Текст книги "Большая чи(с)тка"

«Вдали от гадких соблазнов лёгкой наживы, расставшись с пьяной компанией расхитителей золота, Григорий Маленьев зажил по-человечески. На работе поладил с начальством, с товарищами. Среди новых знакомых не оказалось пьющих: здесь бешеные деньги не лезли сами в карман и пьянство сулило не одно медленное и на первых порах мало ощутимое моральное падение, но и быстрое материальное крушение».

Чтобы полностью заретушировать в сознании читателя прошлые прегрешения Григория, автор несколько жульнически отправляет его после работы домой по берегу зимней реки, из полыньи которой он спасает мальчика и местного милиционера. С последним у Григория завязалась крепкая мужская дружба. Совершённый подвиг, геройское фронтовое прошлое, чистосердечное раскаяние позволили ограничить наказание Григорию условным сроком. Интересно, что реальный срок заключения за спекуляцию получает Совина, про которую автор не забыл. Подобный писательский волюнтаризм ещё раз свидетельствует о том, что наказание, определение степени виновности в подобной ситуации не может не быть субъективным. Несмотря на авторские подсказки, правильные идеологические вводные, у читателя возникало ощущение, что даже сети правосудия не позволяют выловить, поднять на поверхность всех «заслуживающих наказание».

Вторая причина ухода в тень критической кампании объяснялась как конкретной исторической ситуацией тех дней, так и личностными качествами самого автора. У большинства наших современников сложилось представление о безраздельном правлении Хрущёва после XX съезда партии, которое было ещё более упрочено разгромом антипартийной группировки Маленкова, Кагановича, Молотова в следующем, 1957, году. Это достаточно поверхностный взгляд на ту эпоху. В реальности же в партийной верхушке в это время шёл активный процесс сегментации, размежевания на настоящие группы и группировки в отличие от ситуативного союза стареющих партийных бонз Маленкова, Молотова, Кагановича. Именно с этого времени внешняя и внутренняя политика страны определяется балансом интересов различных групп и кланов.

Издание «Жёлтого металла» в силу заведомой скандальности содержания не могло состояться без помощи одной из подобных групп. Её же активностью можно объяснить вывод из-под готовящегося шквального критического огня автора и тех лиц, чьими стараниями роман увидел свет. Интересно наблюдать за тем, как вращающиеся шестерни партийного аппарата готовились перемолоть автора порочной книги. Рычагом, запустившим механизм, безусловно, являлась знакомая нам анонимная публикация в «Крокодиле». Отреагировал на «заметку в юмористическом журнале» П. Н. Поспелов – один из секретарей ЦК КПСС, относящийся к условно «либеральному» крылу в партии. Именно Поспелов в 1955 году возглавил комиссию, выводы которой были озвучены в известном антисталинском докладе на XX съезде партии. Он отправляет письменный запрос с указанием на страницы романа, содержащие особую крамолу, заведующему отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам Ф. В. Константинову. Интересно, что запрос Поспелова «огибает» законный адресат документа – заведующего отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС по РСФСР. Им, в свою очередь, руководил В. П. Московский, бывший главный редактор «Красной звезды», сохранивший связи с силовым блоком, который традиционно считался выразителем отчётливо патриотических взглядов в советской номенклатуре. Поэтому Московский мог как минимум «затереть запрос», отделавшись формальной отпиской.

Обращение к Константинову запустило процесс написания отчётов и служебных записок со стороны тех, кто пропустил текст и не проконтролировал само издание. Редактор романа Г. А. Прусова в своей докладной записке делала упор на то, что Иванов – «чрезвычайно трудный и упрямый автор». Себе в заслугу редактор ставит то, что она сумела, несмотря на сохранившиеся в издании недостатки, исправить наиболее вопиющие огрехи, связанные с освещением в романе национального вопроса: «После доработки книги была усилена положительная сторона: доработаны образы Серго, Нелли, следователя Нестерова, семьи Кацманов, были вновь написаны большие куски текста, появились новые положительные персонажи – милиционер Абашидзе, Алексей Зиморев, профессор, рабочий на приисках, разоблачивший преступников, и другие». Пру-сова вновь ссылается на сложный характер Иванова, не позволившего довести рукопись до необходимых стандартов: «Автор принял многие наши замечания, в некоторых же вопросах он с нами не согласился».

Откликнулось на партийный запрос и руководство издательства. Директор «Молодой гвардии» И. Я. Васильев сослался на обман со стороны Иванова:

«Автор рукописи “Жёлтый металл” В. Иванов 15 мая 1954 г. обратился в издательство с заявкой на новый роман. В заявке было сказано, что в новом романе автор намеревается рассказать о той борьбе, которую ведёт советская милиция против преступников. По жанру роман был задуман как приключенческий. Редакция художественной литературы приняла предложение автора».

Но коварный писатель под видом приключенческого романа, подсунул текст, в котором: «Неправильно освещались многие важные стороны жизни советского общества, вопросы национальной политики. В рукописи были широко выведены преступники и отсутствовали положительные персонажи. Много возражений вызывал язык повести, пересыщенный вульгаризмами, циничными выражениями и т. п.».

Из текста письма следует, что автору настоятельно рекомендовалось изменить расстановку действующих лиц, исправить дисбаланс в изображении национальностей героев. Именно так в романе появилась многострадальная семья Кацманов и хороший милиционер Абашидзе. Как и Прусова, директор издательства сетует на сложный характер Иванова, упорно отстаивавшего исходный текст. Из цитируемых документов становится понятным, что «Жёлтый металл» для Иванова действительно не просто очередной «приключенческий роман». В нём заложено и озвучено то, что по-настоящему думал и понимал писатель. Иванов вступает в игру: снимает одни рискованные сцены, перенося их в другие части романа, изъятые во время редактуры места чудесным образом воскресают в тексте после корректуры. Упорство автора в конечном счёте побеждает. Привнесённые изменения в основном являлись косметическими, не затрагивающими основной посыл книги.

Вопрос о выходе крамольной книги рассматривался на Бюро ЦК ВЛКСМ, так как издательство «Молодая гвардия» ведомственно принадлежало комсомолу. Руководящие комсомольцы произнесли много грозных слов, в результате которых никто практически не пострадал. По старой доброй традиции была снята с работы редактор Прусова. На этом репрессии и закончились. Это не должно удивлять, так как именно в комсомольской верхушке находились явные и тайные сторонники писателя. Провалилась также попытка запустить волну общественного осуждения. По инициативе того же Поспелова предполагалось опубликовать в журнале «Дружба народов» развёрнутый критический материал. Но А. Сурков, сменивший на посту главного редактора Б. Лавренёва, фактически отказался дать материалу ход, сославшись на необходимость детально изучить проблему. Были отбиты ещё несколько более поздних попыток публичного осуждения романа и его автора.

Конечно, без высокого покровительства Иванову было бы трудно как отвести от себя обвинения в идеологической диверсии, оставаясь всего лишь «литературным хулиганом, допустившим грубые ошибки», так и сохраниться в профессии вообще. Благодаря этому мы можем читать его великолепную «Русь изначальную» – один из шедевров русской исторической прозы.

С другой стороны, стоит пожалеть о несостоявшейся публичной кампании вокруг «Жёлтого металла». Проблемы, поднятые в романе, на порядок серьёзнее и актуальнее унылой борьбы новаторов и консерваторов в романе Дудинцева или гимназических страданий водянистых героев «Доктора Живаго», по поводу которых гремела пресса, метались идеологические молнии, шли читательские обсуждения по всей стране. В грубоватом и, признаемся, неуклюже скроенном романе, содержались настоящая актуальность и подлинная злободневность. Но неудобный роман предпочли не заметить, снисходительно аттестовав его как литературный ляп переходного времени, который проще не заметить.