. С. Суворина в 1904 году. Этот сборник посвящен жизни, быту и верованиям одной из малых народностей России – вогулов. В основу книги легли результаты этнографических исследований в 1883–1886 годах народов манси (вогулов) и ненцев (самоедов). Проект экспедиции по Северному Уралу для исследования бассейнов рек Северной Сосьвы и Сылвы был представлен в 1882 году Русскому императорскому географическому обществу. В тот момент Константину Дмитриевичу было 24 года.

Издание сопровождается рисунками, иллюстрирующими внешний вид вогулов, различные виды их жилищ и многое другое. «Вогулы (иначе вогуличи) – исчезающая народность финского племени в России; живёт главным образом на восточном склоне Северного Урала, а также отчасти и на западном. Всего больше вогулов в юго-западной части Берёзовского и северо-западной Тобольского уезда Тобольской губернии; кроме того, они живут ещё в северной части Верхотурского уезда Пермской губернии…» – такое определение даёт вогулам «Энциклопедический словарь» Брокгауза и Ефрона. С 1930-х годов вогулов стали называть манси (иногда манчи), что соответствует их самоназванию.

Долгое время ни одно из малочисленных племён России не имело такой известности в науке, вследствие их предполагаемого родства с венграми. Манси сложились как этническая общность, вероятно, в первом тысячелетии нашей эры в процессе слияния угров, пришедших с юга с племенами рыболовов и охотников Зауралья. Упоминание о них в письменных источниках появляется в XI веке под именем «югры» (вместе с хантами), с XIV века начинают отделять самостоятельное племя под именем «вогулов». Долгое время эти племена оставались независимыми, но в конце XV века по приказу московского правительства русские отряды прошли через всю вогульскую землю, заставили вогулов принять российское подданство и обложили данью. В 1722 году большинство вогулов были обращены в православие, но продолжали сохранять традиционные языческие верования. На протяжении всей истории основными занятиями вогулов были охота и рыболовство. Вогулы Севера занимались также оленеводством и пушным звероловством.

В сборнике очерков «У вогулов» К.Д. Носилов эмоционально и красочно описывает подробности многих сторон жизни необычного народа. Конечно же, пристальное внимание уделяется их обрядам и верованиям. Основным богом манси является Торум, олицетворяющий добро и высшую силу. Кроме него, у вогулов есть множество шайтанов – божков, которые отвечают за охоту, рыбалку, семейное благополучие. У шайтанов есть в лесах свои капища для жертвоприношений (жертвами обычно становятся крупные животные), есть в каждом племени свой шаман. Носилов рассказывает о том, что вогулы очень боятся шайтанов и потому стараются не сердить их. Шайтан в свою очередь может помочь вогулу в беде, одолжив деньги, принесённые ему в жертву. Такой ссудой вогулы пользуются только в случае крайней нужды и обязательно оповещают об этом шамана. Носилов неоднократно говорит о необычной способности вогулов к предчувствию, связывая его с близостью этих людей к природе. Отмечает Носилов и искреннее гостеприимство вогулов, принимающих любых гостей как самых близких друзей. Конечно же, в этой связи особенно подробно описывается трапеза: «Лосиные губы считаются у вогулов за первое лакомство в свете, и когда случается у вогула свадьба, он ничего не жалеет, чтобы достать губу лося и угостить ею молодых в день свадьбы», – но это лишь одно лакомство. С теплотой вспоминает Носилов о множестве чаепитий, принесших с собой интересные беседы и откровения.

Более всего впечатляют жертвоприношения вогулов. К.Д. Носилов, храбрый и сильный мужчина, не скрывает страха и ужаса, охватившего его в момент такого поклонения шайтану: «Брызнула кровь… Послышалось хрипенье – и животные стали один за другим падать на колени перед костром и биться в предсмертных судорогах, умирая. Вогулы усилили голоса. Лес шумел дикими звуками, и я готов был бежать, бежать от этой дикой, отвратительной, страшной картины, но меня что-то приковало к месту, и я смотрел до конца, дрожа от жалости и страха…». Носилов отмечает, что после увиденного он долго не мог поверить, что добродушные его друзья – те же люди, что были на капище.

И всё же вогулы – чуткие и внимательные дети природы, они знают её и обитателей до мелочей, умеют слушать окружающий их мир. Ярким примером тому стал рассказ Носилова о театральном представлении вогулов. Представление это повествовало о самом знакомом – о том, как самка оленя с оленёнком спасаются от охотника. Носилов отмечает, что, несмотря, на отсутствие костюмов и декораций, на отсутствие даже слов, проницательность вогулов открыла всё задуманное перед зрителями, заставила женщин плакать об убитых животных, а ему позволила понять всю показанную историю. Прочитав этот рассказ К.Д. Носилова «Театр у вогулов», Л.Н. Толстой написал: «Недавно прочёл рассказ о театре у дикого народа вогулов… И я по одному описанию почувствовал, что это было истинное произведение искусства».

В своих путешествиях К.Д. Носилов приобрёл множество друзей среди вогулов, проник в их суть: «Мне кажется, что такова вообще жизнь наших инородцев в Сибири, бедная, замкнутая, одинокая, дикая, но скромная и честная, которую даже как-то не хочется пробуждать, не хочется трогать прежде, чем сами мы, в виде его ближайших соседей, учителей, начальников, не изменим на него взгляд и не станем на него смотреть не как на дикаря, а как на человека».

Носилов старался помочь им, открыв новые судоходные пути по рекам Обь и Печора. Вернувшись к вогулам через десять лет, он не узнал своих прежних друзей. Поддавшись быстрой наживе, они не приобрели благ и потеряли столь редкую внутреннюю свободу: «Всё испортила легкая нажива, всё испортил старое, доброе наплыв новых людей и товаров, жадность купцов к лёгкой наживе, торговля, водка, разврат; новая жизнь не дала деятельности, а только усилила потребность, вызвала страсти и эти страсти дикаря его губят и отнимают у него последнее, что есть в природе» – эти слова сожаления Носилов повторяет не раз.

Сегодня манси – народ, относящийся к коренному населению Ханты-Мансийского автономного округа, его численность более 11 000 человек. У манси есть свой язык и своя письменность. И хотя около половины манси живут в городах, многие по-прежнему занимаются охотой, рыболовством и оленеводством. Практически не изменились культура и традиции у манси, живущих на Севере (см. ниже).

6.1. История вогулов имеет много загадочного

Первая глава книги так и называется: «Таинственное, из жизни вогулов». Я не люблю цитирование текста. Но, на этот раз, повторно перечитывая главы книги, я подумал, что это лучший способ донести некоторые яркие эпизоды языком автора: «Вогулы живут под восточным склоном Северного Урала, там, где с запада им граничат низовья Оби (см. рис. 6.2).

Рис. 6.2. Семья вогулов. Фото, Интернет.

Еще недавно воинственный, бодрый, знавший, как топить, добывать из руд Урала железо, медь, серебро, имевший торговые сношения с соседями, войны, – народ этот теперь совсем упал, совсем превратился в первобытного дикаря и так далеко ушёл от нашествия цивилизации в свои непроходимые леса, так забился в глушь своей тайги, так изолировался, что кажется, уже больше не покажется на мировой сцене, а, тихо вымирая, сойдёт вовсе с лица нашей планеты. Откуда они пришли в эту тайгу, какие великие передвижения народов его двинули сюда, он не говорит, он забыл даже своё недавнее прошлое; но его типичные черты, – хотя вогулы уже слились давно с монгольскими племенами, заимствовали от них обычаи, верования, – ещё до сих пор напоминают юг, другое солнце: кудрявые, чёрные волосы, римский профиль лица, тонкий, выдающийся нос, благородное, открытое лицо, осанка, смуглый цвет лица, горячий, смелый взгляд – ясно говорят, что не здесь их родина, что они только втиснуты сюда необходимостью, историческими событиями, передвижениями в великой Азии народов. Такие лица скорее напоминают венгерца, цыгана, болгарина, чем остяка, тип которого всё более и более начинает преобладать, благодаря кровосмешению.

Сжатые соседями, загнанные в глушь лесов, они стараются всеми силами отстаивать свою самобытность, для них чуждо всё на свете, им не нужна ни цивилизация, которую они презирают, ни соседи, в которых они разуверились, живя весь свой век среди природы своей новой родины, они берут от неё то, что она может дать им в своих непроходимых, в полном смысле слова девственных лесах, в своих реках, озерах. Но даже и тут они пользуются ею только для поддержания своей жизни, словно познать всю тщетность богатства, торговых сношений, всю бесцельность своего существования на земном шаре. Но весь их интерес, вся их пытливая, чуткая душа ушла в тот неведомый мир духов, в ту сферу их верований, которыми они живут, который их занимает (см. рис. 6.3).

Рис. 6.3. Молодая вогулка в национальном наряде. Фото, Интернет.

Они ничто так не любят слушать зимними, долгими вечерами в своей юрте, как своих шаманов, посвящённых в этот мир людей, как рассказы о том, как когда-то существовали духи, жили на земле, сражались за их обладание, руководили ими, делали чудеса, оставляли памятники и населяли собой мир. И этот таинственный мир для них лучше всего, что они знают о земле, что составляет уже второстепенные, хотя сильные удовольствия, как-то: охота, музыка, пение, былины и сказки».

Рис. 6.4. Проводник Лобсинья. Фото, Интернет.

Лобсинья – так зовут проводника и друга К.Д. Носилова (см. рис. 6.4), с которым он подружился. Благодаря этой дружбе для обычного человека и каждого читателя открывается мир таинственности, которым вогулы наполняли свою жизнь: «У Лобсинья были странные приключения в жизни. Однажды, рассказывает, он спускался на своём утлом челноке с верховий одной горной речки. Течение было быстрое, речка извилистая. На одном крутом повороте он не смог справиться, задел за корягу и видит – в лодке щель, вода хлынула, и он стал погружаться в воду, не имея возможности справиться с быстрым течением и пристать к берегу. Нужно заметить, что вогулы не умеют плавать. Это несколько странно, потому что они всю жизнь проводят на воде, занимаясь рыбным промыслом. Спастись ему, казалось, было невозможно, и он, призвал своего покровителя «Чехрынь-ойку» на помощь, бросил ему в воду нож. Течь в лодке быстро останавливается, лодка перестаёт садиться, и он, сидя в воде, благополучно пристаёт к берегу, вытаскивает расколотый челнок и идёт в лес искать смоляное дерево, чтобы засмолить щель и отправиться дальше».

«Он говорил мне раз, что на него даже зимой, когда все медведи спят в берлогах, напал один медведь и настиг его так неожиданно, что он должен был всю долгую морозную ночь просидеть на высокой ели, под которой дожидался его зверь и только на рассвете оставил его в покое. Но странно то, что спустившись, он не нашёл ни следа, ни признака гнавшегося за ним медведя.

Эту достопамятную ель он мне раз даже показывал, и она, вероятно, и до сих пор ещё стоит на берегу реки со срубленными ветками от земли до самой вершины, что он сделал для того, чтобы медведь не вздумал лезть за ним на дерево. Он спасся, говорит, только потому, что всю ночь молился своему покровителю и наобещал ему столько, что до сих пор не исполнить…».