Текст книги "Убийство в Оптиной пустыни"

Часть шестая
Дело обрастает, как снежный ком

1. День экспертиз

Для ознакомления Аверина с экспертизами Мортынов выделил целый день – 1 июня 1993 года.

Следователь утром приехал в следственный изолятор. Снова перед ним сидел в комнатушке без решеток Аверин.

Мортынов сложил на столе стопочку бумаг.

Взял верхний лист:

– «Постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы Рослякову…»

– Кто это? – спросил Аверин.

– Кого ты завалил третьим…

– А, понятно, у ворот в скит…

Мортынов:

– «Вопросы: Какова причина смерти…»

– Какова? Я его мечом, – рукой повторил движение.

– «Какова давность наступления смерти…»

– Я думаю, сразу. Таким тесаком!

Мортынов:

– Не зуди… «Имеются ли на трупе… телесные повреждения…»

– Еще какие!

Мортынов:

– «Какова последовательность нанесения повреждений…»

– Один удар…

– Мортынов:

– «Мог ли потерпевший после получения данных телесных повреждений выполнять активные действия (кричать, звать на помощь, передвигаться…)»

– Не-а, не мог…

– «Имеется ли в крови потерпевшего алкоголь…»

– Кагорчик. – В улыбке Аверин оголил зубы.

Мортынов помолчал, потом:

– «Каковы особенности травмирующего орудия…»

– Острющий! – чуть не ткнул пальцем в Мортынова, что тот отдернулся.

Мортынов:

– «Каково направление раневого канала…»

– В спину справа…

Мортынов:

– «В каком положении мог находиться потерпевший в момент нанесения ему повреждения…»

– Стоял…

Мортынов скороговоркой:

– «Могли ли быть причинены повреждения ножом типа тесака…»

Аверин:

– Я же сказал, чем ударил…

Мортынов:

– Вопросы есть по экспертизе?

– Есть. Не нужно назначать экспертиз. Я все рассказал…

Мортынов:

– Слухай, умник. Дяденька медик посмотрит и напишет…

– Ну, если дяденька… – Аверин взял лист, посмотрел: – А че тут следователь… Грищенка, ты ж Мортын…

– Хм… А она назначала…

Мортынов подсунул другой лист:

– Вот, что тебя ознакомил с постановлением. Пиши: заявлений не имею. И расписывайся.

– А ты забыл, дай прикурнуть…

– На… – Мортынов достал специально запасенную пачку папирос.

– Так бы сразу. Где расписываться?

– Здесь…

Аверин взял ручку, написал: «Заявлений не имею».

Прикурил от зажигалки следователя и расписался.

Мортынов отложил бумаги, снял сверху стопы следующий лист:

– Это насчет инока Трофима судмед… – зачитал постановление.

Выслушал те же ответы Аверина, после чего тот, куря, расписался в листке ознакомления.

Также познакомил с постановлением о назначении СМЭ иноку Ферапонту.

Бумаги, с которыми познакомился и где расписался Аверин, следователь складывал в отдельную стопочку.

Взял следующий листок с первой стопки:

– Это постановление о назначении дактилоскопической экспертизы…

– А зачем? – удивился Аверин.

– На ножах обнаружили следы пальцев…

– А, понимаю. – Аверин спрятал руки.

– Но экспертиза не насчет тебя… А Котлярен… Городец… Карташ… и Проку… – произнес, проглатывая окончания фамилий.

– Э, не-не, обожди, кого-кого? – Аверин подался вперед.

– Котляренко Александра Николаевича, – произнес четко фамилии имена и отчества. – Городецкого Александра Анатольевича, Карташова Александра Ивановича, Прокушева Андрея Леонидовича…

– А хто это?

– Сначала подозрение пало на них, что они натворили эти чудеса, – потряс стопочкой.

– И пусть падает, – хлопнул в ладоши Аверин так, что папироса вывалилась из губ.

– Не получается…

– И что там? – поднял папиросу.

– Вот заключение, – показал скрепленные листы: – «Заключение дактилоскопической экспертизы… два следа пальцев обнаружены на одном ноже и два следа на липкой ленте на втором ноже… пригодны для идентификации личности… Другие следы рук… непригодны…»

– Ну и что?

– «Четыре отпечатка… оставлены не Котляренко… не Городецким… не Карташовым… не Прокушевым… а другими лицами».

– Не мною…

Мортынов промолчал.

Аверин расписался в протоколах об ознакомлении с назначением экспертизы и заключением.

– А теперь с тобою. – Следователь выложил на стол следующую пачечку. – Читай…

Аверин взял верхний листок:

«… По заключению эксперта… следы на липкой ленте… ножа… оставлены указательным пальцем правой руки Аверина…»

Изменился в лице и сверкнул глазами:

– Зря вам сдался…

– Зря не зря, но пальчики твои…

Мортынов:

– Заявления есть?

Аверин не ответил и написал: «Заявлений не имею» и поставил росчерк.

– А это твои синяки. – Мортынов пустил по столу еще листок. – Как по лесу слонялся…

Аверин читал и бубнил:

«Заключение…

У Аверина имеются в теменной области слева… ссадина… покрытая корочкой… сбоку от описанной ссадина… линейная ссадина, покрытая… корочкой… на кончике носа линейная ссадина…»

Потрогал кончик носа:

– Да в сук втюрился…

Читал, бубня:

«…на тыльной поверхности левого запястья… ссадина… Повреждения образовались от воздействия тупых предметов… давностью 5–6 суток к моменту освидетельствования… легкие телесные, не повлекшие за собой расстройства здоровья…»

Уставился на Мортынова:

– Посмотрел бы я на вас, если бы по лесу в Калугу и из Калуги прошкандыбали…

– К счастью, я этого удовольствия лишен…

– Лишен?! Клеишь мне статью, – завелся с полоборота Аверин. – А шишь тебе!

Глаза у него налились кровью.

Мортынов прижался спиной к стене, на которой висела кнопка экстренного вызова.

Через полминуты в комнату влетел коридорный с бойцами в касках:

– Что здесь?

– Забирайте, он мне не нужен…

Аверина увели.

«Зверюга, ему снова меч дай – прирежет… Все-то он понимает…»

2. Откуда ружье

Еще много оставалось неясностей. Одна из них касалась обреза, о котором Аверин сначала сказал, что купил ружье через своего друга Воробьева Юрия (нет, не участкового Воробушкина), при втором допросе, что купил у Ляшко Софии Владимировны, а при третьем, что сначала украл у Ляшко, а потом купил. Он мог и тут обманывать, а откуда взялось оружие, приходилось выяснять.

Только Мортынов вернулся из следственного изолятора в прокуратуру, поставил чайник – закипятить воду и попить чай, как к нему уже привели бабульку.

Пришлось отложить чаепитие.

– Так, сегодня 1 июня… Вас зовут?

– Ляшко Софья Владимировна… – сообщила та о себе. – …родилась в 1924 году… вдова… образование среднее специальное… пенсионерка…

Мортынов задавал вопросы, Ляшко отвечала, он повторял ответы пенсионерки и записывал:

– «Аверина Николая Николаевича я знаю с осени 1992 года. Меня с ним познакомила Мария Воробьева…»

Опять фамилия Воробьева…

Улица в Калуге

Писал:

– «Она проживает недалеко от больницы № 3 в Калуге. Они иногда приходили ко мне в гости. В последние примерно пять месяцев я его не видела. По опыту общения с ним я могу сказать, что он очень добрый, спиртного при мне ни разу не пил. Человек он психически больной. Это мое мнение как медика. Неоднократно он говорил, что служит Сатане. Говорила я с ним и на религиозные темы. Во всех своих разговорах на религиозные темы он придерживается стороны Сатаны».

«Вот тебе и добрый…»

Следователь перешел к цели допроса:

– У вас было охотничье ружье?

Ляшко рассказывала:

– Ни у меня, ни у моих ближайших родственников охотничьих ружей не было.

– И все-таки, вы продавали ружье Аверину?

– Аверину я никогда никаких ружей не продавала.

– А кто такая Мария Воробьева?

– Мария Воробьева работает в областной психбольнице № 1 рабочей. Там же она и познакомилась с Авериным…

Когда Мортынов отпустил Ляшко, озадачился: так откуда ружье у Аверина?

Дал команду найти Марию Воробьеву.

И включил в сеть электрочайник.

Многие его коллеги предпочитали горячительные напитки, а Мортынова от них мутило, и его считали отшельником в прокуратуре. Когда прокурорские шли отмечать чей-то день рождения, присвоение очередного чина, рождение ребенка, а кто и внука, его оставляли дежурить за остальных, на что он не обижался: понимал, ему сподручнее и легче, чем другому отказаться от привычки выпить. И у него появлялось больше времени, которое он мог посвятить работе.

Вот и теперь, напившись чаю, зарылся в тома…

Через несколько дней Воробьева сидела в кабинете Мортынова.

– Воробьева Мария Дмитриевна… родилась в 1948 году в деревне Митюково Ферзиковского района Калужской области… замужем… работаю в ПО КТЗ в 16-м цехе слесарем-сборщиком…

«А почему сказали, что в психбольнице?»

Воробьева отвечала на вопросы:

– Аверина Николая Николаевича я знаю около двух лет. Познакомилась я с ним в 1991 году в нашем цехе. Наш цех расположен на территории 1‑й областной психиатрической больницы. Его приводили, как и некоторых других больных, работать в цех. Там я с ним познакомилась. Отношения между нами были нормальные. Ничего плохого о нем сказать не могу. Он добрый, отзывчивый.

«А зверь…»

Воробьева продолжала:

– Раньше я работала сестрой-хозяйкой, буфетчицей в этой же больнице. У меня имеется опыт общения с психически больными людьми. По моему мнению, Аверин тяжело болен психически. По его рассказам я знаю, что он слышит голоса. Он мне часто говорил, что жить он не будет и что он с собой что-нибудь сделает. Еще он говорил, что ему тяжело жить из-за этих голосов, которые он слышал постоянно.

«Снова голоса-голоса…»

– Примерно весной 1992 года его выписали из больницы. После выписки он мне иногда звонил, приезжал в Калугу. Встречались мы с ним у меня на работе.

– Ляшко Софью Владимировну знаете?

– Да. Несколько раз я с Авериным ходила в гости к Ляшко Софье Владимировне… Один раз он предлагал мне почитать книгу «Дьявол». Я отказывалась, но потом все-таки немного прочитала. Много я не поняла. Аверин постоянно говорил, что он брат Сатаны, что, когда умрет, будет в астральном мире вместе с Сатаной. Еще он говорил, что Сатана добрый. Я пыталась доказать ему, что все наоборот, но у меня ничего не вышло. Он ненавидел Бога. Своими планами со мной не делился. В последний раз в начале 1993 года, с того времени он мне и не звонил.

– Что знаете, было у Аверина ружье?

– Я у Аверина оружия не видела, и об оружии он ничего не говорил.

– А у Ляшко видели?

– Я у Ляшко не видела никаких ружей. Приходил ли Аверин без меня к Ляшко, не знаю. Он мне об этом ничего не говорил. В последний раз, когда я видела Аверина, он был угрюм, замкнут.

Допрос Воробьевой не прояснил появление ружья. Откуда оно взялось, оставалось загадкой.

«Снова вызвать Ляшко», – пометил Мортынов в бумагах.

3. Гравировка на ноже

Вернемся назад к 4 июня. Мортынову нужно было разобраться и с тем, кто сделал гравировку на ноже. Путаница с ружьем могла повториться и здесь, поэтому Мортынов искал граверов.

Вот в прокуратуру к Мортынову привели щупленькую шатенку.

Мортынов:

– Должен вас допросить… Сегодня 4 июня… 11 часов…

– Гусева Татьяна Ивановна… – говорила женщина, – родилась в 1953 году в селе Полагино Суворовского района Тульской области…

«В Суворовский район забрел Аверин, убегая из Оптиной».

Гусева продолжала:

– …работаю в объединении «Рембыттехника» гравером… Граверная мастерская расположена в магазине «Калуга». Вместе со мной работают Баева Антонина Александровна и Абельмазова Ольга Николаевна. Мы все вместе работаем в этой мастерской продолжительное время. И я, и мои напарницы неоднократно гравировали номера на ножах. Это случается довольно часто. Один раз, я точно помню, делала гравировку на лезвии ножа в виде трех цифр «6». Это было примерно два месяца назад. В марте-апреле 1993 года. Какой это был нож, я уже не помню и опознать его не смогу. Нож приносил мужчина, которого описать не могу, так как не запомнила его. Возраст примерно 40 лет. По существующему порядку на выполнение каждого заказа должна заполняться квитанция, но иногда это не делается, так как мал объем работы (гравировки) и очень маленькая стоимость заказа (если речь идет только о трех цифрах). Мне кажется, в тот раз, когда я делала гравировку на ноже «666», какую-либо квитанцию я не заполняла…

Магазин «Калуга»

Показания Аверина о месте нанесения трех «6» подтверждались.

Но все равно Мортынов попросил Гусеву:

– А нельзя ли позвать кого-нибудь из ваших напарниц…

– Сегодня Баева на работе…

Через час напротив Мортынова сидела Баева.

– Должен вас допросить… – вел протокол следователь. – 4 июня… 14 часов 30 минут…

– Баева Антонина Александровна… – отвечала толстушка в парике, – родилась в 1953 году в деревне Деревягино Мещовского района Калужской области… работаю в объединении «Рембыттехника» гравером… Моя мастерская находится в магазине «Калуга». Вместе со мной работает Гусева и Абельмазова. В нашу мастерскую часто обращаются граждане с просьбой сделать гравировку на ножах. В некоторых случаях это какие-либо дарственные надписи или еще что-то. Несколько месяцев назад, после того как по телевидению показали художественный фильм «Омэн», стали приходить разные люди, которые просили сделать гравировку на различных предметах. И на ножах в виде трех цифр «6». Я точно помню, что ко мне обращался какой-то мужчина, примерно до 40 лет, с просьбой сделать на лезвии гравировку «666». Какой был нож, я точно не помню. Опознать тот нож и мужчину не смогу, так как не запомнила их. Установить фамилию этого мужчины по квитанциям тоже нельзя, так как объем работ и цена были небольшие и квитанция не составлялась. Что обозначают три цифры «6», я у него не спрашивала…

Когда толстушка вышла, Мортынов задумался:

– Обе говорят, что делали гравировку… Так что было два заказчика… И еще один где-то ждет своего часа…

От последней мысли передернуло. Ему хватало одного Аверина, и второго такого же он в деле увидеть не хотел.

И сказал себе:

– Проехали… Кто-то делал один, а они уж запутались в заказах…

Мортынов мог поставить галочку: еще в одном вопросе разобрался.

Почти…

Задаваться вопросом о фильме «Омэн» не стал. Мало ли что по телевизору показывают. Сам смотрел его редко, да и то только новости. А окунаться в грязь, которая с некоторых пор хлынула с «голубых» экранов, не желал. Своей чернухи на работе хватало по горло.

4. Статья иеромонаха Тихона

Когда в руки Мортынову попала «Советская Россия» со статьей иеромонаха Тихона[15]15
    Митрополит Тихон (в миру Георгий Александрович Шевкунов; род. 2 июля 1958, Москва) – епископ Русской православной церкви; митрополит Псковский и Порховский; священноархимандрит и игумен Псково-Печерского монастыря. С 1995 по 2018 год был наместником Сретенского монастыря в городе Москве. Председатель Патриаршего совета по культуре.


[Закрыть] «Невидимая брань» с символичным подзаголовком «Взгляд на трагедию в Оптиной пустыни», пропустить ее не мог. Статью перепечатали из «Литературной России», которую Мортынов не покупал и не читал, а вот «Советская Россия» оказалась в поле его интересов.

Иеромонах писал о том, как к нему, когда он приезжал в Оптину, приходили молодые люди и спрашивали про земляка, который в Афганистане дважды чуть не погиб, потом поверил в Бога, но Церковь не признавал, а признал Дух, который им руководит…

Иеромонах Тихон

Мортынов читал:

«…недоумевали по поводу его страшной… жестокости… ничего не стоило избить человека, совершить насилие над девушкой… делалось с яростью…»

– Но фактов избиения не значится… – Мортынов догадался, о ком речь. – Только насилие…

Иеромонах Тихон тогда посоветовал отвести парня в Оптину и рассказать священнику…

Он писал:

«…и я предупредил, что в Церкви слишком хорошо известны подобные случаи и что кончаются они, как правило, либо страшным преступлением, либо самоубийством одержимого».

Мортынов отстранился от газеты:

– Да, совершилось страшное преступление: убито три монаха … А до самоубийства, о котором говорил Аверин, не дошло… Попал в СИЗО. А не попади, убил бы себя? Это еще вопрос.

Иеромонах писал:

«О монахах, убитых этим Пасхальным утром, напишут жития. Они пострадали, как страстотерпцы, как мученики, только за то, что были православными христианами… иноками…»

– Напишут жития… А мы чем занимаемся, вместо того чтобы сесть за жития?

Иеромонах:

«Дьявол всегда бывает посрамлен… две тысячи лет назад дьявол все сделал, чтобы убить Христа, но мнимая победа обернулась страшным и окончательным его поражением – Христос воскрес, победив смерть, и спас весь человеческий род…»

Вот с этим у Мортынова было тяжеловато…

Как это воскрес?

Спас человеческий род…

Его вбитое годами реалистическое мышление до такого не дотягивало…

Вернее, приземленное, прихваченное к «земле» цепями земное понимание не позволяло оторваться…

Еще тяжелее было ему уразуметь, что писал иеромонах дальше:

«…казалось бы, сатана торжествовал: он достиг своего, умертвив монахов. Но Промыслом Божиим ему было попущено ровно столько, чтобы три души очищенные и светлые предстали перед Божиим Престолом».

– А само убийство как? Возмездие, чем я занимаюсь…

Иеромонах писал о «семи столпах», семи подвигах, на которых будет утверждаться Оптинский монастырь.

Выходило: иноки Трофим и Ферапонт совершили подвиг?..

Отец Василий?..

У Мортынова понятие подвига касалось действий, когда идешь на смерть лицом к лицу… А тут?

Дальше читал, как шла служба, как потом разговлялись, как оборвался звон. Все сказанное Мортынову было известно.

Читал:

«…Вначале никто не понял истинного смысла происшедшего… Многие подумали, что монахи пострадали от оголенного электрокабеля…»

– Что-то новое… – невольно произнес Мортынов.

Читал, как сбежалась братия, как пытались спасти монахов, как уже мертвого перенесли в храм, как нашли шинель, меч, нож с надписями шестерок.

Иеромонах Тихон:

«У монахов с самого начала не оставалось сомнений, что совершено ритуальное убийство и что убийца – сатанист».

– Они словно хотели этого…

«По подозрению… задержан монастырский кочегар».

Подтверждением ритуальному убийству оказались покрытые головными уборами лица монахов…

Мортынов мало что в этом понимал.

Иеромонах писал, как стояли иноки в момент нападения, какое время выбрано, все это он подводил к ритуальности.

А для Мортынова было очевидно, что убийца выжидал удобный момент.

Иеромонах писал, как задержали Аверина, когда он спал, что рядом с обрезом изрубленная Библия… Внешнюю сторону события иеромонах Тихон знал досконально…

«Видимо, калужская милиция все выложила», – даже не посетовал Мортынов.

Он не противился тому, чтобы писали о трагедии в Оптиной. Но зачем спешить с оглаской? Ведь следствие не подошло к завершению, и любое сообщение уже воспринималось как достоверный и проверенный факт и влияло на ход расследования, навязывая озвученную версию и отметая любую другую. А у Аверина мог, мог оказаться подельник, в чем мало сомневался Мортынов.

И что тогда скажут осведомители, если он появится? Снова: ошибка вышла, как с кочегаром…

Дальше Мортынов насторожился. Иеромонах писал:

«После Афганистана он без сомнения убедился, что существует духовный мир, существует Бог и существует страшный противник Бога – сатана. Вернувшись в Россию, Николай стал читать книги Священного Писания и, по всей видимости, другую церковную литературу. Но нужно было еще и исполнять то, о чем было прочитано…»

Исполнять…

Дальше:

«…а для этого оставить прошлую жизнь, бороться со страстями и злом в себе».

А он не стал…

Не осилил…

Ждал, что поднесут на блюдечке…

И дальше звучало, как приговор:

«Одним из губительных качеств, привитых народу в течение многих лет кропотливой и смертоносной работы, без сомнения, является духовная слепота. Как величайшее сокровище передавали наши предки из поколения в поколение веру и знания о Боге, о законах духовного мира, который, хотим мы этого или не хотим, верим в него или не верим, самым решительным образом влияет на жизнь человека и судьбы целых народов».

Мортынов от правоты сказанных слов оцепенел…

Сложилось ощущение, что его просто обобрали, обокрали…

Сделав его светлым, просветленным, у кого все легко: вот построим новый мир, и все решится… А оказалось-то, вся скрытая глубина жития и оторвалась… Невольно вспомнились виденные им разрушенные, превращенные в мастерские и скотные дворы, церкви, та же в Волконском, где взрос Аверин; монастыри, ставшие больничками, домами отдыха, воинскими частями, даже тюрьмами.

Разрушенная церковь в Ульяново. Козельский район

Порушенная Россия предстала в ином облике…

И таким же ущербным, обделенным, оторванным от корней жизни, оказывался и этот смолящий одну папиросу за другой, самоуверенный, обозленный, непоколебимый в своей правоте, бывший афганец с «колючими» глазами…

«Что он видел каждый день, направляясь в школу? Идя в ДК на работу? Обезглавленную церковь… Где изливали душу его предки… – вспомнил Мортынов храм в Волконском. – Так что, мне бросить дело?.. – вдруг всколыхнулось в душе следователя. – Пусть его судит Божий суд… Но где он, Божий суд?.. А если он бросит дело, Аверин улизнет, снова заявится в Оптину… Натворит еще бед… И если и бросит, дело отдадут другому… Коллеге, которого не терзают подобные мысли… И он “честно”, дотошно исполнит следовательскую работу… Так что? Стоит ли бросать…»

Когда Мортынов пришел в себя, стал читать дальше, но вместо того, чтобы освободиться от этих мыслей, увязал в них еще глубже.

Читал:

«Нет ничего более ужасного и трагичного, как отвергнуть этот опыт, эти знания. Такое отвержение неминуемо выводит целые народы на гибельные пути катастроф, заблуждений, отчаяния и бесконечного ряда ошибок, расходует безвозвратно силы миллионов людей и обрекает на мучения целые поколения. Но порой встречаются столь явные случаи воздействия духовного мира на поведение людей, что их, при всем желании, психическими отклонениями не объяснишь…»

Стоп-стоп…

А что же тогда?..

Тихон:

«Отвлекусь немного, чтобы вспомнить по этому поводу еще один случай, рассказанный года два назад на страницах “Советской России”. В статье речь шла об убийстве школьниками в городе Чимкенте своей одноклассницы. Мальчики привели ее на берег реки, связали, нанесли несколько ран и собрали вытекшую кровь. Потом эту кровь они выпили, а тело спрятали… На вопрос, каковы были причины их… поступков… они рассказали, что долгое время занимались спиритизмом… вызыванием “духов умерших”… беседовали с “духами”… попадая в зависимость от “собеседников”… То, что это были не “души умерших”, а… бесы… мальчики могли не знать. По всей видимости, кроме человека, обучившего их примитивному спиритизму, о существовании духовного мира им никто не рассказывал. Через некоторое время мальчикам во время сеанса явился “мужчина в черном”, который приказал убить православную девочку и выпить ее кровь. Они не нашли в себе сил ослушаться… приказа… И закланная девочка, и ее сверстники-преступники явились жертвами бесов…»

Мортынова ударило в жар.

Прошиб пот.

«Не случилось ли в Оптиной подобное спиритизму?»

Долго приходил в себя. Потом продолжил чтение:

«Но вернемся к Аверину. Свой окончательный выбор он сделал, по всей видимости, на Пасху 1991 года. Тогда он совершил свое первое явное богоборческое преступление: в самый день Пасхи надругался над девушкой – им совершена попытка изнасилования».

Вообще, первый опыт всегда сопряжен с риском…

Порылся в бумагах:

– А, вот…

Нашел определение суда об освобождении Аверина от уголовной ответственности. Его привлекали за попытку изнасилования и направили на принудительное лечение.

– Здесь 7 апреля 1991 года в 23 часа… Точно, на Пасху…

Читал:

«Аверин был арестован, признан душевнобольным и провел в психиатрической больнице полгода. На нынешнем следствии он сказал, что именно с того момента решил отомстить Богу “за ту Пасху”, как выразился он сам».

Ну, это чересчур!

Хотя разумное зерно в словах Тихона имеется.

Дальше:

«Скоро дух, руководящий им, стал готовить его к самому главному, к тому, ради чего был избран Аверин: он требовал убийства монахов. “Почему именно монахов?” – спрашивали следователи на допросе. “Потому что монахи – главные враги сатаны”. “Если ты не сделаешь этого, мы проиграем войну”, – говорил ему бес. “Какую войну?” – задал вопрос следователь. “Войну между Богом и сатаной”».

Было такое…

У Мортынова возникала мысль: а вот сейчас не пойти ли к шефу и попросить отдать дело столь осведомленному иеромонаху Тихону – пусть расследует… Но то, с каким смехом воспримет эту идею шеф, отвлекло от подобной затеи.

Иеромонах:

«Неизвестно, действовал ли Аверин в одиночку или кто-то помогал и направлял его. Возможно, и то и другое. Во всяком случае, на допросе он сообщил, что в Киеве пытался наладить связь с сатанистами».

Мортынова давно одолевали сомнения: действовал ли Аверин один, и теперь они только обострились.

Тихон:

«Он раздобыл нож и меч. Возможно, ему дали люди, которые использовали его…»

Вот тут Тихон малость промахнулся: меч сделал в мастерской…

Тихон:

«В первый раз он пришел в Оптину с обрезом и ножом на Страстную неделю, в Великую Среду, в день, когда Церковь вспоминает предательство Иудой Спасителя. В душе его происходили борения… бес, руководящий им, принуждал его к убийству… стыдил, что медлит…»

Вспоминался хитрющий взгляд Аверина…

Тихон:

«Во второй раз он пришел в Оптину через день, в Великую Пятницу, когда вспоминались распятие и страдания Христа… в обитель… приехали дети… Аверин пробрался туда. Дети спали. Он ушел, не разбудив их. “Мне не нужны были дети, – сказал он на следствии, – мне нужны были только монахи”».

Ну, немного не так… Он просто не стал трогать девочек…

И все-таки: что, два раза приходил?
И только на третий его подвозили?

Второй слева отец Ипатий, справа от него отец Василий

Иеромонах писал, что Аверина подвезли на мотоцикле, что вряд ли мотоциклист не видел вооружение, не знал, что голос преследовал…

Иеромонах:

«…услышал колокольный звон… Два инока только что взошли на низкую надземную колокольню и начали благовест… Сатанист вонзил меч сначала в спину одного инока, потом другого. Покрыл их лица скуфьями и бросился бежать к скитским воротам, которые были, как он помнил, открыты. Но теперь они были заперты. У ворот столкнулся с отцом Василием. “Что случилось?” – спросил монах. “Что-то случилось…” – ответил Аверин. Отец Василий повернулся в сторону звонницы, и тогда Аверин со спины пронзил его мечом насквозь. Потом покрыл лицо мантией и клобуком…»

Читал как выдержки из дела…

Иеромонах:

«С чем столкнулась Россия, все мы в этих событиях?»

Да, с чем?

Убийством трех соотечественников.

Насилием над верой.

Метастазами былого…

Читал:

«Сатанизм, богоборчество и сознательное служение дьяволу с каждым днем усиливается…»

Вот оно что…

Читал:

«Нынешнее преступление, быть может, самый яркий пример этого, но вспомним события только двух последних месяцев: появление сатанинских знаков и надписей на стенах храмов в Москве и других городах России; расстрел неугасимой лампады в память Святым Кириллу и Мефодию…; …попытки убийства архимандрита Иннокентия в Иосифо-Волоцком монастыре[16]16
    «Василий Кукарев и Роман Мозолевский, оба ранее судимые за хулиганство, после освобождения в начале 1993 года были приняты в Иосифо-Волоцкий монастырь архимандритом Иннокентием и определены для прохождения послушания на кухню, первый – рабочим, второй – поваром. Уже через неделю отец Иннокентий просил Кукарева покинуть монастырь за интимную связь с поварихой монастыря. Мозолевскому, вступившемуся за приятеля, тоже было указано на дверь. В ночь на 1 апреля 1993 года оба бывших послушника проникли на территорию монастыря. Они связали телефонным проводом монаха-привратника, впустившего их в свою сторожку. Забрав ключи от помещений монастыря, они, как рассказал впоследствии привратник, ссылаясь на слова Мозолевского, “пошли убивать отца Иннокентия”, по пути похитив из иконной лавки 37 тыс. руб. На втором этаже игуменского корпуса… преступники нашли отца Иннокентия. Жестоко избив архимандрита, они его обокрали и связали, а затем приступили к разграблению монастырского имущества… Отец Иннокентий сумел развязаться и выпрыгнуть со второго этажа, сломав при этом пятку и поясничный позвонок. Несмотря на поднятую им тревогу, преступникам удалось скрыться… В декабре 1993 года Мозолевский был арестован. При обыске у него обнаружили обрезы карабина Мосина и охотничьего ружья и около 60 г марихуаны. Волоколамский горсуд приговорил Мозолевского к 8 годам лишения свободы. Кукарев же был арестован в декабре 1994 года в Йошкар-Оле». Дело об ограблении монастыря. Газета «Коммерсантъ», № 133 от 19 июля 1995 года.


[Закрыть]; …неистовая клевета и потоки злобы в адрес митрополита Иоанна… отца Иоанна Кронштадтского; распространение по всей стране… самого дикого сектантства…»

Мороз бежал по спине у Мортынова.

Иеромонах:

«Только слепой, а точнее, не желающий видеть, не поймет, что это сознательное обнажение человеческих душ для воздействия самых низменных страстей, что это не что иное, как сатанинские мистерии…

Иосифо-Волоцкий монастырь

Все это симптомы смертельной болезни, тем более опасной, что большая часть людей воспринимает проявление этого смертельного недуга как норму, а порой – как естественные и безобидные формы человеческой деятельности.

А криминальные эксцессы преподносят как плоды психических расстройств».

Плоды психических расстройств…

Обман…

И дело касается не только монастыря, а всего честного народа…

Иеромонах:

«Можно без труда предположить дальнейшее развитие событий по оптинскому делу: Аверина признают психически больным (а он и является таковым, если смотреть только с точки зрения психиатрии и игнорировать весь остальной опыт духовного познания), версию о возможном участии Аверина в сатанинской организации даже не будут серьезно проверять…»

Все и идет к психушке…

А версию о сатанистах разве я смогу осилить?..

Да и дадут ли…

Иеромонах:

«Государство, которое должно пресекать все проявления сатанизма и изуверства… в своем порыве к “демократии и плюрализму” пока остается… сообщником и гарантом безнаказанности самых губительных псевдодуховных, оккультных и гипнотических поверий – для того, чтобы убедиться в этом, достаточно включить телевизор…»

Да, эту помойку!

На этот раз захлопал в ладоши…

«…донести до людей всю меру опасности надвигающегося… мистического оккультного геноцида».

Вот оно как!

Голова у Мортынова раскалывалась, на душе творилось что-то невероятное… Его как будто обливали из ушата то горячей, то холодной водой…

Архимандрит Иннокентий

Он не стал дальше возиться с делом, сунул его в сейф, закрыл сейф на ключ и раньше обычного направился из прокуратуры домой.

– Какой счет? – спросил его при выходе вахтер.

– С чего ты взял?..

– А я слышу, хлопаете… Наши гол забили…

«Кому что… Одному футбол, а другому муки душевные…»

Дома Мортынов тоже не мог успокоиться, в нем бродило и кипело, не давая спать.

Утром он пришел к Еркову.

– Всю ночь работал? – посмотрел тот на синяки под глазами у следователя.

– Да пришлось, – положил на стол шефу газету.

– А что тут?

– Откровения иеромонаха…

– Что ты мне этих затворников?..

– Почитайте-почитайте…

– Ты лучше посмотри: в Москве скандал за скандалом… Республики отваливаются от Москвы… Теперь развалом грозит и России… А ты тут, монахов…

– Да развал и есть последствие…

– Слушай, не дури. – Ерков швырнул газету.

Мортынов поднял ее с пола. Сказать об отказе от дела язык не повернулся, как и сказать, что готов подать рапорт на увольнение…

Ведь окажется на улице…

Куда он потом?

К иеромонаху Тихону в помощники?

Возьмет ли он его, когда он ни «а», ни «б» в вере?..

Батюшка Амвросий похлопочет?

Но что-то он не отзывался.

Тогда торговать на рынке огурцами?

Подумал, покумекал и вернулся в кабинет.

Лязгнула дверца сейфа.