Текст книги "Визави французского агента"

Они возвращаются

Восьмого июля я была на финале ежегодного летнего кубка Dewar’s Russian Polo Cup, куда приехала на специальном автобусе для прессы. Марсель появился после второго чаккера, когда все вышли выравнивать поле. Он вдруг оказался рядом со мной, взял меня за руку, и мы стали утаптывать дерн вместе. На краю поля стоял берейтор, держа двух лошадей за чомбуры. Мы подошли.

Я, как журналист, заинтересовалась:

– Сейчас лето, почему пони-поло такие лохматые?

Берейтор на ломаном английском начал мне что-то говорить, Марсель включился в беседу и перешел на испанский.

– Ты же знаешь, все пони-поло в России привезены из Аргентины, – перевел он мне. – Там сейчас зима. Лошадки еще не акклиматизировались. А конюх, который держит лошадей, и все тренеры тоже оттуда. Никто не говорит по-русски, разве что Виктор Уако, который женился на русской.

– Да, я знаю, он и привез конное поло в Россию, теперь президент Русского поло-клуба. Я думаю, что это самый благородный вид спорта для богатых людей, есть, конечно, и другие аристократические забавы, яхты, например. Но яхта – это человек и стихия, но стихия неуправляемая, скорее для фаталистов в душе, а лошадь – это стихия, чаще всего лояльная к человеку. При этом всегда остается какой-то процент непредсказуемости.

– Именно, именно процент. Лошадь – это стихия и бывает совершенно непредсказуемой!

– Ты мне говоришь! Я знаю, как ты к ним относишься. Но они так красивы, так романтичны… Поло-турнир и рыцарский турнир – между ними есть много общего. За игроков болеют прекрасные дамы…

– И не только болеют, некоторые дамы тоже начинают играть, часто лучше мужчин. Но их присутствие на поле помогает мужчинам не терять голову в азарте борьбы, заставляя их быть галантными.

– Это идея для статьи…

– Ну, раз ты уже придумала статью, поедем сейчас ко мне? У меня для тебя сюрприз! – Марсель улыбнулся.

– Если ты говоришь «сюрприз», значит, действительно, что-то особенное! Поехали!

И опять мы неслись по дорогам. Я старалась закрывать глаза, когда было страшно, но постепенно чувство скорости начало даже нравиться. Машина слушалась его идеально, никаких резких торможений, рывков.

Когда открылись автоматические ворота, я увидела… Бернара. Выглядел он великолепно: чисто выбритый, загорелый, ухоженный, подтянутый. В последний раз, когда я его видела, он был почти толстый, с бородой.

Он подскочил к «саабу», открыл мне дверцу, подал руку и, вытянув из машины, крепко прижал к себе. Потом расцеловал в обе щеки:

– Здравствуй, солнышко! Ты ничуть не изменилась, надо было на тебе жениться! Да этот буржуй не дал! Ага, хоть сейчас поревнует!

Марсель стоял, облокотившись на крышу машины, и, как всегда, на его лице ничего нельзя было прочесть, кроме насмешливой улыбки.

– Вы, наверное, голодные, – засуетился Бернар. – Я позволил себе тут похозяйничать, пошли скорее, а то остынет!

Мы вошли в комнату, где плавали такие ароматы, что у меня изо рта чуть слюна не закапала.

На диване сидела стройная девушка.

– Моя дочь Софи! Она приехала ко мне погостить, у нее сейчас каникулы.

Очень красивая девушка, немного напоминающая японскую статуэтку. Короткая стрижка, точеный профиль, миндалевидные глаза. По-русски она говорила с небольшим акцентом. Софи принялась за нами ухаживать, ненадолго присаживаясь около отца.

– Ты знаешь, у меня есть небольшая конюшня под Питером, там стоят аргентинские пони-поло.

– Так вот почему ты сегодня здесь!

– Не только поэтому, вот с друзьями встретиться. Кстати, Марсель обещал тебя привезти, а я не поверил. Мы поспорили, и я проиграл. Теперь я должен выполнить любое твое желание, загадывай!

– Так уж и любое?

– Я погорячился, конечно, но ты девушка добрая, не отправишь меня на край света!

– Расскажи лучше, где ты пропадал.

– Какое хорошее желание! Записывай: Афганистан, Сирия, Афганистан, Сирия, Ливан, Ирак, Афганистан, Сирия, Англия, Россия.

– Да, – вздохнула я, – ты ответил.

Мы подняли бокалы, мое любимое шабли, но в этот раз необыкновенно вкусное.

– Ну, за встречу! – произнес Бернар, подражая голосу известного персонажа из «Особенностей национальной охоты».

Еда была восхитительной, я и Марсель сидели как гости, а Бернар с дочкой за нами ухаживали, причем Софи обращалась к Марселю с особой почтительностью.

– Надежда! – Бернар обратился ко мне, когда я наслаждалась жюльенчиком с настоящими белыми грибами.

– У?

– Ты не отвечай, очень хорошо, что у тебя ротик занят, я хоть смогу кое-что тебе сказать, а ты меня не будешь перебивать.

Марсель смотрел в сторону, как будто его ничего не касалось.

– Ты уже, наверное, догадалась, что Иван Иванович давно работает на благо России? Как, он тебе не говорил? Ой, как мы любим таинственность и романтику! Ничего таинственного и романтичного, только туман напускает, он простой сотрудник аналитического отдела, любит по командировкам на халяву поездить, в основном по странам Ближнего Востока, тепло ему там. Пользуется своим служебным положением, экономит на гостиницах, друзей много среди мусульман, вот дачку построил на украденные у государства деньги…

Марсель поперхнулся, потом обратился к Софи и предложил ей посмотреть редкое издание Корана. Софи покосилась на отца и вышла с Марселем.

– Небось, – продолжал Бернар, нисколько не смущаясь, – он предлагал тебе, как когда-то, руку, сердце и поместье под Валонью? Не слушай его, он там бывает раз в году! Здесь стал бывать гораздо чаще с некоторых пор. Так что оставайся спокойно здесь! У тебя есть родные, ты их любишь, этот маркиз де Иван Иванович думает только о себе, ты же знаешь, какой он эгоист! И жадина между прочим! Мог бы купить тебе отдельную квартирку, чтобы у тебя был свой личный уголок. Я-то знаю, каково тебе приходится! В одной квартире муж, дочь, ты и мама. И все тебя тянут в разные стороны.

– Он не жадный…

– Точно, не жадный, только хочет тебя целиком для себя. Поэтому, по своему обыкновению, обставляет дело так, чтобы у жертвы был только один выход. А с тобой у него так не выйдет, давить-то на тебя он не будет! И чего ты с ним связалась?

– Люблю я его!

– Да, говорил же я, что вы оба ненормальные! В общем, даже не думай никуда уезжать, о твоей безопасности я тоже могу позаботиться. Тебе не о чем беспокоиться, если, не дай бог, возникнут непредвиденные обстоятельства, вот телефоны, позвонишь, и все будет в порядке.

Он передал мне простенькую визитку с российским гербом.

Вернулся Марсель с сияющей Софи, крепко прижимающей к груди сборник хадисов «Сады праведных» имама Ан-Навави на русском языке, 1903 года издания.

– Папа! Белый имам мне подарил такую редкую книгу!

– У него этого добра много, книг ему не жалко. Надежда, хочешь, он тебе тоже книгу подарит? Духовная пища тебе так необходима!

– Давненько мы с тобой не пикировались, да и я отвык от светской болтовни! Слава Аллаху! – вмешался Марсель.

– Ну прямо святой! – Тут Бернар заметил, как нахмурилась Софи. – Благослови, батюшка. Ой! Я хотел сказать, мир и благословение всех правоверных тебе, о великий имам, источник мудрости и знаний!

Мы не удержались от смеха.

– Да, я не говорил тебе, что я важный начальник? – продолжал Бернар. – Нет? Не говорил? У меня и номера у моей «восьмерки» Е-КХ.

– И что?

– Как что – «Еду Как Хочу».

– Да ладно!

– А у Марселя видела, какой номер?

– Нет, конечно!

– Конечно! Ну естественно, художник! С полным отсутствием зрительной памяти, которую с успехом заменяет воображение! У твоего милого такие же номера. Но этот мелкий чиновник, этот дьяк, ой, пардон, имам, он просто купил себе эти номера. Кто ему такие даст?!

– Как это «еду как хочу», что это значит?

– Ты откуда свалилась? Это значит, что наша милиция нас бережет! Мы плохо знаем правила дорожного движения, постоянно нарушаем, некоторые и права себе купили. Никак не могут честно сдать на права! Поехали, погоняемся?

Посмеиваясь, Марсель встал, протянул мне руку, и мы пошли к машинам. Только тогда я поняла, что такое скорость и почему от этой сумасшедшей скорости совсем не страшно, а весело, и кружится голова от необыкновенного восторга.

Машины все время шли вровень, я с изумлением видела, что «восьмерка» временами обходит «сааб».

– У него особая «восьмерка»! – добродушно ответил Марсель на мое удивление. – Скрытый каркас, подвеска АСТ-раллайн, двигатель от «сааба», и стоит его машинка дороже моей! Но не обгонит!

И правда, Бернар не отставал, но и обогнать не получалось. Доехали до поста ГАИ и, нахально развернувшись через две полосы, повернули обратно.

Вылезли из машин разгоряченные, причем с водительского места «восьмерки» вылезла сконфуженная Софи.

– Когда вы успели поменяться? – я просто отказывалась верить своим глазам.

– Иногда мы выполняем акробатические этюды! – засмеялся Бернар и обнял дочку за плечи.

Мы вошли в дом, Марсель предложил сварить кофе.

– Не бойся, Надежда! Это единственное, что он умеет готовить, и действительно хорошо! И, главное, никогда не проливает и ничего не разбивает. Посмотри, в этом доме все антивандальное. Вон, даже кальян из титанового сплава!

Марсель принялся колдовать над жаровней, Софи подошла посмотреть, а я обратилась к Бернару:

– Как я рада тебя видеть! Жаль, что ты больше не живешь с Ольгой! Я так давно тебя не видела!

– Ты еще общаешься с ней?

– Мы не то чтобы подруги, но нам ведь есть о чем поговорить…

– Не обманывай себя, Надежда, ты просто привыкла быть жилеткой для всех. Получаешь от этого мазохистское удовольствие. Но… каждому свои радости. Зато теперь ты можешь приехать в Питер, когда хочешь, я живу один, места полно!

– А почему один?

– Ты о чем? Когда мне хочется поразвлечься, я развлекаюсь, но одному лучше, тебе ли этого не знать?

– Это правда.

– Кроме того, у меня отличный пес, сын Демона, настоящий друг.

– О! Я таких побаиваюсь!

– Ты же знаешь, Надежда, я с ним всегда договорюсь! А когда Полина жила у меня, то я ее просто ревновал! Мрак с ней не расставался, ходил за ней как приклеенный. Теперь она тоже хочет такую собаку. Мы уже разговаривали с хозяйкой питомника, она нам обещала щеночка.

– А когда ты узнал про Полину?

– Раньше Ольги! Она любит прятать голову в песок. Признаков было предостаточно, но она их старательно не замечала. Жаль, что я не смог забрать ребенка себе. А потом, как я мог вмешаться в эту ситуацию? При живом отце? Вот когда она осиротела, тогда я и познакомился с ней, да и то, когда эта мерзавка, ее мачеха, Ивонн попыталась оттяпать у Полины наследство. Она с помощью генетического анализа доказала, что Полина не является дочерью Оливье и уж, конечно, не ее. Дело Ивонн проиграла, несмотря на дорогих адвокатов, но Полина осталась совсем без родных. Это я исправил. Теперь она приезжает и к Ольге, и ко мне. Забавно, русская по крови, она не знала ни слова по-русски. Шутник этот Оливье!

А Софи тем временем с благоговением смотрела на спектакль под названием «приготовление кофе», который устроил Марсель.

Когда над турками поднялась пена, он жестом фокусника бросил в каждую две крупинки соли, поставил их на блюдо, покрытое тонким слоем холодной воды, и почти сразу разлил в чашки. И ни капли не пролил.

– Только что из Йемена! – торжественно сказал он.

Кофе был великолепен. Ароматный, терпкий, с каким-то особенным маслянистым привкусом. Я начинала понимать вкус кофе, тем более на таких образцах.

Бернар вдруг встал:

– Засиделись мы сегодня, а батюшке, пардон, все время путаю, имаму, конечно, сегодня второй ужин предстоит. Ему надо собираться.

– Как, уже? Далеко?

– В Маскат. Это в Омане, – ответил Марсель.

Тут вмешался Бернар:

– Надежда, не спрашивай его, где этот Оман, а то скажет, что у берегов Каспийского моря, бедняжка. Покупает билетик на самолет, его отвозят.

Тут вмешалась Софи, которая почти ничего не сказала за весь вечер:

– Как же Белый имам не знает где Оман, когда он граничит с Йеменом?

– И какое там море?

– Аравийское!

– Сонечка, тебе пора спать, головка совсем устала. Аравийской может быть только пустыня!

– Пап, ну хватит придуриваться!

– У меня очень серьезная и строгая дочь! – почти с гордостью сказал Бернар.

Марсель приготовил еще кофе, на этот раз с добавлением чайной ложечки шампанского в каждую чашечку, и мы, попрощавшись, разъехались.

* * *

Он опять уехал. Я дома. Теперь я часто сижу в Интернете, у меня есть «аська», почта и скайп. Марсель пишет мне письма, очень часто и на французском языке. В свое оправдание он говорит, что хотел бы выразить те чувства, которые испытывает, а не те, которые предлагает перевод. А то, что я именно перевожу все это, в расчет не принимается. Так что совершенствую свой французский и заново открываю для себя Марселя.

Его письма (мой перевод, худо-бедно передающий смысл), мои письма…

– …Не смейся, ты сейчас все поймешь.

Я сегодня впервые купил статуэтку из черного дерева, и продавец мне улыбнулся. Старик с узловатыми пальцами (doigts noueux) и глазами ребенка протянул мне эту статуэтку и улыбнулся. Я взял ее, зажал в кулаке. Зачем она мне? Потом в самолете я рассматривал ее – ничего особенного, но она была теплой! В Орли я еще держал ее в руке, и в такси, но она уже жгла мне ладонь.

Потом я сидел на скамейке в парке, а статуэтка торчала из урны, рядом со мной. На аллее появился мусорщик, молодой симпатичный чернокожий юноша, заглянул в урну, достал оттуда пивную банку, бросил в пакет, потом достал статуэтку.

Я на него засмотрелся, и мне показалось, ну да, только показалось, что он вечность смотрел на эту руку, на свою ладонь, и о чем-то думал.

А после заседания в перерыве мы болтали ни о чем, и один господин вдруг заторопился, сказав, что жена утром родила девочку и он хочет ее поздравить. Разве не чудо? Оно случается когда угодно, где угодно… Но ведь это удивительно – маленький фрагмент жизни, это ли не чудо, что люди еще способны рожать?

…Я понял вдруг, что полюбить можно каждого! Ребенка и старика, идиота и ученого, младенца и старуху! Каждая личность уникальна и дарит ту божественную искру, которая заложена в нас Аллахом. Разве ты не понимаешь, как это страшно? Ведь мы могли бы не полюбить друг друга…

– Любовь – это великий дар и одновременно великая боль, но жаль тех, кто так и не любил за свою жизнь, – немногословно отвечала я, с трудом находя буквы на французской раскладке клавиатуры.

– Я далеко от тебя, но нет расстояний, которые тебе не преодолеть. Меня нет рядом с тобой, и в то же время я всегда чувствую тебя рядом с собой. Где бы я ни был! Кстати, северным буддистам духовное воспитание не позволяет говорить о конкретном человеке, что его нет. Мол, нет Марселя. В самом деле если его сейчас нет тут с нами, то это еще не значит, что его вообще нет. Может, он сейчас где-то пьет свой утренний кофе или летит в самолете и пишет на ноуте эти строки. Поэтому мудрые японские буддисты говорят в таких случаях несколько по-другому: «Марсель не пришел…»

– Ты придешь, я знаю! И ты всегда со мной, что бы я ни делала, я ощущаю твое дыхание рядом со мной. Как бы мы ни были далеко друг от друга, мы вместе. Я люблю тебя!

– …В жизни бывают ситуации, когда человек бессилен: ураган, землетрясение, смерч, наводнение, взрыв, крушение самолета, шальная пуля, метеорит, безумная толпа, война… но это все равно оставляет шанс на спасение, здесь должна быть удача и воля к жизни, человек может собрать все силы и спастись. Но он совершенно бессилен против нелюбви одного-единственного человека! Я так боюсь, что ты меня разлюбишь, это бывает с людьми. И этому нет объяснения – ни почему приходит любовь, ни почему она уходит…

Декабрь. Я подхожу к окну. За окном ночь, а в стекле отражается моя комната, мольберт, картины, часы. Я смутно вижу себя в этом окне, но почти не различаю то, что происходит за ним. По ту сторону окна другая жизнь, там идет снег. Мелкий, сухой снег, который ветер бросает в стекло, как песок, будто показывая, что там, за окном, очень холодно. Там голая промерзлая земля, ветер закручивает снег в узоры на асфальте, прячет ямы на мостовой, заполняя их белой крошкой. А я остаюсь в своем мире, в тепле, среди родных, в спокойной и обыкновенной жизни. Там, снаружи, бывают и грозы, и ураганы… Но я выйду навстречу бурям, потому что я больше не боюсь, потому что Бог есть любовь, каким бы именем его ни называли!

P. S. На всякий случай: все ситуации вымышленные, все имена придуманные, все названия условные, все совпадения случайные.

Об авторе

Надежда Витальевна Днепровская – писатель, художник-анималист, иллюстратор, преподаватель. Родилась в Москве в 1954 году, в один день с вождем революции. Еще в детстве став страстной поклонницей французской литературы, сразу после школы окончила курсы французского языка. Потом был художественный вуз, театральная студия, конные походы, стрельба из пистолета, речные путешествия на плотах – неполный перечень увлечений юной студентки. Но главная мечта – увидеть Париж – оставалась за «железным занавесом» Страны Советов. Зато удалось попробовать свои силы в качестве переводчицы на Олимпиаде-80. Наряду с французским не меньшей ее любовью по жизни стали лошади, образы которых не сходят с ее картин.

С 1986 года она член Московского союза художников, а с 2009 года – Московского союза литераторов и Союза писателей России, ее статьи и рассказы публиковались в конных журналах и литературных сборниках. Подарком и поворотом судьбы в жизни автора оказалось почти невероятное в эпоху СССР общение с неординарными французами. Этот бесценный опыт и привел к рождению книги, написанной в традициях любовно-приключенческого жанра с элементами политического детектива.