Текст книги "Визави французского агента"

Ольга в Петербурге

Вернувшись из Сирии, Бернар с Ольгой поселились в центре Петербурга, в прекрасной четырехкомнатной квартире, которая была куплена и отремонтирована еще в то время, пока они были в Сирии. Ольга с удивлением обнаружила, что может одна выходить на улицу, свободно разговаривать с мужчинами, что не надо прятать лицо… У нее оказалось много личных денег, которые просто пачками лежали в сейфе. Она не спрашивала, откуда они, просто заказывала мебель и драпировки в Финляндии, с удовольствием занимаясь украшением гнездышка. По устройству квартиры было столько интересной работы: надо было подобрать гобелены на стены, ковры на пол да и красивую посуду тоже надо было поискать. Ольга стала завсегдатаем антикварных магазинов, где могла позволить себе купить любую понравившуюся вещь.

Бернара она почти не видела, если он приходил под утро, то ночевал в своем кабинете на диване, она не беспокоила его, понимая, как он устает. Иногда заставала его днем, но он всегда куда-то торопился: обнимет на ходу, поцелует в щечку, и опять его нет. Бывало, что он пропадал на несколько дней, но она так увлекалась приобретением красивых вещей, что не очень беспокоилась. Тем более у Бернара был пейджер, и она всегда могла с ним связаться.

Как они смеялись, когда Ольга, позвонив оператору, оставила сообщение для абонента:

– Милый! Ты забыл пейджер дома!

У нее тоже был пейджер. Даже три, которые она последовательно теряла. Потом она решила, что прекрасно обойдется без них.

Почти полгода она жила этой роскошной жизнью, ездила на замечательном «опеле» – подарке Бернара. Жизнь с большими деньгами, которые свалились на нее взамен любимого…

Ее мама теперь тоже жила в Петербурге, у сестры, квартиру в Москве она продала и вложила эти деньги в МММ2626
  Частная компания, организованная Сергеем Мавроди. С 1994 традиционно рассматривается как классическая и крупнейшая в истории России финансовая пирамида. По разным оценкам, в её деятельности участвовало 10—15 млн вкладчиков. По мнению Сергея Мавроди, компания МММ была целенаправленно разрушена соответствующими государственными органами.


[Закрыть]. Теперь, когда эта пирамида рухнула, у нее не осталось ни квартиры, ни денег. Но какое-то время она все же получала дивиденды, поэтому после ареста Мавроди возмущалась, что ему не дали расплатиться с вкладчиками. Таких обманутых по России были миллионы. Не привыкшие к деньгам, многие бывшие «совки» не знали, что с ними делать, когда они появлялись.

Ольга послала мне полторы тысячи долларов в подарок, а я на эти деньги отдала дочь в школу актерского мастерства Крачковской. Каждый хочет для своего ребенка самого лучшего…

Но Ольга-то знала, что ей делать с деньгами, качество жизни сильно выросло, но хлопот стало больше. Когда из Финляндии доставили мебель для кухни, которую она заказала по каталогу, то грузчики уронили один из ящиков, и зеркальную полку пришлось заказывать местным умельцам. Она нарисовала эскизы для оконных драпировок, но сколько ни искала подобные да еще трехметровой длины, не смогла найти. В результате заказала сшить их в ателье. Были и приятные случайности: когда привезли поцарапанный холодильник, и она возмутилась, ей доставили другой, а первый почему-то не забрали. Так у нее оказалось два, и она отдала один матери, хотя с ней у Ольги были натянутые отношения. Раиса Захаровна терпеть не могла Бернара, видеть его не хотела. Она считала, что из-за него Ольга развелась с таким замечательным мужем, как Оливье.

Эти хлопоты отнимали у Ольги все время, она даже перестала готовить и обедала в ресторане недалеко от дома. Там она показала свое удостоверение, и ей отвели постоянный столик, скрытый от посторонних глаз тяжелыми портьерами. Иногда она заказывала ужин на дом.

Как-то, уже осенью, в ресторане к ней подошел крупный лысоватый мужчина, в котором она с трудом узнала Сергея. Ольга сидела у окна и разглядывала капли дождя, которые прокладывали себе дорожки по стеклу, и не сразу его заметила. Он сел рядом с ней и обнял за плечи. Резко обернувшись, она хотела оттолкнуть его, но вдруг узнала. Сергей припал к ее губам… Как давно ее так не целовали!

– Все хорошеем? Ты такая сочная, свежая, красивая – я готов тебя съесть!

– И с каких это пор ты стал людоедом?

– Как увидел тебя, так сразу и стал! – пошутил в своей манере Сергей. – Сколько мы не виделись? Лет пять?

– Ты так изменился! Такой большой стал!

– Ты тоже изменилась, стала еще шикарнее! Прелесть моя! Все эти годы я старался уберечь тебя от наших дел. Твое имя нигде не фигурирует! Именно я остаюсь твоим куратором и, уж будь уверена, позабочусь о твоей безопасности.

– А я-то тут при чем? Разве мне что-нибудь грозит?

– Еще как! Сейчас очень сложные времена, даже хотели обнародовать списки всех секретных сотрудников. Столько контор развелось под нашим прикрытием! Проворачивают свои делишки, не имеющие ничего общего с государственными интересами! Ты ведь смотришь телевизор? Даже по телевизору сообщили, что господин Бакатин подарил ЦРУ чертежи всех подслушивающих и прочих устройств нового американского посольства, сука! Дружит он с ЦРУ, против холодной войны – как же! Продал за хорошие деньги! Да что говорить! Полный разброд, каждый тянет в свою сторону! А сколько классных офицеров уволили! Теперь они работают в других конторах, часто криминальных… Да ладно, я не об этом… Я своих секретных сотрудников берегу как зеницу ока и не позволю их раскрыть. Некоторые из них очень помогают мне, один BMW подарил, другой помог с квартирой, в общем, все в шоколаде. А ты, золотко, мне дашь!

– Какой ты грубый, Сережа!

– Куда мне до француза! Только ведь я тебя люблю, в отличие от него! Только скажи, и мы с тобой уедем в Америку, у тебя будет все, что пожелаешь, моя сахарная!

– Никуда ты не уедешь! У тебя жена, дети! И ты советский чекист, пусть и Союза нет, все равно, ты-то Родину не предашь!

– Вот и за это я тебя люблю, за твою искренность и простоту! А насчет жены… ну, как тебе сказать? Тогда, в 1984-м, я только женился, ее папа был генералом КГБ, он помог мне сделать карьеру, а в 1991 году застрелился. А Наташка, ну, она вся с детьми, со своей йогой, худая, как щепка, то ли дело ты! Поехали ко мне! – Сергей сжал колено Ольги.

– Может, все же пообедаем? Я есть хочу! Будешь что-нибудь заказывать?

– Нам, честным труженикам, такие обеды не по карману! Если только ты меня угостишь!

– Конечно, выбери себе, что хочешь.

Сергей открыл меню, подозвал официанта и заказал самые дорогие блюда.

– Пожалуй, надо будет почаще сюда заглядывать, ты здесь каждый день обедаешь? – спросил он.

– Почти…

– Пусть богатеи платят! Твой Юрий сейчас как уж на сковородке, работает сразу на три ведомства, хорошие деньги зарабатывает. У них всегда какие-то несогласованности, ему, конечно, трудно выполнять противоречивые задания, но он справляется. Я бы не смог. Теперь работает в основном с Чечней. Зато чемоданами деньги возит, хотя эти поездки совсем не безопасны. За ним я тоже присматриваю, жаль, что он работает не на наше отделение.

– Сереженька, какой ты молодец! Ты так нам помогаешь!

– Милая, для тебя – все! И Юрия надо беречь, классный специалист да и с финансовыми потоками умеет обращаться, делится с кем надо, только у него нет нормальной должности. Я даже не знаю, есть у него звание или нет. В криминальных кругах у него кличка Муха. Но я присматриваю за ним, если что – выручу. Тогда в Сирии ты так вовремя мне сообщила о его новых документах! Еще бы чуть-чуть – и он бы смылся, прихватив с собой нескольких наших специалистов! Мы их накрыли тогда на яхте, – глаза Сергея заблестели от удовольствия. – А твой-то! Яхта горит, все попрыгали в воду, а Юра ломанулся в рубку, «Кошка!» – кричит, кого думал обмануть? Тут наш оперативник Рустам, он разрядник по классической борьбе, просто схватил его в объятья да и прыгнул за борт, Юра даже пикнуть не успел.

– А может, там правда кошка была?

– Может, была, может, и нет, но документы там точно были, и им лучше было сгореть! Ладно, поехали ко мне, у нас тут квартирка оборудована.

Ольга видела нетерпение Сергея, его страсть к ней. Сама она ничего не чувствовала к нему, кроме страха, что он как-то может повредить ей или Бернару. А поскольку связь с «куратором» может принести даже какую-то выгоду, то Ольга начала регулярно встречаться с Сергеем, пометив в своем календаре по средам и пятницам занятия в «тренажерном зале». Иногда Сергей задавал вопросы о гостях Бернара, как-то пришел сам на квартиру, установил жучки, понимая, что Ольге вряд ли удастся быть в курсе дел мужа.

В 1996 году поездки в Чечню вдруг прекратились, Бернар начал работать дома, с компьютером. Ольга вновь стала «любимой женой».

Возобновились вечеринки, приходило человек двадцать гостей, теперь Ольга и не пыталась готовить, все заказывала в своем любимом ресторане. Жизнь стала легкой и приятной. На каникулы приезжала Софи, Бернар всюду возил ее, учил петь, играть на гитаре, девочка не расставалась с ним ни на минуту, даже засыпала, держа его за руку. Именно о такой жизни Ольга и мечтала: любимый муж, теплая атмосфера дома, изредка появляющийся ребенок. Правда, Бернар слишком много времени уделял Софи…

А через год им пришлось уехать из этой с такой любовью обставленной квартиры…

Тогда, возвращаясь из парикмахерской, Ольга увидела у подъезда машину Бернара с разбитыми стеклами и распахнутой дверью, милиционера, стоящего около нее, скорую помощь и кучки людей, оживленно обсуждающих происшествие. Медленно, на ватных ногах она вошла в подъезд, подошла к лифту, перед которым растеклась небольшая красная лужица. Нажав на кнопку седьмого этажа, она рассматривала измазанную кровью дверь лифта и три аккуратные дырочки. Стоял какой-то едкий запах, у нее защипало в глазах.

Дверь квартиры не была заперта и легко открылась, когда она взялась за ручку. Ольга услышала какой-то звон на кухне, на ватных ногах подошла и увидела… дежавю.

Бернар, полуобнаженный, сидел на стуле, привалившись к стене. Его голова была забинтована, он смеялся, держа в руках стакан. А напротив него стоял Сергей, тоже со стаканом и бутылкой водки. Он увидел Ольгу, подвинул ей стул и сказал:

– Все хорошо, все позади, ну, задели немножко. Если бы ты попозже пришла, то вообще бы ничего не узнала.

Он налил и ей полстакана водки. Только сейчас Ольга заметила, как трясутся ее руки. Она села на заботливо подставленный Сергеем стул и выпила залпом водку, как воду, совершенно не почувствовав вкуса… В голове сразу зашумело, комната вдруг стала маленькой, как будто находилась очень далеко…

Сергей продолжил разговор с Бернаром:

– Так что переезжайте! Дом готов, оборудование установлено, а здесь нельзя больше оставаться. Здесь ты как бельмо на глазу, уже два раза я снимал гранаты, прикрученные к дверям, но могу и не успеть.

– Что ты при Ольге болтаешь? – рассердился Бернар. – Смотри, как побелела! Оль, да не беспокойся ты так, Сереженька шутит, у них в конторе такие шутки!

– Мы что, должны отсюда уехать? – Ольга почувствовала, как шевелятся ее одеревеневшие губы, глаза налились слезами. Она знала, как смешно выглядит заплаканной, но слезы принесли облегчение.

– Во-во, поплачь, меньше посс*шь, – не удержался от очередной шутки Сергей, – домишко хороший, на Финском заливе, будете там в безопасности. Юра денежки с умом вкладывал!

Собственный дом

Работа вдали от Родины принесла богатые плоды. Бернар владел информацией, охотно делился ей с нужными людьми, но, конечно, приходилось проявлять особую гибкость, чтобы выжить в этом калейдоскопе из меняющегося руководства. И не только выжить… Через его руки проходили такие денежные потоки, что не грех было этим воспользоваться. Убраться из России не удалось, и Бернар продолжал честно трудиться на благо Родины, которую теперь представляли властные структуры.

«Домик» на берегу Финского залива… Там было все, о чем можно только мечтать: богатая обстановка, ковры, автономный обогрев и мини-электростанция, кроме этого, на участке, обнесенном двухметровым забором, находился просторный гараж и домик для прислуги.

Вокруг строились генеральские коттеджи, некоторые – по индивидуальным проектам. Они напоминали своими очертаниями средневековые замки или усадьбы прошлого века. Дом Бернара снаружи выглядел очень скромно, за глухим забором была видна только верхняя часть.

В основном Бернар работал дома, лишь иногда уезжая на несколько дней, все больше в Грозный. Был апрель 1996 года.

Как-то вернулся очень веселый, подхватил Ольгу, закрутил по комнате:

– Оливье в гостях у чеченцев!

– Боже мой, он-то что там делает?

– Борется за независимость непризнанной республики!

– Что, с оружием в руках?

– Ну что ты, дорогуша! Его оружие – деньги, он очень неплохо им владеет! Только не в этот раз! Оливье совсем не знает обычаев горцев. Он связан дружбой да и родством с одними кланами, а его захватили другие – увы, все хотят денег!

– Как захватили?

– Тебя это огорчает?

– Просто непонятно, как это.

– Легко! Просто я шепнул кому надо, что «денежный мешок» будет проездом в… Но горцы недооценили воинственного Оливье, думали – банкир, без хлопот отдаст им денежки и они его освободят. Как же! Он человек семь положил, пока они его скрутили. Они обиделись, представляешь? Денег не хотят, в яме держат!

– Кошмар какой!

– Тебе что, его жалко?

– Но ему же плохо! Его могут убить! Ты ведь можешь ему помочь?

– С какой стати? Пусть сам выкручивается, он сумеет! Я слышал, что он уже принял ислам!

– И он туда же!

– Прекрасная религия! Особенно в том, что касается женщин! Он и Анну отдал за мусульманина.

Ольга опешила:

– И я только сейчас узнаю об этом?!

– А что, тебе мама не рассказывала? Ты сама говорила, что Оливье время от времени ей звонит.

– Последний раз он ей звонил в 1992 году, говорил, что Анна окончила школу, едет с приятелем путешествовать по Алжиру и Тунису. А с тех пор вестей не было, к сожалению.

– Ну, у меня новости посвежее, она уже вышла замуж. Как я понимаю, по любви. У нее два мальчика, и ты уже бабушка!

– Какой ужас! Мне нет еще и сорока, и я бабушка? Анна же еще такая маленькая, когда она успела?

– Это ты меня спрашиваешь? Как успела? У них, у мусульман, это быстро!

– Подожди, ей сейчас девятнадцать лет, так? Двое детей… Значит, она родила в семнадцать, если не раньше… Какой кошмар! А как же замуж, она ведь вышла замуж? А по закону нельзя?

– У денег свои законы, и в мусульманских странах можно жениться вообще на девочках тринадцати-пятнадцати лет.

– Нет, то, что ты говоришь, не укладывается в голове! Нет, она не могла выйти замуж так рано, ведь у нее французское гражданство!

– С чего это ты взяла?

– Нет, это кошмар! Оливье – чудовище! Как он мог отдать Аннушку замуж за мусульманина?

– Ты меня удивляешь, почему бы ему этого не сделать? Девочка влюбилась, мальчик из обеспеченной, уважаемой чеченской семьи с большими связями…

– Из чеченской? – Ольга еле сдерживала слезы. – Несчастная я, несчастная!

– Боже, с тобой-то что? Дочь счастлива, у нее муж, дети!

– Не знаю, только это все неправильно!

– А кто написал правила? Ты знаешь правила? Кто сказал раз и навсегда: это правильно, а это нет? Ты жива и здорова, ты со мной, что еще надо? – Бернар расцеловал ее мокрые глаза. – Давай закроем эту тему! Поговорим о Сонечке! У нее день рождения через неделю – слетаем к ней? Ей будет уже девять лет, она такая красавица и умница! Не заметишь, как и она станет невестой!

– Нет, ты не сменил тему! И ты знаешь, я не люблю детские праздники!

– Жаль, ты много теряешь. Кстати, мне тут обещали из Гудермеса щеночка кавказца привезти, давно жду, Сонечка очень просила.

– Собаку, в дом?! А о моих цветах ты подумал? Ну, ты как ребенок, собачку захотел! Кавказскую овчарку? – до Ольги дошло.

– Тебя это пугает?

– Честно говоря, да! Они такие огромные!

– Я думаю, после моего сенбернара, чемпиона породы, размеры собаки меня не испугают!

Скоро в доме появилась «мягкая игрушка» – нежно-дымчатого цвета, невероятно пушистый, на толстых коротких лапках – щенок кавказской овчарки. Когда Ольга впервые увидела этого круглого медвежонка, она не могла уже отказаться от него, правда, Бернар не разрешал брать его на руки, таскать его за уши и вообще беспокоился о нем, как о младенце. Первые три месяца он безвылазно просидел дома, вытирая лужицы, готовя еду по собственным рецептам и разговаривая со щенком.

– Что ты с ним разговариваешь, он же тебя не понимает! – удивлялась и обижалась Ольга.

– Еще как понимает! Его взяли от мамочки, которая его бы научила собачей жизни, а я учу его «человеческой». У мамы он каждую минуту получал бы новую информацию, а здесь я должен быть с ним. Это не игрушка, он – личность! Эти собаки – как люди в России. Инстинкт выживания – самый главный! Первое условие – сохранение энергии, они не ленивые, просто условия выживания таковы, что в любой момент могут понадобиться все силы.

Щенок подрастал и начинал оправдывать кличку Демон, которая поначалу никак ему не подходила.

Софи, когда приехала на летние каникулы, была в восторге от Демика. Нельзя сказать то же о щенке – ему не нравилось, когда его трогали, он еле терпел приставания девочки, а когда Софи попыталась приласкать «медвежонка» во время еды, щенок рявкнул. И с этого момента он стал рычать на нее, и она уже не решалась даже погладить его.

– Это серьезная собака! – объяснял Бернар. – Она не похожа на европейских собак, которые готовы в лепешку расшибиться, чтобы угодить хозяину. Эти собаки сами решают, нужна ли их помощь. Их можно попросить, но заставить – никогда. А вот если кавказец увидел, что ты испугалась, он решает, что теперь может в лучшем случае тебя игнорировать, а в худшем – при случае цапнуть как следует! К сожалению, эта собака не будет тебе другом…

Бернар и сам не всегда добивался послушания от Демона, но каждую свободную минуту занимался его дрессировкой.

Однажды за завтраком щенок стал нахально приставать к Ольге, прося вкусненького, клал лапы на ее колени, толкал мордой под руку. Она, устав отгонять его, плеснула из кувшинчика ему на нос. Он сразу отошел. Но как только она потянулась к кувшинчику, чтобы налить себе воды, так зарычал и показал клыки… Больше Ольга не касалась кувшинчика, а когда Демона не было поблизости, она убрала его в шкафчик на кухне.

Недели через две Бернар решил устроить ужин при свечах на свой день рождения. Ольга приготовила на десерт потрясающие многослойные пирожные, а он с утра посекретничал на кухне, готовя заливное из белуги.

Весь день они не видели друг друга, к вечеру Бернар сам накрыл стол, поставил длинные зеленые свечи, разложил еду, салфеточки. Погасил верхний свет. Ольга надела «маленькое черное платье», маленькое потому, что на него ушло очень мало материала – открытая спина, декольте и гораздо выше колен. Бернар достал гитару. Они были в своем маленьком мире, вокруг не существовало ни войны, ни обмана, ни предательства… Все как-то растворилось в нежном гитарном переборе, в тихом пении.

Демон, конечно, устроился на ковре, дремал, получив свою порцию вкусненького. Все было хорошо до тех пор, пока не пришло время десерта.

Ольга вышла за пирожными, а Бернар достал стеклянный графинчик, тот самый, в который предварительно налил сливочный ликер. Оборачиваясь к столу, он услышал низкий звук, сначала даже не понял, откуда он раздается… а когда развернулся, успел увидеть, как на него летит оскаленная морда. Демон ударил его клыками в грудь и распустил когтями рубашку. Падая, Бернар залепил злополучным кувшинчиком ему по лбу.

На грохот вбежала Ольга. Бернар сидел на полу, одной рукой он еще крепко сжимал ручку от кувшинчика, другой растеряно выбирал осколки стекла из башки Демона, который в свою очередь вылизывал глубокие царапины на груди хозяина. Бернар разжал побелевшие пальцы, сжимавшие ручку, и стал трепать Демона за уши.

– Не беспокойся, Оленька, мы сейчас все уберем. Это у нас такие мужские игры! – сказал Бернар, медленно поднимаясь. Он взял Демона за ошейник и повел на улицу. Там запер его в гараже.

Так Бернар встретил свой юбилей – 47 лет. Он считал юбилейными все годы, подходящие под простые числа.

– Так юбилеев будет гораздо больше!

К вечеру следующего дня он перевел Демона в просторный вольер, который специально построили подальше от дома.

Скоро опять наступили времена, когда Бернар уезжал в командировки и подолгу отсутствовал. Когда приезжал, то брал Демона на прогулки, разговаривал с ним, а тот не скрывал радости от общения с хозяином.

Однажды, вернувшись из очередной командировки, он увидел, что миску с едой Ольга двигает в вольер с помощью лопаты. После этого он решил отдать Демона в питомник.

Поскольку это было довольно грустное дело, Бернар обставил его торжественно. Приехал в питомник «Витязь», где несколько женщин-энтузиастов занимались разведением кавказских овчарок. Приехал на джипе, одетый в откровенно малиновый пиджак с золотой цепью. Открыл дверцу и стал вытаскивать Демона, которому было уже десять месяцев и который уже весил килограммов семьдесят. Директор питомника с помощницей стояли поодаль, сдерживая смешки. Демон не желал выходить, лежал на сидении, растопырив лапы, и рычал. На морде у него был надет новенький металлический намордник, а на шее два ошейника, один кожаный, другой строгий, с шипами. Изобразив нетерпение, Бернар вытащил собаку на руках и, сгибаясь от тяжести, потащил к дамам. Те уже откровенно смеялись.

– Собачка непослушная! Возьмите к себе в питомник. Очень прошу!

– Конечно, она похожа на кавказскую овчарку, – важно сказала владелица питомника, – но происхождение неясно… не знаю, не знаю…

– Вот бумажки какие-то, – не отпуская Демона, который блаженно жмурил глаза, одной рукой Бернар шарил по карманам.

– Знаем мы цену этим бумажкам!

– А, вот они! – Бернар наконец поставил Демона на землю. – Подарили, понимаешь, пацаны щенка, а он растет и растет… Может, он с меня будет?

– Бумаги в порядке, смотри – он внук Мавра и Нагиры! Сколько вы хотите за собачку?

– Я? Я хочу его вам отдать и еще денег дать, чтобы Демушка ни в чем не нуждался.

– Тогда надо оформить бумаги, пойдемте! А ты, Маш, отведи Демона в третий вольер, рядом с Фарханом.

Потом Бернар не раз навещал Демона, помогал питомнику деньгами, продолжая изображать «нового русского», называя директора «подругой», что ее ужасно коробило.

Из Демона получился роскошный пес темного, почти черного окраса, удивительно спокойный и уравновешенный. Если он и проявлял агрессию, то объект нападения даже не успевал понять, что произошло. Это касалось прежде всего кобелей. И чем взрослее становился, тем сложнее было его удерживать. Несколько раз он срывался с восьмимиллиметрового троса и вступал в кровавую битву с Шерханом, самым крупным псом питомника. Хозяйка питомника была очень рада такому приобретению и очень привязалась к нему. Впоследствии он стал основным производителем.

Бернар мотался по Кавказу, в Петербурге бывал редко. Ольга занялась цветами, выписывала по каталогам экзотические растения, а поскольку места было много, то у нее появились тематические коллекции: японская, мексиканская и индийская… Раз в неделю к ней приходила женщина, которая помогала ей ухаживать за цветами, привозила новые растения, а летом устраивала газоны и цветники.

Два раза в неделю Ольга привычно встречалась с Сережей, для нее это была скучная обязанность, для него – праздник жизни. В отсутствие Бернара он иногда приезжал и к ней домой. Как-то утром, собираясь на работу, Сергей сказал:

– Начальнику отдела Харченко очень нравится ваш дом, и я боюсь, что тебе с мужем придется уехать в Москву!

– Как это нравится?

– В лучшем случае он у вас его купит по дешевке, а в худшем – вас просто убьют. Я уже сделал все что мог, но он, осел, вбил себе в голову, что этот дом будет его. Продавайте и уезжайте, квартира на Кутузовском по-прежнему твоя.

Вскоре Бернар, или Юрий Юрьевич, получил повышение и новое назначение в Москве. Дом пришлось срочно продавать вместе с мебелью.

Покупатель нашелся на удивление быстро, но он предложил заплатить не более половины стоимости, на что Бернар с легкостью согласился, он никогда не дорожил никакими вещами, и даже собственный дом не стал ему родным. Ольга, правда, долго переживала, ей была дорога каждая вещь, каждый уголок…