Текст книги "Признак высшего ведьмовства"

Глава десятая
VESTIGIA TERRENT[11]11
  Следы устрашают (лат.).


[Закрыть]

Венгрия встретила Главную Ведьму по-осеннему хмурой погодой.

– Похоже, недавно здесь шел снег, – сказала Дарья, сходя с трапа самолета. Следом за ней спустилась Филомена и закурила крепкую сигару.

– Капризы природы, – пожала при этом плечами ведьма-пилот.

Дарья немного поклацала зубами от холода, а потом решила быть выше температурных неудобств. Подумаешь, снег и промозглая сырость. Все равно весна есть весна, как погода ни гримасничай. А то, что в Дебрецене сейчас хмуро, сыро и холодно, – даже лучше. Будь в этом городе солнечная, праздничная погода, Дарье, наверное, сложнее бы пришлось. Трудно сосредоточиться на печальном и трагическом, когда вокруг царит легкомыслие и нега погожего дня.

– Я вызову вам такси? – полувопросительно-полуутвердительно сказала Филомена.

– И куда оно подъедет? – съехидничала Дарья. – К самолету?

– Нет. – Филомена, как всегда, была серьезна и не поддавалась ни на какие шуточки своей госпожи. – На самолет наведены чары невидимости, вы же знаете. Он исчезает из поля зрения людей и радаров, едва войдет в определенную зону. Я вызову такси к главному выходу аэропорта. А до него вам придется пройтись пешком, госпожа. Не обессудьте.

– Ничего, – усмехнулась Дарья. – Небольшая прогулка мне не помешает.

С неба заморосил мелкий противный дождь, и Дарья неласково помянула всю преисподнюю за то, что не удосужилась взять с собой зонт. Хорошо, что на джинсовой куртке был капюшон…

Такси – пожилого вида серебристый «Форд Фокус» – действительно поджидало Дарью у вереницы стеклянных дверей аэропорта. Дарья запоздало вспомнила, что не знает венгерского, но решила – уж английский-то давно стал универсальным языком. Так что она сумеет объясниться с шофером. Теперь нужно точно назвать указанный в досье адрес Мирты Ишкольц. Точнее, ее семьи…

– Улица Святого Иштвана, пожалуйста, – сказала Дарья водителю.

– А какой дом? – отозвался таксист на ломаном английском. – Святой Иштван – большой. Длинный.

– Я там укажу, – улыбнулась Дарья. – Поезжайте, пожалуйста. Да, и еще. Надеюсь, в качестве оплаты вы принимаете новые евро?

– Само собой, – расплылся в улыбке шофер. – И старые тоже.

Машина тронулась с места. «Форд Фокус» хоть и пыл немолодой машиной, шел мягко, ровно, или же водитель не только толково знал свое дело, но и хотел угодить молодой красивой иностранке, обещавшей расплатиться недавно обновленной мировой валютой.

Дарья без особого любопытства смотрела из окна на город. Ей, уже почти забывшей, как выглядит Россия, и привыкшей к изысканно жестким краскам Испании, этот город представлялся обыденным, неудивительным и здравым, как молоко. Чистые дома. Множество деревьев, сейчас продрогших под неожиданным весенним снегом. Парки и скверы, чаши еще не работающих фонтанов…

– Вот она, улица Святого Иштвана, – сказал водитель. – Почти самая длинная в городе. Так вам куда?..

– Знаете, – улыбнулась Дарья, – я лучше расплачусь и пройдусь пешком по этой улице. Когда-то здесь жил мой дед, очень давно, он рассказывал…

– Тут Дарья почти не привирала. Общий «дед» семьи Белинских, не имеющий возраста маг Баронет, в разное время отметился практически во всех крупных и не очень городах Европы. Возможно, в Дебрецене Баронет и не был, но кто станет проверять ложь Гос-пожи Ведьм, желающей отвязаться от таксиста и побыть в одиночестве?..

Шофер (вот умница!) не стал настаивать, получил по счетчику, получил чаевые и укатил. А Дарья осталась в посреди незнакомой улицы незнакомого города. И странное чувство – будто сквозь ее грудную клетку дует холодный кладбищенский ветер – охватило Дарью настолько сильно, что она вздрогнула и прошептала «чур меня».

Улица Святого Иштвана действительно тянулась перед ней бесконечной лентой и уходила, казалось, за самый горизонт. На этой улице со степенным видом стояли одно– и двухэтажные каменные дома, выкрашенные белой или светло-розовой краской, с одинаковыми крышами из квазичерепицы. Пластиковые окна сияли чистотой; в огороженных невысокими штакетниками палисадниках красовались ухоженные клумбы с поникшими нарциссами и тюльпанами. А еще здесь было на удивление тихо, словно сама жизнь, попав на улицу Святого Иштвана, замирала, вставала на цыпочки и говорила «тсс!».

Дарья вспомнила адрес Мирты, указанный в досье: «Улица Св. Иштвана, дом 24». Оказалось, до дома № 24 идти не так уж далеко. Одно смущало молодую ведьму: что подумает семейство Ишкольц, когда она встанет на пороге их дома? Что она им скажет? «Приветствую, я Госпожа Ведьм, я расследую убийство вашей дочери, да-да, убийство, а не самоубийство, а потому прошу показать мне все ее личные вещи». Да, это прозвучит великолепно, а потом семейство Ишкольц на совершенно законных основаниях вызовет полицию. Ой какая получается чушь…

– Остановись, – самой себе приказала Дарья. – Отрешись от всего, что доступно только пяти чувствам. Разреши ветру дуть…

Она застыла посреди тротуара, напоминая изваяние – какую-нибудь мраморную скорбящую Ниобею. Голова Дарьи была низко опущена, руки безвольно висели вдоль тела. Казалось, мгновение – и ноги ее подломятся, она рухнет, рассыпавшись на тысячу мраморных кусков…

А потом к ней вновь вернулось это жутковатое зовущее ощущение. Ощущение того, что твоя грудная клетка пуста, нет в ней ни легких, ни сердца; кожа и мышцы уже не прикрывают матово светящихся выбеленных ребер, и сквозь эти ребра дует ветер печали, ветер знания. Ветер, ведающий путь… И надо только шагнуть за этим ветром. Не глядя и не рассуждая, хотя, быть может, он поведет тебя сквозь каменные стены и на неприступные горы. Но только так ты получишь ответ на вопросы, которые некому задать…

 
Прошу тебя, учи меня страдать,
Мне этого всегда недоставало.
Смиренному дается благодать,
А гордому… Ему все будет мало.
Верни молитвы тихие мои,
Мой детский лепет, огонек лампадный,
Прошениям великой ектеньи
Желанье вторить с верой безоглядной.
Я перестану всматриваться в даль
Туманную. Себя совсем оставлю.
В конце концов, не все ль равно, когда
С железным скрипом мир захлопнет ставни?
Совьется свитком небо… Я иду,
По сторонам рассеянно взирая.
Прошу тебя, учи меня в аду
Держать свой ум. И не мечтать о рае.
Свидетельницей всех последних битв
Я стану на Суде, присяге вторя…
Прошу тебя, учи меня любить
И посреди бушующего моря.
 

… Эти стихи сначала тихо, исподволь, а затем все громче и четче зазвучали в самых сокровенных глубинах существа ведьмы. Это было для нее не просто ново, непонятно и чуждо. Это было как хрустальный бокал в сталелитейном цеху. И Дарья поняла – так звучит в ней отголосок истинной души Мирты Ишкольц.

Дарья Белинская пошла прочь от улицы Святого Иштвана – повинуясь всесильному ветру, подчиняясь голосу, выпевающему странные стихи. Ведьма миновала сквер, потом какие-то заросли и оказалась в совершеннейшей глуши под мутным, желтушным небом, грозящим скорым дождем. Тут она опомнилась. Та сила, что привела ее сюда, исчезла, и теперь Дарья обычными глазами рассматривала окрестности. Точнее, не окрестности. А старую узкоколейку, заросшую травой и серыми лопухами. Ту самую железную дорогу, чьи рельсы неожиданно выкинули фокус и пропустили единственный поезд, под которым погибла Мирта. Как это непонятно! Дарья наклонилась, коснулась рельса пальцами. На пальцах остались следы ржавчины. Дарья несильно пнула рельсы ногой – они зашатались, как гнилые зубы…

Наверное, она просто потеряла счет времени. Или недавнее ощущение себя в новом качестве – в качестве лепестка, уносимого ветром, – лишило ее привычной собранности и внимания. А может быть, эти рельсы как зримое воплощение мысли о всеобщем умирании, ветшании и разложении нагнали на нее тоску… Словом, Дарья Белинская не заметила, когда рядом с нею оказался этот мальчик. И очнулась она лишь тогда, когда он обратился к ней на английском:

– Вы иностранка!

– О святая Вальпурга! Парень, ты меня напугал! – вскрикнула Дарья на русском, но потом перешла на английский: – Да, я приезжая. Издалека. Когда-то очень давно в этом городе у меня жили родственники…

– Давно? – пытливо переспросил мальчик.

– Очень давно, – гладко соврала Дарья. Она уже поняла, что упоминание о родственниках и игра в ностальгию помогают избегать ненужных вопросов и косых взглядов.

– А… – протянул мальчик. – А я думал, вы тоже пришли посмотреть.

– Нет, я просто гуляю, – ляпнула, не подумав, Дарья, но тут же добавила: – А на что тут можно смотреть? Старая ржавая железная дорога…

Мальчик бросил на нее быстрый взгляд:

– Значит, вы ничего не знаете?

– Нет, а что?

У мальчика сделалось гордое лицо.

– Здесь погибла моя сестра.

Сердце у ведьмы тревожно стукнуло, но сказала она как можно равнодушнее:

– О, как это печально…

– Да, леди, – заторопился мальчик, от этого его округлый английский стал ломаным, дерганым и невнятным. – Это тайна нашего города. Точнее, драма. Потому что Мирта погибла здесь при очень загадочных обстоятельствах! Про это писали в местных газетах! Полиция приезжала!

– Так твою сестру звали Мирта? – безразлично спросила Дарья. – Красивое имя.

– Да. А меня зовут Словен! Тоже красивое славянское имя, – гордо отрекомендовался мальчик, а затем предложил: – Хочете, то есть хотите, я все-все расскажу вам про то, как умерла Мирта?

– А разве ты знаешь?.. – необдуманно спросила Дарья, но потом снова напустила на себя то самое безразличие, которое так заводит не в меру болтливых мальчишек и вынуждает их выбалтывать все тайны на свете.

– Конечно, знаю! – с видом обиженной гордости выдал мальчишка и тут же поинтересовался: – А вы откуда иностранка?

– Из Англии, – решила пофантазировать Дарья. К тому же осторожность не помешает. Скучающая иностранка-туристка из Соединенного королевства – не редкость сейчас в маленьких странах вроде Венгрии, а вот если сказать, что ты из Испании… Это прозвучит, как минимум, подозрительно. В последнее время Испания превратилась в страну, далекую от туризма. И близкую к древнему, опасному колдовству…

– Англия – это круто, – со знанием дела сказал мальчишка. – В Лондоне живете?

– В Бирмингеме. – Дарья изобразила недовольство. – Ты такой любопытный! Сам обещал рассказать что-то интересное, а вместо этого…

– Десять новых евро, – быстро сказал мальчишка. – За рассказ.

– Ого! Да за десять новеньких евро мне половина вашего города расскажет и покажет массу всего интересного!

И Дарья развернулась, норовя уйти.

– Ну, хотя бы пять евро… Старых, – моментально сбавил цену мальчишка.

Дарье хотелось дать ему отменную затрещину – паршивец оказался замечательным бизнесменом: торговал смертью своей сестры. Но ведь Дарье нужна была хоть какая-то новая информация, проясняющая дело!

– Ладно, – небрежно бросила она. – Выкладывай свою историю, а я подумаю, выложить ли за нее свои денежки.

– Хорошо, – сказал мальчишка. – В общем, дело было так. Мирта, ну моя сестра, она была очень странная. Ну, типа ей всякое мерещилось. Она, как это, много фантазировала, вот. И до того иногда сильно ей мерещилось, что это как будто и в самом деле случалось.

– Например? – напряглась Дарья.

– Она один раз решила представить, что у нее руки пробиты гвоздями, как у Христа. И у нее правда появились на руках дырки и потекла кровь!

– Ну, это ты врешь, конечно, – равнодушно бросила Дарья, а сама принялась лихорадочно решать: правду говорит маленький негодяй или лжет? Но, с другой стороны, если у девочки и впрямь было потрясающее воображение, это многое объясняет. Например, почему она поддалась внушению убийцы…

– Не вру! – тем временем распалился мальчишка. – Мне мама рассказывала. И еще рассказывала кое-что про Мирту. Мирта – старшая, но мама родила ее не одну. Вместе с Миртой родилась девочка-близнец, только она умерла через несколько дней, осталась одна Мирта. А когда Мирта подросла, то стала играть, как будто у нее есть сестра, хотя мама никогда не рассказывала ей о том…

– Что сестра у нее действительно была, – за мальчишку закончила Дарья. Ее кольнуло смутное беспокойство. Что-то такое уже было в ее памяти о сестрах-близнецах, но что…

Стоп!

Это из снов!

«Мое имя – Ирма Луиза Саанредам. Мама говорила, что двойное имя я ношу потому, что родилась вместе с сестрой-близнецом, которая умерла на следующий день после рождения. Мама говорила, что я живу сразу за двоих, оттого и сил и ума у меня в два раза больше, чем у простых людей…»

У погибшей Ирмы Луизы была сестра-близнец! Конечно, об этом Дарья узнала из своего сна, но что стоит проверить сон реальной информацией! И еще, еще…

«Мы сестры, – говорит одна из девушек в расшитом блестками трико. – Мы близнецы. Королевы цирка…»

Точно! Лора и Минни Твистлеп, внезапно появившиеся в одном из Дарьиных снов! Сестры-близнецы! Ах, почему она, Госпожа Ведьм, не озаботилась отыскать в Интернете информацию о сестрах Твистлеп! Это дало бы еще одну возможность… Но она успеет, она наверстает…

Хотя, возможно, это лишь горячечный бред ее воображения…

– Воображение у Мирты было хоть куда, – говорит мальчишка. – Наверное, поэтому она была немножко психанутая.

– Какая? – возвращается к действительности Дарья.

– Ну, такая… Вечно ей что-то мерещилось. А еще она меня ненавидела. Просто жуть.

– Почему? Ты же такой славный мальчик. – А про себя Дарья думает: «Вообще-то я твою сестру понимаю. Ты хорошо устроился. На ее костях. Сколько ты зарабатываешь этими байками, интересно?»

– Так как она погибла? – роняет Дарья, изображая, что напрочь утратила интерес к беседе. – Наш разговор затянулся, а я еще хотела прогуляться по городу, купить сувениры…

– Я вас потом проведу по самым интересным местам города. И покажу самые лучшие сувенирные лавки! – загорается мальчишка. Нет, он своей выгоды ни за что не упустит. – А как погибла моя сестра… В этом-то и весь секрет. Понимаете… она очень боялась поездов.

– Да?

– Да! И все время воображала, будто ее собьет поезд.

– Ну, для того чтобы тебя не сбил поезд, надо просто держаться подальше от железной дороги, вот и все, – светски усмехнулась Дарья с видом истинной уроженки Бирмингема.

– Ага. Только Мирта очень часто ходила в школу вот по этой старой железной дороге. И говорила подругам, будто ей иногда чудится, что за ней по рельсам мчится поезд и вот-вот собьет ее.

– И что же дальше?

– И вот однажды, когда Мирта снова пошла здесь, по железной дороге, ее действительно сбил поезд, – с самым таинственным видом сообщил мальчик.

– Но эта дорога давно развалилась, – сказала Дарья. – Поезд тут не пройдет. Верно?

– Верно. По-настоящему, – мальчик снизил голос до жутковатого шепота, – никакого поезда, конечно, и не было. Мирта его вообразила. Придумала.

– И что? Откуда ты об этом знаешь? Ведь не со слов же самой Мирты.

– Нет конечно, – деловито сказал мальчик. – Она уже была мертва. Просто, понимаете… Когда ее тело обнаружили…

– Не тяни.

– В общем, когда ее тело обнаружили, оно все было так изломано и изувечено, словно Мирту действительно сбил поезд. Представляете?

– Как же твою сестру мог по-настоящему убить выдуманный поезд?

– А вот это и есть главная загадка! – торжествующе заключил мальчик. – Ее никто не разгадал: ни эксперты, ни полиция, ни врачи! Журналисты об этом много писали в газетах! Экстрасенсы к нам приезжали, даже и из других стран. Ходили тут, смотрели, какая энергетика.

– И что же высмотрели эти экстрасенсы? – Дарья поневоле усмехнулась. Ее отношение к экстрасенсам было таким же, как к коверным клоунам.

– А то! – сказал мальчик. – Экстрасенсы сказали, что тут очень плохая энергетика. Возможно, давным-давно тут потерпела крушение летающая тарелка, и дух погибшего инопланетянина мстит всем, кто проходит по железной дороге над его останками…

– Лихо придумано.

Дарья помолчала, рассеянно оглядывая окрестности. То, что выложил ей этот маленький паршивец, не проясняло ситуации, только еще больше все запутывало. Но вот сведения о том, что у Мирты Ишкольц когда-то была сестра-близнец…

Это что-нибудь да значит.

– Эй, – решил напомнить о себе Словен. – Ну как, стоит этот рассказ пяти евро?

– Пожалуй, да, – раздумчиво сказала «уроженка Бирмингема». – Вот что, мальчик…

– А?

– Я дам тебе еще пять евро, новыми, если ты отведешь меня в школу, где училась твоя сестра. Мне почему-то захотелось посмотреть… это место.

– Отлично! Само собой, понимаю! Мой рассказ произвел на вас впечатление! – затараторил Словен, и его английский совсем испортился. – А еще я могу вам продать фотокарточку моей сестры. Всего один евро. На память о «загадке Дебрецена». Это мою сестру так теперь все называют – «загадка Дебрецена». А?

– Нет, фотографию не надо.

– Да всего-то один евро!

– Я сказала: не надо.

– Ну, дело ваше. А то показали бы потом своим приятелям в Бирмингеме.

«Прищемить бы твой сопливый нос, – непедагогично подумала ведьма, – как следует прищемить, чтобы ты больше не зарабатывал себе бабки на костях своей несчастной сестры».

Разумеется, никаких актов насилия применительно к носу Словена Ишкольца Дарья производить не стала. Она протянула мальчишке пять купюр и зашагала к выходу. Мальчишка заскакал рядом:

– Я вас отведу в школу кратчайшей дорогой! И еще покажу кое-какие местные достопримечательности!

– Ладно.

– А вы не хотите перекусить? Я знаю отличный ресторан!

– Да ты, я вижу, просто ходячий путеводитель для туристов.

– Ага, – с гордостью кивнул Словен. – В будущем я собираюсь стать менеджером по туризму.

– У тебя получится, – бросила Дарья. – Природный талант.

Школа, в которой училась Мирта Ишкольц, не произвела на Дарью особенного впечатления. Она шла вслед за ни на минуту не умолкавшим Словеном по длинным полуосвещенным школьным коридорам, рассеянно лавируя в потоке учеников, спешащих в свои классы…

«Что я ищу? След? Энергетический отпечаток убийцы? Я ничего не ощутила на железной дороге, какие у меня могут быть шансы, что я хоть что-то нащупаю здесь? Смешно и думать…»

– Эй, Словен, – вдруг сказала она. – Скажи, а у твоей сестры были подруги?

– Не-а, – ответил Словен. – Ее вообще мало кто любил, потому что у нее был такой характер… А хотите, я покажу вам ее класс? Парту, за которой она сидела? Сейчас как раз перемена…

– Покажи, – равнодушно сказала Дарья, но на самом деле душу ей сдавила тоска. То ли школа была непривычно унылой, то ли бесцельность поездки угнетала, но Дарья чувствовала себя так, словно кто-то ее предал. Предал, смеясь ей в лицо.

– Вот, – коснулся ее руки Словен (Дарья непроизвольно вздрогнула). – Вот ее класс.

Они вошли в просторную, с высокими потолками и светлыми партами комнату. Здесь, как по некоему заказу, не было ни одного темного пятна, но Дарье все равно казалось, что поверх стен, мебели, окон натянута траурная вуаль. «Да что со мной? – одернула себя ведьма. – Нельзя так распускать собственное воображение. Иначе и мне начнут мерещиться какие-нибудь мифические поезда-убийцы. Стоп. А может быть, то, что я сейчас ощущаю некое давление, тоску, неосознанное отвращение к жизни? – ощущала и Мирта?! Может быть, это и есть след работы убийцы?!

– Я присяду, – сказала Дарья и почти без сил села за парту. Увидела, как Словен, этот мальчишка, выпучил на нее глаза. Спросила: – В чем дело, парень?

– Вы… вы сели на место Мирты! – выдавил Словен.

– Серьезно? Ты не врешь?

– Покарай меня святой король Иштван, если я вру, леди! – выпалил мальчик. – Это и впрямь парта моей… бедной… сестры.

В конце своей тирады мальчишка, видимо, хотел подбавить в речь слезливости и сентиментальности, но вышло это у него плохо. Тем более что к их компании неожиданно присоединился новый человек.

– Что, Словен, – к мальчишке по-венгерски обратился юноша лет шестнадцати, весьма симпатичный, как отметила мысленно Дарья. – Что, Словен, проводишь новую экскурсию? Деньги зарабатываешь на памяти Мирты?

– Заткнись, Шандор, – прошипел мальчишка, ничуть, видимо, не боясь, что собеседник старше и сильнее. – Это была моя сестра, и я сам решаю… А эта телка – иностранка, аж из Англии, на этом можно неплохо заработать…

Дарья без интереса слушала перепалку на непонятном ей языке. Впрочем, суть разговора была написана на лицах этих мальчиков. Она решила обратиться к симпатичному:

– Привет! Ты говоришь по-английски?

– Да, – неприветливо ответил мальчик.

– Как тебя зовут?

– Шандор Елецки. Что вам от меня надо?

Дарья прикусила губу. Похоже, этот красавчик к «туристке из Бирмингема» отнесется без должного пиетета.

– Послушай, Шандор, – мягко сказала она. – Я очень заинтересовалась историей Мирты Ишкольц… Ты дружил с ней?

– Это не ваше дело, – отрезал мальчик. – И вообще, школа – не место для туристов. Убирайтесь, или я вызову дежурного учителя.

– Шандор, подожди, это очень важно. – Дарья вдруг заговорила так, словно совершала нечто невероятное и запредельное. – Ты должен мне сказать… Незадолго до смерти с Миртой что-нибудь случилось? Что-нибудь непонятное? Или приступ, припадок? Ответь, Шандор, для меня это важно!

– Я уже все рассказал полиции, – отрезал мальчик, но Дарья могла поклясться, что увидела в его глазах некую неуверенность.

– Я не из полиции, – проговорила негромко Дарья и посмотрела в упор на мальчика. Посмотрела так, чтобы он сумел на мгновение заметить, как вспыхивает в ее глазах нечеловеческое радужное сияние.

– Кто вы? – пробормотал Шандор, отступая. – Вы не туристка…

– Верно. Просто я человек, который ищет непростые ответы на непростые вопросы, – ответила Дарья. – Ищет ключи к запертым дверям. А большего тебе не надо знать. Так ты ответишь мне, Шан-дор?

– Да, – кивнул тот, завороженно глядя в глаза ведьмы. – С Миртой действительно в тот день было неладно. Мы собирались идти гулять, но у нее неожиданно началось что-то вроде припадка… Она сидела бледная, сама не своя, а когда я спрашивал ее, как она себя чувствует, она не отвечала вслух, а что-то писала в тетрадке.

– Где сейчас эта тетрадка?

– Наверняка братец Мирты продал ее каким-нибудь любителям сенсаций, – зло ответил Шандор. – Скорее всего.

– А ты не помнишь, что именно она писала? Ты сам читал эту тетрадь?

– Да, потом… После того, как все случилось. Понимаете, Мирта тогда ушла и оставила у меня свою школьную сумку… Когда Мирту нашли, тут столько всего было, я не сразу вспомнил про сумку, что ее надо передать матери Мирты… А когда вспомнил, я…

– Решил прочесть, что же она написала за несколько часов до своей смерти?

– Д-да… – Чувствовалось, что это признание далось Шандору нелегко. Видимо, у мальчика все-таки не было привычки читать чужие дневники и письма.

– Так что же там было? – поторопила Дарья паренька.

– Я точно не помню… Что-то вроде «Мне плохо, я не хочу так больше жить»… И еще, вот! Там было про ее братца. Про Словена. Вроде Мирта написала, что она виновата перед Словеном, просит прощения и искупит свою вину. Там все время повторялось «Вино-вага, виновата»…

«Да, – подумала Дарья. – Мой сон в руку. Мирта действительно считала себя виноватой в собственной жизни и даже в своем самоубийстве. Как ни нелепо это звучит. Кто сумел обрушить на нее такое непосильное чувство вины? Кто может вскрывать потаенные глубины человеческих сердец так, словно это не сердца, а консервные банки?! Да кто же ты, убийца?! И самое главное, зачем тебе это нужно?!»

– Это все, – сказал Шандор.

– Спасибо, – кивнула Дарья. Она вдруг почувствовала себя так, словно ее кости превратились в патоку. Нет, все не зря. Недаром она побывала в классе Мирты, на месте ее гибели. Эта гнетущая атмосфера, это ощущение собственной никчемности – это след, оставленный Наведенной Смертью.

– Послушай, Шандор, – сказала Дарья. – Мне нужно ехать. Я буду тебе очень благодарна, если ты вызовешь к школе такси. И отправь куда-нибудь этого Словена. А, нет, погоди. Вот, передай ему еще денег. Он заслужил.

Она дождалась такси, вызванного услужливым симпатичным мальчиком-венгром с революционным именем, и поехала прочь от проклятой школы.

– В аэропорт, пожалуйста, – сказала она водителю.

Достала из сумочки зеркальце, придирчиво посмотрела на себя…

Вот это да! Как мальчишки еще не испугались ее и не вызвали полицию!

Из Дворца Ремесла Дарья отправилась в свой вояж вполне очаровательной, сияющей жизнью и здоровьем девушкой (не считая небольшой простуды). Но сейчас из карманного зеркальца на нее пялилась смертельно бледная мымра с синими кругами под глазами, с губами цвета папиросной бумаги, с восковым заострившимся носом. А глаза! У Дарьи Белинской никогда не было такого затравленно-безжизненного выражения глаз. Такие глаза может иметь зомби, которого только что подняли из могилы, но уж никак не Госпожа всех Ведьм!

– Что со мной творится? – пробормотала Дарья. – Неужели все еще действуют остаточные чары, которые были вокруг школы и железной дороги? Но мы отъехали уже довольно далеко… А мне до сих пор не по себе… Будто по моей могиле прошел не один гусь, а целое стадо… Святая Вальпурга!

Дарья выкрикнула это так громко, что шофер в испуге затормозил. Обернулся, спросил на ломаном английском:

– Вы в порядке, мэм?

– Да, поезжайте, – бросила Дарья и прикусила язычок.

«Как можно быть такой дурой! Как можно не увидеть очевидного? – уже мысленно лихорадочно спрашивала она себя. – Да, пусть это только версия, но слишком много фактов в ее пользу… Дарья, уймись. Так. Что мы имеем. У Мирты была сестра-близнец. И Мирта обладала странными способностями. Две акробатки из моего сна тоже были близнецами и тоже обладали, по всей вероятности, каким-нибудь талантом. А Ирма Луиза Саанредам, девочка, носящая двойное имя в честь своей умершей сестры-близнеца… И – трубите трубы! – на арене новая сестра-близнец Дарья Белинская! Выходит, теперь Наведенная Смерть охотится за мной?»

Дарья молча, тупо уставилась в зеркальце. А потом медленно, вслух отчеканила:

– Не только за мной. За моей сестрой. – После чего она захлопнула зеркальце и крикнула водителю: – Вы не могли бы ехать побыстрее?!

… Дарья чуть не бегом бежала к самолету. Увидев встревоженное лицо Филомены, крикнула:

– Филомена, скорее, мы взлетаем!

– Это само собой, – ответила пилот. – Какой курс?

– Курс? – слегка растерялась Дарья. – Россия. Москва.

– Есть, – отчеканила Филомена..

Когда самолет поднялся в воздух, Дарья спросила у Филомены через переговорное устройство:

– Меня никто не искал? Не спрашивал?

– Нет, госпожа, – немедленно отозвалась Филомена. – Наверно, это связано с помехами в эфире. Не знаю, как и объяснить, но с момента нашего приземления в Дебрецене эфир просто умер. Возможно, в воздухе оживет.

– Благодарю, Филомена.

– Не за что, госпожа.

И тут засветился кристалл связи. Спокойным серо-голубым светом. Дарья знала, что такой свет означает – ее вызывает Хелия.

– Она без меня и часа не может прожить, – недовольно проворчала Дарья и подключилась к кристаллу. – Благословенны будьте, Хелия. Чему обязана вашему вызову?

– Благословенны будьте, госпожа, – голос Хелии был напряжен и тревожен. – Я высчитала по времени… Вы уже подлетаете к Лондону, верно?

– Да, – не краснея, соврала Дарья. – Правда, погода тут не очень, так что в полетное расписание вряд ли уложимся…

– Госпожа, нам не до шуток. Я только что получила важное сообщение.

– Что такое?

– Из России.

– Что?!

– Вам нужно лететь в Москву. Немедленно.

– Да что такое?!

– Мне кажется, что у вашей сестры неприятности.

– Кажется?

– Прошу вас, торопитесь, госпожа! – Хелия чуть не плакала в трубку. – Я опасаюсь, что ваша сестра… Что с ней несчастье. Ужасное несчастье!

– Чушь. Впрочем, я все узнаю. Хорошо, Хелия, я лечу в Москву.

– Да, Дарья.

– Возможно, на неопределенно долгий срок.

– Я понимаю вас, госпожа.

– В мое отсутствие Дворец Ремесла находится под вашим руководством. И полностью в вашем распоряжении.

– Я оправдаю ваше доверие, госпожа.

– Я знаю, Хелия. И благодарна вам.

– Пусть вам сопутствует удача, госпожа.

– Мерси. Это для меня важно. Прощайте.

– Прощайте. Кристалл погас.

Дарья долго сверлила его взглядом, в то же время пытаясь привести в порядок весь тот хаос фактов и событий, который царил в ее голове. Но одно ей было совершенно ясно: она не ошиблась в выборе курса своего самолета.

Лишь бы самолет успел вовремя.

Впрочем, из Венгрии до России гораздо ближе, чем из Соединенного королевства.

– Но что же на самом деле стряслось с тобой, сестренка? – шептала Дарья, глядя на облака за иллюминатором.

Облака не давали ответа.