Текст книги "Азиатская Европа (сборник)"

Старообрядцы и мусульмане России и есть «эхо» того царского решения, его тяжелый отголосок. Выходит, церковный раскол 1666 года и ислам в Поволжье были подготовлены в Смуту. Риму важно было упразднить веру в Тенгри, любой ценой стереть ее из памяти людей, заменить или уничтожить.

Возможно, все это и не заслуживало бы здесь внимания, в конце концов, вера это личное дело людей, если бы не одно обстоятельство – еще одна царская грамота, принятая 20 мая 1625 года. Она определяла границы власти Русской церкви, что было абсолютно новым. С той грамоты начали церковный раскол, на котором настаивал папа, точнее, начали демонтаж тюркского духовного института. Церковь застонала от захлестнувших ее новаций. Это и есть горе. Вернее, трагедия.

В реформах конечно же нет греха, путь обновления проходят все страны. Но здесь совершенно иной случай! Царь Михаил даровал своему отцу права папы римского. Он выделил область по типу Папской области в Италии, где патриарх имел неограниченную власть, там он судил людей личным судом, был хозяином «их тел и имущества». Появилось уникальное государство в государстве, второй Ватикан. Управляли патриаршей областью конторы (приказы) – судный, церковных дел, казенный, дворцовый. Все в точности как у папы, но с российским размахом!

В каждом приказе сидел боярин с дьяками и подьячими.

Церковная новация позже переселилась в казенные приказы, которые прославили царя Алексея Михайловича, изобретателя российской бюрократии. Чиновники стали охранным «войском» престола, они – только они! – позволили династии Романовых три века держать страну в узде. И в полном произволе…

С годами Русская церковь все меньше напоминала предшественницу, чужое теперь отличало ее. Например, двор патриарха не уступал пышностью царскому двору. Был там «аппарат» помощников, своя администрация – бояре, дворяне, дети боярские, ждавшие поручений патриарха и преданно исполнявшие их. Мирское здесь вытесняло духовное. Это и роднило Русскую церковь с Западной: обряду, внешней стороне придавали теперь особое значение.

О духе, совести, поступке старались забыть.

То, против чего выступала Реформация на Западе, в России цвело пышным цветом. И приносило урожай – идеологию славянства, которую старательно шлифовали. Собственно, это новое миропонимание и венчало Смутное время… В том состояла суть западной христианизации. Финал ее говорит сам за себя: slave вместо свободного народа.

Признаки тюркской культуры прятали искусно и хитро. Так, патриарх, как когда-то папа римский, заставил царя запретить кулачные турниры. Высказал он недовольство рождественской елкой, которая украшала праздник – день рождения Тенгри, 25 декабря. Отменил другие народные праздники, «мешавшие» христианству. Чтобы было, как на Западе.

Например, «Ары-алкын» (его на Алтае праздновали на девятый день Богоявления – Рождества) назвал Крещением Христовым, иудейским праздником. Хотя ничего же не изменилось, люди делали полыньи на застывших реках, озерах и трижды окунались в ледяную воду (евреи, как известно, на девятый день обрезают младенца). Выходит, под «крещением» славяне поняли «обрезание», а это совсем иное крещение.

Весенний Навруз стал Пасхой, оставившей себе те же крашеные яйца, куличи. Только название поменялось. И подобных примеров много. Культура славян наполнялась слепым копированием чужого. Откровенным стяжательством.

Но к тому и стремился Рим, превращая Русь в Россию…

С новым именем в страну пришла другая новинка. На государственном гербе появилась выразительная деталь, она до сих пор говорит о себе. Ее может увидеть тот, кто присмотрится к гербу славянской России. Речь идет о третьей по счету короне над двуглавым орлом, самой верхней, она появилась при Романовых.

Прежде, при Иване III, каждая голова орла имела по короне, всего их было две, что говорило о единстве духовной и светской власти в стране. Появление третьей короны и отсутствие головы, которой она принадлежит, иллюстрирует происходящее тогда в Москве: папа вошел во власть, но объявлять о том не решился. Новый хозяин, который дал новое имя стране, не желал открываться! Зато узаконивал себя в гербе…

Геральдика наука очень выразительная, многое читается в ее строгих символах.

Официальная версия происхождения третьей короны на российском гербе дает совершенно иную трактовку, ту, что не содержит даже малейшего смысла. Она звучит как насмешка! Это описание сделано после заключения Андрусовского перемирия с Польшей в 1667 году: «Орел двоеглавый есть герб державный великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великие и Малые и Белые России самодержца, его царского величества Российского царствия, на котором три коруны изображены, знаменующие три великие – Казанское, Астраханское, Сибирское – славные царства…»

Большее придумать невозможно. Полная бессмысленность. Ведь две короны на двуглавом орле были задолго до Алексея Михайловича. И при Иване III, когда ни Казань, ни Сибирь в состав Руси не входили. А то, что слово «корона» в упомянутом выше указе приведено в тюркской транскрипции – «коруна», требует отдельного пояснения.

Особенно энергично перемены в России пошли при Алексее Михайловиче, внуке патриарха Филарета. Царевича специально воспитывали в неприятии тюркского, за этим зорко следил тайный иезуит, боярин Морозов. Он не отходил от подопечного ни на шаг, днем и ночью был рядом.

Едва став царем, Алексей посетил Польшу, где признал себя по духу католиком. Однако на шалость юного царя внимания не обратили, она попала в историю как курьез. По возвращении царь не находил места, в нем проснулась кипучая деятельность. Первое, что повелел он приближенным – носить западную одежду. Потом запретил национальную кухню. Старые (тюркские) блюда назвал языческими, не полезными христианам… Начал с царских поваров и портных, всех уволил или заменил. Новых приглашали из Польши и других западных стран.

Но одного этого, конечно, было мало, чтобы нравиться папе римскому.

Заботы царя о юридическом оформлении нового государства легли в Уложения, или сборник законов, который разработали дьяки Леонтьев и Грибоедов, скромные чиновники средней руки. Кто были они на самом деле? Неизвестно, но их глубокое знание западного законодательства удивляет. Документ выполнен профессионально, на уровне выпускников Сорбонны.

Где два тихих русских дьяка получили столь глубокие знания?

Всюду «по делам их узнавали их»… Тайный хозяин России руками царя Алексея ввел крепостное право – рабство без кандалов и без цепей. Христиан (!) по царскому указу разрешалось продавать, держать в голоде, заставлять бесплатно работать. Воистину subdidit se iugo Christi, крещение и неволя шли по России рядом. За одним следовало второе. Хотя внешне все выглядело пристойно: новокрещеных просто приписывали к церковному приходу, который им нельзя было менять. Никакого насилия, шума, грубости… Они становились собственностью владельца земли, на которой жили. Его душами! Не людьми.

При составлении Уложения тишайший царь Алексей вывел в политическую орбиту страны митрополита Никона, человека необразованного и тщеславного. Этому выдвиженцу доверили самое тонкое – реформу Церкви, то есть исправление церковных книг и обрядов. Никон, став патриархом Русской церкви, с горячностью неофита взялся за незнакомое дело. Эта серая личность была бесценной находкой Рима. Ведь ни один здравомыслящий человек за предложенную работу не взялся бы. Лишь круглый идиот поверит в наличие ошибок в священных книгах, на которых веками зиждилась вера в Бога Небесного… В книгах, положенных в основу Библии и Корана, в книгах, которые цитировали Гесер, Зороастр, Будда, Моисей, Лао-цзы, Мани и другие пророки.

Эти книги всегда переписывали люди очень подготовленные, помарку в тексте они равняли с грехом в жизни. Исправление же, начатое Никоном, носило иное свойство. Понятие «Бог» (Тенгри) меняли на понятие «Иисус Христос», так велел «Наместник Христа на земле». Для этого дописывали фразы, подменяли слова, что-то просто вычеркивали.

В этой связи нельзя не привести начало «греческого» алфавита, который греки взяли, согласно их легенде, от дракона, заморского царя. Альфа, бета, гамма, дельта… С греческого эти слова не переводятся, а на тюркском они звучат очень конкретно: «Алп бити гамаг делте…» – «Священное писание божественного героя излагай все целиком (без изъятий)…» Это были слова-наставления пишущему.

С подобных слов начинался древнетюркский алфавит, потом традиция перешла в иудейскую и арабскую культуру.

Подмена философской категории «Бог» происходила тогда, а вовсе не исправление. Бог стал «ошибкой» для российских христиан. Отсюда споры, как писать «Исус» или «Иисус». Разумеется, спорили не о лишней букве, а о месте пророка, которого европейцы поставили на место Бога и предлагали это же сделать России… При чем здесь буква? Не о ней же шла речь в Писании, не о ней велся спор.

Иезуиты, начавшие то исправление, даже не заметили, как в очередной раз сами обнажили свои тюркские корни и себя. «Ересь», «орден», «католичество» – тюркские слова, прижившиеся на Западе, с ними все понятно. Но «Иисус» отчасти – тоже. Звучит непривычно, тем не менее буква «и», добавленная к слову, в тюркской языковой традиции означала «следуй за».

Во времена святого Августина писали Исус, но когда христианство укрепилось, стали писать Иисус, что подразумевало «следуй за Исусом». Этот пример еще раз убеждает в том, что тюрки, ставшие католиками, ничего, кроме тюркского же, придумать не могли… Так устроен мир, в котором придумать что-то новое чрезвычайно трудно.

Руководили редактированием тюркских книг греки и итальянцы, даже не славяне. Тех не подпустили, они в своей Церкви свободными не были. Отсюда и slave.

Никого не смутило, что редакторы не знали языка, на котором написаны древние книги. Иезуиты пользовались уже готовыми оригиналами, отпечатанными в типографии Генуи. Славянам предлагали новые книги, называя их «исправленными». И все. Точно так иезуиты поступали в Индии, Армении, Египте, всюду шла откровенная подмена. Вернее, подлог… И начинали его на Западе, в иезуитских университетах.

Ошибки не правили, наоборот, их вносили в текст.

События тех лет, пожалуй, лучше всего проясняет «Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном архидьяконом Павлом Алеппским». Очень редкая книга. Трехтомник переполнен деталями, достойными глубоких размышлений. И вздохов. Факты, подмеченные столь высоким очевидцем, впечатляют, они, надо заметить, очень отличаются от сочинительства российских историков.

…Патриарх Макарий, прибыв в Москву днем 2 февраля 1655 года и общаясь по дороге с русским духовенством, отметил большое число священников, которые вообще не знали обряда службы. Им только что дали сан. И дали формально, не обучив элементарному. Почему? Оказывается, старых священников постигла смерть от моровой язвы. Всех сразу унесла эпидемия.

Ничего не зная о расправах над патриархами Русской церкви, в естественную смерть старых священников Макарий в глубине души все-таки не поверил. У него даже мелькнула опасная мысль о некой странности эпидемии, которая касалась почему-то лишь духовенства.

В России, где исправляли священные книги, где убивали за веру, его сомнение было вполне нормальным явлением.

Служителей Церкви славянам катастрофически не хватало, особенно в провинции, и грек по их просьбе стал давать иным людям церковный сан, потому что приходы годами стояли без служителей. При Никоне священники умирали семьями. «Эпидемия» задевала те приходы, где не желали менять Бога на Иисуса Христа…

Так реформировали Русскую церковь, так вводили порядки, от которых седели даже младенцы.

Это очень далеко идущая подробность, потому что известно, что до 1589 года, то есть до принятия на Руси христианства, греческим священникам запрещалось вести службу в русских храмах, не то что рукополагать в сан. В архиерейской присяге Русской церкви еще при Иване Грозном оставалось обещание «не принимать греков ни на митрополичью, ни на архиерейские кафедры». При Годунове эти слова вычеркнули.

Простых греков прежде вообще не допускали в русские церкви, для них строили отдельные – христианские… Не правда ли, примечательный факт, всецело дополняющий картину «крещения» Руси греками в Х веке? Вот он, тот самый недостающий штрих!

Царь Алексей силой проводил христианизацию, целые деревни разом по его приказу солдаты загоняли в реку, «крестили» до двадцати тысяч человек в день. Так продолжалось месяцами и годами. Начинали с Москвы и ее пригородов… Огромнейшая цифра, ее Макарию назвал Никон, не ведавший, что выдал тайну. В стране, официально в Х веке принявшей христианство, такой цифры быть не могло.

Или – страна не была христианской?!

Здесь одно из двух. Но действительно крестили тысячами, что видно и из других источников. Крещенных по христианскому обряду объявляли славянами, им вручали от царя подарки – лоскут ткани на рубашку или монетку. Кто был из среднего сословия, тот мог получить должность в государственной конторе. Далеко не все русские понимали, что становились славянами, другим народом. Они по-прежнему справляли те же обряды в тех же храмах, которые никак не менялись с принятием христианства и приходом нового священника. Крещение многие принимали за царскую блажь.

Кто мог, крестился несколько раз. За подарки, конечно. О церковной статистике не думали, а она велась. Не с неба падали цифры. «Христианские» заботы лежали в стороне от паствы и задевали тогда лишь духовенство.

Одним из первых от царского произвола пострадал епископ Павел Коломенский, очень достойный и образованный человек, с высоким авторитетом, он, как и весь цвет старого русского духовенства, не признал утвержденные царем изменения таинств веры и обрядов. Назвал их отходом от Бога. И, отправляя себя на верную гибель, заявил: «С того времени, как получили правую веру по наследству от отцов и дедов благочестивых, мы держались этих обрядов и этой веры и теперь не согласны менять их».

Фраза стоила ему жизни.

Епископа вместе с его близкими сослали в специально созданный для ссылки монастырь, откуда никто не возвращался живым. То был первый концлагерь в России с порядками, которым позавидовали бы инквизиторы. Потом число их резко возросло.

Греческий патриарх Макарий, что покажется странным для христианина, узнав о трагедии коломенского епископа, был ею доволен. Ему понравилось, как христолюбивый царь Алексей вел диалог с оппонентами. «Это прекрасный закон», писал грек, «епископ достоин того»… Божья заповедь «Не убий» была пустым звуком в России, в чем убедились миллионы и миллионы людей. Их убивали за веру в Бога, за то, что они не желали ей изменять.

Своим «богоугодным» поведением порадовал греческого патриарха и Никон, который привез в Москву людоедов, чтобы те заживо съедали противников христианства. Было, оказывается, и такое в славянской России. Макарий рассказал о своей беседе с улыбчивыми лопарями… И это отмечено в его путевых заметках! Разумеется, безо всякого осуждения.

Штрих жизни.

Ни Павел Коломенский, ни другие преданные Богу русские люди не испугались гонений, не сложили три пальца «в щепоть», не перекрестились «греческим» крестом. Они, тюрки по духу, остались верны алтайскому двоеперстию, которое сохранилось с тех пор в России только на старинных иконах, выполненных тюркскими мастерами.

Любопытно, по-тюркски, соединив два пальца – большой и безымянный, молился патриарх Филарет, это показано на его печати. Никон же, по воле Антиохийского патриарха Макария, ввел греческое троеперстие, тем он впервые ударил по простым людям, поколения которых выросли с убеждением, именно двоеперстие – знак принадлежности Небу. Как и сопровождавшее его слово «амин»… Так было на Алтае. Теперь все менялось.

Разумеется, верующие шли на смерть не из-за того, как им складывать пальцы при молитве. За троеперстием стояло, по их мнению, большее – предательство веры «отцов и дедов благочестивых». Изменение культуры!.. Вот против чего выступали те, которым ломали философию жизни, уклад, вводя руками Никона и его подручных новую веру и славянскую культуру.

Они выступали против рабства, его и только его не принимал гордый русский народ, поднимая восстания и бунты. Вольных тюрков, принесших миру образ Бога Небесного, превращали в slave, в рабов, которым годились и крепостное право, и бюрократическая машина для усмирения. Это все, что дал им и России «тишайший» царь Алексей Михайлович Романов.

Кандалы и кнут на века. А еще тюрьмы, их тоже прежде не было.

Патриарх Никон, почувствовав вкус крови, как разъяренный бык, ломился вперед. Иезуиты подготовили ему Служебник, затем другие богослужебные книги, которые он силой ввел в Церковь, в ее обиход. Кулаками доказывал патриарх свою правду, как когда-то это делали греки на Соборах, недовольных он бил прямо в храме. А чьи-то заботливые уста заговорили о нем как о лидере православного мира, о народном любимце. Его стали пророчить в наследники Константинопольской кафедры. И… глупец, решив, что достиг всего сам, поругался с царем. А значит, с папой римским.

Громким был тот скандал, но недолгим.

Закончился он чудом, патриарх прозрел, открыто заявив царю об ошибочности его греховной политики. Это уже далеко выходило за правила игры, это было сигналом к новым потрясениям, ведь Никон публично отказался от христианства, осудил его и уехал замаливать грехи в старый монастырь со старыми традициями… «Бог открыл ему глаза», – решили люди. Кремль переполошился, Рим вознегодовал, такого там не ждали.

Правителям России, тайным и явным, ничего не осталось, как собрать церковный собор в 1666 году и в очередной раз изгнать еще одного строптивого патриарха. Сделали это греки-католики с Паисием Лигаридом во главе. Заодно собор узаконил и насилие, с которым распространяли теперь христианство в России, записав в своем решении буквально следующее: «Подвергать ослушников Соборных определений тягчайшим казням: заточать их в тюрьмы, ссылать, бить говяжьими жилами, отрезать носы и уши, вырезать языки, отсекать руки».

Объявившие себя мудрецами безумствовали…

Забурлила Россия, захлебываясь кровью, хлынувшей из ее перерезанного горла. Поднялись духовенство и простой люд. В 1670 году начался бунт Стеньки Разина, пожелавшего «побить бояр за измену» Богу. Он перерос в крестьянскую войну, лозунг восставших был тот же, что у Болотникова – за Единобожие, против «греческой веры». Число сторонников басурман росло день ото дня… Видимо, появление известной по песне персидской княжны на борту струга Разина не случайно, дорогу в мусульманские страны этот атаман уже знал. Но, судя по всему, не персиянкой была княжна, иначе была бы Россия не суннитской, а шиитской.

Безусловно, влияние мусульманского Востока на события в России было, отрицать его нельзя. И шло оно через Крым, который по-прежнему стоял на страже ислама. Другой вопрос, каким было это влияние. К сожалению, литературные источники о нем говорят очень неопределенно. Однако если учесть, что в 1670 году впервые на Западе заговорили о мусульманстве в России, то можно смело утверждать о наличии еще одного «белого пятна» в истории тюрков и Востока.

Тот год, возможно, и был годом официального начала ислама в России!.. Вот когда Казань стала мусульманской. Но где прочитать подробности тех важных событий? Кто исследовал их? Только иезуиты, которым важно было раздробить страну, разрушить ее единство.

В ответ царь Алексей показал невиданную доселе жестокость, он уверенно шел дорогой, проторенной папской инквизицией. Ничего нового в его действиях не было, да и быть не могло. Копировали трагедию европейских тюрков средневекового периода. В России тоже им меняли веру. Теми же самыми приемами – силой. И ложью.

Горели деревни и города вместе с их обитателями, особенно к востоку от Москвы. Земля краснела от невинной крови. Тысячи и тысячи людей больше не видели света, их ослепляли, бросали в подземные тюрьмы, семьями топили в реках и озерах… И так каждый день.

Кровавые дни складывали кровавые годы, которые повторяли приход христианства в Болгарию, но и они почему-то «белым пятном» лежат на российской дороге Времени, не привлекая исследователей… А сколько воевод тогда прославилось подвигами, престол не скупился на привилегии им, уничтожавшим сограждан. Царь давал в награду крепостных христиан, должности, поместья, благородные титулы. На крови и трупах поднималась поросль славянской аристократии – новое дворянство, которое открыло свои гербовники с XVII века.

Любой негодяй мог получить тогда титул и то, что полагалось вместе с ним – души. Сотни и тысячи христианских душ…

Тогда же пришли в Россию и другие новшества, одно из них – конторки, что открылись на улицах городов. О них узнали быстро. Там день и ночь сидел тихий человек, к которому подойти мог каждый. Надо было постучать в окно, створка приоткрывалась, и, не меняя голоса, можно доносить на любого соседа или попа, нарушавшего христианские правила. Каждый человек, кроме царя, разумеется, в два счета мог угодить в концлагерь или на тот свет.

Доносчиков звали стукачами, они стали частью нового государства. Его глазами и ушами… Более века продолжалась в России карательная экспедиция, перед которой блекла папская инквизиция с ее жалкими кострами на площадях городов.

Утверждение славянской культуры принесло славу роду Долгоруких, Лопухиных, Суворовых, героям и полководцам, получавшим ордена, воинские звания за убийство соплеменников. Они, усмиряя народ, сметали с лица земли казачьи станицы, татарские, башкирские, ногайские деревни. Уральские рудники переполнили рабами, которые до самой смерти больше не видели неба… История башкир, ногайцев, татар как раз об этом, но она не написана, потому что за нее не давали ученых степеней и званий.

Эта кровавая драма, которая захватила страну, толкала духовно чистую периферию к исламу. Басурманы тянулись к новой религии, как к живительному роднику. Тысячи русских принимали ислам. Разумеется, они меняли не веру, а обряд служения Ему. Чтобы не стать славянами! Как заметил греческий патриарх Макарий, то были «искренние в вере» люди… Он знал и это, но не приветствовал принятие ислама в Поволжье.

Путевые записки патриарха открывают завесу над этим важным историческим эпизодом. И не одним. В ислам, оказывается, переходили, не принимая царских подарков! По убеждению. Сами. Переходили те татары, кто в середине XVII века (до 1654 года) «исповедовал Единого Бога», так записано у Макария в арабском оригинале рукописи и его английском переводе. То есть были тенгрианами!

Русские переводчики и редакторы этот факт исказили. Слова о тюрках Поволжья, которые исповедовали Единого Бога (Тенгри), заменены, мол, те были мусульманами. Тогда зачем же им снова принимать ислам? Зачем восставать против церковных реформ патриарха Никона? Зачем еще раньше было отправлять в Москву своего духовного пастыря Гермогена и поддерживать его в трудную минуту?..

Нет, они как раз не были мусульманами, что и отметил грек.

Этот подлог, очень характерный для европейской исторической науки, интересен и другим. Греческого патриарха Макария не случайно влек восток России, он знал, что по христианскому уставу, утвержденному на Халкидонском соборе, Поволжье, Казахстан, Алтай, Средняя Азия, Северный Китай входили в Антиохийскую епархию Греческой церкви. И тот устав не отменили. Макарий имел тайные виды на эти земли, возможно, в том скрывалось объяснение невероятной активности греков в России, а также их высокомерие, с которым они молча смотрели на свою заморскую колонию.

Все знал греческий патриарх! Отлично знал и то, что греки с IV века вели здесь христианские проповеди. У него написано: «…весь северо-восточный край (Антиохийской епархии) заселяли ханифейцы». Иначе говоря, тюрки Дешт-и-Кипчака. Предки тех самых татар, что и сегодня не могут толком найти себя ни в исламе, ни в христианстве.

О них теперь известно мало – не хотят знать. Христианскому и мусульманскому духовенству они чужие и очень далекие. А напрасно. На Востоке о ханифах издревле ходят легенды, как о святых людях. Это позже, с приходом иезуитов, сведения о тюрках исчезли… Однако осталась Библия, Ветхий Завет. Вспомним Книгу Исайи, где говорится, как образ Бога Небесного входил в культуру Ближнего Востока: «от востока приведу племя твое» [Ис 43 5]… И в Коране написано о ханифах только хорошее.

Выходит, круг сомкнулся? Ислам в XVII веке вернулся к потомкам ханифов, тюркам Поволжья, на которых ополчилась Москва?.. Собственно, так и было на самом деле.

Доказательства не только в книгах, они есть в старинных мечетях. Это самые неопровержимые доказательства. Там на стенах, в узорах и орнаментах кирпичной кладки, можно встретить равносторонние кресты и восьмиконечные звезды, есть и шестиконечные. То – священные знаки тюркской истории… Когда община меняла обряд, она по алтайской традиции показывала это знаком: двумя треугольниками, наложенными один на другой. Восходящий (вершиной вверх), нисходящий (вершиной вниз). Бог одной рукой дает, другой забирает, вот что символизирует знак.

Восьмиконечная звезда, пришедшая в ислам от тюрков-ханифов, есть не что иное, как равносторонний крест, только выполненный иначе. Чтобы посторонний не догадался. Подобное вполне можно сказать и о шестиконечной звезде, ставшей «звездой Давида» после того, как евреи познакомились с духовной культурой тюрков.

Мечети, где встречаются эти звезды, построены, как правило, до XVII века, их называли «килиса». Потом «килиса-мечеть», потом просто «мечеть».

…Другая часть русского общества протестовала против новаций Никона иначе. Она не принимала ни христианство, ни ислам, она не меняла старую веру, шла ради нее в добровольную ссылку, в подполье или на смерть, принимая ее за волю Божию, за освобождение от земных мук. Тех людей назвали старообрядцами. Это совсем чистая страница российской истории, хотя о старообрядцах достаточно много известно. Есть даже диссертации. Но известно только то, что дозволили иезуиты. Ни строчкой больше… Сохранились старинные книги, однако люди разучились их понимать.

Пожалуй, самое странное, что есть в духовной культуре России, как раз эти люди.

Внутри общин старообрядцев свои деления, разобраться в которых не могут даже они сами, так лихо закрутила жизнь этих затравленных людей. Между общинами нескрываемая неприязнь и вражда… За что? Почему? Не объяснить. Их кто-то очень умело стравил, и они теперь «с чужим крестом не молятся», то есть никого не признают, кроме себя и свои крайне скудные знания о религии, о ее истории.

Кичатся тем, чего у них уже нет, – старой веры!

Ближе к той вере в Бога Небесного остались, видимо, «дырники», их небольшие общины сохранились в Сибири, они самые верные вере люди, по-прежнему молятся, соединяя два пальца и глядя на Вечное Синее Небо, как на Древнем Алтае. Они сами отправились в Сибирь, потому что среди них было распространено убеждение, что «где-то на Востоке и в иных странах существуют древлеправославные епископы, не принявшие никоновских новоприменений»… Эти люди уходили в сибирскую глушь и дичали там в отрыве от цивилизации и очагов духовной культуры. Жизнью на выживание веками жили они. Однако, не получив образования, сохранить себя и потомков в такой уединенной жизни очень трудно. Даже теоретически вряд ли возможно.

Карательные экспедиции не сломили этих рыцарей духа, Иисуса Христа они не признали за бога. Другие старообрядцы признали, чем и поставили себя в ранг катаров, альбигойцев и других «еретиков», которые когда-то отличали Западную церковь. По сути, «еретическая» история Запада в точности продолжилась в России, только еретиков здесь называли иначе. Однако обряды, философия там и там были одинаковыми.

Два долгих века славянская Россия уничтожала старообрядцев, не поцеловавших греческий крест. Их пугали, морили голодом, лишали достатка. За два века многое изменилось в их общинах.

В начале XIX века по воле царя Александра I христиане казнили все их духовенство, до последнего дьячка, в ответ прихожане сами стали вести службу, следить за соблюдением обрядов и постов. Великие люди, дух которых, казалось бы, сломить невозможно. Тем не менее и среди них началась неизбежная пора забвения и разброда, она должно была случиться, как у катаров в Западной Европе, сосланных в деревни: русских тоже лишили общения с равными себе, и они тоже, в конце концов, увяли в тишине одиночества, не вызвав даже сострадания у соотечественников.

Лишь к началу ХХ века общины старообрядцев, осознав затухание своей веры, тихо, без объявлений стали признавать Иисуса Христа за Бога. Тогда власти разрешили им выйти из подполья и забыть обиды.

То были совсем иные люди – переродившиеся, как и вся Русь… Они думают, что по-прежнему говорят Исус, а получается Иисус. Только кто теперь чувствует в том разницу?