Текст книги "Убийство в Оптиной пустыни"

5. Опознание в Орлинке. Саботаж в монастыре

Среди свидетелей, кто видел Аверина, значились жители села Орлинка, к которым Аверин ворвался в дом, выстрелил в пол, его там накормили, угостили водочкой, дали одежду, отсюда он ушел в Калугу.

Мост через Оку

Утром 10 июня автозак отъехал от следственного изолятора в Калуге и взял курс на юг, в Козельский район. В нем везли особо опасного преступника, автозак сопровождала прокурорская «Волга», в которой на пассажирском сиденье сидел следователь Мортынов, а сзади шел УАЗ с милиционерами.

Вот машины проехали по мосту Оку…

Мортынов представлял, как сюда добирался Аверин, шел по лесу, заходил в кинутые деревни, спал в стогу, доехал на автобусе, как потом шел отсюда, избегая посты, по полям, заблудился, проходил деревни и не провалился ни в яму, не утоп в болоте, на него не упало дерево, разве что осталось несколько царапин и синяков.

«А ведь мог сгинуть…»

И тогда бы не ехал он сейчас в Орлинку.

Заехали в Сосенский в отделение милиции, где на заднее сиденье «Волги» сели двое лысоватых молодых людей.

– Вы побудете статистами… – сказал Мортынов. – Лучше вас взять в поселке, там ведь не найдешь…

– Да, нас предупредили…

На опушке при повороте к деревне дорогу перегородил мотоциклист:

– Старший оперуполномоченный Соснин.

– А я уж подумал, отбивать будут… – испугался Мортынов.

– За мной, – махнул Соснин.

Автозак заурчал за мотоциклом к дому на окраине.

Следом «Волга» с УАЗом.

На крыльце гостей ждали дед и бабуля.

Мортынов вылез из «Волги»:

– Вы уж извините, но снова к вам…

Прошел за бабулей в горницу, где у окна сидели мужчина и женщина.

Соснин пояснил:

– Это все понятые…

– Понятно, а статистов мы захватили в Сосенском… Так, теперь прошу вас… – Мортынов оглядел хозяев дома. – Идите в соседнюю комнату. И не выходите. Когда я позову, тот, кого позвал, зайдет. И я задам вопросы…

– Хорошо…

Вот молодые люди прошли в центр и стали у скамьи.

Мортынов вышел на крыльцо:

– Заводите, – махнул конвою.

Дверца будки открылась, из нее спрыгнул на землю Аверин. Его пристегнул к себе милиционер, и уже трое милиционеров повели его в дом. Аверин шел и оглядывался вокруг, смотрел на лес, на дорогу, на домик и качал головой. Видимо, не раз мелькнула в голове мысль: бежать бы…

В комнате Мортынов ему сказал:

– Вот молодые люди. Предлагаю выбрать любое место, хочешь с краю, хочешь между ними…

Аверина отстегнули, он встал между статистами.

Отец Мелхиседе

Мортынов прошел к двери в соседнюю комнату, приоткрыл:

– Марченко Пелагея Павловна…

Когда бабуля зашла, то охнула…

Мортынов:

– Без эмоций… Опознаете ли вы кого из стоящих?

Марченко:

– А як же. Этить, – показала на Аверина.

– А кто он?

– Утром ворвался к нам в хату с обрезом… И в пол пульнул…

– А по каким признакам опознаете?

– Да як же, лысай… Тольки он тогда был с бородкой, а сейчас без…

Мортынов обратился к Аверину:

– Вы узнаете бабушку?

– Ну прям, бабушку, – повела плечами Марченко.

– Пелагею Павловну…

– Узнаю. Она была дома, когда я к ним ввалился…

Заполнив протокол и дав всем расписаться, Мортынов попросил бабулю побыть на улице и сказал Аверину снова встать рядом с молодыми людьми.

На этот раз Аверин встал с левого края.

Когда пригласили Марченко Василия Петровича, он тоже с ходу показал на стоящего слева Аверина.

И рассказал, как тот ворвался в дом…

Аверин подвердил показания Марченко.

Поблагодарив хозяев, Мортынов дал команду:

– В монастырь…

Нужно было еще предъявить Аверина отцу Силуану…

Аверина снова пристегнули к милиционеру и повели в автозак.

Подъехав к монастырю, машины остановились.

Мортынов вылез из «Волги» и подошел к воротам:

– Брат, нам нужен отец Силуан… – обратился к дежурному послушнику.

– А, счас. – Тот скрылся на территории монастыря.

Пока искали монаха, около автозака собрались паломники и монахи. Они словно почувствовали, кого привезли. Кто негодовал, кто молился, кто стучал в будку автозака:

– Убивец! А-ну, вылазь…

Из будки сначала что-то раздалось невнятное, а когда в ответ удары в будку усилились, там сделалось тихо-тихо.

Конвойные выскочили из автозака:

– А ну, разойдись!

Монахи и послушники урча отошли.

– Да где ж Силуан? – метался Мортынов, и, видя, что вахтер не возвращается, сам вошел в монастырь.

Нашел игумена.

– Отец Мелхиседек… Нужно показать Аверина Гаджикасимову Олег Юсуф-оглы… Он же видел человека в шинели…

Игумен воспротивился:

– При всем желании. Но это невозможно…

– Почему?

– Он болен…

– Неужели так тяжело?

– Да, не может покинуть постель…

Из-за ворот заревела сирена.

– Хорошо… Я позже приеду, и мы проведем опознание по фотографиям… – предчувствуя что-то недоброе, Мортынов кинулся к выходу.

Выбегая из ворот, увидел, как толпа паломников и монахов вплотную подступила к автозаку и раскачивала его, грозя перевернуть, а милиционеры с порожков УАЗа махали пистолетами и кричали:

– Отойти!

– Буду считать нападением…

В автозаке закрылись конвойные…

Ревела сирена…

Мортынов прыгнул в «Волгу» и махнул рукой: сматываемся…

«Автозак» хотел рвануть с места, но проворные паломники и кто-то из монахов перегородили ему путь, тогда он с ревом сдал назад, развернулся, накренившись набок и чудом не перевернувшись, на полянке, и газанул по проселку. Следом рванул УАЗ с грозящими из дверц пистолетами милиционерами, за ними «Волга» с бледным, как простыня, Мортыновым.

Вслед летело:

– Банда!

Мелхиседек наблюдал за происходящим из ворот и хватался от смеха за живот.

В Калуге Мортынов сразу доложил Еркову:

– …Чудом самосуда избежали…

Ерков почему-то вздохнул.

«По нему лучше судили бы Аверина монахи своим судом, – понял вздох шефа Мортынов. – А обо мне-то он и не подумал».

И в уголовном деле появилась справка:

«…Опознание гражданином Гаджикасимовым гр-на Аверина не проводилось в связи с тем, что гр-н Гаджикасимов в настоящее время болен и служители монастыря отказались допустить работников прокуратуры и… милиции к больному, сославшись на то, что последний не в силах покинуть монастырь.

Опознание гр-на Аверина гр-ном Гаджикасимовым будет проведено позднее по фотографиям».

Мортынов снова попытался провести опознание Гаджикасимовым 16 июня. На этот раз решил не рисковать и поехал без Аверина, но удача снова не посетила следователя.

Монах Силуан

И в деле появилась новая справка:

«…16 июня 1993 года был осуществлен выезд в Козельск… с целью проведения опознания по фотографиям гр-ном Гаджикасимовым (монах Силуан) гр-на Аверина. Однако следственное действие проведено не было в связи с тем, что я не был допущен к Гаджикасимову служителями монастыря, сославшимися на тяжелую болезнь опознающего. Опознание будет проведено после улучшения состояния Гаджикасимова…»

Монахи не желали связываться с властями, для них важнее было молиться и молиться, а там боженька сам все управит.

Но Мортынов не сдавался… Снова выехал в Козельск, и 29 июля в деле появилась очередная справка:

«28 июля 1993 года был произведен выезд в Козельск с целью проведения следственных действий… Во время бесед со служителями монастыря стало известно, что комендант монастыря монах Силуан (Гаджикасимов) находится на излечении в одной из больниц г. Москвы. Какой-либо информации о том, в какой больнице находится… и когда он вернется в монастырь, получено не было…»

Монах Силуан уклонялся от встречи со следователем, а может, его прятали, и это наводило на разные мысли: не причастен ли он или кто-то из обители к трагедии в Оптиной.

Часть седьмая
Дел непочатый край

1. Осмотры 15 июня 1993 года

Между поездками в Козельск Мортынов работал в Калуге.

В его кабинете сидело двое студентов юридического факультета – юноша и девушка, которых послали в прокуратуру на практику, и их использовали здесь в качестве понятых. Будущие юристы воочию познавали то, с чем пришлось бы столкнуться в практической работе.

Мортынов порылся в углу среди сваленных мешков, обрубков труб, коробок, связок книг, всякой изъятой с мест преступления всячиной и вытащил завязанный сверток:

– Вот, «Одежда Татарникова», – прочитал на бирке.

Отвязал бирку со свертка, отмотал веревку и вывалил на стол черные платья, рубашку. На столешницу хлопнулся ремень.

Спросил студентов:

– У кого хороший почерк?

– У Алены, – ответил студент. – Она круглая отличница.

Мортынов сказал студентке:

– Алена, я буду говорить, а вы пишите.

– Да, конечно. – Девушка послушно подсела к столу и под диктовку принялась писать.

Мортынов поднял рубашку:

– …безрукавка… черного цвета из сукна… с накладным карманом… на семи пуговицах… Размеры пуговиц… – Достал из стола раскладную линейку, померил: – Два сантиметра. Длина безрукавки 80 сантиметров, – мерил, – ширина сорок пять… нижняя часть сзади обильно пропитана веществом, похожим на кровь…

Студентка ойкнула, а студент попросил:

– Покажьте…

– Вот… – развернул шире безрукавку, положил. Поднял платье: – Подрясник из полушерстяной ткани… Воротник типа «стойка»… Высота подрясника 139 сантиметров, ширина в плечах 46,5 сантиметра. Длина рукавов 68 сантиметров… В 66 сантиметрах от ворота поперечное повреждение линейной формы длиной 4,5 сантиметра…

– От чего дырка? – спросил студент.

Мортынов:

– От ножа…

– Ой, – снова ойкнула студентка.

Мортынов:

– Нижняя часть обильно пропитана подсохшей кровью…

Положил подрясник, взял другое черное платье:

– Ряса… повреждение… низ задней части рясы обильно пропитан веществом, похожим на кровь…

– Значит, стекала, – тихо произнесла студентка.

– Лилась, – произнес Мортынов.

– За что ж их так? – снова прозвучал голосок студентки.

Мортынов задумался, а потом проговорил:

– За веру…

– Мученик, – тихо-тихо произнесла Алена в возникшей абсолютной тишине.

Мортынов как прозрел:

– Да, му-че-ник…

Он вспомнил рассказ брата погибшего про инока Трофима, как тот шел к вере, был помощником машиниста, солдатом, рыбаком, скотником, фотографом, сапожником, путешественником, строителем, послушником при храме.

Помолчал.

Потом описывал ремень.

Студентка молча писала.

Затем Мортынов вывалил на стол содержимое другого пакета. Осматривали вещи, изъятые с места осмотра.

Студентка неслышно швыркала носом и писала под диктовку:

«Шинель солдатская без знаков отличия… На кармане имеется надпись, выполненная травлением, белого цвета: “Тухбатуллин НЮ 8133888”. Над этой надписью имеется надпись, сделанная красителем синего цвета: “Иордания”. При осмотре шинели пятен, похожих на пятна крови, обнаружено не было… сумка матерчатая… материала типа вельвет… сумка хозяйственная… из синтетического материала синего цвета… кепка из вельвета… не имеет козырька…»

Студент спросил:

– Чьи это вещи?

– Убийцы… – ответил Мортынов и посмотрел на студентку: она плачет, но вроде нет.

Нашел в углу длинный сверток, снял бирку, развернул.

На свету заблестели лезвия ножа и тесака.

– Нож… – поднял клинок, – по типу кинжалов… общая длина 301 миллиметр… длина клинка 188 миллиметров… на клинке клеймо в виде трех «6»… – Положил, взял тесак: – Нож, изготовленный по типу мечей… длина 628 мм… длина клинка меча 400 мм… На клинке надпись: «Сатана 666»… рукоятка покрыта клейкой лентой…

– Как у римского легионера! – воскликнул студент.

Мортынов поднял с пола коробку и вывалил на стол патроны.

– Откуда это? – спросил студент.

– А он пострелять успел.

– Убил? – перехватило дыхание у Алены.

– Нет, здесь обошлось, – сказал Мортынов.

Мортынов вытащил из шкафа оружие:

– Обрез двухствольного охотничьего ружья 16-го калибра… ударные механизмы… цевье с защелкой рычажного типа… на месте среза выжженная надпись «666»…

Студентка писала через силу.

Дальше Мортынов держал в руке железку:

– …метательная звездочка, изготовленная в виде шестилучевой звезды….

– Ею тоже убивают? – спросил студент.

– Еще как!

Мортынов взял толстенную книгу без обложки:

– Остатки книги «Библия» представляют собой прошитые заводским способом листы с печатным текстом… имеются листы с 801 по 1376…

Ручка в руке девушки тряслась.

Потом осмотрели листок из тетрадки с текстом…

«Прощай, надежда… Безвозвратно для меня все доброе погибло. Зло, лишь ты моим отныне благом будь. Благодаря тебе… я властвую над миром… полмира, может быть, покорным станет власти Сатаны…»

Когда студенты расписались в протоколах осмотра, девушка вдруг не сдержалась и расплакалась.

– Что ты? – хотел успокоить Мортынов.

– Да я, да я…

– У нее деда-священника расстреляли в тридцать седьмом, – сказал студент.

Когда Мортынов предложил:

– Приходите еще…

Студентка спросила:

– Можно, я не буду?.. Я не могу…

«Впечатлительная».

Хотел позвать Грищенко, чтобы та рассказала Алене, как сама переживала первые впечатления, но подумал: такая прокуренная только еще больше отпугнет.

И лишь проговорил:

– Вы успокойтесь… Работа у юриста не сладкая…

– Да, да, – утирала слезы девушка.

– Все пройдет. Я тоже, когда первый раз выехал на труп, в обморок упал…

Студентка закачалась.

Когда практиканты ушли, Мортынов продолжил разбирать бумаги.

«Заключение…

На месте преступления обнаружен нож… Дома изъята пластина…

Представленный на экспертизу нож является изделием кустарного производства, изготовлен с помощью обработки на наждаке и напильником, и сверлением. Нож изготовлен из металлической пластины, идентичной пластине, изъятой в доме Аверина…»

– Все четко… Из пластины сделал нож…

Вина Аверина подкреплялась многочисленными доказательствами.

2. Вместо отсидки в психушку

Вот собрали документы об уголовном прошлом Аверина.

В справке из милицейского информационного центра значилось:

«9.04.91 арест. по ст. 15, 117 ч. 3 УК Козельским РОВД.

21.08.91 направлен на принудительное лечение в психбольницу общего типа».

Мортынов кинул листок в том дела:

– Коротко и ясно: привлечен, но увернулся от колонии.

Вот что суд решил в 1991 году:

«Определение

21 августа 1991 года г. Козельск

Козельский районный народный суд Калужской области в составе председательствующего Курьяновой, народных заседателей Крутецкая, Михайлова», – читал Мортынов.

Подумал: «Одни женщины. Хорошо это или плохо?»

Читал:

«…прокурора Ахалова… участием адвокатов Морозова, Москви…»

Мортынов: «Москвин был при допросе Карташова. Вот хорёк, и промолчал! А ведь был в курсе событий и мог подговорить Аверина. Но как, на допросе Аверина были другие адвокаты. Хотя они одна шайка-лейка…»

Читал: «…в закрытом заседании…

Установил:

…7 апреля 1991 г. около 23 час. Митронов и Аверин, находясь в состоянии алкогольного опьянения, проникли в дом Ефимовой… в с. Волконское… Аверин с целью совершения насильственного полового акта повалил Ефимову на пол, обнажил ей половые… разделся сам… зажимал ей рот… подавляя ее сопротивление… Митронов разделся сам… помогал подавлять сопротивление… раздвигал ей ноги… Заставили Ефимову раздеться… Митронов лег на кровать… Заставили Ефимову лечь на него… Сверху лег Аверин… Совершить половой акт с Ефимовой Аверин не смог по физиологической причине…»

Мортынов: «Подпили ребятки на Пасху. Вот вам и добрый, верящий в Бога, а может, уже и в Сатану…»

Читал:

«На стадии предварительного следствия Аверин был на амбулаторной судебной психиатрической экспертизе, которая установила, что Аверин общественно опасные деяния совершал в состоянии невменяемости и нуждается в принудительном лечении в психиатрической больнице с обычным наблюдением…

Определил:

Освободить Аверина… от уголовной ответственности… деяние… предусмотренного ст. 15, 117 ч. 3 УК РСФСР, как совершенное в состоянии невменяемости…

Применить к Аверину… принудительное лечение…»

Мортынов вложил определение суда в том:

– Проторенной дорожкой бежит…

Взял в руки и третью бумажку:

«Определение

30 января 1992 г. г. Калуга

Октябрьский районный суд г. Калуги в составе председательствующего Голубковой… народных заседателей Зубакова, Тутова… прокурора Загвозненко… рассмотрев представление главного психиатра управления здравоохранения от 8 января 1992 года…

Главный психиатр обратился в суд с представлением о прекращении принудительного лечения в отношении Аверина в связи с улучшением его психического состояния…

…Аверин страдает хроническим психическим заболеванием в виде шизофрении… улучшение… выражается в длительном периоде ровного настроения… упорядоченного поведения… установкой на труд… отсутствие бреда, галлюцинаций… социальная опасность Аверина значительно уменьшилась…

Определил:

…прекратить в отношении Аверина… принудительное лечение, заменив его на лечение в психиатрической больнице на общих основаниях…»

– «…ровное настроение», «упорядоченное поведение», «установка на труд», «социальная опасность уменьшилась», – полетели в голове Мортынова фразы, – с ровным настроением сделал ножи… с упорядочным поведением с оружием поехал в Оптину… с установкой на труд решил зарезать… с уменьшенной социальной опасностью отправил на тот свет трех человек… За такое «лечение» головы снимать надо!

Он встал и машинально полез в карман, где обычно хранил пачку папирос для Аверина, но ее не оказалось.

– С такими судьями и психиатрами далеко уедешь!

3. Допрос психиатра. Представление в департамент

Утром 16 июня 1993 года Мортынов на прокурорской «Волге» выехал в Козельск, где его ждали свидетели. Знакомая до мелочей дорога набила оскомину, и он кемарил.

Лишь какими-то проблесками в сознании мелькало: где-то здесь пробирался афганец-насильник, психически больной. Ему не давали покоя мысли о той легкости, с какой Аверин ушел от уголовной ответственности и от принудительного лечения.

Въезд в Козельск

Когда показался Козельск, Мортынов сказал водителю:

– В больницу…

– А может, сначала в гостиницу, устроитесь?..

– Нет, мне нужен психиатр….

– Вам что, плохо?.. – не договорил водитель, испугавшись, но сразу догадался, в чем дело: – А, понял-понял, по убивцу… Косит небось…

Мортынову освободили кабинет главврача, и он уединился с полной, с прилизанными волосами и сеткой морщин на лице врачихой. Она словно ждала этой встречи и легко отвечала:

– Гусева Нина Григорьевна… родилась в 1938 году в Смоленске… работаю в Козельском РТМО врачом-психиатром… проживаю в Козельске…

Мортынов записал и посмотрел на часы: 12.00.

Гусева продолжала:

– …Аверин… состоит на учете в Козельском РТМО с февраля 1992 года после того, как совершил преступление и был признан невменяемым и по определению суда находился на принудительном лечении в 1‑й Калужской областной больнице. На лечении… с августа 1991 года по февраль 1992 года. После выписки из больницы ему была установлена 2-я группа инвалидности.

Еще и инвалидность заполучил.

Козельская райбольница

Гусева:

– После лечения в больнице никакой симптоматики у Аверина не было.

«Выходит, здоров».

Гусева:

– Ему был назначен только один, самый легкий, препарат… Первое время после выписки часто являлся ко мне… Затем по назначенным дням. Ни одну явку не пропустил… В трезвом виде вел себя как нормальный человек… За ним присматривала фельдшер… В пьяном виде рассказывал, что он приверженец Сатаны, агитировал всех стать на его сторону.

– И у вас это не вызвало опасений?

– Да нет… Знаю, что последнюю неделю перед Пасхой Аверин регулярно употреблял спиртные напитки.

– Выходит, алкоголик…

– Ну, как вам сказать, – заглянула в карточку больного. – «Диагноз: шизофрения тубообразная, галлюцинаторно-параноидный синдром».

У Мортынова сдавило голову от названий.

Гусева:

– Во время всех явок ко мне спокоен, вежлив… Об убийстве я узнала от сотрудников милиции. Из родственников Аверина у меня на учете состоял его двоюродный брат с психопатией, с алкоголизацией личности…

Допрос вместо того, чтобы что-то определить, только растарабанил мысли Мортынова.

Как у психиатров легко: выздоровел… Нет симптоматики… Спокоен… Вежлив… А приехал в монастырь и трех зарезал…

В голове кипело…

Нужно же что-то делать…

Предпринимать…

Если такие Аверины с «никакой симптоматикой» ходят-бродят по улицам, как жить простым людям?

И зрело представление на врачей.

Забегая вперед, скажем, что через месяц с небольшим, 22 июля 1993 года следователь Мортынов направил в департамент здравоохранения Калужской области представление:

«…В моем производстве находится уголовное дело по факту умышленного убийства трех священнослужителей… В совершении данного преступления обвиняется гр-н Аверин… житель д. Волконск… В ходе предварительного следствия установлено… В 1991 году гр-н Аверин… привлекался за хулиганство и покушение на изнасилование. В ходе проведения предварительного следствия он был признан невменяемым и по определению Козельского районного народного суда Калужской области направлен на принудительное лечение в Калужскую областную психиатрическую больницу № 1, где находился на лечении с августа 1991 года по февраль 1992 года.

После выписки из больницы Аверин нигде не работал, занимался коммерческой деятельностью. В период с августа 1992 года по апрель 1993 года он изготовил из украденного им же охотничьего ружья обрез, выточил самодельный меч. 13, 15 и 18 апреля 1993 года, имея при себе обрез охотничьего ружья, патроны к нему, самодельный меч, нож типа кинжал и метательную звездочку, имея умысел на убийство священнослужителей, он проникал на территорию монастыря “Свято-Введенская Оптина пустынь” г. Козельска. 18 апреля 1993 года около 6 часов на территории монастыря он совершил умышленное убийство трех священнослужителей. С места преступления Аверин скрылся.

На основании вышеизложенного… прошу рассмотреть настоящее представление, назначить и провести служебную проверку с целью установления правильности лечения и правомерности освобождения от применения мер медицинского характера в отношении гр-на Аверина.

О принятых мерах прошу сообщить в адрес прокуратуры Калужской области.

Следователь…»

Напечатал с ожесточением.

Мортынов надеялся, что всплывут недостатки при установлении диагноза Аверина и его лечения, и это сможет повлиять на привлечение его к ответственности по делу об убийстве трех монахов. А может, и сделают вывод: здоров Аверин, от чего захватывало дух, и «невменяемость» оказывалась не чем иным, как хитрой отмазкой.