Текст книги "40 лет среди индейцев. Пещерный лев"

Глава 7 Хо Пита Вамбли

Дивлюсь я на небо та й думку гадаю:

Чому я не сокіл, чому не літаю,

Чому мені, Боже, Ти крилець не дав? —

Я б землю покинув і в небо злітав!

Тарас Григорович Шевченко

Как я уже писал, на пау вау 92 я познакомился с настоящим индейцем из племени черноногих Скай Хоком, который приехал к нам в лагерь и провёл церемонию Инипи.

Я попытался тщательно запомнить, как он это делает, и по возвращении в Киев рассказал обо всём Собаке. Тот сразу же загорелся провести Инипи своими силами, и, выбрав подходящий день, мы рано утром отправились в близлежащий лес.

Как и полагается, мы сутки ничего не ели, а работы предстояло много – нужно было нарубить и ошкурить шесты для типи, натаскать дров и принести в рюкзаках камней с железнодорожной насыпи, находящейся примерно в полукилометре от места нашей стоянки. К вечеру всё было готово, и мы постарались сделать всё в точности так, как это делал Скай Хок.

Мы выкурили свои трубки и произнесли слова молитвы Великой Тайне, прося указать нам путь, чтобы мы нашли Красную Дорогу и стали хорошими людьми. Во время церемонии я спел индейскую песню Скай Хока: «Хо, Пита Вамбли». Слова «Пита» и «Вамбли» значили одно и то же – «орёл», только первое по-черноноговски, а второе на языке лакота. Видимо, Скай Хок придумал эту песню сам.

После обряда мы поставили типи, поужинали, чем Великий Дух послал, и я в скором времени отключился – очень устал за день. Собака продолжал сидеть и смотреть в костёр, подбрасывая дрова и думая свои думы.

Утром, ещё до рассвета, я проснулся. Костёр уже догорал, Собака собирался ложиться спать – он бодрствовал всю ночь.

– Ну как, – спросил он меня, – видел что-нибудь во сне?

– Нет, ничего интересного, обычные сны, – сказал я.

– Наруби тогда дров, а я спать, – сказал Собака, завернулся в одеяло и тут же уснул.

Собака с Василисой, Валерка Ходоок и я после очередного Инипи

Я некоторое время ворошил оставшиеся угли, а когда они прогорели – собрался выйти наружу и поискать дрова. Но что-то меня удержало, какая-то мысль, что может быть не нужно идти за дровами, а стоит поискать в типи, может за пологом что-то осталось – иногда мы придавливали край полога поленьями. Пошарив по сторонам, я и вправду нашёл несколько колотых поленьев. Настрогал из одного лучин и вскоре развёл на углях небольшой костёр.

Я сидел на «хозяйском месте», прямо напротив входа, обращённого строго на Восток и смотрел, как разгорается костёр, и струйка дыма поднимается вверх и выходит через дымовое отверстие. И тут, как будто бы от моего костра, кусок неба, видимый через дымовое отверстие, начал светлеть. Сначала я подумал, что это отблески огня на дымовых клапанах. Но потом увидел, что ночная чернота как будто растворяется, а сквозь шесты виднеются утренние облака. Начинался рассвет.

Я ощутил небывалый эмоциональный подъём, как будто бы всё происходящее – моих рук дело. Через некоторое время, когда над деревьями появилось Солнце, его лучи стали пробиваться через дымовое отверстие и дырочки для булавок – от них сквозь дым костра, как тонкие струны, потянулись через всё пространство золотистые лучики света, а на противоположной стенке заплясали солнечные зайчики.

Я вышел из типи и увидел сквозь ветки деревьев солнечный диск. Некоторое время я стоял и просто смотрел на него, слушая утренние звуки просыпающегося леса. Сзади послышался какой-то стук. Обернувшись, я увидел белку, которая прыгала по покрышке типи. Увидев меня, белка тут же удрала, а я наломал сухих веток и пошёл обратно в типи ставить чайник на огонь и завтракать.

Через несколько часов проснулся Собака.

– Ну что, видел сон? – спросил я его.

– Нет, ничего интересного.

– А я видел, – и я рассказал ему о случившемся.

Вот таким было моё Видение, о котором мы до этого читали только в книгах, но ничего подобного не встречали в реальной жизни.

Мне не требовалось искать его толкование и обращаться к старому мудрому человеку, как это делали молодые индейцы, рассказывая о полученном магическом опыте своим наставникам. Нечто похожее мы недавно читали в книге о вожде индейцев кроу по имени Много Подвигов. К нему в видении прилетела птичка и сказала ему, что всё, что тому нужно для жизни, у него уже есть. И не обязательно отправляться за этим куда-то далеко, просто надо развить свои собственные способности, данные от рождения, и от них он сможет получить Магическую Силу.

Для того, чтобы разжечь собственный Рассвет, не нужно выходить наружу за дровами – надо просто поискать вокруг себя, и, возможно, за пологом найдётся пара дровишек. А большего и не требуется.

Глава 8 Точку сборки изменить нельзя!

Поднимите мне веки!

Николай Васильевич Гоголь

Итак, мне удалось каким-то образом «сдвинуть точку сборки» и достичь того самого «изменённого состояния сознания», причём сделать это естественным образом, не прибегая к помощи «растений силы», которыми пользовался, например, наш товарищ, музыкант Женя, или другие творческие личности. Вообще, внезапно до меня стал доходить смысл текстов песен многих рок-музыкантов, которые явно сочиняли их в таком же изменённом состоянии сознания. И не только музыкантов. Образы мифов и легенд внезапно как бы обрели новое прочтение, и стало понятно, что персонажи детских сказок – это не просто придуманные чудища, а описание неких поведенческих моделей и архетипов, представленных для широкой публики в такой вот упрощённой форме. Кому надо, тот поймёт, а остальные просто посмотрят мультик и получат удовольствие от сюжета.

В качестве одного из примеров приведу повесть Гоголя «Вий». Там как раз показан пример такого перехода из обычного состояния сознания в изменённое (в эпизоде, когда ведьма оседлала главного героя Хому Брута): «Он чувствовал какое-то томительное, неприятное и вместе сладкое чувство, подступавшее к его сердцу. Он опустил голову вниз и видел, что трава, бывшая почти под ногами его, казалось, росла глубоко и далеко и что сверх ее находилась прозрачная, как горный ключ, вода, и трава казалась дном какого-то светлого, прозрачного до самой глубины моря; по крайней мере, он видел ясно, как он отражался в нем вместе с сидевшею на спине старухою. Он видел, как вместо месяца светило там какое-то солнце; он слышал, как голубые колокольчики, наклоняя свои головки, звенели. Он видел, как из-за осоки выплывала русалка, мелькала спина и нога, выпуклая, упругая, вся созданная из блеска и трепета».

«В поисках психоделического опыта» или «Николай Гоголь – друг индейцев». Картина Сергея Ярового

Чтобы написать такое, надо сперва испытать нечто подобное. Гоголь, обладая, вероятно, этим даром от природы, определённо умел «сдвигать точку сборки» и записывал свои собственные ощущения, пережитые в «изменённом состоянии сознания».

Помимо переживания изменённого состояния сознания, меня связывало с Гоголем и его повестью «Вий» ещё одно обстоятельство. Как-то раз я случайно наткнулся на любопытную запись в конотопском чате: «Вся жизнь Николая Гоголя наполнена мистикой, и сюжеты некоторых произведений были найдены в нашем городе. Когда-то Гоголь проезжал через Конотоп. Он увидел похоронную процессию – молодую девушку несли отпевать в деревянную церковь, которая раньше стояла на месте кинотеатра „Мир“. Писателя как магнитом тянуло зайти внутрь. Во время отпевания он начал себя плохо чувствовать, потемнело в глазах. Гоголю стало видеться, что гроб летает, а девушка в нём живая. Эти галлюцинации со временем превратились в жуткую повесть про славянскую демоническую сущность – „Вий“, которая до сих пор пугает слабых духом».

Этот самый кинотеатр «Мир» (кстати, именно там я первый раз посмотрел фильмы про индейцев) находится прямо возле дома, в котором я вырос. Дом же наш и близлежащие дома построены на месте старого кладбища. От него остались только высокие деревья, большой гранитный постамент от памятника и иногда на земле можно увидеть осколки битой керамики. В детстве, играя во дворе, мы с интересом наблюдали, как из траншей, выкопанных для прокладки труб прямо по старым могилам, торчат человеческие кости, волосы и остатки одежды. Как-то раз я даже притащил домой человеческий череп и очень расстроился, когда родители не разрешили мне оставить его на память, а велели отнести обратно – туда, откуда взял. Такая вот интересная получилась отсылочка к творчеству великого писателя из серии «нарочно не придумаешь».

Судя по биографии, Гоголь не очень-то умел управлять своей «точкой сборки», и иногда она приходила в движение сама собой, показывая не только интересных русалок, но и всяких жутких чудищ. Что-то похожее через пару месяцев после моего первого магического опыта начало мерещиться и мне. Не в такой страшной форме, а в виде первых симптомов. Например, уловив боковым зрением направленный на меня пронзительный взгляд какой-то сморщенной бабульки, я определённо знал, что она – ведьма, и готов был поспорить с кем угодно, что у неё даже есть небольшой хвостик. Иногда и без всяких бабок я вдруг начинал испытывать тревогу, особенно в сумерках и в темноте. А на Лысую гору, которая находится неподалёку от моего киевского общежития, и где мы с товарищами часто гуляли – вовсе перестал ходить, опасаясь неизвестно чего.

Ну а до того, как начались эти страхи, я пару месяцев был в восторге от своих новых возможностей – умения переходить из нормального состояния в изменённое силой одного только воображения. Помню, как однажды «включил» его при помощи кнопки в лифте. Здание имело 9 этажей, а кнопок в лифте было 10. Значит, подумал я, десятая кнопка существует не просто так, а для перехода в потусторонний мир. Подумал – и немедленно ей воспользовался.

Время от времени у меня получалось совершать какие-то действия, которые сложно объяснить рационально. Например, на парах по академическому рисунку я изображал натурщицу, не глядя на неё, как бы сквозь планшет. Это не был чёткий рисунок, скорее некие мутные очертания, которые мне удавалось уловить и отобразить на бумаге штриховкой, в виде пятен света и тени.

Как-то раз мне удалось при помощи моего нового навыка «смотреть сквозь толщу обычной реальности» «добыть» чучело беркута.

В то время, да и в более позднее, беркутиные перья были для индеанистов как бы наивысшей материальной ценностью. Индейцы делали из этих перьев военные головные уборы и использовали перья и другие части беркута в своих церемониях. Беркут считался священной птицей, обитающей между Небом и Землёй, поэтому он мог выступать посредником между людьми и духами.

Я не раз слышал от индеанистов, что их периодически посещают сны, в которых они находят беркутиные перья, и мне самому тоже иногда снились такие сны. Видимо, подсознание выдавало эту картинку как нечто самое желанное и компенсировало это желание показом соответствующего сна.

В то время у меня ещё не было собственных беркутиных перьев. Какие-то перья от других орлов мы с Собакой добывали в местном зоопарке, договорившись с птичниками. Одно перо степного орла мне подарил мой друг Каменное Сердце – он нашёл его прямо в степи, где эти орлы летают. Но с беркутами была напряжёнка – это довольно редкая птица.

И вот как-то раз один знакомый предложил мне работу – разрисовать целую стену на станции юных натуралистов. Я нарисовал эскиз – что-то вроде лукоморского зелёного дуба, а вокруг него всяких зверушек в мультяшном стиле. Заказчики эскиз утвердили, и я отправился по указанному адресу. Когда я вошёл в помещение, первым, что бросилось мне в глаза, было чучело молодого беркута с бело-чёрным хвостовым оперением. У меня внутри всё буквально взорвалось, и я не мог уже думать ни о чём другом, пока разрисовывал стенку. Поэтому в минуты, когда в кабинете никого не было, я стал потихоньку выдёргивать у этого чучела перья из хвоста и крыльев. Каждое перо ощущалось как горячий пирожок, только что вынутый из раскалённой духовки. Такой же жар я ощущал и у себя внутри. Это не была обычная жадность, а как будто что-то мистическое. Не зря, думал я, индейцы так высоко почитают беркутов!

Когда моя работа уже подходила к концу, произошёл скачок цен, и мой гонорар за работу, прописанный в контракте, обесценился на целый порядок. Директор станции юных натуралистов понимал это и решил как-то меня подбодрить. Тем более, что я ещё не закончил роспись и мог вообще отказаться от работы – всё равно ничего не заработаю. Он спросил, не может ли он в этой ситуации чем-то мне помочь, и я кивнул на чучело беркута и сказал:

– Давайте поменяемся на что-нибудь, всё равно у вас это чучело съедено молью и ободрано.

Он присмотрелся к чучелу – действительно ободрано.

– А что ты можешь предложить? – поинтересовался он.

У меня имелись прекрасные новые зимние камуфлированные штаны с подстёжкой, которые я купил в армии у кладовщика. По тем временам не то чтобы жутко модная, но довольно полезная в хозяйстве вещь. Можно было отстегнуть подстёжку и носить эти штаны летом, а можно было ходить в них на зимнюю рыбалку. Поэтому директор ответил утвердительно, и я увёз остатки беркута с собой, находясь буквально на седьмом небе от счастья. А ведь мог бы и отказаться от этого заказа, но какой-то внутренний голос посоветовал соглашаться, я послушался и нашёл сокровище.

Карлос Кастанеда, описывая свои магические практики, указывал одним из необходимых условий для успешного их осуществления наличие достаточного количества «личной силы», то есть имеющейся в распоряжении энергии. У него вообще всё отталкивалось от энергии, а не от каких-то абстрактных «духовных» величин, которыми часто любят спекулировать различные мистические «учителя». Для того, чтобы взаимодействовать с магическим миром, маг должен был быть «безупречным», но не в плане обычной морали, а именно в смысле правильного распределения энергии, необходимой для контроля за перемещением «точки сборки».

В тот момент я как раз находился в неплохой форме. Вернувшись из армии, я продолжал заниматься физическими упражнениями, к которым прибавилась и работа на огороде. По пути на дачный участок я часто заезжал на велосипеде на спортивную площадку при детском интернате и крутил «подъём с переворотом» на турнике. Вдобавок к этому, я переживал «гормональную бурю», вызванную удачно складывающейся (как мне казалось) обстановкой на личном фронте.

Так что после церемонии Инипи, проведённой по всем правилам, и вдобавок, переданной нам непосредственно носителем этой древней традиции, моя точка сборки и пришла в движение. После я где-то читал, что от определённых практик человеческий мозг может сам выделять некое вещество, схожее по галлюциногенному эффекту с мескалином. Поэтому северные шаманы, в распоряжении которых нет растений силы, произрастающих в более южных регионах, могут добиваться состояния транса при помощи камлания в бубен или голодания. Или получают свой дар во время «шаманской болезни», когда организм находится на грани жизни и смерти. Вот почему Кастанеда писал, что «добровольцев не принимают в мир магии». Практиковать подобные вещи можно либо имея достаточный запас энергии и следуя строгим рекомендациям, либо можно однажды отправиться в путешествие и не вернуться. Нечто похожее, вероятно, произошло с Данилой-Мастером из сказки «Хозяйка Медной горы» – этот образ я тоже часто тогда вспоминал.

Спустя некоторое время хаотичных путешествий по неведомым мирам я растратил накопленный запас личной силы и начал терять контроль над своей точкой сборки. Это мне решительно не понравилось, и я стал искать способы вернуть точку сборки на прежнее место.

Глава 9 «Ибо слаб человек»

Як понесе з України

У синєє море

Кров ворожу… отойді я

І лани, і гори —

Все покину і полину

До самого бога

Молитися… а до того

Я не знаю бога.

Тарас Шевченко, «Заповіт»

Мой сосед по комнате в студенческом общежитии, молодой парень Виталик Гопка из Гуляйполя, земляк знаменитого Нестора Махно, великолепный художник и вообще светлый и хороший парень, стал замечать, что со мной творится что-то неладное.

Работа киевского иконописца Виталия Гопки

Мы обсудили это, и он предложил простой способ избавиться от чертовщины – сходить в церковь. Виталик как раз состоял послушником Свято-Троицкого Ионинского монастыря, который расположен на территории Киевского Ботанического сада. Его главный храм можно видеть, проезжая по железнодорожному мосту через Днепр: она ближе всего к мосту, хотя в первую очередь в глаза бросаются конечно очертания Киево-Печерской Лавры и идейно безнадёжно устаревшая уже скульптура Родины-Матери.

Я не из тех людей, кого можно назвать верующими, потому что очень скептически отношусь к многочисленным посредникам, берущимся за определённую плату (не обязательно в денежном эквиваленте) транслировать божественную волю. Чаще всего я замечаю в их действиях признаки манипуляции сознанием, и после этого мне уже тяжело воспринимать информацию, которую эти торговцы магическими услугами пытаются донести до аудитории, даже если они пересказывают мысли других, более праведных, чем они, людей. Ну а рассказы о чудесах и чьих-то духовных подвигах (которых насочинять можно сколько угодно) как-то не особенно убеждают. Другое дело, если бы я сам присутствовал при этом и наблюдал нечто подобное.

В Киеве каких только не было сект и церквей. Одна симпатичная одногруппница затащила меня на одно из таких собраний, и я конечно получил определённое удовольствие от этого похода, но сравнить всё это можно было разве что с посещением цирка. Со сцены бойко вещал и гримасничал проповедник из Зимбабве по имени Моррис Аделаджо. Слушать его речь с сильным негритянским акцентом казалось забавным, но тезисы, похоже, были рассчитаны на идиотов. Проповедь заканчивалась музыкальной частью, где «оркестр» играл какие-то гимны, а хор пел незамысловатые куплеты про Иисуса, и моя знакомая сокурсница Ирочка играла на синтезаторе с таким глупым лицом, что я тут же в ней разочаровался и перестал потом к ней подкатывать.

Ещё я попадал на пару «божественных» собраний в узком кругу. Одно было у нас в общаге: докладчик давил слушателей исключительно силой своей харизмы и с жаром рассказывал какие-то истории и толкования притч из протестантской Библии – оттуда я постарался побыстрее уйти, потому что театр был так себе. С другого собрания было уйти не так-то просто, потому что оно происходило в квартире у знакомых. Пришлось дослушивать всё до конца. Там какая-то приезжая американка, похожая на куриную наседку, через переводчика проводила что-то вроде стандартного сеанса групповой психотерапии. Идея, в общем, была складная и непротиворечивая, любая курица могла бодро шпарить по этой методичке и удовлетворять все духовные запросы аудитории, и я честно заплатил за представление, когда в конце пустили ведёрко для денег по кругу.

Религиозную тему нельзя было ни проигнорировать, ни обойти стороной. Во многом благодаря тому, что население находилось в стрессе: старые смыслы существования недавно обрушились, и народ интуитивно искал новые, и этим грех было не воспользоваться, в особенности вражеским центрам влияния – не говорите мне, что разного рода миссионерская деятельность ведется исключительно для распространения идей всеобщей любви и добра или толкования Библии, которую местная Православная Церковь толковала как-то иначе, нежели продвинутые современные менеджеры и шоумены от религии. На головы ищущих смысла жизни граждан обрушивался просто шквал религиозной рекламы, звучавшей из всех утюгов, а на улицах их подстерегали разнообразные раздатчики листовок и брошюрок, обученные ловко отвечать на стандартные отговорки и цеплявшие собеседников какими-нибудь манипулятивными приёмчиками, вроде: «Если ты не ухватишься за нашу соломинку, то тебе точно вот прямо завтра конец. В крайнем случае – послезавтра». Конца, конечно, никто для себя не хочет, и иногда мне думалось: «А может он и вправду что-то знает, возьму-ка я листовочку и вчитаюсь в эти спасительные строки». Но через некоторое время первый испуг проходил, Конец Света всё не наступал, и я, перестав переживать по этому поводу, взглянул на всё под другим углом – ироническим. Однажды я решил направить на путь истинный Собаку и Пчёлку, напустив на них Свидетелей Иеговы (запрещённой в России организации). По телеку я услышал их рекламу – они обещали бесплатно прислать книжку «Очевидность сотворения мира» по указанному адресу (для этого надо было просто им написать), и у меня созрел коварный план. Я написал им безграмотное письмо на суржике (перемешивая украинские слова с русскими, и специально делая грамматические ошибки), мол, дорогие граждане Иеговы, я и раньше сомневался в законах Дарвина, потому что это же очевидно, что Мир кто-то сотворил, и мы даже недавно спорили об этом с моим товарищем по работе Леной Костиной (Пчёлкой), но у меня в этом споре не хватило аргументов. А вот если бы вы выслали мне такую книгу, где обо всём этом написано, то я точно смог бы ей доказать её неправоту и очевидность сотворения мира. Только пусть ей тоже вышлют (и дал Пчёлкин адрес), потому что я своих книг на вынос не даю, а мою пусть пришлют по такому-то адресу (дал адрес Собаки). Собаку я предупредил что придёт посылочка, а Пчёлку не стал – за крепость её веры я совершенно не беспокоился и был уверен, что граница на замке.

Посылка вскоре в самом деле пришла, там было какое-то наукообразное разводилово, рассчитанное на тех, кто не учил в школе биологию, и портреты каких-то беременных троглодитов и моллюсков, из которых явствовало, что один никак не мог произойти от другого, и Дарвин всех обманул. Собака потом рассказывал, что к нему приходила целая делегация Свидетелей Иеговы (запрещённой в России организации), они долго пили чай и беседовали с ним о божественном, и обещали прийти ещё. Я посоветовал гнать их в шею. А как проходила Пчёлкина религиозная дискуссия, к сожалению, не знаю, но могу предположить, что кто-то долго пересчитывал ступеньки в её подъезде.

В общем, на конкурсе всевозможных религий для меня однозначно, с большим отрывом, выигрывало родное Православие, и не в последнюю очередь потому, что это как-никак была вера моих предков, и за одно это её следовало уважать. А ко всем внешним неувязочкам, устаревшим формам работы с населением и пробелам в воспитательной работе я старался отнестись с пониманием, как относился бы к ошибкам моих дедушек и бабушек, не получивших такого образования, как я. Даже если они в чём-то ошибались – это же всё равно мои дедушки и бабушки. К тому же, Православная церковь в начале 90-х вела себя совсем не так, как сейчас – не пыталась активно привить комплекс вины и заставить еженедельно посещать службы. Насколько я знаю, её руководством тогда ставился вопрос хотя бы мягко заинтересовать воспитанных в атеистической традиции людей время от времени посещать храмы, пустующие при советской власти, и не переусердствовать в этом нелёгком деле. Я сам пребывал тогда в ошибочной уверенности, что для православного христианина в порядке вещей посетить церковь раз или два в году, знать одну молитву «Отче Наш» и при этом «автоматически» считаться полноправным членом Церкви. Ну а если кто-то ходит в церковь чаще – это, как говорится, специфика. Бабушкам, например, ничего другого и не остаётся, как только молиться – сил и здоровья ведь уже совсем мало. А бандитам поставить свечку, отправляясь на дело, – нечто вроде капиталовложения, результат «работы» во многом зависит от удачи, повезёт-не повезёт, и помощь воображаемого Друга, который всех любит – не помешает. А потом Ему можно будет покаяться, и Он всех простит, ибо слаб человек. Кому-то отпущение грехов, а кому-то и копеечка на храм, все в итоге довольны.

А что касается увлечения индейской культурой, частью которой были и элементы духовной жизни, с точки зрения христианства несомненно языческой, – индеанизм я считал не религиозной практикой, а скорее образом жизни: бывают же и православные индейцы, в конце концов. К тому же, в моем тогдашнем понимании все религии были примерно об одном и том же. А что касается разности мифологических традиций и сюжетов – так ведь и все люди выросли в разные времена и в разных условиях и неудивительно, что пути к Истине могут отличаться.

Мои теологические познания, что и говорить, были обрывочными и скудными и состояли из фрагментов разных традиций, между которыми я не стремился найти противоречия, а, наоборот, старался объединить их в одну картину, как и многие другие люди, выросшие в атеистической среде. Примерно в описываемое время мне попалась книжка «Плоть и кости Дзен» – сборник историй о дзен-буддистских монахах. Там есть один коротенький рассказ о том, как учителю Дзен Гадзану студенты показали христианскую библию и прочли из Евангелия от Матфея: «И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: не трудятся, не прядут», и учитель Гадзан ответил: «Тот, кто произнёс эти слова – просветленный человек». А после слов: «Просите, и дано вам будет; ищите и найдете, стучите и отворят вам..» Гадзан заметил: «Это прекрасно. Тот, кто так сказал – не далек от Буддизма.» Конечно, слова какого-то дзен-буддистского монаха сами по себе не являлись доказательством чего-либо, но заставляли задуматься и поискать смысл в библейских текстах. Раньше в них виделся просто набор устаревших историй, которые я к тому времени даже не прочитал целиком, а слышал только отрывки.

Примерно так рассуждал я тогда, а к настоящему моменту, конечно же, понимаю, что все религии разные (вдобавок это конкурирующие фирмы со всеми вытекающими последствиями) и нельзя просто так сопоставлять религиозные традиции, не понимая, как они устроены и какие цели преследуют. Одно дело – предпринимать попытки вырваться из колеса Сансары, другое – стремиться к пониманию, что всё в мире – иллюзия, и поэтому не надо решать имеющиеся в обществе всевозможные противоречия, и третье – терпеливо ожидать воздаяния не в этом, а в загробном мире, о котором говорит Христианство. А бывает ещё четвёртое, пятое, шестое… И, помимо постулатов, высказанных основателями мировых религий, есть ещё всевозможные их толкования, а также ошибки перевода, в которых немудрено запутаться и окончательно заблудиться, поэтому даже опираясь на какую-либо тысячелетнюю традицию ответы на волнующие вопросы приходят через призму восприятия многих людей, которые могут искренне заблуждаться, а могут и не искренне, а, наоборот, специально морочить всем голову, преследуя меркантильные цели.

Некоторые граждане, дочитав до этого места, могут подумать: «Ну всё, теперь речь пойдёт не про индейцев, а про то, „как я обрёл Бога“, и всё такое». Но я вынужден их разочаровать и ответить им на это: «Не дождётесь». Может быть когда-нибудь потом, когда бы мы поближе познакомились с этим Богом, и в непринуждённой беседе без посредников можно было бы задать Ему по случаю несколько вопросов: «Дружище Бог, что ты вообще такое творишь, может, уже хватит?»

А тогда у меня просто не было таких вопросов, какими задавался к концу жизни, например, наш великий Кобзарь Тарас Григорьевич Шевченко, стихи которого я использовал в эпиграфе главы. Отнюдь не для того, чтобы сделать тонкий намёк на толстые обстоятельства и наполнить эти слова современным смыслом (например, заменить классовые противоречия на национальные), как это делают сплошь и рядом некоторые вероломные граждане. А для того, чтобы показать, как думающий человек ещё во времена тотального мракобесия видел нестыковки

Тарас Шевчерко в образе индейского вождя. Неизвестный художник

в декларируемых постулатах любви к ближнему и фактическому положению дел, когда одни ближние всячески издевались над другими и объявляли это божьей волей, а Бог якобы видел всё это и делал вид, что не при делах. Но если представить себе настоящего Бога, каким он мог бы быть, учитывая весь масштаб стоящих перед ним задач, то получается отнюдь не увеличенная копия Дедушки Мороза, а какая-то супер огромадная конструкция вообще непонятно из чего (человеческому разуму это должно быть не подвластно, иначе он бы сам давно такое изобрёл). И весь этот механизм должен круглые сутки работать на полную мощность и держать у себя в памяти невообразимую тучу разных вещей, которыми он управляет.

Индейский Христос. Художник Нарваль Мориссо

Или же наоборот, он не держит у себя в голове вообще ничего, а воздействует на все наподобие гигантского магнита. Просто притягивает или отталкивает железные опилки, в зависимости от того, с какой стороны к нему подойти. Но в этом случае ему и не обязательно быть живым, и уж точно должна быть по барабану судьба каждой отдельно взятой опилки. В таком случае просить его о чём-то или обращаться к нему не имеет никакого смысла. Надо понимать, как он работает, и подходить с правильной стороны, если хочешь быть, допустим, притянутым. Или с неправильной, если, наоборот, надо оттолкнуться. Но про магнит – это я так, для простоты. Пускай лучше будет, к примеру, Адронный Коллайдер – потому что ни один из нормальных людей не может вообразить, что это вообще за хреновина. А магнит – это и ежу понятно.

Лик Виталия Гопки на фоне образа Архистратига Михаила

Слушая советы своего соседа Виталика как избавиться от чертовщины путём обращения к религии, я не задавался вопросами Вселенской важности, а видел во всём этом прежде всего практическую сторону. Как, думаю, и все остальные адепты религий, даже если они в этом не хотят признаваться. К тому же, Виталик не был похож на обычного продавца индульгенций и никак не стремился обратить меня в свою веру, это в нём и подкупало. Мне казалось, что он живёт какой-то более правильной жизнью, чем я. Даже несмотря на то, что младше и в практическом плане менее опытен, зато более талантлив. Он собирался в будущем стать иконописцем (и стал им), но был далеко не религиозным фанатиком. Просто обычным не испорченным городом парнем, не сказать, что наивным, с чувством юмора и достаточным уровнем критического мышления, что не мешало ему следовать нехитрым предписаниям Православной традиции. На все мои заковыристые вопросы он отвечал не цитатами из Евангелия, а словами какого-нибудь знакомого наставника, с которым он лично общался, и это был пример из какой-то похожей ситуации, а не притянутый за уши из совсем другого контекста. За всем этим чувствовались более серьезные смыслы и ценности, а не те, что можно видеть на поверхности, и которые один из Виталиковых наставников называл «засильем бабушек».

Свято-Троицкий Ионинский монастырь

Все эти размышления, общение с Виталиком и несколько нерегулярных походов в церковь утихомирили мою разболтавшуюся точку сборки, черти со свиными рыльцами и ведьмы с хвостиками куда-то до поры до времени попрятались, от чего я конечно же испытал облегчение и чувство благодарности, которое не очень понимал, как выразить.